Привет, Тот-кто-это-читает. Надеюсь, это письмо придёт к тебе утром. Тогда ты проснёшься под весёлый щебет птиц и, съев на завтрак душистые, вкусные оладушки, прочтёшь моё письмо.
Хотелось мне рассказать тебе, что было после того, как мы с Мотей попрощались с мальчиком-контролёром.
Сразу уйти с ярмарки не получилось. Мы с Матвеем глазели на диковинки, продающиеся в лавках, и сладости, которые купить не могли. Один лавочник даже хотел обменять Мотю на пирожное, но я категорически ему отказала. Всё же люди здесь странные, как можно предлагать кому-то отдать друга?
Вдоволь наглазевшись на вычурные товары, мы направились дальше искать дом и меня. Но на выходе с территории ярмарки Матвей вдруг остановился и стал вертеть ушами, как локаторами.
- Ты чего? – удивилась я.
- Слышишь? – шёпотом ответил Матвей.
- Слышу, что? – не понимала я.
- Музыка, - ещё тише ответил кот.
- Да, это я слышу. Музыка здесь всё время играет. Что в этом удивительного?
- Нет, это не та. Другая, приглушённая музыка.
- Матвей, ты меня пугаешь, я не слышу никакой другой музыки, - раздражённо ответила я.
Но на это мой рыжий друг ничего не ответил. Он ещё чуть-чуть повертел своими ушами, а потом направился за одну из палаток. Обойдя её, он ничего не нашёл. Поэтому зашёл в саму палатку, где горел слабый свет.
Мне не хотелось туда идти, но и оставить друга я не могла. Всё же он следует за мной, куда бы я не пошла, так что я была ему должна и не могла протестовать.
Внутри палатки стоял полумрак. Маленький круглый столик был опорой для одинокой свечи в канделябре. Её мерцающий свет освещал коробку из тонких старых досок, когда-то красиво раскрашенных в лазурный, золотой и зелёный цвета. Теперь же краска потускнела и в некоторых местах отвалилась. Видимо, хозяин её оставил и уже думать про неё забыл.
Но Мотю она заинтересовала. Он осторожно приближался к ней, вслушиваясь в тишину. Я держалась позади кота.
Когда мы были в нескольких шагах от коробки, я тоже стала слышать музыку, о которой говорил Матвей. Но потом там что-то щёлкнуло, забрякало. Чик-бах-бах-бах! Доски передней стенки коробочки распахнулись перед нами и на нас стали смотреть игрушки.
- Это кукольный театр! – догадалась я.
Это так и было. Коробочка служила сценой, игрушки были марионетками, а доски, которые распахнулись перед нами – дверцами. Мы с Мотей стали рассматривать его. Всё было старым и пыльным, но интересным. Когда-то этот театр был очень ярким и красивым. Жаль, что хозяин его бросил.
Не успели мы его толком разглядеть, как марионетки с тем же щелчком забегали по коробочке и музыка заиграла громче. Мы с Матвеем поняли, что началось представление, быстро уселись перед волшебным театром прямо на землю и затихли.
Внутри старенькой коробочки появились две фигурки. Это были два господина в опрятных костюмчиках. Они встретились на середине своей маленькой сцены, на фоне декораций аккуратных белых домиков с разноцветными окнами, и поздоровались, а затем стали беседовать о разной чепухе.
- Ах, какая сегодня прелестная погода, не правда ли, сосед? – сказал господин в синем костюме.
- Верно, верно. Солнце сегодня так ярко светит, - ответил господин в красном костюме.
- И приятно греет, - добавил первый господин, опершись на старенький заборчик.
Так они и дальше беседовали, обсуждали новости в газете, где напечатали милейшую статью о недавно родившихся котятах с фотографией счастливой матери и потомства.
Но обсуждение господа прекратили по одной прекрасной причине. Дело в том, что на сцене появилась бабочка. Сверкая ярко-голубыми крыльями, она летала над головами мужчин и те совершенно забыли и о статье с милейшими котятами, и о тёплом солнце, ещё недавно занимавшими мысли собеседников.
Теперь они видели лишь бабочку, так легко и свободно порхающую в воздухе.
- Она обязательно должна быть моей! – воскликнул господин в синем костюме.
- О, ну вы можете попытаться завоевать её внимание, но мне она тоже нравится, - сказал господин в красном костюме, - я, пожалуй, также попытаюсь стать ей другом.
Мужчины поняли, что отныне стали друг другу соперниками и, более не проронив ни слова, разошлись по домам. И заборчик более не слышал дружеских бесед соседей, что так увлечённо обсуждали последние утренние новости.
Через несколько дней, обдумав план покорения бабочки, господин в синем костюме вышел на улицу с сачком и стал высматривать похитительницу его спокойствия. В этот же момент с магазина возвращался господин в красном костюме с красивым цветочным горшком и пакетиком семян.
Его сосед только хмыкнул, увидев покупки соперника, и отправился на поиски бабочки.
Она же с первыми лучами солнца уже летала по улице, сверкая своими ярко-голубыми крыльями. То в одну сторону метнётся, то в другую, будто не зная, что ей нужно.
Господин в синем костюме увидел её и тут же бросился на неё. Взмах! Мимо. Вжух! И опять мимо. Легко и свободно уворачивалась от охотника с сачком бабочка, не привыкать ей было к таким ценителям красоты. Вот только не хотела она попасться в руки этого господина, не хотелось ей менять свободу на рамочку, висящую на стене.
В то же время господин в красном пиджаке уже посадил семена в цветочный горшок и поставил его на подоконник, чтобы солнце могло погреть почву. На бабочку он не смотрел, лишь поливал семена в горшочке.
Шли дни, недели, месяцы, а господин в синем костюме всё не мог поймать свободолюбивую красавицу. Как бы он за ней не бегал, как бы сачком не махал, а она всё ускользала от него.
В то же время на подоконнике подрастали цветы, что посадил господин в красном костюме. Он хорошо за ними ухаживал, и они выросли чудо, как хороши. Лепестки были нежные-нежные, а в сердцевинах полно сладкого нектара.
Увидела их бабочка и пленилась их невероятной пышностью и нежностью. Опустилась осторожно на цветы и уснула, утомившись от погони охотника с сачком. А сосед в красном костюме бабочку не трогал, он лишь любовался ею издалека. И когда она улетала, ухаживал за цветами, чтобы, когда красавица вновь прилетит, они были нежными и душистыми.
Прошло время и бабочка всё реже улетала от него. Теперь ей казалось, что вдали от господина в красном костюме свобода не так заманчива, солнце не такое тёплое, как его взгляд, а цветов таких прекрасных, как у него нигде не найти. И бабочка осталась с ним. Она могла улететь тогда, когда ей захочется, окно всегда было открыто, но ей не хотелось никуда улетать.
Хор из тоненьких голосков закончил петь о бабочке и господине в красном костюме, о их прекрасной дружбе. Свет погас и дверцы захлопнулись. Свеча на столе почти догорела, и мы с Мотей стали вставать, чтобы отправиться в путь, но внутри ящика опять что-то щёлкнуло и загрохотало. Чик-пых-бах-бах-бах!