Забытая актриса

Игорь Кутузов
Гордый взгляд учительницы Татьяны Сергеевны из кинофильма «Весна на Заречной улице» привлек внимание более тридцати миллионов телезрителей, сделав картину одной из самых успешных в своем времени. А вот дальнейшая жизнь белокурой актрисы Нины Ивановой, покрыта плотной завесой тайны.

Впервые на широких экранах Иванову увидели в образе Настеньки, познавшей весь ужас блокадного Ленинграда. Картина «Жила-была девочка» снималась в перерывах между налетами, с огромным риском для жизни всей съемочной группы.
Зрители и критики тогда высоко оценили игру десятилетней Нины, но как оказалось, девочка вовсе не горела желанием связывать свою жизнь с кино.

После школы она поступила в медицинский институт. Будучи студенткой, по-дружески согласилась сняться в дипломной работе выпускницы ВГИКа, благодаря которой попала на глаза режиссеру Марлену Хуциеву.
Трогательная история, рассказанная в его фильме, принесла двадцатидвухлетней Ивановой поистине всесоюзную любовь, став не только ее визитной карточкой, но и подарив встречу с будущим мужем.
После скажут, что молодая актриса вышла столь прекрасной, потому что камера смотрела на нее влюбленными глазами оператора.

Радомир Василевский оставил ради нее жену и маленькую дочь, сделал предложение и увез в Одессу. Но семейное счастье длилось недолго. Спустя несколько лет Иванова в одиночестве вернулась в Москву. По слухам, причиной развода послужило отсутствие у супругов детей.
Несмотря на главные роли в картинах «Киевлянка» и «Наследники» в Нине все отчетливее чувствовалось отсутствие актерского образования. После сатирической комедии «Серая болезнь» она навсегда ушла из кино.

Окончив режиссерские курсы, Иванова работала на киностудии им. Горького, вплоть до выхода на пенсию. После, устроилась медсестрой в онкологическое отделение московской больницы.
Сейчас Нине Ивановой восемьдесят пять, она живет вместе с сестрой. Ведет тихую, спокойную жизнь, и не пускает в нее посторонних. На редкие вопросы бывшая актриса отвечает, что не видит смысла напоминать о себе, когда все давно забыли.