Светка прижала Нику к стене коридора и жарко дыша в лицо «послевчерашним» и «сегодняутречним», со страстью повествовала о радостном событии: Он приехал! После «сыночка» Валерика («Валерик сегодня скушал кашку, супчик, картошечку», «у Валерика болела голова, горлышко, попка». (Что сделаешь, невостребованный инстинкт материнства, да и разница чуть не в 20 лет) Светка долго была неутешна, и ее «алкогольный криз», безусловно, был следствием Валерикиного отъезда на историческую родину. Валерикина умная мама упорно не желала ничего знать и относилась к Лекаренке как к квартирной хозяйке сына, именуя ее на «вы» и советуясь с ней о личной жизни ребенка. Кстати, как только семья уехала на историческую родину, вытребовав назад Валерика, он тут же женился – невеста уже была припасена.
И вот снова «она была девушкой, она была влюблена», как гласит эпиграф к 3-й главе Евгения Онегина. И Он приехал. Влюблена наша девушка была – в героя своего очерка. Герой, правда, не был ни известным ученым, ни талантливым актером, ни даровитым художником. Зато он был поэт. Он писал стихи из колонии. Он, этот узник совести, столь заинтриговал зав отделом культуры Светку, что она затеяла с ним оживленную переписку, и вот… «За достойное поведение» (может, кстати, и статья в областной газете сыграла некоторую роль) «вскормленный в неволе орел молодой» вышел на свободу с чистой совестью по Удо.
Светка была пьяна от счастья и счастлива от вина. Не замечая никого, она громко и страстно выкрикивала наболевшее: «И вот он заходит… Я всего наготовила, платье свое, ты знаешь, зеленое, надела… А с ним – какая-то баба. Он говорит: «Познакомься, это Ирина». Она, эта Ирина, из Железногорска, учительница. Она тоже с ним два года переписывалась и приехала его встречать. Представляешь? Ну, мы поужинали, выпили, они ушли. Представляешь мое состояние! И вот, в час ночи, – звонок. Я открываю дверь, а там – Он! И мы (тут Светка восторженно заорала на весь редакционный коридор), мы как упали друг другу в объятья!..»
– На лестнице, прямо на пороге, или у тебя в коридоре? – хладнокровно уточнила Ника.
– В коридоре конечно. А дальше…
– Догадываюсь про «дальше». Светка, а вы трезвые были?
– Ну, нельзя сказать…– усомнилась честная Светка. – И вот он дома отсыпается, а я сейчас материал на машинку кину, подредактирую и побегу.
– Ты ,Светка, лучше сейчас беги, материал еще когда девки наберут, а мужик без тепла истосковался.
– Да, ты права, – благодарно вздохнула Светка и сияющая помчалась в свой кабинет.
– Я б тоже на ее месте поторопился, – хохотнул проходивший мимо Марченко – он оказался невольным свидетелем разговора.– "Романс о влюбленных"!
Впрочем, как выяснилось, Светка успела поведать свою «песнь– песней» всем желающим и нежелающим тоже. «Вот беда с девкой!» – вздохнула про себя Ника.