Как же часто с нами происходят странные и необъяснимые события. Как пример: что-то приснится во время ночного сна, а поутру ты читаешь в свежем номере газеты о происшествии. О том, которое ты увидел во сне. Многие скажут, что мозг человека это самое сложное и уникальное изобретение природы, воплощённое в жизнь. Но найдётся один единственный человек, который внимательно посмотрит с нескрываемым интересом вам в глаза и произнесёт:
«То, что вы увидели во сне, вовсе не плод воображения воспалённого сознания. Вы во время сна сумели перенестись в параллельную реальность, в дубль-мир, в котором это событие уже произошло».
Нечто подобное произошло со мной, когда я ступил ногой на первую ступень лестницы: осыпались блёстками яркие звёзды, исчез широкий полупрозрачный призрачный мост, колоннады, статуи горгуль и невероятно красивая женщина. Исчез с плеч плащ с подбоем цвета крови, шпиль красивого собора. Я от обиды даже сделал попытку выругаться, но, услышав «Лунную сонату», забыл об обидах. Перед входом в маяк стоял тщедушный, невысокого роста, мужчина в ярко-оранжевом одеянии.
— Я вас уже заждался, Юрий.
— Меня? – удивился я.
— То, что должно произойти, обязательно произойдёт, – улыбнулся мужчина. – Меня зовут Акун-Ро. Рад нашей встрече.
— Подождите. Вы монах, это понятно, но не тот ли вы человек, который организовал экспедицию в Россию? И вы тот, кто меня воспитывал в подземелье. Нет?
— Именно. Я первый, кто прикоснулся к камню небесного происхождения. Что потом произошло, какие события, всем известный факт. А насчёт воспитания, да, вы правы. Пришлось бурчать, хоть и не хотелось этого делать. Таких как вы, в нашей реальности можно пересчитать по пальцам. Способность менять реальность силой мысли вам досталась, так сказать, по наследству. От вашего деда, если быть точным.
— Вы знаете где сейчас находится мой отец? – я еле сдержал свои эмоции. Исчезновение известного археолога Князева с места раскопок в предгорье Тянь-Шаня в своё время наделало много шума. Дед исчез со своей любимой собакой, кавказской овчаркой Гердой.
— Не знаю, что вам ответить, Юрий. К сожалению, знаю, – покачал головой монах Акун-Ро. – Он находится совсем рядом, я не зря выбрал именно этот маяк. Но о вашем деде позже. Я вот что хотел сказать, Юрий. Вы в прошлом натворили много бед. Не в своём мире, нет. И мы уже приняли решение вас ..э-э..ликвидировать, но в память о вашем деде решили этого не делать. Дать возможность исправиться, показать себя с самой лучшей стороны. Вы наши надежды оправдали. Первое, исправили энергетику мира. Второе, защитили своего друга, которому в истории развития мира отводится особая роль. Защитили Вячеслава, и, как следствие, ваш друг уничтожил склад с опасными артефактами. Кстати, из-за этого склада столько пролито крови, страшно себе представить. Вы называете Аненербе организацию, которая существует до сих пор. Мир, в котором вы побывали, этому пример. Уничтожив хранилище с артефактами вы уничтожили мир Аненербе, освободили от узурпатора мир, из которого вы прибыли сюда.
— А с миром, который над всеми надзирал и присматривал? Что с ним?
— Он пока остался. Но за ним мы присматриваем. В нём происходят удивительные процессы. Вы знаете, Юрий, есть миры, которые развиваются самостоятельно, есть миры-паразиты. Мир номер четыре, как вы его называете, и есть мир-паразит. Люди в том мире не тратят свои углеводороды, оставляя эти запасы для потомков. В мире ничего не производят, покупают всё необходимое в соседних мирах. Так удобно жить, но к чему такой образ жизни приведёт – непонятно. Впрочем, теперь вам решать, что с этим миром делать. Оставить всё так, как есть, или отбросить развитие цивилизации мира четыре на многие века назад.
— Мне решать? Вы меня ни с кем не перепутали, уважаемый Акун-Ро?
— А что, вы откажетесь от предложения стать одним из нас? Регент это очень почётная должность, Юрий. Я не знаю ни одного человека, который отказался от подобного предложения. Продолжая тему мира номер четыре. В нём давно открыли способ перемещения во времени. Именно представитель этого мира выкрал из вашего мира, Юрий, профессора Монье, который в будущем должен был открыть секрет перемещения во времени. И они, этого Монье, обменяли на доступ к неограниченным запасам электроэнергии. С каким миром они заключили сделку, вы сами знаете.
— С миром Аненербе, миром Коммуна.
— Именно, – ответил монах. – Как я сказал, они получили доступ к энергии не развивая свою отрасль энергетики. Паразиты, это самое точное определение. Но в добавок ко всему, мир четыре отдал на разграбление миру Аненербе мир под номером три. Полезные ископаемые, драгметаллы и так далее и тому подобное. Но и это ещё не всё: талантливые учёные из Аненербе поставляли в мир-паразит передовые технологии. Для того, чтобы порядок вещей не менялся, продолжалась торговля, мир три был отрезан от общего информационного поля Вселенной. Во избежания катаклизмов, если можно так выразиться. Но никто не мог даже в страшном сне предположить и представить, что профессор Монье сбежит из мира Аненербе, а вместо него появится Юрий Князев, человек с врождённой способностью видоизменять реальность силой мысли. В результате: мир Аненербе исчез, мир четыре остался без бесплатной электроэнергии. Какой у него выход, как вы думаете, Юрий?
— Продолжать паразитировать на достижениях мира три, или ..
— Правильно. Объявить войну миру один, то есть нашему миру. И это произойдёт в самое ближайшее время. Напомню, учёные мира-паразита давно открыли способ перемещения во времени.
— А что им помешает вернуться во временную точку моего появления в мире Анннербе и помешать мне сделать то, что я сделал, уважаемый Акун-Ро? Или, как вариант, подсказать кому нужно, чтобы присматривали за Монье?
— Для этого им нужен профессор Монье. Это как неотъемлемая часть уравнения. Без наличия определенной величины уравнение становится нерешаемым. Когда все величины, все компоненты сойдутся в одной точке, тогда мир-паразит решится на какой-то поступок.
— Подождите, уважаемый Акун-Ро. Почему бы миру-паразиту, миру четыре, самостоятельно не поставить в наш мир, в 1943 год, Гитлеру столь необходимый ему источник энергии для оружия возмездия? Тогда многое произошло бы. Возможно, я бы не родился и так далее.
— Хм.. а мы зачем тогда нужны, Посредники? Зачем тогда нужны Регенты? Это политика, уважаемый Юрий, во всём главенствует принцип невмешательства. Мы долго терпели выходки мира-паразита, всё жалко было людей. Но всему приходит конец и терпению тоже. Для того, чтобы вынести справедливый вердикт и приговор, нам нужен был человек, который бы самостоятельно, без нашей помощи вник бы в эту проблему. Вы стали именно таким человеком. Сами, своим умом, дошли до изнанки, подноготной взаимоотношения между мирами. Вам и карты в руки. Так что, наша сделка состоялась?
Решение у меня возникло само собой:
— Я к этому пока не готов.
Акун-Ро улыбнулся:
— Мы в вас не ошиблись. Думайте, определяйтесь. Нам нужны здравомыслящие люди, для которых логическое суждение превалировало бы над эмоциями. Мне пора, Юрий. Определитесь, дайте мне знать.
— Как я это сделаю? – задал я вопрос. Опоздал. Акун-Ро исчез. Я стоял перед входом в маяк, внизу грохотал прибой, дал лёгкий ветер.
*****
Бессмертное произведение, гениальный композитор. Плавная и завораживающая мелодия была дополнением к спокойному, наполненному ароматом цветов, вечеру. Или ночи. Три луны на небосклоне, попробуй угадать. В проёме двери маяка я увидел мужской силуэт. Он выделяется чётким абрисом на фоне ослепительного яркого света. Музыка Бетховена, тропический рай и до одури вкусный запах чего-то там жарящегося. Я представил огромную сковороду с тремя, нет, с пятью жареными яйцами. Живот моментально отреагировал на фантазию своего хозяина, недовольно заурчал.
— Долго же вы шли, Регент, – раздался голос смотрителя маяка.
— Да нет, я быстро поднялся, но долго стоял, слушал музыку. Не хотел, чтобы этот волшебный момент исчез, сошёл на нет, – ответил я мужчине, задав потом себе вопрос: кто это так красиво говорит? Я, что ли? Никогда не отличался красноречием. Вот что музыка животворящая делает с человеком.
— Ну да, эта музыка на века, согласен. Проходите, располагайтесь, будьте как дома. Хотя, вы и есть в своём доме, – смотритель показал рукой на дверь, приглашая внутрь.
Примерно так я себе и представлял устройство маяка и «убранство» его помещений. Если быть точным, отсутствие такового. Всё лаконично, просто и минимум удобств: огромный стол из дерева чёрного цвета, задвинутые шесть стульев с высоким резными спинками, аппарат непонятного назначения в дальнем от входа углу, электрическая печь, навесные шкафчики. Со сковородой я почти угадал – на ней вместо яиц жарились два огромных куска мяса. Желудок опять предательски заурчал, смотритель улыбнулся в усы.
— Голодны? Это мы сейчас исправим.
— Морской воздух, свежий ветер и пешая прогулка творят чудеса, – ответил я, рассматривая пожилого человека.
Не могу сказать, что черты лица мужчины правильные, но они довольно приятные. Большие глаза зелёного цвета, нос с небольшой горбинкой. Высокий, в джинсах и, естественно, в тельнике. Жить на берегу моря-океана и не носить тельник? Нонсенс.
— Давайте поступим так, – произнёс смотритель. – Вы называете меня Майклом, я вас….
— Юрием, – подсказал я.
— Рад знакомству. Вон за той дверью коридор и комнаты для гигиенических процедур, так скажем. Меня предупредили, что вы сегодня прибудете, поэтому в ванной комнате найдёте все принадлежности и одежду. А потом будет ужин, или ранний завтрак. Для кого как. Привыкайте и ничему не удивляйтесь. Здесь время закольцовано, для одного сейчас ночь, для другого раннее утро, или день.
— Хорошо, Майкл, так и поступим, – сказал я, направляясь к двери, которую раньше не видел. Или этой двери раньше не было?
Переступив порог комнаты, остановился. За спиной раздался тихий смех, я оглянулся.
— Смелее, Юра. Маяк подстраивается под ваше сознание, воплощает все ваши сокровенные желания. Ну-ка, мне стало интересно, как вы себе представляете до чёртиков мне знакомый коридор и сам маяк, – Смотритель посмотрел через моё плечо, хмыкнул. – Регенты всегда отличались богатой фантазией, но такого я никогда не видел. М-да…
Я стоял в подземной пещере с разноцветными сталактитами. Они были похожи на огни неоновых витрин, ежесекундно меняя свою форму и цвет. В глазах зарябило от яркой палитры красок, я закрыл глаза, представив ту же пещеру, но с приглушенным светом. Да, так было гораздо лучше. Озеро с флуоресцирующей водой бирюзового цвета, скамейка, на которой сложены вещи и нательное бельё, в воде плавал надувной матрас.
— А матрас для чего? – спросил Майкл, я пожал плечами.
— А чёрт его знает, зачем он здесь. Плаваю я хорошо, поэтому даже и …
— То, что вы создали подземную пещеру о многом говорит. В первую очередь о том, что убегаете сами от себя. Сознание не обманешь. Это плохо, но поправимо, Игорь. Не буду вам мешать.
Погрузившись в воду с головой, понял, что тону. Я схватился рукой за матрас. Угу, понятно зачем он здесь. На матрасе были шампунь, мыло, мочалка. Да, действительно у меня фантазия буйная и безграничная. Я, ради эксперимента, опять погрузился в воду. Теперь всё нормально, вода как вода. Пресная, но держит тело.
Накупавшись вволю, я вышел из ванной комнаты и опять остановился, рассматривая во что превратилась кухня. Мягкий уголок, на стене закреплён кронштейн с плазмой, посередине кухни стол-остров со встроенной техникой и раковиной. Пол – ламинат, стены обшиты какими-то светящимися панелями. Три окна арочного типа. Стёкла – витражи. В одном окне я увидел три луны, во втором звёздное небо. За третьем окном рассмотрел цветущий яблоневый сад, солнце в зените. Последнее окно было приоткрыто, лёгкий ветер едва заметно шевелил невесомые занавески. Ткань, сотканная из тончайшей паутины, с красивым рисунком, на котором изображён ниспадающий в озеро водопад. С ума сойти!
— И где вы раньше были, Юра? – спросил Майкл, накладывая в тарелки еду. – Так бы и мучался до скончания века с примитивной обстановкой. А за пещеру с озером отдельное спасибо.
— Обращайтесь, – ответил я, усаживаясь за стол. – Вам не нужно помогать, Майкл? Кстати, а почему вы именно Майкл, а не Фёдор, или Тимофей?
— Это же русские имена, Юра. Я из Пенсильвании, где каждый второй Майкл. Но больше всего там Джонов, Билов. Америка, сами понимаете.
— Значит, вы в совершенстве владеете русским языком. Я не заметил акцента.
Смотритель маяка засмеялся.
— Ну что вы! Я никогда не изучал русский и говорю с вами на своём родном языке. Вы не забывайте, где находитесь.
— В нереальной реальности, – ответил я. – Здесь всё возможно.
— В том то и дело, что именно в таких местах происходит пересечение, объединение нереального с вполне реальным, осязаемым и обоняемым. Вода, как пример. Хотел бы я посмотреть, как вы принимаете душ, в котором вода всего лишь плод вашего воображения. Или взять это мясо. Попробуйте его и оцените вкус, запах. Приятного аппетита.
Чем дальше в лес, тем толще партизаны. Так, не ровен час, когда-нибудь запутаешься, где всё с тобой происходит на самом деле, а где нет. Шагнёшь со ступеньки и провалишься в пустоту, или наоборот: будешь рассчитывать на что-то призрачное и эфемерное, но на самом деле свернёшь голову, сломаешь руки-ноги. Как в этом во всём разобраться, все развидеть, кто бы подсказал? Наелся я, что называется, от пуза. Мы пили крепкий цейлонский, чай, вели неспешную беседу. Майклу уже восемьдесят, из них пятьдесят лет он находится в роли смотрителя маяка. Как он здесь в одиночестве? Да нет никакой тоски и одиночества. Каждый день кто-то поднимается на маяк, отправляясь в другой мир, измерение. Сколько этих миров? Бессчётное множество.
— Что-то странное с вами происходило за эти пятьдесят лет? – спросил я, отставляя чашку в сторону.
— Что вы называете странным?
— Видели ли вы представителей других миров, не похожих на людей?
— Да, было несколько раз, – ответил Майкл, доставая пачку сигарет. Верблюд на фоне минарета, мои любимые. – Но меня не проведёшь. Для этого я и поставлен на страже Хранилища.
— Хранилища? – переспросил я.
— Именно, Хранилища. Вам что, Акун-Ро ничего не рассказал об этом месте? – удивился Майкл.
— Нет. Хотел, но он очень спешил.
— Хорошо. Вы сейчас отдохнёте, потом, вместо объяснений, мы отправимся на экскурсию по Хранилищу. Они разбросаны по всем мирам, чтобы опасные артефакты находились как можно дальше друг от друга.
— Артефакты…. – произнёс я. – Всю жизнь считал, что это выдумки людей, не более того.
— Ну конечно. Три луны на небе вас не смутили, а наличие артефактов заставили сомневаться в их наличии. Вы вспомните немного историю и подумайте, как и почему Александр Великий, Батый-хан, или Бонапарт, этот недомерок, сумели повести за собой такое количество людей и поставить полмира на колени. Или взять того же Гитлера. Человек, трусливый по своей натуре, превратился в мощного и авторитетного лидера. Нет, уважаемый Регент, здесь не всё так просто. Всегда присутствует что-то из ряда необъяснимого. Да и зачем далеко ходить? Чудесное мясо, например, как оно попало на маяк? Вы хотите сказать, что я охотник и ухожу за дичью в горы, оставив без присмотра маяк и Хранилище? Нет. Мне, согласно должностной инструкции, это делать запрещено. Есть артефакт, который мне позволяет находиться одновременно в нескольких мирах. Не верите? Хорошо, давайте тогда выйдем через дверь.
На подстилке, положив голову на лапы, дремала кавказская овчарка. Она посмотрела на меня, сладко зевнула. Я нагнулся, погладил собаку по голове.
— Просто удивительно, как она сразу в вас почувствовала друга, своего. Обычно Герда с подозрением относится к новым людям, – сказал Майкл.
— О, я собачник ещё тот. У моего деда была овчарка, которую тоже звали Герда. Я был в армии, когда она… они пропала. Так что, ничего удивительного.
Я взялся за ручку двери, но меня остановил смотритель.
— Нет-нет, здесь нужен личный контакт с артефактом.
— С каким артефактом? – не понял я. – Дверная ручка это есть артефакт?
— Сам маяк и Хранилище, которое расположено глубоко под землёй, и есть артефакты. Маяку около шестиста лет, а сколько лет существует Хранилище никто вспомнить не может. Древнее оно, но в хорошем состоянии, само себя апгрейдит, выражаясь современным языком.
Майкл прикоснулся к ручке двери, закрыл глаза.
— Дверь это место бифуркации времени-пространства. Знаете, что означает термин бифуркация?
— Нет, конечно. Слышу не в первый раз, но что оно означает не знаю.
— Ладно. Это место, в котором происходит разделение времени на несколько потоков. В каждом происходят не зависящие друг от друга события. В том, параллельном пространстве-времени, куда мы отправляемся, я заботливый муж и уже прадедушка.
— То есть, вы находитесь в своём доме в Пенсильвании и одновременно с этим гуляете по берегу моря в этом мире. Так получается?
— Точнее не скажешь. Только здесь присутствует эффект Шимуна-Ворчека. Умираешь в том мире, умираешь в этом и наоборот. Вот такие дела. Приходится опасаться всего и всех, не болеть и поддерживать себя в хорошем физическом состоянии. Здесь я под защитой артефактов, практически, как Маклауд, который Дункан, или Горец. Ладно, много разговоров. Готовы? Пошли.
Майкл открыл дверь, в проём посыпалась земля, жёлтые листья деревьев.
— Только вчера весь мусор с крышки схрона убрал, – недовольно сказал смотритель, поднимаясь по бетонным ступенькам из…. Схрон? Он, интересно, зачем здесь. Но объяснение у Майкла нашлось быстро: в годы холодной войны в США все поголовно готовили противорадиационные укрытия. Рядом с металлической дверью стояла соответствующая табличка.
— Да-да, хорошо, что Карибский кризис прошёл для государств и всего мира стороной, – сказал смотритель, заметив, что я рассматриваю табличку. – Хорошо, что хорошо заканчивается. Так, по-моему, у вас в России говорят. Меня научил многим пословицам Саша, ваш земляк. Хороший человек был. Он то и оставил мне Герду. Игорь, вы побледнели. Что-то случилось?
— Нет-нет, всё нормально. А как к вам этот Саша попал на остров, на маяк?
— Акун-ро рассказал, что его и собаку случайно перенесло потоком бифуркации в этот мир. Нет, с вами определённо что-то не так.
— Как фамилия была у Саши? Не помните? – спросил я. На меня нахлынуло предчувствие чего-то страшного.
— Помню. Князев.
— Этот Саша умер? Где он похоронен? – спросил я, еле сдерживая эмоции.
— Возле маяка. Недалеко от него. Вижу, что нашу экскурсию придётся отложить. Хорошо, возвращаемся.
Я смотрел на деревья с пожелтевшими листьями, на голубое небо с налётом лёгких облаков. Жадно вдыхал в себя прохладный воздух, пытаясь успокоиться. Вот, значит, какая судьба у моего деда. Теперь и с Гердой всё понятно, да и со всем остальным… понятно. Маяк стоял на своём месте, Герда лежала возле двери. Всё было так, но на душе был налёт горечи. Я до сих пор надеялся, что когда-нибудь найду деда.
— Я ухаживаю за могилой, сюда очень часто Герда прибегает. Грустит, – сказал смотритель. Мы прошли несколько десятков метров, я увидел надгробие. Камень с зеленоватым оттенком, на котором были высечены фамилия и имя деда.
— Это ваш .. – Майкл отступил назад. – Сочувствую, Юра. Я вас оставлю одного.
Я встал на колени, в плечо ткунлась Герда. Вот и встретились. Не так я представлял нашу встречу. Всё не так, дед ….