Самотуж. Семейная хроника с колхозной жизни. 1

Александр Шиманский
    Поначалу эта история покажется настолько дикой, что и трудно в неё и поверить. Она происходила в начале устоявшейся уже колхозной жизни. И как говорили до Бога далеко, а до начальства ещё дальше.

    Так получилось в нашей семье, что она была наполовину колхозная, а наполовину рабочая. Многие сельчане завидовали тому, что наш отец работал сначала на железной дороге, а потом на предприятии, был бондарем в районном промкомбинате. Там он более или менее получал заработную плату, а колхозники получали натурой- картошкой, зерном, и небольшими деньгами. По этой причине у сельчан была зависть.

   А сколько было той натуральной оплаты в колхозе? На велосипеде можно было увезти оплату за выработанные трудодни, и это, если он был у кого. А деньги были нужны для оплаты за многое. Налоги, школьные принадлежности, хлеб, сахар, соль, керосин, для освещения дома. Покупки в сельском магазине разных вещей, которые не могли быть изготовлены в домашних условиях. Крестьяне многое готовили своими руками: бельё, посуду, верхнюю одежду и многое другое, которое сейчас можно увидеть в многих провинциальных музеях. Денег, за сдаваемые продукты по сельхозналогу, были копейки.  Даже за такие действия, как свести свинью на случку с кабаном, в колхозную кассу, нужны были деньги.

    Большим спросом пользовался самогон, особенно среди бригадиров или других начальников. Это была такая притягательная вещь, что можно было решать многие вопросы у колхозных бригадиров. Частая была их замена в бригаде по этой причине. Некоторые сменялись по несколько раз. То снимали их с работы, то снова ставили их руководить бригадой. Не было желающих на эту должность. Разные были люди с этих бригадиров. Но чувство маленького начальника делали их совершенно другими людьми. Менялись просто на глазах с получением руководящего портфельчика. Были среди их и такие, что сам не гам и другим не дам.

    В один с этих трудных лет колхозной жизни на руководство колхозной бригадой был поставлен житель нашей деревни Ф.К. Это был высокий ростом, сутуловатый и худой человек. Отметить надо, что он всегда был чисто выбрит. Ходил всегда в сапогах. Имелся у него один физический недостаток. Он был слепым на один глаз. Где он его потерял, никто из деревенских не знал. Он в нашей деревне поселился уже без одного глаза. Слепцом или слепым ему в глаза никто не говорил. Это было уже оскорбление, за которое можно было и с участковым пообщаться. А особенно когда он был бригадиром. За глаза всякое было. У местных было на его было припасённое слово - Фэджа.
   
    Видели его всегда на улице, согнувшимся, когда шёл, вроде он искал что-то на земле. В чужие дома он заходил не часто. Вопросы решал на улице или на веранде. Был очень злопамятным. На кого он был зол, то опасайся. За ним и грешок водился, срезал тем, кого не долюбливал, трудодни. Сколько человек заработал при выходе на колхозную работу никто не знал. Всё было скрыто в его записях, с которыми он не знакомил никого из колхозников бригады.

    А получить лошадь для обработки участки или для других нужд, нужно было походить за ним несколько дней. В один из периодов его бригадирства, невозможно было поучить нашей семье лошадь для обработки участка в огороде и посадки картошки.  На этом участке всегда картошку высаживали рано, в начале мая. На поле высаживали картошку несколько позже. А здесь у нас всё получилось наоборот. На поле уже картошка была высажена с помощью лошади знакомого лесника. А огород пустой. В этот день не успели с посадкой. Поздно было. А посадка картошки возле дома, в огороде, была подспорьем. Выкапывали её молодой. Плуг дома был, отец привёз с города, а лошади нет.

    И пошла мама к своему племяннику, он жил по соседству, попросила оказать помощь в посадке картошки в огороде. За рукоятки плуга взялся племянник, а мы с братом взялись за лямки и начали тянуть плуг. Неглубоко пахали. Знал племянник, что силёнок у нас не богато. Картошку в рядки бросала мама. Что говорили её губы, видно, что она что-то говорила и кому были предназначены её слова, не знаю. Но при поворотах видел её слёзы, а лицо было испачкано землёй. Плакала. Картошка была посажена. Горькая была эта картошка.

    В деревне сразу стало известно, что Фэджа не дал нашей семье лошадь, а они на колхозном дворе были свободные. Малые мы с братом были, он старше меня, но сотворить какую ни будь пакость этому бригадиру мы могли. Знали, мама и бабушка об этом, и не разрешали нам совершить такой поступок. Детская месть могла быть очень жестокой, а если учесть ещё и такое обстоятельство, что некоторые взрослые подзуживали нас для совершения акта возмездия, то и до беды могло быть недалеко. Вскоре его с бригадирства сняли.

    Занимая какой пост всегда думай, что можешь упасть со стула низко. Твой бывший руководитель не придёт тебе на помощь. Ты уже отработанный материал. Но как говорят, горбатого могила исправит. В деревне поговаривали, что он председателю колхоза рассказывал о разных событиях, связанных с колхозной жизнью. Шила в мешке то не утаишь. Если он был в компании односельчан, то разговор прекращался, кроме анекдотов. Бить его не били, но в спину иногда звучало оскорбление. Упал, так и соломка не помогла.

    После окончания школы, брат стал работать фельдшером в сельском ФАПЕ. Фэджа никогда не обращался к брату за помощью. Спроецировал своё поведение на других. А брату не один раз приходилось оказывать медицинскую помощь в его семье.Не держал зла. Много было в этой семье детей. Мы выросли, и всё зло ушло.
 
 Продолжение: Месть Фэдже. Семейная хроника с колхозной жизни.2.