Продолжается благословенный Полдень Валинора. Но Искажение никуда не делось...
Искажение.
Старшие братья собрались на рыбалку. Пришел Финдекано и начал тихонько сговариваться о чем-то с Майтимо, укрывшись в садовой беседке. Потом к ним присоединились Макалаурэ и Тьелко. Сидя за увитой плющом решетчатой стенкой, малыш внимательно прислушивался к тихому говору, но разбирал только отдельные слова: «Удочки...», «Поплавок...», «Пока все спят...». Наверное, рыбалка – это что-то невероятно интересное! Малыш направился ко входу в беседку. Братья внимательно рассматривали что-то, склонив головы над открытой коробочкой.
- Я тоже с вами на рыбалку! – звонкий голосок заставил подскочить заговорщиков.
- Тебе чего тут надо? – возмущенно выкрикнул младший из братьев, - иди, играй в саду!
Финдекано быстро закрыл коробочку и передал ее Макалаурэ, а тот спрятал таинственную вещь под самые нижние ветки плюща. Ну вот, у братьев опять какие-то тайны от него!
- Я тоже хочу на рыбалку! – а голосок уже вздрагивает от предательских слезинок. Нет уж, не дождетесь!
- Подрасти сначала! А то рыба тебя самого в озеро утащит! – насмешливо бросил Тьелко. В голосе мальчишки слышалась затаенная гордость: его самого не так уж давно братья начали допускать к своим приключениям.
- Морьо, мы рано уйдем, ты еще спать будешь. А удочка для твоих рук еще тяжела. И мама тебя не отпустит. - Старший говорил ласково, но опять же, как с маленьким. А он уже большой!
- Нисколько не тяжела! Я лейку мамину одной рукой поднимаю!
Тьелкормо, что-то мастеривший в уголке, вдруг подскочил к нему и со смехом подхватил на руки. Растерявшийся малыш не успел начать вырываться, как был усажен около садового фонтана. В руках у него оказалась палка с ниткой, на конце был привязан камешек.
- Вот сиди и рыбачь тут, липучка приставучая! – и Тьелко стремительно понесся прочь. Сообразив, что его опять прогоняют из общей игры, малыш яростно швырнул палку вслед брату, но конечно не попал. Слезы все-таки поползли по щекам. Сердито стерев их рукавом рубашки, мальчик упрямо направился в беседку. Но никого уже там не застал. Братья разбежались, а его оставили скучать одного. И тут малыш вспомнил о таинственной коробочке. Сейчас хотя бы один секрет старших будет разгадан! Он упал на колени и зашарил рукой под пышной стеной зеленой листвы. Вот она! Ребенок сел, поджав ноги, и с замиранием сердца приоткрыл берестяную крышечку. Что это такое?! В вожделенной коробочке на подстилке из прелой листвы копошились толстые красные черви. Зачем их посадили в коробку? Зачем засыпали этой грязью? Что с ними собираются делать? Вопросов было много, а вот спрашивать не у кого. Между тем один червяк старательно перебирался через стенку коробки. Еще несколько усилий – и существо вывалилось на руку Морьо.
- Так значит, тебе не нравится такой домик? – догадался малыш. Душа наполнилась тревожащим ощущением, что кому-то плохо, а он, Карнистиро, может и должен помочь. – Сейчас я сделаю тебе новый!
Быстро закрыв коробочку и сунув на место, малыш помчался к дому, даже не вспоминая о недостижимой рыбалке. Отыскав на кухне подходящую баночку, ребенок устроил в ней постельку из ваты – белую, мягкую, теплую. Подумав, добавил в «комнатку» столик, сделанный из щепки, и даже соорудил ванночку из ореховой скорлупы.
- Ну вот, здесь тебе будет хорошо! – радостно прошептал юный спасатель и бережно уложил червяка на «постель». Даже одеяльцем прикрыл. Отрезанным от вышитой салфетки. На столике-щепке оставил кусочек яблока и крошку хлеба и спрятал червячий «домик» у себя под кроватью. Обида на братьев растворилась, смытая сознанием выполненного долга.
Проснувшись, Морьо сразу вспомнил о своем новом питомце.
- Сейчас завтракать будем! Ты любишь молоко? – и малыш стремительно нырнул под кровать. Но что это? Его подопечный из красного стал каким-то серым и не шевелился, запутавшись в ватных волокнах. Мальчик тронул червяка мизинцем – тот уже почти засох и был похож на обломанную веточку. Морьо не заплакал, не закричал. Прижимая к груди баночку, он тихонько выбрался в сад и сел в траву у фонтана. В голове никак не могло уложиться – как же так, почему? Ведь он хотел, чтобы этому червяку было хорошо. Старался дать ему все самое лучшее. А тот? Умер и бросил Морьо одного! Его всегда все бросают. Он любит их, хочет быть с ними! Хочет, чтобы им всем с ним тоже было хорошо... Если он делает что-то не так, объяснили бы, как правильно, как нужно поступать! А они просто убегают и бросают!
Золотой свет разгорался все ярче, а мальчик сидел у фонтана, не в силах разобраться в загадках мироздания. И не шевельнулся, когда братья, горячо обсуждая что-то, вошли в калитку.
Отдав матери улов, расписав в красках удачную рыбалку и торопливо проглотив завтрак, мальчишки разбежались по своим делам. И тут Майтимо вспомнил, что за все время после возвращения он ни разу не видел младшего. Странно! Обычно неугомонный Морьо вихрем носился по дому и саду, ухитряясь быть одновременно в нескольких местах, упорно влезая во все затеи старших и отчаянно мешаясь. Неужели так сильно обиделся вчера? В глубине души у Майтимо все же царапались коготки, не давая покоя, призывая отыскать малыша и помириться.
Младший отыскался в саду у фонтана. Небывалое дело – Карнистиро сидел совершенно неподвижно и молчал. Майтимо устроился рядом, легонько приобнял братишку за плечи:
- Ну чего ты? Обиделся вчера, да? Не сердись, подрастешь чуть-чуть, и обязательно пойдем с тобой на рыбалку вместе! И на охоту поедем! А хочешь, я тебя на коне покатаю?
Малыш молчал, как окаменевший. Майтимо стало не по себе. Он попытался приподнять за подбородок голову мальчишки, заглянуть в лицо. Морьо резко дернулся, вырываясь, но тут же повернулся к Старшему, и на того глянули огромные в пол-лица, потемневшие от боли глаза.
- Вот, – ребенок протянул Майтимо баночку и спросил тихо и требовательно, - Нельо, почему он так?
Старший долго с недоумением рассматривал странное сооружение. Потом до него дошло, что это такое, и юноша сжал губы, еле сдерживая улыбку.
- Это ты червяка в вату засунул? Домик ему хотел устроить, что ли?
- Да...
- Глупенький! Червяки только в сырости могут жить, в земле, в опавших листьях.
- Значит... – глаза распахнулись еще шире, хотя это казалось уже невозможным, и в них отразилось такое, что Майтимо по-настоящему испугался, - значит, это он из-за меня умер?..
О, Эру, что же сказать малышу, как успокоить?! Сейчас из-за несчастного червяка он заработает душевную травму!
- Морьо, ты же не нарочно! Ты же добра ему хотел. В мире все так устроено, что жизнь и смерть неразделимы. Смерть одних оборачивается жизнью других, это закон Арды Искаженной. Червей едят рыбы и птицы. Их в свою очередь – хищники. Те, кто умирает, отдают свои тела земле, а там их едят черви. Без чьей-то смерти жизнь не будет двигаться вперед. И случайная гибель тоже бывает, ничего не поделаешь. То, что хорошо для нас, для других существ может оказаться непригодным. И мы не в силах дать всем-всем в мире то, чего они хотят. Мы не можем изменить этот закон. Хоть и стараемся, по мере сил. Помнишь, мы с Финьо принесли волчонка с перебитой лапой? Вылечили, потом отпустили обратно в лес. Хорошо мы сделали?
- Да... – малыш дернулся и вдруг порывисто прижался к Старшему. Тот обнял худенькое тельце братишки и продолжал:
- А кормить волчонка приходилось мясом. Как думаешь, быку хорошо было? Каждый день в наших руках, при нашем участии обрываются чьи-то жизни. И это неизбежно.
Карнистиро долго сидел молча, потом вдруг резко вскочил, сжав кулаки, и выкрикнул:
- Плохой закон! Неправильный!
- Но он есть. Теперь ты об этом знаешь. Главное, не делать этого зря, для развлечения, из удовольствия.
Мальчик изумленно обернулся к брату:
- А разве так бывает?!
- Здесь не бывает. Но я читал воспоминания Перворожденных о Великом походе. Они рассказывают, что в срединных землях на них нападали твари, которые убивали просто так, не потому, что хотели есть, а потому, что им нравилось убивать. Это были порождения Тьмы.
Тут недалеко послышался голос матери, разыскивающей своего беспокойного младшего сына.
- Все, хватит философских бесед. Слышишь, мама тебя зовет? Давай оставим твоего червяка вон там, под кустом смородины, накроем опавшими листьями...
- И он оживет?!
- Нет, Морьо, умершее тело не оживает. Но на том месте обязательно вырастет новый цветок.
Карнистиро не все понял тогда из сложных объяснений старшего брата, но долго в его памяти не сглаживался этот нелепый случай. И начинали кружиться в голове мучительные мысли о жизни и смерти, о добре и зле, о плохом и хорошем. Разрешить загадки мироздания не получалось никак, они снова и снова прятались на дно памяти, чтобы потом вылезти в самый неподходящий момент. Мальчишка злился на эту неразрешимость, не догадываясь тогда еще, что ответить на эти вопросы не смогли и мудрейшие философы.
* * *
Потом, через много-много лет, уже в Срединных землях Морьофинвэ Карнистиро Феанарион открыл в себе способность распознавать феар, к которым прикоснулся Моринготто. Враг не упускал случая воспользоваться любимым оружием – ложью и предательством посеять разлад между народами эльфов. С этой целью не только специальные шпионы обучались в подземельях Ангбанда. Моргот многим пленным эльфам ломал волю и вколачивал в подсознание канал связи с собой. А потом, будто случайно, позволял бежать из шахт и каменоломен. И эти «спасшиеся», достигнув эльфийских поселений, послушно изливали тоненькие струйки Тьмы в феар ничего не подозревающих жителей. И распознать вмешательство Моринготто в феа не могли даже лучшие целители.
А Карнистиро мог. Потому что, как говорит пословица: «Шито-крыто, а узелок – тут!» Моргот оказался не всесилен, и, пропитывая души собственной сущностью, не мог не наделить так же своим отличительным признаком. Получать удовольствие от чужих страданий. Бывшие пленники, «испорченные» Моринготто, всегда наслаждались чужой болью. Пусть даже невольно, нисколько не желая этого. Карнистиро сразу ощущал это свойство в другой феа. Потом уже в дело вступали целители. Кого-то удавалось избавить от Искажения, кого-то просто отправляли на юг, в далекие мирные земли...
Но в Пришедших Следом это Морготово свойство оказалось заложено изначально, почти во всех. Вовсе не обязательно это было стремление мучить другое существо физически. В человеческих душах постоянно возникали непонятные и неприемлемые на взгляд Эльдар желания: унижать, пугать, дразнить, вызывать зависть и другие подобные. Самые мудрые эльфийские ученые не могли объяснить, откуда это взялось в людях. Мелькор исказил эту расу, когда Атани только пробудились где-то на востоке? Или это свойство было естественно для людей?
Но это свойство человеческой расы помешало Морьофинвэ распознать предательство Вастаков...