Таинственный Лес

               

           ПРЕДИСЛОВИЕ. НА САМОМ ДЕЛЕ, ЛЕС – ЭТО НЕ СОВСЕМ ЛЕС…
     (или Как и Почему я написал повесть “Таинственный Лес”)

  В жизни человека детство и юность занимают какое-то своё, особенное, так сказать, место, сокровенный период, после которого он начинает взрослеть, превращаясь в другое существо. Обратный эффект кокона и бабочки. То есть, по законам природы червь становится коконом, из которого потом вызревает бабочка. У человека наоборот – в детстве и юности он как бабочка, потом всю взрослую жизнь пребывает в состоянии кокона, ну а старость – это существование в виде червя. Ужасная картина получается, но – увы! – правдивая.
  Про своё детство и про свою юность (про то, как я был бабочкой) я рассказал-написал в повести “Таинственный Лес”. Нет, это не автобиография, это просто сказка, и с хорошим концом, надо сказать. Но кое-что из того, что со мной происходило в юности, в той или иной форме изложено на страницах этой повести.
  Когда-то на заглавной странице “Таинственного Леса” было пропечатано, что это – сказка о дружбе. Да-да, припоминаю, это было вторым названием повести. Читатель может спросить:
 - Позвольте, автор, причём тут дружба, и причём тут лес? Как это связать?
  Более догадливый и сообразительный читатель может предположить:
 - Да тут голову ломать не надо. Это про друзей, местом игр которых был лес…
  Что тут автору сказать? Да, в повести рассказ пойдёт о друзьях. И – да, некий Таинственный Лес тоже сыграет свою роль. Но автору стоит начать с самого начала. А именно – с дружбы.
  Все друзья умирают в детстве (юность здесь я тоже называю детством, уж извините, но мне так хочется). Взрослые люди уже не могут дружить, они обзаводятся женами, мужьями, детьми, работой, куда-то уезжают и так далее. Некоторым взрослым всё же кажется, что у них есть друзья, но это, на самом деле, не одно и тоже по сравнению с тем, какие друзья бывают в детстве и юности. Повторяю, все мои друзья умерли в детстве (то есть, остались навсегда там), но иногда я вспоминаю их.
  Есть просто друзья и приятели, а есть друзья закадычные, близкие друзья. Как правило, это один такой друг, но потом его может сменить другой. Что же касается меня, то сначала в пятом классе это был Костя Резников. Неплохой парнишка, отзывчивый, всегда меня защищал и пару раз получил за это. Это я его считал своим близким другом, но сам Костя относился ко мне, скорее всего, как к младшему брату, беззащитному, робкому, трусливому книжному мальчику, который боялся дать отпор, когда его обижали. Костя меня опекал и постоянно рассказывал всякие истории, которые он мастерски сочинял прямо на ходу. Я понимал, что он всё выдумывает, но обличить его в этом не смел. Он научил меня курить, научил прогуливать уроки, правильно материться и прочим вещам, которые пригодились бы любому пацану в его дворовской деятельности. Одним словом, с Костей было классно! Мы дружили весь пятый класс, потом на летние каникулы меня отправили к деду и бабке, а когда я вернулся, то заметил, что у Кости совсем другие интересы и ему не до меня. Костя связался со шпаной, пытался стать “своим” у хулиганов и старших ребят, но это у него получалось очень плохо. В конце-концов, в результате такого “общения” он сделался отщепенцем среди них, он бегал от них и боялся показываться им на глаза. В восьмом классе он решил поправить свою репутацию, стал ходить в школу одетый в пиджак и брюки с дипломатом в руке. Выглядел он потрясающе, особенно, когда ему навесили по громадному фонарю на каждый глаз. Даже чёрные солнечно-защитные очки не могли полностью скрыть их. История с этими фонарями запомнилась мне на всю жизнь. В тот день, когда Костю ими наградили, меня в школе не было, я специально “заболел”, дабы посмотреть какой-то фильм. Естественно, Костя рассказал мне, что эти фингалы получил, когда защищался от нападения четырёх здоровенных парней. Я тогда искренне и полностью поверил ему. Но прошло какое-то время и мне открыли правду: никаких четырёх парней не было, был только один, и, к тому же, младше Кости на целый класс. Костина мать на данный момент была в отъезде, но скоро должна была нагрянуть, поэтому Костя сильно переживал по поводу фингалов, которые размером были на полморды. Во-первых, мать сама вздует Костю, как следует; во-вторых, она может обратиться в милицию, чего Костя опасался больше всего, ибо это окончательно испортит его репутацию во дворе. Ведь в этом случает, следуя дворовским понятиям, он перейдёт в категорию “терпил”, и отныне достоин будет только презрения, унижений и гонений. Поэтому Костя специально выдумал живописное оправдание этим фингалам. Мол, якобы, они у него появились, когда он подтягивался на турнике – “подтянувшись врезался одним глазам в перекладину, от боли разжал пальцы, упал на землю, и вторым глазом встретился с камнем, который лежал на этой земле”. Я даже рассмеяться не смог, настолько сногшибающей была эта ахинея. 
  В шестом классе закадычным другом для меня стал одноклассник Толик Емельянов. Он разительно отличался от Кости. Он почитывал книжки (хотя и не в таком, конечно, количестве, как это делал я), его влекло к писательству и стихотворчеству. Он страдал по одной девочке, она была старше его на год-два, подкидывал ей записки, разные подарочки и всё такое. Делал он это анонимно, очень стеснялся. Длилась эта любовь недолго, девочке удалось прознать, кто автор этих записок, она поговорила с ним, вернула ему все его подарочки, и попросила больше так не делать. Толик сильно грустил и печалился. Наша дружба закончилась, когда я после шестого класса я уехал на один год к родственникам в другой город. Толик воспринял это, как предательство.
  Следующим близким другом (“другом на всю жизнь”, “другом до гробовой доски”) стал Игорь Коробко. Он перешёл в мой шестой класс из другой школы. Далеко не сразу мы стали друзьями, на то были весьма веские причины – совсем уж разные мы были мальчиками. Игорь в детстве был хулиганистым пацаном, шкодником и самым отпетым двоечником. Вдобавок, он был агрессивным и близко не сходился с такими, как я – трусливыми тихонями и примерными учениками. Но внутри него зарождался интерес к тому, как устроена наша жизнь, и он понимал, что надобно подключить мозги, чтобы хоть как-то до чего-нибудь додуматься. Поэтому периодически он общался с такими мальчиками, как я – которые ходили в библиотеки, читали книжки, знали о всяком разном, о чём по телевизору не всегда рассказывают (а то и вообще – не говорят). Основательная перемена в нём начала происходить во время учёбы на третьем курсе в училище (разумеется, мы учились вместе в одной группе). Он сильно увлёкся рок-музыкой, в частности - творчеством Юрия Шевчука и “ДДТ”. Он начал влюбляться в искусство. Наши бесконечные беседы затягивались порой за полночь, я рассказывал ему о литературе, он делился со мной своими мыслями о жизни и музыке, мы часто дискутировали и спорили, ссорились и мирились, мы становились братьями по духу. Это было замечательное время, надо сказать, и я не жалею, что всё происходило так, как тогда происходило. В погоне за смыслом жизни и за искусством мы наломали порядочное количество дров, но такие уроки оказались для нас полезными. Окружающий нас мир был умнее и мудрее нас, он терпеливо ждал того часа, когда мы окончательно станем взрослыми людьми и вольёмся в серые ряды обывателей потребительского века сего. Система только посмеивалась, глядя на наши жалкие попытки сломать её, мы ей были не страшны, ведь рано или поздно мы сами станем винтиками этой системы.
  После окончания третьего курса Игорь уехал в Россию, потом спустя год приехал, пробыл год, а затем отчалил уже навсегда. Наши пути разошлись, мы стали разными людьми с разными интересами. Спустя пять лет я его увидел, когда приехал в Петербург. Он женился, заканчивал учиться на кинорежиссёра, мне трудно было с ним общаться, у нас мало чего было общего. Именно тогда я и понял, что все друзья умирают в детстве. Вот так…
  Читатель, который подумает, что он догадливее всех, тут же крикнет:
 - А! Я понял! Я всё понял. Автор в этой книжке рассказал о самом себе и Игоре Коробко. Всё проще пареной репы! Ёжик – это Игорь Коробко, музыкант и кинорежиссёр. А Крот – это он сам, писатель-неудачник со стажем.
  Такой читатель во многом ошибается. Да, аналогии прослеживаются, но это – повторяю – не автобиография, изложенная языком литературной сказки. Не про меня написана повесть “Таинственный Лес”, не про меня, и не про моих друзей. Но написана она, всё-таки, про дружбу, рассказывается в ней о двух друзьях… 

  …Два друга, вступив на путь творчества, затерялись в дебрях искусства. То, что творческую личность никто не оценивает, не признаёт, не реализует, толкает эту творческую личность на подобный путь, где всё становится чуждо, ненавистно и нелюбимо. Особенно это происходит в самом начале творческой деятельности, на заре искусства. Такую творческую личность надо немедленно спасать. И фактором спасения для них стал Таинственный Лес. Но Таинственный Лес – это не нечто что-то доброе и несущее благо, нет, оно неопознано и неизведанно. Лес воздействует на творческие инстинкты и творческие рефлексы. Два закадычных друга приходит в этот Таинственный Лес, с каждым из них происходят различные метаморфозы, превращения, преображения, Лес говорит с ними языком символов, загадочных знаков, философских аллегорий и психологических “жестов”. Они должны измениться, должно состояться их перерождение, они должны превратиться в настоящих творцов искусства. Ненавидеть мир и сетовать на свою жалкую творческую участь – это не удел истинного художника, который познаёт мир и пытается его описать, пытается его полюбить, пытается этому миру отдать самого себя всего без остатка.
  Есть такое понятие – любовь жертвенная. Любой художник (автор, творец, деятель искусства – не важно, терминов много, а суть одна) должен полюбить мир именно такой любовью. В самом себе человека надо взрасти и сохранить, но не убить. Не убить, но отдать во имя мира, где есть красота и жизнь, во имя мира, пронизанного духом созидания. У художника должен быть крест, он должен этот крест нести на себе, он не в силах распять себя за этот мир (ибо любой художник – это не Христос, до Христа ему далеко), но он в силах принести себя в жертву во имя живого искусства. Истинного художника от посредственности отличает именно такая любовь, он - не ангел, но на его спине крылья, он – не летает, но не устаёт пытаться это делать. Душа должна быть в художнике, сердце должно быть, любящее сердце, ибо далеко не всё охватишь разумом и сознанием, этого мало, чтобы искренне любить людей и мир.
  Мне думается, что мои маленькие герои – Крот и Ёжик – в этой повести кое-что поняли, когда попали в Таинственный Лес, что-то вынесли для себя, изменились к лучшему, им многое открылось, чего раньше они видеть и понимать не хотели. Я давно с ними попрощался, но нередко перед моим мысленным взором предстают их маленькие фигурки, которые держатся за лапки, а позади них маячит загадочный лес…

  2019 г.



               

                Глава первая.  В КОТОРОЙ РАССКАЗЫВАЕТСЯ О ОБИТАТЕЛЯХ ЗЕЛЁНОЙ ДОЛИНЫ И НЕМНОГО ЧУТЬ-ЧУТЬ О ТАИНСТВЕННОМ ЛЕСЕ.


   Есть такое местечко – Зелёная Долина. Она находится в детстве. В фантазиях.
  Это чудесная долина. Она покрыта в разные времена года совсем разным по-разному. Зимой Зелёная Долина усыпана белым снегом, который кое-где мягкий, а кое-где затвердевший. Зимой долина становится белой, как мел. Ослепительно белой. Необыкновенно белой. Зимой в долине воцаряется тишина и любой редкий звук звучит уже громче, чем раньше. Если вы зимой попадёте в эту долину, то не поверите своим глазам, увидев такую снежную красоту. Такая красота может присниться только в сказочном сне.
  Весной долина заполнена весенними звуками и каким-то шумом. Наверное, это шумят проснувшиеся деревья и кусты, которые пребывали в зимний период в спячке. А звуки издают птички, насекомые, ручьи, сосульки, с которых капают радостные слёзы, сосульки, которые отламываются и падают на влажную землю, покрывающуюся зелёными маленькими росточками. Почки на ветвях набухают, набухают и превращаются в свежие листочки. Всё цветёт, начинает говорить, оживает, пробуждается, начинает пульсировать и радоваться.
  Осень в Зелёной Долине – это дожди. Это пора какой-то грусти и лирики. Дожди превращают долину в скопление луж. Дожди льют и льют. Они редко отдыхают, но иногда это происходит. И тогда солнце появляется на небе и отражается в лужах. Дожди ближе к зиме начинают приходить вместе с холодными ветрами и туманами. Осенью долина вся какая-та голая. Нагая. Но опять же, красивая в этом природном бесстыдстве.
  Ну, а лето… Лето – это и есть сама Зелёная Долина. Во всей своей красе. Лето – это везде трава и цветы, жужжащие пчёлы и трудолюбивые муравьи, это птичьи гнёзда на деревьях, это тёплое жёлтое солнце и его бесчисленные и чуть ли не разноцветные лучи, это какое-то спокойствие и отсутствие всякой тревоги.
  Населяют Зелёную Долину разные зверята. Они забавные и милые существа. И каждый из них в некоторой степени выделялся среди всех и отличался по-своему. Зелёная Долина совсем небольшая. С севера на юг она тянулась на три километра, а с запада на восток она занимала пять километров. Дальше к востоку начинался Таинственный Лес. Если начинать знакомство с обитателями долины, то лучше это сделать вступив в неё с севера прямо от Ручейка и пройтись к югу до Поляны Ромашек. Именно такой маршрут вам стоит выбрать, чтобы получить самое верное представление о том, кто населяет Зелёную Долину.
  Свою запруду в середине Ручейка соорудил Бобёр. Среди всех обитателей Зелёной Долины он считался самым предприимчивым и преуспевающим. Любимыми пословицами Бобра были пословицы о пользе бережливости и экономии. Например: “Денежка счёт любит”, или “Сорок один – ем один”, и так далее в том же духе. Бобёр не очень любил приглашать к себе гостей. Точнее говоря, он вообще не приглашал гостей. А если они приходили, то делал вид, что дома никого нет, и сидел себе тихо, пока гостям не надоедало стучать, и они уходили. Мотивировал это Бобёр тем, что живёт весьма скромно и общению предпочитает уединение. Но многие знали, что дело тут было не в скромности или уединении. Просто Бобёр был скуп. Кто-то порицал Бобра за эти недостатки, а кто-то говорил, что это правильно. У Бобра трудно было попросить в долг деньги. Но если он давал, то давал под проценты. И то – далеко не каждому Бобёр решался одалживать. А только тем, кто по его мнению мог вернуть эти деньги и проценты. К себе в дом Бобёр довольно часто тащил всё, что по его мнению в данный момент не нужно и бесполезно, но потом авось да и пригодится. Говорили, что у Бобра в доме имеется огромный объёмистый сундук со всякой всячиной. Говорили, что там можно найти всё, “от первой молекулы в нашем мире до последней”. К таким шуткам Бобёр относился спокойно. Более того, даже гордился своим амплуа.
  Далее находилась берлога Медвежонка. В отличие от Бобра Медвежонок любил приглашать в гости всякого. Он никогда не таил от других что-нибудь вкусненькое и выставлял на стол всё, что у него было. В особенности – мёд. Медвежонок был радушным хозяином и общительным зверёнком. Но, чувствуя это радушие, гость невольно считал себя должником Медвежонком, и от этого чувства у гостя становилось на душе неприятно. А если сам Медвежонок понимал, что гостем начинает овладевать это чувство, то он очень обижался на этого гостя. Он считал такого гостя неблагодарным. При всё своём радушии и гостеприимстве Медвежонок не имел никакого понятия о бескорыстности. Он полагал, что все должны им восхищаться за то, что он такой “добрый” и “не жадный”, быть к нему всегда благодарными за это и ставить его всем в пример. Он искренне не понимал, почему все “забывают” об это обстоятельстве. Что касается общительности Медвежонка, то… не все могли назвать такое общение настоящим общением. Медвежонок много говорил, порой он не давал собеседнику даже рта раскрыть. Он считал, что всё, о чём он болтает, интересно всем. Собеседники ощущали, что Медвежонок постоянно хвастался чем-то, что у него было. И от этого разговаривать с ним становилось скучно. Даже неприятно. Медвежонок искренне не верил, чтобы кто-то избегал с ним встречаться, ходить к нему в гости и разговаривать с ним. Свои пробелы в интеллекте Медвежонок восполнял, следуя принципам, которые можно позаимствовать из известного изречения: “Сила есть – ума не надо”.
  В большом дупле старого дуба жил Филин. Он был интеллигент. Он был сторонник просвещения и образования. Он один во всей долине имел такую большую библиотеку книг. Но никто точно не знал, ПРОЧЁЛ ЛИ он эти книги? И ПОНЯЛ ЛИ он эти книги? В обществе Филин любил появляться с какой-нибудь книжкой подмышкой. Всегда такая книжка носила название что-то вроде «НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ ВОСПРИЯТИЯ МИРОВОЗЗРЕНИЯ В ОПРЕДЕЛЁННОЙ СТАДИИ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ». Если кто-то спрашивал, о чём сей труд, он начинал объяснять так сложно и заумно, что никто ничего не понимал и даже начинал жалеть, что задал такой вопрос. Часто в беседах Филин цитировал что-то из прочитанного, хотя эти цитаты совсем были не в тему. Просто Филин всегда хотел производить на собеседника впечатление. Но так не случалось. Собеседник обязательно начинал думать, что Филин считает его тупицей и невеждой. Посему собеседник раздражался  и начинал хамить. Филин считал, что ко всему надо подходить с научной точки зрения. Вернее, с логической. Над этим некоторые обитатели долины скептически посмеивались. Они верили, что не всегда так надо поступать. Например, когда собираешься вымыть перед обедом лапы или сходить в сортир. Слыша такие шутки в свой адрес, Филин смертельно обижался. Он начинал горячо доказывать, что имел ввиду не мелкие бытовые нюансы, а сложные духовные и возвышенные сферы. Но в основном жители долины ценили и гордились Филином. Они думали, что в обществе обязательно должен быть хоть один умник.
  Недалеко от берлоги Медвежонка жил Кролик. И таким соседством Кролик был отнюдь не рад. Честно говоря, у Кролика была склонность ко всем переживаниям и тревогам. Он читал газеты, особенно такие статьи, где подробно описывались экологические катастрофы и бедствия, а потом говорил, что скоро грянет Конец Света. И он это так не шутил. Он этого опасался. Боялся. Его тоже, как и Бобра, было трудно застать дома. Поэтому гости к нему ходили довольно редко. Но если Бобёр был скуп, то Кролик именовал себя “чересчур тактичным”. По его словам, в гости мог прийти кто угодно. Например, хам и забияка. И Кролик просто постеснялся бы его поскорее выпроводить. На всё у Кролика, тем не менее, было своё индивидуальное мнение. Но Кролик вслух никому и никогда ни в чём  не противоречил. Ибо его мнение отличалось всякими предосторожностями. Любимая пословица Кролика была такая: “Семь раз отмерь, один раз отрежь”. Но даже в этом случае Кролик предпочёл бы, чтобы за него кто-нибудь другой отмерил, а потом и отрезал.
  На вершине высокой ели обитала Белочка. Практически во всём она была примерной домохозяюшкой и любительницей “мыльных опер”. Вместе с героями любимых сериалов сентиментального характера она переживала их кинопроблемы, но от реальной жизни, тем не менее, не отвлекалась. Белочка была помешана на генеральных уборках и стирках, хотя уже давным-давно в её домике умерла последняя пылинка, а вещи всегда были чистыми и от многократного стирания только портились. Белочка постоянно собирала неизвестные ей рецепты всяких кулинарных блюд, хотя она никогда таких не готовила, да и готовить не собиралась. На зиму она закрывала банки с вареньем, маринованными помидорами и огурцами, грибами и компотом в бесчисленном количестве. Десять Белочек понадобилось бы, чтобы съесть за одну зиму содержимое этих банок, хотя закрывала она все эти банки только для себя одной. Белочка существовала в полном согласии со своим одним испытанным принципом – верить только тому, что видишь своими глазами или слышишь ушами. Других методов в общении и познавании мира она не признавала. Если кто-то находил другие методы Белочка качала головой и говорила, что “мало ли кто как сходит с ума”.
  В центре Зелёной Долины обитали Ослик, Воробей и Мышонок. Жили они почти рядом, друг с другом. Ослик, в принципе, был неплохим осликом, но он испытывал явные проблемы со своим интеллектом. Поэтому его все жалели. Но жалость не мешала всем обманывать Ослика или использовать его несообразительность и заторможенность в своих целях. Особенно это удавалось Бобру. Равнодушию Ослика можно было позавидовать. Например, когда шёл дождик и вода проникала сквозь дырявую крышу в его домик, Ослик не расстраивался и не бил тревогу. Он не нервничал и не ругался. Наоборот, Ослик был в такие минуты поразительно спокоен. Он просто глядел, как вода стекает по стенам и капает с потолка, а потом собирается в лужи на полу. Ослик глядел и думал, прикидывая, сколько времени понадобиться этим лужам, чтобы высохнуть и испариться. Странно, но почему-то в его мозгу не возникала мысль в один прекрасный день взобраться на крышу и залатать дыры. Может быть, он верил, что эти дыры когда-нибудь сами по себе залатаются. Или придёт добрый дяденька и починит крышу.
  Воробей жил в уютном гнёздышке на верхушке сосны. Он был прирождённым инициатором и лидером. Он всегда выдумывал какие-нибудь общественные мероприятия и старался, чтобы участие в этих мероприятиях принимали все обитатели долины. И было далеко не важно, нужны ли эти мероприятия и есть ли от них толк. Просто Воробью нравилось всеобщее единодушие и нравилось отдавать всякие распоряжения. Он считал, что без него никто ничего не сможет сделать что-нибудь полезного. Посему он непрестанно давал советы Белочке, как лучше убираться, стирать, закрывать банки, готовить и комментировал “мыльные оперы”. Он надоедал Бобру и раздражал его своими замечаниями по поводу того, что запруду на Ручейке “стоит перенести туда, а ещё лучше – вон туда”. Он бесцеремонно вторгался к Филину и ворошился в его библиотеке, после чего говорил, какие книги полезные, а какие вредные. Он с большим удовольствием пил чай с мёдом у Медвежонка и соревновался с ним, кто лучше сам себя захвалит. Самой грандиозной идеей Воробья была попытка организовать президентские выборы и выставить свою кандидатуру, как самую достойную среди прочих всех кандидатур. Но эта его идея не понравилась всем без исключения. Даже Ослику. Да так не понравилась, что Воробей даже испугался такого “всплеска народного возмущения” и больше впредь не заикался о всяких выборах. Но виду, конечно, он не подал, а просто стал презрительно говорить, что менталитет населения Зелёной Долины ещё не дорос до таких важнейших политических преобразований.
  Мышонок жил в своей маленькой незаметной норке. И сам он был незаметным. Да до такой степени, что незаметность являлась его основным качеством. Или недостатком. Смотря с какой точки зрения на это посмотреть. Нет, Мышонок не избегал общества. Более того, он активно фигурировал в обществе. Он всегда везде был и всё помнил, но его просто не замечали. Но это не огорчало Мышонка, а только радовало. Ведь все шишки сначала сыплются на самых заметных, дабы произвести на всех должный эффект. А до активных, но незаметных, дело не доходит. Шишки просто не замечают их и сыплются мимо них. Воробей называл Мышонка личным секретарём и использовал его в качестве курьера. Например, надо Воробью что-то передать или сказать Медвежонку, так он посылает к нему Мышонка. Или захотел Воробей организовать всеобщий субботник, так он даёт важное поручение Мышонку обежать всю долину и каждому предать устно эту затею со строгим наказом обязательно явиться на субботник. Мышонку нравилась такая “должность”. Он верил, что занимается чем-то очень важным.
  В немного подальше от этой компании находилось логово Волчонка. Это был хам и наглец. Все обитатели долины считали его самым ненужным и вредным членом своего общества. Но ему вслух, кроме Медвежонка, никто такого не говорил. Оно и понятно. Кому понравится стать объектом членовредительства и побоев? Волчонок предпочитал далеко от своего логова не удаляться, но иногда он ходил в гости. И это никому не нравилось. Например, у Белочки он постоянно курил сигареты, разбрасывал окурки по полу, не вытирал лапы о половичок и пачкал полы, сплёвывал по сторонам. Другого бы Белочка выгнала вон и никогда бы больше не пускала, но перед таким гостем она испытывала невероятную робость. Волчонок приходил к Кролику и съедал всю еду в его доме. И “тактичность” Кролика не позволяла делать ему всякие замечания. Или в следующий раз притвориться, что дома никого нет. С Осликом Волчонок постоянно играл в крестики-нолики на щелбаны. И Ослик никогда не выигрывал, ибо Волчонок каждый раз заставлял его играть по новым своим правилам, в результате чего победителем всегда получался Волчонок. Он брал у Филина “почитать” книжки, после чего возвращал заляпанными и с недостающими страницами. Воробей подмазывался к Волчонку, льстил ему, даже однажды предложил сделать его шефом полиции, поэтому Волчонок ему не вредил. Разумеется, все эти проделки для Волчонка были мелким хулиганством. Но большего он себе позволить не мог. Когда он начинал перегибать палку, все жаловались Медвежонку и тот рукоприкладными методами наставлял Волчонка на “путь истинный”.
  У самой южной границы долины на Поляне Ромашек жила Лисичка. Она была модница, кокетка и поклонница всевозможных слухов и сплетен, девяносто девять процентов которых придумала сама. Так же её любимым делом было целыми днями проводить время у зеркала и беспрестанно “полировать” свою красоту. Она обладала невероятной гигантской коллекцией помад, кремов, лосьонов, шампуней и духов. Когда они приходила к кому-нибудь в гости, то после её ухода в доме на довольно долгое время оставался сногшибающий запах косметического салона. Ещё Лисичка любила часами болтать по телефону и если она этого не делала, то начинала испытывать такое ощущение, словно ей отрезали передние лапы или хвост.
  В трёхстах метрах от жилища Филина обитали Ёжик и Крот. Но кто это такие, вы узнаете в следующей главе, ибо в этой повести в основном речь пойдёт  о них. Поэтому поговорим о них потом.
  Дальше, где на востоке заканчивалась Зелёная Долина, начинался Таинственный Лес. Кто там живёт, что там, что это за Лес вообще – никто из обитателей долины не знал. Никто в этот Лес не ходил. Всем почему-то казалось, что это не нужно. Кроме того, в долине ходили слухи о ВСЯКИХ ОПАСНЫХ и НЕВЕРОЯТНЫХ ВЕЩАХ, которые происходят в Лесу. Все до сих пор помнили о том, что произошло с Енотом, который когда-то тоже обитал в долине. Но однажды он взял, да и пошёл в Лес. С тех пор больше его в долине никто не видел. Случилось это весьма давно, но ведь СЛУЧИЛОСЬ-ТО! Поэтому Таинственный Лес пользовался недоброжелательной репутацией. Упоминать о Лесе к ночи считалось плохой приметой.
  Ну вот, собственно говоря, первая глава завершилась, по-моему, и надо переходить ко второй.


                Глава вторая. КОТОРАЯ ПОВЕСТВУЕТ, КАКИМИ ДРУЗЬЯМИ БЫЛИ КРОТ И ЁЖИК.

   Ёжик жил в старом трухлявом пне, а Крот обитал в норе. Они были соседями. Более того, они были неразлучными друзьями. Так же они были ЕДИНОМЫШЛЕННИКАМИ. Это было трудное слово. Его в долине никто не произносил. Только разве что Филин изредка мог сказать его. Но Ёжик и Крот понимали, что оно означает.
 - У нас одни и те же мысли, - говорил Крот Ёжику. – Понимаешь? Мы почти одно целое. И мы должны существовать в этом качестве, чтобы выстоять в этом мире.
 - Мы братья, - соглашался с ним Ёжик.
  Всё своё время эти друзья посвящали искусству.
 - Нет ничего лучше, чем искусство, - говорил Крот Ёжику. – Оно определяет нас и говорит нам, кто мы такие и кто рядом с нами.
  Ёжик любил играть на губной гармошке. Он придумывал короткие песенки и мелодии. Он стеснялся исполнять их кому-либо, но Крот был исключением.
 - Всё это хорошо, - говорил Крот. – Но мне кажется, что ты подражаешь. У тебя нет в музыке своего “я”. Понимаешь?
  Ёжик грустил после таких слов. Иногда он оправдывался:
 - Но ничего нового нет. Всё уже было переиграно миллионы раз. Можно только по-своему это сыграть.
 - Искусство должно индивидуализироваться, - возражал на это Крот. – У каждого искусство должно быть личным.
 - А, может, это и есть моя индивидуальность?
 - Нет, просто у тебя всё ещё впереди. Ты только на самой начальной стадии развития и творчества, - снисходительно и авторитетно подытоживал Крот.
  И Ёжика печалило от таких слов. Но противоречить Кроту он почему-то не хотел. Он не мог найти нужных слов.
 - Мне кажется, что ты совсем не знаешь, кто я такой, - однажды сказал он Кроту.
  Тот беззаботно махнул лапой:
 - В данный момент это – проявление твоей меланхоличности, - ответил на это Крот.
  Никак Ёжик не мог найти нужных слов, чтобы защитить свои мелодии, чтобы Крот понял, что это тоже музыка, и достойно оценил её и признал.
  Крот занимался литературой. Строчил рассказ за рассказом. Написав что-нибудь, он обязательно читал это Ёжику. Он читал вразброд и не по порядку. Иногда Ёжик просто не понимал, о чём написал Крот. Но тоже почему-то не хотел говорить об этом другу. Наверное, он понимал, что друг тотчас станет протестовать или делать замечания по поводу его “несообразительности”. Ведь Крот очень гордился тем, что писал. Он вполне серьёзно подозревал, что его рассказы стоят на одном уровне с произведениями профессиональных писателей. Иногда Ёжик в шутку именовал Крота гением, а Крот довольно и радостно смеялся над такой шуткой. Он считал, что достоин её.
 - Идейность – неплохая вещь, - рассуждал Крот. – Но все идеи, Ёжик, надо ломать. Это закон истинного искусства. Понимаешь?
 - Понимаю, - кивал головой Ёжик.
  Довольно часто Крот впадал в уныние.
 - Мы никчёмны, Ёжик, - говорил он в такие минуты. – Посмотри вокруг. Наша жизнь порождает никчёмность. Вот зачем ты играешь никчёмность? Зачем я писательствую? Ради чего? В нашей жизни отсутствуют всякие цели. А если кто-то видит их, то видит на самом деле миражи и призрачные грёзы. Нету целей, не нужна музыка, не нужно искусство. Никакой пользы искусство не приносит. Посмотри вокруг, Ёжик. Все, как жили, так и живут до сих пор. А ведь, чтобы все жили более осмысленно и счастливо, множество гениев отдали свои жизни искусству, сделав самих себя несчастными. Мы выбрали творческий путь и поэтому мы никчёмны.
  Ёжик соглашался со своим другом, играл грустные мелодии на своей гармошке и делился своими переживаниями:
 - Знаешь что, Крот, мне думается, непонимание будет меня сопровождать всю мою жизнь. Может, это моё предназначение. А, может, это результат нашего дурацкого и банального бытия. Мне трудно жить, понимая это. Мне видится, что ты и я плывём в одной лодке по огромной реке, название которой ЖИЗНЬ. Мы плывём мимо всех и всего. Мимо будущих могил и дат в учебниках по истории. Наша лодка такая незаметная, что её просто никто не видит. Отсюда и эта наша никчёмность, бесперспективность в искусстве, и многое другое, что больно видеть нашим глазам. Лишь бы вода не проникла в нашу лодку и не потопила её.
  Кроту нравились такие рассуждения.
 - Правильно, - одобрял он. – Но наша лодка изначально дырявая и вода всегда проникает в неё.
 - Так почему же она не потонула?
 - Наверное, мы всегда своими руками выгребаем воду из своей лодки. Да и дырки пока слишком маловаты.
 - Значит, надо постоянно выгребать воду из лодки.
 - Да. Но когда-нибудь мы устанем это делать и пойдём ко дну.
  Как видите, творчество Ёжика и Крота можно было отнести к абстрактно-депрессивному жанру. Но сами они считали, что такого стиля нет. Просто так устроена “их” реальность.
  Часто Крот занимался сравнениями. Когда дело доходило до критики, он приходил в настоящее неистовство.
 - Вот представь, Ёжик, аквариум, - говорил Крот. – Представь аквариум и рыбок внутри этого аквариума. А находится этот аквариум на дне океана. Бесконечного океана. Рыбки вполне могут покинуть свой ограниченный аквариум и выйти в океан, чтобы обрести свободу и познать бесконечность. Но рыбки этого не делают. Знаешь, почему? Они ОГРАНИЧЕНЫ. Во всём. Умственно, физически и психологически. Эти рыбки – это те, кто живёт рядом с нами. Все наши соседи по долине. Похоже, а? А теперь представь старый музей. Внутри музея пыльные неподвижные статуи и манекены. Немые, ничего не слышащие и застывшие. Это тоже наши соседи. Да что там соседи! Это весь мир. Разве я не прав?
 - Прав, - соглашался с ним Ёжик.
 - Ты просто погляди на них, - горячился Крот. – Они все непонятно для чего появились. Зачем они живут? Для чего? Кто-то скажет, что это им решать, зачем им жить и для чего. Так я скажу, что они сами не знают ответы на эти вопросы. Эти вопросы в их головах никогда не появляются. Ты просто посмотри на них. Это то, что именуется катастрофой. Ослик – амёба во всех проявлениях. Инфузория туфелька. Лисичка вертит задом и бездельничает, ждёт своего белого принца на белом коне. А Филин… А Филин знаешь кто? Есть такая категория интеллектуалов. Вернее, псевдоинтеллектуалов. Называется: УМНЫЙ ДУРАК. Медвежонок – самодовольный болван, балбес и тупица. О Волчонке и говорить нечего. Выродок. Ублюдок. Шлак. Заметил на кого смахивает Воробей? Да это же тиран в крови. Дай ему волю и он потопит нас в этой крови. Кролик и Мышонок – два трусливых ничтожества. Просто пыль на старом столе. А Белочка, а? Дура дурой, с мелодрамными деталями и элементами своего затхлого и омерзительного мещанского бытия вместо мозгов… Эх! Мы живём в дурдоме. Мы – единственные здоровые индивиды в этом сумасшедшем доме. Понимаешь?
 - Понимаю, - соглашался с другом Ёжик. Приблизительно он тоже так считал.
  Меж тем обитатели Зелёной Долины и не подозревали, что эти два приятеля так перемалывают их косточки и терпеть их не могут. Они даже мысленно не представляли, что погрязли в таких ужасных грехах с точки зрения Ёжика и Крота. Обитатели думали по-своему. Они видели, как Крот и Ёжик вместе ходят, о чём-то говорят, а о чём – держат в секрете. Словно тайну какую-то постигают и посему дали обет молчания. В долине случалось такое, чтобы кто-то с кем-то водил дружбу. Но у Ёжика и Крота дружба была “чересчурная”. Так считали обитатели долины. И втихаря подшучивали, именуя двоих приятелей одним словом – секта. А их отношения – сектантством. Обитатели понимали, что у Крота и Ёжика были свои темы для собственных разговоров, но им было непонятно, почему они на эти темы при всех не говорили. На всех пирушках, вечеринках и в гостях  Крот и Ёжик сидели молча, словно в рот воды набравши. Очень часто их видели, когда они вдвоём гуляли на лугу или около какого-нибудь ручейка и о чём-то беседовали. Когда кто-то в такие часы подходил к ним и хотел с ними пообщаться, два приятеля мигом замолкали. Всем своим видом они начинали показывать, как они недовольны, что их уединение потревожено. Некоторые обитатели долины гадали, на какие темы эти ”сектанты” беседовали. И по привычке сходились, что беседовали они о жизни и тому подобном. Но конкретно никто не гадал. У всех были свои дела и заботы, мало ли сколько чудиков на свете?
  В свою очередь Ёжик и Крот прекрасно осознавали, кем они выглядят в глазах общества. О всяких шуточках и перешептываниях они догадывались. Но это только вдохновляло их и ещё раз убеждало, что все вокруг них – рыбки в аквариуме и статуи-манекены. Но бывало так, что это их не воодушевляло, а уничтожало. Грусть и тоска были частыми постояльцами в дружбе Крота и Ёжика. В такие минуты Ёжик переставал играть на губной гармошке и начинал думать о НЕБЫТИЕ. А Крот хандрил и горестно говорил:
 - Ведь как оно всё происходит… Мы не похожи на всех, Ёжик. Они погрязли в своём веселье, в своих удовольствиях и бездумье. А мы хотим творчества и пытаемся творить. Мы хотим, чтобы мир изменился, перестал быть продажным и грязным… мне нелегко быть не таким, как все… Это просто ужасно, что ОНИ этого не осознают.
  Но затем такие времена проходили и на какое-то время весь мир в их глазах сиял всевозможными красками. Друзья начинали шутить и смеяться. Ёжик говорил, какую он хочет сочинять музыку, Крот рассказывал, какие книги он мечтает написать. Они переставали видеть всякие язвы на теле нашего мира и никого и ничто не считали вирусом или паразитом на этом теле. Им было просто прекрасно жить.


                Глава третья. ЁЖИК И КРОТ ОТПРАВЛЯЮТСЯ В ТАИНСТВЕННЫЙ ЛЕС.

   Как и все остальные обитатели Зелёной Долины, Крот и Ёжик замечали и понимали, что рядом с ними соседствует Таинственный Лес. Только замечали они и понимали в гораздо большей степени, чем кто-либо. Лес манил их и притягивал. Они хотели узнать, что же это такое и что он в себе таит.
 - Вникни в само слово, - рассуждал Крот. – Таинственный Лес… Таинственный… В корне лежит слово ТАЙНА. Ты понимаешь?
 - Ты хочешь сказать, что разгадка заключается в этом слове? – предполагал Ёжик.
 - Конечно! Какое прекрасное это слово. ТАЙНА. Какое великое слово… Что оно означает и подразумевает?
 - Ну…это…не знаю, честно говоря.
 - Ёжик, ты меня удивляешь. Да, мы не знаем, что такое ТАЙНА. Но мы постигаем ТАЙНУ.
 - Мы постигаем искусство.
 - Вот именно. А разве искусство не ТАЙНА?
 - Ты хочешь сказать, что Лес может открыть нам искусство?
 - В какой-то мере. Если мы будем правильно ПОНИМАТЬ это открытие. Ведь мы никогда не постигнем искусство до конца. Искусство – это нечто абсолютное и бесконечное. То, что мы узнали, создали и держим в себе – пройденный этап. А дальше – ТАЙНА. Вот ты знаешь, что дальше?
 - Нет.
 - И я не знаю. Но мы зато понимаем это. Вот, что самое главное.
 - Если Лес – ТАЙНА, то…
 - Понимаешь, Ёжик, ТАЙНА – это не просто тайна. Это… Это… Короче, это надо почувствовать. Это надо ощутить.
  Ёжик подумал над этими слова и потом сказал:
 - Крот, нам надо отправиться в Лес.
  Крот снисходительно улыбнулся:
 - Догоняешь-таки. Постепенно, но, всё равно, догоняешь.
 - Только…
 - Только что, Ёжик?
 - А как насчёт Енота?
 - А что насчёт Енота?
 - Он ведь не занимался искусством. Почему он отправился в Лес?
 - Я же тебе говорил. Это не просто тайна, а ТАЙНА. Большими буквами. Понимаешь? И это, значит, не просто искусство. По сравнению с Лесом наши достижения в искусстве и наши понятия о искусстве – сущая мелочь. Горстка песка на бескрайнем морском берегу.
 - Ну, а Енот?
 - А что Енот?
 - Ну, он же…
 - Да откуда мы знаем, кем он был? Может, он подпольно рисовал картины. Или, как ты, сочинял музыку. А, может, даже писательствовал. Мы не знаем. Он мог об этом никому не говорить. Мы же, например, не говорим. И все даже не догадываются. Не хотят об этом догадываться. Не их это мир.
 - А, может, он…
 - А, может, он ничего не творил. Ведь просто МЫСЛИТЬ, или жить, как МЫСЛЬ – тоже настоящее искусство. Может, это был его случай.
 - Ты думаешь, что Енот был одним из нас?
 - Нет. таких, как мы, только ты да я. Больше нет. я же говорил тебе об индивидуальности, помнишь?
 - Помню, - кивнул Ёжик. – Значит, Енот отправился в Лес…
 - Енот отправился в Лес, словно его что-то звало туда. Это же ТАЙНА. Откуда мы знаем, что ещё эта ТАЙНА в себя вмещает? Неужели ты этого не осознаёшь?
 - Я осознаю. А почему Енот не вернулся назад?
 - Я думаю, что в Лесу ему много чего открылось. Много чего им почувствовалось и ощутилось. Можно только догадываться, что именно. Но никогда даже приблизительно не догадаешься. ТАЙНА. Вот ответ.
 - Но почему НЕ ВЕРНУЛСЯ?
 - А зачем?
 - Ну…ну…
 - Да ему скучно было возвращаться. Знаешь, чем кажется долина после Леса?
 - Наверное, кусочком затвердевшего хлеба после великолепного и фантастического торта.
 - О! Умное сравнение. Молодец.
 - И Енот остался в Лесу?
 - Не знаю. Может, остался. А, может, ушёл в другие края. Но в долину он вернуться НЕ МОГ. Физически НЕ МОГ. Душевно НЕ МОГ. Как можно вернуться туда, где обитают жалкие одноклеточные микробы?
 - Думаешь, Лес произвёл на него сильное впечатление?
 - Я не думаю. Я знаю это.
 - Крот, нам надо отправиться в Лес.
 - Это вне всяких сомнений.
  Друзья задумали путешествие в Таинственный Лес весной, но, когда весна наступила, начали находиться у каждого из них  всякие причины, откладывающие это путешествие на потом. На самом деле причина была одна. Это такой некий страх перед тем, что их может ожидать в Лесу. Видимо, каждый из них предполагал, что Лес может оказаться не тем, что они считают. И посему с ними в Лесу может всякие случиться. Но вслух этого друзья друг другу, разумеется, не говорили и придумывали различные оправдания. Когда наступило лето, они словно очнулись и опять заговорили о Лесе. Но летом они решили в Лес не ходить. Летом не те чувства и ощущения. Путешествие должно быть в некоторой степени лиричным. Поэтому они решили ждать осени. Осень придаёт душе какую-то грустную решительность. Так считали наши друзья. Но осень наступила, и у них нашлись свои творческие дела. Крот засел писать новые рассказы, а у Ёжика в голове возникли ещё не слышанные им звуки,  и он взялся за свою губную гармошку. Зимой они точно и обоюдно не решили идти в Лес.
 - Холодно, мороз, снег… - мотивировал Крот.
 - Лучше весной, - поддержал его Ёжик.
  Зима прошла-пролетела и опять настала весна. Два приятеля воодушевились, провели несколько вечеров в разговорах о Лесе и стали собираться в дорогу. Так они собирались всю весну каждый день, затем обратно настал черёд лета, осени и зимних холодов…

  Наступил третий год и третья весна. Друзья решили не отступать перед неизбежностью. Каждый из них заготовил полный рюкзак еды. Кто знает, сколько придётся пробыть в Лесу. Поэтому лучше перестраховаться.
 - Выйти надо незаметно. Чтобы никто не видел, - убеждал Крот Ёжика.
  Пошли они к Лесу, чуть ли не таясь от всего белого света. Но это сказано фигурально, конечно. Они просто хотели постараться, чтобы никто из обитателей долины их не увидел. Однако, не получилось. Почти у самого Леса их встретил Мышонок.
 - А вы это куда? – подозрительно поинтересовался он.
  Крот постарался ответить как можно беспечно:
 - Да так, прогуляемся. Устроим пикничок.
 - В Лесу? – ещё более подозрительно спросил Мышонок.
 - Да ты что?! – оскорбился Крот. – Не знаешь что ли, что всем нормальным зверям там делать нечего?
  Мышонок ехидно подтвердил:
 - Вот именно. НОРМАЛЬНЫМ зверям.
  Его слова можно было примерно продолжить так: “Но все знают, что вы-то НЕНОРМАЛЬНЫЕ”.
 - Слушай, Мышонок, тебе чего надо, а? – неожиданно рассердился Ёжик.
  Мышонок мигом погасил свой сарказм. Он очень боялся того, что может кого-то раздражать, и посему в дальнейшем изображал на мордочке убедительную наивность.
 - Да ничего мне не надо, - пролепетал он. – Просто спросил. Мы же соседи, всё-таки. В одной долине живём.
 - Так ты спросил?
 - Спросил.
 - Мы тебе ответили?
 - Ну, раз ты спросил, а мы тебе ответили, чего ещё надо?
 - Ничего.
 - Ну, раз ничего, то ВСЁ?
 - ВСЁ.
  Чувствуя насколько взвинчены эмоции Ёжика, Мышонок поспешно ретировался. Ёжик это так не со зла отшил назойливого Мышонка. Ёжик по натуре был добрым и робким. Просто в данный момент он волновался. Он никогда не был в Лесу и не очень-то хорошо понимал, зачем он туда идёт и что он там увидит. Он шёл в Лес, прислушиваясь к своим инстинктам.
  А Кроту понравилось, как повёл себя Ёжик. Сам-то он боялся с кем-либо вступать в конфликт. Крот очень повеселел и принялся критически анализировать:
 - Молодец! Здорово ты его! Так их! Так! Не надо жалеть тупиц. Ты только посмотри, каков этот трус. Сам бздит на полную катушку, но иронизирует. Ведь догадался он, подлец, куда мы собрались. Всем расскажет… Ну, ничего. Пусть они ахнут и схватятся за сердце. Пусть они засуетятся и начнут говорить, какие мы ненормальные, неприспособленные жить так, как они живут. Ведь они себе и представить не смогут, зачем мы пошли в Лес. Скажут, что мы совсем чокнулись. Они НЕ ПОНИМАЮТ. Представь, допустим, каждого из них в отдельности и рядом ТАЙНУ и искусство. Это невозможно представить. Ибо они НЕ ПОНИМАЮТ. Поэтому и говорят, что мы чокнутые. Но не мы чокнутые, а они сами. Они стали такими давным-давно. Когда начали жить ТАКОЙ жизнью. Тупицы. Жалкие тупицы…
  Ёжик молчал. Он не мог осознать, какие мысли в его голове. Он не мог в данный момент рассуждать. Он просто шагал в Таинственный Лес. Его сердце стучало сильнее, чем раньше. Но настроен Ёжик был решителен. Для Крота всё было иначе. Идти в Лес и одновременно строить выводы о “творческом упадке” общества для него было вполне естественно.
  Они вступили в Лес и их первые шаги были осторожными. Более того, даже боязливыми. Хотя Лес оказался обычным лесом. Деревья, кустарники, трава и всё такое прочее. Лес, как лес. Ничего необычного или удивительного. Ничего опасного или подозрительного.
 - Странно… - пробормотал Ёжик.
 - Что именно? – спросил Крот.
 - Я думал, что в Лесу немного иначе.
 - Как это иначе? Поясни.
 - Ну… ИНАЧЕ.
 - То есть, фантастически? Или в полном согласии с твоими идеалами?
 - А при чём тут мои идеалы?
 - А при том, что ты Лес идеализируешь. Ты думал, что он окажется таким, каким ты его представлял. Это значит, ты ИДЕАЛИЗИРОВАЛ Лес. Но этого, конечно, не произошло. Знаешь почему?
 - Почему?
 - Ты плохо помнишь мои уроки, - попенял ему Крот. – Помнишь, я тебе говорил о закономерности крушения всех идеалов?
 - Помню.
 - Вот ты сейчас именно в такой ситуации.
  Ёжик хотел словом СТРАННО  сказать совсем другое. Крот, как всегда, принялся всё подводить под “свою” логику. Почему-то Ёжик опять не стал спорить с Кротом. Вернее, со своим другом. Ёжик мысленно спросил себя: “Будет ли он когда-нибудь просто выслушивать то, что у меня на душе?”.
  Спустя час ходьбы по Лесу друзья увидели маленький домик. Вернее, ветхую хибарку. В таких, как правило, обитают егеря или лесники. Казалось, что он вот-вот развалится.
 - Зайдём? – предложил Ёжик.
 - А вдруг там кто-то есть? – сказал Крот.
 - Кто, например?
 - Ну… Чёрт его знает, кто! Тот, кто от нас мокрого места не оставит.
 - А, может, там никого нет?
 - Может.
 - Тогда зайдём?
 - Ты что, проверить на себе это хочешь? Я же тебе сто раз говорил, что ты весьма лёгкомыслен.
 - Хорошо, я лёгкомыслен, но ты, пожалуйста, не бойся.
 - Хорошо, - сдался Крот.
  И они вошли в хибарку. Ничего в ней не было, кроме кривого стола, двух стульев и большой печи. На стол друзья положили свои рюкзаки.
 - Перекусим, - решил Крот.
  Они так и сделали. Но поедали бутерброды, запивая их горячим чаем из термоса, в полном молчании. В помещении было так тихо и спокойно, что их мысли…как бы так сказать…вылезли из головы и медленно закружились. Что-то на сон их потянуло.
 - Может, отдохнём? – предложил Ёжик.
  Крот согласно кивнул головой.
  Они улеглись прямо на деревянный пол.
  Ёжик заснул почти сразу. От своих переживаний он немного устал, а сейчас и вовсе еле держался на лапах.
  Крот же чуть подремал, даже не подремал, а просто полежал с закрытыми глазами. Как это с ним не раз бывало, он тут же начал разговаривать с самим собой. Причём, как всегда, этот разговор был запоздалым. Обычно такие самодиалоги надобно производить до того, как ты что-то уже решил. Нет, крот не относился к тем, кто сперва что-то делает, а потом думает. Просто он мог что-то делать, а затем внезапно подумать, а потом перестать это делать. Крот был способен на быстрые перемены. Неизменность не являлась его качеством. Вот и сейчас с ним происходила ПЕРЕМЕНА. Он то смотрел на спящего друга, то поворачивал свои глаза в сторону двери. Мысли его метались, но сказать можно было одно: он передумал дальше идти. Он вообще сейчас захотел встать и как можно быстрее отправиться домой.
 - На кой ляд сдался мне этот Лес? – подумал Крот. – Что я могу в нём увидеть?
  Так как логика Крота не допускала ”боковых” ответвлений, то дальше мысли пошли по привычному проложенному руслу:
 - ТАЙНА… ТАЙНА… Её мне не узнать. Но я могу с ней соприкоснуться. Только зачем? Для чего? Если я поставлю перед собой цель, то буду это понимать. Но все цели – сплошной мираж. Я не дурак, чтобы забывать об этом… ТАЙНА… Это всё жалкая суета. Попытка чего? Ведь любая ОВЧИНКА не стоит любой ВЫДЕЛКИ.
  Поразмышляв таким образом, Крот тот час решил встать и идти прочь из Леса. Он даже погордился сам за себя за то, что его логика опять дала блестящие результаты. Он погордился, что его логика способна охватить всё и всех. И надо же, какой он умный, раз может такой логикой манипулировать. Но на самом деле Крот просто испугался того, что может случиться дальше. А случиться может всё, что угодно. Можно таких неприятностей схлопотать, что потом вовек от всех бед не избавишься. Это же ведь Лес!!! Никто не знает, что внутри Леса. Крот подумал, что Ёжик просто лёгкомысленный ёжик. Он просто не знает, что такое ПРОБЛЕМЫ. Его петух не клевал в темя. И Крота не клевал. Но Крот зато может логикой представить, каково это – когда петух в темя клюёт. А Ёжик слабый логик. Он только ещё в начальной фазе своего развития. Вот так полагал Крот. Но, это он инстинктивно знал, он врал самому себе. И чем дальше и больше он врал, тем сильнее убеждался, что всё логично и всякому сомнению не подлежит.
  Крот встал и собрал свой рюкзак. Будить друга он не стал, чтобы сказать ему о своём “новом решении”. Он просто написал записку:
   “Дорогой друг,
  Будить тебя не стал. Больно сладко ты храпел.
  Я же решил свернуть эту экспедицию. Пойду домой.
  Лес мне не расскажет то, что я знаю. Лес он и в Африке Лес.
  Я невольно оказался в твоей ситуации. Оказывается, я тоже идеализировал Лес.
  Но мы-то знаем, что происходит со всякими идеалами.
  Я не знаю, как поступишь ты. У тебя есть личный выбор”.
  Крот перечитал записку раз пять и похвалил самого себя, как он умеет так умно и логически всё излагать на бумаге. Да и словами тоже.
 Крот продолжал врать самому себе. Не мог он разбудить Ёжика и признаться ему, что уходит домой. Ведь Ёжик подумает, что Крот испугался идти дальше. А этого Крот допустить не мог. Это будет значительный урон его авторитету. Лучше всего всё замутить “логикой” и свести к “личному выбору”. Ёжик проснётся и никогда не позволит себе подумать, что Крот испугался. Ибо вот она – записочка! Где чёрным по белому – очередная виктория Крота в стычке с банальностью всего мироздания.
  И чем ещё раз Крот дальше и больше врал самому себе, тем сильнее он убеждался в своей правоте. Тем сильнее он убеждался, что всё делает правильно и логически. Кто посмеет поспорить с ним? Никто! Он просто раздавит любого своим интеллектом. Или презрительно промолчит, сокрушаясь, что его оппонент такой тупица и неуч.
  Крот покинул ветхую хибарку и, не оглядываясь, поскорее потопал прочь из Леса, радуясь, что ему всё так “благополучно” удалось свести. Ох, и не знал Крот, ох, как не знал этот глупый зверёк, как же он, оказывается, заблуждался. И не просто заблуждался. А заблуждался сильно и страшно. Как же он был далёк в тот момент от истины!


                Глава четвёртая. О ТОМ, ЧТО УВИДЕЛ ЁЖИК В ЛЕСУ

  Когда Ёжик проснулся, он не сразу понял, где он. Он так и спросил себя:
 - Где я?
  Потом память стала возвращаться. Ёжик вспомнил, как он и Крот пошли в Лес, увидели эту ветхую хибарку и вошли в неё. Потом немного перекусили, и его сморило.
 - Сколько я проспал? – был второй вопрос Ёжика.
  Он встал с пола и приблизился к маленькому окошечку. Посмотрел в него и увидел, что снаружи всё так же было солнечно, и был день. И Ёжик понял, что этот его вопрос останется без ответа.
 - А где Крот? – возник третий вопрос в его голове.
  Ёжик посмотрел по сторонам. Друга нигде не было. Ёжик внезапно почувствовал, что он ОДИН. Но… может, Крот вышел из хибарки на свежий воздух? И тут Ёжик заметил на столе записку. Он взял её в лапы и прочёл.
 Затем Ёжик положил записку обратно на стол и печально как-то вздохнул…

  …Ёжик открыл старенькую дверцу и вышел в осенний лес. Ёжик удивился. Ведь сейчас весна и, когда они пошли в Лес, лес был весенний. Однако, теперь Ёжик попал в осень. И непонятно, почему так произошло. Чудо.
  “Правду все говорят. Это Таинственный Лес…” – подумал Ёжик.
  Он смотрел на жёлтые и сморщенные листья, на оголённые или почти оголённые ветви деревьев, видел, как невидимый ветерок не спеша поднимает опавшую листву с земли и передвигает её с места на место. Ёжик понял, что это – НАСТРОЕНИЕ. Просто оно превратилось волшебным образом в то, на что было более всего похоже. На осень. Ёжик посмотрел наверх. Небо было какое-то лиричное и грустное.
 Ёжик увидел качели и приблизился к ним. Качели были ржавые и старые. Больше всего они были похожи на сломанные  качели. Ёжик осторожно сел на них  и принялся потихоньку раскачиваться. Туда-сюда, туда-сюда… Монотонный скрип ржавого железа, ветерок, звуки пожелтевшей листвы, шуршанье… Звуки…
  Ёжик достал из рюкзака свою губную гармошку и выдал на ней несколько нот. Но они не сгармонировались. Так ему показалось. Он ещё раз попробовал. Потом ещё раз. Нет, ничего не выходило. Но в мозгу что-то БЫЛО. Наверное, ОНО ещё не созрело, чтобы стать мелодией.
  Немного похолодало. Стало зябко.
  “Может, костерок развести?” – подумал Ёжик.
  Он быстро отказался от этой затеи, слез с качелей и двинулся обратно к ветхому лесному домишку…

  …аквариум. Большой стеклянный, прозрачный аквариум. Доверху залитый водой. И внутри этого аквариума – разные разноцветные рыбки. Они плавали кругами, беззвучно шевелили губами и плавниками. Ёжик прижал свои лапки к стеклу.
 - Печально… - произнёс Ёжик.
 - А разве не закономерно? – спросил ВРАЧ.
 - Какая же это закономерность?
 - Как какая? Рыбки и аквариум. Аквариум и рыбки. В аквариуме рыбки. Где же ещё они должны быть?
 - Может, на воле? – предположил Ёжик
  ВРАЧ усмехнулся:
 - Они были бы на воле. Просто кто-то решил, что им место в аквариуме.
  И Ёжик вспомнил, что…

  …застывшие манекены. Как статуи. Все обитатели Зелёной Долины были неподвижными восковыми фигурами. Они не двигались, не разговаривали и не думали. Они просто БЫЛИ. И всё.
  Ёжику стало страшно.
 - Что с ними случилось? – спросил Ёжик, уже заранее зная, каков будет ответ.
  И Ёжик угадал.
 - Ничего особенного, - будто небрежно ответил ВРАЧ. – Просто они пребывают в своих настоящих обличиях.
 - Мне кажется, что эти обличия не настоящие.
 - Верно. Но кто-то делает их такими.
  Ёжику не понадобилось вспоминать, что…
  …что…

  …он лёг спиной на землю на зелёную траву. В лапах была такая слабость, что они не держали тело. В голове была такая лёгкость, что она не хотела размышлять. Ёжику хотелось, чтобы ничего не происходило, и этот момент времени превратился во всю его жизнь.
  “Я бы так лежал до самой смерти” – подумал он.
  Некое умиротворение чувствовал Ёжик. Ёще он чувствовал ветерок и прохладу. Это было замечательно. Да до такой степени, что Ёжик услышал невидимые звуки, которые были ему очень непонятными, но прекрасными, чудесными и загадочными. Он приложил губную гармошку к губам и заиграл эти звуки.
  …Ветерок, трава, прохлада… звуки превращались в тысячу мелодий…

  Ветерок превращается в гулкий и тяжёлый ветер. Ветер пульсирует…
  …Время…
  …Космос…
  Время начинает свой бег. Ёжик смотрит на ноги, которое имеет Время. И как эти ноги уносят Время в Космос…
  Ветер режет пространство чем-то острым и металлическим.
  Время бежит…летит…мчится в КосССССС…МООООооооо…Тайна Космоса…Загадка Космоса…Время кружит в Космосе…
  Космос пульсирует и видна вся его глубина до самого бездонного дна…
  Лихорадочный бег…лихорадочный бег…лихорадочный…Безумно лихорадочный…
  И Ветер возвращается на Землю…

  Ёжик встаёт с земли и видит разноцветные краски и цвета вокруг себя. Некоторые лиричны и печальны, некоторые цвета таинственны и странны. Они входят в голову Ёжика и выходят из неё же. Ёжику в мыслях открываются множество картин и пейзажей… Какие прекрасные краски и цвета…

  Гул незнакомых голосов врывается в сознание Ёжика. Эти голоса поднимают Ёжика над землёй.
  …гул усиливается и усиливается…превращается в пение…
  Ёжик летит уже над Таинственным Лесом, раскинув все свои лапы в стороны.
  Полёт…полёт…медленный полёт…голоса…

  Ёжик идёт по улице незнакомого и неведомого города, по обеим сторонам которой возвышаются здания и дома в старинном стиле. По улице прогуливаются собаки на задних лапах, одетые во фраки, курящие сигареты. Они приветствуют Ёжика, снимая свои котелки.
  Не только выглядят здесь так собаки. Ёще и коты. Коты более солидны и деловиты. Ёжику кажется, что он попал в старое время, когда мужчины назывались джентльменами, а женщины – дамами.
  Ёжик видит, что эти животные-люди похожи немного на прозрачные голограммы. Сквозь них видны дома и здания. А сквозь дома видны деревья Таинственного Леса.
  Это такие галлюцинации?
  Это такие звуки…это такие краски и цвета…

  В правой лапе Ёжика чемодан, обклеенный марками. Он идёт мимо большого дома из белых кирпичей и смотрит в окно. Там пустая, тёмная, как ночь, комната. Она кажется бесконечной вселенной и в ней зияет другое окно с видом на зелёный фермерский луг и сельское домишко с большой светлой крышей…
 
  …Всё происходит медленно и плавно. Словно переливается жёлто-тёмное подсолнечное масло из одной посуды в другую. Громадный замок, реющий в закатах солнца, обращается в руины. Вместе со своими обитателями – людьми в праздничных одеждах, пирующих за роскошным столом. Они пьют и веселятся. Над ними и среди них одновременно выступают музыканты. Они играют неистовую, но лиричную музыку. Они играют и исчезают. Как туман, который рассеивается, подобно сигаретному дыму.
  Замок рассыпается, как карточный домик. В руины.
  Лучи солнца становятся настолько густыми, что подобны тёмно-оранжевым сгусткам…

  …Ёжик идёт мимо стены и смотрит в окно, из которого видно другое окно с видом на фермерский луг и небольшое домишко с белой, как снег, крышей…

  …Почему-то в голове Ёжика так чётко и до боли явственно вспоминается один фрагмент из прошлого…
                …Вечер. Два зверька в одной комнате. Один на кровати. Другой на раскладушке. Светит старая настольная лампа.
  Зверёк на раскладушке играет на губной гармошке. Затем читает свои стихи и говорит о музыке…

  …Ёжик идёт мимо стены и смотрит в окно из которого видно другое окно…

  …Ночь.
  Мерцают звёзды.
  Огромное поле усеяно ХАОСОМ и НЕБЫТИЕМ. Здесь ничего нет. Темнота… 
  Слышится СТРАХ.
  Ничего нет… КЛАДБИЩЕ…

  …Ёжик идёт мимо стены и останавливается около окна. Из него видна тёмная комната, в которой прорублено другое окно. Из него виден Ёжик с чемоданом. Он идёт вдоль стены из белых кирпичей, глядя в окно, из которого видно другое окно, вырезанное в центре ночной темноты. Из этого окна просматривается Таинственный Лес…

  Деревья превратились в людей. В большое количество людей. А Лес превратился в некий такой мегаполис, где и двигались эти люди. Их было так много, что глазки Ёжика просто не могли их всех УВИДЕТЬ. Люди говорили, люди слышали, люди думали. Люди были ЖИВЫМИ.
  И Ёжик застыл с губной гармошкой в правой лапке, осознавая, что…


                Глава пятая. О ТОМ, ЧТО ЕЩЁ ПРОИСХОДИТ В ТАИНСТВЕННОМ ЛЕСУ.

  Человек идёт ночью по колено в воде. Под его ногами шуршит морская галька. Слышится шум воды, она в движении, она не стоит. Словно начинается прилив.
  Человек идёт и выходит в раннее утро. Но уже солнечно и тепло. Он видит вдалеке ангар и маленький аэроплан-кукурузник около него. Он идёт туда. Земля под ним ровная. Она состоит из комьев высохшей глины и крохотных диких растений.
  Человек идёт к ангару, а солнце над ним становится всё выше и ярче, а небо белеет и меняет свой цвет на тонко-синий из тёмного.
  Это утро. Печальное и детское. Утро с оттенком ностальгии и чувством, что прошло много времени и многое навсегда осталось в прошлом. Или превратилось в сказку.
  Человек подходит к ангару, но ангара уже нет. там стоит старый деревянный дом, а на крыльце какой-то старик. Лицо этого старика кажется человеку знакомым. Он ступает на крыльцо. На второй ступеньке он остановился, приложил ладонь ребром ко лбу и поднял голову вверх. Он поглядел на небо.
  Небо было чистое и синее. Спокойное. Очень спокойное.
  Человек опустил голову и подошёл к старику. И после долгого взгляда узнал его. Это его дед. Ещё живой, словно и не умер он десять лет назад. А сам человек понял, что стал мальчиком.
  Дед улыбнулся и положил на его волосы свою морщинистую ладонь. Погладил его.
  Мальчик в ответ широко открыл рот до ушей. Он едва доставал деду до груди. Почему-то мальчик не удивлялся.
  А дед присел на корточки и одной рукой повернул мальчика. И направил его голову вверх. Другой рукой он указал на маленький аэроплан-кукурузник, который низко летел над землёй.
  И они – дед и внук – стали смотреть на это. Долго. Очень долго.
  Это было раннее утро. Настоящее раннее утро.

  Сигаретный дымок очень медленно поднимается к потолку, меняя форму и тая, расплываясь в стороны. Женские пальчики с накрашенными ноготками держат большой бокал красного вина. Смех и приглушённые разговоры вокруг, ленивые и безмятежные голоса. Место для удовольствий, место для расслабления после тяжёлого дня.
  Сигаретный дымок всё так же поднимается к потолку. Обстановка как в баре.
  У неё длинные волосы, красивые глаза и прекрасное тело. Она любит…
 - Ты свободна вечером?
 - Да. Ты…
 - Я хочу предложить…
 - Нет, милый. Ты должен мне сказать что-то важное. Ты обещал.
 - Да, но…
 - Я не понимаю тебя. Я тебе безразлична?
 - Нет. Возможно, я даже тебя люблю…
  …А чуть подальше расположен бассейн с чистой прозрачной водой. Мужчина в одних плавках хочет спрыгнуть с помоста в воду. На стенах зала отражаются блики от воды. Стены белые и широкие.
  Сигаретный дымок тает и тает…

  Маленький аэроплан низко летит над землёй. Он сделал крутой вираж.

  Взгляд сверху на землю, которая превращена в грядки и засеяна овощами. Старый фермер в широкополой шляпе, согнувшись, сидит на корточках и пропалывает.
  Он слышит шум и тут же встаёт.
  Он видит человека на велосипеде. Тот проезжает по краю поля.
  Время уже обеденное, но не слишком жаркое.
  Старик глядит на велосипедиста и видит, как он поднимается в небо. Вместе с велосипедом. Человек словно не замечает этого и продолжает крутить педали, поднимаясь всё выше и выше.
  Потом фермер повернулся и на другом краю поля увидел бегущих спортсменов. Они бежали цепочкой, их ноги у всех двигались в одинаковом ритме и темпе…

  Дед и внук глядят на небо, на летящий аэроплан.

   Рыбак удил, сидя на большом выступе скалы. Он курил трубку и думал о своих делах, о том, как придёт домой и отдохнёт на холодной кровати в вечерней мгле.
  Солнце было высоко в небе.
  Море же – внизу. Спокойное. В его глубинах плавал человек-амфибия.
  Рыбак сидел и видел, как рыбы стали подниматься из воды в небо. Он глядел на них задумчиво и не удивлялся. Рыбы стали плавать по воздуху, как в воде. Одна пара дельфинов начала подниматься ввысь и ласкать друг друга, превращаясь временами в мужчину и женщину, признаваясь друг другу в любви. Они танцевали, и танец их был долог, как человеческая вечность.

  Аэроплан совершил крутой поворот.

  Будто лёг в могилу и пробыл там некоторое время, чтобы потом опять встать из неё и почувствовать, как жизнь живая и настоящая. Встал, и жизнь опять пропитала тело своим соком и вошла в вены вместо крови.
  У человека есть право жить. Но нет обязанностей перед смертью. Смерть – это исключение, а не часть продолжения существования человеческой жизни. Это последствие, цена греха.
  Встал из могилы и видишь, как встают из могил многие другие. Они далеко, они красные и белые, таковы цвета их тел. И они идут к горизонту, соприкасаясь друг с другом.

   ………………………

  На большой картине нарисован корабль, плывущий по волнам. Все линии и тона сделаны в светло-бело-зелёном цвете. И корабль, скорее всего, похож на детский кораблик. И он движется по волнам, хотя нарисован.
  Чьи-то руки вынимают картину из рамы и мастерят из ней бумажного жаворонка. Запускают в небо, и он летит над оживлёнными улицами большого города. Летит и приземляется на тротуар, под ноги прохожим.

  Аэроплан пролетел с урчанием чуть в стороне. Дед и внук глядят на него.

  Время – раннее утро. Время пробуждения всей Земли, время надежды и предвкушения радостного дня. Жизнь будет жить. Ещё один день.
  Флаги гордо реют над страной.
  Вокруг много красивых молодых людей. Их лица светятся от счастья.
  Добро всегда добро. Белое всегда белое, и белее бело-молочного цвета.
  Флаги и люди.
  Раннее утро…

   ………………………….

  Взгляд сверху. Как кинокамера.
  Внизу проплывают поля, горы, люди, деревни, фермы, города, автотрассы, железные дороги, дети и дома.
  И ощущается, что это полёт. Полёт птицы, незнающей усталости.
  Внизу проносятся памятники, мостовые, голуби, коляски, старые люди, парки, деревья, цветы, животные – кошки и собаки, и снова – люди. Люди… люди… Много людей.
  День наполнен банальностью и обыденностью. И от этого осознавания начинается чувство великой и огромной РАДОСТИ. Возникает желание быть человеком. Просто быть.

  Аэроплан в небе опять сделал вираж.

  Кусок морской волны и шторм. Взят, как отдельный фрагмент, и зафиксирован.
  ( В небе парят рыбы… дельфины )
  ( люди на земле… счастливые и молодые )
  Волна, застывшая, как камень. Она пронизана прозрачно-красными кривыми линиями. Она пронизана электричеством и от неё исходит пар, как густой сигаретный дым в маленьком пространстве.
  Электричество трясёт и изгибает волну. Линии пронзают её… ( Эта мысль глубокая, как космос. Таких мыслей и чувств пока нет в человеческих инстинктах ).
  Волна устаёт и ложится на берег.

   …………………………………..

  Человек быстрыми и резкими шагами покидает дом. Хлопает стеклянной дверью.
  Дом пуст. И никого нет.
  Телевизор работает в зале. Звук снижен до минимального.
  Кошка поднимается по лестнице на второй этаж.
  Книги покоятся на полках, на столах пыль и разные маленькие домашние предметы.
  ( Звуки большого города. Звуки удивления и разговоров )
  Дом пуст. На кухне всё чисто и прибрано. В ванне кран закрыт. В раковине тоже.
  На стенах дома семейные картины и портреты в рамочках.
  Человек, который вышел из дома, идёт опять по полю…

  Человек идёт по полю, направляясь к ангару.
  Поле пустынно. Ничего не видно и на горизонте. Но человек продолжает идти к ангару.


                Глава шестая. В КОТОРОЙ ОПИСАНО ВОЗВРАЩЕНИЕ ЁЖИКА В ЗЕЛЁНУЮ ДОЛИНУ

  Какие мысли могут прийти в голову, когда друг неведомо где и с ним происходит неведомо что? Вот именно. Любые. Мысли о том, что Ёжик в данный момент подвергается какой-то опасности. Или испытывает ужасные муки. Или погиб, в конце концов. Периодически Крот думал об этом часами, но потом его собственные “творческие дела” отвлекали его от подобных размышлений. Он успокаивал себя тем, что написал тогда записку и Ёжик, прочитав её, мог тоже вернуться домой. Хотя, возникали в противовес этому утешению бесчисленные предположения. А если записка исчезла? Ведь Лес-то Таинственный. Всякие фокусы выкинуть может. А если записка исчезла, а Ёжик, проснувшись и не найдя рядом Крота, отправился искать его по Лесу? Может же Ёжик так подумать? Может. И не только так…
  Короче говоря, Крот гнал от себя всякие мысли, которые могли терзать его сердце и вводить его в состояние стыда. И оправдывался перед самим собой. Находил массу причин, по которым он должен был свернуть с пути и возвратиться домой. Даже злился на Ёжика.
 - Прочтя мою записку, он тоже должен был вернуться, - ворчал Крот самому себе. – Но решил проявить самостоятельность. То, что с ним случиться в Лесу, будет ему уроком!
  А затем Крот успокаивался, и его мысли переходили в более спокойное русло:
 - А что я злюсь-то? Ну, не свернул он. Ну и что? Это его дело. У него своя голова на плечах. Я ему не нянька. Зачем злиться? У каждого из нас есть выбор. Вот он и выбрал. Я-то причём?
  Меж тем остальные обитатели Зелёной Долины начали замечать отсутствие Ёжика. Но не сразу. Целую неделю они помалкивали и занимались своими делами. Отсутствие Ёжика им казалось каким-то маленьким временным явлением, которое вот-вот пройдёт. Но началась вторая неделя и пошли слухи да разговоры. С подачи Мышонка, разумеется. Если вы помните. То он был самым последним, кроме Крота, естественно, кто видел Ёжика.
  Сначала у Крота так невзначай осведомлялись, куда подевался его друг. Потом стали спрашивать более конкретно. Затем начали просто наседать на него, требуя объяснений. Крот на все вопросы реагировал такими ответами: “А я откуда знаю?”, “Почему вы у меня спрашиваете?”, “Да отстаньте вы от меня!”. Такие ответы не могли удовлетворить любопытство обитателей долины. И поэтому в один прекрасный день они взяли да и нагрянули всей гурьбой в нору Крота.
  Увидев, что пришло почти всё население долины, Крот немного изумился, но потом понял, что им всем надо. Он воодушевился и приготовился говорить умно и логически.
  Как обычно, инициативу начать беседу первым взял Воробей:
 - Послушай, Крот, ты, наверное, догадываешься, что мы хотим от тебя узнать.
 - Ничуть, - небрежно ответил Крот и состроил важное лицо.
 - Мы хотим узнать, где Ёжик? И что с ним случилось? – продолжил Воробей.
 - Ну, а я тут причём?
 - Ну, вы же друзья. Неужели ты не знаешь, куда запропастился Ёжик?
 - А вам-то какое дело? Вы столько времени жили сами по себе, и вас ничего и ничто не интересовало, а теперь вы…
  Его перебил Медвежонок:
 - Ты нам тут воду не мути. Болтать ты мастак, мы это знаем. Лучше не умничай и прилично отвечай на вопросы.
  Крот немного оробел. Параметры и масштабы Медвежонка сбивали его с логического подхода к этому делу.
 - Ну? – выжидающе спросил Воробей. – Будем и дальше играть в молчанку? Или в секреты?
 - Какие тут секреты? – подал голос Филин. – Все мы прекрасно знаем, что он отвёл Ёжика в Лес. А потом вернулся без него.
 - Вот именно, - подтвердил Мышонок.
 - Да что с ним разговаривать?! – вмешался Бобёр. – Намять ему бока и все дела. Потом сам всё расскажет. Как миленький.
  Крот вздрогнул.
 - Тем более, что, может быть, для этого наказания есть повод, - предположил Кролик.
 - Какой? – уныло осведомился Ослик.
 - Убийство! – громко заявил Кролик.
  И тут Крот возмутился:
 - ЧТО?!!! О чём вы это мелете?! Да как вам это в голову пришло?!
 - А вот так и пришло, - ответил Воробей. – Мы ничего не знаем, ты толком не отвечаешь на наши расспросы.
 - Да, мы пошли в Лес, - горячо признался Крот. – Пошли. Ну и что из этого? Мышонок знает, зачем мы туда пошли.
 - Якобы на пикник, - иронично высказал Мышонок.
 - Не якобы, а на пикник, - Крот бросил на Мышонка убийственный взгляд. – Да, мы пошли в Лес на пикник. Никто до нас этого не делал, а мы решили сделать.
 - Вы что, с ума сошли? Совсем рехнулись? – угрожающе надвинулся Медвежонок на Крота.
 - Подожди, Медвежонок, - остановил его Воробей и обратился к Кроту. - А дальше?
 - Дальше ничего такого не произошло, о чём вы думаете. Пикник завершился, и я пошёл домой. Ёжик остался в Лесу.
 - Зачем?
 - Я откуда знаю? Странный вы народ. Вы…
 - Это ты странный. Неужели Ёжик тебе ничего не сказал?
 - Ну… Он сказал, что хочет прогуляться по Лесу. Пройтись по нему.
 - А ты?
 - Я? Я же сказал уже. Я пошёл домой.
 - И оставил друга в Лесу?
  Крот взъелся:
 - Да что вы хотите от меня?! Что вы знаете о дружбе?!
 - А ты знаешь? – спросил его Филин.
 - Я знаю! – закричал Крот. – Я-то знаю!
 - А, по-моему, ты не знаешь. Друг остался в Лесу. Его нет уже две недели. А ты сидишь тут в своей норе, никому ничего не говоришь, и сам ничего не делаешь. Словно тебе всё равно. Словно ты и не переживаешь даже. Разве ты можешь быть кому-нибудь другом?
  Крот застыл и в упор уставился на Филина. Он был удивлён и ошеломлён. Никогда бы Крот не подумал, что придёт день и этот “умный дурак” сумеет его устыдить. Да ещё и публично.
 - Вот что, - твёрдо заявил Крот. – Мне не интересно, что вы там обо мне думаете. Выслушивать ваши проповеди я не собираюсь. Я сам могу их произнести целую кучу. Что же касается Ёжика… то… У меня своя голова на плечах у него – своя. Я что, силой должен был его вывести из Леса? Или уговаривать его идти домой? Он прекрасно осведомлён, что в Таинственном Лесу могут поджидать всякие опасности. Это знает каждый из нас. Но он, тем не менее, остался. Я что, должен был остаться тоже? По-вашему, дружба – это когда один прыгает в унитаз вниз головой, а другой следует за ним тем же манером? Так?
  Ему никто не ответил. На несколько минут воцарилась тишина. Крот ни на кого не смотрел. По нему прыгали невидимые искры. Словно он был под током. Он чувствовал себя интеллектуально ущемлённым. И посему его душа страстно возмущалась наличием этого обстоятельства. Но тишину прервал Ослик:
 - Значит, ты его бросил, - вслух сделал он такой вывод.
 - Ослик, ты…ты…ты просто феноменален в своём репертуаре! – язвительно отпарировал Крот.
  Но итог подвёл Медвежонок.
 - Короче, - сказал он. – Всё понятно. Они оба – два ненормальных типа. Они сами себя уничтожают. Что тут можно ещё сказать? Лично я сейчас иду домой к себе. Больше здесь присутствовать смысла нет. кстати, всех приглашаю к себе. У меня оказался один лишний бочонок мёда.
  Медвежонок вылез из норы первым, а за ним и все остальные. Крот остался. Ох, и обидно ему стало! Вы даже и представить себе не сможете. Он запыхтел, как паровоз. Он заходил по своей норе туда-сюда, превращаясь в накаленный докрасна чайник. Крот мысленно представил, как ОНИ все усядутся в берлоге Медвежонка за один стол, начнут пить дружно чай, жрать мёд полными ложками и рассуждать, как это так получилось, что среди них, нормальных, возникли два ненормальных? Видя мысленным взором такую картину, Крот был готов от злости разорваться.
  Потом Крот кинулся к своему письменному столу и начал писать рассказ, который он тут же озаглавил так: «САМЫЕ ДЕЬМОВЫЕ ИЗ ВСЕХ ДЕРЬМОВЫХ». Но писал он его недолго. Злости хватило на пять-шесть предложений.
 - Ладно, - смягчился Крот. – Потом допишу.
  Он прочитал своё незавершённое “произведение” и с удовольствием подсчитал, что из пятидесяти написанных им слов только десять можно назвать приличными. И то – с сильным одолжением.
 - Я буду самым нелегальным и неформальным писателем! – гордо воскликнул Крот.
  Тут же он принялся, как всегда, фантазировать. Он мысленно представил самого себя на пресс-конференции в окружении корреспондентов и журналистов, которые начинают задавать ему ОЧЕНЬ и ОЧЕНЬ умные вопросы о смысле жизни, о философии, о политике, о искусстве и т. д. и т. п. Крот мысленно представил, как он интеллектуально громит одного корреспондента за другим. Да так, что все убеждаются, какой он умный и образованный, а все жалкие и тупые. Потом Крот представил себя сидящим на кресле в студии. Про него снимают программу, чтобы потом её показать по телевизору, дабы все увидели, как Крот умеет занимательно рассказывать и логически рассуждать. “Как вы смогли добиться такого УМСТВЕННОГО СОВЕРШЕНСТВА?” –спросит ведущий. И Крот начнёт горько и укоряющее повествовать, что начал он свою литературную деятельность в ту пору, когда он обитал в Зелёной Долине и в качестве соседей имел очень ограниченных и невежественных тупиц…
  Целый час Крот сладко фантазировал. Потом его мысли как-то плавно и непонятно перешли к Ёжику. В том, что обитатели Зелёной Долины ему устроили, так сказать, своеобразную экзекуцию, он начал винить персонально Ёжика. У Крота обязательно то-то должен быть виноватый. Но только не он сам. А Ёжик мог быть. Ведь именно из-за него началась эта “дискуссия”. Если бы Ёжик вернулся в долину, этого бы не случилось.
 - Ведь я оставил записку! – горячился Крот. – Я написал то, что не вызывает сомнений. Ведь он же не дурак, чтобы чего-то не понимать! Да, он малость слабоват в логике, но… Я же всё объяснил в записке! Ну, я ему покажу, если он явится!
  И Крот взялся опять за мысленные фантазии. Он представил, как Ёжик, вернувшись из Леса, стоит перед ним, а он размеренно шагает туда-сюда, заложив лапки за спину, и выговаривает Ёжику лекцию за лекцией, одновременно укоряя, обвиняя и иронизируя, сочетая всю эту свою обильную речь с неким таким логическим подтекстом. Ёжик ничем возразить не может и начинает чувствовать себя ужасно виноватым. И чувствует так себя Ёжик долго-предолго. Такие мысленные пейзажи казались Кроту очень справедливыми и правильными. Крот даже торжествовал от такого самоосознования.
  А потом лёг на свою кроватку, заложив лапки за голову, и подумал:
 - А вернётся ли он ВООБЩЕ?…
  Это была простая мысль. Но она в этот момент показалась Кроту самой главной мыслью за сегодняшний день. И ему стало печально. Грусть проникла в его душу.

  А Ёжик-то вернулся в долину. И случилось это на третий день после общего собрания в норе Крота. Утром в тот день Крот сидел перед окошком за своим письменным столом и строчил ещё один свой “гениальный шедевр”. Ещё не дописав этот шедевр толком, он уже наградил его несколькими высшими литературными премиями.
  Так вот, Крот сидел и строчил, как в дверь кто-то постучал. Досада охватила Крота. И кто это в сей момент помешал этому великому творческому процессу? Крот встал и пошёл открывать дверь, мысленно ругая на чём свет стоит этого нежелательного и неизвестного гостя. Сейчас он в три счёта выпроводит его к чёртовой бабушке.
  Крот открыл дверь. На пороге стоял Ёжик.
  Первым делом у Крота расширились глаза. Его душа попала в плен целой гамме разнообразных чувств и ощущений. Во-первых, это было неожиданно. Во-вторых, Крот обрадовался. И в-третьих, Крот заволновался.
 - Привет, Ёжик! – воскликнул он. – Как же я рад опять тебя видеть!
  Ёжик молча в ответ кивнул головой. Он не смотрел на Крота. И вообще по нему нельзя было сказать, что он испытывает схожие эмоции.
 - Да ты заходи, - пригласил Крот. – Чего стоять-то на пороге?
  Ёжик прошёл в нору. Крот закрыл дверь. Он начал волноваться сильнее, чем прежде. Он прекрасно почувствовал, что Ёжик сейчас какой-то ДРУГОЙ. Точно он понять и объяснить самому себе не мог. Он ещё не видел Ёжика ТАКИМ.
  Ёжик подошёл к окошечку, мимоходом обозрел письменный стол и принялся смотреть в окошечко. А Крот улыбался, глядел на повернувшегося к нему спиной друга и понимал, что его улыбка глупая. Но удалить её со своих губ он не мог. Мешало волнение.
 - Как здорово, что ты живой и вернулся, - сказал Крот. Он прибегал к подобной сентиментальности, дабы разрядить обстановку. Но сейчас она ничего не разрядила. Ёжик даже не повернулся к Кроту.
 - Ну, рассказывай, - продолжал Крот. – Как дела-то?
 - Дела? Не знаю, - ответил Ёжик.
 - Аааа… - понятливо протянул Крот. Но он ничего не понял. Его просто насторожил отчуждённый и чуть ли не враждебный тон Ёжика.
 - …красивое небо… - едва слышно произнёс Ёжик и отошёл от окошечка. Он улёгся на кроватку.
  Крот сел на стул и положил левую лапку на письменный стол.
 - Ну, как там, в Лесу? – спросил он.
 - Если бы ты тогда остался, сам бы и узнал, как там, в Лесу, - ответил Ёжик.
  Крот наконец-таки смог совладать со своей улыбкой и стёр её со своих губ. Он вздохнул и произнёс строгим тоном:
 - Что-то мне не нравится, как ты разговариваешь со мной.
 - А что тебе ВООБЩЕ МОЖЕТ НРАВИТСЯ? – злобно сказал Ёжик. – По-моему, тебе никто и ничего не нравится.
 - Хэ! – попытался Крот сыронизировать. – Кажется, ты хочешь начать со мной интеллектуальное сражение? Ну, давай. Я-то готов.
  Ёжик презрительно усмехнулся:
 - Интеллектуальное сражение… Тоже мне – интеллектуальный воин…
  Это задело Крота за живое. Но он нападал всё так же иронично:
 - Я понимаю. Ты обижен. Но на кого и за что? На меня? За то, что я не разбудил тебя и ушёл? Не знаю, нашёл ли ты мою записку, где я…
  Ёжик его перебил:
 - Ты дурак. И больше никто. Ты просто дурак.
  Возникла пауза. Крот раскрыл широко рот. Он удивился чрезвычайно.
 - Подожди… - проговорил он. – Ты сказал…
 - Я могу повторить, Ёжик встал с кроватки и направился к двери. – Ты – ДУРАК.
  И Ёжик открыл дверь, чтобы затем выйти из норы.
  Крот остался сидеть на стуле. Он прижал лапку к своей груди. Его сердце уж очень сильно билось почему-то сейчас.   


                Глава седьмая. КОТОРАЯ ПОВЕСТВУЕТ, КЕМ ТЕПЕРЬ СТАЛИ ЁЖИК И КРОТ.

   После ухода Ёжика Крот погрузился в раздумья и переживания. Никогда прежде друг ТАК себя не вёл. Ёжик стал не просто независимей и смелей по характеру, но и немного даже агрессивней. Что с ним случилось в Лесу? Неужели он так обижен? Да, раньше они могли поссориться, но теперь…теперь… Крот затруднялся назвать то, что произошло, просто ссорой. Нет, тут что-то другое.
  Ещё Крот испытывал глубокую досаду. Ёжик никогда не называл Крота ДУРАКОМ. Они никогда друг друга не оскорбляли. Крот чувствовал, что его интеллектуальному авторитету нанесён непоправимый ущерб.
 - Я бы тоже мог назвать его идиотом, - рассудил Крот. – Почему я промолчал?
  Крот решил, что он слишком мягко относится к Ёжику. Даже снисходительно. Ёжик – дилетант в области логики и искусства.
 - Он ничего не понял из моих уроков, - проворчал Крот. – Он не в состоянии дискутировать. Поэтому и ограничивается оскорблениями.
  Крот засел писать рассказ, в котором он более подробно, чем делал это раньше, описал, что такое идеалы и чем они опасны для любого здравомыслящего индивида. Рассказ сей он адресовал таким, как Ёжик, которые только-только начали постигать смысл жизни и попали в капкан своих заблуждений. Такая темя очень вдохновила Крота и он застрочил так плодотворно, что начал самому себе удивляться. Посему ему тут же пришли в голову мысли о некой своей исключительности в области искусства.
 - Я ему покажу, где раки зимуют, - злорадствовал Крот.
  “Ему” – это значит Ёжику. С ним Крот решил пока не встречаться. Как только рассказ будет написан, он прочитает его Ёжику и с наслаждением посмотрит на его рожу.
 - Ха-ха, - коротко и торжествующе рассмеялся Крот.
  Меж тем обитатели Зелёной Долины тоже увидели, что Ёжик цел и невредим. Они в некоторой степени обрадовались и даже решили устроить пирушку по поводу его счастливого возвращения. Ёжик возражать не стал, но и соглашаться тоже. Поэтому вечеринку провели в берлоге Медвежонка. Во время веселья все спрашивали у Ёжика, что он увидел в Лесу и почему так долго отсутствовал. Особенно любопытствовали Воробей и Филин. Но Ёжик ничего интересного не рассказал. Его ответы были очень краткими. Мол, так и так, гулял по Лесу, потом заблудился, еле нашёл тропинку обратно в долину. И вообще Ёжик всё время молчал. Но это не расстраивало обитателей долины. Каждый из них рассуждал примерно так: не хочет говорить – ну и не надо. Главное – вечеринка удалась на славу. А что касается всяких секретов, то… каждый имеет право не раскрывать своих секретов.
  После вечеринки всё пошло своим чередом. Как подметили обитатели долины, Ёжик остался таким, каким был прежде. Не очень-то общительным и витающим где-то в облаках. Но прибавилась ещё одна странность. Ёжик начал на целый день уходить куда-то и возвращаться вечером. Мышонок проследил за ним как-то раз и потом всем сообщил, что Ёжик часами сидит около какого-нибудь ручейка или на одинокой полянке и играет на губной гармошке.
  Крот писал свой рассказ пять дней и на пятый день вечером явился к Ёжику.
 - Привет, - сказал он. – Можно к тебе?
 - Заходи, - разрешил Ёжик.
  Крот заметил, что настроение Ёжика не изменилось. Никаких радостных эмоций и ответных улыбок. А ведь раньше, если Крот приходил к нему в гости, Ёжик млел и таял.
  “Сейчас я его расшевелю”, - подумал Крот. – “Мигом на место поставлю”.
 - Вот написал кое-что, - сказал Крот довольным тоном. – Решил почитать тебе. Ты не против?
 - Ну, раз хочешь – то читай, - безразлично ответил Ёжик.
  И Крот принялся читать. Читал два часа и выпил четыре стакана холодной воды, дабы промочить горло. Все эти два часа Ёжик не произнёс ни слова. То он смотрел в окно, то ложился на свою кроватку, то выдавал несколько нот из своей губной гармошки. Крот не обижался, что Ёжик слушает его как-то невнимательно. Он подумал, что это новая манера Ёжика слушать, как кто-то ему что-то читает. Тем более, Крота просто распирало от гордости за своё гениальное литературное произведение.
  Крот дочитал, вставил несколько своих комментариев вдогонку и осведомился:
 - Ну как?
  Ёжик посмотрел на сияющее, как медный грош, лицо друга и ответил:
 - Как всегда. Бред сивой кобылы.
  Надо было в тот момент видеть Крота. Он на глазах сразу потускнел, нелепо пробормотал:
 - Как это?…Бред?…
 - А так. Очень просто, - заверил Ёжик. – От первого и до последнего слова.
 - Но послушай…
 - Я тебя уже послушал. Целых два часа. Мне это надоело.
 - Раньше тебе было это интересно…
 - Да. Было. Но эти времена канули в Лету. В реку Забвения. Я не хочу даже вспоминать такие времена.
 - Странно… Почему?
 - А чем они были хороши, эти времена-то? Тем, что мы сидели себе тихонько и обсирали всех подряд? Говорили, что жизнь – сплошное дерьмо, и нам не повезло, ибо мы ЭТО осознали и стали поэтому несчастными, но умными? В гробу я видел такие времена, Крот. И тебе посоветую их там видеть.
 - Постой! Если ты хочешь сказать, что…
 - Да зачем слова нужны? Ты просто посмотри вокруг, хоть на минуту вылезь из своей норы. Глаза протри. Ты же ОШИБАЕШЬСЯ. Мир – это не то, что у тебя в голове. Он в ней не умещается. Мир невозможно ограничить и осудить. Ты же ещё ничего не знаешь. НИЧЕГО. А считаешь себя ужасно умным и совершенным.
 - Стоп! – решительно крикнул Крот. – Если ты хочешь пересмотреть все наши старые теории, то – давай, я не против. Ты говоришь, что я дурак. Что ж, скажи мне тогда что-нибудь умное. Поговорим с тобой логически.
 - К чёрту логику! – воскликнул Ёжик. – Тем более, что ты не логик. Понимаешь, Крот? Ты не логик! Ты кем себя возомнил? Ты кем себя считаешь?… Просто удивительно, какой же ты баран…
 - Ты меня оскорбляешь и оскорбляешь. Знаешь что, это уже не беседа, а…
 - Ничего, потерпишь. Ты же оскорбляешь всех. Называешь тупицами и трусами. Пишешь даже об этом. Хочешь, чтобы это напечатали… Честно говоря, все твои рассказы достойны того, чтобы их поспешно кремировали.
 - Ха! А ты что, наверное, свою музыку считаешь достойной для увековечивания?
 - Да что ты понимаешь в музыку? У тебя же даже слуха нет!
 - А ты что понимаешь в литературе? Попробуй написать хоть один рассказ! Хоть самый короткий! Что, слабо?
 - Крот, ты обратно ничего не понимаешь. Да откажись ты от того, что тебя губит. Выбрось весь мусор и сор из своей башки. Ты ничего хорошего не пишешь. Что-то самому себе доказываешь, а потом опровергаешь… А ты сможешь создать что-нибудь КРАСИВОЕ? Ты сможешь что-нибудь ПОЛЮБИТЬ?
  После этих слов Ёжика воцарилась на несколько минут тишина. Крот сидел на стуле, опустив голову вниз. Честно говоря, он был ошарашен. Не ожидал Крот услышать от Ёжика нечто подобное. ТАК они никогда не говорили. Крот был просто сражён. Он не знал, чем ещё можно возразить. Он-то пришёл, чтобы великолепно преподать пару уроков, а получилось всё наоборот. Ёжик сам выступил в роли педагога. Нет, для Крота это было уже слишком. Чересчур.
 - Ладно, пойду-ка я к себе, - вздохнул Крот и встал со стула. – Извини, что потревожил твой покой своим бредом сивой кобылы.
  И Крот направился к выходу.
 - Писанину свою забери, - напомнил Ёжик. – Но, если хочешь, то можешь её оставить. У меня как раз закончилась туалетная бумага.
  Крот вернулся, взял свой “гениальный шедевр” подмышку и уже окончательно покинул жилище Ёжика.

  Крот пришёл в свою нору совсем подавленным и расстроенным. Для него произошёл тяжёлый разговор. У него болело сердце, голова не соображала, душа блуждала по всему телу и нигде не останавливалась. Его диким желанием было исчезнуть. Кануть в небытиё.
  Дома он разжёг маленькую печку, на которой он готовил себе еду, и сел около неё. Он глядел на весёлое пламя почти полчаса прежде, чем решиться. И вот его трясущаяся лапка взяла первый лист “гениального шедевра” и кинула в огонь. Пламя с радостью сожрало этот листок. Спустя минуту Крот кинул в печку второй лист, а потом все остальные. Шатаясь, он поднялся и приблизился к своему письменному столу. Выдвинул из стола самый нижний ящик и достал оттуда все свои рукописи. Целую стопку. Затем вернулся к печке и принялся рвать рукописи и отдавать их на съедению огню.
  Но, когда он это делал, слёзы текли из его глаз. Он плакал по-настоящему. Ему было больно. Он отрывал от самого себя больщущий кусок.

  Как-то раз, спустя недели две после своего возвращения в долину, Ёжик утром вышел на свежий воздух и почувствовал...почувствовал...нет, словами это не описать. Во-первых, его объял ветерок и Ёжик этот ветерок вдохнул в себя всеми порами своего тела. Ему стало так замечательно и радостно. В голове появились сотни удивительных настроений и видений. Его осенило какое-то вдохновение.ему захотелось этим поделиться со всеми. И он примчался к норе Крота.
  Дверь была открыта и поэтому Ёжик прямо-таки влетел в нору.
 - Чего ты здесь сидишь?! – весело крикнул Ёжик другу. – Совсем усохнешь в своей вонючей дыре скоро. Выйди-ка лучше на улицу! Там сейчас такое...!
  Брови Крота были нахмурены, а лицо излучало мрачность.
 - Ну и что? – буркнул он. – Мне-то что до этого?
  Радость Ёжика как рукой сняло.
 - Да ничего особенного, - сказал Ёжик. – Так... Всё равно тебе не понять... Сиди тут дальше и попёрдывай в своё удовольствие.
 - Ты что, явился ко мне, чтобы опять оскорблять меня? – взъелся Крот.
  Ёжик иронично усмехнулся:
 - Крот, не оскорбить тебя – просто грех.
 - Что ж, я тогда избавлю тебя от этой необходимости, - заявил Крот. – Пора поставить точку в наших отношениях. Чёрт его знает, на что они теперь похожи. Мне не нравится, что ты меня оскорбляешь. И раз ты не желаешь этого прекращать, то нам лучше РАССТАТЬСЯ.
  Ёжик вздрогнул и слегка побледнел.
  Крот жестоко продолжал:
 - Тем более, мы разные существа и хотим думать по-разному. Мы уже не одно целое. Вряд ли мы уже товарищи и братья. Нам надо РАССТАТЬСЯ. Верно?
  Ёжик пожал плечами и пролепетал:
 - Не знаю… Если ты того хочешь, то…
 - Ты тоже этого хочешь. А если не хочешь, то делаешь всё, чтобы это случилось, - поправил его Крот.
 - Тебе виднее… - сказал Ёжик, потупив голову. Потом осведомился:
 - Мне уходить?
 - Пожалуй, что да.
  Ёжик медленно побрёл к двери. По пути он обернулся и спросил:
 - Что ты будешь делать?
  Крот слабо улыбнулся:
 - Начну писать рассказ про дружбу, какой ещё не было на свете.
  У самой двери Ёжик произнёс ломким голосом:
 - Ты когда-нибудь поймёшь, что это…пожалеешь потом об этом…
  И вышел.

  Секунды складывались в минуты, минуты в часы, часы в дни, дни в месяца. Весна прошла, настало лето. Потом и оно подошло к концу…
 Ёжик и Крот больше не приходили к другу-другу в гости, не беседовали, не совершали прогулок по долине, как то было раньше. Иногда Крот выходил из норы по своим делам и если замечал Ёжика вдалеке, то просто молча кивал ему головой. Ёжик поступал так же. Разумеется, они порой чувствовали, что происходит всё не так, как должно быть. Но они ничего менять не хотели и оставались верны своим принципам.
  Остальные обитатели тоже скоро заметили, что некогда два вечных друга теперь стали просто знакомыми. По этому поводу было высказано нимало злословий и предположений.
 - Лично я Ёжика вполне понимаю, - говорил, например, Медвежонок. – На кой ляд ему этот кидала Крот? Я бы вообще на месте Ёжика набил эту слепую рожу!
  Конечно, соседям не приходило в голову, почему Ёжик и Крот перестали дружить. Но особенно это их не беспокоило. Мало ли на свете всяких проблем? Так рассуждали соседи. И перестали судачить об этом.

 …Секунды складывались в минуты, минуты в часы, часы в дни, дни в месяца. Наступил сентябрь.  И медленно стал подкрадываться октябрь.
 За всё это время Крот ничего не написал. Он честно пытался начать всё сначала. Но у него почему-то не выходило.
 - Творческий кризис, - объяснил этот факт Крот самому себе.
  Но потом он понял, что это не творческий кризис. Ему пришла в голову мысль, что во всём виновата безыдейность, которая сейчас царит в его голове. Он начал искать идеи. Искать тщательно и рьяно. А идеи не хотели находиться.
 - Где они прячутся? – подумал Крот.
  И сказал самому себе, что идеи не прячутся. Их просто нет в его голове.
 - Тогда о чём писать? Как писать? – мучился Крот.
  Он много времени провёл в размышлениях над этими вопросами. Все ответы его не устраивали.
  Крот не мог врать самому себе. Из его мозга не уходили слова Ёжика: «А ты сможешь создать что-нибудь КРАСИВОЕ? Ты сможешь что-нибудь ПОЛЮБИТЬ?».
  И Крот искал в своём мозгу то, из чего можно было создать Красоту. Крот начал высматривать то, что сможет полюбить. И ничего не получалось.
  Все эти нелепые творческие усилия приносили Кроту только вред. У него часто начала болеть голова. Потом он начал беспричинно почему-то плакать по ночам. Чтобы это прекратилось, Крот решил себя крепко встряхнуть.
  Тут надо сказать ему приходила мысль о том, чтобы… Но Крот приходил в ужас и гнал эту мысль. Ему становилось страшно. Он жутко трусил. Но сквозь эти страхи в него проникало любопытство.
 - Что же такое Ёжик увидел в Лесу? Что же это такое – Таинственный Лес? – часами он размышлял над такими вопросами.
  И отвечал самому себе:
 - Нет. я этого не узнаю, если сам туда не отправлюсь.
  Но страх перед неизвеведанным и опасным было так трудно перебороть! Он брал за горло и заставлял бездействовать. Крот просто с ума сходил, когда начинал сражаться с ним, чтобы в один прекрасный день...
  Этот день оказался вторым днём октября. Крот встал очень рано и быстро собрал свой рюкзак. Затем в таком же темпе выскочил из своей норы и поспешил в сторону Леса, не оглядываясь и не смотря по сторонам.


                Глава восьмая. О ТОМ, ЧТО УВИДЕЛ КРОТ В ТАИНСТВЕННОМ ЛЕСУ.

  Крот шёл и шёл, всё дальше углубляясь в Лес. Крот шёл уже целый час, он и бояться уже всего перестал, и ничего такого сверхъестественного не происходило.
 - Лес, как лес… - думал поэтому Крот. - …ничего необычного.
  И тут зарядил дождик. Неожиданно. И быстро.
  Крот посмотрел на небо и увидел там солнце.
 - Слепой дождик, - догадался Крот.
  Он улыбнулся, ему почему-то стало радостно и он, скинув свой рюкзак, побежал стремглав по Лесу, огибая по пути деревья и кустарники. Потом он остановился и тяжело задышал. Огляделся по сторонам.
  …Красотища..! Мокрый лес, мокрая трава, кругом большие капли воды и в каждой капле отражается солнечное сияние… А дождик-то и лить совсем перестал. Крот побольше вдохнул в себя лесного воздуха и… Крот хотел сделать шаг, но не смог. Он опять дёрнул свою ножку, но её что-то держало. Он посмотрел вниз.
  Ножка была захвачена капканом. И как же он угодил в него? Даже боли не почувствовал.
  Крот озадачился… Странно. Удивительный капкан.
 - Может, такой капкан доставляет боль душе, а не телу? – робко предположил Крот.
  И тут он увидел, как к нему приближается гигантский паук. Он был в три раза больше, чем Крот, и двигался стремительно. Подбежав к Кроту, паук захватил его двумя своими мохнатыми лапами, а третьей потянулся к его глазам. В этой лапе был острый нож.
 - Нет! – закричал испуганно Крот. – Только не ЭТО! Только не мои глаза!
 - Дорожишь ими? – усмехнулся паук. – А зря. Всё равно ими ты ничего не видишь!
  Кроту стало так невыносимо больно, что он потерял сознание…

  …Пробудившись, Крот увидел, что вокруг него темнота. Да такая, что можно было с ума сойти. Он прикоснулся лапками к своим глазам. Их не было. И Крот заплакал. Кровь и слёзы текли из пустых глазниц. А ножку всё так же держал капкан.
  Крот плакал и вспоминал свою жизнь. О чём-то он сожалел. Вот только о чём?…

  …Неожиданно кто-то прикоснулся к нему.
 - Кто это? – встрепенулся Крот.
 - Почему ты плачешь, Крот? – спросил голос.
 - Я… Я попал в капкан и мне вырезали глаза.
 - Кто тебе вырезал глаза?
 - Какой-то большой и страшный паук.
 - А, может, это ты сам себе вырезал глаза? Может, ты вырезал их не сразу, а постепенно, молекулой за молекулой? И потом перестал видеть истинную реальность нашего мира.
 - Не…не знаю…
 - А в капкан когда ты попал?
 - Начался дождь, я побежал, потом остановился и заметил, что…
 - Тебе не кажется, что в капкане ты давно? Ещё до того, как пошёл в Таинственный Лес? Все твои мысли – капкан? Вся твоя жизнь – жертва неведомо чему?
 - Наверное… - неуверенно произнёс Крот.
  Невидимая рука прикоснулась к пустым глазницам и Крот начал видеть. Он радостно вскрикнул и жадно посмотрел вокруг, словно опять мог потерять зрение и опять погрузиться во тьму.
  Рядом стоял Лесник. Это он говорил с Кротом. И это его рука вернула Кроту глаза.
 - Спасибо вам, - поблагодарил Крот.
  Лесник улыбнулся и открыл капкан. Крот осторожно вытащил свою ножку. Она была вся в запёкшейся крови. Лесник достал свою аптечку, взял оттуда бутылёк с целебной мазью и ею смазал раненную ножку Крота. И произошло чудо. Рана тотчас зажила и затянулась. А потом исчезла. Даже шрама не осталось.
  Крот подскочил на месте. Ему стало так хорошо, что захотелось перекувыркнуться через себя…

  …Всё пространство засияло разноцветными красками. Появилась громадная радуга, которая заполонила это пространство. Крот прыгает и смеётся. Он во власти какого-то только ему одному понятного веселья… Скачи и радуйся, маленький зверёк… Наслаждайся… больше таких сахарных дней не будет. Детство исчезнет. А пока…пока жадно лови каждое его мгновение…
  Крот словно купается в радуге. Его заносит и бросает в разные стороны…

  …Проснись!…
  Посмотри… Да, это ночь. Но это необыкновенная ночь. Космическая ночь.
  Приподнимись!…
  Ты на стартовой площадке… Круги перед глазами. В мозгу – тысячи многоликих и фантастических миров.
  Видишь эту машину? Космический корабль! Сейчас ты взлетишь.
  Куда тебя несёт?
  В ночь?… Или в те миры, что у тебя в голове?
  Сейчас раздаться взрыв. Это разлетятся твои миры.
  Ты уже летишь? Приготовься увидеть то, что ты ещё не видел.
  И Крот приготовился. Он слышит, как кто-то бежит и тяжело дышит. И Крот понимает, кто это.
  Это он сам
  Взрыв!!!…

  Призрачный домик в тени серого утра…
  Сотни приведений кружат возле домика, сливаясь в одно целое с ним…
  Крот среди приведений. Они ему улыбаются и приглашают зайти в этот домик.
  Крот видит, что он прозрачен. Сквозь него всё видно. Сквозь него всё слышно.
  Какие-то звуки… Это так говорят приведения?… Какие-то звуки…
  Крот чувствует, что что-то его растягивает и сжимает. И ему не больно. Он подобен маслу. Сначала сливочному, а потом подсолнечному.
  …Время проваливается в какую-то бездну. И Крот вместе с ним тоже…

  Волшебные джунгли… Лианы…
  Куда-то поворачивает и болтает туда-сюда… Крот будто плавает по воздуху среди этого пространства… Он улыбается и ему не хочется думать…
  …Лианы… Разноцветные пластмассовые лианы и пальмы из пенопласта…
  …Большие игрушечные обезьяны… Одни в котелках, другие с бабочкой на шее, третьи в галстуках… Глаза этих обезьян вращаются и светятся… Словно это пьяные глаза…
  Крот смеётся и показывает на обезьян пальцем. Он тоже словно пьян.
  …Обезьяны вращаются, они все застывшие и неподвижные, с вечными улыбками… Они соединяются и разъединяются…
  …Пластмассовые разноцветные лианы…

  Огромное поле и великолепные колосья пшеницы над этим полем. Фермеры косят пшеницу. Они похожи на великанов.
  Пшеничный сок брызжет в разные стороны. Колосья складываются в гигантские снопы.
  Крот приветствует фермеров. Они в ответ ему улыбаются и машут своими руками.
  …Сок… Запах… И всё это на фоне ярких и тёплых лучей доброго солнца…

  …Колоссальные часы… Громко тикает Время…
  Крот смотрит на стрелки, которые в сто раз больше, чем он сам. Он смотрит на часовой механизм.
  Крот в изумлении застывает на месте. Он чувствует, что сейчас…
  Его кто-то уносит в прошлое…
  Его кто-то уносит в будущее…

  …Берег тёмно-зелёного океана. Вода в нём густая и подобна янтарю. Не вода, а самая настоящая смола.
  Крот стоит на берегу. Он смотрит на волны океана. Они поднимаются и опускаются, как в замедленных кадрах. Волны напоминают кисельное желе.
  Здесь всё зелёного цвета. Даже лучи солнца. Даже атомы воздуха.
  Крот бросается в воду. Ему становится трудно дышать и трудно двигаться. В такой воде невозможно плавать. Кроту кажется, что он сейчас пойдёт на дно. Его засосёт. Поэтому он закрывает глаза. Да и всё тело тоже становится безвольным…


                Глава девятая. ЕЩЁ РАЗ О ТОМ, ЧТО ПРОИСХОДИТ В ТАИНСТВЕННОМ ЛЕСУ.

   Люди переодеваются. Их мало. Двое мужчин, куря сигареты, разговаривают.
  Чувство такое, что ожидается нечто неожидаемое, но интересное. Что ожидается вроде путешествия.

  На улицах вечер, горят фонари.
  В ракету заходят – Питер Пэн, Мэри Поппинс, Винни-Пух, Алиса и Чеширский Кот. А вслед за ними спешат Шерлок Холмс и доктор Ватсон. Они держат путь на Луну.

  Космодром. Ночь. Немного холодно.
  В большом зале множество людей – военных, космонавтов, учёных и политиков. Курят сигареты, разговаривают, занимаются своими делами. Большой экран – на всю громадную стену – показывает ракету.
  Все ждут старта.
  Все ходят. Стоят на месте. Некоторые пьют кофе.
  Звуки стучащих подошв разносятся по всему залу. Как и многие слова.
  Там же находится постель. На ней лежит молодой парень. Он умирает. Он выпил очень много снотворных таблеток. Он дышит ртом и слышит, как гулко стучит в груди сердце.
  Шум.
  Люди заволновались. Оживились.
  Парень, прилагая последние усилия, приподнялся с постели и поглядел на экран. Ракета начала подниматься в небо.

  Ракета летит. В космосе. Среди мерцающих звёзд.
  В иллюминаторе видна Земля. Планета превращена в графическую компьютерную структуру., которая постоянно трансформируется, как заставка вечерних новостей на ТВ.
  ( На Земле в это время проходит много лет, но там всё идёт своим чередом. )

  Ракету заботливо укладывают в колыбельку и ласково укачивают посреди космического пространства. Обитатели ракеты спят и наслаждаются приятными снами.

  На качелях сидит Мэри Поппинс. Читает книжку. Над её головой зонтик. Сама она в шляпке, очках и строгом платье викторианской эпохи.
  В её ногах Чеширский Кот. Он лениво щурит глаза.
  Справа над Луной парят девушки и парни на велосипедах. Слева расположена аллея дубов, где гуляет дама с коляской. Маленькая породистая собачка семенит за ней.
  Всё это видно сверху, глядя на поверхность большой неподвижной лужи.
  Мэри Поппинс поднимается в небо и начинает летать, держась за зонтик. Чеширский Кот догоняет её большими скачками, прыгая в воздух.
  Они играют среди облаков.
  Потом спускаются на Луну.

  Казино. Лунное ночное казино. В его коридорах прохладно.
  Шумят игровые автоматы, сыпется дождь из денег.
  Чеширский Кот, улыбаясь, медленно идёт по залу. Его левый глаз превращается в монету. Золотую.
  Дождь из денег всё так же льёт. И льёт.
  Люди одеты в смокинги и цилиндры. Мужчины безупречно вежливы и корректны. Дамы все в нарядных длинных красивых платьях. У них волосы уложены в древнегреческом стиле.
  Чеширский Кот начинает играть и ставит лапой на Луну.
  Удивление и изумление. Как вздохи.
  И льёт сверху денежный дождь.

  Музыканты в старинных одеждах сидят на густых облаках с инструментами.
  Везде светло и тепло. Солнце сияет над Луной. Облака медленно плывут, как облака в море, как медленные и тяжёлые корабли.
  Музыканты на облаках…

  В большом количестве разноцветной воды мешаются все цвета радуги. Пузырьки кислорода поднимаются вверх. Потом вода ручейками течёт по скользкой поверхности блестящего блюдца и падает вниз каплями.
  Капли собираются в радугу, которая восходит фрагментами над Луной. Восходит, как реющий на ветру государственный флаг.

  Алиса и Чеширский Кот гуляют по Луне. Алиса спереди, Кот сзади. Их ноги перемещаются по невидимой плоскости, которая возвышается над Луной на два фута в высоту.
  Вокруг лунный ландшафт усеян цветами. Белый Кролик бежит среди них и озабоченно глядит в большие часы, подвешенные на цепочке к его нагрудному карманчику.

  Ракета кувыркается в ярких вспышках в водовороте всевозможных цветов и красок.
  Кувыркается как маленький ребёнок.

  ( Голоса. Шумит улица. ) Тишина.
  Двое мужчин курят сигареты, стоя посреди космодрома. В небе вертолёт.
  И они видят, как ракеты приземляется. Она вернулась из своего путешествия.


                Глава восьмая ( продолжение ). О ТОМ, ЧТО УВИДЕЛ КРОТ В ТАИНСТВЕННОМ ЛЕСУ.

   …Гигантская, высокая лестница в небо.
  Крот поднимается по этой лестнице уже целый час. Он всё время думает, когда лестница закончится и что он увидит на небесах. Райский парк? Или просто белые облака? Или закрытые врата ангелов-стражников с огненными мечами?
  Крот карабкается по лестнице и ему хочется передохнуть. Но его мысли и желания подгоняют его всё выше и выше. Он не даёт себе отдыха. Его лапки болят и обессилены. Его ножки с трудом подчиняются ему. И вот Крот срывается с лестницы и падает вниз. Он громко кричит и немеет от ужаса и страха…

 - Пора возвращаться, - подумал Крот. – Наверное. пора идти домой…

  …Бескрайнее поле, усеянное могильными камнями, простирается во все стороны. Сверху белое небо, которое кажется плоскостью. На нём нет солнца. Но на поле светло, как днём.
  Крот стоит в центре этого поля. Он не очень-то хорошо понимает, как он попал сюда. Ему не нравится это место. Тут пахнет, как на кладбище.
  Появляются абсолютно голые белые дети с длинными белокурыми волосами. У них горящие глаза. Они двигаются, как животные. Руками и ногами передвигаются по заплесневелым могильным холмам.
  Крот пятится от них.
 - Иди к нам, - зовут его дети. – Иди к нам…
 - Прочь! – кричит им Крот. – Не приближайтесь ко мне!
 - Иди к нам. Ты наш…
  Крот разворачивается и бежит. Ему страшно оглянуться на бегу. Ему кажется, что дети превратились в то, от чего у него мигом поседеет шерсть, и он свалится в обморок…

 - Я заблудился, - понял Крот. – Как пить заблудился… Как же выйти из Леса?…

  …Крот осторожно идёт среди деревьев и постоянно смотрит по сторонам. Пока вокруг тишина, никаких голосов и посторонних звуков.
  Деревья выглядят очень мрачно. Листья на ветвях даже не шевелятся.
  Вдруг…
  У Крота ёкнуло сердце.
  Где-то завыли собаки и заржали кони. Крот побежал. Он догадался, что это новая опасность.
  И это было так. Охотники почувствовали, что в Лесу кто-то есть. Они обрадовались. Ибо давно уже не охотились. Их Собаки тоже повеселели. Им нравилось кого-то преследовать. Но Охотники чувствовали, что этот КТО-ТО пока ещё далеко от них. Надо напасть на его след. И в этом помогут им Собаки.
  Крот бежал и этого не знал. Он понимал только одно. Его преследуют. Ему казалось, что его преследователи почти близко.
  Потом он остановился и перевёл дух. Он устал. Почти не слышно собачьего воя и лая.
 - Они меня настигнут, - подумал Крот. – Как же меня так угораздило заплутать в Лесу?
  И он страстно захотел, чтобы ему кто-нибудь помог. Он едва не заплакал.
  Две-три секунды спустя Крот услышал, как где-то вдалеке кто-то играет на губной гармошке. Крот облегчённо вздохнул, впустил в своё сердце эту едва слышимую мелодию и пошёл навстречу ей…


                Глава десятая. РАССКАЗЫВАЮЩАЯ КАК ВСЁ, ВРОДЕ БЫ, БЛАГОПОЛУЧНО ЗАКОНЧИЛОСЬ.

  Хотя Ёжик этого и не показывал, стойко держался, но он сильно страдал. Он переживал и грустил. Ему нелегко было переносить разлуку с другом. Он всё надеялся, что Крот одумается и они опять станут друзьями. Но время шло, никаких перемен не происходило. Казалось, что Кроту это было до лампочки. А то как иначе? Крот постоянно сидел в своей норе, его неделями не было видно, а если он и появлялся на улице, то, видя Ёжика, сворачивал без всяких слов в сторону. Так казалось Ёжику. И постепенно он стал убеждаться, что старые времена не вернутся.
  Как-то раз, ближе к зиме, Ёжик заявился в гости к Филину. Ему захотелось взять что-нибудь почитать. У Филина ведь было очень много книг, и он не жадничал.
  Когда Ёжик смотрел на книжные полки, читая названия книг и авторов на корешках толстенных томов, Филин как бы невзначай произнёс:
 - Что-то давно Крота не видать.
  Ёжик молчал несколько секунд, потом ответил:
 - Это совсем не удивительно. Он закоренелый домосед.
 - Домосед-то домосед, мы это знаем, - согласился Филин, но добавил:
 - Однако, раньше он ненадолго гулять хоть выходил. А теперь совсем его не видно.
  Ёжик сделал вид, что это его совсем не беспокоит, и равнодушно пожал плечами.
 - Ты его когда в последний раз видел? – спросил Филин.
  Ёжик напряг память и ответил:
 - Месяца…месяца полтора назад. Или чуть меньше. Или чуть больше.
 - А я вот его уже два месяца не вижу, - сказал Филин. Какая-та тревожность была в его словах. Она Ёжика насторожила.
  Ёжик поскорее выбрал книгу и вернулся в свой пень. Но читать он не стал. Он начал думать. Беспокойство стало шевелиться в его душе, а потом нарастать.
  “В самом деле…” – размышлял Ёжик. – “Что-то засиделся Крот в своей норе…”
  Он весь день провёл в переживаниях и раздумьях. Он места себе найти не мог. Даже не поиграл на своей губной гармошке. Потом пришла ночь и он лёг спать. Засыпая, Ёжик твёрдо решил, что завтра…

  …На следующий день Ёжик направился к норе Крота. Честно говоря, он шёл медленно. Его одолевали сложные чувства. Если Крот окажется дома, то как его встретит? Мысленно Ёжик видел такую картину:
  Крот открывает дверь и говорит:
 - Ёжик? Привет. Ты что пришёл? Да, я уже два месяца сижу дома, никуда не выхожу. Я пишу роман. Понимаешь? Не хочу отвлекаться. И не хочу, чтобы меня беспокоили. Ты беспокоился? Зря. Тебе-то какое дело до меня?…
  От такой картины Ёжику становилось не по себе и его ножки инстинктивно хотели пойти не к норе Крота, а совсем в другое место. Ёжик заставлял себя идти.
  И вот Ёжик пришёл. Дверь в нору была не заперта. Он потянул её за ручку на себя, открыл и вошёл.
  В норе никого не было. Окошко было закрыто занавесками, на письменном столе никаких бумаг и рукописей. Только пыль.
  Ёжик почувствовал, что в норе не просто никого нет, а ВООБЩЕ НИКОГО ДОЛГО НЕ БЫЛО. Он поглядел по сторонам и увидел на дверце платяного шкафа приколотую бумажку. Ёжик приблизился к шкафу и увидел, что это не просто бумажка, а записка, и приколота она скрепкой.
  Записка гласила:
    “ТОМУ, КТО ПРОЧТЁТ.
 Может, я вернусь. А, может, и не вернусь.
 Но никого в этом прошу не винить.
                Крот.
                2 октября”

  Невольно Ёжик слабо улыбнулся. “Он опять не мог обойтись без того, чтобы не оставить записку…”

  Сначала Ёжик показал записку Филину, потом Филин полетел к Воробью, ну а к вечеру о записке знали все обитатели долины. Энергичный Воробей решил обсудить это ПРОИШЕСТВИЕ на всеобщем собрании. Медвежонок же, как всегда, вызвался предоставить для сего мероприятия свою берлогу. И все незамедлительно, пока окончательно не стемнело, заявились к Медвежонку. Всем нравилось, когда Медвежонок разрешал проводить всеобщие собрания в своей берлоге. Ибо это был лишний повод попить задарма чай с мёдом. Вот и сейчас так случилось. Всем, кроме Ёжика, конечно, не столько было интересно выяснить, куда задевался Крот, сколько побольше выпить чаю и съесть мёд. И если бы не Воробей, которому нравилось командовать и организовывать помимо того, как наедаться, пока подают халявное угощение, никто бы и не заговорил о Кроте.
 - Так-так! – прокашлялся Воробей. – Позволю себе завладеть всеобщим вниманием. Кто из вас выскажется по поводу того, куда пропал Крот?
 - А, может, он не пропал? – осторожно предположил Кролик.
 - А куда делся?
 - Может, он ушёл?
  Воробей возмутился:
 - Кролик, какая разница?! Ушёл или пропал? Главное то, что его нет в долине.
 - А мне кажется, что Кролик прав, - заметил Ослик. – Если Крот пропал, то нам стоит побеспокоиться и узнать, что с ним случилось. Вдруг потом кто-то тоже пропадёт? А если Крот просто ушёл, то и волноваться нечему. Это его дело – уходить или приходить.
 - Да-а-а… - озадачился Воробей. Он был удивлён тем обстоятельством, что Ослик дал очень умный ответ. – Но как нам это узнать?
 - А, может, нам подойти к этой проблеме с другого бока? – предложил Филин.
 - С какого? Только не говори умными словами, ради Бога.
 - Постараюсь. Так вот, у нас есть его записка, в которой сказано как…? – Филин выжидающе посмотрел на всех.
  Мышонок, который имел крепкую память, вставил:
 - Может, я вернусь. А, может, не вернусь. Но никого прошу в этом не винить.
 - Вот. Видите? – продолжил Филин. – Записка точно и ясно гласит, что он ушёл, а не пропал. Но это не главное. Записка точно и ясно гласит, что Крот может вернуться или не вернуться. Вот, что главное. 
 - Интересно, - сказала Белочка. – Куда это Крот ушёл, если может оттуда не вернуться?
 - Это не интересно, - заявил Медвежонок. – Если Крот поглупел до такой степени, что пошёл туда, откуда может не вернуться, то, что с ним произойдёт, будет ему справедливой участью.
 - Постой, Медвежонок, - сказал Филин. – Я понимаю, что он не вызывает у тебя никаких симпатий. Но он тоже обитатель нашей долины, он тоже член нашего общества. Мы должны хоть что-то сделать.
 - Звучит неубедительно, - недовольно проворчал Медвежонок.
  Тут свой голос подал Бобёр:
 - А, может, Ёжик знает, куда это ушёл Крот? Ведь они друзья. Или, по крайне мере, были друзьями.
  Ёжик помотал головой:
 - Я не знаю. Я сам его долго не видел.
 - Слушайте! – осенило Ослика. – А, может, Крот ушёл из долины?
  Воробей фыркнул:
 - Конечно, ушёл! Не тормози, Ослик. Собрались бы мы тут иначе, как по-твоему?
 - Таинственный Лес, - неожиданно выдал Мышонок.
  Все посмотрели на него.
  Белочка изумилась:
 - Ты хочешь сказать, что Крот пошёл в Таинственный Лес?
 - Но это же абсурд! – заявила Лисичка. – Кто пойдёт туда? Мышонок, не говори глупостей. У Крота ещё пока держится крыша на месте. Не сошёл же он с ума, в конце концов!
 - В том-то и дело, что это не абсурд, - промолвил Филин. – Ведь был уже прецедент.
  Тут все вспомнили и покосились на Ёжика. Потом потупились. Сразу стало как-то неловко. Но Ёжик не обиделся. Его словно током стукнуло. “Неужели Крот, всё-таки, решился двинуть в Лес?…” – жутко и удивлённо подумал Ёжик. Он мигом вспомнил обстановку в норе Крота сегодня утром и ему стало казаться, что ВСЁ ПОХОЖЕ на то, что Мышонок, вне всяких сомнений, прав.
 - Мне думается, что Крот в Лесу, - высказал своё мнение вслух Ёжик.
  Воробей внимательно посмотрел на Ёжика:
 - Ты уверен? Или…?
  Ёжик пожал плечами:
 - Не знаю. Но он мог пойти в Лес.
  Опять воцарилась пауза. Никто из присутствующих говорить больше не хотел. Ибо дальше, как все понимали, стоит говорить о том, что Крота НАДО вызволять из Леса. Вы, читатели, сами прекрасно понимаете, почему никто из обитателей долины не решался выдвинуть это предложение. Стоит только вспомнить реплику Лисички. Однако, паузу нарушил Ослик:
 - Ну и что теперь? – уныло осведомился он.
 - В смысле? – предпочёл Воробей спросить так.
  Ослик повторил:
 - Ну и что теперь? Мы пойдём спасать Крота?
  Обитатели долины молчали. Словно и не слышали вопрос Ослика. Однако, поставить точки взял на себя смелость Филин:
 - Подожди, Ослик. Во-первых, мы ТОЧНО НЕ ЗНАЕМ пошёл ли Крот в Лес или куда-нибудь в другое место. Может же так получиться или не может?
  Воробей кивнул в знак согласия.
  Филин продолжил:
 - А во-вторых…
  Его перебил Медвежонок:
 - Хватит словесным поносом заниматься! Я так скажу, мои дорогие соседи, мне наплевать, что случилось с Кротом, и куда он пошёл. Я ему никаких советов, куда идти, не давал, поэтому я не в ответе за то, что там случилось с ним. Я что, из-за всяких глупцов и придурков страдать должен? Не собираюсь. И советую поддержать мою точку зрения. Вот так!
  Никто ничего ему не возразил. Ибо он выразил точку зрения каждого здесь присутствующего. Конечно, Медвежонку, не зааплодировали и воздали шумных похвал, но в душе одобрили и успокоились. Больше никто эту тему не поднимал и никто к ней не возвращался. Постепенно и плавно все разговоры перетекли в обычное русло – о погоде, о том, что показывают по телевизору и так далее.

  На следующий день Ёжик встал очень рано утром, когда солнце едва взошло. Он погрузился в раздумья. Никак Крот не выходил из его головы.
 - Не может быть такого, чтобы он пошёл в Лес… - говорил Ёжик самому себе.
  Но потом он говорил, что такое вполне может быть. Почему бы и нет?
  Ёжик беспокоился. Вчера обитатели Зелёной Долины достаточно говорили, но ничего не решили. А что, если Кроту требуется помощь? Ёжик пробыл в Лесу две недели. Да, время в Лесу очень отличается от привычного хода привычного времени. Моментами время там движется быстро, моментами быстро и даже лихорадочно. Всё зависит от чувств и ощущений. Но это не важно. Просто Ёжик чувствовал, что турне Крота по Лесу затянулось. Он не понимал, почему он чувствовал это. Он не мог себе это объяснить. Но он доверял своим чувствам. После прогулки по Лесу они больше никогда не подводили Ёжика. Вот и сейчас ему верилось, что они не врут.
 - А что я мучаюсь-то? – спросил Ёжик самого себя. – Может, поступить так, как вчера всем советовал Медвежонок? Хватит голову забивать ерундой!
  Но “ерунда” всё лезла и лезла в голову. Ёжик вспоминал приятные мгновения, когда они дружили и общались. Эти мгновения заставляли глаза Ёжика увлажняться. Эти мгновения творили ностальгические слёзы.
 - Как же быть? Как же быть?…
  В общем, Ёжик и не заметил, как он вышел из своего пня и направился в сторону Таинственного Леса. В левой лапке он держал свою губную гармошку.

  Ёжик вступил в Лес и зашагал дальше. Он не знал, разумеется, где может быть здесь Крот, поэтому он шёл просто так. Без всякой цели и ни о чём не думая. Он был в Лесу во второй рази ничего такого необычного не ощущал. Но Ёжик знал, что чудеса в Лесу могут начаться в любую минуту.
  Прошло чуть больше получаса. Ёжик увидел повалившееся деревце и уселся на его ствол. Он почувствовал, что деревце тёплое. Потом Ёжик заиграл на губной гармошке.
  Это была хорошая мелодия. Новая. Она родилась в голове Ёжика прямо сейчас. Он не мог понять, какие мысли царят в его мозгу, но звуки выходили сами по себе. Мелодия становилась громче и громче. Её ноты, кружась и вращаясь, полетели по всему Лесу. Казалось, ноты превратились в маленьких птичек или бабочек. Происходило невидимое волшебство. Но его зато можно было слышать.
  Большие кусты слева от Ёжика раздвинулись, и из них вылез Крот. Увидев друга, он растянул свой рот в улыбке.
 - Привёт, Ёжик! – обрадовался Крот.
 - Привет, Крот, - Ёжик перестал играть на гармошке и протянул ему свою лапку
 - Как здорово, что ты вовремя меня нашёл, - сказал Крот. – Честное слово, я чуть не заблудился! Ты знаешь, как выйти из Леса?
 - Наверное.
 - Тогда нам следует поторопиться. Идём скорее! Так хочется домой. К своему письменному столу. У меня столько мыслей в голове!…
  Они взялись за лапки и пошли.

  …А Лес смотрел на них и улыбался. Он им что-то шептал. Это можно было заметить по тому, как подрагивают листья на деревьях, как едва заметно шевелится трава, как в воздухе рождаются удивительные, едва слышимые звуки…


2005 г.