Глава 1
Не хочу больше о нем думать! - я раздраженно отодвинула учебник и принялась лихорадочно щелкать ручкой. - Мама терпеть не может глупых привычек, но это лучше, чем ногти грызть. - Я усмехнулась. - Еще чего! Ручка обиженно звякнула о стол, а я принялась рассматривать свою руку. Тонкая кость, мраморно-матовая кожа, изящная ладонь и красивые ухоженные ногти. Я криво улыбнулась. Ну, с какой стати я так переживаю?! У меня все хорошо…. Я пододвинула настольное зеркальце. Вот, даже в этом крохотном стеклянном пятнышке мое лицо красиво. Я это давно знаю. И профиль хорош. - Я опять посмотрела на руку. - И рука. И вообще, сегодня суббота, я молода и привлекательна, к тому же еще и умна. Хорошее сочетание, стильное. Только не стоит этого демонстрировать слишком явно. Это не моя мысль, мамина. Она у меня строгая и очень беспокоится, чтобы я не слишком воображала, говорит, нехорошо подавлять окружающих ни красотой, ни умом. Я, конечно, хвастаться не собираюсь, но почему в угоду дуракам я должна делать вид, что они умны? Разве только бог источник красоты и ума? Разве я не тружусь, как проклятая, накачивая ум интеллектом? Разве не слежу за собой, за своей кожей, за правильностью макияжа, за последними веяниями моды?
Я вздохнула и подтянула к себе учебник, горестно и смиренно подумав, что мама все-таки права: я жутко люблю быть лучшей…. Нет, ну кто придумывает эти дурацкие диалоги?! Неужели нельзя придумать содержание поинтереснее? Такое впечатление, что говорят не люди, а куклы. Вот когда я буду учить детей английскому языку…. Стоп! Настроение опять испортилось. Я не хочу учить детей! Много раз сама себе говорила, что это благородно, даже с девчонками обсуждала…. А, что от них толку?! Уставятся рыбьими глазами и хлопают ресницами. Оля, мол, о чем ты думаешь, это же будет потом, а сейчас так весело, учеба только мешает. Дуры! Мне учеба не мешает, я все делаю по максимуму, к тому же красный диплом даже в наше идиотское время дополнительный шанс…. Не то что во времена молодости родителей. Папа вечно байки рассказывает, я их тысячи раз слышала, а он так рассказывает, что слушаешь и вновь смеешься. Эх, родители! Хорошие вы у меня, правильные, трудолюбивые. А толку? Слава богу, жилье вовремя ухватили. Пока трехкомнатной четверым хватает, а если мы с Леркой замуж выйдем? Я первая…. - На сердце потеплело и перед глазами опять всплыло скуластое лицо Михаила…. Брысь! Ты парень хоть куда, но только куда? На завод он собрался…. Мне то что?! И не ной! – Приказала я сердцу. В наше время нельзя жить только сердцем, надо и мозгами пользоваться.
Я захлопнула учебник и встала. Опять мама ругаться будет, разбросала все вещи…. Я нерешительно подняла джинсы с кровати, так не хотелось….
Оглушительно затрезвонил телефон, Ура, вопрос откладывается.
- Але?
- Олька, привет!
- Маринка?
- Я.
- Ты же в кино сегодня собиралась?
- К черту кино! Сашка мой напился с ребятами в дым, а теперь зовет гулять.
- Ну и иди.
- Ты чего, не поняла?! Он же пьяный!
- Судя по твоим рассказам, твой Сашка всегда пьяный.
- Ну, почему, всегда?
Маринка замолчала, а мне вдруг пришла в голову мысль: а ведь она почему-то считает меня своей близкой подругой! А я? Додумать не успела.
- А может и всегда? – голос у Марины был задумчивый. – Да, он и трезвый все время тащит меня в свою Горрощу, а я эту дыру терпеть не могу. К тому же я на него обиделась.
- А ты о своей обиде ему не забыла сказать?
Маринка опять замолчала. Другая бы обиделась….
- Оль, пойдем, погуляем, а?
- Ты же знаешь, я в это время занимаюсь, – строго отрезала я.
- Знаю, знаю! Сидишь, сохнешь над учебниками. Пойдем женихов поищем?
- Это где же ты их собралась искать? – искренне удивилась я.
- Ну, хорошо, не будем искать, я пошутила. Пошли кофейку попьем, по мороженному съедим.
А что? Идея неплохая. Маринка добрая и веселая, язык у нее, что бритва, иногда такое завернет…. С ней неприятности забываются.
- Ладно, приходи в «Восточное».
- Бегу.
Трубка коротко запиликала, словно отсчитывая торопливые шаги подруги, а я, застыв, все держала её у уха. Я почти физически ощущала, как медленно спадает с меня паутина уныния и очень боялась спугнуть это чувство. Господи, отпустило! Я радостно засуетилась, сдергивая с себя халат, хватая джинсы и свитер. Не будем строить из себя королеву, для «Восточного» и так сойдет. Хотя…. Я замерла, а ведь Маринка сейчас нарядная приедет…. Нехорошо. Надо соответствовать! Свитер отброшен, ищем блузку. Вот то, что надо: голубое с голубым и кожаная короткая курточка, вся в узорах. В Рязани такую не найдешь, фирменная, в Москве куплена. Эх, Рязань! – думала я, живописуя на лице и щурясь в зеркало, - Провинция! Красься, не красься, а женихи…. Ау, где вы женихи. Ой, смазала. А все равно город хороший, будь он неладен.
- Пап, мама на работе?
- Дочка, - донеслось из кухни, - ты же знаешь, она по субботам учится, а не работает.
- Неправда, она иногда и по воскресеньям в свою бухгалтерию ныряет.
- Ну, бывает, что ж делать? – папа, как всегда слегка сутулясь, стоял рядом и смотрел на меня влюбленными глазами.
- Вот ответь, папочка, ты, когда мама задерживается, ревнуешь или гордишься?
- Горжусь, – отец понимающе усмехнулся. Он в своей жене не сомневается, молодец. – А ты куда собралась, вечер уже?
- В кафе с Маринкой, надо развеяться.
- Как же так, а ужин?
- П-а-а-п! – протяжно донеслось из комнаты родителей. Это моя младшая сестренка опять смотрела там телевизор и заснула. – А куда это Ольга собралась?
- А чего ты у меня спрашиваешь? – папа улыбнулся. – Вот у нее сама и спроси.
Из гостиной показалась хитрая Леркина рожица.
- А она мне не скажет, – капризно надула губки сестренка, - она меня диктатурит.
- Чего-чего?! В унисон спросили мы с отцом и тут же все втроем дружно расхохотались.
Господи, как я люблю свою семью! Они все такие хорошие, с ними легко и надежно….
- Пап, подкинь деньжат?
- Пятьсот хватит?
- Папочка, ты добрая фея! – я чмокнула его в щеку.
- Папа, а мне?! Я завтра тоже гулять пойду!
- Цыц, воробьи, не чирикать! Крошек всем хватит. Я сегодня добрый. Ольга, телефон взяла?
- Пап, он заряжается.
- Оля, мы для чего его тебе подарили?
- Чтобы знать, где я.
- Вот именно! Без телефона не пущу.
- Пап! – я укоризненно покачала головой. – Я уже давно совершеннолетняя.
- Тогда гони купюру назад! – лицо папы все в хитрых и добрых морщинках.
Нет, он и наорать запросто может. Когда в сильном гневе. Ладно, не буду злить.
- Лер, принеси, пожалуйста, телефон.
- Сейчас. – Сестренка метнулась по короткому коридору, – Олечка, а телефон у тебя заряжен. – Невинным голосом сдала она меня папе. Я ей показала из-за спины кулак, а она язык, и радостно заулыбалась. Язва малолетняя.
- Все, всех целую, – заторопилась я, с трудом впихивая мобильную бандуру в свою маленькую сумочку.
- Не пропадай, мама будет волноваться. – Крикнул отец вдогонку.
- Не беспокойтесь, все будет хорошо.
А что хорошо?! Я поежилась под промозглым ветром. Осень.
Цок, цок, цок – стройные ноги на высоких каблучках издают стройные звуки. Как приятно ощущать себя молодой и красивой, даже среди осеннего холода, и щекочет душу ожидание скорого счастья. Не обмануться бы. Я вздохнула и толкнула дверь кафешки. Маринка уже вальяжно дула в сигарету и постреливала вокруг глазами. Я огляделась. Да, не густо. Разве что в дальнем углу ржали, как стреноженные лошади ребята со стриженными затылками в кожаных куртках. Ничего выглядят, в прикиде, за версту видно: местная братва. Я их раньше боялась, пока у нас с Мишкой любовь не началась…. Стоп, табу! В который уже раз я себя останавливаю? Ох, надо по-другому душу лечить, потом придумаю, как.
- Мариша, привет!
Поцеловались двукратно, не в касание, как в кино.
- Олечка, я так рада тебя видеть!
- Я тоже, – я присела за стол, достала сигарету. – Ну, выбрала что-нибудь?
- Ой, не успела, – лукавая подружка невинно заморгала ресницами.
- Марина, хорош темнить, признавайся, опять денег нет?
- Ага, – она горестно вздохнула, – на нуле. Папули дома нет, - она поморщилась и добавила, - дней пять, а маманя послала меня к черту. Сказала, что ей самой есть нечего, а мне пора себя кормить, пока молода.
- Ого, так и сказала?!
- Угу, – в глубине левого глаза мелькнула искорка. – Она мне уже год намекает на короткую молодость и быстро увядающую красоту. Черта с два, не дождется, я на панель не пойду! – Марина глубоко затянулась и пустила в потолок дымную струю, выбрасывая с ней свою злость. – Оль, а ты как, при лавэ?
- Да! – Гордо ответила я и помахала пятисотенной. – Папаня расщедрился.
- Олька, какие у тебя родители! – Маринка мечтательно покачала головой. – Ты даже не понимаешь, в каком раю живешь.
Она отвернулась к окну. Ладно, пусть погрустит пока, я то знаю, как ее развеселить. Листаю меню. Так, овощной салатик, а подруге – столичный, она обожает это майонезное месиво. Горячее….
- Девочки, привет!
К нам за стол нахально уселся белобрысый парень, блистающий улыбкой и веснушками на круглой физиономии. Его добродушный вид несколько дисгармонировал с черной кожанкой и толстой золотой цепью на могучей шее.
- Чем обязаны, молодой человек? – нахмурила брови Маринка.
Да, похоже, парень подвалил к нам не вовремя.
- Ну, не надо так строго. Я ведь по-хорошему…. – он нервно потер пальцами мясистый нос. – Девчат, пошли к нам за столик?
- С какой стати! Я же уже….
- Марин, подожди, – оборвала я подругу. Еще напросится на приключения. – Молодой человек, тебя как зовут?
- Вадик.
- Вадик, ты ничего не напутал? Мы не шлюшки….
- Не, я не путал. Тебя же Ольгой зовут?
- Да, – я удивилась, – а ты то откуда знаешь?
- Старшой сказал, – парень кивнул в сторону своей компании. В дымном полумраке я различила еле уловимо знакомую фигуру. Стриженный затылок мелкой рябью спускался вниз и, казалось, сразу же переходил в спину, бугрящуюся мышцами. Человек слушал одного из троих парней, взахлеб рассказывающего что-то очень веселое, так как два его собрата покатывались со смеху, но мне почему-то казалось, что он больше прислушивается к нашему столику, чем к своим товарищам. Мне стало интересно, кто же это такой?
Я резко встала.
- Пошли, Маринка, раз приглашают.
Моя подружка с готовностью вскочила, словно только и ждала этой команды.
Нас ждал отнюдь не званый ужин, а кружки пива и мужская закусь. Ребята у стола замолчали и дружно подвинулись в стороны.
- Спасибо, – сказала я и уселась на предложенный Вадиком стул.
Маринка плюхнулась рядом и тут же нахально затараторила:
- Мальчики, раз уж вы так настойчивы, то хотелось бы выяснить программу вечера.
Ребята переглянулись и вопросительно уставились на своего шефа. Тот сначала сурово нахмурил брови. Получилось страшно, Маринка аж поперхнулась, а потом он оглушительно захохотал, вслед ему загрохотали его подручные, а затем в этот хор неожиданно влился писклявый, слегка испуганный смешок Маринки. Я сдержалась, хотя невольно хотелось прыснуть мелким бисером, к тому же я вспомнила! Старшой братков звался Димой и фамилия его, если не ошибаюсь, Монахов. Точно! Мы с Мишкой ходили на свадьбу к его, как он сказал, «корешу», и там, в поселке Недостоево, в какой-то забытой богом столовке гудела разухабистая гулянка, пьяная и веселая. Миша мне на ухо шепнул, кивнув на Дмитрия с роскошной брюнеткой рядом:
- Смотри, Кольке какая честь, сам Дима Монах пришел!
- Почему Монах?
- Фамилия у него Монахов. Крутой мужик! – с едва скрываемым восторгом резюмировал он.
Мои воспоминания прервал зычный рык Дмитрия.
- Парни! Дамы требуют еды и питья.
- Нет проблем, старшой! – Вадик кивнул в сторону остальных. – Ну-ка, Перец, гони сюда официантов.
Монах встал.
- Так, Вадик, ты тут не скупись, а мы с девочками покурим у барной стойки. Пошли? – он смотрел на меня пронизывающим взглядом, так могут смотреть только очень уверенные в себе мужчины. Подделать невозможно. Отказать тоже. Я толкнула Маринку.
- Пошли, будешь ждать, пока на тебя крошки со стола смахнут?
Мы уселись на высокие стульчики, а Монах, стоя полубоком, облокотился на стойку и ласково посматривал на нас. Бармен молча пододвинул три бокала: нам компари со льдом и швепсом, а ему с коньяком. Странно, тоже со льдом. Монах перехватил мой взгляд.
- Это виски, а не коньяк, Олечка. Ведь тебя так зовут?
Я кивнула.
- И откуда же мое имя известно?
- Кое-кто мне твое фото показывал, – Монахов прищурился и слегка наклонил голову. – Кстати, меня Дмитрием зовут.
- Я знаю, – вырвалось у меня.
- Да-а?
- Дмитрий, а я Марина, – влезла в разговор подруга. – Можно Мариша.
Монах скользнул по ней холодным взглядом.
- Там видно будет…. Ой, извини, очень приятно.
Господи, бедная Маринка, ее словно дерьмом облили. Она обиженно встала и пошла к двери. Шла медленно, ей очень хотелось, чтобы ее окликнули. Монах это тоже видел. Он улыбнулся, щелкнул пальцем и показал жестом обернувшемуся Вадику: догони и верни. Парень понимающе улыбнулся, шутливо козырнул и бросился к Маринке.
- Сударыня! – услышала я его вкрадчивый зов. – Не покидайте нас.
Ну, все, пропала девка.
- Так откуда ты меня знаешь?
- Два с половиной года назад гуляли на свадьбе в Недостоево.
- Это у Кольки, что ли? – он вдруг нахмурился и вздохнул. – Да, недолго он посмаковал свободу. Постой, так там только свои были. Значит, ты там с Мишей Самариным была?
- Да, мы с ним в одном классе учились.
- Воистину, тесен мир, – Монах щедро глотнул из бокала. – Хороший парень. – Он прищурился. – Так что ж ты одна в кафе?
- Я не одна. – Я тоже приложилась к бокалу, достала сигарету. Щелкнула зажигалка. Я выдохнула струйку дыма. Это специальный прием, в этот момент мои губы особенно эротичны, а значит привлекательны. Классика.
- Я с подругой, – подытожила я.
- Это понятно. Ты хоть знаешь, что Мишка из армии вернулся?
- Знаю. Виделись.
- Ну?
- Что, ну?
- Так ты его не ждала?
- С какой это стати? – искренне удивилась я.
- Так ведь любовь….
В сердце кольнула заноза. Вот ведь привязался….
- Если и было, то прошло.
- А зря, Мишка парень видный, в десанте служил.
- Ну, и что?
- Нам такие парни на вес золота.
- Нет, - я усмехнулась, - не хочет он к вам.
- Да? – Монах нахмурился. – Он так тебе и сказал? – В его голосе зазвенел металл.
Я испугалась за Мишку.
- Дмитрий, это не хорошо.
- Что нехорошо?
- Принимать решения со слов женщины.
Он понимающе покачал головой и улыбнулся.
- А ты умная.
- Еще бы!
- Ладно, не волнуйся за Мишку, рассказывай, чего он там чудит?
- На завод собрался.
- На завод?! Да там гроши платят!
- Я ему тоже самое сказала. Говорю, иди лучше учиться, а он, на КХВ хорошо платят.
- Ох, совсем парень сдурел, – вздохнул Монах. – Лучше на зоне отсидеть, чем на комбинате химического волокна вкалывать. Ладно, я с ним поговорю.
- Да, мне вообще-то все равно.
- Ой ли? – Монах опять хитро прищурил глаз. – Так ты выходит, свободная?
- В каком смысле?
Он погрозил пальцем
- Ты же говорила, что умная?
- Это не я, а ты говорил.
Мы рассмеялись.
- Шеф! – закричал Вадик. – Банкет готов!
Я посмотрела на стол. Да, это действительно банкет! Раскрасневшееся и счастливое лицо Маринки сияло плотоядным предвкушением. Она уже перешла на водочку, видимо по настоятельному ходатайству сидящих по бокам ребят.
Неожиданно Монах положил мне свою тяжелую длань на плечо. Приятная тяжесть мужской руки мгновенно отрезвила меня. Я рывком сбросила горячую ладонь и возмущенно посмотрела ему в лицо. Он тут же поднял кверху руки.
- Все, прости, был не прав. Видишь, как я раскаиваюсь?
- Глядя в твою нахальную улыбку, не верю! – я улыбнулась. – Но прощаю. Давай не портить приятного впечатления друг о друге?
- Давай, – его лицо стало серьезным. – Прошу. – Он указал на стол. – Моя душа ранена, а потому чрево требует жертв.
Мы шли к Театральной площади. В противоположную сторону от моего дома. Дмитрий попросил его проветрить. Смешной. Большой, взрослый (ему явно за тридцать), а туда же, ухаживать. Но мне было хорошо. Сашка и Женька оказались настоящими балагурами и неиссякаемыми источниками анекдотов. Хохот над столом стоял непрерывно и прерывался лишь тостами. Маринку домой повезли на машине. Чудики: пьяные и за руль? Я мысленно пожала плечами: это не мои заботы, видимо, вопрос с гаишниками их мало волнует. А за Маринку я была спокойна, я видела, как Монах красноречиво показал ребятам кулак. Уж его то они не ослушаются. В сумочке затрезвонил телефон. Он звонил и звонил, все настойчивее и все противнее, а Дмитрий улыбаясь, с интересом наблюдал, как я роюсь в своей сумочке. Наконец-то чудо техники извлечено наружу.
- Да.
- Дочка, ты чего так долго не брала трубку?
- Папа, не трубку, а телефон. Он у меня в сумочке застрял.
- Понятно. Ты где, может, за тобой подъехать? Я машину не отгонял.
- Не надо, я рядом, погуляю и приду.
- Одна?
- Нет.
- Ну, хорошо, давай недолго, а то мама волнуется.
- Папочка, разве ты не знаешь, что мама всегда волнуется?
- Это правда, – в трубке послышался смех. – Ладно, целую, ждем.
- Родители? – спросил Монах, видя, что разговор окончен.
- Папа.
- Они у тебя хорошие?
- Очень. Я их очень люблю.
- А еще что любишь?
- Себя, – пошутила я, но Дмитрий, похоже, шутки не понял.
- Правильно, – с глубокомысленным видом заключил он и мягко вытащил у меня из руки телефон. Взвесил его на ладони. – Вот смотри. – Он достал из кармана аккуратный и изящный телефон одной из последних и самых дорогих моделей. – Есть разница?
- Дмитрий, - я раздраженно отобрала свой телефон, - тебе теоретически известно, что некоторые люди на свете не могут позволить себе новое и дорогое?
- Конечно, – он усмехнулся, – но все ведь хотят иметь новое и дорогое?
- Наверное, – я равнодушно пожала плечами, но на самом деле мне стало интересно, куда он клонит. Впрочем, догадаться было нетрудно. – Вот что, мужчина, ведите себя прилично и отведите меня домой!
- Класс! – Монах аж языком прищелкнул. – На лету все схватываешь! Так как, ты позволишь за собой поухаживать?
Его глаза заблестели, сухая горячая ладонь обхватила мои тонкие холодные пальчики. Тепло, надежно.
- Монахов, ты же женат!
- А ты откуда знаешь?
- А с кем ты на свадьбе в Недостоеве был?
- С кем? – невинно переспросил он.
- С красивой брюнеткой!
- Эка невидаль! Сегодня брюнетка, завтра… - он запнулся и посмотрел на мои золотистые волосы… - завтра рыжая.
- Не лукавь, Дмитрий! - я погрозила ему пальчиком. – Любовницы не запрещают своим ухажерам пропускать каждый второй тост!
- Заметила?!
- Не обольщайся, Монахов, случайно.
- Ну, хорошо, сдаюсь, женат я. Двое детишек. Ну, и что? Ты красивая, умная….
- Монахов! – прервала я его. – Именно потому, что умная, я никогда не стану содержанкой!
- Так чего ж ты ищешь в жизни, богатого мужа?!
- Фу, как пошло! Дима, я ищу любви.
- Любви?! – мой ответ Монаха обескуражил. – Так иди к Михаилу, он души в тебе не чает. Вчера с ребятами напился в стельку, теперь я понимаю, с какого горя.
- Ага, иди! Жить в хрущебе от зарплаты до зарплаты?!
- А-а! Выходит, не только любви ищешь?!
- Выходит, – со вздохом призналась я и как-то сразу расстроилась. Дивное очарование этого вечера вмиг улетучилось. – Знаешь, Дмитрий, действительно, пошли домой. Поздно уже, и прохладно.
- Хорошо, только еще пару минут.
Монах снял с себя и накинул на мои плечи куртку. Не спеша, думая о чем-то, закурил.
- Оль, я ведь серьезно. Ты мне понравилась….
- Прости, Дима, не продолжай. Золотого дождя без любви мне не нужно.
- Так ведь я тебя полюблю! – Монахов запнулся. – Уже люблю! Почти.
Он покраснел. Я рассмеялась, поднялась на цыпочки и чмокнула его в щеку.
- Монахов, давай просто дружить! Ну, что у нас в Рязани баб красивых мало, которые золотого дождя ждут?
- Хватает, – Дмитрий выкинул сигарету и подхватил меня под руку. – Я готов, пошли.
Мы шли молча. Мой спутник сосредоточенно о чем-то размышлял. Незаметно дошли до моего подъезда.
- Дима, что так задумался?
- Да, про наш разговор. Я так понял, любви без золотого дождя тебе тоже не надо?
- Ну, ты скажешь: золотого дождя! Хорошо бы, конечно, но для меня важно, чтобы я оставила своим детям не мошну, а хорошее и обеспеченное положение в обществе. Разве я хочу чего-нибудь постыдного? Дима, ты то сам как свои капиталы зарабатываешь?
- Хороший вопрос, – он улыбнулся. – Я ведь спортсмен, чем только не занимался! А больше всего люблю автогонки.
- И в соревнованиях участвовал?
- Почему участвовал? И сейчас участвую. Так я к чему…. Ах, да, мысль потерял, – он махнул рукой. – Ладно, скажу коротко: ты такая, как я!
Он вдруг наклонился и поцеловал мне руку.
- Я готов с тобой дружить, Олечка! Если нужна будет помощь….
- Спасибо, – я нежно погладила его по колючей щеке. – Ты такой надежный…. Друг! – Я засмеялась. – Пока, Монахов!
И нырнула в подъезд.
Глава 2
Комната для четырех бывших студенток оказалась действительно царская. Просторная, с двумя окнами, со своим туалетом и душем, в котором почти всегда была горячая вода! Шикарно! Молодец Наташка, не зря расхваливала тихий дворик и хорошие условия. Только забыла сказать, что до моря идти пару километров. Что ж, за все надо платить. Наташка заняла лучшее место, прямо перед телевизором, зато мне досталась кровать в углу, рядом со старинным шифоньером. Сначала меня это расстроило, но после первой ночи я оценила свой угол, сюда шум с улицы доносился в меньшей степени. Оказалось, что чуть ли не за забором процветали два ресторана, а где-то в полукилометре давил ночными дансами ночной клуб. Впрочем, мы и сами возвращались к себе не слишком рано, так что отсыпались вполне сносно.
Сегодня спалось особенно хорошо. Я сладко потянулась, старательно вспоминая вчерашний вечер. Мы набрели на кафе «Черный Дрозд» прямо на берегу и засели там ужинать. Кажется, Маринка предложила выпить водочки. Мы, дуры, и согласились. Вообще-то никто из нашей компании не алкаш и не нарик. Мы сим обстоятельством гордимся, периодически грея свои души разговорчиками на счет нашей исключительности. А вчера у всех было странное настроение, я кожей его ощущала. Как-то все опостылело и поблекло в этой солнечной стороне, полной народа и молодых мужчин, желающих от нас только одного: переспать и разбежаться. Щас! Не знаю как остальные девчонки (вернее догадываюсь, но пока умолчу), но мне собачья любовь противна.
По рекомендации очаровательного официанта-брюнета, коего не портила несколько излишняя манерность, мы заказали по очень вкусному блюду, «сковородка» называется, ну, и массу других вкусностей. Под водочку.
- А мальчик-то, голубой! – констатировала вдруг Наташка с легкой брезгливостью после первого тоста (за любовь, конечно).
- Ну, и пусть! – парировала Ленка. – Зато с ними так душевно поговорить.
- Вот именно, – мрачно заметила Марина. – Кроме как поговорить, толку от них больше нет.
Я промолчала, потому что не знала, что я думаю по этому поводу, но четко для себя отметила, что мое настроение почему-то покатилось еще глубже вниз. Похоже, волна тоски окатила и остальных девчонок, потому что мы все наперебой принялись демонстрировать веселье. Само собой здесь и водочка хорошо пошла. Я даже торжественно поблагодарила Маринку за удачный выбор напитка для сегодняшнего вечера…. Вернее вчерашнего. Фу, кажется, поташнивает. Нет, с водкой надо завязывать, лучше вино потягивать. Хотя через запотевшие рюмочки мужской мир отдалялся, становился призрачным и необязательным. Нам и без самцов было хорошо. Ой, вру! Как раз самцов нам всем и не хватает, хороших таких, сильных, уверенных в себе и в собственном кошельке. Эх, мечты девичьи, мечты….
- Оля, – донесся бессильный зов с соседней кровати, а вместе с ним над подушкой всплыло опухшее лицо Лены. – Ты проснулась?
- Да, – я ответила и с удивлением услышала свой надтреснутый голос. – А как ты догадалась?
- А ты все вздыхаешь и вздыхаешь.
- Да?
- Девчонки! Сколько времени? – Наташин голосок влился в наш нестройный хор.
- Пол одиннадцатого уже! – из приоткрытой двери ванной высунулась Маринка. Лицо бодрое и язвительное. – Что, подружки, по пивку?
- Маринка, мы тебя убьем! – выкрикнула Наташка.
- Это же твоя идея была, подлая ты баба! – возмущенно взвизгнула Ленка.
- Ага, идея моя, а мера ваша, – Маринка опять спряталась за дверь.
- Девчонки, а ведь она в чем-то права, – сказала я. – Ведь нам было вчера хорошо?
- Ой, хорошо!
- И мне тоже понравилось.
- Так стоит ли от этого болеть?! Мы просто платим за хороший вечер….
- Головной болью, – закончила Наташка.
- У меня, кстати, есть пенталгин. Кому?
- Лен, ты чего, сдурела? – из ванной выплыла Маринка. – Кто ж на голодный желудок такие таблетки пьет?! Дырку в желудке хочешь? Ну-ка, быстро всем подъем, и срочно в ресторан, я знаю, где по утрам кашку дают.
- Марин, ты что, серьезно?
- Серьезнее некуда!
Через полчаса мы сидели в небольшом ресторанчике и потягивали сухое белое вино. Итальянское. Холодное. Уносящее боль. Я кашу не стала, я люблю яичницу, а девчонки заказали овсянку. Ну, и на здоровье.
- Вот, что, подружки! – начала я речь.
- Девочки, смотрите, Олечке полегчало, говорить потянуло! – это Ленка. Она любит шуточки, видимо, и ей полегчало.
Эта мысль, наверное, всем в голову пришла, потому что, мы не сговариваясь, засмеялись.
- Нет, вы как хотите, а я должна сказать! – не сдавалась я. – Я, как финансовый директор нашей туристической группы, объявляю сегодня культурную программу! Кристинку Арбакайте любите?
Началось бурное обсуждение. Как не странно, Маринка меня поддержала, и с ее помощью бунт остальной команды был подавлен. Поэтому девчонки пошли на пляж, а я в кассы за билетами. Дневное пекло было в самом разгаре, и уже первая пара сотен метров самостоятельного пути стала будить во мне сомнения в правильности затеянного. Лишь гордое упрямство вело меня дальше. А потом я нырнула под высокие деревья парка, где оглушительно пахло жасмином и еще чем-то незнакомым, но очень приятным, и стало легче, я даже получала удовольствие от своей одинокой прогулки. В парке народа было мало, кто ж в такую жару мимо пляжа пройдет? Я не спеша подошла к кассам. У окошка толпился народец, через пять минут, судя по расписанию, выдача билетов должна была начаться.
- Вы последняя?
Я обернулась. На меня смотрел высокий стройный парень, с красивым рельефом под тоненькой фирменной майкой. Местный мачо или заезжий?
- В каком смысле? – спросила я.
- В смысле моей последней надежды! – подхватил шутку незнакомец и пафосно приложил руку к сердцу.
Нет, он не из Москвы, решила я.
- Тогда я, – я подарила ему легкую улыбку в ответ на его радость от уха до уха. А что, все равно делать нечего.
Парень протиснулся между мной и стеной.
- Меня зовут Коля. Вы извините, а как вас зовут?
- А зачем вам?
- Очень хочу познакомиться, – его карие глаза блеснули охотничьим азартом.
- Что ж, по крайней мере, честно. Ольга.
- Олечка, - горячо и быстро зашептал вдруг Николай, - я тут отбегу на пару минут, подержите очередь? – Молодой человек вновь белозубо улыбнулся и исчез.
Фу, как банально! Зачем знакомиться, если нужно просто очередь занять? Я расстроилась и даже хотела уйти, но передумала. Почему это я должна менять свои планы из-за бродячих молодых самцов?! Касса открылась и очередь мгновенно уплотнилась.
- Извините, извините! – послышалось сзади. И тут же: - Оля, это тебе.
Я повернула голову и чуть рот не раскрыла. Николай протягивал мне небольшой букетик свежих гвоздик, не тех, что везде продают, а меленьких, но невероятно симпатичных.
- Мы уже на ты? – усмехнулась я.
- Если не возражаешь.
- Спасибо, – я взяла цветы, – а ты случайно не на клумбе их нарвал?
- Олечка! – он сделал круглые глаза. – Как вы…, как ты могла такое подумать?! Я честный! Я цветы купил, у меня чек есть!
Я хотела засмеяться, но поперхнулась увидя протянутый мне чек. У парня все с головой в порядке?
- Оля, все! – Коля виновато улыбнулся. – Признаю, шутка дурацкая.
Я пожала плечами и отвернулась.
Билеты я покупала, шеей ощущая горячее дыхание своего неожиданного поклонника. Щекотно. Я дернула плечом. Дыхание исчезло, зато к моей правой руке прислонилась его рука. Вот чудак, кажется, он всерьез решил со мной познакомиться!
- Дура! - вдруг послышалось в глубине меня. – Ты же мечтаешь, чтобы с тобой именно так и познакомились!
- Да, мечтаю! – с вызовом ответила я своему внутреннему голосу. – Но это не значит, что брошусь на шею сломя голову. Мне нужен знак судьбы!
- Какой еще знак?!
- Не знаю.
- Он же тебе цветы подарил!
- Это банально. Курортные романы – это вообще банально. Молодой человек на отдыхе мечтает о полноте отдыха. За деньги он может купить, комфорт, еду, вино, даже секс, вот только любовный роман не покупается.
- А вдруг….
- Слушай, заткнись! – я рассердилась. – Ты – это я, почему ты противоречишь?
Ответом послужило молчание. Обиделся мой внутренний голос. Хотя ведь прав. Впрочем, и я права. Пусть рассудит судьба.
Протиснувшись через поклонников дочки Пугачевой, я не оглядываясь, но не слишком быстро пошла к парку. Сердце замирало от звуков за спиной, но оглядываться было выше собственной гордости. Если я правильно понимаю, то Николай меня догонит, а если нет…. Сзади послышались быстрые шаги, сердечко вздрогнуло.
- Олечка! Ну не убегай!
Я повернулась и строго посмотрела на Николая.
- Я не убегаю, Коля, просто я не вижу поводов, для продолжения нашего мимолетного знакомства.
- Ой, я знаю!
- Что?
- Повод.
- Да?! – мне стало интересно и я позволила себе улыбнуться. – И что же это за повод?
- Во-первых, ты мне нравишься.
- И….
- А во-вторых, чек, который я показывал, к цветам не имеет никакого отношения.
Я с интересом смотрела на этого несколько наивного, но хорошего и доброго парня.
- Что ж, Коля, это действительно важный повод. Я разрешаю тебе меня проводить.
- А куда?
- Это имеет значение?
- Нет. Просто я хотел предложить.
- А, это другое дело. Предлагай, Николай.
- Жарко, – Коля потер ладонью лоб. – Я хотел предложить съесть по мороженому. Здесь недалеко кафе, там еще и капучино вкусный.
- Веди, Коля, предложение принимается.
Черт с ними, с моими девками, подождут.
Глава 3
- Олька, ты куда пропала!
Ленка со злостью кинула сумку с пляжными причиндалами на пол. За ней в дверном проеме виднелись столь же сердитые лица остальных подруг. Беспокоятся они, как же! До концерта осталось полтора часа, как раз собраться и дойти. Лицемерки, искать меня не побежали, до конца свой лимит отплавали и отзагорали. Но сориться не хотелось, на душе было легко и свободно.
- Девочки, простите, так получилось. У меня есть уважительная причина.
- Лен, подвинься, – в комнату протиснулась Маринка. – Познакомилась что ли с кем? – Спросила она, продвигаясь к своей кровати.
- Да, ты угадала!
Маринка застыла и изумленно на меня уставилась.
- Оля, ты закрутила курортный роман?!
- Вроде того.
- Ой, Олечка, а он симпатичный? – интерес в глазах Наташки был неподдельный.
- Подожди, Натаха, давай по порядку разбираться. Первое, мы в театр идем?
- Мариночка, не театр, а эстрадный концерт.
- Оля, не придирайся. Концерт – значит театр. Так идем или нет?
- Идем, конечно! Вот билеты.
- Так, девчонки, быстро приводим себя в порядок, – Маринка хитро на меня посмотрела. – Красьтесь подруге тщательнее, думаю, мы сегодня новоявленного кавалера увидим. Так ведь, Оль?
Я кивнула. А что говорить? Все правильно. И удивление Маринкино естественное, сколько я на эту тему в поезде вещала? А вот, поди ж ты, сама же первая и вляпалась. Ну, разве виновата я, что Колька оказался хотя и несколько простоватым, но симпатичным? Между тем подруги поочередно атаковали меня вопросами.
- Олечка, а он красивый?
- Лен, ну зачем мужчине красота?
- А симпатичный?
- Вроде да.
- Ладно, девчонки, чего к Ольке пристали, с лица воду не пить. Оль, ты лучше расскажи, откуда он.
- Из Тосно.
- Откуда?! – хором спросили все.
- Есть под Питером такой город. Николай говорит, город большой, заводы есть.
- Которые стоят.
- Ой, а имя красивое.
- Главное редкое, – сострила Ленка.
- Да, погодите вы, девки, тут поважнее вопрос есть. Оль, сам то Николай твой, чем занимается? Наверное, не на заводскую зарплату на курорты ездит?
- Марина, ты права как всегда, на заводе он не работает.
- Бандит что ли? – моя подруга спросила с затаенной надеждой, даже краситься прекратила. А что, ей одной, что ли с бандитом гулять?
- Нет, Мариночка, он бизнесом занимается.
- Бизнесом? – в комнате возникла короткая пауза.
- Да. Он так сказал, а потом выяснилось, что у него магазин автозапчастей.
- Большой?
- А кто ж его знает?
- Для него может и большой.
- Да-а, девчонки, вам только банкира подавай! – Маринка встала и взяла в руки платье. – Ну, орлицы мои, готовы?
- Готовы!
Город встретил нас шумом, жарой, а парк - теплым цветочным ароматом. Девчонки от меня не отставали, терзали всю дорогу, хотя я им уже все выложила, кажется даже то, чего и не было. Маринка вела себя странно, сначала задиралась, острила, потом вдруг затихла, задумчиво шагая позади нас.
- Марин, ты чего насупилась? – не выдержала я.
- А не знаю я! – с вызовом посмотрела она мне в глаза и было в них что-то такое…. - Может я завидую!
- Мариночка, а нам с Наташкой тогда что делать?! Ольга кавалера здесь подцепила, у тебя в Рязани ухажер есть, а нам что ж, на стену со злости лезть?!
Ой, и у Ленки в глазах было что-то такое…. Наташа рядом стояла молча, а в глазах…. Господи, да что же это такое?!
- Девонки! – я вошла в середину нашего маленького круга и приложила руки к груди. Очень красноречиво. - Девочки, я вас всех очень люблю, хотите, ради вас Николая брошу?
- Еще чего! Ты не дури, вдруг это твоя судьба?! Не шути!
- Наташ, а я и не шучу! – меня понесло, кажется, я уже и сама поверила, что брошу своего нового знакомого. – Откуда мне знать, судьба или нет? Лучше вообще про это не думать!
- Ага, выйти замуж и уехать в Тосно, а потом….
- Ну, и ехидна ты, Маринка! – сердито прервала подругу Лена. – А что, нельзя быть счастливой в Тосно?
- Тебе, мне и Наташе, можно. – Глаза у Маринки сделались колючие, колючие. – А Ольге нельзя!
- Это почему же? – удивленно спросила Лена.
- Да, Марин, ты, это, фильтруй текст, - Наташа нахмурилась.
- А чего вы на меня нападаете? - хитро прищурилась Маринка. – Вы у самой Ольги и спросите.
Она кивнула в мою сторону. Как-то само собой к этому моменту получилось, что я стояла одна, а девчонки напротив. Нет, пора это душевное бурение заканчивать! Я мило и дружелюбно улыбнулась, я знаю, как правильно это делать.
- Подруженьки вы мои дорогие! Ну, конечно же, я не хочу в Тосно. Я жду принца, а принцы не живут в маленьких городках.
- Знаешь, Олечка, не юли!
- Правильно, Лена, мы твою натуру знаем! – Подхватила Наташка. – Принцы везде живут!
Она сказала и все вдруг замолчали. Слова такие простые, а сколько в них грусти девичьей? Мы дружно рассмеялись и двинулись дальше. Странное облако тоски над нами растаяло, нам вновь было весело и уютно друг с другом.
Но этот разговор я не забуду.
Николай, меня порадовал издали. Стройный, в хороших джинсах, кремовых летних ботинках и дорогой белой в сеточку футболке. Лицо его было торжественно и игриво одновременно. Я услышала, как тихо прошептала рядом Лена: «Класс!». Коля увидел меня, улыбнулся и шагнул навстречу.
- Здравствуйте девочки!
- И вы не хворайте, – буркнула вредная Маринка.
- Здравствуйте. – Лена чуть ли не реверанс сделала, а глазками застреляла.
А Наташа молча кивнула.
Коля шагнул ко мне и поцеловал в щеку. Не могу сказать, что мне было неприятно, но, кажется, я повода еще не давала…. Хотя Ленка…. Я взяла его под руку.
- Ну, что, идем?
- Подожди, Олечка, одну минуточку! – он озорно посмотрел мне в глаза. – Олечка, разреши сделать сюрприз?
- Кому?
- Твоим подругам.
О! Видел бы кто сверкнувшие взгляды девчонок!
- Хорошо, Колечка, сделай.
Честно говоря, я и сама с интересом ждала сюрприза, хотя почти догадалась…. Ну, так и есть! По выразительному жесту Николая из-за ближайших кустов вывалилась развеселая ватага парней. И, конечно же, их было трое!
- Коля! – дернула я его за рукав. – Ты чего, на улице их подобрал?
- Не, на пляже. – Зашептал он мне на ухо. – Да, ты не волнуйся, классные ребята, я их уже четыре дня знаю!
Господи: четыре дня! Коля принялся представлять парней девчонкам. Я стояла чуть в стороне и удовлетворенно наблюдала, как мои подружки разве что копытом не постукивали от вожделения к мужскому общению. Застоялись, лошадки?! А жеребцы тоже ничего. Я усмехнулась. Только неуловимым образом похожи друг на друга. Все трое в синих джинсах и футболках. Ваня, черноволосый широкоскулый парень уже что-то шептал на ухо Наташе. Игорь был самым малорослым, как раз вровень с Леной, стоял перед ней и тихо млел от стеснительности. Хороший парень. Маринка стрельнула в мою сторону глазами. Я ей ободряюще подмигнула, мол, не трусь, не выдам. Она улыбнулась и взяла Сергея под руку. Этот был повыше остальных, с пепельно-серыми волосами, золотым распятьем на груди и увесистой золотой печаткой на пальце. Взгляд у него мне не понравился, какой-то сальный. Ну, ничего не поделаешь, нравится Маринка бандюкам и иному криминалу, хоть ты тресни!
Глава 4
Родители уехали в Москву к друзьям, Лерка убежала на танцы. Врет, какие сейчас танцы?! В ночном клубе, наверное, веселится, впрочем, это ее дело, не маленькая.
Мы сидим с Маринкой на кухне и пьем чай. Перед этим жахнули по рюмке коньяку из папиных запасов. Марина плачет. Я впервые вижу ее такой: в слезах и соплях, и впервые мне ее по-настоящему жалко. Боль подруги полосонула по сердцу, выдавила из моих не плачущих с детства глаз слезы. Они сначала скупые были, неуместные, а потом вдруг как хлынули. Еле успокоились. Сидим теперь обе с красными глазами и носами, только Маринка все еще всхлипывает.
- Оль, ну ты как думаешь, посадят Вадика?
А что я ей на это скажу? Я ж в этом не разбираюсь.
- Мариночка, надо надеяться.
- Да, как надеяться, если его с пистолетом взяли?! – она уронила голову на руки и опять в рев.
- Марин!
- Что-о-о.
- Не реви, Монах его не бросит, адвокатов наймет.
- А если не найме-е-т?!
Всё, мои слезы высохли, Маринка начала меня злить. Хорошо, что я не успела сказать какую-нибудь гадость, в дверь позвонили. Это, наверное, девчонки. Молодцы, быстро прискакали.
- Оля, - зашептали они, скидывая дубленки, - мы самый лучший коньяк взяли, дагестанский.
- Умницы, – я улыбнулась, – не ошиблись, мы с Маринкой с него и начали.
- Ну, как она? – Наташка украдкой глянула на кухню из-за моего плеча.
- Как, как?! Хреново!
- Господи, я бы вообще с ума сошла! – шепотом воскликнула Лена. – Это же надо такому случиться: вчера парень предложение сделал, а сегодня в тюрьму забрали.
- С бандитами это случается, – съязвила я.
- Оль, да ты что! Разве Вадик бандит?! – округлила глаза Наташка.
- Нет, он слесарь в ЖЭКе, – продолжала изгаляться я, развешивая одежду подруг. Все-таки, наверное, я человек не добрый: поплакала раз в жизни, так теперь злюсь и вредничаю.
- Так, девчонки, больше на эту тему ни слова, – неожиданно скомандовала Лена. – Пошли к Маринке!
Это было совсем не в стиле нашей подруги, поэтому слегка ошарашенные, мы гурьбой ввалились на кухню. Маринка подняла на нас мокрые глаза и всхлипнула. Потом еще раз. Вскрикнув: «Ой, девочки!», она зашлась в рыданиях. А следом и все мы трое. Я ничего не могла с собой поделать, жалость и понимание безысходного горя вновь рвали мое сердце, опять щедро выдавливая из глаз слезы. Еще судорожно всхлипывая, я открыла бутылку и разлила дрожащей рукой коньяк. Девчонки, все еще поливая стол слезами, дружно подхватили рюмки. Выпили, сморщились, закусили лимончиком, опять сморщились. Выдохнули. Перестали хлюпать носами.
- Марин, ты как, ждать будешь? – тихо спросила Лена.
- Не знаю я, девочки, – Маринка всхлипнула, но сдержалась. – Я ведь его правда сильно полюбила.
- Да, ладно, полюбила! – зло заговорила Наташка. – А с Сережкой тогда чего шуры-муры на юге крутила?!
Я изумленно уставилась на Наташу. Что за день сегодня такой?! То Ленка удивляет, а теперь вот Наташка выдала. А у Маринки от возмущения аж слезы высохли.
- А ты что, полиция нравов что ли?! Тоже мне, божий одуванчик!
- Девочки, девочки! – запричитала испуганная Лена. – Не ссорьтесь. Это все от нервов.
- Наташ! – вступила и я в диспут. – Ты по-моему переборщила с критикой. Во-первых, это Маринкина личная жизнь, а во-вторых, она не невеста была….
- А в-третьих, - подхватила Лена, - мы отдыхали!
- И хорошо отдохнули! – сказала тихо Наташка и опустила глаза. – Марин, ты меня прости, это я так, из-за бабьей вредности. Ольга как сообщила, что Вадик тебе предложение сделал, я аж закипела.
- Наташенька, так у меня ж жениха уже нет! – горестно и смиренно отозвалась Маринка.
- А вот это, скажу как на духу, меня нисколько не обрадовало. Клянусь! Даже внутри что-то вздрогнуло.
- И у меня, – задумчиво сказала Лена. Потом посмотрела на меня. – Оля, а у тебя?
- Да, то же самое. С одной стороны завидно, что не я первая замуж пойду, а с другой – такая бабья тоска за Маринку….
- Ой, подруги мои, давайте еще выпьем, – предложила та.
- А за что?
- Да, хотя бы за то, Натаха, чтобы мы из-за своей вредной бабьей натуры друг друга не потеряли!
Выпили. Молча и дружно. Потеплело между нами, в глазах просветлело. И этими глазами все три подруги, не сговариваясь, на меня уставились.
- Оля, признавайся, когда замуж пойдешь?
- Не за кого, девчонки.
- Как так?! – Маринка встрепенулась. – А Коля из Тосно?! Ты ж говорила, что он приезжал с твоими родителями знакомиться?
- Коля приезжал?! – хором возмущенно переспросили Наташа и Лена. – Когда?
- Девочки, спокойно! – строго осадила я подружек. – Замуж я не иду, дело уже решенное. Николай и вправду приезжал, и с отцом моим разговаривал….
- Понравился?
- В том то и дело, Лен, что понравился.
- А мама не виделась с ним?
- Нет, Наташа, не виделась. Не получилось, – я начинала раздражаться. – Я не люблю, когда ко мне в душу лезут, но раз уж разговор пошел…. – Я задумалась. - Не люблю я Колю, понимаете?
- Ну, и зря! – глубокомысленно изрекла Маринка. – Человек при бизнесе, тебя любит. Жила бы за ним, как за каменной стеной.
- В Тосно?!
- А чем тебе наша дыра лучше?! – мрачно вопросила Маринка и налила всем коньяку.
- Ой, а не много, девочки? - испугалась Лена.
- А мы по маленькой. Правильно, Марина, наливай.
- Молодец, Натаха! Настоящая подруга! – Маринка поставила бутылку и глянула мне в глаза. – Нет, Оль, ты не отмалчивайся, ты скажи честно, принца ждёшь?
- Да, скажи! – у Ленки аж глаза загорелись. А Наташка хоть и смолчала, но вид у нее тоже был явно заинтересованный.
- Не знаю. В одном вы правы, Николай не принц.
- Значит ждешь, – констатировала Наташа.
- Жду. Хочу принца, хочу любви и интересной безбедной жизни, – я опустила голову. Я правду им сказала, мне стало легко и очень грустно. Почти скорбно. – А еще хочу в Москву, девочки, в это месиво столичной жизни.
- Все хотят, – Наташа хитро на меня посмотрела. – Теперь я верю, что в Тосно ты не поедешь.
- А что, не верила?
- Не верила. Думала, ты врешь, что замуж позвали…. – она грустно вздохнула. – Эх, если бы меня позвали, я бы поехала.
- Наташ, да ты что, без любви?!
- Леночка, деточка! – Наташа снисходительно улыбнулась. – Ты разве не слышала: стерпится-слюбится? Сотни лет так наши предки говорили и дочерей своих пристраивали.
- Наташа, ты что, по домострою соскучилась?! – удивилась я.
- А черт его знает, – она махнула рукой. – Оль, давай покурим, а?
- Да, кури. Папа здесь курит, – я достала пепельницу.
Сигареты взяли все. Задымили. Кто привычно, кто не очень.
- Я ведь не дура, – вновь заговорила Наташа, видимо наболело у нее. – Я понимаю, что при домострое мужья над женами издевались, так ведь я не о том толкую. – Она затянулась, пустила струю дыма. – Я к тому, что замуж за хорошего человека хочется, детей, достаток хочется. Вот и думаю, может без любви оно и лучше?
- Нет! – Ленка затушила едва раскуренную сигарету. – Нельзя без любви!
Мы переглянулись и вдруг засмеялись. Смеялись звонко и самозабвенно, смеялись так же дружно, как совсем недавно ревели. От сердца отлетела грусть и печаль, я видела, что всем стало легче. Как странно устроена женская душа. Маринка оглядела нас всех поблескивающими глазами.
- Ох, девочки, костоломы вы, а не врачеватели.
- А мы тебя не лечить пришли, а поддержать.
- Вот именно! Заодно и свою душу почистить.
- Во-во, Натаха, хорошо сказала: почистить. Я вот почистила и знаете, что скажу, не буду я Вадику передачи носить!
- Это почему же?
- А что толку?! Выйдет, опять сядет. Разве это жизнь?
- Да, семья в разнос….
- Правильно, Оля! – Ленка подняла рюмку. Мы переглянулись: наши пустые были. Лена заметила. – Ой, Мариночка, плесни коньячку себе и девочкам. Я вот что вам скажу! – Она загадочно закатила глаза. – Все мужики только когда щенки – ласковые, да веселые, а как заматереют….
- Пьют, гуляют и….
- И воняют, как мужики! – закончила я.
Мы захохотали и чокнулись.
Глава 5
Вадику присудили восемь лет. Как не упирался адвокат из Москвы, кроме незаконного хранения оружия на него еще кучу всяких обвинений повесили: и организация преступной группы, и вымогательство….
- Ужас, - гудела мне в ухо телефонная трубка голосами подруг, - а с виду такой лапочка!
Конечно, каждая по-своему, но смысл один. А я слушала их и думала, а может быть все не так просто? Вот если я оступлюсь, откажутся от меня подруги? Ха, а если не ты, а подруги оступятся, сама-то как поступишь? Будешь им передачи носить? Самое противное, что на этот вопрос однозначно я ответить не могла, не врать же самой себе! Обмельчал наш мир, ни дружбы большой, ни любви.
Так размышляла я, неспеша передвигаясь к Театральной площади. Новогодние праздники пролетели как один миг. Весело было, но уже не так, как прежде, когда совсем юными были. Предвижу, что с каждым годом радость бытия будет уменьшаться и от таких мыслей мне было грустно. Впрочем, мне уже полгода грустно. Институт закончила, а все еще не работаю. В школу учительствовать не пошла и не пойду, даже если есть нечего будет, ненавижу недорослей, а другого подходящего занятия пока не нашла. У меня английский очень неплохой, если постараться, могу даже синхронно переводить. Да, кому ж я в Рязани с этим нужна? На заводах и крупных фирмах все вакансии переводчиков давно забиты, так что перебиваюсь случайными заработками. Хорошо, что большинство счастливых обладателей этих вакансий, как правило, дочки и сыновья руководителей, язык знают плохо, так что меня нередко на помощь приглашают. Мама меня ругает, папа пока молчит, но тоже недоволен, считает, что надо искать постоянную работу. Так ведь я и ищу. Вот, например, иду сейчас с собеседования. Я усмехнулась. Да, представляю себе в роли начальника румяного молокососа, его сальные губы и похотливые глаза, руки с тонкими подрагивающими пальцами…. Бр-р! Ну, и что, что его автосервис с японцами переговоры ведет, нет, я у него ни за какие деньги работать не буду!
«А вдруг он человек хороший?», – заговорил мой внутренний голос. Может быть, я действительно все придумываю? А хотя бы и так! Пусть моя душа ошибается, зато…. А что зато? Я вздохнула. А то, что теперь опять надо купить газету с объявлениями.
Театральная площадь густела народом, возвращающимся с работы. Троллейбусы медленно, словно бомбовозы подруливали к заснеженным остановкам и выбрасывали из своего чрева всклокоченных людей. Они выскакивали возмущенно разевая рты, запахивая растерзанные дубленки, напяливая шапки на разгоряченные головы. А сквозь них отрешенно лавировали вереницы пешеходов, сосредоточенные, с пакетами и сумками. Домой, скорее, домой, к очагам, детям и телевизорам. И так каждый день. Скучно. А ведь эта жизнь не единственно возможная, где-то бурлит другая, веселая, бесшабашная, завораживающая. Я опять вздохнула. Как найти туда путь? Я ли не стройная обворожительная красавица, искусно прячущая свой ум и интеллект?! Где мой принц?
Холодно. Через тонкие стильные сапоги в ноги пробирался холод. Зайду, погреюсь, заодно глаза потешу. Я толкнула дверь магазина одежды. Живительное тепло охватило объятиями. Хорошо. Полки, ряды вешалок. Имея деньги и здесь в нашем провинциальном городе можно приодеться.
- Ой, извините.
На меня наткнулся худощавый молодой человек. Тонкие черты лица, изящные очки, гладкая кожа, дорогая дубленка, хороший парфюм. Во взгляде восхищение. Все равно что-то в нем было не мое. Блеск в глазах что ли?
- Ничего страшного, – вежливо ответила я и посторонилась.
- Нет, не уходите!
- Что? – я изумленно уставилась на незнакомца.
- Не уходите! – умоляюще повторил он, сжав тонкие пальцы у сердца. Выбившийся из-под воротника шарф придавал ему комичный вид.
- Это почему же? – улыбнулась я, сообразив, наконец, что со мной пытаются познакомиться.
- Вы мне очень понравились.
- Что ж, я рада за вас.
- Скажите, как вас зовут?
- И не подумаю, – мой внутренний голос молча саданул мне под дых, мол ты что, совсем дура?! Нет, я не дура! Но дергаться на ниточке случайных обстоятельств не собираюсь! Из принципа.
- Но почему?! Я вам не понравился?
- Странный вопрос, молодой человек, мы же не в клубе знакомств. Я здесь по другим делам и….
- А вдруг, я ваша судьба?! – он чуть подвинулся, отрезая мне путь.
- Слишком большая претензия, – я начинала злиться. – Или дайте мне дорогу или я буду вынуждена вас обойти!
Молодой мужчина вдруг сдулся как воздушный шарик, погрустнел, осунулся, даже ростом стал меньше. Мне его жалко стало.
- Извините, – тихо произнес он и вдруг встрепенулся, полез в карман дубленки. – Возьмите!
У него на ладони лежал новенький мобильный телефон.
- Зачем? – опешила я.
- Я вам позвоню. Завтра. Или через день. Вы же не дадите мне номер своего телефона?
- Нет, не дам, – я опять улыбнулась.
- Тогда позвольте позвонить мне, вдруг вы смягчитесь? Мы с вами можем куда-нибудь сходить.
- Куда, например? В кино?
- Нет, зачем же, – он машинально снял и протер платком очки. Платок был свежий, выглаженный, не каждый мужчина держит в карманах чистые платки. – В ресторан. В Рязани есть хороший ресторан?
Не местный! Ударило мне в голову. Я взяла телефон и сунула его в карман.
- Хорошо, возможно я вам отвечу на звонок.
Я тут же повернулась и удалилась, он меня не удерживал. «Меня Андрей зовут!» - крикнул он мне вдогонку. Хватанув за дверью морозного воздуха, я вдруг подумала, что телефон надо бы вернуть. Некрасиво как-то. Я вытащила его из кармана. Красивый. Но дело не в этом. Очень уж все необычно. Нет, оставлю!
Я шла домой, не замечая мороза. Мысли все время крутились вокруг этого нежданного приключения. С каждым шагом романтическое предчувствие наполняло мою душу все полнее. С каким-то отстраненным восторгом я наблюдала за собой и видела, как меня засасывает эта балладная сцена: рыцарь преклонил перед благородной дамой облаченное латами колено. И еще я точно знала, что ничего хорошего из этого не получится. Вот не получится, и все! А чего, «все»? Да любви, конечно! Большой сказочной любви, волшебной, с чудесами и подарками. Но предчувствия я гнала, тут и так с тоски выть хочется, а они последней надежды лишить пытаются! К тому же, как назло, внутренний голос куда-то пропал, посоветоваться не с кем. Я взялась за ручку двери своего подъезда и звонко рассмеялась. Баба Маня с первого этажа аж от окошка шарахнулась и перекрестилась. Вот старуха суеверная….
Дома я посмотрела на батарею врученного мне телефона: полная, дня на три точно хватит. Что ж, будем ждать. То, что я буду ждать, я сразу решила, еще тогда, когда телефон в свои руки взяла. А как же иначе?
- Олечка!
- Да, мама, – не сразу отозвалась я.
В комнату заглянула мама. Как всегда худощаво-интеллигентное лицо, обычно строгое из-за очков, а сейчас участливое, слегка обеспокоенное. Она у меня очень умная и любит меня…. И я….
- Доченька, пойдем, поужинаем.
- Хорошо, – безропотно отозвалась я, чем привлекла к себе еще большее внимание.
- Оля, с тобой все в порядке?
- Да, мама.
- Ты из-за собеседования расстроилась?
- С чего ты взяла, что я расстроилась?
- Сердцем чувствую.
- Да, наверное, – я вздохнула и взяла с блюда пирожок. Пирожки у нас папа делает. Он и борщи умеет готовить. Нет, у нас не матриархат, просто мама с утра до ночи на работе, а он свое отслужил и теперь на пенсии. – Мам, а папа где?
- С машиной возится.
- Опять с мужиками пить будет.
- Не велика беда, наш папа не алкоголик, раз в неделю…. – мама повернулась. – Оля! Ты зачем аппетит перебиваешь?!
- Мам, ну, я, правда, не хочу! Чайку мне только налей.
Мама поставила передо мной бокал и заметила телефон.
- Оля, а что это за телефон? – с явным любопытством поинтересовалась она.
- Мне дали.
- То есть как это, дали? – она повесила полотенце на спинку стула и присела на краешек. – Кто?
- Мам, - я засмеялась, - да ты что, подозреваешь что-то нехорошее?
- Ну, тогда поясни, пожалуйста. Можно посмотреть?
- Конечно. Только не нажимай, чтобы не выключился, я пин код не знаю.
Мама отдернула от телефона руку.
- Маленький какой. Дорогой, наверное?
- Я не знаю.
- Дочь! Немедленно рассказывай!
Что было делать? Я рассказала. Если честно сказать, мне и самой хотелось, но просто у меня характер такой, противоречивый. Мама внимательно слушала, время от времени протирая краем фартука очки. Потом поправляла их и вновь поднимала на меня взгляд.
Я замолчала. Повисла пауза.
- Оль, странно это все, – мама взяла телефон в руки, теперь, узнав его историю, она его уже не боялась. – Увесистый.
В прихожей хлопнула дверь. Тут же раздался звонкий голосок сестры:
- Папа, ты опять протирал аппаратуру методом «дыха»?
- Доченька! – что-то громыхнуло. – Какая ты у меня умница, байки мои военные помнишь!
Я убрала телефон в карман халата и многозначительно посмотрела на маму. Та понимающе кивнула и вышла в коридор.
- Та-а-к! – раздался ее строгий голос. – Володя! Ты не увлекся ремонтом?!
- Что значит, увлекся?! Я с ребятами свечи чистил, а то на морозе плохо заводится, – опять что-то громыхнуло. – Ларисочка, ты не ругайся, лучше чаю налей.
Папа зашел на кухню, чуть шумно, но вполне прилично.
- О! И старшая дома! Красота. Чего хмуримся? – он громогласно уселся на стул. – Как пирожки?
- Очень вкусные.
- А ты знаешь, как их надо делать?
- Пап, ты мне уже пытался рассказывать.
- Вот именно! – папа многозначительно поднял вверх указательный палец. – Пытался!
Мама со стуком поставила перед отцом бокал с чаем. Лицо у нее было сердитое, но глаза смеялись, уж я то свою маму хорошо знаю.
- Дочка, ты же не умеешь готовить! - папа хлебнул обжигающий напиток. – Ох, хорошо! – Еще глоток и взгляд вновь на меня. – Оля, чем ты будешь кормить мужа?
- Яичницей она будет кормить, – вмешалась мама, тоже присаживаясь за стол. – А муж у нее кудахтать потом начнет, как в фильме.
- Мам! – не выдержала я наезда и встала. И так настроение ни к черту, а тут еще родители в душу пробираются.
- Э! Нет! – отец укоризненно качнул головой. – В войсках это называется позорным бегством! Ты присядь, и ответь отцу с матерью на поставленные вопросы.
Я с удивление посмотрела на папаню. Странно, вроде бы минуту назад пьяный был, а после глотка чая глаза просветлели, как и не пил.
- Пап, я научусь, даю слово, – начала я выклянчивать свободу нудным голосом. Надо было срочно спасаться, пока папа окончательно не впился в меня. – Мам, я пойду?
- Да, доченька, иди.
- Ларис, ну, почему ты ее отпустила? – услышала я, закрывая за собой дверь, а потом ответ мамы: – Пить надо меньше!
Я улыбнулась и поплотнее прикрыла дверь, у нас в семье не было принятым подслушивать, подсматривать и досматривать. Я даже думала лет до четырнадцати, что это общепринятая норма, но подружки разъяснили, какие родители бывают.
И тут зазвонил телефон.
- Добрый вечер, это Андрей, – голос приятный, еле уловимо грассирующий.
Я забежала в свою комнату прижимая телефон к уху. Моя женская натура требовала молчания, а все остальное жаждало ответить. Ну же, принимай решение!
- Простите, возможно, я не вовремя?
Голос слегка испугался. Чего? Того, что я не отвечу или за телефон свой боится? Фу, глупости, какие! Я все еще молчала.
- Умоляю вас, ответьте!
- Я слушаю.
- О, как я рад! Вы знаете, я не выдержал до завтра.
- Я это заметила.
- Ну, не мучайте меня, скажите свое имя.
- Меня зовут Ольга.
- Наконец-то! Мне так приятно, я обожаю имя, Ольга.
Время словно застыло тягучим мазком мгновений, а я хладнокровно наблюдала за нашей беседой со стороны. Меня еще не затронуло обаяние этого нового в моей жизни голоса, он всего лишь интересен мне, и именно сейчас можно все остановить. Можно холодом остудить, шуткой опошлить, потом отдать телефон. И забыть. Готова ли я? Время вновь пошло привычным темпом.
- Андрей, а вдруг я вас обманула, а вы уже обожаете именно это имя?
- Нет, это невозможно. Вам подходит это имя.
- Чем же? – мне стало интересно.
- Оно строгое, снаружи твердое, а внутри огонь и пламень!
- Очень поэтично, спасибо, – мне действительно понравилось, красиво сказал.
- Олечка, можно я вас так буду называть?
- Посмотрим.
- Хорошо. Оля, я нашел очень хороший ресторан, но там вечером свадьба, может быть, мы днем пообедаем?
- Очень интересно. И где же вы, Андрей, нашли у нас в Рязани хороший ресторан?
- В Константиново.
- На родине Есенина?
- Да. Вы бывали там?
- В музее бывала, в ресторане нет.
- Ну, так как на завтра? – голос затрепетал от напряженного ожидания.
- Хорошо, поехали к Есенину. Я завтра свободна.
- Олечка, спасибо, вы не представляете, как я сейчас счастлив!
- Андрей, оставьте восторги на завтра.
- У меня их много, на всю жизнь хватит….
- А вот об этом пока не будем.
- Но, Олечка!
- А то передумаю.
- Слушаю и повинуюсь. Завтра в 12.00 готов забрать вас, моя королева, где прикажете.
- В билетных кассах кинотеатра «Ока».
- Отлично, я уже спешу….
А он с юмором. Я положила телефон перед собой. И еще в моих ушах продолжало звучать: моя королева. Так меня еще никто не называл.
Глава 6
Пламя свечи в полумраке на столике с белой скатертью колеблется в такт дыханию. Андрей погружен в изучение меню. Я смотрю на его склоненную голову, начинающуюся лысину и копаюсь в собственных ощущениях. Я никак не могу их понять.
В кино мало кто ходил, предпочитая домашнее видео, но в кассах кинотеатра «Ока», самого большого в городе, было просторно и относительно тепло. Зимой там всегда тусовалась молодежь, было шумно и весело. Я заметила Андрея, едва его силуэт остановился в дверном проеме. То, как он растерянно принялся крутить головой, мне не понравилось, но когда он меня увидел, засиял улыбкой и при всем народе поцеловал мне руку, я растаяла. Мне было гордо выйти на морозец под завистливые взгляды чужих девчонок, от моего кавалера за версту неслось: я нездешний, я штучка столичная. Ну, а когда он подвел меня к сияющей черным лаком пятерке БМВ…, надеюсь, он моего еле сдерживаемого восторга не заметил.
Красивая и удобная машина, это еще не все. Когда ты едешь в ней по городу и ловишь встревоженные завистью или неприязнью взгляды горожан, в душу прокрадывается ползучее наслаждение. С ним невозможно бороться, остается только расслабиться. Андрей деликатно молчал, поглядывая на меня. Что ж, пусть любуется, профиль у меня красивый. На трассе за постом ГАИ он надавил на газ, и я вжалась в спинку сидения под нарастающий рокот моторной мощи.
- Ух, ты! – вырвалось у меня.
- Нравиться?
- Да, отличная машина. Сколько ей?
- Четыре года, – Андрей удивленно на меня посмотрел. – Оля, вы разбираетесь в иномарках?
- Скорее слегка ориентируюсь.
Андрей еще что-то спросил, но я не отвечала. Дорога неслась навстречу серой лентой, машина держала дорогу, словно клещами и это было здорово, мне очень нравилось ехать быстро. Двадцать километров до перекрестка пролетели стремительно.
- Андрей, а вы уверены, что в ресторане будут места?
- Конечно. Я заказал.
- Когда же вы успели?
- Вчера вечером.
Опять поступок.
И вот уютный столик в стороне от остального зала. Уютно, камерно. Вдали обедают туристы, шумно, звеня посудой и впечатлениями.
- Я не знала, что сюда сейчас иностранцев возят.
- Возят, – Андрей пожал плечами. – Они после дефолта в Россию как мухи на мед летят, дешево. И наш сервис их не останавливает.
- Андрей, а вы то откуда это знаете?
- Ну, имею небольшой опыт общения с ними по бизнесу.
Надо же, с иностранцами работает.
- Олечка, я определился и готов озвучить меню для вашего высочайшего одобрения.
Я благосклонно кивнула, мне начинала нравиться игра в «ваше величество». Андрей начал предлагать варианты: закуски, первое, второе. Я соглашалась, потому что выбор был для меня правильный: овощи, борщ, телятина без всяких соусных изысков. Вино сухое красное французское.
Пока официантки неспешно накрывали стол, я, подперев рукой щеку, задумчиво смотрела, как мой спутник с важным видом пробует на вкус вино, кивает метрдотелю и привычным жестом указывает на наши бокалы. Удивительным образом, не выглядя солидным и важным, окружающим Андрей таким казался. Или не казался? Вот даже сухой и длинный дядька в строгом черном костюме, с лицом важной персоны угодливо склоняется перед ним. А я, я тоже склоняюсь? Каким капризом судьбы сведены мы? Всего лишь второй день, как знакомы, а уже вместе обедаем. Не слишком ли стремительно?
- Андрей.
- Да, Оля, – встрепенулся он.
- Как ваша фамилия?
- Фамилия? – он выглядел несколько ошарашенным. – Сурмин.
Я кивнула.
- Подходит?
- Посмотрим, – я улыбнулась и взяла бокал с вином. – Предложите тост, рыцарь.
- За исполнение желаний!
Андрей произнес тост с серьезным видом, без намека на шутку. Видимо, для него он имел особое значение, да, и мне тост понравился. Мы чокнулись и пригубили вино. В это время визгливый женский голос едва не оглушил нас. Пожилая дама, вальяжно усевшись за соседний столик, на котором краснела табличка «зарезервировано», с кем-то очень эмоционально беседовала по телефону.
- Англичанка, а как орет! – поморщился Андрей.
- Она не англичанка.
- Но говорит на английском?
- С немецким акцентом, Андрей, – я улыбнулась. – Она кому-то хвастается, что купила в этой деревне целую кучу картин русских художников.
- Ого! – Андрей с интересом посмотрел на громкоголосую иностранку, а потом, с большим уважением, на меня. – Оля, вы знаете английский?!
- Да, – я достала из сумочки сигареты. – Андрей, вы не будете против?
- Пожалуйста.
Я с наслаждением закурила. Мой рыцарь, а может быть даже принц на черном бимере, не курил. Интересно, у него вообще есть недостатки? Ой, девонька, кажется, доигралась…. Надо взять себя в руки.
- Андрей, мне понравился ваш тост.
- Он очень универсальный, для любой компании. Ведь каждый человек носит в себе сокровенные желания.
- А ваше какое?
- А вы, Олечка, скажете мне свое?
- И не подумаю. Женские тайны не для мужчин.
- Вот как? – Андрей хитро улыбнулся. – Что ж, будь, по-вашему, моя королева, а я скрывать свое желание не буду. Я хочу, чтобы вы стали моей женой!
Я изумленно уставилась на Андрея. Нервно затушила сигарету. Господи, у него и капли смущения в глазах не видно.
- Андрей! – строгим маминым тоном начала я. – Такими вещами не шутят.
- А я и не шучу!
- Но вы же ничего обо мне не знаете!
- Олечка, давайте перейдем на ты?
- Ну, хорошо, давай.
- Оля! – Андрей поднял бокал. – Я предлагаю выпить за любовь с первого взгляда. Я раньше не верил, что она есть.
Я пристально всматривалась в него, не издевается ли? Разве так бывает?! Помешкав, подняла свой бокал.
- Андрей, а ты часом не авантюрист или маньяк? – я спросила, и вдруг мне в самом деле стало страшно.
- Олечка, неужели я столь странно себя веду?
- Страннее не бывает.
В это время принесли горячее. Андрей выглядел несколько обескураженным, видимо мой вопрос его расстроил.
- Оля! – спросил он, едва удалилась официантка. – Разве в твоей жизни часты случаи, подобные нашему знакомству?
- Да, ничего подобного не было, – я улыбнулась, потому что уже догадывалась, куда он клонит.
- Вот видишь! - он наклонился вперед, подмигнул и, понизив голос, добавил – Так ведь и у меня ничего подобного не было!
- Андрей, я все поняла, ты говоришь о знаке судьбы?
- Вроде того.
- А ты веришь в судьбу?
- Конечно! У каждого есть свой шанс во всем, надо только его не упустить. Я ведь обычно с женским полом не очень смел, а тебя как увидел, словно молнией ударило.
- Ага, и ты принялся нахально знакомиться, дарить мобильные телефоны, сбивая с толку провинциальную барышню?
- Да, – Андрей озадаченно покачал головой. – А ты умная, прямо в корень зришь. – Он улыбнулся. – Если без шуток, то, пожалуй, ты права, я действительно, словно с ума сошел. Например, завтра я переезжаю в Рязань.
Мое безмолвное изумление в комментариях не нуждалось.
- Я уже утром с квартирой договорился, недалеко от твоего кинотеатра в кирпичной девятиэтажке.
- Ты что, из-за меня? – спросила я, затаив дыхание, мне было немного стыдно, за то, что очень хотелось услышать «да».
- Из-за тебя, Олечка. Позволь, - он поднял бокал, - выпить за тебя и за любовь.
Я ответила легким звоном бокала и приглушенной улыбкой.
- Андрей! А как же ты будешь работать?!
- Не волнуйся, Оля. У меня работает надежный персонал, все продумано.
- А чем ты занимаешься?
- Давай как-нибудь потом, ладно? Погулять не хочешь?
- Погулять? А как же…. – я показала на столик, уставленный закусками.
- Ничего страшного, пока мы будем разгуливать по есенинским дорожкам, нам приберут немного.
- Андрей, разве ты хочешь еще есть?
- Нет, но десерт после прогулки должен непременно состояться!
Официантка слушала Андрея и согласно кивала, что-то царапая в блокнотике. Потом тот изящно достал десять долларов и вручил женщине. У той от вожделения чепчик на голове дрогнул. Она медленно, словно боясь спугнуть, приняла купюру, воровато оглянулась и сунула ее в карман передника.
- Не извольте беспокоиться, ваш столик будет вас ждать. – Официантка сверкнула глазами в мою сторону и удалилась прочь.
Снег скрипел под ногами умиротворенно и мелодично. Ни одного порыва ветерка, прозрачная даль с высоты крутого берега дрожала синевой неба и по-зимнему неярким солнцем, уже скатывающимся к горизонту. Я держала Андрея под руку, вдыхала морозный воздух, рассматривала аккуратные домики со столбиками дыма из труб, и мне было хорошо. Никогда раньше мне не было так хорошо. И Андрей молодец: чувствуя мое настроение, молчал. За церковью мы свернули к реке и долго стояли среди берез, впитывая красоту и покой. Андрей взял мои руки, подул на них, поцеловал, потянулся ко мне. Что делать? Я закрыла глаза и игнорировала вопрос, я отдалась ощущению чужих губ, они искрили чувством, они не врали.
- Андрей! – я мягко, но твердо вырвалась из его объятий. – Достаточно.
- Но почему миг счастья столь краток?! – он улыбнулся, снял очки и сунул их в чехол. – Холодно, нос мерзнет. Пойдем, попьем кофейку с мороженым?
Я кивнула, взяла его за руку и оглянулась. Глаза все еще не пресытились необъятным простором.
- Надо сюда летом приехать, – прошептала я.
- Да, обязательно! Неудивительно, что от такой красоты Есенин стихами запел. Будет тепло, вместе и приедем.
Я усмехнулась и многозначительно посмотрела на своего кавалера.
- Это уж как бог положит.
Глава 7
- Доча! – мама щурилась сквозь очки, словно прицеливалась в мою душу. – Ты уверена, что Андрей твой суженный?
- Мам! – я укоризненно посмотрела на нее. – Ну, сколько уже можно об этом разговаривать?
- Ольга, ты матери не груби, – в бой вступила тяжелая артиллерия с палубы папиного линкора. – Должна ведь понимать, какой шаг в жизни делаешь!
- А я понимаю. Мама, папа, я же не маленькая девочка, разве мне не пора собственную жизнь строить?
Родители переглянулись. Действительно, разве не пора?
- Мам, чем вам Андрей не угодил?
- Холодный он, Олечка.
- Извини мама, но я не понимаю. Ко мне он как раз очень горячо относится.
- А ты сама к нему? – папа такой, обязательно ввернет каверзу какую-нибудь.
- Я его люблю, – почти без паузы ответила я.
Отец встал и развел руками.
- Лариса, может быть, мы действительно придираемся?
- Причем тут это?! У меня сердце ноет!
- Мам, так это просто от волнения, – я наклонилась к ней и обняла за плечи. – Вы просто меня ревнуете к постороннему мужчине. Разве не так?
- Не знаю, дочь, может ты и права, – папа нервно заходил по залу. – С одной стороны все у Андрея на месте, и при деле, и при деньгах, а что-то настораживает.
- Не накручивайте, а? Мне давно уже замуж пора, чем Андрей не жених?
- Ладно, Олечка, не можем мы тебе перечить, раз любишь, – мама встала. – Пойдем, Володя, поможешь на кухне убрать.
- Да я сам….
- Не сам, а пойдем!
Родители вышли. Ясное дело, совет в Филях начинается. А все равно я решения своего не изменю, что я дура, в Рязани киснуть?
Зазвенел входной звонок. Восемь уже, Маринка, наверное, пришла. Вот и хорошо, а то предки посовещаются и опять давить придут. Ох, ненавижу я этот прессинг.
- Привет, Оля!
- Привет.
Пара дежурных псевдо поцелуев.
- Раздевайся. Ты есть хочешь?
- Я? – Маринка растерянно на меня посмотрела. Я то точно знаю, что поесть она не успела. Стесняется. – Ну, если чайку попить?
- Попьем. И поедим. Предки только с кухни уйдут.
- А чего они там?
- В каком смысле?
- Не знаю, тихо как-то.
- Ну, Марин, ты даешь! Нюх у тебя на новости поразительный. Ты права, родители волнуются, замуж я собралась.
Маринка окаменела, глаза ее сделались круглыми.
- Оля, да ты что?! – прошептала она. – За Андрея?
Я кивнула.
- Так чего же ты скучная такая?! Надо веселиться, девок позвать, шампанского откупорить!
- Подожди, вечно ты спешишь. Надевай тапки, пошли в комнату.
- Рассказывай! – объявила моя подруга, уставившись в меня своими глазищами.
Она кротко сидела на краешке дивана, сложив ладошки на коленях. Ну, просто воплощение смиренного внимания. Я не смогла сдержать улыбки.
- Олька! Не смей отшучиваться, давай по серьезному.
А у самой губы дрожат. Я сделала серьезное лицо и медленно подняла к ее носу согнутый палец. Пошевелила, Маринка как прыснет. Через секунду мы неудержимо хохотали не понятно над чем, так, что слезы из глаз сыпались. В комнату заглянула озадаченная мама.
- Девочки, у вас все в порядке? – мы все еще смеялись. – Видимо в порядке. – Заключила мама. – Мариночка, я тебе покушать положила, идите с Олечкой на кухню.
- Мам, вы же с папой….
- Мы уже все положили по местам, а посуду папа завтра помоет.
- Спасибо! – пробегая мимо мамы, я чмокнула ее в щеку.
Пока Марина сладострастно набивала утробу, я ей рассказала, что ездила на прошлой неделе к Андрею домой, познакомилась с его мамой, а позавчера приводила Андрея к родителям. Всем было объявлено о нашем решении пожениться. И теперь мои родители уже несколько дней ведут со мной проникновенные беседы.
- А с чего это вдруг? – удивилась Марина. – Им Андрей не нравится?!
Мы уже пили чай, поэтому подруга обрела способность задавать вопросы.
- Марин, ну, и вопросики ты задаешь. Я и сама толком не понимаю, но вижу, что они несколько настороженно Андрюшу воспринимают.
- А, - Маринка махнула рукой и отправила в рот новый бутерброд с маслом и колбасой, - ревнуют.
- Может и так. Слушай, подруга, ты чего столько калорий на ночь заглатываешь?
- Тебе чего, жалко, что ли?
- Ага, тебя, дуру, замуж хочу отдать.
- Ты не переживай, выйду я замуж.
- Вот как? – мне стало интересно. – Ну-ка, быстро рассказывай!
- Да, новостей то не так уж много, Вадик скоро на свободу выходит.
Вот поганка! Сказала буднично, мимоходом, дожевывая бутерброд, а глаза то у самой горят, жаждут изумления: еще бы, ведь почти два года назад объявила, что передачи носить не будет, и на тебе!
- Значит, передачи Вадику все-таки носила?
- Оль, ну что я могу поделать, люблю я его, – виноватый вид подруги меня рассмешил.
- Да, люби на здоровье, – я удивленно покачала головой. – И ты все это время от нас скрывала?!
- Боялась я, Олечка, что осудите.
- Боялась? – я задумалась. – А может быть и правильно, что боялась, нам-то со стороны рассудить запросто. – Мы понимающе хихикнули. – Только позволь, ему же, кажется, восемь лет дали?!
- Дали, да потом отняли. Монах молодец, притащил из Москвы целую кучу адвокатов, те на апелляцию подали. Вообщем сняли с него все, кроме хранения оружия.
- Ты смотри, молодец.
- Еще какой! Я с ним частенько вижусь, правильный он мужик, дружбу мужскую не предает.
Что-то кольнуло у меня в груди. С чего бы? Завидно? Все, думаем о собственной жизни, о Монахове ни-ни!
- Оль, да очнись ты!
- Что?
- Андрей то твой где?
- Сказал, что в командировку поехал, но я не верю.
- Да ты что?!
- Да, не ахай, думаю, дома сидит по просьбе мамочки, а она ему мозги промывает.
- Та-ак, ты ей не понравилась.
Внезапно Марина вскочила со стула и крикнув на ходу: «Все, больше не могу, никуда не уходи, я сейчас», рванулась из кухни. А куда я уйду?
Из этой поездки я оглоушенная приехала. Андрей ведь вообще-то скрытен, мало что о своей семье рассказывал. Я только знала, что он с мамой живет, а где, как, все за кадром оставалось. И вот мы едем в Москву и вдруг незаметно за пустячным разговором попадаем в город Жуковский. Я на бетонной стеле прочитала.
- Андрей, - спрашиваю я, - а почему мы в Москву по этой дороге едем, так ближе?
- А мы не в Москву едем, – вдруг заявляет он, а сам пристально на меня поглядывает. Я тогда еще не знала, в кого у него этот взгляд, зато сразу поняла: проверяет. Не дождешься, Андрюша!
- То есть ты живешь не в Москве, а в Жуковском?
- Да, – у жениха лицо вытянулось, видимо не ожидал моего невозмутимого спокойствия. – У меня в Москве офис. Хороший. Как-нибудь съездим.
Все-таки он не выдержал! Молодец Олечка: один – ноль. Я стала с интересом оглядываться по сторонам. Аккуратный городок, деревьев много, все покрыты нежно-зелеными листиками, запах необыкновенный, не такой как в Рязани. Мне опять стало хорошо, я готова была жить здесь или в другом месте, лишь бы отдалиться от старой жизни. Машина попетляла среди панельных пятиэтажек и остановилась у кирпичного девятиэтажного дома. Он не выглядел старым, в единственном подъезде было чисто, хотя все равно пахло чем-то….
- Не обращай внимания, вчера трубу в подвале прорвало.
Я кивнула. Лифт натужно завез нас на пятый этаж, где вопреки всему было очень уютно, с советской плиткой на полу и цветком на подоконнике. Андрей остановился перед единственной железной дверью на площадке и позвонил. Я стояла за его спиной, но все равно видела, как он волнуется. По напряженному затылку, по наклону головы, может быть даже по дыханию. Замок глухо брякнул и дверь настежь отворилась. В проеме стояла женщина, не худая и не толстая, со старомодной, но аккуратной прической, в сером костюме делового покроя. Ее глаза внимательно смотрели на сына, по мне лишь скользнув.
- Это мы, мама.
- Вижу, – она перевела взгляд на меня. – Здравствуйте, Оля. Меня зовут Зоя Федоровна. Проходите, сейчас будем обедать. – И не мешкая, удалилась вглубь квартиры. Снимая куртку, я пыталась докопаться до своей внезапной и необъяснимой неприязни к этой вполне приятной внешне женщине, мне было очень стыдно, что я столь неоригинальна в отношении к будущей свекрови. Положение усугублял молчаливый жених, сосредоточенный, с беспокойством в глазах.
- Андрюша, - я обхватила его щеки ладонями, - что с тобой?
- Ничего, – он торопливо чмокнул в ладошку и повернулся. – Олечка, пойдем, мама ждет.
Я так увлеклась воспоминаниями, что не заметила, как Маринка вновь оказалась передо мной. Громыхнув стулом, она тут же возобновила допрос.
- Что, совсем кобра?
- Мама Андрея?
- А кто ж еще!
- Нормальная тетка, интеллигентная, – потом зачем-то добавила. – Умная.
- Да-а, – многозначительно протянула Марина. – Это еще хуже. Нет, ты скажи, хуже или нет?
- Марин, ты чего, объелась или чаем упилась? Я же говорю, тетка нормальная, только больно строгая, Андрей ее побаивается, я же вижу.
- Понятно. Ну, и что делать будешь?
- Пока ничего.
- А, ну да, сначала же надо свадьбу сыграть! – Маринка оживилась. – Оль, давай обсудим, а?
- Давай, – я облегченно улыбнулась, мне эта тема больше понравилась.
Глава 8
- Ой, папочка! – я прильнула к отцу. – Как я рада тебя видеть!
Он обнял меня, поцеловал где-то за ухом, и как в детстве стало щекотно и приятно одновременно.
- Дочка, мама кучу приветов передавала, целую сумку подарков тебе и Егорке. Она вас очень любит, Олечка, тебя и Егорку.
- Я знаю папа, я….
- Извини Оля, кажется мой чемодан едет.
Отец побежал к транспортеру. Седой стал, хотя строен и бодр, как молодой. Как хорошо, что он приехал, а то я тут одна уже завыть готова.
- Олечка, а ты разве не с Егоркой?
- Не волнуйся, папа, он с Анютой.
- Какой еще Анютой?!
- Да, не волнуйся ты! – Засмеялась я. – Это гречанка местная, Антигона, дом наш убирает два раза в неделю. Её нравится, когда я её Анютой называю.
- А она аккуратная?
- Пап, закидывай вещи, – я открыла багажник машины. – Моя Анюта аккуратная, а еще молодая и добрая, смотри, отец, не увлекись гречанкой, а то от мамы получишь.
- Убьет! – коротко заключил мою шутку папа и влез в машину. – Уф, жарко как!
- Папа, а что ты ждал от Кипра? То ли еще летом будет!
- Как же тут от жары спасаться?
- Дело привычки, а, кроме того, везде кондиционеры, бассейны у каждого дома.
- А сейчас купаться можно?
- Сейчас? – я понимающе посмотрела на отца. А все-таки он молодчина, первый раз попал заграницу, а держится спокойно, с достоинством. – Пап, тебе купаться можно.
- Почему, именно мне?
- Ты главное, ни на кого внимания не обращай, для киприотов сейчас еще почти зима, вода в бассейнах больше двадцати – двадцати одного градуса не прогревается, а для тебя….
- Дочь, все понял, буду плавать!
Папа некоторое время наблюдал, как я левой рукой переключаю скорости.
- Привыкла?
- Конечно.
- Все равно чудно, у меня ощущение, что мы все время по встречной полосе едем.
Я засмеялась.
- Папа, все ощущают то же самое. Ты обратил внимание на номер?
- Красный?
- Да. Это специальная маркировка туристов из стран с правосторонним движением, киприоты их как чумы боятся.
Мы посмеялись.
- Слушай, дочка, а у тебя в машине можно курить?
- Можно, это же прокатная.
- Да я понял, что прокатная. Подожди, - отец замер, не донеся до сигареты язычок огня, - а где твоя машина? Я недавно с Андреем по телефону разговаривал, он сказал, что купил Рено Меган, рассказывал, какая классная тачка….
- Все правильно, папа, только аванс пропал, а вопрос с машиной отложен.
- Не понял, поясни, – папа, наконец, поджег сигарету.
- Ты хоть представляешь, каким бизнесом зять твой занимается?
- Конечно. Он что-то в строительстве делает, кажется, какие-то сертификаты раздает.
- Пап, ну ты меня сегодня раз за разом поражаешь, ты ведь прямо в точку попал! Андрей математик хороший, придумывал в университете какие-то новые формы бизнес анализа, оценки рисков и что-то там еще, сейчас и не вспомню. Как-то он выполнял заказ одной крупной строительной фирмы, и ее представитель пожаловался на отсутствие четких ориентиров в партнерах, поставщиках. Все из себя крутых строят, а как договор исполнять, так сроки срывают, товар некачественный подсовывают. Тут Андрюшу и осенило, – я свернула к супермаркету. – Пап, давай зайдем, продуктов купим, здесь дешевле, чем в маленьких магазинчиках.
- Да с удовольствием. Хотя, - отец посмотрел назад, - а как же вещи?
- Целы будут, папочка, – засмеялась я. – Деньги на дороге найдут, кто возьмет, а кто и в полицию сдаст, а уж к чужому чемодану даже не подойдут.
Я с удовольствием бегала среди продуктового изобилия, а следом степенно вышагивал папа, принимаю в коляску плоды моего шопинга. Некоторые пакеты он вынимал, внимательно рассматривал, бережно опускал обратно.
- Ну, хватит! – решила я, вываливая в корзину очередную кучу пакетов. – Папа, вези к кассе.
- Что-то много ты набрала, – проворчал он. – Денег то сколько!
- Папа, я же говорю, здесь все дешевле, а за количество еще и дополнительную скидку сделают.
Загрузившись, мы поехали дальше. Отец с любопытством, потягивая пиво из запотевшей банки вприкуску с очередной сигаретой, посматривал по сторонам, а я ему рассказывала. И что на меня нашло? Я раньше никогда так долго не говорила, а тут, как фонтан открылся.
- Вообщем мой Андрюша подсуетился, заручился поддержкой пары своих крупных строительных заказчиков и создал фирму по сертификации участников строительного рынка. Он придумал определенные критерии, и следил, чтобы игроки, придуманные им правила соблюдали.
- Понятно: он им бумажку, а они ему денежку.
- Ну, не все так просто, папочка….
И опять меня понесло. Я ему рассказала, как тяжело пришлось Андрею на первых парах, какую большую помощь ему оказала его мама, теперь она у него финансовый директор. В конце концов, в него поверили и бизнес очень успешно развивается. Правда, появились конкуренты.
- Дочь, а Андрей часто здесь бывает?
- По-разному, папа. Иногда и пару недель живет, а иногда всего пару дней.
Я замолчала, а отец понимающе посмотрел на меня.
- Скучаешь?
- Не то слово, завыть с тоски хочется.
- А чего ты здесь тогда? Собирайся, поедем домой, мама будет в восторге.
- Пап, ну ты как маленький. Погостить я к вам приеду, а жить…. У меня теперь своя жизнь, папочка.
- Я понимаю. А ты подруг своих пригласи! – Отец оживился, словно открытие сделал.
- Думала, папа. Андрей пока против.
- Против?!
- Сейчас все деньги в бизнес идут, нет возможности шиковать.
- Да ладно, придумывать! Девчонки бы и за свои к тебе прилетели, море ведь. Вон, - он кивнул за окно, - пальмы, солнце, курорт.
- Пап! Ну, нельзя пока.
- Ладно, тебе видней, хотя я не понимаю…. Ольга, а чего твой муж затеял-то?
- Ой, папа, я боюсь за него, такую ношу взвалил. Через месяц сюда на Кипр прилетит зафрахтованный Андреем самолет, привезет на конференцию кучу всяких директоров с секретаршами. Целую неделю будут жить в отеле.
У отца лицо вытянулось.
- Да не уж то от этого толк будет?
- Андрей уверен, что много заработает на этом.
- Слушай, Оля, - папа перешел на шепот, - сколько же эта затея стоит?
- Не знаю, папа. Андрей говорил, что только аренда самолета в сто тысяч евро обошлась.
- Сто тысяч! Оля, может зря он такие деньги…. Лучше бы квартиру купил, а то своего угла ведь нет.
- Пап! – я свернула в небольшой карман на трассе и остановилась. Некоторое время молчала, борясь с желанием заорать. – Папа, я тебя умоляю, не лезь ко мне с советами.
Все-таки сорвалась, дура, нашла на ком зло срывать.
- Дочка, все, шабаш, молчу, – отец поднял руки. – Сдаюсь. Ты уж извини, я….
- Пап, это ты извини. – Я погладила его слегка колючую морщинистую щеку. – Извелась я просто и не знаю что делать.
Слезы полились из меня нескончаемым потоком. Нет, я не рыдала, не заламывала рук, просто из глаз лились соленые струи. Отец гладил мою руку и что-то говорил, видимо утешал. Хороший он, только даже он мне не помощник. Все, надо успокаиваться.
- Спасибо, папа, мне уже легче. Поехали, внук ждет.
Глаза отца засветились.
Глава 9
Отец только что вернулся из бассейна и взялся в гостиной за телефон. Время по здешним понятиям еще сонное, ни я, ни Егорка так рано не встаем, а сегодня у меня голова раскалывается, вот я и пришла за таблеткой. Не сразу я уловила суть папиного разговора.
- Лариса, ты не волнуйся, все хорошо….
- Да, очень аккуратно, чисто. Ларис, ну, что ты….
- Да, да, я понимаю…. Нет, не ссоримся….
- Не то слово, внук наш с тобой чудо, жалко, что ты не смогла со мной поехать….
- Да, понимаю я, работа, начальники, будь они неладны….
- Я с Ольгой поговорю, спрошу….
- Не психуй, по статистике самолеты самый безопасный вид транспорта….
- Зато здесь тепло, я каждый день в бассейне плаваю….
- Хорошо, передам, и я целую…. Ой, погоди, Андрей деньги не передавал?
- Ну, я так и знал, ладно, переживем как-нибудь, не расстраивайся….
- Лариса! Я же сказал, что переживем, я подработаю, все будет нормально…. Ну, пока.
Я вошла в комнату и увидела отца, вытягивающего из пачки сигарету. Он заметил меня и вздрогнул.
- Оля, ты чего не спишь?
- Извини папа, я случайно подслушала твой разговор с мамой.
- Ну, и что? У нас от тебя секретов нет.
- Пап, не лукавь и не прячь глаза, говори, что за деньги Андрей должен был передать?
- Дочка, не стоит об этом, пустяки все….
- Нет, говори.
- Ну, хорошо, – отец задумался. – Пойдем на улицу, курить хочется.
Мы вышли в прохладу безоблачного кипрского утра, присели за столик.
- Хорошо все-таки они строят. Мрамор, стеклопакеты, все подогнано. Красота. Много вам еще выплачивать?
- Половину. Пап, я, кажется, задала тебе вопрос.
- Да помню я, – он встал. – Неудобно мне об этом тебе говорить. Не хочу я, понимаешь?!
- Нет, папа, раз уж так случилось, рассказывай.
- Да, дело то тьфу! Андрей обещал мне билеты и визу оплатить…. Понимаешь, мы очень сильно в ремонт квартиры вложились…. Ты не думай, это Андрей сам предложил, мы долго отказывались, но уговорил, да, и как было не согласиться, с вами повидаться? Мы планировали позже, как подкопим, а Андрей, сказал, что в следующий раз на свои поедете, а в этот – он берет основные расходы на себя. Вот, - отец виновато развел руками, - теперь ты знаешь. Правда, ведь пустяки?
- Да, – коротко ответила я, борясь, некоторое время с комком внутри груди. – Ты извини папочка, я пойду еще полежу.
- Да, конечно…. Оля, только ты не вздумай Андрею звонить!
- Не волнуйся, что я дура, что ли.
А на самом деле я, наверное, дура, потому что именно так и хотела сделать. Только строгий голос отца отрезвил меня: в самом деле, позвоню я, и как он будет выглядеть в глазах зятя? Я тихо поправила одеяльце у сына, прилегла на кровать и уткнулась в подушку. Хотелось плакать, а слезы не шли, словно ржавчиной глаза подернулись. Что-то страшное происходило в наших отношениях с Андреем. В одно мгновение разрозненные события соединились в единую картину. Вот Андрей говорит, что у него из машины украли триста тысяч рублей, которые он вез в риэлтерскую компанию для уплаты аванса за прекрасную трехкомнатную квартиру в Рязани. Вот он вернулся поздно ночью, радостный, с кучей подарков, цветами, дорогим вином. Я спрашиваю, в честь чего гуляем, а он отвечает, фортуну будем чествовать. Это было за два года всего раз, а сколько поздних визитов были другими, с горящими злыми глазами и грубыми словами? И постоянная раздражимость при любой просьбе, связанной с деньгами, перемежаемая странными всплесками бездумной щедрости. Страшная догадка прожгла сознание: кажется, мой муж игроман! Он же почти в каждом московском казино играл, сам мне раньше рассказывал! А я, наивная дурочка, только гордо улыбалась, глядя на своего крутого мужа. И с бизнесом его последнее время неспокойно, хмуро. Перед приездом папы с Андреем созванивалась, он обещал через него деньги передать…. Что же дальше будет?
Я задремала и встрепенулась от громкого стука. Это Егор, во весь рот улыбаясь, сидел в кроватке и лупил своим пластмассовым клоуном по прутьям. Я подскочила к нему, взяла на руки, и у меня перехватило дыхание от переполняющей грудь радости. Господи, как же хорошо, что у меня есть сын! Он такой родной, любимый, желанный, ближе любого мужчины! Я подняла сына на вытянутых руках и тут же в нос пахнуло.
- Егорка, кажется, пора менять памперсы, – весело сказала я ему. – А потом кушать, да?
- А-а-а! – ответил мне сын радостным то ли криком, то ли смехом.
Он меня тоже любит, любит и никогда не предаст.
Глава 10
За вагонным окном плачет погода каплями по стеклу. Пасмурно и прохладно снаружи, мрачно и грустно на душе. Зачем я еду в Киев, да еще и Егора с собой тащу? Я посмотрела на спящего сына, и в душе сразу же разлился аромат нежности. Но внутренний голос, последнее время особенно вредный и надоедливый, в который раз все испортил.
- Ты эгоистка!
- Это почему же?
- А зачем ты взяла с собой маленького сына, ему ведь и трех лет еще нет?
- Ну, чтобы ему было интересно, новый город, потом Андрей с ним рядом побудет….
- Кому ты врешь?! Ты Егорку с собой взяла, потому что без него тебе плохо! А о нем самом ты подумала? Мама же предлагала его оставить.
Я не знала, чем возразить, наверное, это было правдой. Более того, я с ужасом ощущала, как теряю чувственную связь со своим мужем. Мы все чаще ругались или отмалчивались, как сегодня. Но ужас не в этом, хотя в охлаждении отношений мужа и жены ничего хорошего нет, ужас в том, что я сама заметила страшную параллель: чем хуже шли дела у Андрея, чем меньше он тратил на семью денег, тем больше я находила в нем недостатков, тем больше отдалялась. Неужели я вышла за него замуж только из-за денег? Я стала вспоминать. Нет, нам ведь вначале действительно было хорошо вместе, я ждала его из частых командировок, даже ревновала. Потом беременность. Андрей надо мной вздохнуть боялся. Родился сын, мы так радовались. А как мы были счастливы, когда он купил дом на Кипре! Я тяжело вздохнула, прощай милый и уютный уголок, съеденный рыночной необходимостью. Наши разговоры с Андреем с некоторых пор превратились для меня в пытку, да, и для него тоже. Если я хоть на самую малость залезала на территорию его бизнеса, он свирепел, как дикая обезьяна: «Не лезь, не твоего ума дело! Я сам построил свою фирму и сам знаю….» Ну и в таком духе. А чего страшного я ему говорила? Я же не дура, способная только щи да каши варить, я ведь умная.
- Ольга, постеснялась бы, ни какой скромности!
Укол внутреннего голоса я игнорировала, пусть себе ворчит, даже он знает, что это правда. Например, с безумно дорогим семинаром почти сотни дармоедов на Кипре? Уж на что Андрей от самокритики далек, и то сказал потом, лучше бы я на эти деньги квартиру купил. А с этим филиалом в Киеве? Разве не я говорила Андрею, что это блажь, что слишком рискованно? А он только отмахивался, а теперь из-за этого еще больше злится и срывает на мне зло.
- Ты бы мужа лучше пожалела, женушка! – опять проснулся внутренний голос.
- Отстань!
Я встала, потянулась. Мои глаза оказались прямо напротив лица Андрея. Я всматривалась в знакомые родные черты, в нахмуренные даже во сне брови, видимо заботы и там его терзали, и в моем сердце всколыхнулась жалость, сочувствие, желание помочь, утешить…. Я медленно погладила его по щеке, он зашевелился, машинально поцеловал мою ладонь, как делал это когда-то и отвернулся. Я села и вдруг заплакала, беззвучно, почти без слез. Я ни о чем не думала, ни о чем не жалела, просто глядела на спящего сынишку и боялась его разбудить. Кое-как успокоив себя остатками холодного чая с лимоном, выключила свет. Пора спать. Вагон трясло, колеса громко отстукивали стыки, а я все это заметила, только уткнувшись в казенную подушку. Господи, куда я еду, зачем?! Глаза опять налились слезами. Я знала зачем: спасать семью. Только вот я не знала, стоит ли это делать.
Глава 11
Мы пришли с Егоркой с прогулки и никак не ожидали застать Андрея в номере. Все предыдущие три дня он мотался по Киеву со своим местным юристом, приходил под вечер, и мы шли ужинать в ресторан гостиницы. Говорили о том, о сём, оба не сговариваясь, соблюдали правила некой негласной игры, игры в благополучную семью. А может быть, он не играл, может быть, я сама все усложняю?
Мы разделись, сын с радостным воплем понесся к отцу. Я остановилась в дверях, пораженная потерянным видом мужа.
- Андрей, что случилось?
Он посмотрел в мою сторону тяжелым взглядом, и осторожно ссадив Егорку с колен, вышел на балкон. С изумлением я смотрела, как он ежится от холода и прикуривает сигарету. Он стал курить?! Хорошо Егор не видит, увлекся новой игрушкой. Я спешно накинула куртку и выглянула к мужу.
- Андрей, немедленно вернись, простудишься!
- Ну, и что? – в голосе звучал вызов, более того, призыв к очередному скандалу.
- Андрей! – как можно более миролюбиво начала я. – Если ты заболеешь, можешь заразить сына, я тебя прошу, вернись.
Он затушил сигарету и вернулся вслед за мной в комнату. От него незнакомо пахнуло табачным духом вперемежку с алкогольным запахом. Теперь все понятно, муж мой как выпьет, его всегда на подвиги тянет. Я подсела к нему на диван.
- Андрей, с тобой все в порядке?
- В каком смысле? – он не спросил, так, бросил, чтобы отвязалась, но я не отвязывалась.
- Ты очень злой сейчас, я тебя раздражаю?
- Нет, – чуть подумав, отозвался он.
Сказал чуть спокойнее, мягче, уж я все эти оттенки знаю! Я продолжала молчать, словно ожидая продолжения. Андрею стало неуютно, он заерзал, не выдержал, повернул ко мне голову.
- Оля, ты меня не раздражаешь!
- Папа! – к нам подбежал сынишка. – Смотли, какая машинка!
- Очень хорошая, Егор, – Андрей ласково погладил сына по голове.
Все-таки он его любит! И это хорошо.
- Егорка, тебе же спать пора! – спохватилась я, мгновенно позабыв все остальное. – Ну-ка, поцелуй папу…. Вот молодец, умница, помаши папе ручкой.
Когда я тихо вышла из спальни, застала Андрея спящим в кресле. Я присела на диван. Муж выглядел изможденным, под глазами тени. Бизнес игра жестокая, он требует от игроков много сил. Может быть, я не правильно веду себя как жена? А как правильно? И почему у нас семейная жизнь такая корявая?
Телефонный звонок мобильника заставил меня вздрогнуть, а Андрей словно только его и ждал: мгновенно, еще не раскрыв глаз схватил его со столика.
- Да….
- Копия платежки у тебя на руках? …
- С исполнением? ...
- Отлично, – в голосе мужа проявились незнакомые мне железные нотки. – Пусть идет к черту со своими предложениями, я сворачиваю бизнес. В этом бардаке и с такими людьми работать невозможно!
Он брезгливо кинул телефон на соседнее кресло, и устало посмотрел в мою сторону.
- Оля, я победил! – и улыбнулся.
- Я верила в тебя, Андрей, ты молодец, – я тоже заулыбалась, а муж вдруг нахмурился.
- А что тебе оставалось делать?
- В каком смысле? – опешила я.
- В прямом, – Андрей вызывающе рассматривал меня. – Ты же целиком зависишь от меня. – Он криво усмехнулся. – Слово-то, какое хорошее: «зависишь». Почти висишь.
У меня внутри все оборвалось. Что он такое говорит?!
- Ну, что, язык проглотила?
- Андрей, почему ты разговариваешь со мной в таком тоне?!
- Потому что ты меня не любишь, – он наклонился ко мне и больно сжал запястье. – Скажи честно, любишь? – В его злых глазах мелькнула светлым пятнышком мольба. Он задал вопрос и теперь боится услышать ответ.
- Андрей! – я мягко, но настойчиво высвободила свою руку. – По-моему, сейчас не подходящий момент для объяснений. – Я попыталась встать.
- А я думаю, самый подходящий! – он вцепился в плечо и усадил меня обратно. – Что ты, в самом деле, из себя строишь?! Правильно мама говорила, что я девку взял деревенскую, хоть и образованную!
Сказал и испугался. Повисла тяжелая пауза. Внутри меня оседал черный туман сказанных слов, не рассеять его, не вымести, зато теперь уже все ясно. Лицо у мужа отражало внутреннюю борьбу: с одной стороны он страшно жалел, а с другой сам себя подбадривал: мол, молодец, так со строптивой бабой и надо разговаривать, давно пора на место ее поставить. Впрочем, возможно я представляю своего супруга слишком глубоко мыслящим? Я усмехнулась.
- Андрей, ты все еще ждешь моего признания в любви?
- Стерва!
Он встал и вышел в прихожую. Через минуту хлопнула дверь. Я знала, куда он пойдет: туда где азарт и бесплатный коньяк. Изнутри меня вдруг вырвался нечеловеческий вопль, я еле удержала его в пределах гостиной. Я никогда еще так не плакала. В потоке слез смешалась боль обиды, страх перемен и совершенно туманного будущего. Кое-как прикурив дрожащей рукой сигарету, я пыталась унять истерику, потому что больше этого сделать некому. Рядом через тонкую стенку спал мой сын, мое настоящее и будущее. Я успокоилась, и яростно затушив недокуренную сигарету, встала. Решение созрело, слезы высохли. Заглянула к сыну, слава богу, спит. Пошла, умылась, кое-как накрасилась. Посмотрела в зеркало, скривилась от отвращения и умылась еще раз. После этого занялась своей физиономией как всегда, тщательно и неспешно. Покончив с этим, не оставляя себе ни секунды на раздумья, залезла в кошелек, не густо, всего то восемьсот рублей. Должно хватить. Из холодильника выгребла половину вчерашней пиццы, почти целую упаковку нарезки, сок, пару шоколадок, Егорку накормить хватит. В ящике под телевизором нашла чистый лист и ручку, взяла их в руку и сев в кресло перед журнальным столиком впервые застыла, еще раз пытаясь трезво и объективно оценить ситуацию. Нет, все правильно, ни какой возможности остаться нет! Я наклонилась и написала: «На развод подам сама». Хотелось написать что-то еще, грубое и злое, но я сдержалась. Только поставила чайник, тут как раз и Егорка проснулся. Я расцеловала его, а он словно чувствуя беду, гладил меня по волосам.
Собрались мы быстро: коляска с сыном, сумка с его и моими вещами, хорошо много не набирала, Андрей сказал, что в Киеве устроим шопинг тур. Я усмехнулась, устроил, спасибо.
Нам с Егоркой везло. До железнодорожного вокзала всего-то оказалось двадцать минут пешком, на такси мы и то ехали дольше, и билеты в кассах были, правда, в плацкартном вагоне, но зато вполне чистом и только с одной попутчицей, полной с добрыми глазами пожилой хохлушкой с кучей сумок и с забавным именем тетя Фрося. Поезд еще не тронулся, а она уже угощала нас пирожками и густым сладким чаем из термоса. И вопросов много не задавала, спросила только, долго ли была в Украине. Я честно ответила, что три дня, а теперь пора назад. Она кивнула головой, внимательно оглядела меня и Егора, но ничего не спросила. Только поздно вечером, когда навертевшийся и набегавшийся по полупустому вагону Егорка, наконец, угомонился, и я благосклонно была отпущена тетей Фросей в тамбур перекурить, я поняла, как дико смотримся мы с сыном в своей дорогой одежде в плацкартном вагоне. Ну, что ж, пора временно спускаться с небес на землю и привыкать к нормальной для большинства народа жизни. Ничего, сказала я себе, я сожмусь в кулак, переступлю через себя и приползу к родителям, но не сломаюсь и все сделаю, чтобы мой сын ни в чем не нуждался. Даже если его отец копейки для него не даст. В душе что-то предательски вздрогнуло, слезы заплескались на дне глаз. Ну, нет, слез на сегодня хватит, теперь зубы надо стискивать и головой думать, а сердце в узду…. Мне не спалось, беспрерывной чередой возникали то давние воспоминания, то последний разговор, то, как встретят меня родители. Подруги. Я поежилась. Подруги позлорадствуют, конечно, но не отвернутся, особенно Маринка.
Уснула я незаметно и проснулась уже на границе. Тетя Фрося опять сунула мне в руку пирожок и сходила за кипятком, и чай и сахар у нее были с собой. Пока ждали пограничников, тихо разговаривали.
- Оля, ты со своим поругалась что ли?
- Тетя Фрося, а с чего это вы взяли? – насторожилась я.
- Так ты ж птичка не для плацкарты, а лицо все зареванное. С дитем, значит замужем, все просто.
- Неужели так заметно?
- Да ты не волнуйся, это у меня глаз цепкий, а мужик не заметит.
Мы тихо посмеялись. Пограничник, лениво осмотрел документы, шлепнул печать и удалился к своему напарнику. Тот что-то громко и эмоционально говорил на украинской мове в другом конце вагона.
- Надо же, даже что у меня в сумках не спросил, – удивилась Фрося. – Видать ребятенка пожалел, хороший человек.
Беседа с мгновенно уснувшей Фросей меня успокоила, а может быть, дело было в усталости, сладком чае и пирожках, во всяком случае, я вновь уснула. Проснулась, когда промозглое утро за окном уже вошло в свои права. Посмотрела на часы, скоро пять утра, делать нечего надо звонить. Кому? Родителям? Мать инфаркт хватит, к тому же ей на работу. Позвоню Маринке. Пройдя по затихшему в утренней дреме вагону, я нырнула в туалет, все-таки не так шумит, как в тамбуре. Так, гудок пошел, давай подруженька, просыпайся.
- Але, – голос сонный и недовольный.
- Мариночка, извини, это я.
- Оля?! – Маринка окончательно проснулась. – Подожди, на кухню выйду. Ну, говори, чего стряслось?
- Мариночка, я с Егоркой ушла от Андрея и подъезжаю сейчас к Москве.
- Да, ты что?!
- Марин, подробности потом, а то батарея еще сядет. Ты сможешь забрать меня с Егоркой с вокзала?
- Конечно! – в трубке послышался шум шагов, какой-то громкий стук. – Вадим, вставай…. После объясню, иди, умывайся. Оля!
- Да, я здесь.
- Мы приедем. Какой номер поезда и вагон?
Глава12
Марина сегодня опять приглашает к себе на вечеринку.
Я присела на скамейку в скверике недалеко от дома и закурила. Дискета с новой работой лежит в сумочке, деньги за прошлый перевод сполна заплатили, крохи, конечно, но…. Мимо, подметая дорожку штанинами спущенных на бедра джинсов, профланировали два длинных подростка. Зырк глазами в мою сторону, вот, еще раз. Я улыбнулась, идите, идите, мальчики, ищите помоложе. Я уселась поудобнее. Хорошо! Буквально за спиной подвывая, тащатся троллейбусы, проносятся вереницы авто, а здесь, под деревьями звуки гаснут, а может, просто не смеют касаться ушей? Я откинулась на спинку и подняла вверх лицо. День склонялся к вечеру, потому что солнце уже трогало розовыми пальчиками зеленые листья. А как радостно и шумно провожали день воробьи, шныряющие то у самых ног, то порхающие с ветки на ветку?! Лето. Как же я обожаю лето! И как я ненавижу его за то, что оно так быстро проходит! Все, сигарету тушу и в урну. Вставать не хочется, а надо, сегодня из сада Егорку я забираю. Пора, иду.
Так что же мне все-таки делать с сегодняшним вечером? Ведь хочется пойти? Очень хочется. А что сдерживает? Ну, во-первых, надо бы с сыном побыть, особенно после вчерашнего визита Андрея. Приехал весь какой-то дерганный, агрессивный. Может быть, ждал моего вопроса, почему уже второй месяц кроме официальных четырех тысяч рублей больше ни копейки для сына не дает? Так зря беспокоился, я про деньги не спрашивала и спрашивать не буду, я гордая, даже если это выглядит глупостью. У меня вообще закрадывается подозрение, что бывший мой муж специально жадничает, чтобы я просила. Впрочем, судя по его виду, дела у него на фирме не очень, возможно, денег действительно нет. Бог ему судья. Слава богу, мои родители души во внуке не чают и ничего для него не жалеют. Так идти мне к Маринке или нет?
Егор деловито пыхтел, застегивая сандалии. Раньше у него были на липучках, но стали малы. И теперь мы с ним в другой ценовой категории…. Сын поднял на меня прозрачно-синие, как родник, глаза.
- Мама, я все.
- Егорка, а ты правильно надел сандалии?
Сын послушно опустил голову вниз, довольно долго рассматривал обувь.
- Мам, я хорошо застегнул.
- А почему на разные ноги надел? – я улыбнулась, такое в детстве и со мной бывало. – Видишь: правый сандаль на левой ноге, а левый, на правой.
- А почему? - сын упрямо мотнул головой, похоже, ему очень не хотелось опять нагибаться.
- Ладно, садись, – я быстро переобула сына, получая за это ласковую улыбку во весь рот, вот хитрец. – Ну, готов?
- Да!
Мы сидим за столиком уличного кафе. Я пью воду, а Егор самозабвенно ест мороженное и запивает колой. Морщится, потому что она теплая, но из холодильника ему нельзя.
- Егор, что вчера делали с папой?
- Мы ходили в гости к тете Гале.
- Тебе понравилось?
- Ага.
- Опять, наверное, полкоробки конфет съел?
- И совсем не полкоробки! – искренне возмутился сын.
- А потом?
- Потом смотрели сказку по телевизору.
- С кем?
- С тетей Галей.
- А папа?
- Папа куда-то уходил.
Спокойствие, только спокойствие! Уговаривать себя проще, чем не закипать от злости. Спрашивается, зачем приезжать к сыну, если бросать его у двоюродной тетки?! И это притом, что после развода приехал всего четвертый раз, а первые полгода даже не звонил! Ух, попался бы мой бывший сейчас, глаза бы выцарапала!
- Егор! Ешь мороженное медленно, а то больше не получишь!
- Угу.
От мамы получу нагоняй, это точно. Егорка и так плохо ест, а после сладкого и за стол не усадишь. Да, как свое дитя не побаловать? И не скроешь, он обязательно похвастается, что мороженное ел, да и следы на кофточке сами за себя говорят. Ну, не получается у меня быть строгой мамашей: сын как увидел палатку, чуть ли не повис на моей руке, купи, да купи. Вот, купила.
- Егор, посмотри, какой ты неаккуратный.
- Мам, это не я виноват.
- А кто же?
- Морожное скользкое.
- Понятно, - засмеялась я, - а вот эти пятна от колы, потому что оно мокрое?
- Ага, – улыбается словно ангелок, разве можно на него сердиться?
Мама встретила нас во дворе, что очень удивительно, обычно она приходит поздно.
- Егорушка мой любимый, как ты сегодня в садике был?
- Плохо бабушка.
- Что так?
- Мы сегодня песенки учили.
- Да что ж в этом плохого?
- А мне остальные петь мешают.
Егорка снисходительно осмотрел нас с мамой, мол, вы хоть и взрослые, а ничего не понимаете. Мы с мамой переглянулись и как начали хохотать, а тут еще и Егор включился, ему то посмеяться, дай только повод. Да, представляю нашу троицу со стороны. Пока смеялась, твердо решила, что к Маринке пойду. Хорошо мне у нее, уютно, тепло и даже то, что у нее с Вадиком все хорошо, нисколько не мешает мне с ней дружить. Кстати, Вадим оказался классным парнем, простым и душевным, только о тюрьме вспоминать не любил. Меня об этом Маринка сразу предупредила.
- Мам, меня Маринка зовет.
- В понедельник?! – брови мамы удивленно поползли вверх.
- А что в этом удивительного? – переспросила я, как можно более достоверно изображая простодушие.
- Ольга, не строй из себя наивную дурочку, ты меня прекрасно понимаешь!
Я засмеялась и чмокнула маму в щеку.
- Конечно, понимаю. Но я разве виновата, что в этом мире, - я широко повела руками, - появились люди, для которых понедельник не отличается от субботы?
- А ты-то к ним каким боком….
- Мама, я бедный, но свободный художник, – я хлопнула по своей сумочке. – Вот, еще одну работу дали.
- За прошлую-то хоть заплатили? – проворчала мама, тут же махнула рукой. – Ладно, иди, раз зовут. - Она перевела взгляд во двор. – Егор, прекрати гоняться за кошкой! Поцарапает, не дай бог. – Она взглянула на меня. – Иди дочка, иди. Осторожней только там.
Я опять поцеловала маму и вбежала в подъезд, надо было привести себя в порядок. Я всегда так делаю, если ухожу из дома. Даже если ненадолго.
Глава13
- Олечка, молодец, заходи.
- Марина, ты сегодня как примадонна!
- Что, заметно?
Маринка крутанулась передо мной, демонстрируя шикарное платье, а заодно и новые брильянтовые сережки из-под разлетающихся в стороны локонов. Мне бы их не заметить, как делают все нормальные девочки….
- Стой!
- Стою, – лицо подруги раскраснелось, глаза лучились радостью.
- Марина, признавайся, что у тебя необыкновенного стряслось, но сначала покажи серьги, а то я сознание потеряю.
Серьги были хороши, с крупными камнями и россыпью мелких алмазов вокруг. Несколько вычурно, но безумно дорого. Неужели подруга так веселится из-за очередного подарка мужа? Нет, что-то тут не то. Еще в прошлый выходной я сидела с Маринкой на ее шикарной кухне, пила с ней чай и выслушивала ее причитания по поводу какого-то очень сложного дела у Вадика. Я естественно в подробности не вдавалась, только, как могла, утешала подругу. Так эти серьги, видимо….
- Марин, ты такая веселая, потому что у Вадима все хорошо?
- Что? А-а, это, – она счастливо улыбнулась. – Это тоже. Пойдем, подхватила она меня под локоть.
Мы прошли по широкому коридору к двустворчатым итальянским дверям с цветной мозаикой, за которыми слышался приглушенный говор гостей. Никто не голосил, не шумел, странно. Марина торжественно распахнула двери.
- А вот и Олечка, встречайте!
Одобрительный гул ответил ей. Я радостно шагнула в этот знакомый, чуть бесшабашный, но дружный мир. С девочками расцеловаться, с мальчиками перекликнуться и на свое место, рядом с Мариной и Вадиком. Последнее время он всегда его для меня держит.
- Привет!
- Привет, молодец, что пришла.
Только сейчас я осмотрела большой овальный стол в огромной гостиной и поняла, что происходит и в самом деле нечто необычное. Никогда еще на этом столе не было столько разнообразия и изыска. Накрывала стол явно не сама Марина. Она конечно мастерица, но не до такой степени. И самое главное, никто ничего не ел и не пил!
- Вадик, – спросила я шепотом, – что тут происходит, такое ощущение, что я в ресторане?
- Потерпи, Оля, скоро все узнаешь.
- Вадим! Ты мне и не скажешь?!
Видели бы вы эти виноватые глаза!
- Оль! – он приложил руки к сердцу. – Ну, правда не могу, Маринка убьет!
- Ладно, бог с тобой, – засмеялась я, – живи. Воды только налей.
Но тут раздался звонок в дверь и Вадим пулей выскочил из-за стола. Все вдруг притихли, вслушиваясь в негромкие голоса в коридоре, наконец, раздались шаги, двери распахнулись, и в комнату вошел ОН! Он поднял руку и громко поздоровался, тут же вся компания загалдела, застукали горлышки о рюмочки и ложки по тарелочкам. Я спряталась за большой Ирой, своей соседкой слева, но он меня все равно заметил. Кольнул глазами, и тут же в сторону.
- Твое любимое.
- Спасибо, Вадик, – я машинально пригубила вино.
Вадик встал, но народ все шумел, а он не решался гаркнуть, как иногда это делал и растерянно грел свою рюмку в огромных ладонях. Раздался негромкий звон, это его шеф пришел на выручку: стучал ножиком по фужеру. Все сразу затихли.
- Вадим, - раздался полузабытый голос, - думаю, ты объявишь нам всем, что за необыкновенное событие послужило поводом для такого шикарного застолья?
- Кхм, да, конечно. Дмитрий Сергеевич! Друзья! – Вадик поднял перед собой рюмку. – Прошу вас всех поднять тост в честь моего будущего наследника!
Воцарилась мертвая тишина. Чуть громыхнул стул под Монаховым. Он поднялся, все взгляды устремились к нему, мой тоже.
- Сколько месяцев?
- Почти два! – Маринка вынырнула неведомо откуда прямо под руку Монаху.
- Сын?
- Да!
- Ну, молодец! – он заулыбался, поцеловал ее в щеку, перевел взгляд на Вадима. – Ай да молодцы! Оба! Ну, друзья, опрокинем бокалы за будущих родителей!
Монах стал другим, что-то в нем появилось новое, неуловимое. Я рассматривала его украдкой и гадала, что это: важность в глазах, властность во взгляде, вальяжность в движениях? И еще мне подумалось, что он стал менее добрым. Я усмехнулась. Ну, почему я все время делаю выводы, не имея для этого никаких фактов?! Это моя личная особенность или специфика любой женщины? Все, не хочу больше на него смотреть, заметит еще. Я машинально ковырялась в салате из морских деликатесов, заботливо плюхнутых кем-то в мою тарелку. Вадим, наверное. Кстати, сколько же я Монаха не видела? Года четыре, не меньше, зато слышала о нем частенько, земля слухами полнится, а в компании Маринки он вообще легенда. Но все это время я держала себя на дистанции от него, не расспрашивала, не обсуждала, избегала возможных случайных встреч, прерывала любые мысли о нем, особенно, если пыталась представить, каким он стал…. И вот, свершилось: мы вновь рядом, в одной комнате, за одним столом. И что? Некстати проснулся внутренний голос.
- Чего ты пережевываешь былое, дурочка?
- Отстань! И так тошно.
- А с чего это тебе тошно?! – ехидно переспросил меня внутренний собеседник. – Жалеешь, что отпустила, что отвергла предложение?
- Сама ты дура! – искренне возмутилась я. – Он был женат и предлагал мне стать его наложницей! Что я, по-твоему, должна была согласиться?
- Нет, конечно, - внезапно сочувственно вздохнуло мое второе я, - правильнее было бы с ним вообще не встречаться.
- А я и не стремилась.
- Так-то оно так, только….
Голос затих в недрах моей души под напором горячего шепота Маринки.
- Олечка, как настроение?
- Нормально, веселюсь.
- Ой, обманываешь!
- А чего тогда спрашиваешь?
- Оля, мне бежать надо, гостей обихаживать, я тебе только одну новость скажу….
- Марина! – строгий голос Вадика оторвал ее губы от моего уха. – Пошли, там Сан Саныч с женой пришел, у порога стоит….
Они спешно двинулись к дверям, Маринка только и успела, что рукой махнуть, да кивнуть в сторону Монаха. Спасибо Мариночка, я без тебя уже все решила. Прихватив из сумочки сигареты, я направилась на балкон, вслед за Монаховым. Он только что туда вышел с незнакомым мне толстым дядькой. В лицо пахнуло дорогими сигаретами. Я вытащила свою, толстый дядька проворно подставил мне зажигалку.
- Дмитрий Сергеевич!
- Да. Ой, Олечка, рад тебя видеть.
Вот гад, как будто не видел, как я зашла.
- Дим, так я пойду, поем, пока стол не опустел?
- Иди, иди Семеныч, поговорим еще, – Монахов повернулся в мою сторону. – Как дела, Оля?
- Все хорошо, спасибо.
- Да? – в голосе Монаха послышалось разочарование (а может, мне показалось?) – Что ж, рад за тебя.
- Дмитрий Сергеевич, я с просьбой к вам пришла.
Раньше мы с ним были на «ты», но он меня не поправлял.
- Говори, слушаю.
- Мне работа нужна.
- Здесь?! – Монахов странно на меня посмотрел. – Ты же в Москве живешь.
- Уже нет, – я улыбнулась. – Год живу с родителями.
- Та-ак! Развелась?
- Ага.
- Эх, вы девоньки бестолковые… – он вытащил новую сигарету и закурил, одновременно сунув мне в руки визитку. – Запомни, Олечка, Монах своих обещаний не забывает! Завтра позвони, - он посмотрел на часы, - скажем, часов в двенадцать по этому телефону, спросишь Петра Семеновича, он тебе все объяснит.
- Спасибо, Дмитрий Сергеевич, я….
- А ты, Оля, похорошела, – глаза Монаха прищурились, словно прицеливались в меня.
- Спасибо, на добром слове.
- А может, - он вдруг положил мне на плечо руку, - со мной в офисе поработаешь?
Я оторопела, потом, очнувшись, резко шагнула в сторону.
- Визитку вернуть? – зло спросила я.
- Не надо, я пошутил.
В это время на балкон вывалилась горланящая толпа молодежи и окружила Монаха протянутыми рюмками. Он улыбнулся и развел руками.
Глава14
- Здравствуйте, Петр Семенович. Разрешите?
- Заходите, Олечка, заходите. Присаживайтесь.
Вчерашний толстяк приветливо улыбался мне из-за широкой полированной столешницы. Впрочем, я предполагала, что это будет именно он. После моей беседы с Монахом они долго шептались о чем-то на балконе, и я ловила на себе заинтересованные взгляды Семеныча.
- Воды хотите?
- Нет, спасибо, – я присела на край стула.
- А я попью, жарко сегодня.
Он налил себе нарзан из запотевшей бутылки, а я поежилась: снаружи может быть и жарко, а в этом большом кабинете во всю работал кондиционер, поэтому жажда его хозяина объяснялась, скорее всего, не сегодняшней жарой, а вчерашним перепоем. Громко стукнул опустевший стакан.
- Уф, хорошо! – Петр Семенович откинулся в кресле и ласково посмотрел в мою сторону. – Олечка, Дмитрий Сергеевич сказал, что вы будете работать в нашей конторе. Я с удовольствием вам об этом объявляю, только хотел бы уточнить, в каком качестве?
- ???
- Оля, вы меня понимаете? – Петр Семенович сцепил перед собой пальцы, будто умолял меня признаться. – Что вы умеете?
- Я знаю английский.
- Очень хорошо, – он улыбнулся. – Только в агентстве недвижимости это пока вряд ли необходимо. Наша фирма создана недавно и с иностранцами пока не работает.
Ох уж эта его улыбка! Сейчас мне она уже не казалась доброй, скорее издевательской. Я на мгновение растерялась, а потом внутренне махнула рукой, в конце концов, что я теряю?
- Петр Семенович, - я поудобнее уселась, положила ногу на ногу, - я способная, готова поработать в том качестве, которое вы, исходя из своего огромного опыта, сможете мне порекомендовать.
- Очень хорошо, – Петр Семенович возложил голову на руки и, скосив глаза на бутылку с нарзаном, задумался.
Бедный, ему опять хотелось пить. Нарушая все правила этикета, я привстала и вылила остатки воды в его стакан. Тот благодарно кивнул и залпом выпил.
- Олечка, вы действительно умная женщина, мы с вами сработаемся. Вот вам мое решение: сейчас вы выходите из моего кабинета и в конце коридора увидите на двери табличку «Бухгалтерия», зайдете туда, спросите Ольгу Михайловну, она у нас кадрами занимается, она вас оформит в отдел рекламы и маркетинга.
- Спасибо, Петр Семенович, – я встала и собиралась выйти, как вдруг одна мысль меня остановила. – Простите, а почему у вас отдел рекламы и маркетинга объединены, ведь, насколько мне известно, это разные области бизнеса.
- О! Вы разбираетесь в таких тонкостях?!
- Извините, если я несколько бестактна, просто я читала учебную литературу, хотела продолжать образование….
- Нет, нет, Олечка, не надо извинений, вопрос очень уместный, более того, я с вами согласен, – Петр Семенович доверительно наклонился вперед и понизил голос. – Видите ли, сам Дмитрий Сергеевич распорядился рекламу и маркетинг соединить в одном отделе. Он считает, что для начинающей фирмы это будет полезно, а у него чутье в бизнесе…. – Он многозначительно возвел глаза к потолку, - как у гончей на охоте!
Так я стала менеджером без определенных занятий. В большой комнате, куда привела меня моя дородная тезка, как в армейском строю, ровненько стояли шесть рабочих столов с компьютерами, но лишь за одним, у дальнего окна, сидела полная женщина с грустным лицом.
- Раиса!
- Да, Оля.
- Новенькую тебе привела, – Ольга Михайловна слегка подтолкнула меня в спину. – Тезка моя, между прочим. Ну, пока.
Кадровичка тяжело вздохнула и, хлопнув дверью, вышла. Я растерянно оглянулась, мне показалось, что она почему-то рассердилась.
- Оля, не обращайте внимания, все в порядке, давайте свои бумаги, – она бережно положила перед собой тоненькую папочку с моей анкетой и приветливо улыбнулась. – Ольга Михайловна у нас очень шумная, но она добрая. Так что давайте знакомиться, меня зовут Раиса Степановна Кебрич, а вас…. – она быстро скользнула взглядом по анкете, - Ольга Владимировна Сурмина. – Она вновь подняла на меня взгляд. – Очень красивое сочетание. Да вы и сами красавица, мне будет приятно работать вместе….
Сначала я очень настороженно слушала свою новую начальницу, все время ища в ее словах подвох или скрытую издевку, а эта женщина, поблескивая понимающими, но добрыми глазами, просто и спокойно рассказывала мне о себе, о своем отделе, о директоре, который пока еще не вполне освоился. Увидев мое изумленное лицо, она пояснила, что Петр Семенович, ее муж, а еще сказала, что надеется на теплую атмосферу в своем отделе. Проговорили мы долго. Покоренная ее обаянием, я ей всю свою жизнь рассказала, чего от меня никто в мире добиться до этого не мог, я даже сама не знала, что способна на такое.
Когда я вышла из офиса, то окунулась в остатки летней дневной духоты с облегчением. В голове до сих пор звучал приятный голос Кебрич, плетущий из коротких и, казалось бы, таких незначительных историй и случаев, полотно жизни. А ведь она умная, озарило вдруг меня! Первое впечатление простоты и доступности очень обманчивое, нет, наверное, она не злая и не подлая, но вовсе не простушка. Это был единственный более-менее ясный вывод, остальное же смешалось в жуткую кашу, а главное, я так и не поняла, в чем, собственно будут состоять мои обязанности.
Папа был дома, мама на работе, Лера где-то болталась, а за Егоркой идти еще рано. Я зашла на кухню и, усевшись за стол, принялась наблюдать за отцом, чистящим картошку. Ясное дело, разговор не замедлил начаться.
- Ольга, куда сегодня ходила?
- На работу устраивалась.
- Да ну? – папа беззлобно усмехнулся. – В очередной сто первый раз?
- А вот и напрасно иронизируешь, папа, я завтра выхожу на работу!
Отец удивленно оглянулся, поставил кастрюлю на газ и уселся передо мной.
- Оль, чего, правда, что ли?!
- Пап, но почему в твоем тоне столько недоверия?!
- Причем тут недоверие? Скорее боязнь сглазить.
- Значит, вы с мамой только и ждали, когда я….
- Дочь! – мягко перебил меня отец. – Если я тебя назову дурой, это ведь будет не интеллигентно?
Я смотрела в улыбающиеся глаза отца и поняла, что сердится на него не в состоянии, он просто рад, что я нашла себе занятие. И еще вдруг мне стало ясно, что я действительно вела себя как малолетняя дурочка, когда сбежала от родителей вместе с Егоркой к подруге и целую неделю жила отдельно, что-то доказывая себе или им, а они просто ждали. Ждали, переживали и любили. Я улыбнулась в ответ.
- Слушай, а мать как будет довольна! – отец радостно потер руки. – Ну, сегодня вечером торжественный ужин организовываю я, а с первой зарплаты уж будь любезна. – Он посмотрел на часы. – За Егоркой еще рано, может, чайку попьем?
Я кивнула. Надо же, держится, не спрашивает, куда устроилась, кем. Это на него не похоже.
- Пап, а почему ты не спрашиваешь, где я буду работать?
- Боюсь, – он виновато улыбнулся и, отойдя к окну, закурил. – Вдруг скажешь, что пошутила.
Я нахмурилась.
- Оля, спокойно, я пошутил! На самом деле я мать хотел подождать, но меня изнутри так распирает, что не удержу. Ты хоть намекни, где, кем?
Ну, я ему и выложила. Отец внимательно выслушал, несколько раз нервно закуривая. Потом подсел к своему остывшему чаю.
- Дочка, ты всего маме не рассказывай.
- Чего всего? – удивилась я.
- Ну, про странный этот одел.
- Почему? Ведь чудно же.
- В том то все и дело. Фирма уже полгода работает, а рекламой занимается всего одна девочка, кроме тебя еще четыре вакансии осталось. А начальница твоя?
- А что, классная тетка!
- Так ведь она всю жизнь в торговле проработала, сама же тебе рассказывала.
- Ну, и что?
- Ну, какой она знаток маркетинга? Или я ошибаюсь?
- Да, нет, – я задумчиво пожала плечами. – Она и сама говорила, что мало что смыслит в этих делах.
- Вот видишь!
- Пап! – рассердилась я. – На что ты намекаешь?!
- Спокойно, Оля, спокойно, сейчас объясню. Тебе сильно повезло, дочь моя!
- Ну, это я и сама понимаю.
- Да, только не до конца. Видишь ли, у Монахова много в Рязани фирм, в том числе строительных, это я точно знаю. Они и жилье строят, и офисы.
- И что?
- А то, что под это все он теперь и контору недвижимости сделал, чтобы полный цикл был.
- Ну, допустим, – мне стало интересно, к чему отец клонит.
- Так ведь все очевидно, дочь моя! Маркетинг и реклама необходимы как воздух начинающим, а у вас что? Пришел покупатель на стройку, а ему там – ваш телефон с адресом в руки, вот мол, наша фирма. И цены, соответственно….
- Подожди пап, это что ж получается: такой огромный отдел агентству не нужен?!
- Конечно!
- То есть он….
- …Создан для своих! – с торжествующим видом заключил папа.
А что, отец то ведь прав! Настроение у меня начало портится, папа это сразу заметил, он у меня как барометр, от него не скроешься.
- Ну, чего ты киснуть начала?
- Да, как-то противно стало, словно в богадельню попала.
- Ну и напрасно, так думаешь! Напротив, тебе сильно повезло не потому, что к халяве прибило, а потому что там работников не будет. Поняла?
Ой, кажется, поняла! Я посмотрела на часы, пора бежать за сыном. Я поцеловала отца в колючую щеку.
- Папочка, ты умница! Готовь стол, с меня коньяк.
Господи, как же им, родителям мало надо?! Иногда выслушать и поблагодарить! У бедного отца чуть слезы не выступили от умиления. А ведь он действительно прав, если я что-то в этой жизни стою, то, как раз в такой богадельне только и отличаться! Не просто зарплату получать, а пахать! Ну, батя, голова!
Глава15
- Лена, я через полчаса тебе перезвоню, – я положила трубку и улыбнулась. Первая рабочая неделя подходила к концу, поэтому мы собрались….
- Олечка! – Кебрич стояла в дверях кабинета и строго смотрела на меня. Вид у нее был несколько расстроенным, но голос как всегда звучал приветливо.
- Да Раиса Степановна.
- Ты куда-то вечером собираешься?
- Да, а что?
- Придется отменить.
Ничего себе, вот это номер?!
- Раиса Степановна, так ведь пятница же сегодня, короткий день!
- А я не про рабочий день говорю, Олечка, а про вечернее корпоративное мероприятие.
- Какое еще мероприятие?! – я изумленно уставилась на свою добрейшую начальницу.
- Олечка, запомни правила нашего холдинга: если высшее начальство объявляет мероприятие, даже как сегодня, за час до конца рабочего дня, от него никто не может отказаться.
- А вдруг я себя плохо чувствую или замуж выхожу? – съязвила я.
- В таком случае напишешь письменное заявление с подробной аргументацией своего отказа, – невозмутимо парировала начальница.
- Раиса Степановна, так я ведь не против мероприятий (эх, накрылся сегодня поход в клуб с девчонками), только объясните, о чем речь?
- Сегодня вечером все идут на футбол.
- Куда?!
Никогда в жизни не увлекалась футболом, даже по телевизору не смотрела, а тут специально идти?! С ума они, что ли все здесь посходили? Может, меня разыгрывают?
- Раиса Степановна, а вы не шутите?
- Оля, какие тут уж шутки? – Кебрич прошла к себе и выключила компьютер. – Думаешь, я очень футбол люблю?
- Простите, Раиса Степановна, но я не понимаю подобной прихоти начальства и какое отношение к корпоративному мероприятию имеет поход на стадион?
- Да, самое прямое, – Кебрич подошла к моему столу. – Выключила? Правильно, пойдем домой пораньше, надо переодеться. По дороге объясню.
И она объяснила, что такие мероприятия разрабатываются и проводятся специально, потому что играет в таком случае команда, спонсируемая холдингом. Сотрудники безропотно приходят и яростно болеют, крича и размахивая плакатами. И еще на такие мероприятия почти всегда приходит сам Дмитрий Сергеевич! Лично она, Раиса Степановна, слышала байку, что Монахов скрытно наблюдает за подчиненными и делает оргвыводы.
- Раиса Степановна, неужели он такой злой и страшный?
Она странно на меня посмотрела.
- Какое вы еще дитя, Олечка.
- В каком смысле?
- Ну, сами подумайте, смог бы заурядный человек создать ту региональную империю, которую сколотил Дмитрий Монахов? И не просто создал, а еще и удержал и развивает ее.
- Ну, не сам….
- Конечно же, не сам, а с помощью преданных и верящих ему людей. Поэтому он вовсе не злой и страшный, а строгий и жесткий. Вы понимаете меня?
- Кажется, понимаю.
Только сейчас до меня дошло то, что втолковывала мне Кебрич. Она права, во всем права, а я еще во многом действительно наивная девочка.
На стадион я прошла через отдельный вход, над которым гордо красовалась надпись: «Для сотрудников Катрона». Суровый охранник нашел меня в длинном списке и почтительно кивнул, уступая путь. По пахнущему свежей краской коридору я двигалась навстречу нарастающему гулу трибун, поднялась по небольшой лестнице и окунулась в этот людской рокот, перемежаемый странными стуками и трелями.
- Ольга! – окликнул меня знакомый голос.
Я почти вздрогнула и почувствовала мгновенный холодок между лопатками. Господи, чего это я так взволновалась? И сердце заколотилось некстати….
- Добрый вечер, Дмитрий Сергеевич.
- Добрый, добрый, – он спустился откуда-то сверху, поливаемый яркими отблесками прожекторов. – Оля, приглашаю тебя к себе, - он запнулся, подбирая слово, - в ложу.
Наклонился, поцеловал руку, и меня опять словно холодом прострелило. Да, что же такое со мной делается?! Я резко выдернула у него ладонь.
- Хорошо, пойдем, – я почувствовала, как его рука обхватила меня за талию, и меня это дико взбесило, я буквально зашипела на него: – Монахов, только без рук, понятно?!
- Пардон! – он шагнул в сторону. – Прошу. – На лице ни тени улыбки, отказать невозможно.
В ложе было много народа, кое-кого я уже знала по совместным вечеринкам у Маринки, кого-то видела впервые. Здесь была крыша над головой, большие раздвижные окна, удобные кресла и отличный обзор всего стадиона. Я послушно села на указанное Монахом место, а он тут же испарился, мне даже стало обидно. Однако уже через минуту явился с двумя бутылочками холодной колы и двумя полными рюмками коньяка. Сел рядом. Я специально следила за окружающими, никто в нашу сторону не смотрел. Удивительно!
- Оль, давай по коньячку?
- Дмитрий Сергеевич, так ведь я на работе.
- Да, ладно, брось, – он протянул мне рюмку. – Давай за успех.
- Хорошо, за это можно и выпить, – я храбро маханула в себя душистый напиток, по телу побежало тепло.
В это время заиграл марш, и на поле появились спортсмены и судьи. Начиналась игра. Монахов, не притрагиваясь ко мне, но, почти задевая ухо губами, увлеченно рассказывал мне о команде, комментировал происходящее на поле, радовался и огорчался как ребенок, вскакивал, орал что-то, свистел, потом с горящими глазами поворачивался ко мне и вновь что-то говорил в ухо. Его горячее дыхание словно заряжало меня некой энергией, я и не заметила, как скоро принялась увлеченно орать и размахивать руками вместе со всем, охающим или возмущенно ропщущим стадионом. Так же естественно проскочила внутрь новая порция коньяка. Сорок пять минут пролетели как одна минута, я очнулась, когда гул слегка стих, а поле опустело. Перерыв. Я с удивлением ощущала, что мне здесь нравится. Монахов разговаривал с каким-то человеком, и все время поглядывал в мою сторону. Я встала, он тут же торопливо попрощался со своим собеседником.
- Монахов, я есть хочу.
Тот широко заулыбался.
- Я тоже. Поехали в ресторан?
Я удивилась.
- Дмитрий Сергеевич, сейчас же начнется второй тайм?!
- А ты вытерпишь, с голода не умрешь?
- Не умру, если кроме коньяка угостите меня чашкой кофе и сигаретой.
- Слушаю и повинуюсь!
Он скрылся в глубине помещения, оказывается, в дальнем углу было нечто вроде бесплатного буфета. Избранные империи Монаха подходили, получали порции алкоголя и напитков и прохаживались, сдержанно обсуждая что-то. Даже не верилось, что только что они все орали, вслед за своим шефом, как пацаны. И несмотря ни на что, мне здесь очень нравилось, и все люди вокруг казались доброжелательными и симпатичными, сегодня я была рядом с ними на равных. А завтра? Душу остро кольнуло. Нет, нечего морочить себе голову, я здесь чужая, а ко мне относятся по-доброму, как к новой забаве шефа. Я встала.
- Оля, ты куда?
Монахов стоял рядом с двумя чашками.
- Дмитрий Сергеевич, спасибо большое за приглашение, все так классно было, но мне пора домой к сыну.
- Оля! – Монахов раздраженно поставил кофе на широкий подоконник. – Я отошел всего на пару минут, что случилось, тебя кто-то обидел?
Я улыбнулась.
- Что вы, Дмитрий Сергеевич?! Разве кто-нибудь посмеет косо посмотреть в сторону вашей новой игрушки?
- Та-ак, понятно! Оля, сядь.
Я села, что я совсем дура в дурь переть?
- Ты знаешь, что я развелся?
- Конечно.
- Маринка рассказала?
- Она. Но разве она не должна была этого делать?
- Да, нет, почему? – Монахов задумчиво пожал плечами. – Оля, ты умная, я это помню. – Он опять замолчал. – Ты знаешь, что после развода рязанский женский бомонд за мной разве что охоту не устроил?
- Нет, об этом я не подумала, – я машинально отхлебнула остывший кофе. – Это плохо.
- Вот видишь, ты все понимаешь, – он тоже сделал глоток, поморщился и поставил чашку обратно. В его глазах, на лице читалась напряженная работа мысли. – Я же для всех крутой, богатый, так ведь? А могу ли я при всем этом просто за понравившейся девушкой приударить?
Я отрицательно покачала головой.
- Вот видишь! А я очень хочу просто поухаживать, посмаковать нарождающуюся влюбленность…. Да, ты мне нравишься, Оля, но я, честно скажу, боюсь ошибиться. Ну, да, это эгоистично, но из-за мешков с деньгами я перестал быть доверчивым. Оль, ты меня понимаешь?
- Монахов, а ты сам понимаешь, что говоришь? – я неожиданно для себя перешла на «ты».
- В каком смысле? – глаза у него стали колючими.
- Ты повесил на меня ярлык умной женщины, но это вовсе не значит, что я не женщина! Ты призываешь меня стать бескорыстной дамой твоего сердца, а я смогу? Дима, не смогу я! Я ведь почему собралась уходить? Ну, посуди сам: еще неделю назад я за гроши переводила статьи, а сегодня я сижу среди городских небожителей! Разве не закружится от этого голова, разве не будет это льстить и манить? Думаешь, я не боюсь чувства не разглядеть? Еще как боюсь! Вот!
Я взяла и выпила остатки кофе. Щеки мои горели, сердце бешено стучало, господи, и зачем я это все ему наговорила?! Ну, разве не….
В это время громко заиграла музыка, начинался второй тайм. Монахов взял мою ладонь и поцеловал, потом наклонился и зашептал:
- Олечка, я все придумал! Давай с тобой договоримся, что я за тобой буду ухаживать, а ты будешь играть роль любовницы.
- Играть?
- Да! – Монах приложил к груди руки. – Только играть! В противном случае мне придется к тебе охрану приставлять, побьют ведь соперницы.
- Монахов, а если твое чувство влюбленности загнется, ты подумал о моей репутации?
- Оль, не дури, какая в наше время репутация?! Я сегодня с Раисой разговаривал, она мне с удивлением сообщила, что ты не только на работу ходишь, но еще и работать пытаешься!
Я смотрела в его глаза полные смеха и невольно улыбалась. А ведь он прав, чертовски прав: я взрослая женщина, я сама строю свою жизнь.
- Дима, разве это плохо?
- Оля, я в восторге от тебя! Я могу легко обеспечить тебе место возле себя в любой из подобных лож. – Он повел вокруг рукой. – Но с большим желанием и великим почтением я буду помогать тебе, чтобы у тебя в таких ложах было собственное место!
- Дима, я тебе верю, – сказала я ему очень серьезно, а он также серьезно спросил:
- Так мы договорились?
Я улыбнулась и покачала головой.
- Нет, конечно!
У него вытянулось лицо.
- Монахов, не забывай, я женщина, я не могу говорить сразу «да». Поэтому, давай просто поболеем за наших?
Мы встали с кресел и заорали, что есть мочи. И наш нападающий забил гол! Что тут началось!
Глава16
- Оля, вставай! На работу проспишь!
- Да, мама, сейчас.
Как же не хочется вставать! Я посмотрела на часы. Ой, времени впритык, хорошо хоть идти сегодня в головной офис, он буквально через дорогу от моего дома.
Мама налила мне зеленый чай.
- Доча, ты съешь чего-нибудь, – глаза ласковые, заботливые. Господи, как же я вас люблю всех, только сказать не могу. Как собака.
- Мам, ты же знаешь, я с утра ничего не ем.
- Желудок испортишь!
- Мам, не дави, – ну, вот, опять матери нагрубила, а ведь не хотела.
- Ольга, ты слова то выбирай! – отец, как всегда появляется в самый неподходящий момент. – Ты вот лучше ответь, во сколько домой заявилась?
- В три она пришла.
- И где была на этот раз?
- Пап!
- Что пап?!
- Ты меня с Леркой не перепутал?
- Хочешь сказать, выросла?
- Вот именно! – я встала и неожиданно для себя и для отца поцеловала его в щеку. Потом маму. – Вы главное будьте уверены, что дочь ваша, хоть и стерва, но порядочная.
Показав растерянно умиленным лицам родителей язык, я выскочила в коридор. Утро встретило легким морозцем, скрипом свежевыпавшего снега и спешащим по делам народом. Скрип, скрип, раздавалось из-под ног, и клубочки пара в такт дыханию, красиво. Но на улице мимолетное зимнее очарование сгинуло под напором шума моторов и хлюпанья колес, молотящих грязно-мерзлое месиво на дороге, вновь все стало как обычно. Впрочем, поправила я себя, сегодня не все как обычно, сегодня я впервые за полгода работы участвую в итоговом совещании в центральном офисе. Кроме супругов Кебрич, главбуха и юриста Олега, взяли и меня. Сам Петр Семенович этим озаботился. Приятно.
Центральный офис стоял недалеко от заводоуправления. И завод и его территория входили в империю Монахова. Я когда об этом узнала, была уверена, что завод ликвидирует, ан, нет, работает, замочки выпускает, и неплохие. Большое стеклянное здание центрального офиса смотрелось на фоне старых заводских корпусов неуместно, оставалось предполагать, что некий хороший архитектор предусмотрел грядущий рисунок города лет этак на двадцать вперед или просто срубил бабок, не заморачиваясь подобными пустяками.
Я успела вовремя, нагнала нашу делегацию у самого входа в здание. Отчетное собрание проводилось в большом полукруглом зале. Я здесь уже бывала, ошиблась как-то раз дверью, красиво, высокие стекла, мягкие кресла, невысокая сцена в глубине. Здорово. Сегодня справа на сцене уже восседал президиум: одна женщина и пять мужчин. Среди них присутствовал и мой главный мужчина, Дмитрий Монахов, собственной персоной. Впрочем, он и среди всех присутствующих был главный, и это льстило моему самолюбию, как не прятала я от себя сие постыдное чувство. В самом деле, я же не шла по жизни вместе с Монахом к той вершине, на которой он теперь восседал? Не шла. А все равно его внимание само по себе было поводом для моей гордыни, и мотивом зависти многих. И стыдно, и сладко, и сердце замирает. Ну, ничего, я в лепешку расшибусь, но докажу что я и сама чего-то стою и могу построить свою, пусть маленькую, но вершину!
Монахов посмотрел на часы и кивнул, встала женщина, Синицина Виолетта Александровна, кажется финансовый директор холдинга, и объявила о начале отчетного заседания. На сцену к стоящей слева трибуне потянулись докладчики. Они что-то подробно рассказывали о темпах строительства, землеотводах, комиссиях и экспертизах. Скучное совещание строительного сектора холдинга усыпило многих из присутствующих, и даже ответственную Раису Степановну, сидящую через пару кресел от меня. Ее супруг крепился, часто вздыхал и вытирал платком вспотевшую лысину. А мне все казалось праздничным и интересным. Я с удовольствием наблюдала, как мой рыцарь сосредоточенно что-то помечал во время выступлений, похоже, он и здесь не просто номер отбывает. Солидного вида Георгий с трудно произносимым южным отчеством особенно долго комментировал цветные графики, жаловался на давление властей и срыв каких-то поставок, Монахов кивал и записывал, потом вдруг встал.
- Спасибо, Георгий Гургенович, достаточно. Прежде чем дать слово следующему выступающему, хочу напомнить, что демонстрируемые сегодня бурные цифры роста должны не только радовать, но и призывать к более ответственной работе. Никогда еще не было столько жалоб на срыв сроков строительства, на поставщиков и на качество строительных материалов. Я делаю однозначный вывод, что структура нашего холдинга не вполне готова к взятым объемам строительства! Поэтому мы будем проводить специальное совещание по этому поводу еще до Нового года. Прошу подготовить предложения. Пока все. Господин Кебрич, прошу.
Петр Семенович громко сказал «уф» и двинулся к трибуне. Оглядел зал, раскрыл папку.
- Уважаемые коллеги, наше агентство недвижимости начало работать в начале этого года, и как предприятие молодое, естественно, требовало определенного времени для своего становления. С гордостью могу сказать, что это время не оказалось слишком долгим: уже с третьего квартала вверенное мне предприятие приносит стабильную прибыль. Теперь о конкретных цифрах….
Я оглохла, потому что вдруг увидела, как Монахов вытащил телефон и набирал SMS-ку. Мне ли не знать, как он не любит это делать, а тут прямо на совещании! Сердце похолодело от нахлынувшей ревности и злости, я даже испугалась, никак не ожидала такого от самой себя. И вдруг мой телефон вздрогнул. Я судорожно его вытащила из сумочки, так и есть, послание от Димы для меня! Сердце забилось в истерике радости, а мои щеки налились краской, наверное со цены видны эти два пунцовых пятна! «Милая, после совещаний не убегай, жду тебя в своем кабинете». Ничего себе! Я подняла глаза на сцену: Монахов невозмутимо что-то помечал в своем блокноте.
- Наш коллектив…- ворвалось вдруг в мои уши – молод, но энергичен, я очень рад, что имею честь руководить им. В качестве примера хочу привести двух специалистов: нашего юриста Олега Павловича Костюченко и недавно назначенную на должность заместителя начальника отдела маркетинга и рекламы Ольгу Владимировну Сурмину. Благодаря их новаторскому подходу в организации бизнеса наше агентство буквально ворвалось на рынок. Слоган, предложенный Ольгой Сурминой для работы с клиентами: «компетенция, выгода и уважение», разработанный и реализованный в стройной концепции, принес ощутимые плоды. Кроме того, ее идея создания элитного доходного дома оказалась настолько востребованной, что сейчас руководством холдинга принято решение о строительстве еще двух. Вот что значит, свежий взгляд и молодое мышление! Мы всегда думали о своем городе, как о провинции, а Ольга провела анализ и получила ошеломляющие данные: оказывается, с каждым годом увеличивается поток иностранных специалистов, приезжающих в наш город! И они не любят жить в гостиницах долго, они с превеликим удовольствием селятся в нашем доходном доме. Должен отметить также других работников нашего агентства, которые тоже вложили немало своих сил и интеллекта в успешное развитие бизнеса….
Господи, как же приятно, когда тебя хвалят вот так при всем честном народе! Душа просто поет, а затылок ощущает чужие взгляды, и не все из них добрые.
Дальнейшее течение совещания меня уже не интересовало, теперь я вся была в предвкушении встречи. Что бы это могло значить? До сих пор мы не афишировали симпатию друг к другу.
Ну, наконец-то!
- Олечка!
- Да, Раиса Степановна!
- Я тебя от души поздравляю.
- Спасибо большое, это ведь прежде всего ваша с Петром Семеновичем заслуга! Если бы вы мне не поверили….
Кебрич вдруг наклонилась к моему уху и прошептала:
- Ты такая молодец, девочка, но не будь слишком доверчивой.
Я недоуменно скосила на нее взгляд.
- Да, да, не удивляйся, ты добрая, а на жизненном пути иногда встречаются злые люди.
- Раиса!
- Иду, иду, Петя.
- Оля, я вас тоже поздравляю! – директор промокнул вспотевшую лысину. – С вас причитается! – И хитро мне подмигнул.
- Пошли уже!
Раиса Степановна буквально уволокла мужа из зала.
- Оля!
Мне махнул наш юрист, если бы не он, у меня тоже ничего бы не получилось.
- Олег, извини, спешу! – я помахала ему в ответ и помчалась навстречу неизвестности.
На этаже правления я еще не бывала. Вступив на мраморную лестницу, ощутила невольную робость, воздух здесь вверху, что ли другой? Гордо подняв голову, постукивая каблучками, поднялась на два пролета, ого, здесь свой охранник, стройный, симпатичный, глаза цепкие.
- Простите, вы к кому.
- К Дмитрию Сергеевичу.
- Как ваша фамилия?
- Сурмина.
- Одну минуту, – охранник набрал внутренний номер не сводя с меня взгляда. – Клавдия Петровна, здесь к шефу посетительница. … Да. – Трубка телефона вернулась на место, а в глазах стража словно свет выключили – Проходите.
- Простите, а в какую сторону?
- Направо по коридору.
Клавдией Петровной оказалась длинноногая девица с перламутровыми ногтями и холодными, словно у рыбы, глазами.
- Здравствуйте, я….
- Проходите, я уже доложила.
В мою спину уперся колкий взгляд, слава богу, сквозь стены он не проходит.
- Олечка! – Монахов чуть ли не с порога накинулся на меня с поцелуями.
- Дима, подожди, неудобно!
- Оля, ну, еще разочек, по-настоящему? Я ведь тебя целую ночь и полдня не видел!
Разве такой просьбе можно отказать, да, признаться, не очень-то и хотелось отказывать. Я обняла его за шею и с наслаждением впилась в родные губы.
- Ух, - сказал он, - здорово! – Монахов уже усадил меня перед своим огромным столом, заваленным бумагами и нацелил палец на кнопку селекторной связи. – Кофе, чай, хочешь?
- Дим, можно без этой холодной рыбины?
- Ты о ком, о Клавдии?
- Да.
- Странно, а я считал, что она очень приветливая, – врет, вон глаза как смеются.
- Да, на нее взглянешь, замерзнешь.
- За то и держим.
Мы дружно засмеялись.
- Олечка, я тебя ведь по делу вызвал.
- То есть как, по делу?! – вырвалось у меня. Эх, прикусить бы язык, да вылетело уже.
Я невинно посмотрела в округлившиеся глаза Монаха. Моргнул, да как вдруг захохочет. Вскочил, обежал стол и давай меня опять целовать.
- Дима! – я еле оторвала его от себя. – Ты посмотри, что со мной сделал?! Все взъерошил, а если войдет кто?
Я подбежала к зеркалу и принялась судорожно поправлять прическу и одежду, а сзади раздались сдавленные всхлипы. Я испуганно обернулась. На полу, облокотясь на кресло, возлежал мой любимый и уже не смеялся, а только беззвучно разевал рот и смахивал с глаз слезу. Я грозно нахмурилась и уперла в бока руки, мне хотелось накинуться на него и растерзать, а он вдруг окончательно сполз на пол и заржал, как конь.
- Ой, не могу, умру сейчас, – он поднялся с пола. – Оля, сядь, пожалуйста, и не смеши меня больше, а то забуду, зачем звал.
- Да, уж, говори, коли позвал, – я села на свое место и гордо подняла голову. Честно говоря, и самой хотелось захохотать, но любопытство помогало пересилить позывы к смеху.
Монахов достал откуда-то снизу бутылку минеральной воды, налил два стакана, один пододвинул мне, а другой залпом осушил.
- Ольга Владимировна, я сообщаю, что руководством принято решение перевести тебя и Олега в центральный офис.
Я опешила, такого никак не ожидала.
- Э-э, Дмитрий Сергеевич, а на какую должность?
- Пока начальником направления, будешь заниматься продуктовой тематикой. Кстати, Оля, ну, какой я тебе Дмитрий Сергеевич?!
- Ой, извини, что-то не по себе мне, – мне и, правда, было не по себе. Я уже знала, что в холдинге целое управление занимается маркетингом и работать в нем, было мечтой: перспективы, размах, зарплата больше и от дома рядом. Сказка, да и только! Это то и настораживало.
- Почему же? – удивился Монахов.
- Я боюсь, – я почувствовала, как на глазах выступили слезы.
- Господи, Олечка, да чего же ты боишься?!
Я отпила тепловатой воды, одновременно пытаясь понять, а чего собственно я боюсь?
- Дим, я не знаю, как описать словами. Понимаешь, здесь я буду ближе к твоему кабинету, но боюсь, что отдалюсь от тебя самого.
- Да с чего ты взяла?
- В том то и дело, что ни с чего, просто бабье сердце ноет, и все.
- Эх, сложный вы все-таки народ, женщины. Я думал, ты обрадуешься….
- Да я обрадовалась, правда, только испугалась, – я опять отхлебнула воды. – Дим, а чья это идея, твоя?
- Нет. Петр Семенович, директор твой, походатайствовал, даже докладную написал.
- Ой, Раиса Степановна расстроится.
- Раиса?! – Монахов усмехнулся. – Вот это уж вряд ли. Я уверен, что мужу идею с переводом она сама и подсказала.
- Зачем?
- Оля, ты что, действительно не понимаешь?!
И тут до меня дошло: я же молодая и перспективная, а значит, возможная угроза на ее место. Все просто.
- Все просто, – повторила я вслух.
- Молодец, ты у меня умная девочка. Итак, со следующей недели работаешь в этом здании на втором этаже.
- Спасибо.
- Не за что, сама заслужила, – Дмитрий наклонился вдруг вперед и понизив голос спросил: - Оля, а вот если бы я разорился, ты бы по-прежнему любила меня?
Ничего себе вопросик! Главное, врать не хочется.
- Дим, ты хочешь знать правду?
- Конечно!
- Хорошо, тогда слушай. Будь я полной дурой, то сказала бы, конечно любимый, я буду любить тебя и нищего. Будь я расчетливой стервой, я бы поморщилась и сказала бы, что вопрос неуместный, некорректный, бестактный, короче, наплела бы чего-нибудь, лишь бы не давать однозначного ответа. А я сейчас одновременно чувствую себя и дурой и стервой, потому что выворачиваю то, что на сердце лежит. Я люблю тебя всего, такого, какой ты есть: властного, богатого, сильного, ты мне безумно нравишься как мужчина, мне хорошо с тобой, и я безумно боюсь, что это когда-нибудь кончится. Я не знаю, буду любить тебя бедным или нет, понимаешь, НЕ ЗНАЮ! Вот, я тебе и ответила.
Монахов выслушал, встал, медленно обошел стол, склонился передо мной на колени, взял левую руку и поднес к губам. Я машинально потянулась вслед за рукой и успела расслышать, как его губы прошептали, прежде чем целовать мою ладонь: «Я должен уберечь ее». Я вопросительно взглянула в его глаза, но они ничего не говорили, неужели мне почудилось.
- Олечка, ты чудо! – Монахов вернулся на место и принялся перебирать что-то в своем столе. – Вот. – Он вытащил тонкую голубенькую папочку. – Здесь льготный корпоративный сертификат на квартиру. Бери.
Он протянул мне бумаги, а я от неожиданности спрятала руки за спину.
- Дима, ты что?! Я не возьму от тебя таких подарков!
Я с гордостью чувствовала, что на этот раз мои внутренние ощущения точно соответствовали тому, что я говорила.
- Я так и знал, – усмехнулся Монахов. – Это не подарок, Оля, за квартиру будешь платить ты сама.
- Здравствуйте, новый год! Откуда же у меня такие деньги?!
- Заработаешь! – он поднял руку, останавливая меня. – Молчи и слушай. Здесь очень хорошие условия, цена чуть ли не на уровне себестоимости. Рассрочка не будет тебе в тягость, поверь мне, я знаю, что говорю. Бери сейчас же, а то порву!
- Ну, уж нет! – я выхватила папку и открыла. Бросилась в глаза моя фамилия, паспортные данные, потом много мелкого шрифта и нигде нет…. – Дима, а где же адрес?
- Потом впишем. Сейчас мы с тобой сядем в машину и поедем выбирать тебе двухкомнатную квартиру. У нас недалеко от тебя два дома почти готовы к сдаче.
- Ой! – взвизгнула я и подпрыгнула. – Прямо сейчас?
- Да, – он посмотрел на часы. – Нет. Через двадцать минут встречаемся у кафе «Восточное».
Мне оставалось только расцеловать его и еще следить, чтобы дурацкая или счастливая (что, на мой взгляд, часто одно и то же) улыбка сошла с моего лица до того, как я явлюсь пред снежной королевой по имени Клавдия.
Глава17
Пять утра. Как хорошо просыпаться на мужской руке. Особенно если еще рано и никуда не надо спешить. Большое сильное тело, словно стена закрывает тебя от бушующего вокруг мира. Я тихо-тихо подняла левую руку. Вот оно сверкает в утреннем сете: заветное колечко. Дима наконец-то решился! Я счастлива? Да! Я крикнула это беззвучно, внутрь себя, а снаружи заурчала как котенок и прильнула поближе к дыханию своего любимого. Еще можно поспать, сегодня воскресенье. Правда мама будет смотреть опять с легким осуждением, она уже знает, что я люблю, что меня любят….
А может быть мне все-таки встать и сварить кофе? Ого, семь уже! Когда же я заснула? Даже не заметила. Я тихо выскользнула из-под одеяла. Дима сказал, что обязательно должен уехать в восемь. Поставила чайник, выглянула в окно. Машина стоит. Когда Дима привез меня сюда в первый раз, я очень волновалась за оставленное им на улице дорогое авто. А он посмеивался и шутил, напоминая, что это я посоветовала купить для нас маленькую двухкомнатную квартирку в обычном доме. Сколько счастливых часов и ночей провели мы здесь с ним? Скромная обстановка, маленькая кухня, скрипучий паркет и как же нам здесь нравится! Мы словно в другой мир убегаем, в счастливую сказку, где есть место только нам двоим. Я смотрела на кольцо на руке, а перед глазами пробегали воспоминания о нашем романе. Вот мы в Сочи катаемся на горных лыжах, вот в Киеве на футбольном матче, вот в Германии на каких-то гонках, а потом я сижу за рулем мощной спортивной машины, дорогущей до безумия, и жму на газ, летя по автобану. Неужели свершилось все, о чем я мечтала: мой принц мирно спит за стеной и через три недели он будет моим законным мужем? Сердце сладко замерло. Я счастлива? Да.
- Оля! – в кухню заглянуло заспанное лицо Дмитрия. – Доброе утро, я сейчас.
Опять сердце вздрогнуло, мне страшно оттого, что я счастлива, я боюсь быть обманутой, я так люблю, что все миллионы моего избранника ничего не значат.
- Олечка, а ты почему не готова?
Монахов побритый, пахнущий свежестью уселся напротив. Я заулыбалась.
- Дима, ты поезжай, я попозже домой сама доберусь. Прибраться надо.
- Оля, я сегодня в Москву хочу съездить, поедешь со мной?
- Дима, ты демон искуситель. Я же тебе говорила, что сегодня с Егоркой погулять собиралась.
- Ну, это святое. А может, его с собой возьмем?
- Нет, он и так от тебя верещит от восторга, а после катания по два часа заснуть не может. А завтра в садик.
- Ну, ладно, ладно, сдаюсь. А вечером?
- Давай созвонимся. Мне ведь еще с родителями надо поговорить, – я вытянула руку с кольцом. – Они еще не знают.
- Все, решено, тогда я вечером приеду к тебе. С папой твоим водки попьем.
- Дим, да как же ты собираешься успеть?
- А для чего я кучу денег угрохал на своего Астина? Чтобы не опаздывать. Все, спасибо за кофе, я побежал.
На губах еще теплел поцелуй, а внизу уже зарокотала низким басом спортивная машина. Так, хватит прохлаждаться, пойду домой.
- А уборка? – спросило мое второе я. Оно у меня совестливое.
- Извини, - ответила я миролюбиво, - в следующий раз, хочу к Егорке.
Мама растерянно смотрела на меня в коридоре.
- Доча, гром сегодня, наверное, грянет, ты так рано домой пришла.
- Мамочка, в конце августа не бывает гроз.
- Здрасьте, очнись, сегодня уже первое сентября!
- И это очень хорошо! – я счастливо улыбнулась и побежала будить сына.
Он был сонный и никак не хотел вставать. Я зацеловала его так, что он от меня под подушкой спрятался.
- Мама, я спать хочу!
- Так, во сколько лег?
- До часу мультики смотрел! – раздался за спиной мамин голос.
- Егор, ты почему бабушку не слушаешь?!
- А я тихонечко, – из-под одеяла выглянули хитрые глаза. – Я никому не мешал.
- Ладно, пусть ребенок в постели еще понежится, пойдем чайку попьем, отец с магазина скоро вернется.
А что, очень подходящая ситуация!
- Пойдем, – я чмокнула сына в лобик. – Спи, неслух.
Он что-то пробурчал и зарылся в подушку.
- Мам, Егор среди ночи телевизор смотрит?
- А ты думала? Мы только спать, а он полчасика выждет и мультфильмы включает. Я уж и из розетки все повыдергивала и пульты попрятала, все равно умудряется.
- Надо же, умный какой!
- Весь в тебя.
Хлопнула входная дверь.
- Ольга, привет.
- Привет пап.
- Там внизу Дима тебя дожидается?
Я вскочила. Как, Дима здесь?! Не помня себя, прямо в домашних тапочках понеслась вниз. Точно, вон его машина. Я пригнулась и увидела сквозь открытое окно, что он разговаривает по мобильнику. Сделав несколько шагов, я вдруг услышала его раздраженный голос:
- А мне все равно, что ты думаешь.
- ….
- Не твое дело и дети тут не причем!
- .…
- Да, люблю!
- ….
- Не любовница, а любимая! Ты меня достала, иди, жалуйся своей мамочке….
Дальше я слушать не смогла и тихо, стараясь не отразиться у него в зеркалах, вернулась в подъезд. В который раз за сегодня екнуло сердце. Я только сейчас поняла, что у моего Монахова за плечами большая жизнь до меня и ему трудно, а порою невозможно не замечать ее. Мне стало его жалко, хотя за что? У человека теперь кроме всего остального, есть еще и я. Ха, шутка.
В квартире незаметно проскочить в свою комнату не удалось, отец был начеку.
- Ольга!
- Да, папа.
- У вас ничего не случилось? – глаза родителей пытливо выведывали в моей внешности признаки нехорошего. Настроение, конечно, у меня упало, но не настолько, чтобы это показывать.
- Пап, все нормально.
И тут зазвонил телефон.
- Олечка, привет!
- Привет!
- Я тут внизу стою.
- Где внизу?
- У тебя во дворе, ты как, может быть, поедешь со мной?
Я подняла глаза на родителей.
- Пап, мам, побудьте с Егоркой, я ненадолго. Мне, правда, нужно.
- Дочка, ты же хотела с сыном погулять.
- Мам, ну, правда, очень надо! – мои умоляющие глаза говорили без слов.
- Ну, хорошо, только аккуратно там.
- Ладно! – я кричала уже на пути в свою комнату, надо было срочно переодеться. – Дима! Ты еще на проводе?
- На канате, нет, на цепи, гав-гав. Ну?
- Еду!
- Ура-а!
День только начинался, впереди была Москва, совместный обед, а вечером, я уже решила, если будет не очень поздно, мы пойдем ужинать ко мне домой. Накупим всякой вкуснятины и завалимся к родителям, устроим пир и веселье. Я рассказывала Диме, какие у меня классные папа и мама, перечисляла, загибая пальцы, что мы купим для ужина. Монахов все время подбрасывал мне всякие экзотические названия, а я ему рассказывала, что из них можно приготовить. Потом мы принялись обсуждать, как обставим мою новую квартиру, а Димка кричал, что я забыла еще о ремонте, а я ему в ответ, что у меня на это муж будет. Он сказал, что квартиру надо сдать, потому что жить мы с Егоркой будем у него. А я смеялась от счастья и говорила, что люблю его. И он говорил мне тоже самое.
Мы смеялись, мы были счастливы, мы неслись по окружному шоссе вокруг Коломны на шикарной машине, в окна заглядывало солнце и взгляды тех, кого мы обгоняли.
Мы пролетели маленький мост, в конце него вдруг машину подбросило, она принялась рыскать по дороге, а Монахов с невероятной реакцией отлавливал ее, но она все равно упрямилась. Дорога пошла влево, обочина все ближе, я вжалась в сидение.
- Оля! – закричал Дима. – Не бойся, сейчас скатимся, держись….
Мне стало страшно. Время словно затормозило свой бег, как на замедленной киносъемке я увидела пологую обочину, бескрайнее поле и еще странное низкое бетонное сооружение. Дима что-то закричал и тут же время словно с цепи сорвалось. Последовал страшный удар, вспышка боли и я повисла в воздухе. Внизу подо мной еще летели в разные стороны клочки машины, а мне совсем не было страшно и больно. Как же хорошо, что все хорошо закончилось. А где же Дима? Вон он, рядом с искалеченной машиной, его лицо перекошено от боли, он достает мобильник и что-то говорит по нему. Его рука вдруг бессильно падает на траву, голова запрокидывается. К нам бежит какой-то мужчина. Димочка, что с тобой?! Я дергаюсь в его сторону и понимаю, что не могу пошевелиться. Беспомощно озираясь, я замечаю впереди, метрах в пяти, себя. Да точно, я так была сегодня одета. Мое тело неподвижно, лицо скрыто кровавым пятном.
Я умерла?
- Да, ты закончила свой земной путь.
Я оглянулась. Позади меня горизонт над полем исчез, вместо него висело яркое свечение. Только глаз оно не слепило. И из его глубины ко мне двигался мужской силуэт. Что-то знакомое было в этом неясном облике.
- Здравствуй, Олечка.
- Дядя Костя?
- Да, это я.
- Вы же умерли!
- Совершенно верно. Вот, теперь за тобой пришел.
- Но почему вы?!
- Видимо поблизости был, – загадочно ответил он.
А я не переспросила, потому что оглянулась на своего Диму. Мне так хотелось прикоснуться к нему. И вдруг новая мысль: а мой сыночек?! А родители, Лера?! Боже мой, как же так сразу!
- Да, - умиротворенно и успокаивающе прозвучало у меня рядом, - ты еще совсем не готова.
- Дядя Костя, верните меня, я жить хочу!
- Не могу, твоя земная дорога закончена.
Он вдруг протянул ко мне светящуюся руку и возложил ее на лоб. Меня словно свежестью провеяло, улетучились прочь волнение и тревога, только память о них осталась. Память и любовь.
- Дядя Костя, а разве здесь есть свои дороги?
- А как же, здесь много дорог.
- Мы пойдем в рай?
- Обязательно, но не сразу. Дорога к нему длинная, она через много миров проходит. Мне поручено указать тебе начало пути, – он говорил и светился.
- Дядя Костя, вы святой?
- Я?! Что ты, Олечка.
- А почему вы светитесь?
- У нас все светятся.
- И вы знаете, где моя дорога?!
- Знаю, я покажу. Она у тебя хорошая будет.
- Потому что я молодая?
- Нет, потому что душа твоя переполнена любовью. Любовью к мужу, сыну, родителям. Эта любовь тебя понесет высоко-высоко, прямо в небо.
- Дядя Костя, а как же мой Дима, он будет жить?
- А это от тебя зависит.
- Как от меня?!
- Очень просто. Душа его на грани стоит и в обе стороны смотрит, если ты ее позовешь, к тебе придет.
- И мы пойдем по дороге вдвоем?!
- Возможно.
- А как мне позвать?
- Как обычно звала, сердцем.
Я уже собиралась позвать своего любимого, как вдруг поняла, что в этом случае он умрет! Меня охватил ужас.
- Дядя Костя, дядя Костя! Пусть он живет.
- Живет?
- Да, да, да!
- Что ж, выбор твой, – он вдруг взял меня за руку. – Пойдем, здесь нам делать больше нечего.
Разбитая машина, наши тела вдруг мгновенно уменьшились и подернулись дымкой. Странно, но у меня не было ощущения потери, впереди была жизнь, позади тоже жизнь.
- Подожди, дядя Костя, а как же папа, мама, сын? Для них ведь это горе.
- Боль пройдет. Твой муж их не оставит и поможет. Они простятся с горечью в груди, для них уход твой – страшная потеря, на самом деле это лишь разлука, вы встретитесь еще, там впереди. Здесь вечность правит, и они тебя догонят. На пике счастья в мир иной уйти, с собою счастье в вечность унести. Пойдем же милая, нас ждут свои дороги.
Сияние и нежность разлились, нас подхватили, и мы унеслись.
Я ушла. До встречи.