- Рыбачка Сонька как в тумане,
Причалив к берегу баркас...
Дядя Боря имитировал голос Бернеса, при этом я никогда не слышал как правильных слов, так ни начала, ни продолжения песни - вскоре следовала коронная фраза дяди: "гандоны, штопанныеколючейпроволкой!!!" Это означало, что дядька влил в себя стакан его самолично изготовленного вина, из тутика, буквально минуту назад - ритуал, ежедневный. Вырубался сразу - не было желудка, практически. Вырезали на зоне, когда дядьку пырнул ножом другой зека и, как оказалось, этим спас ему жизнь: лекарь, вскрывший живот в районе удара ножа, обнаружил опухоль в желудке, удалив её. Сказав при этом, что дядька должен обидчику пузырь, пожизненно...
Тётя Валя, его жена, или закрывала окна на кухне, или дверь во времянке - в зависимости, где дядь Боря в тот момент находился. Чтобы не слышали соседи. Но фраза дядьки о гандонах была совсем не такой страшной матерщиной, как мы, пацаны, привыкли слышать от пьяных взрослых - скорее смешной. Чуть позже я услышал от отца ещё более смешное: "нужен, как зайцу триппер!" и с более мягким вариантом фразы "как зайцу стоп-сигнал", если были дамы при этом.
Братья - мой отец и дядь Боря, старший на один год, родительский дом поделили пополам, строясь уже для своих семей вширь. Строительный материал - туф и камень на фундамент, привозили из Каменки*, где дядька и сидел. Но самое поразительное было, когда к дому братьев подъезжало такси - что само по себе было необычным событием, а из багажника приехавшие мужики выгружали ящик водки и связанного барана. Разинув рты, вышедшие из своих дворов соседи глядели, как уважительно, и судя по синеве наколок - зеки, вручали дядьке эти дары. А если дяди Бори не было дома, то терпеливо ожидали, не отпуская такси.
Это позже я узнал, что дядька был авторитетным зека; его год рождения попадал и на войну, которой шёл последний год. Но подрался, при задержании порезав мента, загремел на тюрьму, выйдя опять сел; Север, потом переводом, после операции на желудке, отправили в Кабарду на Каменку, откуда и освободился в середине 50-х, а может и попав под амнистию 53-го с опозданием...
Когда я впервые увидел папиросы "Север", спросил у мамы, - это как у дяди Бори на ладони наколка?
Про зону дядя не рассказывал, но ещё когда я был школьником говорил не верь всему, что говорят. И что пишут в газетах не верь - врут. Не бойся сильных - побьют, но не плачь, умойся кровью, терпи. Не проси, даже если что-то тебе сильно хочется. Показал приёмы, как выбить нож, если на тебя напали, и подарил здоровенную цыганскую иглу. В рукав запрячь и если кто обидит - в щёку и вверх. Не убьёшь, но боль причинишь сильную.
Ещё с детсада было обязательным, для мальчишки, иметь рогатку. Школьником - поджиг, любовно выстроганный из деревяшки, с коротким дулом из медной трубки. На разборках весьма внушительно было чиркнуть коробком об привязанных в ряд спички, и пока огонь доходил до отверстия с порохом, противник соображал делать в сторону ноги, дабы дробь не попортила морду лица.
Запомнился самый первый сделанный мною поджиг. Рукоятку сделал неплохую, а вот конец трубки, заплющив и скатав в несколько раз, свинцом не залил. Дымного пороха насыпал достаточно, запрессовав бумагой и добавив дроби, ещё раз прессанув бумагой. Направил в деревянный сортир, находящийся на половине участка дяди, зажёг. Вот хер знал, что он там в это время верзал. Выстрел, дым, я вскрикиваю от боли - трубка, не запаянная, размоталась и часть дроби попала мне в руку между большим и указательным пальцем. Мой крик, кровь и дикий ор дядьки: "гандоныштопанныекоючейпроволокой!" Между нашими огородами, недалеко от сортира калитка, дядька ломится в неё и, увидев меня с окровавленной рукой, подхватывает на руки и несёт в дом.
Мне было пять лет, когда случился погром, вернее закидывание камнями дома, где мы жили. Дядя недавно освободился, с моим отцом поделили дом и стали строиться, как бы и врагов не было. Но, и подробности я гораздо позже узнал, в конце нашей улицы жил один мужик, которому дядя набил морду. Признав в нём ссученного** с Севера, где дядька успел посидеть. И, опять же позже, я узнал, что это было непримиримое противостояние зеков. Измудохав соседа дядя пришёл домой, накатил винца и отрубился. Я с родителями ночевал у дяди, потому что папа, снеся стенку нашей половины дома, залил фундамент для дальнейшего строительства. Проснулся от каких-то ударов и истошного плача двоюродного брата - ему было три года. Запомнилось, как дядя метался с угла в угол матерясь, а в дом один за другим летели камни, круша рамы, выбивая штукатурку в стенах. Дядя хватал эти камни и кидал назад. Наверно, с первыми звуками разбившихся стёкол, мама кинулась ко мне, как и тёть Валя, взявшие нас на руки и спрятавшись за стену другой комнаты. Известковая пыль заполнила весь дом, но когда мама нагнулась надо мной, как курица над цыплятами, мне стало и не страшно, и сразу успокоился, хотя брат всё ещё истошно плакал...
Позже мама рассказывала, как отец незаметно выпрыгнул из окна и побежал за кентами, вскоре вернувшись. Наступила тишина, в которой раздавалось непрерывное дядино "гандоныштопанныеколючейпроволокой"... долго мне запах известковой пыли напоминал пережитый ужас в детстве.
Потом братья очень быстро построились, на деньги этого самого соседа. У дяди с отцом оказалось куда больше защитников и друзей. Условие было единственным - забыть за сучье прошлое соседа и оставить его в покое.
Пойдя в школу я с дочкой этого соседа оказался в одном классе. И даже вместе шли до дому после уроков.
Ещё на на нашей улице напротив нас жил власовец - что тоже я уже школьником узнал; вокруг жили семьи бежавших из Украины и с Кубани во времена Голодомора... может поэтому у нас быстро забывались обиды - наши родители и так хлебнули лиха...
На похоронах дядь Бори было много людей; мне показали только фото похорон, так-как я сидел в то время на строгом, на Урале...
*ИТК строгого режима, КБАССР
**зек-фронтовик, вставший на сторону власти