Лето 2004 го года. Сижу в очереди в зал заседаний в здании суда. Я хожу сюда не первый год. Все, что я здесь вижу, мне до боли уже знакомо. Потертый и рваный местами линолеум на полу, стены, которые за многие годы не раз покрывались краской, старые оконные рамы с растрескавшейся от времени на них краской, некоторые ячейки которых, вместо стекол были закрыты плотной бумагой и мерзкий на слух скрип входной двустворчатой двери, которая, открываясь или закрываясь, привлекает всеобщее внимание на новых посетителей, прибывших в этот храм правосудия за правдой. Старомодная люстра, с единственной большой по размеру лампочкой, свисавшая с обветшалого потолка, неуклюжие горшки с неухоженными комнатными цветами и уборщица, которая неустанно ворча и ругаясь, вытирала пол по всей площади помещения, заставляя ожидавших вердикта людей перемещаться с места на место или сидящих, задирать ноги. И все те же назойливые мухи.
В длинном, узком и тесном коридоре здания, как всегда собралось много народа. Женщины, мужчины, молодые и пожилые, кто с детьми, кто один. Сидят, стоят и ждут, когда в их деле поставят наконец жирную точку.
Стулья, расположенные вдоль стен зала ожидания заняты пожилыми людьми или молодыми женщинами с детьми. Молодые стоят, кто у окон, кто прислонился к стене, кто присел от усталости. Маленький дворик за окнами тоже заполнен людьми. Дежурный милиционер – молодой парень лет двадцати пяти, стоит у главной входной двери и не пускает в здание желающих проникнуть со двора людей, которым негде больше спрятаться от солнца. Стоит усталый и смотрит на людей с таким выражением лица, будто хочет сказать всем: -«как вы мне все надоели». Время от времени, он раздраженно делает замечания в адрес людей, которые громко разговаривают в коридоре. .Из дверей, которые ведут в разные кабинеты и аудитории, выходят с папками в руках, проходят мимо ожидающих и заходят в другие двери сотрудники этого заведения. Стоит появиться какой-нибудь важной персоне, который с надменным видом проходит расстояние до выхода во двор, гул в коридоре затихает. После возвращения персоны или из туалета или перекурив, шум вскоре снова пробуждается.
Душно. Ни кондиционера, ни вентиляторов здесь нет.
Как я уже сказал, мой приход сюда не первый. Вижу не знакомые, но запомнившиеся лица по прошлым визитам. У каждого здесь своя печальная история жизни в несчастном браке. В ожидании приема, многих часов, люди находят себе собеседников, в лице таких же погорельцев в семейной жизни и делятся своими размышлениями и каждый доказывает свою правоту и возмущается неповоротливостью или не справедливостью деятелей и исполнителей закона.
Вот и к молодому дежурному милиционеру пристала женщина с расспросами о порядках и правилах в этом храме закона. Я слышу, как на вопрос женщины, женат ли он сам, он с ухмылкой отвечает: - « нет» и говорит, что после каждого дежурства, уходит отсюда домой с твердым намерением не жениться никогда.
В углу расположилась группа родственников и ведет оживленный спор о том, кто прав и кто виноват, в том, что их сюда привело.
Наблюдая за угрюмыми лицами этих граждан, невольно думаешь, как тяжела ноша ответственности за тех, с которыми человек связывает свою судьбу на всю жизнь. А жизнь эта может вскоре закончится большим скандалом, дележом детишек и имущества.
Напротив сидят пожилые - бабка с дедом. Дедушка вот-вот уснет. А бабка все не перестает толкать его локтем и говорить что-то шепотом в его ухо. Рядом с ними сидит молодая девушка и пытается успокоить своего малыша кормлением своей тощей грудью. В левом углу за большим горшком с каким-то растением, стоит молодая пара. Парень завлек девушку в угол. Оградив ее от всех и всего и склонив над нею голову, он пытается донести до нее, что нужно говорить и чего не нужно говорить. А ее полные безразличия глаза, устремлены куда-то в сторону. Она будто слышит и не слышит заветы парня, но киваниями головы вроде соглашается с ним. Рядом со мной сидят две женщины, примерно одного возраста в лет сорок - сорок пять и шепотом разговаривают о своих проблемах. Одна непрерывно говорит, другая, широко раскрыв глаза и рот, слушает и покачивает головой, демонстрируя свое удивление, то кивает в знак согласия.
Рискуя потерять свое место на стуле, не выхожу во двор даже покурить. Терплю, Жду. Не думал я, что и мне когда-нибудь придется обратиться в суд с гражданским иском о разводе с женой. В голове одно:-« правильно ли поступаю?». Уткнувшись глазами в пол, я раз за разом прокручиваю свою семейную жизнь в пятнадцать лет и пытаюсь уличить себя, как недостойного мужа. Вспоминаю события, где совершил ошибки; не то сказал, не то сделал. Можно ли исправить..? Нужно ли..?
Сидишь и до тебя доносятся разговоры людей, находящихся в этом помещении рядом. Вот парочка женщин, все еще трещит под моим ухом. Одна говорит, другая слушает. Уши ведь не заткнешь. Сидишь, слушаешь. Их диалог привлек мое внимание тем, что одна из них рассказывала, как долго не решится вопрос с разводом ее дочери. Слушая эту историю, я удивлялся мерзости и глупости людей. На что только не пойдет человек…
Я сидел с закрытыми глазами и делал вид, что дремлю. Мое притворство можно объяснить безудержным интересом к этой запутанной, истории молоденькой девушки – дочери одной из этих женщин.
Взяв на себя всю вину за посвящение тебя читатель в эту быль, я все же попытаюсь изложить слово в слово все, что слышал от женщины, которая делилась своей полной драматизма историей, которая родила и воспитала дочку, а потом своими же руками отдала ее за муж, не понимая, что ее дочка стала жертвой гнусного обмана.
- Странно. Взрослые люди. Как Вы могли поддаться такому обману. – не унималась одна собеседница.
- Ой, не знаю. Сколько слез и нервов. Мужа нет. Одной мне трудно. Вот и поспешила. У меня еще два мальчика. Старшего надо женить. А теперь еще он натворил делов. После огласки он поймал их сына, который обвенчался с моей дочкой и избил его.
- А что говорит сторона жениха?
- Скандалят, не хотят расторгать брак. Не хотят возвращать приданое. Сколько лет я копила для своей доченьки. Работала днями и ночами. Продала скот. Залезла в долги. Последнее отдала. Теперь слышу от них угрозы. Если я не верну им дочку, они посадят сына. И еще, они говорят, что водили молодых в ЗАГС. Что есть и регистрация. Я ведь точно знаю, что ЗАГСа не было. Вот сижу, жду, что здесь сегодня скажут.
- А почему Вы раньше не обратились? В мечеть ходили?
- Четвертый месяц хожу. И к мулле ходила. Вроде, все согласны со мной. Но, мулла твердит, что необходимо согласие жениха на развод. Он то ничего не понимает. А родители не хотят и слушать ни меня, ни соседей.
- М-мм да… Ведь ребенок еще. Надо же так судьбу искалечить… А судья что говорит?
- Судья просил собрать справки. Сделала только две. Говорит, что правда за нами.
- А в ЗАГС Вы ездили с молодыми?
- Я же говорю, не было ЗАГСа. Загса не было. И дочка говорит, что их никуда не водили и не возили. Сваты сказали, что в ЗАГС никогда не поздно. Были в мечети. Мулла их обвенчал.
- Ясно. В ЗАГС е у них бы не получилось.
- А жениха раньше видели?
- Один раз.
- Ну..?
- Нам всем представили младшего брата жениха. А его старшего брата я у видела на улице. Не помню, как называется эта болезнь. Соседи говорят, что он с рождения такой. В двадцать восемь лет не разговаривает. И лицо его вызывает ужас.
- Понятно.
- Никому и в голову не пришло, что жениха подменят. Потратила все свои сбережения. Свадьбу сыграли хорошую.
Боялась осрамиться перед людьми.
- Не оставляйте так. Надо их наказать.
- Бог с ним с этим приданным и деньгами. Мне дочку жалко. Я сначала не поверила ей. Она сбежала от них и прибежала в слезах домой, ко мне. Плачет, закрылась в амбаре и не выходила. Кое- как мне удалось узнать, что с ней сделали.
- Когда вернулась?
- На третий день.
- Почему на третий..?
- В первую ночь она испугалась, увидев его. Не стала подпускать к себе. Плакала и кричала. Сваты пытались ее уговаривать и успокаивать.
- Успокаивать. Представляю, что она пережила в ту ночь. Они были уверены, что когда все узнают, будет поздно, что-либо менять. Думали, что Вы испугаетесь позора и промолчите. Гады.
- Ее держали взаперти. Она не кушала. Плакала. Звала меня.
- Ой. Ой. Бедная девочка.
- Сейчас-то она успокоилась. Из дома не выходит. С подругами тоже не хочет говорить. Сегодня вот с большим трудом уговорила ее приехать сюда. Сам судья хочет с ней переговорить.
- Ничего. Все будет хорошо. Она у Вас молодец. Что не смирилась.
- Вся махалля только о нас и говорит. Куда не приду, смотрят, как на старую дуру.
- Он стал ей мужем?
- Как же..? Он же больной.
- Так он ее взял?
- Дочка говорит, что он даже не пытался. Сидел в углу и молчал и улыбался.
- Выходит Ваша девочка еще невинна.
- Да. Но, кто ее теперь возьмет?
- И вообще, они поступили подло. К мулле пошел их младший, а женить собирались старшего, больного. Совести нет у людей. Такую девочку опозорить… Так если поискать, и для такого нашлась бы пара. Так ведь?
- Так оно и есть. Кто теперь мою доченьку возьмет в жены..?
- Интересно, как они провели всех..? В паспорт никто заглянул что ли?
- Я же говорю, ЗАГС а не было. Решили потом… Но, каким-то образом они сделали регистрацию.
- Да уж… Подделали что ли? А может просто обманывают. Может и нет никакой регистрации.
Вдруг к сидящим и разговаривающим женщинам подбежала девочка и шепотом произнесла:
-Мама Мама, ну зачем ты всем это рассказываешь?
Я поднял голову и увидел девчонку лет шестнадцати, которая с гневным лицом смотрела на одну и женщин, свою маму. Ее миловидное личико горело от стыда, а из черных и больших глаз текли слезы. Озираясь по сторонам, опасаясь, что их слушают, вытирая слезы платочком, она отошла в сторону. Женщины замолкли.
Невысокого роста, девочка была очень хорошо сложена. Ее скромное платье из атласного шелка и расшитая узорами тюбетейка на ее голове очень шли ей. Мелко сплетенные в косички черные волосы из под тюбетейки, спадали на ее нежные девичьи плечи. Поникшей головой, она стояла молча и смотрела в низ под ноги. Ее большие, заплаканные черные глаза с длинными ресницами смотрели на черные, лакированные туфельки на ее стройных ножках, которые были на пару размеров большие, блестели новизной но, казалось не вызывали у ее обладательницы радость и восхищение.
Я понял, что разговор двух женщин шел о ней. О ней, о молоденькой еще девчонке, которую отдали за муж, не зная, что она достанется молодому человеку, который, судя по разговору, страдал болезнью Дауна.
В раздумьях я уставился на эту хрупкую девочку и поймал на себе ее стыдливый и смущенный взгляд. От не ловкости, уличенный любопытством. я снова поник головой и уставился себе под ноги. Эта молодая еще девчонка, видно только закончила школу, была наивна и проста. Как многие ее сверстницы, она так же мечтала о счастливой семейной жизни с хорошим парнем. В наших краях как обычно, девчонок рано выдают за муж. Молодые парни заблаговременно приглядываются с подрастающим школьницам. Выбирают себе невесту не зная о ней практически ничего. В то время ими руководит только природный инстинкт, заполучить симпатичненькую девчонку, самую красивую, самую завидную невесту селения. Бурлящая молодая кровь в жилах молодых парней не дает им покоя и зачастую они быстро влюбляются и не заставляют себя уговаривать жениться. Встретиться с девушкой, поговорить с ней о том, о сем, узнать ее характер, повадки, манеры не дают местные нравы. Склоки и сплетни окружающих могут изрядно повредить репутации молодой девушки. Поэтому свидания молодых пар в стороне от любопытных глаз и ушей очень редки.
Мечты и надежды этой простодушной девчонки были растоптаны бессовестными взрослыми людьми.
Прислонившись к простенку между окнами, она стояла неподвижно и теребила в руке платочек. Испуганная и изможденная свадебной неразберихой, она не могла теперь показаться на людях, прогуляться с подружками. А для соседей и округи нашлась очередная забава посплетничать о бедной семье без отца, которая вырастила хорошую дочку. но которую, так ловко провели вокруг пальца.
Такая милая молоденькая девчушка конечно не останется без мужа. Конечно в ее родном селе к ней уже потеряли интерес молодые парни. Теперь ее нерасторопная мама встанет перед выбором; или продав свой дом и уехать с детьми и скудным скарбом далеко от насиженного места куда ни будь туда, где никто не знает их или отдать ее в жены какому ни будь вдовцу или старцу.
Мои полные возмущения раздумья. были прерваны звонким голосом сотрудницы суда:
- Заходите! Эти слова были обращены к девочке с ее мамой.
Женщина торопливо встала с места и слушая наставления и пожелания своей собеседницы, устремилась к двери зала заседаний, маня за собой свою доченьку.
Когда за ними закрылась дверь, я оставив свой стул, вышел во двор и закурил.
Как много еще на свете подлости и несправедливости. Почему люди готовы пренебречь элементарными понятиями, как совесть, честь и достоинство. Зная, чем это чревато, подлые люди растоптали будущее невинной, не запятнанной ни чем девчушки, которой теперь не суждено блаженствовать в этом бренном мире и купаться в любви. Мне не хватало воздуха. Меня трясло от услышанной истории про скромную девчонку, с потухшими глазами и мечтами. Мне казалось сегодня в этом заведении собрались в кучу все человеческие обиды.
Не дожидаясь своей очереди на рассмотрение дела, я вышел на улицу и покинул это место, полное отчаяний и разбитых судеб.
- Подальше отсюда. Не сегодня… Когда ни будь, только не сегодня. На сегодня было достаточно…