БАБА ЛИЗА Часть 2
Мир держится на добрых людях.
Не на агрессии и зле.
И если доброты не будет,
То ничего не будет на земле.
Андрей Дементьев
Войдём в её избу вместе с Соней и Линой Сергеевной. Горница небольшая, по-крестьянски уютная.
Слева – большая русская печь, надёжная спасительница в суровые морозы, и плита, на которой всегда уютно пыхтел горячий чайник. Тут же, на стене, – шкафчик с кружками и тарелками на полках, закрытых цветной шторкой. Над лавкой круглая чёрная «тарелка» - радио. Справа – аккуратно застеленная кровать с кружевными наволочками и белым подзором.
Прямо, перед окном, – большой некрашеный стол и деревянная скамья. В углу, на полочке, иконка. На окнах – занавески и цветы в горшках. На полу – полосатый, вязанный хозяйкой половичок. У двери – жестяной рукомойник над ведром, с другой стороны, на лавке, – ведро с чистой водой, закрытое крышкой.
Обычная деревенская изба… Но было что-то особенное, располагающее в этой чистоте, в тепле, в запахах трав, в том, как, не суетясь, гостеприимно, с тихой улыбкой встречала баба Лиза пришедших.
Повязана белым платочком голова. Глаза улыбаются вприщурку:
- Проходите, гости дорогие.
- Бабуля, мы позанимаемся?
- А я чай приготовлю.
- Мы ненадолго. Вы не беспокойтесь,- говорит Лина Сергеевна. Но обычно они с Соней задерживались надолго, составляя очередной сценарий или обсуждая новые частушки для радиогазеты. Склоняясь над тетрадками и книжками, забывали обо всём:
- Лина Сергеевна, вот посмотрите: здесь есть сценки для агитбригады.
- Ну-ка, ну-ка. «Феодал Димка» по рассказу Юрия Сотника - интересно! И героев мало, а то репетировать трудно, когда много действующих лиц. Смотри, как здорово написано!
Читая по ролям, они обе смеются. А баба Лиза, довязывая носок, внимательно слушает и тоже улыбается.
Начинает Лина Сергеевна. Голос суровый, как надо по роли:
- На повестке дня вопрос о поведении этого вот… типа. Рожков! Отвечай. Был такой факт? В начале года, когда Беленькая впервые пришла в школу, ты обмакнул её косу в чернильницу?
Соня отвечает за Димку Рожкова:
- Был.
- Дальше. Потом, когда выпал снег, ты ударил её снежком в глаз. Верно это или нет?
- Верно.
- А ещё… ты засунул живую мышь ей за пазуху.
- За шиворот, а не за пазуху.
Тут уж баба Лиза не выдерживает:
- Ах ты, Господи, неслух какой, фулюган.
- Бабушка, это же в книжке…
- А и в деревне таких хватат...
- И в школе тоже, - поддерживает учительница, - им лишь бы не учиться...
- Нет, вы послушайте дальше, - Соня листает книжку. – Оказывается, он это не со зла вытворяет. Вот тут Нина говорит: «Сохнет он по ней. Ну, то есть нравится она ему. А сказать боится…» Разве так бывает в жизни?
Лина Сергеевна, вспомнив студенческие лекции по психологии, поясняет:
– Бывает, бывает. Мальчишки в младших классах так и ведут себя – обижают девочек, которые им нравятся. Выходит, это совсем не развлекательная пьеса, а напротив – поучительная.
- Ох, поучительная, – подтверждает баба Лиза, вздыхая.
Провожая гостей, она смотрит им вслед. Добрые учителки приехали в школу, молодые, да баские, да шустрые, а главное - сердешные… Ей радостно, что Сонюшка повеселела.
Подперев рукой щёку, она ещё немного посидела за столом, с грустью глядя в окно. Вспомнилась нелёгкая молодость… Ох, как давно это было! Как стая птиц быстрокрылых, пролетели её годы, будто и не было их вовсе.
Такой же молоденькой девкой пришла она на заработки в эти края. Когда это было?!.. И не упомнить... Рада была любой работе – с голоду бы не помереть! Хозяин глазами зыркнет из-под густых бровей – страх пробират! Бывалоче, с поля придёшь, с прополки, там наломаешься без отдыха, косточки все болят, спину ломит – а ещё скотину встреть, в хлеву почисть… Ничо, всё выдержала. Откуда силы брались? От молодости, видать...
Вспомнился муж, кончиком платка вытерла влагу глаз.
Перекрестилась, глядя на иконку, с которой строго смотрел тёмный лик Иисуса.
Бог дал ей хорошего мужа! Как маков цвет, расцвела тогда Лиза.
Встали на ноги, хозяйство своё завели… Если б не война проклятая, жили бы в счастии… - и горькая слезинка снова сползла по морщинистой щеке.
Как он гордился умненькой дочкой, души не чаял! Сердечная боль камнем стукнула в грудь. Эх, доча, за что Бог наказыват её? За гордыню, поди? Пошто мужика непутёвого дал Господь? Да разве дал? Сама выбрала, сама муки теперь принимат…
О судьбе дочери болело её сердце. Если б можно было помочь, она и всю кровь отдала бы до капли – уберечь бы лишь от страданий и её, и внучку! Но, видно, Бог ещё длит испытания…
Калитка скрипнула... подруги гостевать пришли.
- Чо света нет? Скучашь, поди, одна-те?
- Така жисть у нас ноне, скучай – не скучай, а доживать приходится.
Старушки садятся на лавку, подслеповато оглядывая избу: всё ли на месте. Поправляют платки на тощих волосёнках. Изработанные, худые, в старческих пятнах и морщинах, их руки на столе не лежат спокойно, перебирают что-то. Всё замечают гостьи, всё волнует их, всё обсудить хочется…
- Слышь, бабы, а Надька-то переезжать к дочке в город надумала.
- Как бы не прогадала. Там четыре души живут, а здесь одна она, в избе слободно, никто не шпынят.
- Тама дочка, поди, тоже шпынять не будет. Внуки опять же, водиться будет.
- А не подросли ишшо?
- Одне подросли – дело молодое. Другие – растут, как грибы.
- А вон Татьяне в деревню привезли мальчонку да бросили.
- Ну, так чо же. Одного рабёнка воспитать можно.
- Да энтот безуёмный какой-то, фулюган вырастет, ежели не окоротить.
- А мне тута, видно, век вековать. Эх, кабы не война, как бы мы жили! Богатей нашего государства не было. Всю жисть нашу немец разбил. А теперь тока дорожае всё, ох, горе.
- И запасов-то нет ни фунта.
- Откеле запасы? Всё проедаем, что Бог даёт.
- То-то и оно. Помирать будем – и хоронить не за что и некому.
- Ну, у тебя сын.
- Всем бы хорош, да выпивать больно любит. Как сват Илья придёт, так и гудят.
- Исхудал Илья, почернел в головешку, не узнать сердешного.
- Оно-то ведь как? Что с непутёвого взять?
- Вчерась пьянёхонек на работу пошёл. Щас я у Аксентьевых была, дак там тоже пьют и пьют, кажин день застолье у мужичья, хоть лоханками подавай.
- Ты будто вчерась на свет народилась – у них завсегда так. Напьются – и горланят на всё село.
- Господи Исусе Христе!
- А радиво у тебя чо молчит?
- Не включила ишшо.
- А у меня, еслив орёт чёрт те чо, я Шурке говорю: переведи, чтобы песни душевные пели.У Шурки радиво не такое, как у тебя. Из города привёз: ручку покрутишь - и друга передача будет. Вот как! Ну и переводит он, а когда, как ни старается, не найдёт...
- А я постановки люблю по радиво, слушаю прям не знаю как. И кино...
- Кино недавно было «Овдокия и Овдоким», така интересная картина, так бы ишшо и посмотрела.
- «Евдокия» прозывается.
- Ну, «Евдокия», значит. Привели парнишончишку, батюшки! Шапчонка худенька, весь в грязе – бог ты мой! Он: «Обиходь ты его, матушка!» Отпарили его – и такой парнина вышел! Нарядненький, басконький, идёт, прискакиват, за ручку держится.
- У меня на хватере парнишка бойкий. Придёт из клуба – всё расскажет, как по-писаному. Нынешние, гляжу, грамотные.
- Их в школе учат не зря, видать. Прошлогодние учителки, вернулись, дай Бог им здоровья. Опять сценки, поди, казать будут.
- Будут, будут беспременно, сёдни тут с моей Сонюшкой обсуждали, читали…
- Ну, дай Бог, дай Бог!
- Ох, ноженька болит у меня. Жилочки все тянут! Да, разродимая, вот не знашь, где смерть, ах ты, Господи! Да провались она к чёрту!
- Не поминай нечистого к ночи – приснится, не дай Бог. Перекрестись, Люба.
- За ягодами, поди, ходила, натрудила ноги.
- Ходила, ходила, до ряма дошла, а назад доплелась еле, почти ползком. Пришлось клюку выломать. А кто ж за меня сходит-та?
Потом старушки пьют чай и снова жалуются:
- Пряники каки-та жёсткие. Зубы совсем ничо не берут.
- В сельпе брала, - оправдывается баба Лиза, а Маша советует:
- Ты в чай обмакивай и подержи.
- Дак держу, а он раскрошится весь, холера его забери.
- В ложке держи, бестолковая.
- А вот энти мягоньки. Как кошачья лапка.
- Скажешь тоже.
- Знала бы, припасла больше таких-то.
Возвращается из школы Соня. Гости расходятся по своим избам, к привычным заботам и бесконечным хлопотам. Баба Лиза ставит нехитрый ужин на стол: варёный картофель с зелёным луком и огурчиком из своего огорода. Включает «тарелку-радиво», и под низким потолком деревенской избы вмещается вся страна с её новостями и скромными развлечениями…
***
Пройдёт много лет.
Стоя у могилки на сельском скромном кладбище, Соня не может, да и не хочет сдержать слёз. Но это не горькие слёзы, хотя горечь в них есть, - ведь жизнь с неизбежным постоянством отбирает у нас самое дорогое! – нет, это слёзы благодарности и любви, той глубокой, неискоренимой, настоящей любви, которой одарила её простая русская женщина.
Той любви, на которой только и держится человеческий мир и без которой он давно превратился бы в прах и тлен. Несмотря ни на какие технократические достижения!
Продолжение на http://www.proza.ru/2017/07/21/1669