СТАРШИЕ БРАТЬЯ
Не могу сказать точно, когда именно мы подружились с Иваном. Долгое время он оставался злейшим врагом нашей девчоночьей компании. Не раз и не два мы все вместе мысленно приговаривали Ваньку к расстрелу через повешение.
Наступили майские праздники, и советские «Запорожцы», «Москвичи» и «Жигули», загруженные под завязку, потянулись на дачные участки.
Мы с Наташкой, моей лучшей подругой, белим недавно посаженные в ее саду яблони. Наше кукольное хозяйство разложено тут же, прямо на траве, но красить ствол дерева гораздо интереснее.
Нам по семь лет, и мы иногда отрываемся от работы, чтобы помешать суп на игрушечной плите – прямо как настоящие мамы и бабушки. Мои дети, две большие куклы, мальчик и девочка, стоят рядом со мной, прислонившись к ведру; я стараюсь не испачкать мелом себя или их. У большой куклы, Наташкиной дочки, кривые ноги, поэтому она сидит за уже накрытым столом. Ее сестренка, резиновый пупс, которому мы еще даже не придумали имя, спит в кружевных пеленках, в розовой пластмассовой колыбели.
Вчера взрослая соседка, невестка тети Оли, сделала нам с Наташкой царский подарок: ее маленькая дочка уже научилась засыпать без соски, да и кушает она все чаще из ложечки. Нам достались в наследство настоящие бутылочки и пустышки.
Вообще у кукольного резинового пупса висела на шее игрушечная соска, с ней куклу достали из коробки. Но разве в данных обстоятельствах она нас устроит!
Наташка изо всех сил пыталась засунуть настоящую пустышку в маленький кукольный ротик, когда прямо с забора раздался ехидный голос:
- Лучше бы меня угостили!
Ванька спрыгнул с забора, отнял у девочки соску и сунул ее себе в рот.
- Отдай! – в один голос заорали мы с Наташкой, - Не твое! Отдай, кому говорят, дурак!
- Не отдам! – выплясывал Ванька, - Ваша дочка все равно просто резиновая кукла! Зачем ей настоящая пустышка? А мне с ней весело!
Мы с Наташкой просто озверели. Упоминание о резине в отношении наших дочек довело нас до белого каления.
Наташка вцепилась мальчишке в нос мертвой хваткой: зажимая ноздри, она старалась заставить Ваньку открыть рот. Иван задержал дыхание, и подруга, потеряв терпение, принялась выкручивать пустышку по часовой стрелке. К несчастью, выдержать такое обращение оказалась неспособна даже сверхпрочная советская резина, не терявшая упругости и специфического запаха через год постоянного использования, и соска с треском оторвалась от ручки.
Несколько секунд Наташка ошарашено глядела на испорченную навсегда ценную вещь, а затем огласила всю улицу горестным воем. Я тоже заревела от души.
На шум из кухни вышла бабушка Клава и принялась стыдить нашего обидчика:
- Безобразник! Ты обижаешь девочек, а ведь ты мальчик и должен вырасти настоящим мужчиной! Мальчики не нападают на тех, кто слабее! Ты пристаешь к девчонкам, изводишь их, а ведь они – будущие мамы. Если ты не научишься правильно вести себя с девочками, у тебя никогда не будет жены!
Мальчик внимательно слушал. Уходил он медленно, несколько раз оглянулся через плечо, словно раздумывал – не стоит ли остаться?
*** *** ***
Завтра Ванька снова появился и предложил нам перемирие.
- Возьмете меня в игру? – не спрашивая, а утверждая, заявил он.
Мы с Наташкой не любили играть с мальчиками: они слишком быстро бегали и больно дрались.
- В дочки – матери! – из вредности заявили мы, - А ты будешь законным мужем!
Предложение казалось издевательским. Ведь, как утверждали наши мамы, настоящий муж – это защитник и добытчик, сейчас таких почти не осталось. А дядя Слава, отец Наташки, уверял, что супружество в современных условиях – это каторга. Хочешь подчеркнуть чудовищную эксплуатацию мировым империализмом трудящихся всех стран? Говори, что мировой пролетариат живет, как законный муж.
Как это ни странно, Иван принял наше предложение:
- Хорошо. А кто из вас – моя жена?
Мы с Наташкой растерялись: нам не приходилось видеть семьи, где у мужа одновременно две жены. Сошлись на том, что женой и мамой будет Наташка, ведь у нее грудной ребенок на руках. А я стану мамой Наташки, а значит, бабушкой всех кукол и тещей.
Наивная моя подруга! Если она надеялась, что сама будет нянчить маленькую Светочку – как же она заблуждалась!
- Дай я ее перепеленаю, ты ничего не можешь сделать по-человечески! – я бессовестно пользовалась авторитетом старшей женщины в семье, - Подай бутылочку! Согрей воду в ванночке. И вообще, уведи на прогулку старших, они шумят и будят ребенка!
Наташка послушно выполняла мои распоряжения, но вскоре ей это надоело.
- Это несправедливо! – заявила она, - Светочку подарили мне, а не тебе! Я ее мама.
- А я – твоя мама, - тут же нашлась я, - Ты обязана меня уважать.
- Тогда пусть я буду твоя мама. Хитрая какая – все время хочешь бабушкой быть!
Если бы не Ванька, мы с Наташкой точно бы поссорились.
- Успокойте ребенка, уложите его спать! – строго заявил он, - Сейчас я мебель в дом завезу!
Наши дети проживали в недостроенной бане, где еще не сложили печь – только возвели крышу над бревенчатыми стенами. Мы расставили там кукольную мебель, самого разного размера, какая только у нас была: гардеробы и кухонные шкафчики для посуды, железную игрушечную плиту с нарисованными тарелками, несколько кукольных кроваток, колыбелей и колясок, стол со стульями и скамейками, железный таз с доской для стирки… И все равно у нас еще оставалось сколько угодно свободного места.
Играя, мы с Наташкой садились на корточки или вставали на колени, прямо на неоструганный пол, и в кожу впечатывались деревянные узоры.
Ванька откуда-то притащил настоящие сокровища: треснувшую керосиновую лампу, большой платок, слегка прожженный утюгом, электрический самовар без электропровода, деревянную скамеечку, хромую табуретку, ящик для инструментов. Из табуретки получился игрушечный письменный стол, а на скамейке помещались все трое, только сидеть нам приходилось нога на ногу.
- Где ты все это взял? – удивились мы, - Нас ругать не будут?
- Не будут. Это все мне дали старшие братья. Они совсем большие, и их никогда не ругают, - гордо заявил Ванька.
*** *** ***
Старшие братья Ивана стали постоянными незримыми участниками наших игр. Если Ванька приносил игрушечного солдатика, у которого гнулись руки и ноги, а оружие можно было вставлять в кулак, выяснялось, что воина подарил старший брат – летчик. Он часто летает в самые разные города и страны, он видел собственными глазами весь мир.
- А в Африке он бывал? – уточняли мы.
- А то как же. И в Африке, и в Антарктиде – важно кивал Ванька, - Видел и негров, и пингвинов, и белых медведей.
Завтра Ванька стрелял из лука и уверял, что целиться его научил другой старший брат. Он охотник и скоро возьмет младшего с собой, когда пойдет на кабана.
Чудесную деревянную лодку, которая выглядела как настоящая и не тонула в бочке с водой, конечно, сделал третий старший брат – мастер на все руки. И не сомневайтесь – ему это раз плюнуть!
Мы с Наташкой не успевали запоминать имена и профессии старших братьев Ивана, давно потеряли им счет, но нисколько не сомневались в их существовании.
*** *** ***
Наш сосед дядя Егор купил новую машину – настоящую «Волгу». Вечером в пятницу он пригласил всех взрослых на шашлыки – обмыть покупку. Детей дядя Егор, разумеется, в гости не позвал.
Мы все трое сидим на террасе Наташкиного дома, взрослые в качестве утешительного приза оставили нам кувшин с квасом, шоколадные конфеты и яблочный пирог.
Затяжной теплый июньский дождь барабанит по крыше. Мы хорошие дети. Мы помним, что нельзя играть со спичками, трогать инструменты без разрешения, бегать по сложенным во дворе бревнам – они могут покатиться и раздробить нам ноги. Нам все это и не нужно, у нас есть целая коробка настоящих импортных фломастеров: двенадцать цветов, подарок моей мамы.
Вообще-то их берегли для школы, но я так настойчиво просить отдать их мне прямо сейчас, что мама сдалась. И правильно сделала, потому что на родительском собрании выяснилось, что фломастерам в советской школе не место. На уроках рисования можно пользоваться только цветными карандашами и акварельными красками.
Мы с Наташкой рисуем сказочных принцесс, Ванька – разведчиков и десантников, и поэтому ему все время нужны желтые, зеленые и коричневые цвета.
- Наши хоть куда просочатся! – бормочет Иван себе под нос, - Вот хоть в эту дверь! – показал он пальцем на маленькую дверцу, ведущую в погреб.
- Твоим разведчикам нужны наши запасы? – рассмеялась Наташка.
- Ты думаешь, там вход в подвал – и все? Мне старший брат рассказывал, что в вашем погребе есть секретный подземный ход, который ведет до самой Москвы!
- Не может быть. Бабушка ни за что бы не согласилась, чтобы в ее владениях какие-то ходы рыли.
- Да что там бабушка! Это сама правительство решило. А оно главнее любой бабушки!
С этим доводом мы вынуждены были согласиться. Не так давно на соседней улице один мужик рыл яму под погреб – и случайно перебил кабель связи с Кантемировской дивизией. Чинить приехала целая машина военных. Все детское население поселка, в мы в том числе, прибежало смотреть.
Тут нам пришло в голову, что неплохо бы немного исследовать этот ход, пока не вернулись родители.
По очереди мы спустились вниз по приставной лестнице. Узкая полоска света из приоткрытой двери только чуть-чуть рассеивала чернильную мглу.
На нескольких полках хранились мотки веревок, пустые стеклянные банки, жестяные упаковки олифы и масляной краски, ящики гвоздей – и больше ничего.
Мы ощупывали стены, стараясь найти тайный проход. Стены холодили руки и словно насмехались: ну что, убедились, что здесь ничего необычного нет?
Тут порыв ветра захлопнул дверь – мы оказались в полной темноте.
Сначала мы стучали и кричали, надеясь, что кто-то нас услышит и выпустит. Все напрасно.
Затем мы все трое не выдержали и разревелись. Плач перешел в икоту. В конце концов, мы замолчали и словно оцепенели.
*** *** ***
Тем временем наши родители и другие взрослые с выпученными глазами прочесывали весь поселок. Панику подняла бабушка Клава, не обнаружив нас на террасе.
Наверное, именно в это время бабушка Клава автоматически захлопнула дверь в погрел.
Вернул нас к жизни бас дяди Пети:
- Вы как хотите, а я еду в село и вызываю милицию, - горячился он, - Сын у меня единственный. Я не могу рисковать.
- Они не могли уйти далеко, - успокаивал его чей-то голос.
- Пусть поднимут воинскую часть – прочешут лес.
- Будем добиваться. Они обязаны! – вторили женские голоса.
- Мама, папа, бабушка! – хором заорали мы, - Мы здесь!
Дверца немедленно открылась. Нас встретила целая толпа взрослых. Среди них был отец Ивана, но никаких старших братьев не было. И никто из нас никогда больше о них не вспоминал.