В январеееее, в январеееее, - пела Елка, спускаясь по лестнице со второго этажа, из родной редакции, - как-то всееее до фонарееее. А не станет января, будет все до фонаря?
На улицу ей откровенно не хотелось, но что поделаешь, если телепортироваться она пока не научилась, а домашние ждали ее в светлой трехкомнатной квартире, окнами на Амур .
И тут, остановившись и хлопнув себя по лбу, кинулась обратно, ворвалась в кабинет и схватив со стола таинственную рукопись, рванула на улицу. Тугая дверь шлепнула ее, и жизнерадостная редакторша споткнулась, едва не свалившись в сугроб, рукопись издала птичий сдавленный писк и, медленно-медленно рассыпалась. Елка было остолбенела, но тут же начала хватать легкие листки.
- Слава Богу, ветра нет! - бормотала она себе под нос. Потом встала на четвереньки, так было удобнее, и пока собирала свой упущенный урожай, не заметила, как около нее, ползающей по снегу, остановились ботинки 45 размера.Заметив же ботинки, немедленно сделала лицо тяпкой, мол, да, ползаю тут, ну и что такого? и подняла надменное холодное лицо к обладателю ботинок.
Этот самый обладатель ботинок с удовольствием наблюдал, как это холодное лицо стало теплым, невероятно молодым, вспыхнуло от радости.
- Ты, Аленка, - сказал он, - всегда на высоте! и подал ей большую крепкую руку. Алена вскочила, сияя, ибо перед ней был никто иной, как слесарь Иванов.
Он как-то мгновенно собрал все, что еще не было собрано, и взяв рукопись в крепкие морские руки, попросил : Посиди со мной в кафешке, а?
Отказать было совершенно невозможно, потому что этот невероятный человек по природе своей был спасателем и когда-то он спас Алену мало того, что от наводнения - от глупого и ненужного брака. И, переглянувшись, как участники тайного заговора, они быстро зашагали к ближайшей кафешке.А встретились они впервые в дни веселой Елкиной юности. Ей только-только стукнуло восемнадцать, она переплыла Уссури, была чудо как хороша собой - ясноглазая, с гончаровской талией, поющая, рисующая и абсолютно не желающая ни с кем встречаться.Но вот на солнечном пляже в июле, в своих голубых ...что там дальше у Вертинского? к ней подошел такой же ясноглазый, высокий и... сердце ее стремительно ухнуло вниз, а ведь она всегда с глубоким недоверием относилась к таким штучкам. Ну как может душа уйти в пятки?
Сердце биться, как птица в силках? Что за салонно-шаблонные выражения? Неправда, неправда! А тут вдруг рраз - и ухнуло! Владик так ухаживал,уж так ухаживал, оказался настоящим рыцарем, трясся над Аленой, звал Аленушкой и ненаглядной, дарил великовозрастные крупные розы, пышные, как оперные примадонны. Домой она Владика не звала, будучи воспитана в невероятной строгости.
- Таких, как ты, сейчас нет! - страстно говорил Владик, перебирая ее поистине золотые кудри.
И вот наступил один день, который назвать прекрасным язык не поворачивался .Владик, водящий Алену в кино, кафе и на прогулки, внезапно и можно сказать, скоропостижно, сделал ей предложение. Она была по уши влюблена и от неожиданности сразу же согласилась.Но яркий сентябрьский день почему-то померк. Прошла неделя.Мама поплакала и согласилась принять дома дочкиного жениха.И вот он пришел! Открыла мама и увидела огромный букет, заслонивший лицо будущего зятя. Букет как-то смягчил мамино неприятие и она, слегка познакомившись, решила, что вполне может уйти, оставив строптивую дочь наедине с молодым человеком.
Когда мама ушла, Влад заметно приободрился и гоголем прошелся по комнатам.Остановившись у портрета Марины Цветаевой, хмыкнул и спросил : "Это ваша родственница?" И тут Аленино сердце опять ухнуло и провалилось, а на место отказалось возвращаться. И стала она с той поры бессердечной. Вроде есть сердце, а вроде бы и нет. Бедный Владик! В этот самый момент Алена не могла размышлять о сердцах и тому подобных мелочах, потому что прорвало трубу. Вода с молодецким уханьем мощной струей ударила из трубы в ванной.
- Что ты стоишь? - закричала Алена,- сделай что-нибудь! И побежала вниз, звать слесаря.Когда она вернулась вместе со слесарем Ивановым, вода хлестала с еще большей силой, а Владик обувался.
- Я ж не слесарюга какой, Ален! - не без обиды протянул Владик. И...ушел. И Алена, несмотря на трубу, на начавшееся наводнение и прочая, прочая, вдруг почувствовала себя почти счастливой. Только вот там, где пели птицы, образовалась странная тягучая пустота.А слесарь, мурлыча что-то себе под нос, как-то очень быстро наладил и починил все, что требовало наладки и починки.Алена накидала на пол тряпок, чтоб вода впиталась и спросила: "Сколько я Вам должна?"
- Да нисколько, - смущаясь,- ответил слесарь Иванов. - Я смотрю, у вас библиотека шикарная. Можно взять Цветаеву почитать?Верну через неделю.
И ошеломленная Елка выдала двухтомник Марины.Первый том был возвращен через неделю, второй - через две. Так началась их странная дружба.И длилась ровно полгода, пока он вдруг не исчез.
И вот сейчас, столько лет спустя, они летели в кафешку : он, крепко прижимая к себе рукопись, она, сияя от радости. Радость эта была настолько неподдельной, искренней оттого, что тогда, много лет назад, слесарь Иванов оказался единственным, кто выслушивал ее полудетские лепетания-стихи, кто рассказал ей о своей единственной - во всю жизнь - любви.
- А имя ее я никому не скажу... взгляд наверх, - нельзя много болтать об этом...
Елка знала только, что его любимая женщина уехала с кем-то очень далеко...
К ней же слесарь Иванов относился, как самый заботливый отец, без тени похоти или каких вторых-третьих планов... и никогда-никогда бы тяжелый шар земной не поплыл под их ногами.Но подружились они крепко!
- Ну куда же ты тогда исчез?- спросила Елка, когда они насытились.
- Поехал искать ЕЕ, конечно!
- Нашел?
- Нашел было в Питере, а потом опять потерял след.Говорят, вернулась давно на Дальний Восток, а по-моему, нет!
И тут Елка твердо, как и полагается матери , у которой полно детей и кошек, сказала :
- Найдем!!!
Потом благодарный Иванов проводил ее до самого подъезда того самого дома, где он когда-то слесарил, они обменялись сотовыми и Елка пошла домой, прижимая к себе рукопись так же крепко, как ее старинный друг