После истории с Мушкой прошло много лет, я закончила школу, отучилась в Московском педагогическом институте. Между четвертым и пятым курсом вышла замуж и переехала жить из подмосковного города в столицу.
И вот уже - не я свою маму, а мой старший десятилетний сын умоляет купить ему собачку. Долго мы не могли выбрать породу и возраст нашего будущего питомца. Предполагалось, что с собакой будет гулять мой сын, а значит, она не должна быть очень большой и агрессивной. Совсем маленького щенка мы завести тоже не могли. Дома с утра до обеда - никого не было, а собачьего малыша надо кормить, выгуливать и играть с ним на протяжении всего дня. Так мы долго решали, да прикидывали, а дело с мертвой точки не сдвигалось.
Как всегда – помог случай! Сначала мы с семьей жили в двухкомнатной квартире с подселением. Нашей соседкой была веселая симпатичная женщина среднего возраста – Нина Ивановна. Она была одинока и тоже мечтала о щенке. В ее комнате было много фарфоровых статуэток собак разных пород. Но самая любимая – статуэтка собаки породы боксер – она звала его Джерри. Нина Ивановна без конца показывала его нашим ребятам и заверяла их, что через некоторое время они будут играть с маленьким боксерчиком. Вскоре мужу дали от работы квартиру, и мы благополучно съехали из нашей «коммуналки». И вот, где-то года через полтора, проходя мимо нашего бывшего жилища, я увидела Нину Ивановну! Она очень обрадовалась встрече и пригласила меня к себе в гости. Оказывается, после нашего отъезда, ей дали однокомнатную квартиру в этом же доме, и она завела-таки себе боксерчика.
Мне очень хотелось посмотреть на щенка, и я с радостью согласилась. Боксерчик был бесподобен! Очень ласковая полугодовалая девочка оригинального окраса: она была белой со светло-рыжей головой и такого же цвета пятнами на спине, и без конца виляла своим коротким хвостиком. Мне очень понравились ее вздернутая забавная мордочка и блестящие выразительные глаза. Вся она была такая ладненькая и холеная, что хотелось без конца ее гладить и тормошить. Я поинтересовалась, откуда щенок, и Нина Ивановна объяснила, что в этом году она с подругой Светланой ездила в Ленинград на экскурсию. Там они увидели объявление о продаже щенков породы немецкий боксер по низкой цене и поехали по указанному адресу. Оказалось, что низкая цена у щенков была потому, что их отец – белого окраса, а это - племенной брак (белые боксеры не допускались к разведению). Для Нины Ивановны и ее подруги это было не принципиально, и они купили себе по щенку: моя соседка взяла себе белую с рыжими пятнами девочку и назвала ее Джерри, а Светлана выбрала чисто белого мальчика и дала ему кличку Вайс (в переводе с немецкого - белый).
Распрощавшись с Ниной Ивановной и ее замечательной собакой, я ушла домой. А вечером, когда все мои домашние собрались, рассказала о встрече с бывшей соседкой и ее замечательной собакой.
- Боксер - замечательный? – удивился муж, - но они ведь такие страшные и слюнявые!
- Вот и хорошо, что страшные, - заявил наш старшенький, - меня во дворе все бояться будут!
Младший же сын сказал, что боится страшных собак, и лучше нам завести пуделя. Мнения, как всегда, разделились, и проблема опять осталась неразрешенной. Но, где-то через две недели мне позвонила Нина Ивановна и сказала, что ее кладут в больницу, а Джериньку не с кем оставить. Она буквально умоляла меня взять ее на три недели. И я подумала – вот какой удобный случай – посмотреть, сможем ли мы ужиться вместе.
На следующий день я поехала за Джерри, и со всем хозяйством: поводком, миской, игрушками и даже специальной кастрюлькой для приготовления собачьей еды – привезла ее к нам домой. Надо сказать, что боксерка, вопреки опасениям, понравилась моим домочадцам сразу! Красивая, несмотря на «страшность и слюнявость», внешность и ласковый характер завоевали сердце даже моего недоверчивого младшего сына. А мужа она пленила своей уступчивостью и какой-то врожденной интеллигентностью.
Правда один существенный недостаток у нее все же был! Джерри исполнилось уже семь месяцев, а к выгулу Нина Ивановна так ее и не приучила. Ссылаясь на больные ноги, наша бывшая соседка выгуливала свою любимицу только раз в сутки. В остальное время Джерри делала «свои дела» прямо в прихожей, а Нина Ивановна потом за ней убирала. Естественно, нам такой вариант не подходил, и я взялась ее переучивать. Не скажу, что это было сложно, псинка оказалась очень понятливой и, буквально через три дня Джерри, чувствуя естественную потребность, садилась около входной двери и начинала мелодично подвывать: «У-у-вау-у!», просясь на улицу. С другими собаками она вела себя прилично, не кусала их, но и не бросалась играть с каждой. Спокойно подходила, они обнюхивались, и далее – в зависимости от возникающих симпатий – или расходились, или начинали играть в догонялки.
Мы жили рядом с лесопарком и часто ходили вместе с детьми и собакой гулять далеко в лес. Уж там для Джерри было раздолье! Она носилась по лесным тропинкам, как петарда; совала свой курносый любопытный нос в мышиные и кротовые норки, жадно вдыхая звериный запах; гоняла ворон, которые специально садились на низкие ветви, чтобы подразнить ее. У нас там была знакомая ворона, мы ее звали «Кошка». Так она, как увидит собаку, подбирается к ней поближе, перелетая с ветки на ветку, и начинает мяукать, кто ее научил этому – неизвестно. Собака начинала крутить головой в поиске кошки, а кошки то никакой не было, это так ворона развлекалась. Кстати Джерри кроме невероятной прыгучести обладала еще более невероятной «лазучестью» - залезала по стволу сосны вверх метра на три, ловко перебирая когтистыми лапами, как верхолаз, и однажды, чуть не схватила нахальную ворону-разбойницу! Муж шутил, что он отдаст собаку в электромонтеры, пусть подрабатывает себе на корм.
У лесного пруда Джерри смешно делала стойку на попадающихся по дороге лягушек, но не трогала их. Как-то я не доглядела за ней, и она сгоряча схватила лягушонка, но тут же выплюнула его. Выплюнутый лягушонок ничуть не пострадал, посидел чуть-чуть неподвижно и попрыгал по своим делам, а Джерри чуть не стошнило, и выражение крайней брезгливости долго не покидало ее забавную мордочку.
Классический случай произошел с ней, когда на лесопарковой дорожке нам повстречался еж. Он неторопливо пересекал тропинку, очевидно, в поисках чего-нибудь съедобного, и тут Джерри его увидела – настоящего лесного зверя! Естественно, она захотела схватить его! Я не успела ей помешать и приготовилась услышать жалобный вой уколовшейся собаки. Но все произошло так быстро, что еж не успел применить свое грозное оружие; Джерри ткнулась в слегка прижатые иглы и практически не укололась. Еж от сильного толчка полетел кубарем вдоль тропинки, остановился, повернулся к обидчице и тут уж показал свои способности во всей красе! Он свернулся в колючий ком, растопырил иголки, угрожающе запыхтел и стал аж подпрыгивать на месте, наверное, чтобы достать и исколоть в хлам Джеркину нежную, как бархат, мордочку. Но наша псинка не тыкалась больше в иглы, а легла на тропинке напротив ежа, положила свою голову на передние лапы и стала внимательно смотреть ему прямо в глаза, слегка поскуливая и виляя хвостиком. Еж успокоился, развернулся из клубка, но не убегал, а тоже уставился глазками-бусинками на Джерри.
Проходящие мимо взрослые с детьми остановились и смотрели на эту парочку, гадая, что же будет дальше? Мой младший семилетний сын спросил:
- А почему Джерри скулит, она что-то говорит ежу?
- Да, милый, - ответила я, - она говорит – не тронь меня, ведь мы с тобой одной крови – ты и я, моя добыча – твоя добыча!
Сын вспомнил, что это слова из мультфильма про Маугли, попросил у меня кусочек сыра (по дороге мы дрессировали Джерри) и дал его нашей собаке, чтобы она, в свою очередь, отдала «свою добычу» ежу. Еж не трогался с места, как будто действительно ждал лакомство – но не тут-то было! Джерри сама проглотила сыр и громким лаем попросила еще. Все засмеялись. Ежик вздрогнул, очнулся, уморительно чихнул и неспешно потрусил в кустики, а мы взяли нашу обжору на поводок и пошли дальше, обсуждая происшедшее.
Иногда около прудика в лесопарке мы играли в индейцев. Индейцы-мужчины (ребята) строили вигвам из сухих веток, делали из них же стрелы и, пока индейские женщины (это я) жарили на небольшом костерке кусочки хлеба на шампурах, дозором обходили свои владения. Увидев бледнолицего (нашего папу), индейцы устраивали погоню с индейским леопардом (Джерри). Понятно, что у бледнолицего убежать от «леопардихи» шансов не было, поскольку она мчалась быстрее индейской стрелы! Догнав беглеца, Джерри точным ударом под коленки сбивала его с ног, и тут надо было ее срочно оттаскивать от добычи, иначе она могла ее «насмерть» - нет не загрызть, а зацеловать, то есть зализать. Она была очень «лизучая», целоваться любила больше самого вкусного лакомства.
Удивительно, но по своей бывшей хозяйке, Джерри совсем не скучала, чего не скажешь о Нине Ивановне, она звонила сразу после операции, спрашивала, как там ее бедная собачка, не тоскует, не отказывается от пищи? Потом опять звонила через неделю, говорила, что очень скучает по Джерри и скоро ее заберет. Все мы со страхом ждали окончания нашего счастливого совместного существования.
И, наконец, этот день пришел. Ровно через месяц раздался звонок в нашу дверь. Удивительно, но Джерри не залаяла, а смотрела на закрытую дверь, поворачивая голову из стороны в сторону. Я открыла дверь и в квартиру вошла Нина Ивановна. Она наклонилась к Джерри, обняла ее и заплакала. Ребята мои тоже заплакали. А наша собачка бросалась то к одному, то к другому, то к третьему и слизывала, и слизывала их слезы. Драматическую ситуацию разрешил папа, он сказал: «Радоваться надо, что все живы-здоровы, а вы ревете, как белуги! Пойдемте-ка пить чай!»
Все заулыбались сквозь слезы, умылись в ванной и с удовольствием пили ароматный чай с мятой и тортом, который принесла Нина Ивановна.
Мы долго махали руками из окна, провожая наших гостей. Старший сын вытер рукавом опять набежавшие слезы и решительно произнес: «Покупать будем боксера! - потом помолчал и добавил - девочку!»
Никто ему возражать не стал…