Светловолосая девочка сидела в большом уютном кресле, в гостиной. Книжка "Робинзон Крузо" увлекла ее невероятно. Таинственный остров, приключения, кораблекрушения... Она только-только узнала, кто такой Пятница, как вдруг из кухни донесся разраженный голос старшей сестры.
Она опять спорила с мамой. И это продолжалось уже который день.
Девочка решила отложить книжку до лучших времен. А пока... интересно, о чем они там? И почему их голоса становятся все громче и громче?
Девочка боялась, что, если их крики усилятся, со стены сорвется большой ковер, наводивший на нее ужас еще с детства. Большой, красно-черный, в причудливый цветочный узор, в темноте он бы похож на спящее разрисованное чудище. Вообще, все в квартире было огромным: дубовые столы и стулья, комод, ковры.
Она подкралась к двери тихо, незаметно, приложила ухо.
- Лиза, да как ты не понимаешь? Ты же еще даже университет не окончила? Какая женитьба? Я его даже в лицо не видела. И как тебя пригласили на эти съемки, если ты еще учишься?
- Я же тебе говорю, что ты ничего не понимаешь! - вышла сестра из себя, испустив раздраженный вздох, - я самая успешная из нашего университета. Приехали люди, предложили сняться в фильме, им нужна как раз такая актриса как я! А Толю я давно уже знаю - еще со школьных времен, он учился в параллельном классе. Его старший брат работает режиссером. Толя и зарекомендовал меня на эту роль! Не буду же я тебе всего рассказывать - не маленькая!
- Толя? Это который такой темненький? Высокий такой? Еще песни тут ходил пел, с гитарой, - мать, сдавшись, говорила все тише и тише. Бедная, как она с ней намучилась, пришло младшей в голову. Ярость наростала все больше и больше.
- Неужели догадалась? - нарочито дерзко ответила Лиза, - он меня давно любит, вот и не мешай нашему счастью! Отказалась от папы - меня не ищи.
В этот, самый неподходящий момент, младшая дочь ввалилась в комнату - дверь не выдержала ее напора. Сидевшие тут же очнулись.
- Женя, ты чего?
- Я, я... Лиза, не кричи на маму! Как тебе ее не жалко! - внезапно выпалила та, - Хочешь - уезжай! Мама не виновата в том, что ты такая дура!
Сестра, вспыхнув карими глазами, яростно смахнула длинную светлую косу с плеча и встала.
- А тебя, - она подошла вплотную к ней, - Тут вообще никто не спрашивал. Аревуар, мой чемодан уже собран! - нарочито громко адресовала последние слова матери.
Спустя мгновение она снова забежала на кухню - в ее руке был большой коричневый чемодан.
- Я уже достаточно взрослая, чтобы что-то решать! До свидания, мама.
Дверь захлопнулась, дрогнула ваза на столе. Мать, уставшая, обессиленная, уронила голову на руки.
- Это я виновата. Что теперь соседи скажут, когда узнают, - ее плечи заколыхались, Женя испугалась, что ей плохо, надо срочно что-то сделать!
- Ну и пусть! Пусть себе едет! Она еще вернется, - ласково погладила она мать по плечу, успокаивая. Нет, сказала она себе, она не вернется - всегда такая жесткая, уверенная в себе, Лиза никогда не нарушала своих обещаний.
Никогда.
Жизнь пролетает яркой вереницей событий - и вот ей, Жене, двадцать один (сестре, должно быть, двадцать девять), год назад справили ее свадьбу. Пришло письмо от Лизы - неожиданность! Пишет матери - жива-здорова, приехала в Мурманск, но ненадолго. Причину не назвала. Значит, на момент прочтения письма она уже уехала... А мать после получения того письма еще долго ходила какая-то странная, как будто что-то утаивая от нее.
Евгения Алексеевна проснулась, не сразу осознавая, где находится. Занавешенное окно придавало комнате таинственный и уютный одновременно вид. Прибранное и знакомое пространство, как всегда, наполнило ее чувством действительности. Что это? Ей снились давно прошедшие события? Так странно.
***
Клара нашла наконец эту булочную. Вывеска еще блестела новизной, вход украшали разноцветные праздничные шарики. Аромат свежеиспеченного хлеба доносился еще издалека.
Внутри оказалось достаточно многолюдно.
Выбрав большой батон, кивнула продавщице, когда та назвала сумму. На прилавок легла купюра.
- Ваша сдача, - продавщица протянула руку, крупную, пухлую, с яркими зелеными ногтями. Пряди русых волос выглядывали из-под смешного чепца, что делало это женщину похожей на свинку. Или это девушка?
Кларе хватило взгляда на продавщицу и ее имя - от удивления увидеть здесь именно ее, застопорилась, задерживая очередь
- Девушка, вы заснули что ли? Тут очередь вообще-то, - грозно воскликнула какая-то старушка. Продавщица грозно смотрела на покупательницу с батоном хлеба.
Забрав деньги, Клара отправилась домой, до сих пор не придя в себя. Ее не узнали - и хорошо.
Кто знал, что эта располневшая женщина - та самая Светка, соседка по парте, спустя столько времени повстречается ей в булочной.
***
Старушка в цветастом платье пила чай. Большой черный кот спал на ее коленях. Тот юноша, что недавно пришел к ней - она с первого взгляда узнала его. Волосы как у его бабушки, ее подруги. Пожилая женщина улыбнулась в тишине. На улице шелестел листьями дерева прохладный дождь.
Она выполнила свое обещание сполна.
Вспоминая, как умирала ее старая подруга, она просто не могла сидеть без дела. Тамара любила обоих своих дочерей до смертного одра, простила старшую, несмотря на то, что та еще в восемнадцать лет ушла из дома, а попрощаться с ней не успела, оттого и плакала в тот последний для нее миг. Плакала еще и оттого, что не могла взять из детдома ее внука - не хотела, чтобы младшая дочь раньше времени узнала. Старшая заделалась актрисой и сменила гражданство.
В общем, все свалилось в какой-то тугой и плотный комок. Те две подвески с янтарем Тамара еще давно приметила - их подарил ей ее муж, служивший в Балтийском море. Оттуда и привез сувенир. После его смерти носить его она уже не стала.
- Они должны увидеться, Юра и одна из его двоюродных сестер, понимаешь? Они найдут друг друга по ним, по этим подвескам, я в это верю. Янтарь - это камень памяти. Только не забудь, - со слезами на глазах молвила в тот день Тамара.
- Пыталась хоть как-то искупить вину, какие-то подвески... К чему столько загадок? Ты спятила, подруга, - вздохнула бабушка, словно обращаясь к пустой старой квартире, глотнув еще чаю.