Александру было 45 лет. Это не было чем-то особенным, как это иногда бывает, это был простой факт, над которым он не задумывался, потому что к своим годам достиг не многого, но ему казалось, что этого вполне достаточно для мужчины его возраста – начальник отдела в компании по производству электрических приборов бытового назначения.
Он не сделал головокружительной карьеры, но упорство и аккуратность привели его к должности, на которой платили нормальные деньги. Все было у него хорошо и в личной жизни – жена, ребенок, которому уже шел семнадцатый год, – и ничто не беспокоило Александра кроме надвигающейся на его сына Армии. За этим словом скрывалась угроза всем. И. главное, то спокойствие и размеренность, к которым привык Александр, сразу начинали колебаться при мысли, что его мальчику грозит Армия.
Она именно грозила, потому что сам Александр в ней никогда не был, по здоровью, на которое никогда не жаловался. Но предусмотрительно родители еще в детстве лечили его от гипертонуса, и еще много от чего.
Получилось к моменту призыва у него была толстая медицинская карта, где, при желании и хорошем отношении, военная комиссия сможет обнаружить то, что необходимо для того, чтобы мальчик Саша был освобожден от Армии.
И вот теперь пришла пора, и Александр понял, что угроза Армии для любимого сына реальна. И чем больше думал об этом Александр, тем яснее понимал, что они с Машей упустили время, чтобы подготовиться к этому.
Первым делом Александр решил, что сына надо пристроить в институт, где есть военная кафедра. Особенными успехами в учебе его сын не отличался. Так, с середины на половину, тройки и четверки по всем предметам. Это означало, что поступить просто, без всяких уловок не получится.
Сам сын был бесшабашным и мало беспокоился о своей судьбе. Пропадал на дискотеках, встречался с девушками и вовсе не беспокоился ни о чем – ни о профессии, ни об учебе, ни об Армии. Будь что будет. Главное, что не пьянствовал и дурью не баловался. Так думали родители.
И вот эта Армия вдруг так близко подошла к их сыну. Ни Маша, которая всю жизнь проработала в отделе кадров на каком-то предприятии, ни Александр не заводили нужных связей. Им было непонятно, как это делается, и, вообще, они были далеки от того, чтобы как-то пристраиваться.
Все их достижения состояли в исполнении тех обязанностей, которые на них возлагала работа. С этим они справлялись хорошо. Армия – это было не из их жизни, это было что-то, что вдруг потребовало напряжения тех способностей, которых у них не было – умения устраивать дела.
Сидя на кухне, Маша и Александр молча пили чай.
– Что будем делать с Семеном? – спросил Александр.
– Как что? – Маша боялась произносить это страшное слово Армия. Последнее время она ночью просыпалась от страшных снов и не могла до утра заснуть, представляя, как все плохо будет у ее Семена в этой Армии.
– Ну, ты понимаешь, что не сегодня-завтра Семен загремит в Армию, – Александр сам не понимал, откуда у него этот страх и ненависть к Армии, но он в нем жил как-то автономно, не от ума, не от сердца, а от чего-то другого. Армия воспринималась как что-то угрожающее, и эта мысль неприятно его будоражила все последние время.
– А что будем делать? – Маша неуверенно посмотрела на Александра. Она считала, что он что-нибудь придумает. Сама она ничего не могла и не знала, куда ей надо идти, к кому обратиться.
– Ты помнишь, что говорила про свою знакомую, психолога или экстрасенса? – Александр смотрел с надеждой на Машу.
– Ну да, Эльвира. Она может что-нибудь посоветовать.
– Тогда ты ей позвони, прямо сейчас
Маша взяла телефон, пощелкала и нашла нужный номер.
– Ты звони ей с простого. Нечего деньги тратить. – Александр был, если не сказать бережливым, то, наверное, жадным, – он считал каждую копейку и склонен был к накопительству. Так что в банке у него был приличный счет, и теперь он не мог себе признаться, что Армия его пугает не как угроза его сыну, а как угроза его деньгам, которые он копил, ежемесячно откладывая и считая везде и всегда копейки, что иногда Машу выводило из себя.
Маша набрала номер телефона.
– Эля? Это я, Маша. Ты свободна? – последовала пауза… – Ну, я тогда сразу к делу. Моему Сене грозит Армия. Ты понимаешь? – пауза повторилась. – Нет, еще не получали. – На том конце, вероятно, спросили про повестку. – Ты думаешь? – Маша выразительно и с тоской посмотрела на Александра. – Сколько? – Маша отвернулась, чтобы Александр не видел ее лица. – Да, поняла. Подумаю и тебе перезвоню.– Она повесила трубку.
– Ну, что? – Александр почувствовал ужасное напряжение, он предчувствовал что-то. Маша походила в задумчивости по комнате. А потом сказала:
– Это будет стоить … – она замолчала и отвернулась, она не хотела видеть лица Александра, которое в этот момент как будто обмякло и приняло разочарованно-скорбное выражение. Маша смотрела в окно и молчала – все деньги были у Александра.
Воцарилось многозначительное молчание.
– Сколько? – спросил хриплым голосом Александр.
– Все. – Маша стояла к нему спиной.
– Ты хочешь сказать … – Александр не успел закончить.
– Да, да, да. – Маша разрыдалась.
Александр заходил из угла в угол, не понимая до конца, не желая до конца верить…
В этот вечер они спали в разных комнатах.
Когда Александр остался один, он сел за стол и раскрыл свою заветную тетрадь, которую любил больше всего на свете, потому что там были по дням записаны все его сбережения.
После каждого визита в банк он садился и записывал в тетрадь число, день месяц, год и сумму, которую прибавлял к предыдущей, и подводил итог. Он просматривал предыдущие записи, вычислял проценты, вспоминал, что у него в жизни происходило в тот или иной год, прослеживал все записи, сравнивал со сберкнижкой и делал пометки о произведенных тратах - купили шкаф – это было давно, купили цветной телевизор – это тоже было давно, купили Сене ноутбук. Эти заметки были редкими – не всякий раз можно было что-то сэкономить.
И вот теперь. Он не знал, как ему жить дальше, если он лишится всех сбережений. В этот момент он не думал о Сене, об Армии, о Маше, – он думал о себе.
«Уехать куда-нибудь», – вот первая мысль, которая ему пришла в голову. – «Куда?» – и он стал вспоминать свои мечты.
Вот накоплю – поеду на автобусе по Европе. Польша, Германия, Франция, на берегу в Испании буду отдыхать, Италия – озеро Гарда. Потом домой.
Он последние полгода изучал проспекты, звонил фирмы. Бронировал туры и все откладывал удовольствие. И вот наступил момент – или ехать, или на долгие годы отказаться от всего…
На следующий день утром они с Машей не разговаривали. Он только спросил:
– А ты уверена, что все…? – он ждал.
– Она так сказала.
Каждый пошел по своим делам.
Вечером как всегда пили чай. Маша начала первая:
- Я думаю, что ради Сени ты…
Александр не выдержал:
– Что ты хочешь сказать?
– Как что? Мы должны… – она умоляюще посмотрела на Александра.
– Что мы должны?
– Как что. Ты разве считаешь…?
– Я ничего не считаю. – Александр еле сдерживался, чтобы не сказать всего. За этот день он неожиданно для себя самого освободился от страха, который его угнетал все это время.
– Ты понимаешь, что наш Сеня… – Маша неожиданно для себя расплакалась. Александр молчал. Он укреплялся в своей уверенности бороться за себя, за свою тетрадь, за свою мечту, и тут почему-то он произнес фразу:
– Чего ты боишься? Что случится с нашим Сеней? – он неожиданно замолчал, предчувствую, что дальше будет.
Маша с красными от слез глазами смотрела на Александра.
– Ты не любишь нашего ребенка, – она опять заплакала и сквозь слезы сказала то, что ей пришло на ум. – Для тебя деньги важнее всего на свете. Ради них ты готов на все…
Она всхлипывала, размазывая рукой тушь от ресниц по лицу. Вид у нее был страшный и одновременно жалкий.
Александр ничего не чувствовал. Он окаменел. И тут он произнес еще крамольную фразу:
– Кто тебе сказал, что в Армии … – он не находил подходящего слова, – ну, в общем, что нужно так ее бояться.
Он сказал то, что ему подсказывал здравый смысл. Но в этот момент он чувствовал, что говорит умно и то, что реально, очищено от всякого наносного, лишнего, он чувствовал свободу от предрассудков.
Он знал, что эта фраза им выстрадана годами труда, годами усилий, годами ожидания перемен в жизни, годами мечтаний о другой жизни. Он чувствовал, что он прав. В этот момент он не думал о деньгах, он думал о другом, что не сможет жить спокойно, так как он привык, если сейчас он уступит. Он боролся за себя. И он произнес самую крамольную фразу:
– Его что, сажают в тюрьму?
И тут он услышал от Маши то, что у нее наболело:
–Как тебе не стыдно. Ты там не был, ты не знаешь, что там твориться.
– Что конкретно? – Александр был уверен в своей правоте и тверд в намерении не сдаваться.
– Как там…– Маша не находила слов, – там мальчиков избивают старшие. Там такое творится.
Александр пошел в наступление:
– А ты уверена, что если мы кому-то дадим деньги, то не заберут и нас вместе с ним, но в другое место.
– Все так делают. Ты просто не хочешь расставаться с деньгами. – Маша хлюпала носом.
В дверь вставили ключ, и Александр с Машей, молча, посмотрели на дверь. Вошел Семен. Он был какой-то спокойный и взрослый. Он сразу вошел в комнату к родителям и, увидев заплаканную мать, сказал:
– Я из военкомата. Меня взяли на флот. Через неделю я должен быть готов.
– Как? - Маша бросилась к сыну, обняла его, прижалась к нему.
– Ладно, мать. Я всегда хотел путешествовать. Ну и вот …
P.S. Через два года Семен вернулся домой. Он поступил в мореходку.