* ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!!! Текст с гомосексуальной тематикой. Предназначен для чтения аудиторией старше 21 года. Те, кому не исполнилось 21, покиньте эту страницу!!!
Вступление.
Пожалуйста, не сочтите за труд и дочитайте до конца, чтобы впоследствии не возникали вопросы в процессе чтения.
Представляю вниманию читателей цикл новелл китайского автора Ся Ян (Дадао Ян), Тайвань. Оригинальное название первой новеллы;;;;;(Неверный путь), она написана в 2011г. Это первая новелла из цикла, после неё идут новелла «Счастливая жизнь» и новелла «Медовый месяц».
Хотя секса здесь очень много, я бы не стала говорить, что автор зациклен только на этом. Это впечатление обманчиво, вещь достаточно глубокая и имеет все признаки, говорящие за то, что это всё-таки литература: наличие и развитие сюжета, проработанные характеры героев и определённый нравственный посыл к размышлениям.
Так ли хорош секс без обязательств? Могут ли принести настоящее удовлетворение подобные отношения? Не закончится ли это всё полным душевным крахом? И сколько боли придётся вытерпеть героям, пока они придут к пониманию важности глубоких душевных отношений, которые должны и обязаны быть построены на любви и доверии. Мы вновь погружаемся в совершенно иную культуру, и вновь через ту же, скользкую и специфичную гей-тему.
Действие происходит в Тайбэе, столице Тайваня, китайской провинции, расположенной на острове Тайвань в Восточно-Китайском море. Следует отметить, что Тайвань входит в состав КНР как административная единица, но в то же время обладает достаточным суверенитетом: там своё правительство, кабинет министров, армия.
Для меня, как для переводчика, были определённые трудности, так как тайваньский диалект отличается от традиционного китайского языка, с которым я работала до этого, словообразование достаточно отличается от материкового китайского, особенно в разговорной речи. Вполне вероятно, что в тексте имеются определённые неточности, в частности, в прочтении имён. Сразу скажу, что в имени одного героя (Ань Жюле) я сознательно изменила один звук, на самом деле его имя произносится как Ань Цзюле; просто Жюле более удобно воспринимать русскому глазу, удобнее запомнить, это можно считать приёмом адаптации текста. Будут встречаться и другие адаптированные имена, которые в родном произношении трудно воспринимать русскому читателю.
Непривычные нам обычаи, суеверия, законы, менталитет – всё это требует разъяснений. На этот раз почти все ремарки (за исключением очень объёмных) идут по ходу текста, прошу прощения, если кому-то это покажется неудобным.
Я постаралась найти все произведения, которые автор цитирует, все имена реальных актёров, коммерсантов и политических деятелей, которые упоминаются. Но некоторые метафоры мне расшифровать не удалось. Я понимаю, что всякая метафора призвана вызывать у читателя определённые ассоциации, например, когда мы говорим «Ах ты, сучка крашена» или «От оно как, Михалыч», перед нами встаёт определённый ассоциативный ряд, и всё становится понятно. Я называю это современный фольклор.
В каждой культуре есть свой фольк, понятный только посвящённым, не исключение и Китай, Тайвань. Ассоциативный ряд героев этой новеллы основан на японских мангах и аниме, адаптированных к китайскому зрителю. Также употребляется терминология компьютерных игр. Не все подобные моменты мне удалось прояснить. Поэтому прошу, просто принимайте такие места, как данность.
Немного о ненормативной лексике китайского языка. Не то, чтобы герои новеллы активно матерятся, но чисто из соображений дать некоторые разъяснения заранее, чтобы не перегружать текст излишними отступлениями.
Тайваньский мат представлен двумя словами, ; (k;o) и; (g;n), они здесь выражают всё. В некоторых местах я оставила иероглифы без перевода, можете подставить любые известные вам матюки. Кроме того, для китайцев самыми оскорбительными ругательствами считаются те, в которых так или иначе упоминается семья (родители, бабушки, дедушки, дяди, тётки, сёстры и прочие родственники).
Для китайского языка характерно такое явление, как омофоны. Это иероглифы, звучащие одинаково, но имеющие разное значение. Слово «***» на китайском выглядит так;; (j;b;). Благовоспитанные китайцы иногда пишут его английскими буквами JB или JJ, в данном тексте я иногда пользовалась авторским обозначением органа без перевода (там, где это использовал автор). Анус иногда обозначается цифрой ноль (OO) или словом ; (l;ng) – «ноль», не только в значении «очко», но и в значении bottom, пассив. «Хризантема» (ну, или просто «цветок») в традиционно китайском значении «анус» встречается постоянно; также «товарищ» в смысле «гей»; «зелёная шляпа» в значении «рогоносец».
Иногда автор вставляет фразы, обозначения на английском языке, это я оставила как есть, в т.ч. top (верхний) и bottom (нижний).
Предельно откровенные и дотошные описания сексуальных сцен порой воспринимаются как инструкции по анальному сексу для начинающих или пособие по изучению мужской физиологии. Но наряду с этим автор очень трогательно, до слёз, описывает чувства героев. Мои впечатления: это похоже на китайскую еду, где порой соединяются несовместимые на первый взгляд ингредиенты, но в итоге получается безумно вкусно. И конечно же, привлекают неожиданные повороты сюжета и юмор, иногда циничный, пошлый, но такой органичный! В общем, особой романтики от этого текста не ждите. Но поплакать, возможно, придётся...
Немного о климате Тайваня. Высокая влажность и ветры характерны для климата Китая вообще, но для Тайваня особенно. Зима на Тайване начинается, когда столбик термометра опускается ниже +22. В самые холодные месяцы от +18 в декабре до +13 в феврале, но из-за высокой влажности это ощущается, как дикий холод, словно на улице минус 10, если не ниже, особенно при ветре. При этом температура воды в Восточно-Китайском море остаётся в рамках 25 градусов тепла.
Поскольку остров Тайвань расположен в северных тропических широтах и большую часть года там субтропики, центрального отопления нет (оно банально не рентабельно), но у каждого есть обогреватель, а в богатых домах установлены кондиционеры. В особо сильные холода люди спят в верхней одежде.
Можно добавить, что в Тайване довольно толерантное отношение к секс-меньшинствам. Если в Китае, считающим остров частью своей территории, до середины 1990-х за гомосексуализм могли посадить в тюрьму по статье «Хулиганство», то на Тайване не первый год с большим размахом проводятся гей-парады, ежегодно собирающие десятки тысяч зрителей.
Кроме того, с начала 2016 года разрабатывался проект закона об однополых браках и, наконец, 15 мая 2019 года закон утверждён и принят, так что Тайвань стал первым регионом в Азии, где легализованы однополые браки.
P.S. Для желающих доступна иллюстрированная версия в формате word. Можно написать сообщение в личку и сообщить свой электронный адрес. Рассылка платная, сумма на усмотрение читателя.
Краткое описание от автора: современность, городская жизнь, повседневность.
Ключевые слова: секс на одну ночь, пошлости нет предела.
Теги: Слэш, агнст, откровенные сцены сексуального характера, секс с использованием посторонних предметов, элементы BDSM, юмор, повседневность, дружба, любовь.
«Обними – и согреешься. Но я пришёл и заморозил тебя до дрожи». Лу Синьчжи прильнул к молодому мужчине, подпитываясь его теплом. В этот момент что-то обожгло его веки. Это чувство мелькнуло и рассеялось. Он подумал, что завтра Рождество, неужели Цяо Кенан как в прошлом году, со счастливым лицом снова принесёт на работу полный пакет печенья и сладостей?
И неужели он в свою очередь потащит своё прогнившее тело с пустым сердцем на работу?
Он вор. Он присвоил счастье и тепло Цяо Кенана и ничего не дал взамен. Лу Синьчжи обнял парня за талию и тихо вздохнул: подождём до конца года. Вот закончится год, и он должен будет что-то сделать, должен решить, как ему поступить с их парой. Цяо Кенан заслуживает лучшего возлюбленного, он заслуживает другого человека. Это явно не он… И не может быть им.
1. Славная традиция, ты не одинок.
Цяо Кенан и Су Пэй были знакомы три года. Впервые они встретились на дружеской вечеринке, тогда им было чуть больше двадцати лет. Су Пэй был нежным и утончённым, при том образованным и благовоспитанным; писаный красавец, особенно красивы были чёрные, ясные глаза, которые смотрели, казалось, в самую глубину души… Когда Цяо Кенан увидел его, он показался ему произведением искусства. И пусть проза жизни была неизбежна, они оба вошли в жизнь, держась за руки, и самое лучшее место в душе Цяо Кенана было отдано Су Пэю. До того дня, как он стал свидетелем измены Су Пэя.
В их спальне, на большой двуспальной кровати, на которой они спали вместе три года, Су Пэй совокуплялся с крупным, хорошо сложенным мужчиной. Сквозь щель в двери Цяо Кенан только видел, как зад этого мужчины, как отбойный молот, вдалбливался в розовые ягодицы Су Пэя, а тот стонал в такт движениям, перемежая стоны воодушевлёнными возгласами:
- Хороший мой, вставляй, вставляй сильнее…
Мощный поток разнузданной похоти наполнял всю спальню до потолка. Очень жаль, но он совсем не хотел появляться в этом месте сторонним наблюдателем. Цяо Кенан просто оцепенел, холодный пот струился по спине, от омерзения всё тело покрылось липкой испариной.
Если бы он обладал хорошей психологической устойчивостью, он мог бы с улыбкой открыть дверь, войти в спальню и вставить свой член, вклинившись третьим в их забаву; или в праведном негодовании выйти на сцену, указать на них пальцем и завопить:
- Умрите вы, мужья-прелюбодеи!
И подпевка на заднем фоне: «Я есть образец справедливости…»
Но в конечном счёте он и тысячной доли этого не сделал, только молча развернулся и просто покинул квартиру. Когда человек чрезмерно потрясён, он зачастую не может действовать так, как можно было бы предположить, и Цяо Кенан сейчас был именно в таком положении. Он был в шоке, и самыми шокирующими в этой ситуации были два момента: во-первых, он считал тех блудников из телесериалов, которых застают за «делом» на месте преступления, идиотами из идиотов, ну не настолько же Су Пэй глуп. Во-вторых…
Почувствовав озноб, Цяо Кенан присел на кромку тротуара и дрожа, закрыл лицо руками. Он никогда не видел Су Пэя таким сексуальным и настолько охваченным похотью. Су Пэй всегда был застёгнут на все пуговицы и в жизни твёрдо придерживался нудного порядка, «каждая пуговичка должна быть в своей петельке, каждую вещь, откуда взял, туда и положи». Он и в постель ложился в застёгнутых чувствах. Су Пэй был очень зажатым, он не любил секс с проникновением, если он и разрешал себе вставить, то только раз в месяц, раз в месяц Цяо Кенану было позволено кончить, и на этом всё.
Но сейчас Су Пэй с такой готовностью лёг под чужого мужика, с таким удовольствием просил его вставлять и вставлять, вставлять и вставлять; его обычно такое бесстрастное и невозмутимое лицо, искажённое вожделением, было таким развратным и соблазнительным… Цяо Кенан зажал рот рукой, твою мать, его опять тошнит. И в его мозгу непрерывно вращалось, как заевшая пластинка: «он ни за что бы не подумал, что события могут повернуться таким образом».
Спустя три часа Цяо Кенан снова вернулся домой, уже в то время, о котором он договаривался с Су Пэем. Он выпил водки и притворился, что только что был на банкете. Изначально коллеги в офисе планировали дружескую пирушку после работы, но потом он передумал и не пошёл, намеренно не предупредив об этом Су Пэя. Вот причина, по которой ему посчастливилось застать эту сцену в спальне.
Открывая дверь, он на миг засомневался, вдруг он застанет ещё и продолжение, но нет, Су Пэй спокойно и тихо сидел в гостиной, занятый чтением. Его тонкие и длинные ресницы слегка приподнялись вместе со звуком открываемой двери, взгляд, сопровождаемый фальшивой улыбкой, обратился к Цяо Кенану:
- Вернулся?
- Да, - Цяо Кенан застыл на мгновение, не зная, что сказать.
Он искренне восхищался мощным обаянием Су Пэя… и его актёрскими способностями. Ни в его лице, ни в теле не было и намёка на то, что ещё три часа назад он содрогался в конвульсиях страсти под другим мужчиной. Он был похож на хорошую жену, готовую ухаживать за своим мужем. Он отложил книгу и поднялся ему навстречу, наклонился и обнюхал:
- Ты опять выпил?
- Угу.
- Ладно, иди прими душ, а я пока приготовлю тебе медовую воду.
Су Пэй всегда такой заботливый. Прожив вдвоём с ним три года, Цяо Кенан очень полюбил именно этот обстоятельный и заботливый характер Су Пэя. От него пахло мятной свежестью, кончики волос были ещё влажными; хрупкое тело Су Пэя было упаковано в пижаму, поверх которой был накинут просторный халат, оставляя обнажённым лишь крохотный кусочек шеи, чистый и светлый, словно отполированная яшма. И на видимой поверхности, естественно, ни малейшего следа. Окинув его всего взглядом, Цяо Кенан уже готов был признать увиденное недавно зрелище собственным сновидением. Он вошёл в спальню и на мгновение перестал дышать. Простыни на кровати перестелены, в воздухе витает аромат кондиционера для белья и освежителя. Су Пэй вошёл следом за ним и увидев его ошалевшие глаза, спросил:
- Что с тобой?
Голос Цяо Кенана дрогнул:
- Простыни… Ты поменял бельё?
- Ах, это, - Су Пэй рассмеялся, - Я нечаянно пролил кофе.
Цяо Кенан пристально уставился в его глаза, словно хотел поймать ускользающую от него тонкую ниточку разгадки, однако, явно потерпел неудачу. Су Пэй всё так же улыбался, такой чистый и непорочный, такой неуязвимый в броне своего безупречного целомудрия. Цяо Кенан ощутил в себе бессилие кулака перед цветком хлопка. Он погладил нос и вернулся в ванную. Он одного не мог понять: почему?
Виртуальный приятель 1:
«Для измены не нужны причины, только желание или нежелание, делать или не делать».
Виртуальный приятель 2:
«Сочувствую тебе… Пусть пятый этаж (жаргонное название публичного дома) тебя утешит».
Виртуальный приятель 3:
«А ты продолжи славную традицию ходить на сторону! У Цилун, Юй Чэнцинь, Николас Цэ (китайские, тайваньские актёры, певцы) сейчас вселятся в твою душу и не оставят одного в сражении, вперёд, ты не одинок!»
Виртуальный приятель 4:
«Ты пострадал от натурала?»
Цяо Кенан выложил свою печальную историю в Интернете от лица выдуманного персонажа. Интернет весьма удобная среда обитания, можно сделать себе новый аккаунт, и ты словно получил новое удостоверение личности. Он изменил некоторые мелкие подробности своей связи с Су Пэем, например, срок их отношений изменил с трёх лет на четыре года, изменил пол Су Пэя, превратив его в «мою девушку». Такое мысленное отсечение члена Су Пэя и причисление его к женскому полу вселило в него чувство одержанной победы. Таким образом пострадавший от измены Цяо Кенан получил широкую поддержку населения.
Он преисполнился отваги, да, теперь он не один! И Цяо Кенан решил хорошенько поговорить с Су Пэем. Расставание предопределено, эта зелёная шляпа слишком велика для него, и если Су Пэй – женщина, предположительно родившая ребёнка, то он не является отцом. И шагнув вперёд в своих поступках, Цяо Кенан со всей ответственностью даже решил на первое время оставить квартиру в пользование Су Пэю. Пусть скажут, что это глупо, но в его понимании инфантильный и изнеженный Су Пэй нуждался в защите.
Вернувшись домой, Цяо Кенан не ожидал, что застанет Су Пэя собирающим чемодан.
- Что ты делаешь?
Неужели Су Пэй оказался настолько догадливым и понял, что он раскрыл его карты? Это из области фантастики! Су Пэй похлопал глазами:
- Разве на той неделе я не говорил тебе, что хочу поехать собирать материал?
Да, похоже это так. По профессии Су Пэй был независимым корреспондентом, собирающим всевозможные сведения о местных обычаях и жизни малых народностей. Он уже не в первый раз отправлялся в такого рода экспедиции, раньше Цяо Кенан хотя и беспокоился о нём слегка, но никогда не препятствовал… Он присел и провёл рукой по сразу посерьёзневшему лицу.
- И кто с тобой едет?
Су Пэй потупился:
- Я еду один.
Цяо Кенан вдруг понял, что совершенно ему не верит. Посеянные в душе семена сомнения в одночасье проросли со скоростью, сопоставимой с действием принятого внутрь лекарства, и в конце концов превратились в пышные заросли ядовитой лианы, бурно растущей и туго оплетающей его сердце. Если отношения подошли к такой точке, какой смысл тянуть дальше? Цяо Кенан горько усмехнулся:
- Нам надо расстаться.
Как только он произнёс эти слова, Су Пэй сразу замолк. Как будто сказочная колдунья произнесла над ним заклинание, Су Пэй замер в неподвижном оцепенении, а Цяо Кенан изо всех сил старался не смотреть в его лицо.
- Мы вчера отменили наш дружеский ужин.
Су Пэй еле слышно выдохнул. Казалось, сам воздух в комнате давил своей тяжестью. Су Пэй не был глупым, услышав это, он всё понял.
- Я знаю.
- …
Лицо Су Пэя расслабилось, и он сказал:
- Хорошо.
Хорошо? Хорошо?!
Теперь уже Цяо Кенан округлил глаза, не соглашаясь верить. Словно сторонний наблюдатель, он смотрел, как Су Пэй берётся за ручку чемодана и упавшим голосом говорит:
- Квартира твоя, но на мне были все повседневные расходы, поэтому арендную плату я тебе не верну. Оставшиеся вещи я заберу через день-другой. Если ты не хочешь меня видеть, я постараюсь прийти, когда тебя не будет…
Су Пэй вгляделся в его лицо и пошевелил губами, словно хотел что-то добавить, но в итоге сказал только одно:
- Ты… Береги себя.
Договорив, он развернулся и шагнул к выходу, но Цяо Кенан поймал его за запястье:
- … Почему?
Су Пэй обернулся и поглядел на него ясными глазами:
- Что почему?
- Почему… с другим?
Выразительный взгляд, которым одарил его Су Пэй, казалось, вонзился в самый потаённый уголок сердца, и Цяо Кенан мгновенно ощутил боль. Он интуитивно чувствовал, что Су Пэй душой не изменял ему, но при таких обстоятельствах имело ли смысл допытываться о чём-то? И тем не менее, он по-прежнему желал точного ответа.
Вчера он не разоблачил его на месте преступления, возможно, для того, чтобы успокоиться и найти ответ на этот вопрос. Они прожили три года без единой ссоры, без разногласий, значит, они подходили друг другу по жизни. Су Пэй его первая любовь, и он уже почти поверил, что она останется единственной на всю жизнь, и никак не думал…
В душе Цяо Кенана неописуемые чувства. Очень горькие чувства. Су Пэй очень долго молчал и только смотрел на него, потом вздохнул и ответил:
- У тебя очень плохая техника.
Цяо Кенану показалось, что он ослышался:
- … Что?
- Мне каждый раз было очень больно, - пояснил Су Пэй.
Цяо Кенан понял, что у них не было гармонии в сексе. Су Пэй позволял проникновение не более одного раза в месяц, но и этот «один разочек» иногда приходилось выпрашивать полдня, удовольствия в этом было мало. Но вчера, в этой самой комнате, он имел такой удовлетворённый вид, когда другой мужчина вторгался в него, как хотел…
- Мы оба друг у друга первые, и я тоже не знал, что считается хорошо, а что плохо; то, что описывают в новеллах совсем не похоже на действительность. В первый раз я изменил… не специально, просто я случайно слишком много выпил и потом… Я не мог это забыть.
Цяо Кенан тупо слушал его.
- После этого я несколько раз пытался попробовать с тобой, но ничего не получалось, возможно, мы плохо подходим друг другу… У меня… есть к тебе чувства, и жить с тобой мне очень нравится, я всё медлил и оттягивал этот день, но видимо, ничего не поделаешь, - с сожалением говорил Су Пэй.
Действительно, в последний период Су Пэй как-то увлёкся занятиями любовью с проникновением, было даже, что он за один вечер делал это несколько раз, но с каждым разом его большие надежды превращались в ещё большие разочарования, вплоть до того, что в конце Су Пэй даже расплакался:
- Ну почему всё так…
Цяо Кенан пожалел Су Пэя и пообещал больше не трогать его, в конце концов между геями далеко не все практикуют проникновение и это не обязательно, можно просто подрочить друг другу или взаимно отсосать... Он и представить не мог, каково на самом деле истинное положение вещей.
- Ладно, я ухожу. На этом этапе я оказался виноват перед тобой. Я надеюсь, ты сможешь найти подходящего тебе пассива, или… попробуй сам стать пассивом, возможно, это больше подойдёт тебе.
И Су Пэй ушёл со своим чемоданом. Цяо Кенан даже не смог сказать «до свидания», настолько его сбили с толку слова Су Пэя. Он так много раздумывал о причинах расставания, но такой пункт ему и в голову не приходил! Его техника очень плохая, очень плохая, очень плохая… Что может быть хуже для мужчины, чем жестокая критика его сексуальных способностей? Вот так Цяо Кенан докатился до Joke n;n (интернет-никнейм Цяо Кенана, фамилия; Цяо используется для обозначения европейского имени Джо; Joke – англ. “шутка”, “анекдот”;;n;n – кит. “мужчина”). Он чувствовал, что вся его жизнь давно уже стала похожа на анекдот. «Посмотри, насколько решительно ушёл Су Пэй, вот это образец мужчины!»
Цяо Кенан остался один в маленькой квартирке, где три года жил вдвоём с любимым человеком. Очень трагичный момент.
2. Твой JJ не подходит его 00.
Цяо Кенан всегда считал, что имеет неплохие внешние данные. Пусть он не настолько совершенен, как прекрасный и нежный Су Пэй, однако у него красивые черты лица, большие, широко открытые глаза, благодаря которым он выглядит значительно моложе своих лет. Ему двадцать шесть лет, его рост 178 сантиметров; хорошая привычка круглый год бегать трусцой держит его мышцы в тонусе, у него стройное тело с широкими плечами и тонкой талией. Попросту говоря, он очень позитивный и симпатичный человек, жизнерадостный и красивый.
В то время, когда он познакомился с Су Пэем, он только что демобилизовался. Загорелый и коротко стриженый, он сразу был окружён вниманием множества людей, но его глаза как залипли на Су Пэе, так и не видели вокруг больше никого. Многие остались разочарованными… хотя его внешность, и фигура вызывали куда больше восхищения, нежели женоподобный Су Пэй.
Прошли годы, присущий его коже загар в условиях офисной работы вылинял до белого цвета, волосы отросли до плеч; мышцы остались прежними, только на животе бугрились уже не восемь кубиков, как в период полного расцвета, а только шесть. Что ж теперь, если он выглядит по-другому, можно считать, что красота поблёкла, и его не за что больше любить?
Так уныло рассуждал Цяо Кенан. Пусть у него была плохая техника, всё равно Су Пэй улыбался, гладил его по волосам и говорил:
- Это не важно, мне нравится, как ты прикасаешься ко мне.
Цяо Кенан тогда чувствовал себя растроганным и благодарным, как же ему было тепло! В интернете он нашёл много информации, и что касалось простаты, он не был таким уж невежественным, но с Су Пэем, к сожалению, он так и не дошёл до этого этапа…
«Твой JJ не подходит его 00, так уж определено природой, признай это и смирись».
«…» Глядя на сообщение, пришедшее от очередного откликнувшегося виртуального приятеля, Цяо Кенан долго не знал, что ответить. Он уже несколько дней был в депрессии и тосковал по Су Пэю, он был разбит, расстроен и не мог оставаться безразличным. Вот только причина разрыва была слишком… значительной, и это вызывало в нём желание плакать, только он не знал, с какого места начинать плакать.
Он решил снова выйти на форум под новым ником и написать повесть от первого лица, однако форумчане, когда-то живо оказавшие ему моральную поддержку, теперь развернулись в обратную сторону и превратились в арбалеты, заряженные острыми стрелами, которыми они расстреливали его и щедро посыпали солью его раны.
EX: «Исчезни, пусть это сделает профессионал!»
Думал, думал, осталось только вывалить свои горести хорошо знакомому другу из Интернета. Его друг в MSN жирно именовался «Чёрной Хризантемой», а он был всего-навсего Joke n;n. (человек-анекдот)
(MSN – Крупный интернет-провайдер и веб-портал, созданные компанией Microsoft и начавшие работу 24 августа 1995 года. Название «MSN» затем было распространено на сервис электронной почты Hotmail, клиент службы мгновенных сообщений MSN Messenger, а также на ряд веб-узлов, поддерживаемых Microsoft. Википедия).
Цяо Кенан считал, что каждый человек оправдывает своё имя, правда, он пока ещё не знал, чем же так хорош его новый интернетский друг.
Чёрная Хризантема:
«Скажи мне, а не хотел бы ты попробовать разок побыть в пассиве?»
- Пф-ф! – Цяо Кенан чуть не выплюнул чай.
Это что-то с чем-то!
Чёрная Хризантема:
«Люди говорят, чтобы актив хорошо научился, ему нужно попробовать пассивную позицию, узнав противника, узнаешь сам себя, и тогда будешь иметь сто побед из ста сражений. Просто так ты этот узел не развяжешь, а если попробуешь разок сам, то сразу найдёшь, где ключ к секрету».
Эти слова вполне резонны. Цяо Кенан подумал и почувствовал волнение, это действительно немного… неожиданно. Хотя среди геев есть чистые пассивы, чистые активы, но большинство достаточно демократичны и не возражают пробовать разные позиции. Цяо Кенан тоже не считал для себя недопустимым попробовать другую сторону процесса, просто Су Пэй… Ах, ведь решил же не вспоминать, он должен постараться стереть это имя из своего сердца.
Joke n;n:
«Но… Придётся искать кого-то с опытом?».
Прочитав, Чёрная Хризантема сразу понял, что надежда есть, и немедленно настрочил ответ:
«Не парься, как верный друг, я подыщу тебе одного. К сожалению, я от рождения пассив, а то бы я сам тебя отжарил».
Цяо Кенан посмеялся и отправил в ответ длинное многоточие. Не важно, получится что-нибудь из этого или нет, но Цяо Кенан был благодарен Хризантеме, по крайней мере, он переключил его мысли в другое русло.
Целую неделю Цяо Кенан не пересекался в Интернете с Хризантемой, и думал, что этот разговор так и окончится ничем. Нужно было уладить несколько важных судебных дел, поэтому он решил пока отложить свою щекотливую проблему на потом.
Цяо Кенан работал в юридической консультации, в настоящее время он занимал должность адвоката-стажёра. «Адвокатскую контору Юйвэнь» возглавлял Юйвэнь Бо. Адвокату Юйвэню уже за пятьдесят, и у него многочисленные, прекрасно налаженные связи в политической элите; в их конторе было немало примеров того, как адвокаты переносили свою деятельность на политическую арену.
Цяо Кенан отучился на юридическом факультете университета, отслужил в армии, и после демобилизации ему посчастливилось приехать сюда по рекомендации своего прежнего коллеги. Два с лишним года он проходил в помощниках, пока три месяца назад не получил удостоверение юриста, и ещё целый месяц посещал курсы подготовки для получения квалификации адвоката; теперь он всё ещё находился на этапе стажировки. Вначале всё это делалось для того, чтобы дать Су Пэю лучшую жизнь… «Хватит, перестань думать об этом, лучше сосредоточься на работе, теперь это твоя реальность».
Порядок работы их конторы зависит от количества полученных в производство дел, и у адвоката может быть помощник. После того, как он вернулся с курсов подготовки, его как раз направили к его нынешнему руководителю, 34-хлетнему Лу Синьчжи, главному козырному тузу всей этой конторы, ученику и последователю лично самого Юйвэня Бо. Общественность возлагала на него большие надежды, поговаривали, что в будущем он рассчитывает заняться политикой.
В данный момент этот будущий новоявленный гений политического мира как раз находился рядом с ним в офисе юридической конторы и с хмурым видом копался в ворохе бумаг. Лу Синьчжи хотел пробиться в политические круги, поэтому в делах, которые он принимал к производству, преобладали споры между политическими деятелями. Более того, на этот раз дело касалось коррупции.
Цяо Кенан в свою очередь укрылся за монитором компьютера и писал чёртов отзыв на исковое заявление.
Тишину в офисе нарушал только стук клавиатуры, да шорох перелистываемых бумажек. Уже два месяца Цяо Кенан работал с новым начальником. По правде говоря, Лу Синьчжи был не таким уж трудным начальником, даже если оценивать его достаточно привередливо: он очень строг, но в строгости нет ничего плохого, по крайней мере, он этого не скрывает; он не отказывает во внимании подчинённому, когда тот высказывает свою точку зрения, даёт достаточно возможностей высказаться и поспорить. В рамках служебных отношений это не только не вызывало у Цяо Кенана антипатии, но наоборот, он восхищался своим начальником.
Если говорить о тайной составляющей этого восхищения, то она была идентичной слову «нравится». Конечно, это «нравится» содержало в себе чувства, похожие на увлечение девушки красивым кумиром. В конце концов, он как-никак гей.
Душа Цяо Кенана трепетала, и он подсознательно то и дело бросал «как бы» случайные взгляды в сторону своего начальника. Лу Синьчжи возвышался в кресле, словно величественная статуя. Он был ростом не менее ста восьмидесяти сантиметров, а то и больше, со стройной, чётко обрисованной фигурой. Под прямым, тонким носом красиво изгибались манящие губы.
Безукоризненный тёмно-серый костюм, галстук в вырезе воротника завязан красивым виндзорским узлом – всё в его облике говорило о въедливом и бескомпромиссном характере. Независимо от всего прочего, закрытого фасадом блестящего внешнего вида, Лу Синьчжи несомненно способен был вызвать ажиотаж среди женщин-избирательниц, голосующих за него.
В массе мужчин Цяо Кенан считал себя далеко не худшим экземпляром, но куда ему до Лу Синьчжи. Достаточно посмотреть только на его харизму!
Он не удержался и представил свою ситуацию с Су Пэем, что, если бы нечто подобное произошло с Лу Синчжи, как бы тот отреагировал…
Цяо Кенан почувствовал резь в глазах, словно перед ними шарахнула молния. Тяжёлые мысли продолжали биться в его голове, он то и дело почёсывал щёки и подбородок, попутно перелистывая «Книгу 6 законов Китайской Республики», как будто из неё мог возникнуть фейерверк подлинного прозрения.
Через полчаса ему нужно будет сдать Лу Синьчжи для ознакомления готовый отзыв на исковое заявление, от этой мысли болью скрутило желудок.
Была у Цяо Кенана одна привычка. Когда он с головой погружался в размышления, он бессознательно хватал любые предметы продолговатой формы, что находились поблизости, и отправлял их в рот. Обычно это мог быть карандаш, палочка для еды и тому подобное. Эту привычку неоднократно пытался искоренить Су Пэй, говоря ему, что он похож на младенца, который тащит всё в рот, компенсируя сосательный рефлекс. Он старался исправиться, и вот уже год, как не было рецидивов, но теперь Су Пэя нет, некому его воспитывать, и Цяо Кенан опять принялся за старое.
Он хмурился и совал в рот кончик ручки, слегка покусывая его. Он кусал не сильно, скорее тёрся ручкой о зубы, слегка высунув кончик языка.
У Цяо Кенана разболелась голова, и чем больше она болела, тем яростнее он терзал ручку во рту. Неожиданно в тишине раздался глубокий, холодный голос:
- … Ты скоро сгрызёшь ручку.
Цяо Кенан замер, вскинул голову и сразу встретил внимательный взгляд Лу Синьчжи. Его щёки неудержимо покрылись горячим румянцем, он поспешно вытащил ручку изо рта. «Ох, как глупо».
Лу Синьчжи смотрел на него достаточно долго, взгляд его чёрных глаз был тяжёлым и словно изучающим. Цяо Кенан воспринял его взгляд, как побуждение к действию и больше не мешкая, быстро дописал отзыв.
Чем-то этот «пристальный взгляд» неуловимо отличался от обычного. Меньше, чем за 15 минут Цяо Кенан управился с документом, кое-как проверил правописание, напечатал и вручил Лу Синьчжи.
Между двумя людьми помимо соотношения top and bottom, существует ещё момент служебной субординации. Сжав губы, Лу Синьчжи принял документ, изучил, и пока Цяо Кенан рядом заливался холодным потом, мужчина сделал несколько пометок карандашом и вернул бумагу с напутствием:
- Убери вот эти пункты, исправь вот тут и напечатай заново.
От его слов Цяо Кенану несколько полегчало. По крайней мере, он не услышал в свой адрес: «Переделай всё полностью» или «Ты ученик начальной школы? Жаль, что не прокурор». Это значит, что его работу не приравняли к школьному сочинению.
- Кроме того, тебе следует подкрепить выводы соответствующими статьями законодательства, - добавил Лу Синьчжи.
- Да, да… - Цяо Кенан так усердно кивал головой, как будто толок чеснок. В присутствии Лу Синьчжи он не осмеливался слишком много возражать. Он хотел забрать документ и с удивлением обнаружил, что Лу Синьчжи не собирается выпускать его из рук. Цяо Кенан в недоумении посмотрел на него:
- Адвокат Лу?
- Ты…
Лу Синьчжи смотрел на него с явным интересом, очень серьёзно, как будто хотел сказать что-то ещё, но в конце концов только тихо произнёс:
- Ничего.
И оставил Цяо Кенана в окончательном замешательстве. Вернувшись на своё место, Цяо Кенан заметил, что его всё так же неотступно сопровождает внимательный и задумчивый взгляд Лу Синьчжи. Он опустил глаза и незаметно проверил нижнюю часть своего костюма: странно, вроде всё в порядке, молния на брюках не расстёгнута. Цяо Кенан почесал в затылке. Совершенно необъяснимо, но, как говорится, настоящий джентльмен не беспокоится о пустяках. Поскольку ему самому всё равно, незачем обращать внимание на то, как он выглядит со стороны. Но в определённом аспекте он всё-таки нервничал.
***
Закончился рабочий день, Цяо Кенан вернулся домой. В доме никого, Су Пэй зашёл раньше, забрал остальные вещи, включая свой любимый болстер, светло-голубой в полосочку. (Болстер – диванная подушка-валик, под спину или под ноги).
Цяо Кенан нажал кнопку светильника, подогрел себе ужин в микроволновке. Он считал, что самые невыносимые в мире минуты – это ожидание, пока заварится рамён и нагреется пища в микроволновке. Он стоял рядом с микроволновкой и смотрел на комнату, в которой не осталось и следа от другого человека, а по щеке тихо катилась одинокая слеза. Печаль, наверное, такая же вещь, как обычный прилив, накатывает, как волна на берег, подчас, совершенно неосознанно. Но всё проходит, к тому же, он мужчина.
Цяо Кенан не собирался погружаться в пучину тоски. Он умял коробку итальянской лапши, потом сел за компьютер и залогинился на юридическом сайте, чтобы ознакомиться с разного рода делами. Это его домашнее задание. Должностные обязанности адвоката довольно трудоёмки. Днём большая часть времени тратится на судебные заседания и беседы с клиентами, сбор материалов и доказательств, и тому подобное. Что же касается исследования правовых вопросов, моделирования судебных заседаний, ознакомления с процессами и прочего, этим можно заниматься только после работы.
Прежде он не слишком внимательно изучал эти разделы профессии. Прежде в центре его жизни был Су Пэй, и все его мыслительные усилия были направлены только на то, чтобы как можно лучше ужиться с этим человеком, пусть даже это был совместный просмотр тупых эстрадных шоу на всю ночь, ему было всё равно, лишь бы быть рядом. Теперь он один и естественно, начал заниматься серьёзным делом.
Вскоре из компьютерного динамика долетел «дин-дон», его вызывал Чёрная Хризантема:
«Эй, ты там живой или как?»
Joke n;n:
«Живой, а ты?»
Чёрная Хризантема:
«Я нашёл парня, который лишит тебя девственности!»
«О!»
О Боже, как же он мог забыть! Цяо Кенан приник к монитору, как будто за ним он мог увидеть Чёрную Хризантему, отчётливо размахивающую хвостиком и говорящую: «Хвалите меня, хвалите!» Брызнули невольные слёзы, неужели его «хризантему» наконец-то чпокнут?
Чёрная Хризантема:
«Эй, на вахте, почему не слышу восторгов?»
Вибрация входящего сообщения заставила Цяо Кенана очнуться, он ответил:
«Просто не могу в себя прийти от радости».
Он представил коварную усмешку Чёрной Хризантемы.
«Да что ты? Я же говорил, на этот раз я нашёл для тебя мощный объект, наши говорят, он самый лучший из сотен. У него прозвище «Волшебник», говорят, что с ним даже девственники, когда он их в первый раз нагибает, развратно орут до хрипоты, получая безумный кайф, це-це».
Волшебник… У Цяо Кенана не нашлось слов.
«Это прозвище слишком пугает».
«Эй, ты что, не понимаешь, в чём Волшебник превосходит всех? Дай ему раскрыть твой цветок!»
Joke n;n:
«…»
Хризантема нахвалиться не мог этим парнем, снова и снова расписывая его богатый опыт, обходительность, заботливость, если не переспишь с ним хоть раз, напрасно называешься геем… Бла-бла, в разглагольствованиях дошёл до сожаления, что сам не спал с этим гением.
Joke n;n:
«Если он так хорош, отчего ты не оставишь его для себя?»
Хризантема прислал выразительный вздох.
«Ненавижу, он на меня не смотрит».
Joke n;n:
«Why?»
Чёрная Хризантема решился ответить:
«Он считает, что у меня чёрный анус».
«…» Действительно… Слишком яркая картинка. Прежде он был активным геем, вместо этого пассив Чёрная Хризантема отбил у него весь интерес.
Хризантема подтвердил готовность партнёра, попутно сказав, что неплохо было бы назначить время встречи.
Чёрная Хризантема:
«Хочешь, я скину тебе его фото?»
Цяо Кенан подумал и отказался:
«Не надо».
Он заметил в себе странно отстранённое отношение к происходящему, не положительное, но и не безразличное… Он не отвергал, но словно сторонний зритель, откуда-то извне наблюдал за развитием событий, предоставляя всему идти своим чередом. Тем более, что с объектом договаривался Чёрная Хризантема, он был уверен, что тот никуда не денется.
Единственно, вечером под душем Цяо Кенан не удержался и… подставив зеркальце, осмотрел свой собственный анус. Хм, цвет ничего так, по крайней мере, можно надеяться, что при взгляде на него у его актива не упадёт член. Если это будет причиной того, что его отвергнут, когда он разденется догола, можно считать, что ему в этой жизни прямая дорога в монастырь, и тогда незачем будет страдать и терзаться, что он не смог стать пассивом. Амитабха. *
*;;;; – Будда Амитабха, одна из форм Будды; О, Амитабха! – одно из наиболее часто употребляемых молитвенных причитаний-возгласов у буддистов; как наше «о, Господи», «слава Богу», «Боже, спаси, сохрани и помилуй».
3. Сиятельному начальству понравилась наружность.
Свистел холодный, влажный ветер, когда Цяо Кенан отправился в условленное место. Надо сказать, что Хризантема не приложил особых усилий в своих действиях, тем не менее, за три дня он всё для него устроил. Внутренне Цяо Кенан был ещё не готов, но есть такие дела, подготовиться к которым и всей жизни не хватит. В любом случае, раз уж решил пожертвовать своей «хризантемой», будь мужиком; решил дать, так давай!
Так что, в условленное время Цяо Кенан появился в засекреченном гей-баре в Восточном округе. Потенциальный партнёр видел его фото, поэтому они не озаботились особыми знаками, чтобы узнать друг друга.
Вернувшись домой с работы, Цяо Кенан помылся, сделал положенную очистку. Он подумал, что ему не только как активу, но и как пассиву нужно ещё учиться, а если он хочет из актива превратиться в хорошего пассива, не следует поступать с другими так, как ты не хотел бы, чтобы поступали с тобой.
На нём была светлая рубашка-поло, узкие джинсы; волосы падали свободными прядями. В соответствии с обговорёнными условиями он разместился возле барной стойки. Красивый, чистенький новичок сразу привлёк внимание многих, к нему сразу начали подкатывать.
- Спасибо, у меня назначена встреча.
Цяо Кенан старался держаться как можно неприметнее. Обычно он очень редко ходил в такие места. Даже если он появлялся в сопровождении яркого Су Пэя, всё равно было ясно, что он не один, и естественно, к нему не приставали. Такого рода испытание, как сегодня, это редчайший случай. Ему практически разбили сердце, и он искал исцеления. Как раз в момент этих рассуждений в дверях появился человек.
В полумраке бара Цяо Кенан сначала не рассмотрел мужчину, пока он не подошёл вплотную к нему – «я пропал!» Кровь застыла в жилах Цяо Кенана и мгновенно отлила от лица. Секунду они смотрели друг на друга, и тут же Цяо Кенан соскользнул с барного стула и кинулся бежать.
Господи-Боже, он совершенно не планировал каминг-аута на рабочем месте!
(coming out – букв. выйти из шкафа, англ. термин, обозначающий публичное заявление гея о своей ориентации).
Цяо Кенан бежал между столиками не разбирая дороги и чуть не упал, столкнувшись с каким-то человеком, этот кто-то поддержал его, и до его носа сразу долетел знакомый аромат Hugo Boss, смешанный с запахом табака, сегодня в офисе он целый день дышал им! Тихий голос мужчины коснулся его уха, и Цяо Кенан сразу обмяк.
- Это слишком невежливо, увидев человека, сразу убегать, тебе не кажется? – тихо проговорил Лу Синьчжи.
Цяо Кенан замер, как громом поражённый.
- Ты… ты… ты кто…
Лу Синьчжи поднял брови:
- Ты уверен, что не знаешь меня?
Цяо Кенан:
- …
«Дайте мне умереть!» Они помолчали, и Цяо Кенан в тихой безнадёге пролепетал:
- Адвокат Лу…
- Да.
Лу Синьчжи обхватил его за плечи и повлёк за собой по направлению к барной стойке. Цяо Кенан не посмел сопротивляться. Он попытался объяснить:
- Это… Я пришёл сюда… на самом деле, это ничего не значит.
- Да?
- Я, я… мне просто было любопытно…
Цяо Кенан и сам понимал, что его объяснения звучат неубедительно, но ничего получше придумать не мог.
- Поэтому… Адвокат Лу, не рассказывайте никому…
Лу Синьчжи не спускал с него глаз, его взгляд обжигал, когда он ответил:
- Насколько я помню, в конторе никто не имеет ничего против сексуальных меньшинств.
- …
«Неужели это так заметно?»
- Успокойся, я никому не скажу.
Не успел Цяо Кенан выдохнуть с облегчением, как Лу Синьчжи продолжил:
- Потому что я тоже.
«Что-оо?!» Однако, следующие слова Лу Синчжи действительно бомбанули Цяо Кенана так, что он слегка обгорел снаружи:
- Joke n;n – это ты?
Цяо Кенан почувствовал себя каким-то посудным шкафчиком, типа декорации к трагикомедии, в котором разом задрожали, задребезжали все чашечки и тарелочки. Он не осмеливался верить:
- Так ты…
Лу Синьчжи поднял брови, это простое движение придавало ему невероятную сексапильность.
- Волшебник!
На лице Лу Синьчжи один сплошной знак вопроса:
- Что это и при чём?
Цяо Кенан:
- …
«Оказывается, Вы не слышали о своём “звании”». Лу Синьчжи усмехнулся, мягко подхватил Цяо Кенана за талию и потащил из бара прямо к стоянке такси. Цяо Кенан чувствовал жар в месте соприкосновения. Лу Синьчжи выше его и здоровее, он ещё никогда не испытывал на себе ощущений от такого рода «ласки». Едва только эта прекрасная мысль всплыла в его голове, она поразила его, точно фугасная бомба…
- Э-э, это, адвокат Лу…
Увидев, что его сейчас вот-вот втянут в машину, Цяо Кенан быстро ухватился за возможность высказаться. Лу Синьчжи, всё такой же самоуверенный, выжидательно смотрел на него. Цяо Кенан еле успел прикусить язык, с которого чуть не слетел вопрос: «эй, ты правда хочешь натянуть меня?»
Он не ожидал, что тем человеком, которого так самодовольно расхваливал Чёрная Хризантема, окажется Лу Синьчжи… Неужели мир настолько тесен? Или всё-таки согласиться? А как потом работать… Погоди-ка, так вот почему он так необъяснимо смотрел на него в офисе, неужели он уже тогда «наблюдал» за ним? Цяо Кенан мгновенно осмелел… Он словно возмутился, оттого что его принимают за игрушку, иными словами: ему это не понравилось. Зачем он позволил себе связаться с этим мужчиной, который смотрит на него, как нестареющее вездесущее божество с выражением «прочищу любой дымоход, обращайтесь» на лице?
Цяо Кенан овладел собой и спросил напрямик:
- Ты конечно знаешь, почему у меня такой ник?
Лу Синчжи не ответил, только оглядел его своими чёрными, бездонными глазами с головы до ног и очень подробно в обратном порядке, с ног до головы. Этот взгляд… Хищный, алчный, откровенно грубый; так леопард с презрением осматривает свою добычу. От этого взгляда Цяо Кенан весь напрягся.
Именно потому, что он мужчина, Цяо Кенан был не настолько глуп, чтобы не понять скрытый смысл этого взгляда. Короче говоря, сиятельному начальству понравилась его наружность, вот так!
Взгляд Лу Синьчжи давал понять: «Тебе повезло, что я тебя оценил». Какая малость! Цяо Кенан подавил недовольство, да и лень было препираться, как ни крути, а он сам хотел сломать девственность своей хризантемы, хотел найти для этого понимающего человека, в конце концов, чему быть, того не миновать.
Подумав так, он вздохнул и сел в машину.
***
Наконец, они прибыли в загородный мотель. Здесь, вдали от центра города, Лу Синьчжи, наверное, был частым гостем, ему всё было знакомо, как собственный задний двор. Здесь всё было устроено с большой заботой о конфиденциальности: достаточно вставить в устройство кредитную карту, произвести оплату, и в окошечко выпадает ключ-карта, как деньги в банкомате. И не обязательно сталкиваться с персоналом, действительно, приём, достойный будущей звезды на политическом небосклоне.
Пока лифт возносил их на нужный этаж, Цяо Кенан потихоньку рассматривал мужчину. Привыкнув к его облику, он должен был признать: он действительно хорош собой. Сейчас его безупречный, с иголочки костюм, его дорогие запонки и прочие вещи, который Цяо Кенан всегда считал признаком напыщенной самовлюблённости, не раздражали, напротив, на Лу Синьчжи всё это смотрелось вполне уместно. Цяо Кенан предположил, что его костюм, отлично сидящий на его великолепной фигуре, наверняка сшит на заказ, такой не купишь в обычном универмаге…
Сравнивая себя с другими, рискуешь лопнуть от злости; вроде бы они одинаковые, однако, он всего лишь ноль.
«Дзинь» - двери лифта открылись. Лу Синьчжи вышел первым, увидев, что Цяо Кенан нерешительно мнётся внутри, он опять вскинул брови:
- Что?
- … Ничего.
Цяо Кенан вышел, двери лифта закрылись за его спиной, словно отрезая все пути к отступлению. Лу Синьчжи вставил ключ-карту, дверь открылась, тут же автоматически загорелись светильники. Они вошли в номер. Лу Синьчжи снял пиджак, достал из шкафа вешалку, аккуратно повесил пиджак и убрал в шкаф. Цяо Кенан молча следил за его уверенными действиями, интересно, сколько раз он бывал в этой комнате, если ему здесь всё так знакомо?
Лу Синьчжи:
- Сначала иди помойся, - совершенно привычный повелительный тон.
Цяо Кенан:
- Я уже мылся.
Лу Синьчжи на секунду прервал расстёгивание запонок.
- А-а.
И посмотрел на него острым взглядом, непонятно, то ли улыбался, то ли нет. Лицо Цяо Кенана вспыхнуло.
- Ты вымылся достаточно чисто?
- …
«Я не буду отвечать на твой вопрос!»
Задержав взгляд на пылающем лице Цяо Кенана, Лу Синьчжи на этот раз действительно улыбнулся:
- За это я решил наградить тебя… Немного погодя я кое-что сделаю для тебя.
Цяо Кенан:
- …
4. Разве хороший актив этого не делает? 1-й эпизод.
Лу Синьчжи был человеком педантичным. Проработав рядом с ним три месяца и видя сейчас, как он раздевается, Цяо Кенан мог сразу понять, что это за человек. Он не только аккуратно и правильно повесил пиджак, он и рубашку снял медленно и вдумчиво, сложил её безукоризненно и положил в сторону. Цяо Кенан тихо охреневал и от аккуратности, и от изумительной фигуры Лу Синьчжи.
Он абсолютно тот тип, который одежда стройнит, ибо избавившись от неё, Лу Синьчжи оказался мужчиной с развитыми мышцами, обтянутыми блестящей кожей бронзового цвета, с крепкой фигурой, налитой здоровьем и силой, прекрасные пропорции которой вызывали белую зависть. «Такая фигура не может быть у офисного клерка, наверняка он где-то занимается бодибилдингом», с тайной завистью рассуждал Цяо Кенан.
Лу Синьчжи снял остатки одежды, оставшись в одних чёрных брифах, * в гульфике которых уже бугрился намёк на эрекцию; стояк ещё не слишком сильно упирался в ткань белья, но он был виден, и Цяо Кенан уже догадывался, насколько… огромная штукенция там притаилась. Его хризантема невольно сжалась.
(*Брифы – мужские плавки специального кроя, очень рельефно подчёркивающие мужское достоинство, их покрой буквально повторяет контуры члена).
Лу Синьчжи запустил большие пальцы рук за край брифов, сопровождая действие провокационным взглядом и приподнятыми в очередной раз бровями:
- Дальше не снимать?
Ужасно развратный вид. Цяо Кенан сразу мысленно представил легендарного героя комиксов, рывком расстёгивающего молнию на груди и вопрошающего: «Ну что, трахаться не будем?» Он захихикал, и Лу Синьчжи озадаченно посмотрел на него. Невольный смех снял напряжение Цяо Кенана, раз уж он сюда пришёл, надо дело делать. Так и не оценив по достоинству сексуальный «прикид» Лу Синьчжи, он быстренько избавился от своей продуманно удобной одёжки. Снял рубашку, расстегнул джинсы и одним махом стащил их; видимо этот мах был достаточно энергичным, потому что джинсы снялись вместе с трусами, открывая взору частично эрегированный член. Но под взглядом Лу Синьчжи он вдруг как-то съёжился.
Несмотря на поблёкшего «мальчонку», Цяо Кенан собрал волю в кулак так же быстро, как Цинь Шихуан (основатель династии Цинь, 259—210 гг. до н.э.) собрал под своей рукой шесть государств; он всё-таки был достаточно уверен в своей привлекательности. И вообще, его пенис не из самых захудалых, в рабочем состоянии где-то 15-16 сантиметров. Упрямо сжав губы, он протянул руку к промежности, сжал член у основания и легонько помахал им из стороны в сторону, провокационный смысл сего действия был яснее некуда.
От такой наглости Лу Синьчжи остолбенел, но потом сразу заулыбался и окончательно сорвал с себя последний предмет одежды… «Чёрт, это полный провал». В нижней части Цяо Кенан явно терпел фиаско: член Лу Синьчжи имел длину не менее 18 сантиметров! И это ещё не полностью эрегированный!
Голый Лу Синьчжи пошёл к нему, его вздыбленный член раскачивался в такт шагам, Цяо Кенан не мог отвести взгляд от этой развратной картины. Не успел он отреагировать, как его обняли за плечи и поцеловали.
Лу Синьчжи:
- У тебя такое выражение лица… Как будто ты описался.
- …
Да он завуалировано обзывает его неопытным ребёнком!!!!! Не смирившись, Цяо Кенан спросил:
- Ты никогда не сравнивал свой член с другими?
Лу Синьчжи задумался:
- Нет.
Он же не ребёнок…
- Потому что никто не хотел сравниваться со мной.
-…
«Сволочь, тебе надо уехать за границу!»
(в том смысле, чтобы сравниваться с европейцами, члены которых крупнее, чем у азиатов – прим. переводчика)
- Помоги мне помыться.
Поскольку Цяо Кенан мылся, оставалось только привести в порядок Лу Синьчжи. Оба были честны перед собой и прекрасно понимали, зачем они встретились. Цяо Кенан не собирался вставать в позу и согласно кивнул головой. Лу Синьчжи улыбнулся. Они прошли в ванную.
Не было ничего стыдного в том, что они воспользовались мотелем, но огромная, просторная ванная, где предстояло принимать душ вместе, пугала, под ярким светом в телах двух голых мужчин не оставалось ни одного скрытого места. Лу Синьчжи включил воду, затем повернулся к Цяо Кенану и привлёк его под душ.
Они стояли лицом к лицу под горячими струями воды, плотно прижавшись голыми телами, внизу у Цяо Кенана всё неудержимо твердело, у Лу Синьчжи тоже, оба крепких члена взаимно упирались друг в друга. Сладкие ощущения захлестнули Цяо Кенана, заставив его невольно испустить глубокий, судорожный вздох. И сейчас же рот Лу Синьчжи накрыл его губы, запирая дыхание; его плотный и сильный язык проник в рот, он вращался, лизал, дразнил, не давая опомниться. От поцелуя мгновенно повело, перед глазами пошли круги, и Цяо Кенан уже не ведал, на каком свете он находится. Слишком хорошо, так хорошо, что впору умереть…
В дыхании мужчины присутствовал горьковатый привкус табака, но это не вызывало отвращения у Цяо Кенана, напротив, этот привкус, казалось, окончательно лишал его воли. Их губы прижимались так плотно, что когда они размыкали их, чтобы перехватить немного воздуха, сосущие и чмокающие звуки заглушали шум текущей воды. Этот поцелуй не был рождён какими-то чувствами, однако он был очень-очень долгим, таким долгим, что Цяо Кенану казалось, что он уже теряет сознание. В этот момент Лу Синьчжи взял его за подбородок и прошептал прямо в губы:
- Я согласился… в тот день, когда увидел, как ты грызёшь ручку.
Цяо Кенан издал неясный вопросительный возглас и моментально вынырнул из небытия, как будто понял, что Лу Синьчжи ответил на его прежние сомнения. Светлейшему господину понравилось, как он кусал ручку? Ощущения Цяо Кенана были волшебными. Однако следующие слова Лу Синьчжи привели его в ярость:
- По тебе было видно, что у тебя недотрах.
Цяо Кенан:
- …
«Да кто он такой! Кто он такой! Я его не знаю!»
- Адвокат Лу, так это тебя люди надевают…
(Ну не может же он своего начальника напрямую назвать “гондоном”! Фраза;;;;;;;;;;;……;буквально переводится: “Адвокат Лу, тебя люди надевают…” Тут явная аналогия с русской загадкой “как одёжка называется, что на @#й надевается?”, никак не ожидала, что у китайцев встречу нечто подобное).
Лу Синьчжи:
- ?
Кажется, Цяо Кенан периодически говорит что-то, чего он не понимает, впрочем, это несущественно. И в качестве сексуального наказания Цяо Кенана, он прикусил его нижнюю губу, с удовольствием отмечая, как тот краснеет.
- Ладно, давай мой быстрее, - и он вручил ему кусок мыла.
Цяо Кенан взял мыло, не очень понимая, что он имеет в виду, и чувствуя себя полным ничтожеством. Лу Синьчжи продолжал:
- Не мой те места, которые не обязательно мыть.
Цяо Кенан зло цыкнул, «вот зануда». Ладно, он пришёл, чтобы стать пассивом. Цяо Кенан решил полностью отказаться от прежнего поведения актива и просто повиноваться, слушаться и прислуживать.
Упругие и крепкие мышцы Лу Синьчжи под потоками воды и мыльной пены оказались на ощупь ещё более гладкими. Цяо Кенан ощупывал и оглаживал его великолепное тело, ловко скользя руками рядом со стратегически важной границей, но старательно не переходя её, и с удовлетворением слушал, как дыхание мужчины становится всё более тяжёлым и шумным. Его поясничные мышцы выступали, как два гладких валика, разделённые чёткой впадиной позвоночника, и Цяо Кенан решил тоже начать тренироваться, иначе он действительно никогда не сравнится с ним.
Он огладил ноги Лу Синьчжи, вымыв их до самых ступней и только после этого приступил, наконец, к помывке самого значимого места. Инструмент любви Лу Синчжи был не только огромным, но ещё и очень толстым; его чёрно-фиолетовый стебель скорее напоминал орудие убийства, перевитое крупными венами и увенчанное мясистым набалдашником; переполненное кровью, оно гордо вздымалось и сверкало в ярком свете галогенных светильников.
Цяо Кенан скользил намыленной рукой вдоль этого уникального объекта, заодно оценивая его вес и с невольным сомнением прикидывая, сможет ли он его выдержать? Кажется, Лу Синьчжи уловил его колебания, его широкая ладонь скользнула в ложбинку между ягодиц Цяо Кенана:
- Я хорошо подготовлю тебя, проблем не будет.
От того, как фамильярно прикоснулась чужая рука к его сокровенному месту, Цяо Кенан затрепетал и медленно кивнул головой.
Ну что ж, его собственный тоже нельзя считать маленьким, хотя Су Пэю было не слишком приятно; но у него ведь практически не было никакого опыта, если не считать те случайные два-три раза, что были у него до этого; и после него у партнёров не было кровотечения. Он решил довериться мастерству этого «волшебника».
Рука всё так же скользила вдоль члена, одновременно намывая и наглаживая, из отверстия уретры на розовой головке выделилось много смазки. Цяо Кенан не мог отвести взгляд от этой картины, пока его снова не взяли за подбородок и укусили за губы.
Лу Синьчжи:
- Не играй так, от такой забавы можно скончаться…
«Ты имеешь в виду “кончить”?»
Цяо Кенан: «Кто ты такой! Кто же ты! Я тебя не знаю…»
Лу Синьчжи без лишних слов взял в руки душевой распылитель и смыл с них обоих мыльную пену. Он был не прочь поиграть в ванной, но некоторые позы для первого раза всё-таки удобнее в кровати. Мужчина вытер их обоих большим махровым полотенцем. На этот раз Лу Синьчжи вместо Цяо Кенана «прислуживал», он присел перед ним на корточки и вытер его ноги, после чего поднял голову, оказавшись лицом к лицу с его «предметом гордости».
Размер достоинства Цяо Кенана по восточным меркам **можно было причислить к незаурядным, а главную привлекательность его составлял молодой ярко-розовый цвет и округлая, полная мошонка, всё вместе смотрелось очень красиво.
(**У китайцев (и других народов дальневосточной Азии) есть определённый комплекс по поводу размера их достоинства. Общеизвестный факт, что у азиатов самые маленькие пенисы – 10 – 12см. в длину. Поэтому 15см. для них считается очень приличным размером, а 18см. вообще гигант. Очевидно, и китайские авторы стремятся хоть как-то компенсировать эту несправедливость, поэтому в новеллах подобного рода что ни герой, то непременно с большим членом).
Лу Синьчжи с удовлетворением сложил губы птичкой и в следующий момент взял член в рот. «Хм, и на вкус недурён». Цяо Кенан никак не ожидал от мужчины столь неожиданной атаки и в испуге отступил на шаг. Лу Синьчжи посмотрел на его зардевшиеся щёки, такая реакция показалась ему забавной:
- Что ты шарахаешься, как девственник?
Цяо Кенан готов был расплакаться, у него был всего один-единственный в жизни партнёр, Су Пэй, если вспомнить, как они с ним жили, это не далеко от истины. Лу Синьчжи поднялся и шлёпнул его по заднице:
- Не напрягайся, расслабься немного.
- Я стараюсь…
Лу Синьчжи снова потянулся к его губам и целуя, опрокинул на кровать.
- М-мм…
Судя по тому, что вытворял с его губами рот Лу Синьчжи, он использовал его не только для нотаций подчинённым, и Цяо Кенан с полным удовольствием наслаждался ощущениями, которые дарил этот поцелуй. Разгорячённое тело охватил настоящий жар, поднимаясь от пяток до позвоночника, он постепенно перетекал в член. От возбуждения глаза Цяо Кенана налились кровью, он протолкнул язык в рот партнёра, и какое-то время два языка боролись, словно два бойца на ринге, потом Лу Синьчжи остановился и крепко засосал язык Цяо Кенана. Язык онемел, жар становился невыносимым.
Цяо Кенан задыхался от этого свирепого поцелуя. Лу Синьчжи понравился сладкий вкус его рта, но он не стал на нём задерживаться, и его губы проследовали с поцелуями дальше, вдоль шеи до груди. Крохотные, изящные тёмно-коричневые соски Цяо Кенана напряжённо торчали, явно выдавая его возбуждение. Он втянул в рот один сосок, поглаживая большим пальцем другой, и Цяо Кенан, поджимая напрягшийся живот, отозвался глухим стоном:
- А-аах…
- Приятно? – спросили его и легко прикусили вершину соска.
- Приятно… - выдохнул Цяо Кенан. Су Пэй тоже очень любил так играть с ним.
Не каждый мужчина способен испытывать наслаждение от ласки сосков, и Лу Синьчжи сердцем почувствовал, что ему наконец-то попался почти идеальный партнёр. Хорошо, что он рискнул согласиться на это свидание… и не упустил его.
Цяо Кенан весь пылал, одновременно покрываясь пупырышками, как от озноба, поцелуи в этом месте доставляли несказанное удовольствие, оно поднималось до затылка и преобразованное в жаркие волны, устремлялось по позвоночнику в низ живота. Член крепчал и увлажнялся; рука Лу Синьчжи наконец, добралась до его промежности, обхватила напряжённый фаллос и начала скользить вверх-вниз. Рука Лу Синьчжи была весьма искусной, она не просто механически дрочила туда-сюда, она разнообразила характер движений, меняла ритм, шершавые подушечки пальцев тёрли головку члена, доводя Цяо Кенана до невменяемого состояния.
Но по-видимому, мужчине этого показалось не достаточно, и он двумя пальцами сжал член, а потом снова огладил; чувствительная уретра Цяо Кенана реагировала на эти ласки то болью, то удовольствием, он чувствовал, что вот-вот подойдёт к кульминации. Даже наслаждение от этой руки было таким, какого никогда не мог дать ему Су Пэй.
- … О ком ты думаешь?
- А-ай!
И Лу Синьчжи злонамеренно ущипнул нежную кожу его крайней плоти. Щипок ударил болью Цяо Кенана, но внутри этой боли была необъяснимая приятность. В уголках его глаз показались слёзы, он встряхнулся и покачал головой из стороны в сторону, словно прогоняя из памяти все воспоминания о другом. Но Лу Синьчжи и не собирался о чём-то допытываться, в конце концов у них не те отношения. Однако, ему хотелось бы, чтобы Цяо Кенан не распылял внимание в его присутствии, хотя бы из уважения к нему лично.
И чтобы простимулировать это самое внимание в текущий момент, Лу Синьчжи наклонился и полностью заглотнул его член. Глаза Цяо Кенана расширились от удивления:
- Ты…
Он не ожидал, что Лу Синьчжи пойдёт для него на этот шаг!
- Послушай, это не обязательно.
Но Лу Синьчжи просто молча придавил его рукой к кровати, давая понять, чтобы не рыпался. На самом деле он редко баловал кого-то оральными ласками, но сейчас перед ним в качестве объекта был Цяо Кенан, и он вдруг почувствовал, что его принципиальность в этом вопросе в данный момент не имеет значения. От этого мужчины исходил такой чистый аромат молодости, поэтому совсем неплохо будет попробовать и его вкус.
Сначала Лу Синьчжи лизнул член несколько раз и поняв, что это его нисколько не отталкивает, ускорил свои движения и принял весь ствол до самого основания. Зрачки Цяо Кенана сузились, в горле пересохло, он не мог издать ни звука. Как же приятно, как здорово.
Член Цяо Кенана горел, как в огне и мелко подрагивал. Оказывается, рот Лу Синьчжи, обычно ядовитый и циничный, может быть таким мягким и нежным, таким… горячим. Ласковый, влажный рот накрыл его орган и просто имитировал первобытные возвратно-поступательные, ритмичные движения. Цяо Кенан уже подходил к кульминации и торопливо дал знать об этом:
- Нет… Я скоро кончу…
Очевидно, Лу Синьчжи на данном этапе не собирался глотать сперму, он ещё дважды втянул его член и выпустил изо рта. Член был мокрым и скользким от покрывавшей его прозрачной жидкости, неизвестно, была ли это слюна или что-то ещё. Мужчина, видимо, оставил жидкость на члене, чтобы по влажному следу додрочить рукой, однако, этого не потребовалось, и Цяо Кенан моментально с громким стоном кончил.
Он уже до этого не удержался и выпустил маленькую струйку в румяный рот, теперь из него выплёскивалась вторая порция и сразу за ней третья.
Тело Цяо Кенана было похоже на тетиву лука, которая только что была туго натянута, и тут же расслабленно повисла, когда стрела была выпущена. Он тяжело и часто хватал ртом воздух, он весь раскраснелся и покрылся горячей испариной.
Лу Синьчжи без возражений принял в руку всё, что он набрызгал, потом потянулся к прикроватной тумбочке за гигиенической бумагой и вытер руку. Встав с постели, он вышел ненадолго, а когда вернулся, в руках у него было несколько вещей: тюбик со смазкой и презервативы.
Цяо Кенан:
- …
Он хотел оказать ему ответную услугу, но теперь, по-видимому, в этом не было необходимости. Естественно, сейчас Лу Синьчжи заставит его выплатить компенсацию со всеми набежавшими процентами. Лу Синьчжи велел ему перевернуться на живот и добавил:
- Попу подними повыше.
Цяо Кенан без возражений выполнил требование, и ему сейчас же подложили подушку под живот. Лежать ничком с приподнятым задом было достаточно комфортно. Лу Синьчжи раздвинул его ноги, и даже если у Цяо Кенана не было глаз на затылке, он всё равно отлично знал, что он там рассматривает.
Он задрожал, и сразу почему-то стало смешно. Он так боялся быть нижним, а сейчас Лу Синьчжи посмотрит на его хризантему, возможно, её цвет покажется ему недостаточно красивым, и он его отвергнет… От этих мыслей щёки Цяо Кенана наливались пурпурной краской, и он радовался, что Лу Синьчжи не может видеть его лицо.
Сначала довольно долго ничего не происходило, а потом палец мужчины наведался в его тайное отверстие.
- Ай.
Четырьмя пальцами обеих рук мужчина ухватился за мягкие части рядом с анальным отверстием, а большими пальцами с усилием раскрыл сфинктер. Цяо Кенану было больно, но он не протестовал. И в следующую секунду влажная, шершавая, мягкая плоть приласкала его. Его мозг опустел, он ещё не осознал, что это такое, как услышал сосущие звуки.
- Ты, ты… ты… ты…
Лу Синьчжи с громкими чмоками вылизывал его анус, прощупывая кончиком языка внутреннюю часть.
- Да, ты действительно, хорошо помылся, всё чисто.
- …
«Боже, не об этом ли он говорил вначале, что “сделает для меня кое-что”?!»
- О, не надо…
Цяо Кенана разрывал такой стыд, что даже кончики пальцев одеревенели, а сам он покраснел с ног до головы, так что стал похож на ошпаренного кальмара. Просто стать боттомом, это одно, но когда другой муж-чина делает тебе римминг – это совершенно другое.
(Римминг или ануслингус, анилинкция – ласки языком сфинктера заднего прохода)
Сила, с которой зажал его Лу Синьчжи, не оставляла никакой возможности для сопротивления и колебаний. Мужчина раскрыл его ягодицы и бережно вылизал каждую складочку, воткнул палец в отверстие и начал вращать им, проникая всё глубже, и наконец, надавил на скрытое место в его промежности. Тягучее, сладостное чувство желания снова стало прерывистыми толчками наполнять низ живота Цяо Кенана, и его член снова затвердел.
Но Лу Синьчжи оказался настолько милостив, что не стал лизать его до тех пор, пока кончит, предполагая, что в этом случае Цяо Кенан сгорит со стыда при выходе из мотеля. Мужчина распаковал смазку и медленно выдавил на его стыдливую норку. Цяо Кенан ощутил прохладу в этом лихорадочно пылающем месте, задница покрылась крупными пупырышками, и тут на смену холоду в него вторглось что-то горячее и возбуждающее.
- Э! – он задохнулся от неожиданности, хотя это был всего лишь один палец, он всё же слегка побаивался.
- Расслабься, - Лу Синьчжи шлёпнул его по плотной ягодице, продолжая вращать пальцем внутри. С помощью смазки делать это было совсем не трудно; вскоре туда же последовал второй палец. Лу Синьчжи добавил ещё смазки, его длинные пальцы сновали туда и обратно, и вскоре на смену прохладе пришло болезненное покалывание и жжение, как будто внутри Цяо Кенана бродили дрожжи.
Поначалу ощущения от присутствия инородного тела в кишке было очень сильным и малоприятным, нежная слизистая отторгала столь бесцеремонное посягательство; Цяо Кенан испытывал смешанные чувства. Непривычно, но и не неприятно, казалось, что его собственное тело существует отдельно от него, позволяя кому-то извне вертеть его, как хочется. Глаза Цяо Кенана невольно наполнялись слезами, как будто вместе с тем, как открывали его тело, одновременно раскрывались и слёзные железы.
Похоже, Лу Синчжи передались его ощущения, и его движения постепенно из агрессивных и настырных стали ласковыми, как будто он гладил возлюбленного. И от этого Цяо Кенану ещё больше хотелось плакать. Лу Синьчжи прекратил движения, оставил пальцы внутри него, позволяя привыкнуть, и только после этого вставил третий палец.
Цяо Кенан задыхался и кусал губы, даже с помощью смазки это было не так-то легко. Красные щёки горели, голова кружилась, он не знал, сколько времени прошло, пока Лу Синьчжи убрал три пальца, а потом снова вставил только один. Теперь его движения не были похожи на расширение, скорее было похоже… что он что-то искал.
- Ты знаешь о предстательной железе? – вдруг спросил Лу Синьчжи.
- Э… знаю.
- Её местонахождение у каждого мужчины различается, но у большинства она расположена на уровне согнутой второй фаланги указательного пальца, в этом месте находится крохотная выпуклость, не очень заметная, и отнюдь не каждый мужчина способен кончить только от её стимуляции. Тебе нужно сначала привыкнуть. Давай, расслабься, не отказывайся, насладись ею…
- Тебе легко… говорить.
К Цяо Кенану вернулось упрямство, хотя он и старался изо всех сил расслабиться и приспособиться к прикосновениям Лу Синьчжи. Он даже забыл, что это всего лишь учебный процесс.
- Умница, - из горла Лу Синьчжи вылетел короткий смешок, когда по телу Цяо Кенана пробежала дрожь. Почему-то подумалось, что за всё время совместной работы этот мужчина впервые похвалил его. Однажды в одном судебном деле как-то по-другому использовали отправную точку, и это привело к тому, что прения направились в совершенно иное русло; Лу Синьчжи слушал с изменившимся лицом, долго размышлял, а потом сдержанно усмехнулся и сказал:
- Неплохо, оказывается, немного нелепых фантазий дают хорошую зацепку для разрешения задачи.
Неизвестно почему, вдруг сейчас вспомнилось это дело, запечатлевшее в памяти характерные качества этого мужчины, его педантичное внимание к каждой мелочи, его железную выдержку; кто бы мог подумать, что сейчас его палец будет торчать в его… жопе. Чувства Цяо Кенана претерпевали удивительные метаморфозы, как будто всё это было не-правдой, а есть только желание…
- Эй!
Его поясницу покалывало, ноги немного затекли, но эти ощущения как пришли, так вскоре и ушли.
- Это здесь?
Лу Синьчжи снова навис над ним, глядя, как тело нижнего вдруг встрепенулось и выгнулось, подобно рыбе, вынутой из воды, как запрокинулась назад красивая шея, как участилось шумное дыхание.
- А-аа… Ах, ах!
Кажется, попал. Лу Синьчжи снова вонзил палец, теперь уже уверенными и быстрыми движениями туда-сюда натирая найденное место, чавкающие звуки долетали до ушей, добавляя его действиям изрядную долю непристойности. Это наслаждение не было одномоментным, оно накапливалось, нарастало; мозг Цяо Кенана стал похож на котёл с кипящей водой, он уже не понимал, где он и что он, прямая кишка сжималась в конвульсиях и как будто жаждала проникновения ещё более толстого и твёрдого предмета… Он… хотел.
В тот момент, когда руки позади него открыли его анус, Цяо Кенан ахнул:
- Скорее…
Ему было так стыдно, что покраснели даже плечи:
- Скорее входи…
- Что?
Лу Синьчжи переместился ниже, весьма удивлённый его добровольным приглашением.
- Быстрее!
Цяо Кенан уже весь кипел от нетерпения, его заднее отверстие сжималось, член распирало болью, из уретры сочилась смазка пополам со спермой, замочив почти всю подушку.
«Послушание – самое лучшее проявление уважения», усмехнулся Лу Синьчжи и извлёк палец. Цяо Кенан только услышал, как громко хлюпнула его задница, и тут же крепкий и горячий член мужчины, облечённый в латекс, упёрся в его слегка приоткрытый анус. Только сейчас Цяо Кенан понял, как многого ожидает его тело от того, что сейчас будет.
5. Разве хороший актив этого не делает? 2-й эпизод.
Орудие мужчины без всяких сомнений вдавилось в его стыдливую дырочку. Цяо Кенан проглотил слюну, в конце концов, он сам хотел… сломать свою хризантему. Лу Синьчжи не спешил наносить удар, он упёрся членом между ягодиц, тёрся и давил до тех пор, пока холодный латекс не напитался телесным теплом, и когда кольцо сфинктера отчётливо сдавило головку, начал медленно проталкиваться вперёд.
- Ум-м…
Цяо Кенан заподозрил, что что у него отбит спинной мозг, потому что всё онемело до головокружения. Размер мужского члена, естественно, не сопоставим с пальцем. Цяо Кенан тяжело сглотнул и подсознательно попытался вытолкнуть его, за что получил крепкий шлепок по заднице.
- Расслабься! – строго сказал Лу Синьчжи, очевидно, ему тоже приходилось не легко.
- Ы-ыххх… - невольно простонал Цяо Кенан, раздвигая ноги.
Он изо всех сил пытался принять, только это действительно… было очень больно…
- Ладно, передохнём, а то ты так стиснул меня, что я скоро кончу, - пошутил Лу Синьчжи, пока он вошёл только на треть, благо человек под ним хоть и мучился, но не орал и не требовал немедленно вытащить.
- Ха… ха… ха… - Цяо Кенан дышал с невыносимым трудом, как вдруг Лу Синьчжи нагнулся и успокаивающе поцеловал его за ушком, потом в шею и спустился поцелуями к спине. Когда мужчина слегка погладил его копчик, расслабилась зажатая поясница, а следом за ней немного расслабилось и отверстие; воспользовавшись этим моментом, Лу Синьчжи задвинул член ещё глубже, теперь уже наполовину. Болезненные ощущения в кишке исчезли, но взамен боль в раскрытом сфинктере достигла крайней степени.
- Когда кишка открыта, отверстие скоро перестанет болеть, а если вставить и снова выйти, тогда боль снова будет нестерпимой.
На этот раз у Цяо Кенана покраснели уши. Всё правильно, у них с Су Пэем всё так и было, каждый раз, когда он вставлял свою палку, Су Пэй морщился от боли; жалея его, он вытаскивал член обратно, потом пробовал по новой и опять с тем же результатом… Оказывается, надо было не обращать на это внимания и делать своё дело до конца?
Лу Синьчжи заметил его пристыжённый и жалкий вид. Он понятия не имел, какие обстоятельства сложились в жизни Цяо Кенана, ему просто объяснили, что тот никогда не был в пассиве и искал кого-то, кто обучил бы его. Поначалу Лу Синьчжи отнёсся к этой идее без особого энтузиазма, однако, теперь признал… он не прогадал. Такого пассива, с хорошим телом, такого чувствительного и одновременно терпеливого, днём с огнём не сыщешь. И пока Цяо Кенан немного забылся, он дюйм за дюймом, маленькими толчками ввёл член целиком.
- О, Боже… - простонал Лу Синьчжи.
Если бы он не понимал необходимость защищённого секса, он с удовольствием избавился бы от презерватива, чтобы в полной мере прочувствовать физический контакт с его влажной, жаркой и похотливой внутренней оболочкой. Лу Синьчжи как-то ещё не сталкивался с девственниками, однако мысль, что он сейчас является первопроходцем в этой непаханой целине, вызвала неожиданный приток крови в нижние части, и член приобрёл ещё большую жёсткость.
- Ты… ты… Почему?
«Он стал ещё больше?» Цяо Кенану очень хотелось попросить, может, ему всё-таки выйти, он так долго терпел, пытался приспособиться, но так и не дождался ни малейшего признака, что мощный и толстый член мужчины перестанет причинять боль, наоборот, он ещё сильнее распирал его изнутри и стал ещё твёрже. Его задний проход был раскрыт полностью, и Лу Синьчжи погрузился в него настолько, что Цяо Кенан чувствовал на коже прикосновение жёстких волос партнёра и вес его мошонки.
- Я весь вошёл.
- … Да?
- Тебе плохо? – Лу Синьчжи снова наклонился и поцеловал его за ушком. Это немного отвлекло Цяо Кенана.
- Он увеличился.
- Что ещё?
Цяо Кенан снова залился краской:
- Он очень большой.
- Умница.
Довольный Лу Синьчжи слегка отступил и начал медленные фрикции.
- А-аах…
Крупная головка члена партнёра тёрлась о стенки кишки; эти ощущения невозможно выразить словами, поначалу это казалось болью, но по сути это была не столько боль, сколько чувство распирания, вдобавок, от постоянного трения в слизистой оболочке возникало чувство жжения и ломоты.
Лу Синьчжи входил очень медленно и только до половины жёсткого члена, медленные поступательные движения позволили Цяо Кенану получать удовольствие от такого способа любовной ласки, его рука сама собой потянулась вниз, безотчётно поглаживая и утешая свой член.
- Когда ты двигаешься туда и обратно, поначалу нельзя применять слишком большую силу, кишечник слишком хрупок, нужно позволить партнёру постепенно привыкать к твоему ритму. Простату тоже нельзя стимулировать ни слишком легко, ни слишком сильно, если слишком легко, это будет безрезультатно, а слишком жёстко – будет больно…
Договорив, Лу Синьчжи внезапно ускорил ритм, он входил и выходил, входил и выходил, делая девять мелких толчков и один глубокий, погружая член полностью; во время каждого глубокого погружения его член проходил всей длиной по простате.
(Техника толчков “девять мелких и один глубокий” описана в старинном китайском трактате о любви и сексе “Дао Любви”. Эта техника позволяет разгорячить партнёра/партнёршу и продержаться достаточно долго; занимаясь подсчётом толчков, мужчина сдерживает своё возбуждение. Подробнее можно погуглить).
Цяо Кенан сорвался на крик:
- А-а! А-а! А-а!
Лу Синьчжи нравились его крики, естественные, чистые, непритворные, ведь если неприятно, обычно так не кричат. Крики ласкали слух и заставляли чувствовать гордость от достигнутого успеха, ему хотелось доставить нижнему ещё больше радости и удовольствия.
- А когда привыкнет к стимуляции… можно сосредоточить усилия на этом.
Каждую инструкцию Лу Синьчжи подкреплял практическими действиями, вот и теперь при каждой атаке он резко вытаскивал член, а входя, надавливал головкой на простату Цяо Кенана и с нажимом, не торопясь, въезжал в глубину.
- А-а! Нет! Умираю…
Цяо Кенан орал, как безумный, просил пощады, но Лу Синьчжи брал его жёстко и яростно, вкладывая в каждый удар всю силу. Жёсткие волосы мужчины натёрли область вокруг очка до красноты, яйца звонко шлёпали по промежности. Вместе с фрикциями изнутри просачивалось что-то жидкое и скользкое. Несмотря на прозрачную преграду презерватива, Цяо Кенан чувствовал все выпуклые вены на стволе партнёра, громадный член заполнил его кишку до предела.
Из-за непрерывного давления на простату стержень Цяо Кенана увлажнился, очко затекло, по всему телу растекалось томное удовольствие от предчувствия близкого извержения, рот непрерывно исторгал стоны и вздохи:
- А-ах… А-ах… Да…
Чарующие интонации отражали крайнее возбуждение, Лу Синьчжи слушал их, как музыку, подстёгивающую его движения внизу, широкие ладони, рифмуясь с ритмом члена, ласково оглаживали прекрасные, гибкие линии тела Цяо Кенана. Просунув руку ему под грудь, Лу Синьчжи ущипнул сосок и выкрутил его несколько раз, потом опустил руку ниже и схватил мокрый член, твёрдый, как железо, как и его собственный.
- Хочешь кончить?
- Да… хочу… хочу! – Цяо Кенан молил, едва ли не со слезами.
- Подожди немного.
Он хотел поменять позу, ведь Цяо Кенан уже кончил один раз, теперь, после того, как член снова встал, кончить снова будет не просто. Лу Синьчжи немного замедлил движения, подумал и решил посадить его на себя, чтобы он скользил задницей по его члену вверх и вниз… «Да, это будет прекрасно», подумал он и медленно вынул фаллос. Он пробыл внутри достаточно времени и когда вышел, отверстие издало звонкий чмок, подобный звуку поцелуя, как будто не в силах расстаться с членом.
- ?
Цяо Кенан растерялся, всё было так хорошо, почему же он не продолжает?
- Давай поменяем позу.
Мужчина был охвачен жаждой доставить полное удовольствие молодому партнёру, Цяо Кенан действительно был хорош. Влага, текущая из отверстия, раскрасневшиеся щёки, сбитое дыхание, вырывающееся из полуоткрытого рта – ничто так не возбуждает и не делает человека таким желанным. Он позволил Цяо Кенану перевернуться и жестом пригласил сесть на него лицом к лицу, а потом сел, скрестив ноги. Его величественный фаллос торчал строго вертикально, облечённый в сверкающий от смазки презерватив. Щёки Цяо Кенана снова запылали жаром, эта штука… трудно представить, что она только что была в нём.
- Садись.
Лу Синьчжи взялся за основание члена, фиксируя направление. Куда «садись» было предельно ясно. Цяо Кенан открыл рот от изумления, отступать поздно, и он, придерживая ягодицы руками, полез на член.
- Давай, медленно, я помогу тебе раскрыть попку, а дальше ты сам.
- …
Сильные руки Лу Синьчжи раздвинули плотные ягодицы, обнажив его мокрый задний двор. Цяо Кенан старался не смотреть в его лицо, сосредоточившись на том, чтобы взяться за член и запихнуть его в своё отверстие.
- Не получается… Он не входит.
В этой позе, по сравнению с предыдущей, проникновение получалось намного глубже, и у Цяо Кенана не хватило духу опуститься на член до конца, он чувствовал, что если ещё чуть сдвинется вниз, в него войдут до самого желудка.
- Почему? Ты же только что принимал его полностью.
Лу Синьчжи добродушно усмехнулся и ущипнул его за ухо:
- Расслабься, спинку выпрями…
- Угу…
Цяо Кенан обеими руками уцепился за широкие плечи мужчины, распрямил спину и расслабил анальное отверстие. Вторжение прошло благополучно.
- Умница.
Лу Синьчжи поцеловал его, два языка сплелись, обоюдно трахая рты друг друга со страстью, ничуть не уступающей сношению внизу. У Лу Синьчжи было такое чувство, будто его член медленно пожирают, затягивая в такую тесноту, где если не сожрут, то точно задушат.
- Вот видишь, а ты говорил «не войдёт»?
Цяо Кенан сердито укусил его за кончик носа. «Скажите пожалуйста, сидит тут и умничает, спина-то у него не болит!» Лу Синьчжи опешил от такой наглости, но ничего не сказал, только усмехнулся:
- Сам будешь двигаться?
«Оказывается, я подписал договор об утрате суверенных прав и опозорил своё Отечество?» Лу Синьчжи достоин звания юриста, насколько легко и непринуждённо он исподволь подвёл партнёра к сотрудничеству, тут нечего даже обсуждать. Цяо Кенан тяжко вздохнул, оперся на раздвинутые колени и начал подниматься и опускаться, пропуская через себя член.
Внешне его перемещения были почти не заметны, всё было очень медленно, и Лу Синьчжи вскоре не выдержал, он поддавал тазом вверх, но его фрикции не совпадали с движениями Цяо Кенана: он вытаскивал, а тот насаживался, он пытался проникнуть, а Цяо Кенан отступал. В результате Цяо Кенан постоянно находился на верхушке его члена, а он как бы всё время без передышки догонял его.
В конце концов Цяо Кенану пришлось обнять его за плечи, расслабиться и дать себя трахать. Он искренне прижался к нему, и Лу Синьчжи с удовольствием принял его капитуляцию, расцеловал всё его лицо и с силой впился в опухшие губы. Обеими руками он трогал его грудь, пальцы мяли и скручивали соски, торчащие коричневые горошины наполнились кровью и приобрели сочный кирпичный оттенок.
Твёрдый член Цяо Кенана упирался в его пупок, и каждый раз, как его головка тёрлась о плотные мышцы пресса, по кишечнику прокатывала удивительно приятная волна сокращений. Чувствуя эти волны, Лу Синьчжи пробормотал:
- Я был прав…
- Что?
- У тебя действительно сильный недотрах.
Красивое лицо Лу Синьчжи расплылось в лукавой улыбке, голос звучал очень сексуально, он говорил очевидные пошлости, но это почему-то безумно возбуждало.
- Ты… - начал Цяо Кенан, но мужчина нанёс ему такой свирепый удар, что все возражения потонули в бурном дыхании. Распрямив поясницу, Лу Синьчжи долбил его снизу-вверх, снизу-вверх, Цяо Кенан только вскрикивал и ахал от каждого удара. Мужчина уложил его на кровать и навалился сверху всей тяжестью тела.
- Сочувствую…
Лу Синьчжи с лёгким вздохом взял его за ноги и раздвинул их до предела, погрузился в сладкие недра и снова начал интенсивно долбить, словно добывая кайлом полезные ископаемые. Цяо Кенан весь покрылся мурашками. Если до этого удовольствие от толчков было таким, словно его касались лёгким пёрышком, то теперь через него словно пропускали электрический ток, и все ощущения аккумулировались в один мощный заряд, сладко растекающийся по всему телу.
Он поджимал пальцы ног, и их кончики словно горели, поясница томно расслабилась, заднее отверстие ныло и опухало. При каждом извлечении он орал, боясь, что следующая атака члена будет ещё более безжалостной, отверстие пугливо сжималось, он чувствовал, что вот-вот кончит и не мог кончить. Он потянулся к члену, но Лу Синьчжи остановил:
- Не трогай.
Он прижал обе руки Цяо Кенана к своей талии, чтобы таким искренним жестом он мог приветствовать его вторжение, а не теребил свой член, но добился только того, что Цяо Кенан разразился слезами:
- Я хочу кончить… Дай мне кончить…
- Хорошо, - Лу Синьчжи поцеловал его потный лоб и правой рукой взялся за член.
Цяо Кенан стонал, его тело переполняла похоть; большая ладонь Лу Синьчжи заскользила по члену, сочетая оптимальную частоту и амплитуду движений. Тело Цяо Кенана окатило жаром, в анусе начались прерывистые конвульсии, бёдра сжались, пытаясь свести ноги вместе:
- А-ааааа……
Это была не просто эякуляция, всё его тело накрыло шквалом невыразимого наслаждения, жаркое удовольствие накатывало волна за волной, до полного бессилия. Лу Синьчжи был в нём, его член свирепо сжимали мышечные спазмы кишечника, было и больно, и приятно до невозможности.
Это был самый долгий оргазм Цяо Кенана. Пока он кончал, его член не собирался падать, уретра заметно шевелилась, исторгая поток прозрачной и скользкой жидкости, часть её испачкала волосы на лобке, часть утекла назад, смешиваясь с выделениями из заднего прохода.
- Тебе хорошо?
Цяо Кенан был в полуобморочном состоянии, из глаз катились беспричинные слёзы, он глупо покивал головой:
- Волшебник…
На лице Лу Синьчжи снова застыл вопрос:
- Не понимаю, о чём ты.
Он с улыбкой наклонился, поцеловав его в кончик носа и снова принялся за дело, всё так же быстро и сноровисто. Член Цяо Кенана постепенно утратил твёрдость и мягко повис, больше не реагируя на проникновения, однако, ставшие уже привычными фрикции приносили приятное чувство комфорта, и Цяо Кенан только согласно постанывал с заметным удовольствием.
Говорят, что после эякуляции у мужчин наступает просветление. У Цяо Кенана не было каких-то особых чувств, но по крайней мере, он перестал бестолково шарахаться от атакующего его мужчины, наоборот, он ощущал себя в гармонии с человеком, стремительно овладевающим его телом. Выражение согласной покорности на его лице было очень сексуальным. Лоб Лу Синьчжи покрылся заметным слоем пота, и Цяо Кенан неосознанным движением ладони потянулся утереть его. Лу Синьчжи посмотрел на него с удивлением.
Цяо Кенану показалось, что глаза мужчины невероятно красивы, их чёрная радужка сверкала чистым блеском, пусть даже в этот момент они были затуманены похотью, но они всё равно были прекрасны.
Впервые они встретились в офисе юридической конторы три года назад. Тогда вместе с ним в штат принимали ещё двух новых сотрудников. Лу Синьчжи стоял в отдалении, засунув руки в карманы, с равнодушным лицом, судя по его высокомерной позе, он считал себя Божеством, превосходящим всё и вся. Тем не менее, взгляд Цяо Кенана всё время необъяснимо возвращался к нему.
Цяо Кенан вынырнул из воспоминаний и спросил:
- Ты… ещё долго собираешься трахать меня?
Лу Синьчжи буркнул что-то, явно не отрицательное, только двигаться стал ещё стремительнее, так что слизистые выделения в заднем отверстии Цяо Кенана взбились в пену. Цяо Кенан тихо стонал и вспоминал себя, каким классным он был после демобилизации: загорелым, мускулистым, с короткими, чистыми волосами, густыми бровями и большими глазами; этакий славный пассивчик из японского Гей-видео. Во всяком случае, в гейской среде было гораздо больше желающих трахнуть его, нежели тех, кто желал, чтобы он их трахнул.
Вероятно, он выбрал неверный путь…
На пике этих размышлений его пронзил мощный удар, заставивший его вскинуться и крикнуть. Лу Синьчжи кончил, его толстый ствол прерывисто вибрировал внутри него, выбрасывая сперму порция за порцией.
После эякуляции мужчина всегда ослаблен. Лу Синьчжи навалился на Цяо Кенана всей своей тяжестью, грудь ходила ходуном от неистового дыхания, жар постепенно уходил. Не удержавшись, Цяо Кенан обнял его широкую спину, и они оба долго лежали в таком положении, не в силах пошевелиться.
Постепенно дыхание Лу Синьчжи выровнялось. С сожалением понимая, что Цяо Кенан скорее всего не пришёл к финишу второй раз, он вынул член. «Чпок», сказал анус, покинутый мужчиной, и оттуда рекой потекла светлая, вязкая жидкость.
- Это… смазка?
Лу Синьчжи зловредно ухмыльнулся:
- Половина из этого – соки твоей похоти!
Цяо Кенан залился румянцем, открывая и закрывая рот, похожий на задохнувшуюся лягушку.
- Странно, что ещё за соки похоти…
- При надлежащей стимуляции кишка выделяет сок.
Лу Синьчжи засунул палец в канал и повращал там, как будто что-то перемешивал; дырка отозвалась хлюпающими и чавкающими звуками.
- Вон тут сколько, да ты прирождённый талант!
Цяо Кенан:
- …
Лу Синьчжи оторвал кусок гигиенической бумаги и дал ему, чтобы вытереть промежность, потом стащил презерватив и вытер член.
- Иди, прими душ.
Орудие мужчины всё ещё было наполнено кровью и хотя было не полностью эрегировано, упрямо торчало и по-прежнему выглядело весьма увесисто.
- Не смотри, а то он снова встанет.
Послушный Цяо Кенан немедленно отвернулся, поистине, второй расправы он не перенесёт. Заметив его простодушную реакцию, Лу Синьчжи не удержался, притянул к себе его лицо и поцеловал. Было настолько непривычно, что этот интимный порыв исходил от обычно сурового и сдержанного начальника, что Цяо Кенан испугался и постарался избавиться от излишних надежд. Поцелуй получился мягким и нежным.
- … Я помогу тебе помыться, а то смазки и правда слишком много.
- Хорошо, - кивнул головой Цяо Кенан и вместе с ним пошёл в ванную.
Спина Цяо Кенана не так уж сильно болела, но передвигаться ему было трудно. Лу Синьчжи прижал его и позволил опереться на себя, помог отмыться, обслужил со всем вниманием и заботой. Горячая вода приятно струилась по телу, и весь сумбур в голове Цяо Кенана развеялся далеко по ветру, наверно… ему действительно подходит пассивная роль.
Секс с Лу Синчжи оказался настолько потрясающим, что вожделение буквально сочилось изо всех пор его тела, как будто через них из него вымывало весь костный мозг. И он вдруг понял измену Су Пэя, ведь за всё время совместной жизни он ни разу не дал своей жене ничего подобного.
- … О чём ты думаешь?
Цяо Кенан правдиво ответил:
- Я думаю… что я просто неудачник.
Лу Синьчжи поднял брови:
- На свете не так много людей, которые могут чувствовать себя успешными рядом со мной.
- …
Цяо Кенан поднял на него глаза, чувствуя, что если бы не был признателен ему за хороший трах, непременно набил бы морду.
- А как же Ян Кайтай? А Го Таймин?
(Ян Кайтай – известный предприниматель и филантроп из Тайваня, родился в Тайбэе в 1965 году. Он успешно возродил тайваньский автобренд Yulong Automobile и выпустил Nazhijie Luxgen для продвижения автомобильной промышленности Тайваня на международный рынок. На момент событий новеллы был ещё жив. Он умер от рака пищевода 3 декабря 2018 года в возрасте 54 лет.
Го Таймин родился 8 октября 1950 года в Тайване, предприниматель, основатель тайваньской компании Hon Hai Precision * (дочерняя компания Foxconn Technology Group). В сентябре 2018 года Го Таймин вошёл в десятку «самых влиятельных китайских бизнесменов в мире».
*Foxconn (;;;) — торговое наименование тайваньской фирмы Hon Hai Precision Industry Co., Ltd.. С 2005 года удерживает статус крупнейшей компании Тайваня, в ней работает свыше миллиона человек, из них более 700 тысяч — на Тайване. Является крупнейшим в мире контрактным производителем электроники, осуществляя производство комплектующих (разъёмов и корпусов) и сборку высокотехнологической продукции для других компаний, которые, в свою очередь, продают изделия под своими брендами. Входит в десятку крупнейших работодателей в мире).
Лу Синьчжи:
- Они не трахают так хорошо, как я.
Цяо Кенан весь кипел: «Откуда ты знаешь, откуда ты знаешь, откуда ты знаешь!» Цяо Кенан понял, что никогда не знал, что за человек его начальник. «Весь из себя строгий, выдержанный – ага, пока член наружу не выпустит, снаружи тихоня, а внутри бес сидит!»
Когда они вышли из ванной, Цяо Кенан без сил рухнул на кровать и исподтишка наблюдал, как Лу Синьчжи одевается, аккуратно надевая на себя вещь за вещью ровно в обратном порядке от того, как он их снимал. Он никогда ещё не видел человека, который бы так красиво одевался, даже движения, которыми он застёгивал запонки на манжетах рубашки, вызывали непонятную щекотку в сердце Цяо Кенана, а в нижнюю часть живота снова устремился поток жара, захотелось немедленно снять с него этот костюм… и снова трахнуться. Конечно, всё это лишь его бесстыдные фантазии, в которых он ни за что не признается.
Лу Синьчжи оделся и спросил:
- Мне проводить тебя домой?
Цяо Кенан торопливо помотал головой:
- Я ещё полежу немного, а потом сам вызову такси.
Договорив, он вдруг что-то вспомнил:
- А где я нахожусь?!
Лу Синьчжи снова непонятно усмехнулся и дал ему визитку мотеля, где был указан адрес и телефон. Цяо Кенан взглянул мельком и вздохнул, хорошо хоть, что не слишком далеко от его дома. Лу Синьчжи со сложными чувствами наблюдал смену реакций на его лице.
- На будущее…
Брови мужчины сдвинулись, вид очень отстранённый. Цяо Кенан был достаточно деликатен, чтобы понять:
- Ничего не было.
Он жестом показал «клянусь». Не важно, насколько всё было прекрасно, в конце концов, это всего лишь одноразовый секс. А принцип одноразового секса – «где произошло, там и осталось»; отныне каждый из них сам по себе. Лу Синьчжи замер на миг, а потом улыбнулся и потрепал Цяо Кенана по волосам:
- Ты… - он как будто хотел что-то сказать, но передумал, - Если ты очень устал, я могу дать тебе отгул на завтра.
- О, - Цяо Кенан открыл большие глаза, - Босс, а можно считать это производственной травмой?
Лу Синьчжи:
- …
Цяо Кенан рассмеялся:
- Мне не нужен отгул, ты только не посылай меня по делам из офиса, этого довольно.
- Договорились, - кивнул Лу Синьчжи и оставил ключ-карту, - Я заплатил за всю ночь, ты можешь оставаться тут до утра, ключ будет в двери.
- Хорошо.
Лу Синьчжи направился к выходу.
- Это… Лу Синьчжи.
Немного подумав, Цяо Кенан всё-таки назвал полное имя партнёра:
- Спасибо тебе за сегодняшний вечер… За консультацию.
Лу Синьчжи беспомощно улыбнулся:
- Не стоит благодарности, я тоже получил удовольствие.
6. Цветы расцветают и увядают.
Проснувшись наутро, Цяо Кенан сожалел не о том, что трахнулся с Лу Синьчжи, а о том, что не воспользовался его предложением взять отгул! О, эта боль в спине… Вечером он её ещё не чувствовал, но пока он спал, в организме накопилась молочная кислота, и от боли в спине он не мог встать с кровати. Где-то чувствовалось небольшое покалывание, трудно сказать, где больше, где меньше, похоже, что болело всё.
Цяо Кенан плакал и вздыхал, глядя в потолок: «так вот какова цена этого удовольствия…» Как бы то ни было, Лу Синьчжи очень качественно его обработал, хризантема немного опухла, но не кровоточила; от начала до конца был в презервативе и не кончал в него, что обычно вызывает у нижнего боль в животе, можно считать, очень приятный и безопасный секс. Он уже был топом, и это был неверный путь, только напрасно вредил людям.
- Увы и ах, - вздохнул Цяо Кенан и решив, что промотать в безделье целый день для него слишком большая роскошь, вызвал такси до офиса.
Он всё думал, как теперь они будут встречаться, о чём говорить? Лучше всего ничего не говорить…
Цяо Кенан был простодушен, но далеко не дурак, если два человека переспали с обоюдным удовольствием, это не означает, что между ними непременно завяжутся какие-то отношения. Вот только за номер в мотеле расплатился Лу Синьчжи, и это немного напрягало Цяо Кенана, надо же как-то сказать, что раз всё делалось по обоюдному согласию, нет смысла платить в одностороннем порядке, ведь так?
И Цяо Кенан решил перед тем, как идти в контору, зайти в супермаркет и снять деньги в банкомате.
- Доброе утро.
Официально рабочий день в конторе начинался в девять утра, но большинство ассистентов приходили на работу раньше, и Цяо Кенан в том числе, но сегодняшний день был исключением из правил… Он полагал, что сегодня Лу Синьчжи должен «проявить либерализм». Когда он открыл дверь кабинета, Лу Синьчжи уже сидел там.
- Доброе утро.
- Доброе утро, - на лице Лу Синьчжи не дрогнул ни единый мускул.
Действительно… ничего не изменилось. Растерянный Цяо Кенан немедленно сел на своё место, на неосторожное движение тело отозвалось болью. Цяо Кенан горько усмехнулся, если бы не эта боль в распечатанном кое-кем анусе, он мог бы посчитать, что вчерашним вечером просто напился и ему приснился эротический сон.
Со всей возможной непринуждённостью он включил компьютер, наладил факс, старательно не замечая направленного на него взгляда Лу Синьчжи. В дверь постучали.
- Войдите, - отозвался Цяо Кенан.
- Доброе утро, тебе не нужны напитки? – спросил другой помощник адвоката Тин Дин, молодой человек 26 лет, с круглым, как у девушки, лицом.
В культурном офисе нельзя выпадать из системы совместных покупок, * неважно, где они делались, без исключений. Обычно Цяо Кенан выступал в поддержку таких акций, тут ведь какое дело, хочешь ты или нет, но если раз-другой откажешься, потом люди перестанут предлагать, и ты останешься в одиночестве.
(*Совместные покупки - распространённая практика в Китае, когда сотрудники одной конторы делают совместный большой заказ, чтобы получить скидку).
Цяо Кенан собрался встать, когда услышал голос Лу Синьчжи:
- Не надо. Адвокату Цяо сегодня лучше не пить слишком раздражающие напитки.
В настоящее время Цяо Кенан ещё не приобрёл статус адвоката, но в первый же день, как он вошёл в этот кабинет, Лу Синьчжи сказал ему:
- Отныне я буду звать тебя адвокат Цяо. Надеюсь, ты не забудешь свою цель до того момента, как официально получишь судейскую мантию.
Вид у Лу Синьчжи был очень торжественным. Именно в ту минуту в душе Цяо Кенана родился благоговейный трепет по отношению к этому мужчине. Теперь же, хотя они прошли вдвоём через всякие «трали-вали», Цяо Кенан понял, что для него этот человек Terra incognita… Развратный и одновременно достойный уважения, ибо восторженное чувство преклонения никуда не исчезло из сердца и по-прежнему вызывало бессознательный интерес к нему.
Цяо Кенан повернулся и посмотрел на Лу Синьчжи, на лице мужчины всё так же не отражалось никаких чувств. Он растерянно улыбнулся Тин Дину:
- Спасибо, сегодня не нужно.
- А-а.
Тин Дин ушёл. Цяо Кенан, пряча улыбку, сел. Значит… всё-таки есть другой аспект? Но только он не знал, насколько этот «другой аспект» хорош или плох для них обоих. Цяо Кенан всего лишь хотел вернуть половину оплаты за номер в мотеле, но ему было неудобно сказать напрямую: «Эй, вот плата за снятый вчера номер». Подумав, он положил деньги в конверт и передал партнёру вместе с документами.
Увидев конверт, Лу Синьчжи лишь слегка вздернул бровь и скользнул по нему безразличным взглядом. Цяо Кенан усиленно притворялся, что ничего не происходит:
- Какие-то проблемы?
- … Нет.
- Тогда я вернусь на место.
- Хорошо.
Жизнь продолжалась, катилась по наезженной колее. Модель его служебного сосуществования с Лу Синьчжи оставалась неизменной, оба в молчаливом согласии избегали малейшего упоминания о том, что между ними произошло. Только изредка, в те моменты, когда Лу Синьчжи своим обычным, ровным тоном вводил его в курс очередного судебного дела, он на секунду впадал в рассеянность, вспоминая, как таким же обыденным, ровным тоном он подробно информировал его о расположении его простаты, как её найти, как… вставлять. Вспоминал его губы на своём члене, его длинные пальцы в своей заднице… «Хватит к этому возвращаться, этим мыслям конца-края не будет».
Цяо Кенан, наконец, понял, почему так не поощряются служебные романы. У них совершенно не те отношения, а он уже увлёкся пустыми мечтаниями, а если он потом увязнет в них по уши?
Лу Синьчжи вне всякого сомнения чувствовал эти его «странности», но вопреки ожиданиям, нисколько не порицал. В те дни, когда на него накатывали волны горячих воспоминаний, Цяо Кенана радовало только одно: он всё меньше и меньше вспоминал о Су Пэе. Последний раз он вспомнил о нём, когда перелистывал старый календарь и наткнулся на обведённую кружочком дату, над которой изящным почерком было написано «третья годовщина знакомства».
Цяо Кенан долго смотрел на лист календаря… очень долго, пока не утихла мучительная тоска в его сердце. Тогда он отложил календарь и налил себе чашку горячего чая. Всё прошло. Прошло с Су Пэем, и с Лу Синьчжи… тоже пройдёт.
Он включил компьютер и подключился к MSN, которым уже давненько не пользовался. Коварный Microsoft давно не обновлялся и сразу прислал кучу запретов, как будто он не сможет получать сообщения в автономном режиме. Он вошёл в сеть и тут же получил ряд взволнованных сообщений от Чёрной Хризантемы:
«О Боже, наконец-то ты появился!»
Joke n;n напечатал:
«Последнее время было много работы», сопровождая сообщение не слишком весёлым смайликом. Ну и ну, он не ожидал, что Чёрная Хризантема будет скучать по нему.
Чёрная Хризантема:
«Я уж думал, что тебя затрахали насмерть!».
Joke n;n:
«……» Невозможно ожидать, что хризантема выплюнет огурец. «Я в порядке».
Чёрная Хризантема:
«Как тебе объект, который я нашёл для тебя? Ты доволен или нет? Круто было или как?» И рисунок с развратной куколкой вдогонку.
Joke n;n:
«У нас с ним ничего не было».
Чёрная Хризантема:
«Чтоб я ослеп!»
По сравнению с потрясённым Хризантемой Цяо Кенан сохранял абсолютное спокойствие:
«Я считаю… Такое дело нельзя делать с бухты-барахты. Я немного очканул и убежал».
Чёрная Хризантема:
«……»
Собеседник прислал длинное многоточие, и Цяо Кенан прекрасно понял его досаду. Он не хотел обманывать Хризантему, но ему не хотелось делиться подробностями, особенно касающимися этого человека… Возможно, в будущем он найдёт правильный путь.
Joke n;n:
«А ты откуда его знаешь?»
Чёрная Хризантема:
«О-о, он был другом парня племянницы одного знакомого моего тан-гэ».
(тан-гэ – старший двоюродный брат по матери).
Цяо Кенан долго не отвечал.
Joke n;n:
«Как это в вашем гейском кругу отношения могут простираться так далеко?» И твой тан-гэ на самом деле тоже гей, и все люди в мире тоже, ага.
Чёрная Хризантема:
«А ты хочешь сказать, что у тебя не так».
Цяо Кенан погладил нос. Хризантема прав, но не настолько. Лично он никогда не проявлял активности в поисках друзей, самое большее, присутствовал на нескольких встречах. А теперь тем более, после сожительства с Су Пэем его жизнь вращалась между двумя пунктами: работа – дом, дом – работа. Он подружился с Хризантемой, потому что они познакомились на форуме BBS, где их объединила общая непримиримая позиция по нескольким социальным проблемам.
Чёрная Хризантема даже хотел обменяться с ним фотографиями, но тогда его не интересовала внешность Хризантемы. Тогда он ещё был с Су Пэем и считал, что тайный обмен фотографиями похож на духовную измену, как будто он живёт с одним, а думает о другом. А потом, когда они близко сдружились, уже не имело значения, как он выглядит.
Чёрная Хризантема:
«Хочешь, я тебя ещё с кем-нибудь познакомлю?»
И воодушевлённо предложил:
«На этот раз можно будет поговорить и о чувствах».
Увидев слово «чувства», Цяо Кенан растрогался, но захотел подумать, поэтому ответил:
«Это не важно, не надо».
Он не собирался становиться затворником и считал, что у него ещё будет возможность найти кого-то, чтобы хорошо провести время, но… не сейчас. Кто видел моря, того не удивить ручьём, познавший большую любовь не разменивается на мелкие чувства. В тот раз, с Лу Синьчжи, он познал такое блаженство, что теперь интуитивно чувствовал: те парни, которых он встретит впоследствии, скорее всего не дотянут до его уровня. Цяо Кенан вздохнул: наверное, это как от детского мороженого «Малышка» вдруг подпрыгнуть до H;agen-Dazs? Допустим, и Duroyal * тоже неплохо поесть, пока не с чем сравнить.
Увы и ах!
* Речь идёт о популярных в Китае марках мороженого. Марка H;agen-Dazs известна и в России, Duroyal – марка популярного мороженого и сеть кафе-мороженных в Тайване, типа наших «Baskinrobbins»; маленькое мороженое, или мороженое “Малышка” – очень старый именитый бренд китайского мороженного. По стоимости между этими марками очень большое различие: если “Малышка” стоит от 3 до 10 юаней за порцию, то H;agen-Dazs от 20 до 40 юаней. (Информация от kirillasoe).
H;agen-Dazs – одно из самых дорогих в мире мороженых. Главным загустителем является яичный желток. В основном, этим и объясняется высокая стоимость мороженного. При использовании исключительно естественных компонентов нужно хранить и транспортировать продукцию при гораздо более низкой температуре. Это тоже существенно увеличивает и так высокую цену мороженого.
Цяо Кенан – сладкоежка, поэтому у него такие ассоциации.
7. Мороженое «Малышка» против H;agen-Dazs. 1-й эпизод.
После того «романа на одну ночь» прошёл месяц. Постепенно Цяо Кенан привёл в порядок плавающие в его организме влечения и перенаправил их в работу. Вообще-то он не считал себя человеком, зацикленным на сексе. Он был похож на верблюда, этот корабль пустыни мог время от времени пришвартоваться в каком-нибудь оазисе, выпить глоток воды и вновь отправиться в долгое путешествие. Если бы он был среднестатистическим активом, который срывается с катушек, когда ему дают вставить только один раз в месяц, то как бы он мог годами мирно уживаться с Су Пэем?
Ах, опять это имя. И он устал, и публика устала.
Цяо Кенан очень дорожил временем, которое проводил со своим парнем. Четыре университетских года он жил в общежитии, потом армия, жизнь в казарме, а вскоре после демобилизации стал жить вместе с Су Пэем (именно с ним!) В общей сложности, вот уже скоро десять лет, как он не жил один. И он решил в полной мере насладиться совместной жизнью с ним. Для начала он сделал полную перепланировку в своей квартире, заменив всё, что ему нравилось на то, что приглянулось его Божеству.
Каждый день он брал на прокат DVD-диски для домашнего просмотра и погружался в низкосортный юмор. Раньше его кумиром был Шэн Журу, и он старался смотреть все его программы, теперь совсем перестал смотреть его.
(Шен Журу – популярный в Тайване телеведущий, постановщик шоу, телесериалов)
В этот вечер крутившийся у него в голове Шэн Журу всё ещё причинял ему немало душевных ран. (Шэн Журу: «Трахни меня, ведь это пустяк?»)
Так уж бывает в жизни, только потеряв, человек начинает понимать: не везёт в любви, повезёт в работе. Цяо Кенан твёрдо решил пройти стажировку, и в конторе высоко оценили его данные; несмотря на то, что это было в самом начале, он до сих пор чувствовал воодушевление от похвалы. Да, всё проходит, а мужчина должен заниматься делом!
Цяо Кенан чувствовал себя целеустремлённым и в настоящее время горел на работе. Во второй половине дня Лу Синьчжи отправился в изолятор временного содержания на свидание с клиентом, а вернулся уже в восемь часов вечера. Он собирался взять документы и уйти, но когда вышел из такси, заметил, что в окнах его кабинета горит свет. Не надо много думать, чтобы понять, что за тип потерял счёт времени и увяз в работе, забыв про экономию электричества.
Лу Синьчжи взглянул на часы и зашёл в магазин, чтобы купить коробку бэнто, немного японских разносолов и бутылку чёрного чая с лимоном.
(Бэнто – японский термин для порционной упакованной еды. Традиционно бэнто включает в себя рис, рыбу или мясо и один или несколько видов нарезанных сырых или маринованных овощей в одной коробке с крышкой).
Продавец поклонился ему:
- Благодарю за посещение, приходите ещё.
И неизвестно почему, ему вдруг вспомнилось, как ему понравился этот парнишка. Лу Синьчжи вошёл с пакетом в контору. Внутри было пусто и тихо, сегодня пятница, и в конторе было чётко установлено не добавлять сверхурочные часы, за исключением особых случаев, так что никого не осталось.
Дверь его кабинета была наполовину приоткрыта, оттуда виднелась полоска света. Лу Синьчжи просто остановился, с его места ему было хорошо видно Цяо Кенана, сидящего за письменным столом, заваленным разными бумагами и книгами. На его лице отражалась напряжённая работа мысли.
Как только этот парнишка остался без присмотра, он сразу проявил полное отсутствие манер. Он снял кожаные ботинки, развалился в кресле в свободной позе нога на ногу; галстук-бабочка был развязан, верхние пуговицы рубашки расстёгнуты, и в распахнутом воротнике виднелся кусочек белой кожи на груди.
Колыхание прядей волос сопровождало каждое движение его головы, но настоящий соблазн, пробуждающий в Лу Синьчжи преступные импульсы, заключался в том, что он опять грыз ручку. Белые зубы осторожно тёрлись о ручку, а нежный язык то и дело выталкивал её изо рта, мелькая между сочных губ, чтобы бессознательно не засунуть слишком глубоко…
Лу Синьчжи проглотил слюну, кадык дёрнулся вверх-вниз; он почувствовал, как пылающий поток крови внезапно устремился в пах. Он поверить не мог, что только от взгляда на этого человека у него сразу, без всякой внешней стимуляции, всё неудержимо твердеет. За прошедший месяц это было главной, очевидной причиной, почему Лу Синьчжи не отвлекался на своего помощника даже для того, чтобы сделать выговор. Ему не хотелось ни признавать, ни отрицать, что этот парень одним своим присутствием может хорошо «поднять» ему настроение.
Лу Синьчжи прищурил глаза, постучал в дверь и вошёл:
- Почему ты не ушёл домой?
- Адвокат Лу! – Цяо Кенан от испуга чуть не упал с кресла.
Он торопливо встал, без особого стеснения затянул бабочку и наклонился, чтобы обуться. В таком ракурсе из-за натянувшейся рубашки задняя часть его шеи сильно обнажилась. Лу Синьчжи, не подавая виду, наблюдал за ним, в уголках рта таилась усмешка.
- Ты ел?
- Да нет ещё, - Цяо Кенан почесал в затылке, - В деле Цзы Ю небольшая проблема…
- Сначала поешь. Где там проблема? – Лу Синьчжи передал ему пакет.
- О-о, ничего себе… - пробормотал Цяо Кенан и принял пакет, чувствуя себя и смущённым, и польщённым неожиданным проявлением внимания, ого, его любимый чёрный чай с лимоном!
Он сделал глоток и вернулся к бумагам.
Столы в их кабинете стояли по известному шаблону буквой «Г», посередине кабинета имелся чайный столик и двухместный диванчик. Туда и переместился Цяо Кенан вместе с едой, заодно разложив документы, по поводу которых хотел посоветоваться.
- Это дело мне кажется подозрительным…
Лу Синьчжи подсел к нему:
- М-мм.
- Вот, посмотри на этот раздел, - Цяо Кенан ткнул пальцем куда-то в бумаги и внезапно осознал, что Лу Синьчжи сидит так близко, почти прижавшись к нему! Их плечи соприкасались, аромат Hugo Boss и табака, исходящий от Лу Синьчжи, окутал его, как облаком. Тонкие линии худощавого профиля мужчины были прекрасны, черты лица совершенны, как у классической скульптуры; волосы, днём обычно идеально причёсанные, сейчас слегка растрепались, одна непослушная прядка небрежно свесилась на ухо.
С того раза, как они переспали, впервые они находились рядом, так близко. У Цяо Кенана пересохло в горле, конечности одеревенели, он незаметно отодвинулся чуть-чуть в сторону и открыл коробочку бэнто. Лу Синьчжи не был тупым, ему ли не понять скрытые желания Цяо Кенана? Уголки его губ еле заметно приподнялись, если партнёр не равнодушен, это хороший знак. Он притворился, что обращает его внимание на статью закона и показал пальцем:
- Посмотри сюда…
- Ум?
Цяо Кенан повернул голову в указанном направлении, и его губы сейчас же столкнулись с другими губами. «Клац!» - палочки для еды со стуком упали на пол, прямо вместе с куриной фрикаделькой, которую он только-только собирался отправить в рот. Аппетитный шарик вприпрыжку покатился по полу, и Цяо Кенан огорчённо воскликнул:
- Моя фрикаделька!
Лу Синьчжи весьма быстро преодолел профессиональную этику и завалил Цяо Кенана на мягкий диван. Тот смотрел на него расширенными глазами в диком изумлении. Яркий свет, заливающий весь кабинет, отражался в его мгновенно затуманившихся зрачках.
Лу Синчжи слишком долго думал о том, что между ними было. Он догадывался, что Цяо Кенан считает, что он и не думает о нём, но на самом деле уже в тот момент, когда Цяо Кенан пришёл к нему с личными вещами, расположился за рабочим столом и с подобострастной улыбкой сказал: «Адвокат Лу, я буду часто обращаться к вам за советом», он тотчас же представил, как прямо в этом кабинете жёстко трахает его. И хорошо бы, чтобы во всём многоэтажном здании все слышали, как он трахает его, а тот стонет в голос.
- Адвокат Лу…
Взгляд Лу Синьчжи… «Мама дорогая, это ужасно!» Жуткий взгляд Лу Синьчжи был до такой степени пропитан неприкрытым вожделением, что Цяо Кенан в ужасе съёжился, теряя голову и понимая, что всё идёт к тому, что его сейчас отымеют прямо на рабочем месте.
- … У тебя стоит, - довольно сообщил Лу Синьчжи, вклиниваясь коленом ему между ног и чувствуя твёрдый бугорок в его штанах, - Очень кстати, у меня тоже стоит.
Цяо Кенан:
- …
«Только пожалуйста, не говори “очень кстати, я тоже голоден”, хорошо?»
Не обращая внимания на явный страх Цяо Кенана, Лу Синьчжи схватил его за руку и притянул к своему точно так же пылающему стояку, заметному даже под деловым костюмом. Цяо Кенан хотел плакать и не мог. Неужели не найдётся никого, кто написал бы сюжет драмы с ним в главной роли?
Его тело реагировало очень честно, Лу Синьчжи для него был как H;agen-Dazs, отведав который однажды, будешь тосковать по этому вкусу ежедневно и ежечасно. Но он сам для Лу Синьчжи, возможно, всего лишь мороженое «Малышка», которое пробуют лишь от случая к случаю, чтобы освежить воспоминания о далёком детстве; он не ожидал… Не ожидал, что это произойдёт.
Что такое «Волшебник»? Пара умелых рук! Клацнул и расстегнулся пояс на брюках Цяо Кенана, вжикнула молния, брюки были приспущены и перед глазами мужчины предстал словно лоток с сотней боксеров. Цяо Кенан готов был скончаться на месте от стыда. Но ему явно было обеспечено бессмертие, потому что темой узора его трусов послужил национальный флаг Тайваня.
Взгляд Лу Синьчжи сверкнул, он посмотрел на болезненно покрасневшее от стыда лицо парня и молвил с усмешкой:
- Ты ещё и патриот…
«… Как же я не хочу, чтобы кто-то узнал о моей тайной любви». Мужчина счёл не лишним поцеловать его трусы. Цяо Кенан удивлённо подумал: «Ты любишь Родину или ты любишь мой JJ?»
Трусы тоже были спущены. Член Цяо Кенана, получив свободу, выпрямился, хотя ещё не полностью эрегированный, но головка уже нетерпеливо рвалась на волю, выглядывая любопытной мордочкой из-под крайней плоти. Лу Синьчжи возложил руку на член, потёр, и вскоре орган продемонстрировал несколько иной угол подъёма. Дыхание Цяо Кенана резко участилось, он приподнялся и простонал:
- А-аа… Полегче, полегче.
Лу Синьчжи специально чуть сильнее сжал головку его члена, и Цяо Кенан обессиленно рухнул назад на диван; похожий на рыбу, выброшенную на берег, он крупно дрожал всем телом, и только открывал и закрывал рот. Лу Синьчжи одной рукой принялся дразнить его член, а другой отправился на разведку выше, сдвинув рубашку Цяо Кенана, проник под неё и заскользил ладонью по его мягкой и нежной коже. Она была очень приятна на ощупь, не было присущей мужчинам шероховатости, но мышцы, скрывавшиеся под ней, были крепкими и упругими; Лу Синьчжи наслаждался ощущением гладкой кожи, его ладонь дошла до груди и нащупала сосок. Цяо Кенан снова вздрогнул и длинно простонал.
Лу Синьчжи сначала потёр сосок пальцем, потом слегка поцарапал ногтем вершину, перешёл на другой сосок и проделал с ним то же самое, и так далее. Член Цяо Кенана крепчал и подрагивал, вены на нём наливались кровью. Видя его состояние, Лу Синьчжи поднял брови:
- Тебе нравится, когда играют с твоими сосками?
- …
- Ну? – видя, что Цяо Кенан не отвечает, Лу Синьчжи с силой сжал его левый сосок.
- Ваша честь, это как-то связано с вопросом, который мы обсуждаем?
- А что, если не связано?
- В таком случае, на личные вопросы я отвечать не обязан.
«Этот стервец ещё может шутить. Ну-ну». Улыбнувшись, Лу Синьчжи не стал возражать и решил немедленно заняться «получением до-казательств». Мужская рука изнутри расстегнула рубашку, от первой до последней пуговицы, задрала вверх белую майку, обнажив большой участок молодого, гладкого белого тела; рубашка теперь держалась только на завязанном на шее галстуке-бабочке.
Прекрасная эротическая сцена: наглаженный, обласканный член торчит, как заряженная пушка, облапанное тело раскраснелось. Лу Синьчжи прикусил его ключицы, прошёлся языком по груди возле сосков, намеренно обходя самую главную «мишень». Соски Цяо Кенана чесались, словно там образовались прыщи, в горле пересохло, и жутко хотелось пить. Он бессознательно погрузил обе руки в волосы на голове Лу Синьчжи, держась из последних сил и очень надеясь, что тот правильно поймёт его желание, однако, Лу Синьчжи как будто не замечал, и продолжал лизать, кусать, целовать его грудь, живот, щекотать языком пупок. Цяо Кенан чувствовал, что ему этого мало… Чертовски мало!
- Ты…
- Что?
Лу Синьчжи поднял на него глаза, и его взгляд явно не предвещал ничего хорошего. Цяо Кенан покраснел, и как он раньше не замечал в адвокате Лу такой… беспощадности? Впрочем, если смотреть правде в глаза, и вспомнить те моменты, когда на суде он отстаивал свою точку зрения в смертельных спорах, сейчас ничего не изменилось. Цяо Кенан мог быть уверен, что если он сейчас не скажет, чего ему хочется, они оба могут кончить, но к его соскам адвокат Лу не притронется. И Цяо Кенан, превозмогая упрямство, сознался:
- Мне нравится…
- Ну?
Лу Синьчжи вновь вперил в него блестящий взгляд, увидел краску стыда на его лице и соблазнительно затуманенные глаза.
- Мне очень нравится… когда соски сжимают…
Его голос понизился до шёпота. Лу Синьчжи улыбнулся, поощряя дальнейшие откровения, и медленно сжал его уже ставший холодным сосок.
- Что ещё?
- Чтобы облизывали… и втягивали…
- Умница.
Лу Синьчжи приподнялся и приблизил губы к его лицу. Цяо Кенан не знал, куда деть пылающее от стыда лицо, но Лу Синьчжи сжал его щёки обеими руками, и поцеловал. После месяца отчуждения их губы снова встретились. Во рту Цяо Кенана сохранился слабый цитрусовый аромат и сладковатый вкус чая. До этого Лу Синьчжи предпочитал пить только кофе, отвергая подобного рода напитки со вкусовыми добавками, но почему-то именно этот вкус ему понравился.
Он всосал язык партнёра, а затем снова проложил дорожку из поцелуев по шее до груди, исследуя ртом все его чувствительные местечки. Все реакции Цяо Кенана тут же отражались на нижней части тела, головка члена полностью вышла наружу, а отверстие уретры увенчала внушительная капля слизи. Лу Синьчжи крепко сжал член, потёр, мягко ущипнул уздечку, кончиками пальцев пощекотал уретру. Вскоре весь член Цяо Кенана стал влажным настолько, что досталось влаги и лобковым волосам, и даже яйца начали лосниться.
Лу Синьчжи взвесил их в руке, вес не маленький, видно, что там, как на хорошем складе, накопилось много ценного товара.
- Ха… Ха… Ха… - из приоткрытого рта Цяо Кенана неслись прерывистые вздохи, с краешка губ падала слюна.
Лу Синьчжи слизнул его слюну, прижал губы к его рту и проговорил:
- Если хочешь кончить, только скажи.
- Да… да…
Глаза Цяо Кенана заволокло туманом, в прошлый раз он в полной мере изведал ловкость рук «волшебника» Лу Синьчжи. Он знал, какую силу применить, прекрасно понимал, в каких местах мужчина наиболее чувствителен, умело стимулируя их. Ствол Цяо Кенана распирало до боли, волны удовольствия накатывали одна за другой, грозя извержением; глаза уже закатились, лоб горел.
Лу Синьчжи снова изменил приёмы ласк. Он перестал жёстко возбуждать член, перейдя к общим ласкам и не обращая внимания на мольбы Цяо Кенана; теперь он не столько возбуждал, сколько дразнил.
- Нет… пожалуйста… побыстрее…
Лу Синьчжи улыбнулся:
- Я хочу, чтобы ты попробовал другие ощущения.
Лу Синьчжи слегка пережал основание члена, отодвинул в сторону яйца и подушечками пальцев надавил на скрытое место в промежности позади мошонки. Цяо Кенан громко ахнул, пылающий пенис вновь налился ноющей болью, ощущения были такие, словно дико хочется отлить и уже еле сдерживаешься. В этот момент мужчина внезапно схватил головку члена и нажал на отверстие уретры большим пальцем:
- Нет, подожди немного…
Напряжённое тело Цяо Кенана вытянулось, пальцы вцепились в обивку дивана. Если вначале он ещё как-то мог сдерживать стоны, то теперь он полностью отдался во власть удовольствия, сопровождающего каждое новое прикосновение мужчины:
- Ах-ха-аа......
Это был совершенно другой вид эякуляции, отличный от обычного, когда сперма просто выбрасывается несколькими порциями, в три-четыре приёма с интервалом в секунду. Сейчас его сперма, смешанная с секретом, выделенным уретральными железами и соком предстательной железы, истекала одним естественным потоком из румяной уретры, текла вдоль вытянутого в струнку, как часовой на посту, ствола и собиралась в ладони Лу Синьчжи.
У Цяо Кенана словно отнялись ноги, на этот раз наслаждение было другим, продолжительным, густым, изысканным, вызывающим слёзы на глазах, а остаточные ощущения бродили в его теле более десяти секунд после оргазма, медленно рассеиваясь по всему телу. Легко и приятно, но… этого до боли мало, член всё такой же твёрдый, без малейших признаков успокоения. Лу Синьчжи собрал в руку все выделения с его члена, полностью его вытерев.
В этот период времени Цяо Кенан пытался воспитать в себе характер, почти не мастурбировал, не говоря уже о том, чтобы делать это с другими. Лу Синьчжи в этот момент рассматривал и взвешивал собранные в его ладони соки организма и как будто что-то сравнивал:
- Какое густое… Ты давно не кончал?
- …
С пылающим лицом Цяо Кенан смотрел, как Лу Синьчжи большим и указательным пальцами руки растирает его несостоявшееся «потомство», потом разделяет пальцы, и между ними тянется длинная, блестящая нить, и наконец, разрывается. Лу Синьчжи проделывал это снова и снова, пока Цяо Кенан не выдержал:
- Хватит издеваться над моими детьми!
- Ха! – Лу Синьчжи явно развеселился, выдернул из стоящего на столике диспенсера салфетку и вытер ладонь.
(Диспенсер – устройство, в д.сл. закрытый контейнер с салфетками, откуда их можно доставать по одной; может быть настенный, настольный).
- Твоё тело отреагировало точно так же, как в тогда, ты что, с того раза так ни с кем и не был? - в его тоне сквозило очевидное удивление.
У Цяо Кенана внутри всё клокотало от ярости, «а ты считаешь, что у всех дома есть специальная морозильная камера с семейством H;agen-Dazs внутри? Безнравственная сволочь!» И Цяо Кенана зло сказал:
- Ты сделаешь это уже или нет! Если нет, то я хочу доесть, наконец, бэнто!
«Он шуток не понимает».
- Сделаю!
8. Мороженое-малышка против H;agen-Dazs. 2-й эпизод.
«Он шуток не понимает».
- Сделаю! –решительно и бесповоротно сказал Лу Синьчжи и немедленно сдёрнул с Цяо Кенана трусы вместе с брюками, обнажив крепкие, гладкие ноги. От природы Цяо Кенан не был волосатым, а благодаря многолетней привычке бегать трусцой икры приобрели прекрасную форму, их мышцы не были рыхлыми, как у людей с сидячим образом жизни. Прошлый раз в сумраке мотеля Лу Синьчжи особо не рассмотрел этого «преимущества», теперь…
Чёрные глаза Лу Синьчжи долго изучали его ноги, очевидно, он прокручивал в мозгу картинки всевозможных вариантов любовных игр, как и под каким углом можно загибать такие ноги. Цяо Кенан не знал, что творится в голове Лу Синьчжи, но его интуиция подсказывала, что об этом лучше не спрашивать.
На парне осталась только рубашка с майкой и галстук-бабочка, прямо-таки оптимальное состояние, в котором обычно трахают пассива в гей-видео. Один раз он уже кончил, но член по-прежнему пылал и был готов к бою. Цяо Кенан догадывался, что Лу Синьчжи не даст ему так просто кончить во второй раз, и лучше быть к этому морально готовым.
По правде говоря, Цяо Кенан не ожидал, что сегодняшний вечер совершит такой крутой поворот. Он явно намеревался приложить все силы, чтобы стать хорошим парнем, посвятившим свою жизнь борьбе за светлые идеалы человечества, как же получилось, что он оказался на диване под мужчиной, ободравшим с него кожу, словно с какой-то варёной курицы? И сейчас палец виновника активно разрабатывал его задницу, осваивая новое направление.
- Ох… ты…
- Что?
Лу Синьчжи, вкладывая всю душу в своё занятие, раздвинул его ноги и втиснул смазку в задний проход. Пройдя через один опыт, Цяо Кенан вполне усвоил науку расслабления, на этот раз расширение проходило весьма успешно, пусть не сразу, но вскоре три пальца свободно входили и выходили. Влажные звуки дошли до ушей Цяо Кенана, и весь его стыд испарился, как дым.
В отличие от практически голого Цяо Кенана, костюм Лу Синьчжи был в безупречном порядке, только расстёгнутая ширинка брюк показывала хлопчатобумажную ткань трусов. Цяо Кенан носил хорошую марку белья от Сalvin Klein, * но у этого монстра были трусы от PRADA. PRADA! «Ты носишь трусы PRADA, а не боишься, что если тебя будут грабить, то не оставят даже трусов?»
(У Сalvin klein есть линейка мужского белья с государственной символикой разных стран).
Рассерженный Цяо Кенан не долго думая протянул руку и наведался в его ширинку, сказав:
- Давай, я сначала тебя поглажу.
Запыхавшийся Лу Синьчжи рассмеялся:
- Как мило с твоей стороны.
«Я просто боюсь, что ты не сдержишься и ворвёшься так, что я сдохну на месте».
Цяо Кенан хмыкнул и пробежался пальцами по тонкой ткани трусов, обрисовывая контур скрытого под ними органа мужчины. Возбуждение Лу Синьчжи явно дошло до предела, и Цяо Кенан намеренно ласкал член через трусы; он медленно потирал головку, и вскоре на трусах появилось влажное пятно. Он дал знак мужчине приблизиться, накрыл ртом это место и обильно смочил слюной, с извращённой радостью думая: «ну, погоди, посмотрим, как ты наденешь эти трусы, когда соберёшься домой!»
Мужчина наслаждался, в ласках через ткань был своеобразный, изысканный вкус, он не торопил Цяо Кенана, лишь мягко перебирал волосы на его макушке и поощрял:
- Продолжай.
Цяо Кенан со вздохами работал ртом, неизвестно, насколько чистая эта штука, через трусы ещё терпимо, а если он захочет, чтобы ему облизали напрямую? Что-то в душе этому препятствовало. Однако, человек однажды «обслужил» его… Цяо Кенан со вздохом отодвинул передний край трусов PRADA. Мощное орудие яростно выпрыгнуло навстречу, как зверь из засады, брызнув каплями смазки ему в лицо. Впервые Цяо Кенан видел член Лу Синьчжи на таком близком расстоянии, очень толстый, очень твёрдый, тёмно-фиолетового цвета; поверхность густо покрывали переплетения вен, налитая треугольная головка напоминала не головку члена, а скорее больше была похожа на голову змеи, причём, ядовитой змеи…
Сейчас член Лу Синьчжи торчал вертикально, вены на нём набухли; его фаллос был не совсем прямой, в нём было небольшое искривление, о котором говорят, что член такой формы очень легко достигает чувствительных точек и может затрахать человека до полусмерти… Что ж, этого нельзя отрицать.
С разгорячённым лицом Цяо Кенан принялся за дело. В одной руке этот член удержать было невозможно, он подключил вторую руку, обслуживая ими член попеременно. Лу Синьчжи довольно урчал, его рука, взъерошив волосы Цяо Кенана, скользнула к ушам, погладила парня по щеке, затем большой палец коснулся уголков рта, проник в рот и потёрся о влажные губы, делая неприкрытый намёк на дальнейшие действия. Цяо Кенан вздохнул, ну что ж, услуга за услугу, сказал только:
- Презерватив.
- Что?
- Я сделаю тебе минет в презервативе.
Цяо Кенан говорил очень прямо, во-первых, независимо от беспорядочной половой жизни Лу Синьчжи, он целый день носился по делам, и его член наверняка не мыт. Насколько в тот раз он хотел оказать ему ответную услугу, настолько же в этот раз ему не хотелось этого делать. Он не был маниакально чистоплотен, но Лу Синьчжи ему не любовник, и он не пойдёт на такой жертвенный шаг ради него.
Лу Синьчжи помолчал, осмысливая услышанное:
- Ничего страшного, не надо.
- …
Он похлопал Цяо Кенана по щеке и дёрнул губами, изобразив улыбку, но внутреннее чутьё подсказало Цяо Кенану, что эта улыбка не сулит ему ничего хорошего. Анус Цяо Кенана напрягся в смутном и не слишком прекрасном предчувствии. Пальцы Лу Синьчжи дёрнулись в его кишке, указательный палец согнулся и неожиданно ткнулся суставом в его предстательную железу.
- А-аах! – Цяо Кенан не сдержал громкий вопль и тут же закрыл рот.
Здесь же офис! Допустим, все уже ушли, но это не означает, что никто не вернётся за каким-либо документом… и обнаружит… обнаружит… Ничего подобного не должно случиться…
Цяо Кенан хлопал глазами. Их контора, не жалея сил, занимается поддержкой гей-движения, некоторые адвокаты специально основали Блог для геев, а также оказывали юридическую помощь группам социального обеспечения. По сравнению с другими местами, должностные обязанности в конторе Юйвэнь более трудоёмки, а зарплата обычная, однако, Цяо Кенан с удовольствием готов работать на износ ещё долгие годы именно потому, что ему нравится дружественное отношение конторы к геям.
Так что, даже если обнаружат… Люди просто посмеются, а он получит выволочку от Лао Юйвэня, который объяснит ему, что офис – не мотель, и т.д. и т.п… Короче, всё обойдётся.
(; , l;o – старый, почтенный; общепринятое обращение к старшим по возрасту).
Однако, это не означает, что он хочет устроить каминг-аут на рабочем месте. Он догадывался, что и Лу Синьчжи тем более этого не хочет. Доказательством явилось поведение Лу Синьчжи, больше не проявлявшего по отношению к нему грубого натиска. Его пальцы свободно вращались внутри, подтверждая, что с растяжкой всё прекрасно. Он подхватил лежавшего на диване Цяо Кенана под мышки, вынуждая принять положение полусидя.
Ноги молодого мужчины были широко расставлены, между ними высоко вздымался член, сияющий свет люстры не скрывал и блестящего от смазки влажного отверстия. Цяо Кенан, смущённо краснея, смотрел, как Лу Синьчжи потянулся к пакету, который он принёс из супермаркета, что-то поискал там и вытащил на свет коробочку презервативов «Дюрекс». Вскрыл упаковку и протянул Цяо Кенану блестящий квадратик с презервативом:
- Надень его на меня.
Цяо Кенан надорвал пакетик, достал резинку и приступил к «снаряжению» фаллоса Лу Синьчжи, но тут же был остановлен:
- Не так.
- ?
Лу Синьчжи взял его за подбородок:
- Надень ртом.
Цяо Кенан:
- …
Он мысленно поклялся, что больше никогда в жизни не вступит в половую связь с адвокатом, который докапывается до каждого пустяка! Цяо Кенан поднял глаза и с ненавистью глядя прямо в глаза Лу Синьчжи, прокусил презерватив, давая понять, что не сможет надеть его ртом, (потому что… они с Су Пэем не пользовались презервативами). Цяо Кенан лишь примерно представлял, как это можно сделать, но не вполне ясно.
- Ты уверен, что закупил достаточное количество? Я… Я никогда этого не делал.
Лу Синьчжи:
- Я купил три коробки, - и протянул ему новый квадратик.
- …
Теперь он точно убедился, что все сегодняшние «злодеяния» против него Лу Синьчжи продумал заранее, но… для чего? Видимо, что называется, пробует стать постоянным клиентом? … «Хватит, у меня просто неприлично разыгралось воображение, я этого не хочу».
Цяо Кенан вынул презерватив, стёр с рук смазку и всунул в рот, пытаясь удержать его на губах, подпирая языком. Лу Синьчжи с улыбкой наблюдал за его действиями, вид его члена показывал все признаки огромного подъёма. Цяо Кенан усердно старался пристроить презерватив на его головку, но к его величайшему сожалению скрученная резинка никак не хотела разворачиваться; он попробовал помочь себе рукой, но Лу Синьчжи перехватил её:
- Ты можешь пробовать медленно, у нас впереди целая ночь.
«Чпок!» - презерватив соскочил и упал на пол. Лу Синьчжи нисколько не расстроился и подал ему ещё один. На этот раз очень интимно, даже освободил его от упаковки. Цяо Кенан взял и памятуя первый неудачный опыт, слегка раскатал самое начало, вставил в рот и снова попытался натянуть его на член Лу Синьчжи. Презерватив наделся, но как назло, корень жизни у Лу Синьчжи очень большой, особенно головка в форме змеиной головы с широкими «щёчками», вот на эти-то «щёки» резиновое колечко презерватива никак не хотело натягиваться. Цяо Кенан по-пытался языком с разных сторон подтолкнуть резинку, пыхтел, задыхался, чуть не сломал язык и только устал до смерти.
Лу Синьчжи, как обычно, включил «руководителя»:
- Сожми губы посильнее, плотно держи губами и медленно опускай голову вниз, поднатужься и толкай голову вниз…
Цяо Кенан готов был заплакать, «чувак, тебе легко говорить!» Подумав, что губами не получится, он решил, что зубами будет надёжнее, слегка прикусил презерватив и потянул вниз – и неожиданно презерватив порвался, а зубы царапнули член. Лу Синьчжи вскрикнул от боли и крепко врезал ему по ляжке, так что шлепок эхом отскочил от стен.
- Ты должен сделать это, понял?
Цяо Кенан очень обиделся, «кто заставил тебя придумать такой извращённый способ издеваться над человеком, я же нечаянно». По правде говоря, он уже устал до такой степени, что предпочёл бы просто лечь и раздвинуть ноги, «а Вы, уважаемый, решайте сами, трахать или нет».
Вот только он до сих пор хранил в сердце благодарность этому мужчине за дарованное в прошлый раз наслаждение, а кроме того, он привык находиться под его ежедневным руководством и инстинктивно покорялся ему и благоговел. И разумеется, самый главный пункт во всём этом: девизом всей его жизни были слова Джулии Робертс: «Never give up» (никогда не сдавайся).
При таких обстоятельствах и с его внутренним настроем на победу любой ценой, ситуация уже не выглядела, как его противостояние Лу Синьчжи, это была смертельная схватка между ним и презервативом. В его глазах сверкнула решимость, что не ускользнуло от внимательного взгляда Лу Синьчжи, и на сердце у последнего потеплело:
- Ладно, не вышло в этот раз, попытайся снова.
И он распаковал ещё один презерватив. Не то, чтобы он был таким добрым, но если такая канитель продолжится и дальше, он просто взорвётся. Цяо Кенан, настроенный биться до последнего и имея уже некоторый опыт, пусть и не вполне удачный, на этот раз худо-бедно справился и натянул презерватив до половины. Но дальше резиновое колечко опять застряло на раздутом стволе Лу Синьчжи и ни в какую не хотело надеваться до конца.
Лу Синьчжи уже конкретно припёрло так, что терпения не осталось. Он отодвинул голову Цяо Кенана, одним движением руки натянул презерватив до основания, мазнул по верху смазкой, а затем опрокинул Цяо Кенана на диван, задрал его ноги, раздвинул ягодицы и погрузил член до конца.
Реплика писателя: каждый раз, когда приходится так долго ждать, чтобы вставить, атакующая сторона очень устаёт, и я тоже очень устаю. ; (грустный смайлик).
9. Прочный стол.
Узкий проход подвергся внезапному нападению крепкого мужского орудия, и Цяо Кенан заорал, постепенно крики перешли в громкие стоны. «Ну и ну… нельзя было предупредить?»
- Ах, ах!
Лу Синьчжи с самого начала выбрал тактику бешеного натиска, если в прошлый раз он следовал принципу постепенности, ждал и медлил, то теперь начал сразу быстро и стремительно. Он брал яростно, трахал безжалостно, ноги Цяо Кенана, раздвинутые крепким тазом партнёра, затекли, он не мог ими пошевелить, он даже заднее отверстие не мог сжать по своей воле.
Его всего вжали в диван, вслед за снующим туда-сюда смазанным членом влага распространилась по всему кишечному каналу, а вместе с ней нахлынул поток горячих мыслей в мозг. Член спереди разбух и ритмично покачивался в такт движениям партнёра, ляпая смазкой на фирменную, х.з. какую дорогущую рубашку Лу Синьчжи.
Цяо Кенан был практически голый, а вот одежда Лу Синчжи находилась в безупречном порядке, если не считать торчащий из ширинки член и несколько завитков грубых, чёрных волос. Ещё тогда, в отеле, Цяо Кенану пришла в голову безумная фантазия, что если Лу Синьчжи будет кого-нибудь жарить, будучи одетым в костюм, это будет выглядеть очень сексуально. Он и не предполагал, что столкнётся со своей фантазией наяву. Настоящий афродизиак.
Подумав об этом, он аж всхлипнул, в нижней части живота тут же всё сократилось, а следом сократилось и очко. Такая явная и страстная реакция развеселила Лу Синьчжи:
- Подумал о чём-то приятном и стало так приятно?
Цяо Кенан не ответил, только вздохнул со стоном.
- Я смотрю, ты тайком блаженствуешь.
«Это ты тайком блаженствуешь! И вся твоя семья тайком блаженствует!» Бедный Цяо Кенан тихонько поскуливал, его трахали так, что ни вздохнуть, ни выдохнуть, и лишь один протестующий возглас вылетел из его рта:
- Стой, потише! Потише!
Лу Синьчжи со своей фирменной улыбочкой замедлился. Цяо Кенан с трудом перевёл дух и сразу почувствовал, что его ноги поднимают.
Лу Синьчжи:
- Обними меня ногами за талию.
- Зачем?
- Чтобы не упасть.
- А-аа.
В следующую секунду его ноги переместились на поясницу мужчины, Цяо Кенан ещё не успел ничего понять, как Лу Синьчжи поднялся вместе с ним на ноги, при этом удерживая член внутри него. Цяо Кенан перепугался до смерти и моментально прижался к Лу Синьчжи, обняв его руками за шею; он крепко стиснул ноги, вжимаясь пятками в ягодицы Лу Синьчжи.
Лу Синьчжи чуть наклонился, при этом его поршень немного выскользнул из отверстия, а потом опять ударил вверх, и ещё снизу-вверх, и ещё, и ещё, безжалостно и люто, так что у Цяо Кенана сразу заболел живот, и потекло спереди и сзади.
- Ай-я, ох!
Размякшую и горячую нижнюю половину тела Цяо Кенана словно парализовало, но из прошлого опыта он знал, какое чудесное наслаждение может прийти на смену этим неприятным ощущениям.
Цяо Кенан невольно переживал за себя, всё-таки в нём метр 78 росту, вдруг мужчина не удержит его на руках. Но Лу Синьчжи неожиданно подхватил его под зад и поддерживая таким манером, сделал шаг, потом ещё; с каждым шагом его член проникал всё глубже, и каждый раз головка проходила мимо его простаты, разливая по телу мощное наслаждение.
- М-мм…
Внизу было тяжко, хотелось сдержать острые ощущения, но от того, что Лу Синьчжи держал его за ягодицы в вертикальном положении, зад ещё больше раскрылся, и Цяо Кенан, запрокинув голову, закричал:
- Нет! Я больше не могу-уу……
- Терпи.
Лу Синьчжи оторвал одну руку и звонко шлёпнул его по заднице. Это было больно, в уголках глаз Цяо Кенана задрожали слёзы. Продолжая трахать, его уложили на стол.
Цяо Кенан:
- ?
Мощным, глубоким ударом члена Лу Синьчжи припечатал его к своему письменному столу:
- Я весь месяц только и думал… каково это будет… отодрать тебя на этом столе.
Цяо Кенан:
- …
Насколько же он был тупой, как же он не понял, что сидит в кабинете наедине с таким зверем? Он знал, что этот стол изготовлен на заказ, Лу Синьчжи говорил, что он сделан из натуральной древесины. Цяо Кенан особо не рассматривал этот стол, наверняка это стоило очень дорого. Теперь он понял… дорого и хорошо. Посмотрим, насколько он крепкий и выдержит ли испытание весом двух мужчин; вроде бы ничто не указывает на то, что не выдержит.
Цяо Кенан:
- Твой стол определённо дьявольский предмет…
Лу Синьчжи:
- …
Иметь хороший стол то же самое, что иметь поддержку Бога. Лу Синьчжи распахнув настежь Цяо Кенана, энергично трахал, Цяо Кенан орал-стонал-скулил на все лады, в таком состоянии ему уже было без разницы, услышит кто-нибудь или нет, если уж его застукают с адвокатом Лу, от него чести не убудет.
- Я хочу кончить… хочу кончить… А-аа… - орал Цяо Кенан.
Лу Синьчжи брал и брал его, это заставляло его чувствовать, что он хочет сразу и кончить, и поссать; похоже, он теряет терпение, всё равно придётся добиваться желаемого своей рукой. Так или иначе, он добрался до своего члена и начал дрочить. Влажные, чмокающие звуки добавили сладострастия в непристойное действо, и Лу Синчжи вскоре кончил, его раздутый ствол заполнил весь кишечный канал Цяо Кенана, всё было здорово.
Мужчина наклонился, с интересом рассматривая парня. Полуприкрытые глаза, затянутые дымкой желания, раскрасневшиеся, жарко пылающие щёки, чуть приоткрытый рот – в таком виде он вызывал желание брать его бесконечно и сожалеть, что нельзя затрахать его до смерти.
Именно этим Лу Синьчжи и занялся, не откладывая в долгий ящик.
- А-а! А-а! Нет… Умираю… О-оо…
Крики перетекли в плач, вид у Цяо Кенана был жалким. Лу Синьчжи склонился к нему, обнял его голову, расцеловал всё лицо, от лба до подбородка, и дойдя до губ, захватил их, прижал язык к языку, обмениваясь слюной. Руки Цяо Кенана ускорили движения, догоняя частоту фрикций Лу Синьчжи, и пусть он сам добрался до пика, но на этот раз это была настоящая эякуляция, а не поток.
Цяо Кенан задыхался, анус сокращался прерывистыми конвульсиями, вся грудь лоснилась от пота. Рука Лу Синьчжи поглаживала головку его члена, снимая напряжённую чувствительность после оргазма, другая рука пощипывала его соски, он продолжал крохотными толчками сновать в нём туда-сюда и вскоре тоже кончил ещё раз.
Двое мужчин, тяжело дыша, прильнули друг к другу, сердца бились, как сумасшедшие. Фаллос Цяо Кенана уже обмяк и мягко повис слегка набок, по нему стекала блестящая, вязкая жидкость. Лу Синьчжи наконец-то вышел из него, и отверстие Цяо Кенана начало сокращаться, из покрасневшего входа обильно истекали прозрачные соки. Прекрасное зрелище, просто пиршество для глаз.
Глаза Лу Синьчжи сияли глубоким светом, пальцы с нажимом собирали эти соки с задницы Цяо Кенана.
«Он же не будет опять… э-э…» Цяо Кенан, мучительно краснея, сдвинул ноги, он действительно боялся, что этот человек снова будет обсуждать его выделения. Удовольствие прошло, наступило отрезвление. Слишком поздно он спохватился, как он мог заниматься такими делами в офисе! Как теперь он сможет спокойно работать? Цяо Кенан хотел расплакаться, но что толку? Видя его состояние, Лу Синьчжи спросил:
- Ну что?
- Как мне теперь смотреть на этот стол, я каждый раз буду вспоминать этот разврат…
Лу Синьчжи поджал губы:
- Легко.
Цяо Кенан:
- ?
Лу Синьчжи поцеловал его и сказал:
- Когда мы сделаем это в каждом углу этого кабинета, тебе будет уже без разницы.
Цяо Кенан:
- ?
«Ты что задумал!!!!!»
10. Ты боишься чёрной хризантемы, а я боюсь чёрного огурца.
Когда закончился второй раунд, Цяо Кенан махнул на себя рукой, думая: «Да фиг с ним, и ладно, в кои-то веки радость подвалила». Он из последних сил постился целый месяц, усмиряя плоть и очищая мысли, возможно, именно ради этой минуты. Сейчас Лу Синьчжи брал его сзади, стоя; грудь Цяо Кенана была плотно прижата к двери кабинета, поясница отставлена назад, выпяченную задницу держали мужские руки, толстый член нахально шуровал между ягодиц.
Дверь со скрипом шаталась в такт атакующим движениям. Цяо Кенан уже давно был совсем голым, если не считать съехавшего набок галстука-бабочки; снятая рубашка валялась на полу рядом с разорванной майкой. Лу Синьчжи тоже снял пиджак и распустил галстук, но в остальном его одежда по-прежнему была в идеальном порядке.
Из-за разницы в росте Цяо Кенан чувствовал стыд, а от стыда сжималось заднепроходное отверстие и становилось ещё более тугим. Лу Синьчжи мял рукой член парня, направляя его головку на дверное полотно; под таранящими ударами сзади головка члена Цяо Кенана вдавливалась в твёрдую дверь, вслед за этим сразу сжимался анус, а по двери размазывались липкие потёки. «Я даже не обтёрся толком…», с ненавистью думал Цяо Кенан.
Когда подошла эякуляция, ноги Цяо Кенана обмякли, поясница онемела так, что описать невозможно, что уж говорить об анальном отверстии, которое всласть оприходовал зверь по прозванию Лу Синьчжи; он даже сомкнуть его не мог. Лу Синьчжи подхватил его под мышки и кинул на диван, сорвал презерватив и навалившись сверху продолжал тереться полужёсткими гениталиями по низу живота Цяо Кенана, извергая остатки спермы.
К сперме самого Цяо Кенана добавилась небесная субстанция Лу Синьчжи, всё смешалось, как в дружной семье, где полно детей и внуков. После кульминации Цяо Кенан весь дрожал, ни единым пальчиком не мог пошевелить. Лу Синьчжи выдернул пару салфеток и принялся обтирать его, но когда дошёл до задницы, Цяо Кенан, стыдясь, сказал:
- Я сам.
- Как скажешь.
Лу Синьчжи без возражений пододвинул к нему поближе контейнер с салфетками. Цяо Кенан вооружился салфеткой и уже было задрал ногу, чтобы дотянуться и протереть многострадальное очко, но сразу отказался от своего намерения, заметив прицельно направленный взгляд Лу Синьчжи.
- Перестань… неприлично так смотреть.
Лу Синьчжи пренебрежительно фыркнул:
- Чего я там не видел?
- …
Вытираться всё-таки надо. Цяо Кенан сжал ноги, кое-как отвернул зад в сторону спинки дивана и не глядя на Лу Синьчжи, начал вытирать промежность сзади. На голову ему бросили какую-то тряпку, оказалось, это его несчастная рубашка, измятая, потоптанная и даже местами порванная, когда её нетерпеливо стаскивали с него. Цяо Кенан небрежно натянул её и посмотрел на Лу Синьчжи, сидящего напротив него с удивительно благодушным видом. Судя по всему, он был очень доволен сексом, и для полного счастья не хватало только сигареты.
Член мужчины уже утратил твёрдость, теперь это свирепое приспособление по производству потомства лениво отдыхало снаружи, а трусы и брюки рядом с ним приобрели подозрительные влажные пятна. Цяо Кенан злорадствовал и униженно рассуждал: «На 90% это всё мои… жидкости».
Цяо Кенан:
- А как быть… с твоей одеждой?
Лу Синьчжи поднял брови и подошёл к шкафу – там обычно вешали верхнюю одежду сами адвокаты и посетители. Он величественным жестом раскрыл створки, внутри висели три костюма, а в выдвижных ящиках лежали совершенно новые, в упаковках, трусы и рубашки – кто бы мог подумать!
Цяо Кенан:
- …
А он ещё презирал капитализм! Этим шкафом он не пользовался, и свои пиджаки и куртки обычно мимоходом бросал на спинку кресла. Цяо Кенан знал, что там есть костюмы, но не ожидал, что кроме прочего снаряжения там окажутся и трусы PRADA… если бы знал, примерил бы на себя одни. Он молча смотрел, как Лу Синьчжи достаёт чистый костюм, а его собственный валяется на полу, как тряпка, и в сердце нахлынули противоречивые чувства.
Мужчины оделись каждый в свой костюм. Весь кабинет провонял сексом, Цяо Кенан подошёл к окну и распахнул его. Потом обернулся назад – диван, стол, дверь, всё уделано пятнами и потёками – и подумал, что надо же что-то с этим делать? Словно читая его мысли, Лу Синьчжи безразлично заметил:
- В туалете есть тряпка.
Цяо Кенан гневно вскинулся:
- Почему я?!!!!
- Потому что, ты ассистент, - сказано, как само собой разумеющееся.
- …
«К тому же, это по большей части твои похотливые излияния», мысленно добавлено про себя.
- Хорошо! Я сделаю! Я уберу! Пусть это буду я! – Цяо Кенан готов был взорваться. К счастью, за время совместной жизни с Су Пэем он привык наводить порядок в подобных ситуациях. Всё до странности буднично, и почему его судьба совершенно не меняется?
Растирая ноющую поясницу, он помыл пол, протёр стол и дверь, а вот с диваном ничего сделать не удалось, остаётся только найти какое-то покрывало и накрыть; завтра придётся ещё раз наведаться и как-то навести порядок. К концу уборки Цяо Кенан едва не падал от усталости.
Он схватил коробочку с остывшей едой и почти не жуя стал запихивать в рот. Лу Синьчжи собирал в папку письменные заявления и жалобы, курил и посматривал на него. Потом неожиданно произнёс:
- Давай встречаться.
Цяо Кенан остолбенел:
- Как встречаться?
Лу Синьчжи пояснил:
- Для секса.
- …
Как он мог вот так, напрямую, с непроницаемым лицом сказать такие слова? Босс Лу действительно могучая личность. Цяо Кенан не мог отрицать, что в глубине души у него появилась слабая надежда. Не то, чтобы у него были какие-то особые соображения насчёт Лу Синьчжи, но когда человеку говорят по поводу его тела «Чего я там не видел?», никто не почувствует себя счастливым. И Цяо Кенан ответил:
- Я подумаю.
Лу Синьчжи поднял брови:
- О чём тут думать?
Цяо Кенан немного подумал и ответил:
- Ты боишься чёрной хризантемы, а я боюсь чёрного огурца.
- …
Это означало, что он боится связываться с грязным, гулящим хером.
Лу Синьчжи помрачнел.
- Я регулярно прохожу медицинский осмотр.
- А я нет.
Лу Синьчжи:
- …
- Но мне надо найти время, чтобы сделать это.
Это так, ещё неизвестно, насколько чистый был объект левой связи Су Пэя, не принёс ли он ему чего-нибудь «в подарок» от своей интрижки. Редко, когда мысли Цяо Кенана были настолько зловредными.
Лицо Лу Синьчжи подурнело, и Цяо Кенан заподозрил, что всё-таки в плане гигиены рыльце у него в пушку, ведь наверняка ему стоит только пальцем поманить, и любой прыгнет на его член, когда это такое было, чтобы его отвергали? Честно говоря, если бы это было возможно, Цяо Кенан предпочёл бы не развивать подобного рода отношения на рабочем месте.
Вначале, когда Цяо Кенан только появился в конторе, и после того, как немного поработал с ним, у Лу Синьчжи появились кое-какие идеи насчёт красивого, жизнерадостного, светлого, как солнечный лучик, парня, но идеи так и остались идеями. Он никогда не проявлял напрямую свой интерес, и это означало, что разум говорил ему, что этого делать не следует.
Во-первых, он тогда не знал, принадлежит ли Цяо Кенан к тем же меньшинствам, что и он, и даже если бы принадлежал, всё равно, это было не слишком правильно. Поэтому, увидев его фотографию, он сначала собирался отказаться от «рекомендации» приятеля, и отказался бы, если бы не увидел в тот день, как Цяо Кенан грызёт ручку… Тут у него башню-то и снесло. Контроль вышел из-под контроля.
Изначально он определил это для себя как секс на одну ночь. Он оторвался на полную катушку, но не предполагал, что ему так понравится отзывчивость Цяо Кенана, словно вдруг между постелью и подушкой кто-то шепнул ему «как жаль…» Да, именно, как жаль, что такое прекрасное тело ему дано отведать только один раз. И настоящим сюрпризом для него стало осознание, что ему очень трудно, почти невозможно сдерживать себя в его присутствии. Потому что Цяо Кенан смотрел на него таким влажным взглядом человека, уже вкусившего сладость и неосознанно жаждущего вкусить её снова, что Лу Синьчжи просто не мог этого не чувствовать.
Он мог бы просто начать придираться к его работе и даже попросить начальство назначить ему другого помощника, но не стал… Потому что перманентные воспоминания Цяо Кенана о том вечере совпали с его мыслительными поисками, как бы в ближайшее время раздеть парня, нагнуть и безжалостно вторгнуться в освоенную однажды территорию, да так, чтобы он под ним плакал, стонал и умолял. Увидев сегодня, что он задержался в офисе, Лу Синьчжи счёл это прекрасной возможностью, которой грех не воспользоваться. И немедленно отправился в супер-маркет за «реквизитом» для вечеринки.
Цяо Кенан не оттолкнул его. Ещё когда он поднимался в кабинет, он каким-то левым нюхом чуял, что парень тоже этого хочет.
Молчание наполнило кабинет атмосферой неопределённости. Ещё более неопределённым было выражение хищного лица Лу Синьчжи, который за это время выкурил подряд три сигареты. Наконец, Цяо Кенан счёл нужным объясниться, хотя в принципе не обязан был это делать:
- У меня до этого был партнёр, мы были вместе три года.
Лу Синьчжи поднял на него взгляд:
- Угу, - как бы приглашая продолжать. Капризный и раздражённый вид этого обычно уравновешенного мужчины заставил Цяо Кенана тихонько прыснуть от смеха, и тут же его лицо омрачилось.
- Он нарушил правила, если можно так выразиться… Мне не раз люди говорили, что увидеть одного таракана, это всё равно, что увидеть тридцать тараканов. Я не должен был оказаться свидетелем такой неприятности.
«Тем более привёл партнёра домой, значит, вне дома это делать было не так возбуждающе».
Лу Синьчжи слушал. Второй раз Цяо Кенан упоминал о неприятности с Су Пэем, первый раз он услышал эту историю от Чёрной Хризантемы.
- И хотя это была не только его проблема, но… такого рода отношения, когда ты трахаешь меня, а я трахаю ещё кого-то, мне просто не нравятся.
Лу Синьчжи:
- А каких отношений ты хочешь?
У Цяо Кенана от растерянности изменилось лицо, он не понимал. Лу Синьчжи очень резко спросил:
- Ты хочешь, чтобы мы говорили о чувствах?
Ещё с того первого вечера Цяо Кенан понял, что чувства – это не то, о чём он хотел бы говорить с ним. Говоря компьютерным языком, программное обеспечение должно совпадать с техническими возможностями компьютера; если у него с Су Пэем было противостояние технических возможностей, то c Лу Синьчжи у них совершенно определённо взаимоисключающее программное обеспечение; это как Apple и Microsoft, всю жизнь грызутся и не имеют никакого шанса стать единой компанией.
Лу Синьчжи увидел, как он открыто покачал головой, и сам не понял, что за чувства он испытывает. Он раздавил сигарету о пепельницу и резюмировал:
- Не хочешь, не надо.
Услышав это, Цяо Кенан вздохнул с облегчением. Посмотрев на замкнувшееся лицо Лу Синьчжи, он понял, что принял правильное решение, он не хотел опять вести мысленные диалоги с Шэн Журу. Перед ним стопроцентный мужик, самец, который ещё не перебесился, у которого наверняка другие планы на жизнь; возможно, он женится и заведёт детей. Прежде, чем открыть дверь такому человеку, какими бы ни были отношения, нужно быть морально готовым.
Цяо Кенан считал себя недостаточно сильным для этого. Есть вещи, которых хватает одного раза на всю жизнь.
11. Не увлекись старшим братом.
К счастью, Лу Синьчжи был прост и не занимался самоедством. Получив отказ, он ничего не сказал, и на следующий рабочий день между ними сохранились обычные отношения «начальник – подчинённый», и к работе с его стороны не было никаких намеренных придирок. Лу Синьчжи по-прежнему выдерживал свой стиль воздержания: безупречный костюм, идеальный виндзорский узел на галстуке, дорогие запонки, просто образец строгости и добропорядочности; ни в одной мелочи не разглядишь похотливого гея-маньяка, который некоторое время назад имел его в этом кабинете, как последнюю шлюху. Можно считать, наивысший уровень притворства.
Тем не менее, за всей этой вывеской показного спокойствия Цяо Кенан чувствовал: Лу Синьчжи не сдался. Иными словами, его подсознание жило в режиме ожидания. На что он надеялся?
Цяо Кенан улыбнулся сам себе, повернулся и в этот момент увидел в чайной комнате Лу Синьчжи. Он наливал в стакан кофе. Скользнув взглядом по Цяо Кенану, он раскрыл упаковку с молочными шариками, набрал в ладонь и всыпал в кофе.
(Молочные шарики – аналог порционных сливок для кофе).
Частично шарики растворились в ладони, жидкое молоко отчётливо просачивалось между пальцами. Лу Синьчжи поднёс мокрую руку ко рту и засунув в рот пальцы, принялся вылизывать их языком, не сводя с него жадного, горячего взгляда; в его глазах мерцал таинственный свет. Невозможно сексуально.
Цяо Кенан невольно сглотнул слюну, не в силах оторвать от него взгляд. Его кадык прыгнул на шее вслед за глотательным движением. Заметив это, Лу Синьчжи еле заметно улыбнулся, встал, подошёл к нему и протянул стакан с кофе:
- На, это тебе.
- … Спасибо, - Цяо Кенан взял стакан.
Лу Синьчжи никогда не пил кофе с молоком, всегда только чёрный. Сверкнув глазами, он вернулся в кабинет. Всего лишь маленький момент, даже не прикосновение влажной от молока ладони, а еле заметное дуновение воздуха от движения руки коснулось кожи на тыльной стороне ладони Цяо Кенана… И это дуновение вызвало трепет во всём теле и сладкое покалывание в поясничных позвонках, и волну неги по всему позвоночнику, до самого мозга.
Тин Дин всё это видел, но естественно, не углядел скрытого «харассмента» в действиях Лу Синьчжи.
(Harassment (англ.) – сексуальные домогательства на рабочем месте).
- Хо, адвокат Лу и правда хорошо к тебе относится, ещё и кофе тебе сделал!
Цяо Кенан смущённо улыбнулся:
- Да.
Если такого рода сексуальные домогательства на рабочем месте можно назвать «хорошим отношением», то да, хорошее отношение к нему Лу Синьчжи границ не имеет. Он опустил взгляд на кофе, подумав, не добавил ли Лу Синьчжи в него афродизиак? Смех сквозь слёзы. Цяо Кенан сделал глоток терпкой жидкости и поморщился; он не любил кофе. В следующий раз надо будет попросить мужчину добавить в него побольше сахара. И хотя напиток был ему не по вкусу, он выпил всё до капли.
Относительно «предложения» Лу Синьчжи Цяо Кенан умом понимал, что поступил правильно, вот только тело по-прежнему чувствовало сожаление. Для него этот мужчина принадлежал к той же недосягаемо высокой категории, что и H;agen-Dazs, ужасно дорогое мороженое, настолько, что можно помереть от его цены. И хотя даже одна порция наносит непоправимый урон кошельку, человек скорее умрёт в нищете, но не захочет опуститься до того, чтобы вернуться к Duroyal. (Хотя, Duroyal тоже неплох…)
Лу Синьчжи, по всей вероятности, прекрасно осознавал свою «притягательность» для Цяо Кенана и постоянно держался настороже, втайне лелея хитроумные планы, выжидая момента, когда он окончательно покорится ему. Вот только… Цяо Кенан тихо рассмеялся: по сравнению с верблюдом, жеребец гораздо раньше захочет пить. Он был уверен в себе, в этом случае верблюд не будет проигравшим.
***
Цяо Кенан дома. Даже в Интернете у него есть «дом», это дом в его собственном Windows. У него было несколько интернет-приятелей, но настоящим, задушевным другом ему стал только Хризантема, всё та же чёрная. За последние несколько лет он не встречался в реале ни с одним интернет-приятелем, теперь наступил прорыв: Цяо Кенан решил, что пришла пора лопнуть мыльным пузырям его фантазий при встрече с реальностью.
Они условились встретиться у дверей в кофейню в его районе. В его воображении уже сложился примерный облик Чёрной Хризантемы, но честно говоря, кроме чёрного ануса, он ничего не мог придумать.
Он уже ждал некоторое время, когда кто-то подошёл сзади и хлопнул его по плечу:
- Хэй, Joke (англ.шутка), это ты?
Голос очень звонкий, очень энергичный. Цяо Кенан повернулся кругом и увидел задорного молодого человека приятной наружности, обращавшегося к нему с лёгкой улыбкой. Он невольно всмотрелся в него более пристально:
- Чёрная Хризантема?
- Хэй, это именно я.
Хризантема прищурился, изображая очарование, скопировал жест Иисуса в храме, да ещё и язык высунул.
(Жест Иисуса на иконах похож на «мудру»; мудры в индуизме и буддизме – символическое, ритуальное расположение кистей рук, ритуальный язык жестов. Жест Иисуса в этой системе называется Картари, или Катари-хаста (Kartari-hasta).
Цяо Кенан оторопел:
- … Я тебя не таким представлял.
Чёрная Хризантема:
- Э-э? То есть, непревзойдённо красивым, незаурядно красивым, бесконечно красивым, да?
Его глаза сверкнули, он небрежным движением записной красотки откинул чёлку, сделал изящный поворот головы и принял ПОЗУ:
- Смотри, не увлекись гэ-гэ (старшим братом) … - и поиграл бровями.
Цяо Кенан смущённо улыбнулся:
- Нет, ты оказался не таким вульгарным, как я себе представлял.
Чёрная Хризантема:
- …
Они вошли в кофейню.
Настоящее имя Чёрной Хризантемы было Ань Жюле.
- В смысле «спокойно жить», - пояснил Хризантема и хихикнул, - Ты можешь называть меня Сяо ЖуЖу, или Сяо ХуаХуа, я не возражаю…
(Здесь невозможно пройти мимо такой игры слов! Хризантема пишется так ;;, звучит так j;hu;, цзюхуа; имя Ань Жюле -;;; (;n j; l;) – Ань Цзюле. Для удобства я заменила звук «цз» на более близкий русскому уху «ж». Ань Жюле -;;; (;n j; l;), расшифровываю по иероглифам: покой, спокойный – брать пригоршней, черпать пригоршней, полные ладони – радость, счастье; музыка. То есть, на самом деле, его имя означает «Спокойно черпать пригоршнями счастье». В разговоре Ань Жюле расшифровывает значение своего имени, используя иероглиф-омофон, ;;;, здесь ;, цзю значит «жить», т.е., получается «спокойно жить и радоваться».
;, xi;o – сяо, маленький, младший; обращение к младшему по возрасту).
- Тогда можно я буду звать тебя Сяо black?
Чёрная Хризантема:
- …
Он всегда знал, что не стоило брать такой ник.
Характер Ань Жюле очень открытый, речь изобилует дешёвыми пошлостями, но в целом это прекрасный, светлый молодой человек; ему свойственно неустанное стремление к чистоте. Телосложением он очень напоминал Су Пэя, только немного покрепче; красивое лицо, очень живое, с подвижной мимикой. Настоящий экзотический цветок, который щедро делится с вами чистым благоуханием.
Цяо Кенан порадовался, что не видел его фотографии, его внешность полностью укладывалась в сферу его представлений о прекрасном. Вместо контакта в интернете он очень хотел получше узнать человека, познакомиться лично, возможно общаться, встречаться, теперь же… Цяо Кенан краем сознания вспомнил, что произошло с его хризантемой, в сердце налетел ветер сомнений: цвет её невинности уже не вернуть… ы-ыы…… К счастью, он быстро вспомнил, что кое у кого хризантема вообще чёрная, и ему полегчало. (Анус: «Фу, как грубо!»)
В кофейне они пообедали, выпили чаю, потом целый день гуляли по улицам, а после ужина отправились порезвиться в любимый гей-бар Ань Жюле. Тот самый, где Цяо Кенан встретился с Лу Синьчжи.
Ань Жюле:
- Почему бы не зайти?
- Почему бы нет…
Вот только его… задницу кольнуло болью, как напоминанием.
Ань Жюле явно был здесь завсегдатаем. Они уселись за маленький столик перед барной стойкой, неспешно потягивая вино. Неподалёку, на сцене всевозможные фантастические персонажи под всплески бурной музыки интенсивно вращали задницами в танце, напоминающем любовную схватку.
Большинство геев имеют врождённую способность хорошо двигаться под музыку, любят всё прекрасное и знают простую истину о том, что нужно ловить миг удовольствия. Если даже завтра настанет конец света, они не изменят свою активную жизненную позицию.
Ань Жюле:
- Не хочешь попрыгать?
Цяо Кенан покачал головой:
- Я не умею.
Он из тех, кто не умел кокетничать, обольщать, натурал среди геев, гей среди натуралов. Интересно, к какому сорту людей можно причислить Лу Синьчжи? Откровенно говоря, он не мог вообразить его в этой толпе людей, вдобавок в расфуфыренном виде. Однако, ему не пришлось напрягать воображение, чтобы представить облик Лу Синьчжи, он увидел его воочию. Жизнь вообще умеет преподносить ему сюрпризы.
Потому что, он действительно увидел Лу Синьчжи…
Тот был одет совсем не так, как в обычные дни: тёмные очки в толстой оправе, повседневная футболка с V-образным воротом, узкие тёмные брюки и кофейного цвета ботинки. Одним словом – сука. Самым отвратительным была видневшаяся в вырезе футболки линия ключиц, выхваченная из мрака льющимся сверху ослепительным светом, очень соблазнительная.
Мужчина не спешил присоединяться ко всеобщему помешательству, держась несколько отстранённо; только какой-то парень, продолжавший извиваться в ритме танцевальной музыки, повис на нём. По всей видимости Лу Синьчжи… искал партнёра для секса.
Цяо Кенан едва успел подхватить подбородок, стремительно летящий на пол. Как некрасиво, что за люди! Ань Жюле тоже заметил мужчину и с похотливой улыбкой приблизился к Цяо Кенану:
- Это он, это он, «Волшебник», он настоящий меч – сто голов с плеч!
Цяо Кенан:
- …
Он вдруг посочувствовал Лу Синьчжи, получившему такой титул.
- Эх, жаль, что ты в тот день оказался таким слабаком и сбежал. Люди говорят, он настоящий электродвигатель.
- Электродвигатель?
- Ага, ниже пояса, - Ань Жюле вульгарно хихикнул, проявляя всю сущность Чёрной Хризантемы.
У Цяо Кенана не нашлось слов, а Хризантема продолжал:
- Я считаю, у него там вообще… вечный двигатель.
- Что?
- Вечный двигатель, поэтому он не может остановиться.
Взгляд Цяо Кенана помертвел:
- Не может остановиться…
Понятливый Ань Жюле со смехом обнял его за плечи:
- Дорогой, отомри!
- …
«Я всего лишь сказал правду».
Очевидно, смысл шутки про «вечный двигатель» торкнул самого Ань Жюле, он принялся смеяться, а потом вдруг спросил:
- А ты что, знаешь об этом?
От смеха его глаза сощурились наподобие полумесяцев, Цяо Кенан не удержался и сжал ладонями его лицо:
- Я догадался.
Припомнив действие этого «вечного двигателя» в реале, Цяо Кенан почувствовал, как его щёки заливаются стыдливым румянцем. Он отвернулся и с преувеличенным усердием налёг на алкоголь.
Ань Жюле отличался большой активностью, к тому же, в баре его лицо было многим знакомо. Вскоре к нему начали проявлять внимание местные аборигены и, как следствие, определённая часть этого «внимания» перепала и Цяо Кенану. Какой-то крепкий мужчина подошёл к ним, поздоровался с Ань Жюле и кивнул на Цяо Кенана:
- Твой?
Ань Жюле улыбнулся и чмокнул Цяо Кенана в щёку:
- Ага, славный, правда? И нечего мне завидовать!
Цяо Кенан по всем критериям отличался неплохим экстерьером, в тандеме с Ань Жюле они смотрелись очень эстетично, этакие ангел и демон; их пара радовала глаз, и многие, глядя на них, желали им счастья. Градус настроения Ань Жюле повышался, он разыгрался настолько, что уже весь прижимался и висел на Цяо Кенане, вместе они являли картину «птица Цзянь нашла свою пару».
(Птица Цзянь – сказочная птица с крыльями и глазами на одном боку или с одним крылом и способная летать только в паре с другой такой же птицей).
Цяо Кенан не обнимал его, но и не отталкивал; ему было и смешно, и немного не по себе. Во-первых, он создавал видимость отношений для Ань Жюле, во-вторых, он в этом баре появлялся редко, поэтому не важно, что там люди скажут. Тем временем страсти в народе накалялись, кто-то крикнул:
- На брудершафт! Пусть выпьют на брудершафт!
Многие влюблённые пары, независимо, мужчины или женщины, стали проявлять недовольство повышенным вниманием к ним, и Ань Жюле забеспокоился, не слишком ли он переиграл. Он взглянул на Цяо Кенана, впрочем, последний чувствовал себя вполне комфортно. Он махнул рукой:
- Ладно, давай пить, кто тут кого боится?
- Йес…..
Тут же кто-то подсунул два бокала, теперь всё внимание в баре было направлено на них; бокалы наполнили до краёв, Ань Жюле наконец-то отлип от Цяо Кенана, они переплели руки «на брудершафт» и выпили до дна. Вокруг раздались возгласы, овации, свист. Цяо Кенан махнул свой бокал на одном дыхании, голову слегка повело. Он умел пить и нелегко пьянел; небольшие дозы алкоголя только поднимали ему настроение.
Он весело и непринуждённо смеялся, когда вдруг уловил на себе чей-то пристальный взгляд, как будто где-то рядом затаился злобный леопард и выслеживает его, как добычу. Цяо Кенан почувствовал необъяснимый жар, который трудно было скрыть, ему всё больше и больше становилось не по себе…
12. Тёмный переулок. 1-я часть.
Ань Жюле отрывался на полную катушку весь вечер, набрался основательно и продолжал привлекать к себе внимание. В одиннадцать часов вечера Цяо Кенан вызвал ему такси, чтобы отправить его домой. Но Хризантема не был бы Хризантемой, если бы угомонился просто так, видимо, притворяться влюблённой парой входило в список его дурных привычек.
Он прильнул к Цяо Кенану, крепко обнял и чувственно поцеловал в губы:
- А может, попробуешь со мной? Я тоже могу дать тебе побыть хорошим топом, да-а.
Цяо Кенан опешил и сразу рассмеялся, в ближайшее время он этого не планировал:
- Я боюсь, что твоя хризантема слишком чёрная, у меня не встанет.
- Да пошёл ты! – Ань Жюле ударил его кулаком в плечо, забрался в такси и уехал.
Цяо Кенан с облегчением вздохнул. Он не отрицал, что от поцелуя Хризантемы в его сердце что-то шевельнулось, Ань Жюле обладал приятной внешностью, от него исходило мощное обаяние. Вдобавок, после недавнего «инструктажа» Лу Синьчжи вполне можно было бы попробовать продвинуться вперёд, применив на практике всё, чему научился, но… Он просто не хотел.
Ему понравился Чёрная Хризантема, искренне понравился, но именно поэтому он не хотел заводить с ним близкие отношения. Это своего рода способ дорожить человеком. Цяо Кенан глубоко чувствовал, что он духовно растёт. Он легко усмехнулся и повернул в сторону метро, но внезапно кто-то дёрнул его за плечо, втащил в тёмный переулок и не дав опомниться, оглушил потрясающим, улётным поцелуем.
Ещё до того, как его губы захватил поцелуй, он уже узнал знакомый аромат нападавшего. Характерный дуэт Hugo Boss и Marlboro мог принадлежать только одному мужчине. Цяо Кенан не сопротивлялся, он даже расслабился и открыл рот, смешивая своё пьяное дыхание с алкогольными парами, исходящими изо рта мужчины. Лу Синьчжи не знал, что и думать, и внезапно так глубоко и яростно впился в губы парня, что Цяо Кенан задохнулся. Их губы настолько слиплись, что даже закончив поцелуй, они не могли отлепиться друг от друга.
Цяо Кенан ловил ртом воздух, но его стиснули в объятиях так, что рёбра трещали, и он не мог вдохнуть полной грудью, которая уже болела от нехватки кислорода. Лу Синьчжи свирепо сжал его и зло прошипел ему прямо в ухо:
- Не замечал, что тебе нравится такой тип внешности.
Цяо Кенан в ужасе остолбенел. Странно, ему показалось или он в самом деле ощутил привкус ревности в его словах?
- Мне всегда нравился такой тип.
Он воспринимал это, как должное.
- … - Лу Синьчжи вдруг вспомнил, ведь ему же говорили, что Цяо Кенан сейчас одинок. Это открытие заставило его несколько растеряться, он как будто забыл, что делает и расслабил объятия. Цяо Кенан тут же вздохнул свободнее:
- Эге, да ты пьян!
От Лу Синьчжи несло алкоголем за версту! Неудивительно, что этот извращенец поступал подобным образом. Он решил посмотреть на него с презрением, выразив взглядом своё недовольство. Цяо Кенан поднял глаза. Проезжающая мимо машина осветила фарами лицо Лу Синьчжи, его брови, глаза… То ли из-за выпитого, то ли из-за волнения, вызванного поцелуем, Цяо Кенану показалось, что они смотрят на него с любовью. Волнение перетекло в вопрос, «какого чёрта?»
Сердитый Лу Синьчжи выглядел забавно, он притянул к себе Цяо Кенана:
- Я не пьян… Я хочу натянуть тебя.
Цяо Кенан расширил и без того большие глаза от удивления:
- Прямо здесь?
- Да.
- И ты ещё говоришь, что ты не пьян!
Цяо Кенан просто подумал, что его «бабахнуло» в голову, насколько он знал, Лу Синьчжи не тот человек, который будет, ни о чём не заботясь, делать всё, что вздумается.
- Не надо, здесь неподходящая обстановка, да и реквизит отсутствует…
Как настоящий волшебник, Лу Синьчжи сейчас же достал из кармана тюбик KY и три презерватива увеличенного размера.
(KY – анальная смазка от Johnson&Johnson на водной основе).
Цяо Кенан:
- …
«Этот человек действительно не забывает ловить миг удовольствия, укомплектовался!» И он тут же поклялся впредь больше никогда не сочувствовать его титулу «Волшебника»!
- Э-э, нет…
Мужчина начал прижиматься, целовать его шею, но на этот раз Цяо Кенан сопротивлялся уже на полном серьёзе. Хотя они скрыты в переулке, вокруг темно, и никого нет, но заниматься сексом под открытым небом ему ни разу не светило, и он отбивался изо всех сил. Тем более, он ведь отказал Лу Синьчжи в требовании стать его секс-партнёром.
К сожалению, он недооценил искусство этого мужчины. Лу Синьчжи не был насильником, он просто непрерывно целовал, шарил руками по телу, его широкая ладонь уже проникла под пояс брюк, добралась до копчика и дальше, ласково поглаживая шов между ягодиц; от возбуждения ноги Цяо Кенана покорно обмякли и задрожали мелкой дрожью.
- Позволь мне сделать то, что я хочу сделать…
Губы Лу Синьчжи блуждали по шее от уха до плеча, щекоча влажным дыханием, голос был пропитан страстным желанием и в нём даже проскальзывали нотки мольбы.
Подгибающиеся колени уже еле держали размякшее тело Цяо Кенана, под соблазняющими, настойчивыми ласками мужчины внизу всё больше становилось заметно его возбуждение: сперма ударила в голову, и «младший братишка» уже проявлял первые признаки подъёма. Он с ненавистью сжал голову партнёра и укусил его за нос, раздражённо воскликнув:
- Да ты просто кобель, у тебя что, гон начался?
Грубые слова, но мягкий тон и жалобное выражение лица уже выдавали покорное согласие. Лу Синьчжи расплылся в улыбке и прижался своим стояком к выпуклости на его брюках.
- Если я кобель, тогда кто ты… а?
Цяо Кенан вздохнул с тихим чувственным стоном, лицо вспыхнуло ярким румянцем, хорошо, что в темноте переулка Лу Синьчжи не мог этого видеть. Он не отрицал… в этот момент им обоим не хотелось быть людьми. Как два одержимых кобеля они вскоре сплелись в клубок, сбросив человеческий облик.
Лу Синьчжи уже не целовал, он свирепо грыз губы Цяо Кенана; начав стаскивать с него рубашку, он обеими ладонями проник за ворот, нащупал соски и принялся щипать и выкручивать их. Цяо Кенан кричал от боли, но Лу Синьчжи, не обращая внимания, продолжал изгаляться; Цяо Кенан уже молил о пощаде:
- Ты же сейчас оторвёшь, изуродуешь…
- Не-а, - не внимая его мольбам, Лу Синьчжи продолжал. Он наклонился и прикусил левый сосок через ткань, рука под рубашкой нашла правый сосок, поймала пальцами и выкрутила. От природы чувствительные соски Цяо Кенана после неоднократной «разработки» Лу Синьчжи уже не выдерживали такой сильной провокации, из его рта понеслись стоны, боль, распирающая штаны, стала невыносимой; он потянулся рукой вниз, чтобы успокоить себя, но Лу Синьчжи перехватил руку.
- Нет… - пока это был ещё не протест, а просьба.
Внезапно Лу Синьчжи развернул его на 180 градусов, уткнув лицом в холодную стену, покрашенную известью. В одно мгновение Цяо Кенану заломили руки назад; Лу Синьчжи выдернул из его брюк кожаный ремень и связал руки за спиной!
Цяо Кенан и пикнуть не успел, как его брюки расстегнули и вместе с трусами стащили к щиколоткам; подпрыгнувший член хлопнулся о шершавую стену, и Цяо Кенан ахнул от боли. Теперь он снизу был практически голым, от холодного ночного воздуха он невольно задрожал и весь покрылся гусиной кожей. Он не мог видеть себя в темноте и не мог угадать следующий шаг Лу Синьчжи, его ноги тряслись от напряжения, но тем не менее, член неудержимо твердел и хотя к нему ещё никто не прикоснулся, уже радостно пускал «слюни» в предвкушении.
Большая ладонь Лу Синьчжи скользнула по его заду, от передаваемого ею тепла даже уши начали гореть, а когда ладонь раздвинула пальцами ягодицы, и анального отверстия коснулся холодный воздух, оно, естественно, пугливо сжалось. Лу Синьчжи надавил на него и с сожалением молвил:
- Как жаль, что ничего не видно.
- …
Палец Лу Синьчжи мягко поглаживал колечко, обрисовывая каждую складочку, наконец, найдя дырочку, проник туда; без смазки он втиснулся только наполовину. Цяо Кенан разочарованно вздохнул, боясь, что он сразу что-то сделает. Он интуитивно чувствовал, что Лу Синьчжи сегодня вечером был явно не в себе, как будто в него вселился дикий зверь, готовый наброситься с оскаленными зубами и перегрызть ему глотку. Цяо Кенан услышал звук расстёгиваемой молнии.
В горле булькнула слюна, до него долетел падающий металлический звук; очевидно, Лу Синьчжи тоже снял штаны.
Цяо Кенан почувствовал между ног тепло – мужчина провёл головкой члена у него между ягодиц, слегка смазав своей естественной секрецией из уретры его анус, и Цяо Кенан подумал: «Неужели? Не может быть, что он вот так… войдёт?» Он не знал, боялся ли он большего или ожидал большего, он только чувствовал, что член впереди продолжает пульсировать, и это становится невыносимым. Руки болели, плечи онемели.
К счастью, Лу Синьчжи ещё не совсем лишился рассудка. Его крупный член двигался между ягодиц, пока там не стало довольно влажно, он попробовал вставить, но потом похлопал Цяо Кенана по заднице:
- Ноги сожми.
- А? – он не успел сообразить, а его ляжки уже были плотно прижаты друг к другу, член Лу Синьчжи входил и выходил между ними, ёрзал взад-вперёд. Цяо Кенан опешил, «это что… он трахает мои ноги?!» Поначалу ляжки чувствовали член, но по мере усиления трения затекли и заныли, кроме того, член партнёра, проходя транзитом, задевал его заднее отверстие, вызывая в нём неутолимый зуд.
В кишке исподволь копилось тепло, мозг одолевали воспоминания о том, какие там были чудесные ощущения, когда его трахали. Воображаемое удовольствие мозг трансформировал в реальное наслаждение, разбегающееся искрами по всему телу.
Рваное дыхание Цяо Кенана перемежалось с тихими стонами, забытые партнёром соски загрустили в одиночестве и начали болеть; он невольно прижался грудью к стене и принялся тереться сосками о холодную извёстку.
- Н-ха, н-ха!
Крупная и крепкая головка члена Лу Синьчжи полировала его промежность, толкаясь в основание мошонки, яйца вздрагивали и колыхались; Цяо Кенан всё пытался найти сравнение, на что похожи эти ощущения, и в голову невольно приходили пошлые мыслишки, типа: «так это и есть тот самый легендарный мудозвон…»
Палец Лу Синьчжи подцепил его подбородок, отворачивая голову назад:
- Ты опять где-то витаешь… О чём ты думаешь?
Цяо Кенан закашлялся, пытаясь скрыть смех за бурным дыханием:
- Тебе… Тебе лучше не знать… Боюсь, что у тебя упадёт.
Интересно, из-за каких таких слов у мужчины в постели может упасть? Во-первых, если у партнёра плохая техника, во-вторых, если услышит, как его называют чужим именем. В отношении первого Лу Синьчжи был абсолютно в себе уверен, а вот что касалось второго… Сверкающий взгляд Лу Синьчжи потускнел, он наклонился ко рту Цяо Кенана и впился в губы зубами, определённо это был сумасшедший поцелуй.
Но даже от такого жестокого поцелуя в душе Цяо Кенана шевельнулось что-то тёплое, под свирепым натиском мужчины он чуть не захлебнулся слюной партнёра и в полной мере прочувствовал всю мощь его похоти. Ладно он завалил его в офисе, там хоть закрытое помещение, но сейчас, в тёмном переулке, что же с ним творится… Ай-яй!
13. Тёмный переулок. 2-я часть.
Оставив в покое губы, Лу Синчжи перешёл на шею и вновь впился зубами. Прежде Лу Синьчжи ещё соблюдал чувство меры и не оставлял отметин на его теле, но на этот раз обязательно останется след. Цяо Кенан вскричал:
- Не надо, я же не смогу там скрыть… Ай…
«Твою-то мать, наверняка цапанул до крови…» Он поморщился от боли, на висках выступил пот, он капал вниз, похожий на слёзы. Лу Синьчжи лизнул укушенное место, кажется, его движения стали немного ласковее. Он извлёк член, не собираясь больше ковыряться между ляжек Цяо Кенана, обеими руками раздвинул его ягодицы и крепко сжав свой член рукой, приставил его к отверстию.
Но он не ворвался туда, нет; Цяо Кенан услышал шаркающие влажные звуки, очень похожие на мастурбацию. Вскоре мужчина за его спиной задышал чаще, его член упёрся в очко, напрягся и в анус полетели короткие выстрелы тёплой спермы. Эффект был настолько силён, что Цяо Кенан задрожал, сфинктер инстинктивно сжался, а так хотелось втянуть в себя все извергнувшиеся соки этого мужчины.
- Ха… Ха… Ха…
Тяжёлое дыхание Лу Синьчжи сопровождало его кульминацию. Впервые Цяо Кенан, не кончив первым, слушал голос его оргазма, по крохам впитывая его сексуальность. Лу Синьчжи ущипнул Цяо Кенана за ягодицу и принялся втирать свой эякулят в его анус. Цяо Кенан, наконец, понял смысл его действий: он расчищает дорогу своему потомству… Но почему? Он же помнил, что Лу Синьчжи захватил с собой смазку.
Хорошо, что мужская ненормальность остаётся ненормальностью, он всё-таки не забыл надеть презерватив. Но роль презерватива вовсе не в том, чтобы собрать в себе продукт эякуляции, а в том, чтобы защитить от инфекции, всё прочее не имеет смысла. Цяо Кенан залился слезами, думая про себя: «Теперь мне придётся пройти медицинский осмотр…»
После этого, натянув презерватив, нанеся на него лубрикант и свои собственные «извержения», Лу Синьчжи, придерживая член рукой, дюйм за дюймом ворвался в него.
Цяо Кенан страдал от боли, если первые два раза у Лу Синьчжи хватило терпения растянуть его, то сейчас он был не столь аккуратен. Цяо Кенан снова прочувствовал на своей шкуре, насколько крупный член у мужчины, особенно убийственной была головка. Как будто его заставили поглощать раскалённую кочергу, всё тело охватило пламя. От слишком глубоких вдохов саднило и пересыхало горло, он мог только опираться о стену и хватать ртом воздух.
К счастью, тело уже усвоило науку расслабления, боль никуда не делась, но по крайней мере его не порвали.
Лу Синьчжи хорошо контролировал свою силу, он погружался медленными ударами, пока весь член не скрылся; Цяо Кенан почувствовал анусом трение жёстких волос и бессознательно вздохнул с облегчением: «весь вошёл…»
- Больно? – спросил Лу Синьчжи.
Цяо Кенан раздражённо ответил:
- Говно вопрос.
Лу Синьчжи тихо рассмеялся и начал двигаться. Медленно, не спеша, как будто преследуя определённую цель, но с каждым ударом проникая всё глубже. Мощная, наполненная мошонка каждый раз прижималась к его промежности, их ноги были тесно сплетены, Цяо Кенан подозревал, что его кишка уже настолько плотно слилась с членом мужчины, что никогда в жизни не разъединится…
Его мозг превратился в сплошной огонь, он чувствовал только член в заднице и уже не знал, как долго Лу Синьчжи овладевает им таким изнурительным способом. В заду постепенно становилось влажно и мягко, выделения вслед за ритмом фрикций изливались наружу и текли по ляжкам, размягчённый анус зудел. Так хорошо… так комфортно.
Цяо Кенан не знал, почему ему так хорошо, ему было именно комфортно, невозможно комфортно, словно большой член в заднице – это самая естественная вещь на свете.
Он постанывал таким сладостным и пошло-сальным тоном, что это могло свести с ума любого мужчину. Лу Синьчжи дотянулся до уголков его губ, мазнул поцелуем и вслушиваясь в тихие сладострастные стоны, постепенно начал разгоняться. Движения становились всё жёстче, и стоны Цяо Кенана сменили тональность, перейдя в крики:
- А-аа… А-аа…
Глубоко за полночь в тёмном переулке двое мужчин без всякого стыда сплелись в клубок, Лу Синьчжи, вцепившись в зад Цяо Кенана обеими руками свирепо вколачивался в его маленькую, размякшую норку, под аккомпанемент звонких шлепков тяжёлыми яйцами по промежности. Перед глазами Цяо Кенана всё плыло, приятные ощущения накапливались, восставший член распирало жаром. Но его руки были связаны за спиной, он никак не мог помочь себе и теряя голову, уже начал тыкаться головкой члена в шершавую стену:
- Прикоснись ко мне… Хоть потрогай…
- Разве ты не хочешь попробовать кончить без рук?
Цяо Кенан распахнул глаза от удивления, ему это казалось немыслимым.
- Так не бывает…
Он хотел сказать, что это невозможно, вернее, что для рук Лу Синьчжи не существует ничего невозможного, если только он захочет. Он был в ужасе, считая, что если это произойдёт, кое-что может исчезнуть и уже не вернуться…
- Не хочу… Не хочу…
- Ну…
В голосе Цяо Кенана звучала жалобная мольба:
- Синьчжи…
Впервые он назвал его по имени. На работе он не обращался к Лу Синьчжи по имени; они переспали дважды, но он не помнил, называл ли он его по имени, кажется нет. Когда уязвимость человека достигает предела, он перешагивает табу на произнесение имени уважаемого лица и называет по имени, чтобы получить утешение.
Член Лу Синьчжи внутри него вздрогнул и нанёс мощный удар, отозвавшийся громким вскриком Цяо Кенана. Неизвестно, сколько длилось истязание ожиданием, прежде, чем измученный член, почувствовав протянутую к нему руку помощи, благодарно ткнулся в ладонь.
- Да, да…
Горячая ладонь Лу Синьчжи легла, как родная, всего несколько поглаживаний, и по ногам пробежала жаркая дрожь. Атаки сзади продолжались, грубый член не деликатничал с маленькой дырочкой, растянув её до предела. Цяо Кенан, испытывая своего рода благодарность за то, что его младшего братишку не обошли вниманием, сладострастно выдыхал:
- Очень грубо… Очень жёстко… До верха достал… До самого верха…
Никакому мужчине не понравится слушать такое. Лу Синчжи фыркнул и со всей яростью прошёлся по его простате:
- Тебе не нравится, как я трахаю тебя?
- Нравится… Нравится…
К лицу Цяо Кенана прилила кровь, в темноте переулка всё равно было не видно.
- Смотри у меня, сучка!
Лу Синьчжи был явно в ударе, рано или поздно каждый достаёт свой главный козырь. Он почти подвёл Цяо Кенана к кульминации, тот уже, поскуливая и всхлипывая, напряг живот, готовясь выстрелить, но не тут-то было, Лу Синьчжи не дремал. Ловко пережал пальцами основание члена, а большим закупорил устье головки, как пробка бутылку шампанского.
Цяо Кенан хотел до умопомрачения:
- Ты…
Лу Синьчжи склонился к нему и на ухо озвучил своё «требование»:
- Назови «братом». (гэ)
(;, гэ – старший брат; почтительное обращение к старшему по возрасту своего поколения; уважаемый старший брат; для геев – ласкательное слово).
Цяо Кенан:
- …
Лу Синьчжи:
- Не назовёшь – не дам кончить.
«А ты не слишком ли оборзел, уважаемый!!!!!» Цяо Кенан уже готов был разрыдаться. Вот бандит! Представьте себе ощущения, когда человек хочет справить малую нужду, и тут ему на член надевают обруч, это же насилие над природой. Цяо Кенан обернулся и с ненавистью посмотрел в его глаза. Пальцы Лу Синьчжи погладили основание ствола, а его член изо всей силы вонзился в тайное отверстие:
- Назовёшь или нет?
Цяо Кенан шумно вздохнул через нос, выражая всю свою обиду и тихо буркнул:
- Гэ…
- Что?
- Гэ-гэ, хороший гэ-гэ, человек хочет кончить, человеку позарез надо кончить…
(;;, гэ-гэ – бой-френд, гражданский муж; братец; усиленное ласкательное).
«Хочешь грубой лести? О.К., я доставлю тебе такое удовольствие!» Очевидно, для парня такое признание оказалось чрезвычайно полезным. Звериная кровь Лу Синьчжи вскипела, с ненормальной свирепостью он несколько раз вонзился в Цяо Кенана, его рука в такт отполировала его «младшего брата», направляя головку в стену, и Цяо Кенан наконец-то кончил.
- А-аа… А-аа…
Долгожданная, с таким трудом завоёванная кульминация, радости Цяо Кенана не было предела, а Лу Синьчжи «попробовав костный мозг однажды, захотел отведать этот вкус ещё раз», он облизал ухо Цяо Кенана и прошептал:
- Назови ещё раз…
- …
Цяо Кенан про себя подумал: «Тоже мне, важная птица, я уже кончил, теперь я хозяин ситуации!», но как чёрт попутал, ни с того, ни с сего, выкрикнул:
- Брат…
- Угу, - довольно мурлыкнул Лу Синьчжи, притянул его к себе, расцеловал везде, где смог дотянуться и в несколько движений кончил.
В темноте переулка смешались два низких звука тяжких вздохов, их лица прижаты друг к другу, сбивчивое дыхание сливается в одно. По проезжей части вновь проехал автомобиль, блеснул фарами и осветил окрестности, в этот момент каждый из них увидел сияющий свет в глазах другого и свой мерцающий образ в этом сиянии.
Мужчины нежно и сладко поцеловались. В этом поцелуе почти не было похоти, но было что-то такое… что? Сознание Цяо Кенана путалось, он не мог определить, что это было, но это «что-то» казалось очень чистым… И ему это нравилось.
Проехало ещё несколько автомобилей, и на переулок вновь опустился мрак, но осталось что-то в тревожно пульсирующих сердцах двух мужчин, что-то смутное, трепетное и чистое.
14. Уста могут говорить “нет”, но тело всегда правдиво.
«Ай-яй, я снова сделал это!»
Цяо Кенан в полной мере осознал, какая прискорбная участь быть мужчиной. Сперматозоиды разъедают мозг не хуже паразитов, член, это безнравственное чудовище, вообще ни с чем не считается, кто бы мог подумать, что он опять будет трахаться со своим шефом. Да ещё в таком месте…
Но мир о таких делах не сожалеет. Когда мужчина выходил из него, присосавшийся анус так громко и отчётливо всхлипнул, словно не хотел расставаться с членом, что Лу Синьчжи ехидно рассмеялся:
- Кажется, я не накормил тебя досыта?
Цяо Кенан затруднился с ответом. После того, как Лу Синьчжи отделился от него, выделения хлынули если не рекой, то полноводным ручьём точно, и заструились по ногам. Когда Цяо Кенан забеспокоился, что с этим делать, до его зада коснулось что-то, похожее на хлопчатобумажное полотенце, и его начали вытирать.
Цяо Кенан:
- …
«Вот уж действительно, укомплектовался на все случаи жизни, настоящий секс-Дораэмон».
(Кот-робот Дораэмон, герой одноименной манги, который прилетел из 22-го века в прошлое, чтобы помочь обыкновенному японскому школьнику Нобите Ноби улучшить его скучную жизнь. У кота огромное количество полезных устройств и приборов, используя которые Нобита точно не будет скучать, а его жизнь больше никогда не будет прежней).
Лу Синьчжи раскрыл пакет с влажными салфетками и окончательно привёл в порядок Цяо Кенана. У последнего было такое чувство, словно он вернулся в детство, когда мама вытирала ему попу, жутко неловко, но его руки были связаны, и он не мог сделать это сам.
- Развяжи меня…
- Сейчас, - отозвался Лу Синьчжи.
Он натянул на Цяо Кенана трусы, брюки, даже застегнул молнию и только тогда развязал ремень. Цяо Кенан, краснея от стыда, встряхнул руками, подвигал плечами, всё невыносимо болело, завтра наверняка он не сможет пошевелить и пальцем. Он не собирался ни в чём обвинять Лу Синьчжи, если на то пошло, он сам тоже мужчина и если бы он действительно хотел сопротивляться до конца, Лу Синьчжи не стал бы принуждать его силой.
Искоса поглядывая на Лу Синьчжи, он видел, как тот стянул презерватив и бросил его на землю, потом вытер член влажными салфетками, запихнул обратно в штаны и оправил одежду.
Отшумел оргазм, алкогольное опьянение тоже почти прошло, и Цяо Кенан задумался: «что же это, чёрт возьми, такое происходит?»
Трижды он вступил в любовные отношения с человеком, которого не любит. Ладно, первый раз это было техническое консультирование, но второй раз и третий? Более того, он с глубоким прискорбием вынужден был признать, что в будущем он со стопудовой вероятностью вступит с ним в эти отношения и в четвёртый, и в пятый раз… до тех пор, пока Лу Синьчжи это не наскучит.
Цяо Кенан неуверенно вздохнул, разве не права поговорка «уста могут говорить “нет”, но тело всегда правдиво»? Его тело честно выбрало лучшего мужчину из десятков лучших. Он не мог отрицать, что между ним и Лу Синьчжи существует некое притяжение. Разумеется, их тела физически взаимно подошли друг другу, он не сомневался, что и Лу Синьчжи чувствует то же самое, иначе он не предложил бы ему стать партнёрами для секса, не потащил бы в этот тёмный переулок только для того, чтобы повторить. Возбуждение возбуждением, но такие поступки вовсе не в характере Лу Синьчжи.
Цяо Кенан печально вздохнул. Хватит об этом, для секса так для секса, согласен он или нет, итог всё равно будет один.
Цяо Кенан:
- Мы установим правило.
- ?
- Я согласен с тобой трахаться, но у тебя не должно быть других, если ты захочешь с другими…
Он сделал непристойный жест рукой, как будто отрезал член, не зная, видит его или нет в темноте Лу Синьчжи, и продолжил:
- Мы сразу всё прервём.
Признавая своё поражение, он не собирался изменять своим принципам. Единственное, что он никогда в жизни не принимал и никогда не допустит – это, например, беспорядочные «товарищеские» связи Лу Синьчжи. Лу Синьчжи долго молчал.
- А как ты узнаешь, был или не был я с кем-то ещё?
Цяо Кенан:
- …
Да, Су Пэй нарушил правила, и если бы не его глупость привести любовника домой – а может, он нарочно? - он бы до настоящего времени не обнаружил измену, так и жил бы дурак дураком в счастливом неведении. Цяо Кенан вздохнул:
- Путём внутреннего убеждения в правильности оценки доказательств, вот как! (юридическая терминология) Хотя, как по мне, так лучше всего вообще не заводить с тобой никаких отношений…
Ещё не закончив своё высказывание, Цяо Кенан ойкнул, потому что Лу Синьчжи схватил его за промежность.
- Не заводить со мной отношений… лучше всего?
В его низком голосе чувствовался оттенок опасности, Цяо Кенан пришёл в ужас и взмолился:
- Эй, эй, перестань так тискать, не надо, а то опять затвердеет!
- Так хочешь или нет… заводить отношения?
- Хочу… Хочу!
Шутки шутками, но его корень жизни в руках этого человека, во всех смыслах.
- Ну-ну.
Лу Синьчжи был доволен, он уже давно просёк способ справиться с Цяо Кенаном, достаточно захватить его маленького дружка, и незачем тратить время на уговоры. «Заложник» был отпущен, Цяо Кенан вздохнул с облегчением.
Лу Синьчжи:
- В таком случае, контракт считается заключённым.
- Ну… да.
Цяо Кенан не предполагал, что его собственный приём сработает против него, если бы он знал, что это неизбежно, он бы вытребовал для себя более благоприятные условия. Так или иначе, он был уверен, что отношения с Лу Синчжи долго не продлятся, ну день-другой, максимум.
Нет смысла говорить о будущем этих нездоровых отношений. У Лу Синьчжи свой собственный план карьеры, а он сам… всего лишь мечтает найти подходящего человека для тихой семейной жизни и жить день за днём простой жизнью, как все люди. Во всяком случае, у них у каждого различные критерии «партнёра для жизни», и в этом смысле они друг другу не подходят.
Когда они уже покинули тёмный переулок, Цяо Кенан неожиданно вспомнил:
- Эй, шеф, ты выбросил там своё потомство, это неправильно!
- ?
- Твоих сыновей! Зачем ты бросил их там… Ах, кошка! Кошка утащила твоих сыновей……
Лу Синьчжи:
- …
***
На следующий день Цяо Кенан вышел на работу, налепив на шею здоровенный кусок лейкопластыря. После вчерашнего укуса Лу Синьчжи на этом месте образовался синяк. Истерзанные соски невыносимо болели, и надевая жилет, Цяо Кенан шипел от боли. Тогда он наложил сверху кусочки ваты и прибинтовал к груди. Немного глупо, но на данный момент это было наилучшим решением.
Как только он вошёл в контору, тут же попал под подозрительно-внимательные взгляды коллег, особенно Тин Дина.
- Ха-ааа, так-так-та-ааак, значит, подружка попалась слишком страстная?
Цяо Кенан смущённо улыбнулся:
- Это какая-то летучая дрянь меня укусила.
- Да ладно, знаем мы таких комаров! – Тин Дин язвил немилосердно, - С во-оот такими зубами, это насекомое-великан с человеческим лицом?
- …
В душе Цяо Кенан тысячи раз проклинал людскую бестактность и любопытство. Как раз в этот момент мимо проходил Лу Синьчжи и полюбопытствовал:
- О, и что же это за разновидность насекомого?
Скрежеща зубами от возмущения, Цяо Кенан ответил:
- Да так, один ублюдочный червяк-извращенец!
Лу Синьчжи сверкнул взглядом и ничего не сказал, только скупо усмехнулся и скрылся в кабинете. Тин Дин весь просиял:
- Вау, первый раз вижу, как адвокат Лу улыбается.
Цяо Кенан:
- …
«Вот ЭТО улыбка? Это означает “ты у меня дождёшься”».
И действительно дождался, в тот же вечер его постигло «наказание»: он снова испытал прочность стола адвоката Лу, ай-я-яй, как же его дрючили, сорвали повязку с груди, вдобавок Лу Синьчжи отшлёпал его по заднице! Обидно было, впору умереть.
- Ты и есть червяк! Сволочь, извращенец…
- Да?
- Здоровый, грубый червяк… Блять… там так… классно……
- Ах-ха.
- Брат… прошу…
Увы!
- Я… Наш договор о правилах…
Тяжело дыша, Цяо Кенан пытался вернуться к прежнему разговору об условиях их отношений. Лу Синьчжи поднял брови, удовольствие после оргазма сделало его терпеливым и готовым внимательно слушать.
- Я… больше не хочу делать это в офисе.
Слишком много хлопот потом с уборкой, к тому же, всякий раз при взгляде на большой стол Лу Синьчжи, в его мыслях начинается такой сумбур, что это сильно снижает его КПД. Подумав, Лу Синьчжи признал его правоту.
- Можно пойти в мотель, в тот же номер.
- Ай, - с досадой поморщился Цяо Кенан, - А в другой номер нельзя?
Лу Синьчжи:
- Чем он тебя не устраивает?
- Слишком дорого.
В соответствии с периодичностью всплесков похоти Лу Синьчжи им придётся сходиться как минимум раз в неделю, а вероятнее всего три раза, это немаленькие расходы. Лу Синьчжи – барристер, адвокат высшей категории, имеющий право выступать в процессах на самом высоком уровне, столько, сколько он получает за один процесс, некоторым людям и за год не платят. Он – всего лишь начинающий стажёр, мелюзга, «чайник», уровень их доходов не сопоставим.
Естественно, Лу Синьчжи всё понимал, сначала он даже хотел сказать, что возьмёт бремя расходов на себя, но зная характер Цяо Кенана было ясно, что он не согласится, это упёртое дитя будет стоять на своих принципах до конца. Он улыбнулся и решил «вдумчиво» посодействовать партнёру:
- Обсудим цену за номер, которую позволяет твой бюджет?
Цяо Кенан подумал:
- Тысяча шестьсот.
Лу Синьчжи:
- С каждого?
Цяо Кенан покачал головой:
- Нет, за двоих.
Лу Синьчжи онемел. Восемьсот… Со вздохом открыл выдвижной ящик стола и вынул из него предмет.
- Возьми.
Цяо Кенан взял, это был ключ-карта.
Лу Синьчжи:
- Это ключ от моего дома.
«Хотя заниматься сексом в кабинете или в тёмном переулке достаточно захватывающе, однако, если для тебя это неприемлемо, я могу найти ещё более экстремальное местечко, например – следственный изолятор. Если ты откажешься, я тебе это устрою».
Цяо Кенан расширил глаза, словно ключ-карта обжигала его руку:
- Эй, я не это имел в виду!
Он боялся, что Лу Синьчжи неправильно поймёт его в том смысле, что он хочет намеренно сделать их отношения более близкими. Лу Синьчжи опять вздохнул:
- Я знаю.
Кто-то другой мог бы заставить его опасаться, но Цяо Кенан такой паренёк… он не из тех, кто способен на хитроумные замыслы.
- В моём доме нет ничего особенного, не ты один туда вхож.
- О.
Услышав эту фразу, Цяо Кенан понял, что скорее всего все его секс-партнёры имели свободный доступ в это «святилище»! Откровенно говоря, Цяо Кенану несколько претило такое сближение, после пережитого опыта с Су Пэем ему не слишком хотелось раскрываться перед кем-то, а встречи на домашней территории неизбежно переведут отношения на более интимный уровень. Он хотел было отказаться, но потом подумал, что он и так уже выдвинул достаточно «требований», и Лу Синьчжи со всеми согласился, поэтому начинать снова выкобениваться будет не очень правильно. Цяо Кенан вздохнул:
- Хорошо, спасибо.
Он взял ключ, пообещав себе, что в чужом доме он не допустит ни малейшей бестактности.
15. Sexy in the shower.
Цяо Кенан крайне редко бывал «в гостях» в чужих домах. Приходить с пустыми руками не слишком вежливо, но сколько он ни думал, так и не смог определиться, что ему принести с собой. Презервативами Лу Синьчжи наверняка затарился в полном ассортименте, поэтому он счёл за лучшее преподнести самого себя в качестве утки,* а то скоро зима, очень кстати будет подкрепить организм полезной пищей.
(*;, y; – утка; на сленге – мужчина, оказывающий сексуальные услуги за деньги).
В первый же вечер в конце недели Цяо Кенан сразу после работы был приглашён. Предполагая, что Лу Синьчжи сегодня стремится к известного рода «цели», он помог ему в решении многих дел и с радостью согласился.
Дом Лу Синьчжи оказался очень большим, он занимал площадь более 300 квадратных метров, интерьер помещений оформлен в чёрно-белых и пепельных тонах, редкие вкрапления лазурно-синего цвета привносили эффект завершающего штриха. Первое, что заметил Цяо Кенан в гостиной, это огромный ЖК-телевизор, прикрученный к стене, примерно 60 дюймов (152 см) по диагонали. Потом его взгляд задержался на громадном диване, на котором вполне могли разместиться лёжа трое мужчин.
Лу Синьчжи:
- Что смотришь?
- … Не, я так.
Он просто подумал, что диван неплохо бы почистить, чтобы он подольше служил.
Лу Синьчжи:
- Кухня там, спальня здесь.
Он просто очертил Цяо Кенану границы его будущего «обитания». Конечно, комнат было гораздо больше, но о них упомянуто не было, значит, Цяо Кенана это не касалось, и он не намеревался спрашивать больше.
Спальня Лу Синьчжи была такой же просторной: кровать King Size, настенный телевизор с диагональю 37 дюймов (примерно 94 см), но самым удивительным ему показалась большая софа кофейного цвета в сочетании с белым; Цяо Кенан приблизился и провёл рукой по обивке, это шерсть! Вся софа была обита шкурой дикого животного, она даже едва заметно пахла зверем. Лу Синьчжи пояснил:
- Это конская шкура.
- А-а.
Весьма впечатлённый, Цяо Кенан сел, поёрзал задом и расслабленно откинулся на спинку:
- Поэтому, сидя на этой софе, воображаешь себя воином-всадником?
Лу Синьчжи бросил на него короткий взгляд и ответил:
- Попробуй – узнаешь.
Цяо Кенан не понял, только почувствовал в ту же секунду, что от взгляда Лу Синьчжи… его копчик покрылся мелкими мурашками. Он покраснел и неосознанно схватился за свой галстук-бабочку, подумав, не слишком ли кокетливо он устраивался на этой софе, ведь его же не собираются трахнуть прямо на ней!
Лу Синьчжи, насмешливо глядя на него, принялся раздеваться: медленно снял пиджак и повесил на плечики в шкаф, развязал галстук, расстегнул верхние пуговицы ворота рубашки, затем обратился к запонкам. Цяо Кенан сидел и глотал слюни, нельзя не признать, что этот мужчина раздевается… очень сексуально.
Лу Синьчжи:
- Сначала в душ?
- Э-э?
- Тебе нужно сделать очистку.
- …
Какой аспект «очистки» имеется в виду, Цяо Кенан прекрасно понял. Он густо покраснел, снял верхнюю одежду и направился в ванную, но по пути был пойман Лу Синьчжи. Они поцеловались, и неожиданно в руке Цяо Кенана оказалась какая-то вещь; Лу Синьчжи похлопал его по заднице:
- Вымойся хорошенько спереди и сзади, и я вознагражу тебя.
- …
Цяо Кенан скрылся в ванной. В современных домах санузлы, как правило, раздельные, но в доме Лу Синьчжи было не так, только душ был выделен в отдельную кабинку, а унитаз и раковина стояли поодаль. Увидев ванну-джакузи, достаточно большую, чтобы в ней могли поместиться трое мужчин, он вдруг поймал себя на мысли, что как только он пришёл в этот дом, в его воображении почему-то всегда возникает не очень правильное количество людей…
Он потряс головой, «забудь, не думай об этом». Сейчас важнее разобраться с «этим» в его руке. Торговая марка «Любовь X», средство для промывания кишечника. В следующий раз, когда Лу Синьчжи где-нибудь что-нибудь ещё надумает сделать, он не удивится.
Цяо Кенан включил вытяжную вентиляцию, разделся и в очередной раз покраснел от стыда. Ужас какой, он и подумать не мог, что ванная в доме Лу Синьчжи не запиралась! Он не отказывается делать очистку, но ему совсем не хочется, чтобы этот процесс кто-то видел.
Цяо Кенан пробыл в ванной не менее тридцати минут, прежде чем тщательно промыл всё спереди и сзади. Он выключил воду, взял махровое полотенце и стал вытирать голову, не успел вытереть, как дверь раскрылась, заставив его вздрогнуть от испуга:
- Что ты делаешь?!
- Помылся?
- …
«Конечно, ты же слышал, когда я выключил воду!» Он повесил полотенце на крючок.
Лу Синьчжи остановился в дверях ванной, он был уже полностью раздет. Они собирались переспать уже в пятый раз, но это был всего лишь второй раз, когда Цяо Кенан видел мужчину обнажённым. Снова перед ним это сильное, тренированное тело, под кожей бугрятся выпуклые мышцы, при всей видимой мощи мужчина строен и подтянут, от него веет властностью и дерзостью. Он видел мужчину, который был для него примером мужественности, которому он не мог не покориться.
Сейчас эрекции пока не наблюдалось, толстый орган возлежал между густых чёрных зарослей, снизу всю эту поляну подпирали литые яйца; вся конструкция в целом напоминала пушку с двумя ядрами. С каждым шагом член мужчины вальяжно перекатывался с одного яйца на другое, и от этой картины в груди Цяо Кенана учащённо забилось сердце, к лицу снова прилил жар, а внизу ощутился явный подъём «настроения».
Лу Синьчжи приблизился к нему и приподнял пальцами его влажный подбородок, заглядывая в глаза:
- Я тебя вознаграждал однажды, может, теперь ты ответно вознаградишь меня?
Шершавый большой палец мужчины поглаживал его нижнюю губу, о каком вознаграждении идёт речь, спрашивать не обязательно. Цяо Кенан опустил глаза вниз:
- Вымой его, и я всё сделаю.
Лу Синьчжи улыбнулся:
- Хорошо.
Лу Синьчжи включил воду и стал приводить «в порядок» свои гениталии. Вдвоём под душем было тесно, их «копья» постоянно сталкивались. Когда Цяо Кенан принимал душ, он заметил, что к стене были прикреплены два странных приспособления, похожие на упоры, а на уровне его головы имелся поручень; на уровне колен справа и слева какие-то полочки, как будто для того, чтобы класть на них мыло и прочие принадлежности для мытья, но этот участок стены находился довольно далеко от душевого распылителя, а ещё на некотором расстоянии… В самом деле, не для интима же. Цяо Кенан полюбопытствовал:
- К чему это всё?
Глаза Лу Синьчжи странно сверкнули:
- Погоди, узнаешь.
- ?
До Цяо Кенана ещё не дошло понимание, и вдруг он был поднят, как обычно берут детей на руки. Он вскрикнул:
- Эй, что ты делаешь…
Его спина оказалась прижатой к стене, холодная керамическая плитка заставила его вздрогнуть.
Лу Синьчжи:
- Хватайся за поручень.
- …
Цяо Кенан, наконец, понял:
- Ты настолько любишь заниматься сексом, что даже ванную оборудовал для этого!!!!!
- Ага.
Цяо Кенан ничего не сказал вслух, но внутри всё кричало: «Эротоман, сексуальный маньяк!» Тем не менее, он послушно схватился за поручень. Это значительно облегчило действия Лу Синьчжи, он выпустил его из рук и прижался к губам Цяо Кенана, и проследовал поцелуями от губ до его груди; по уже установившейся традиции ущипнул его напряжённо торчащие соски и в заключение щёлкнул каждый сосок пальцами.
- Ты вроде говорил, что они подросли?
- …
«Твоими стараниями». Соски Цяо Кенана действительно стали чрезмерно чувствительны, настолько, что малейшее трение, даже о ткань рубашки, вызывало боль, он уже подумывал, не купить ли ему специальные стикеры-наклейки на ареолы. Лу Синьчжи на этот раз не задержался долго на этом месте, у него на сегодня для забавы были приготовлены другие штучки-дрючки.
Он присел на корточки, и его мужественное лицо оказалось нос к носу с задорно торчащим членом парня, благоухающим сладким запахом геля для душа. Он погрузил руку во влажные лобковые волосы Цяо Кенана, перебирая их пальцами, взял в ладонь яйца, взвесил, потом принялся мять и наглаживать его задницу.
От такого извращённого способа дразнить Цяо Кенан возмущённо закатил глаза к потолку, но протестовать ему было неохота. «Издеваешься, как над собачонкой!» Лу Синьчжи понимал, что Цяо Кенану это не по сердцу. Он сложил губы в ехидную улыбку, говоря про себя: «подожди, сейчас я заставлю тебя стонать и плакать, и умолять гэ-гэ о пощаде».
Он подсунул одну руку под спину Цяо Кенана, поддерживая его за талию, другую руку подвёл под колено и поднял его ногу.
Цяо Кенан:
- ?
Он испуганно отшатнулся и безотчётно ухватился крепче за поручень, неожиданно это помогло действиям Лу Синьчжи, и обе его ноги оказались закинуты на широкие плечи мужчины, а весь «хозяйственный двор с пристройками» со всей откровенностью раскрылся перед его лицом. Теперь его тело всем своим весом опиралось на поручень и плечи Лу Синьчжи.
- Ты…
- Мы же договорились, что я вознагражу тебя.
Договорив, Лу Синьчжи своим прекрасным ртом захватил одно яичко, приподнимая его языком, одновременно посасывая и намеренно прикусывая зубами волосы. Голова Цяо Кенана просто горела:
- О, Боже…
Второй раз он испытывал на себе оральные ласки Лу Синьчжи, в прошлый раз это было наполовину куплено, наполовину подарено, на этот раз всё происходило полностью в соответствии с личными предпочтениями Лу Синьчжи.
Вдоволь натешившись с мошонкой Цяо Кенана, он переключился на облизывание ствола, забрал в рот головку и помогая себе рукой, медленно сдвинул вниз кожу. Под всхлипывания Цяо Кенана стянута крайняя плоть, румяная головка члена не скрываясь, полностью открылась на воздухе и сразу была встречена ртом Лу Синьчжи; его язык пощекотал уретру, обвёл контур головки вдоль венечной бороздки и принялся вылизывать, как сладкое мороженое.
Поясница Цяо Кенана налилась тяжестью, низ живота как будто плавился.
- Ах… А-а…
Он скрестил ноги на шее Лу Синьчжи, сдавил коленями его голову, инстинктивно выпрямил спину и направил член в его рот. Лу Синьчжи только усмехнулся, но и не подумал отказываться, только немного отрегулировал положение тела, расслабил горло и взял сразу глубоко, делая минет с проглотом.
16. Айфэй, чего ты ждёшь, ну-ка быстренько обслужи Нас.
(;;;;;;; - так выглядит название главы, где ;; , ;if;i - любимая наложница (также в шутку); ;, zh;n - 1) я; мой 2) официально: Мы – император о себе, со времён династии Цинь)
Лу Синьчжи только усмехнулся, но и не подумал отказываться, только немного отрегулировал положение тела, расслабил горло и взял сразу глубоко, делая минет с проглотом. Цяо Кенан был на грани помешательства.
- А-аа… А-аа…
Полость рта плотно обхватила стебель, член погрузился в горячую глотку, как в жерло вулкана. Лу Синьчжи постоянно совершал глотательные движения, вбирая в себя член, а Цяо Кенан кайфовал. Если бы его не беспокоила опасность глубокого минета, он бы просто зажал голову Лу Синьчжи и со всей свирепой яростью протаранил бы его глотку.
В его голове не осталось ни одной мысли. Су Пэй тоже оказывал ему оральные ласки, но никогда не брал глубоко. Глаза Цяо Кенана разбежались в разные стороны, изо рта текла слюна прямо на грудь, но он не замечал этого. Еле ворочая языком, он просипел:
- Я… Я хочу кончить…
Лу Синьчжи что-то невнятно булькнул, не разжимая рта, потом позволил члену немного «сдать назад» и принялся активно работать ртом, натягивая его на член взад-вперёд. Это было так круто, что Цяо Кенану захотелось немедленно извлечь свой член изо рта. Он правда уже на пределе… и скоро не выдержит… В этот момент два пальца Лу Синьчжи проникли в его анус и нажали на простату. К этому Цяо Кенан был не готов, его зрачки сузились, расслабленная уретра завибрировала, бурными толчками исторгая семя… так неожиданно. Он кончил в рот Лу Синьчжи и тут же на несколько секунд вырубился.
- Ты…
Цяо Кенан только громко дышал, не в силах произнести ни слова. Лу Синьчжи выплюнул его обмякший член, поднял голову и глядя в его мутные глаза, открыл рот. Лицо Цяо Кенана занялось пламенем: рот Лу Синьчжи был полон его семенем. Лу Синьчжи широко улыбнулся и выплюнул белую слизь.
Цяо Кенан безмолвно взирал на него. Кто бы сейчас подсказал ему, каким образом ему выразить чувства?
- Ну как, круто? – спросил Лу Синьчжи, прополоскав рот.
Цяо Кенан показал большой палец. Победило молчание. Лу Синьчжи снова улыбнулся:
- Тогда ты должен ответно вознаградить меня.
Он присел на край ванны и развёл ноги, открывая доступ к своему внушительному и грозному прибору. Цяо Кенан понимал, что теперь ему не отвертеться, послушно приблизился и опустился на колени между ног мужчины; в глубине души он понимал правильность того, что двое мужчин взаимно оказывают друг другу оральные ласки. Но по своему положению они далеки, как небо и земля, и как сдвинуть эту стену, если человек просто играет с ним? Если Лу Синьчжи сейчас сидит перед ним с таким видом, словно император перед наложницей, «айфэй, чего ты ждёшь, ну-ка быстренько обслужи Нас»?
Цяо Кенана угнетала несправедливость существующего положения, тем не менее, он склонился, взял в руку член мужчины и попробовал лизнуть его. Поначалу что-то внутри противилось этому.
- Ха-а…
В громком вздохе Лу Синьчжи слышалось явное удовольствие. Цяо Кенан подумал и решил, быть по сему. Сколько поколений его предков служили вышестоящим, и наконец, должен же он, получив в подарок персик, преподнести в ответ сливу. Постижение этой простой истины придало больше стараний его языку, который тут же тщательно прочертил кончиком все выпуклые вены, причудливым узором покрывающие орудие любви, обе руки скользнули вниз, перебирая пальцами тугую мошонку мужчины и слегка касаясь места в промежности позади неё.
Он широко открыл рот и погрузил туда головку члена Лу Синьчжи, опасаясь, что сейчас порвутся губы. Он знал, что у Лу Синьчжи большой пенис, но только сейчас понял, насколько… он не ожидал, что его будет так трудно проглотить!
С трудом сдержав рвотный позыв, он вынул член изо рта, постарался максимально расслабить мышцы подбородка и снова атаковал член, на этот раз ему удалось поглотить его до половины, но дальше дело не пошло. Лу Синьчжи погладил его щёки и сказал низким, слегка охрипшим голосом:
- Старайся хорошенько.
«Как скажешь». Цяо Кенан заглатывал половину члена, оставшуюся «не пристроенной» вторую половину дрочил рукой. Осваивая науку, преподанную ему Лу Синьчжи, он тем же приёмом сдвинул кожу крайней плоти вниз и языком обрисовал всю головку, во всех направлениях, и даже слегка припахивающую каплю слизи, выделившуюся из устья, слизал дочиста. Устье – очень чувствительное место, дыхание Лу Синьчжи участилось, поглаживая уши Цяо Кенана, он похвалил:
- Ты неплохо работаешь ртом.
«Какая чушь», подумал Цяо Кенан. У него, конечно, плохо получалось вставить Су Пэю, но если уж и оральный секс был никудышным, то Су Пэй вполне обоснованно нарушил верность. Лу Синьчжи прокряхтел:
- Как жаль… что рот маловат.
Цяо Кенан как обычно про себя ответил: «Это не рот маловат, это член у тебя слишком великоват!», продолжая обслуживать ртом и рукой. Член во рту разбухал и периодически вздрагивал, видимо, в предвестье эякуляции. Цяо Кенан слегка поднял взгляд вверх в немом вопросе по поводу «мнения» Лу Синьчжи, он был готов ко всему, кроме глотания спермы. Лу Синьчжи погладил его по голове и заглянув в подёрнутые влагой глаза, откровенно сказал:
- Я хочу кончить тебе на лицо… Как тебе это?
Цяо Кенан изумлённо распахнул глаза, его удивило не требование Лу Синьчжи, а вопрос… «Как тебе это?» Подумать только, Лу Синьчжи с его раздутым высокомерием, с каких это пор он настолько смягчился, что стал интересоваться мнением партнёра? Цяо Кенан опешил, но сразу вынул член Лу Синьчжи изо рта и прижался к головке лицом, помогая ему кончить. Минет – это само по себе, глотание спермы само по себе, а вот эякуляция на лицо… совсем другое дело. Вопреки ожиданиям Цяо Кенана, это оказалось даже приятно, и он не отстранился ни на секунду.
Он опустил глаза, не осмеливаясь смотреть в лицо Лу Синьчжи, чувствуя, что если на нём появится выражение презрения, он этого не перенесёт, поэтому он предпочёл сосредоточить взгляд на пульсирующем члене. И упустил пламенный блеск, сверкнувший в глазах Лу Синьчжи и тут же исчезнувший. Головка члена Лу Синьчжи испускала всё больше выделений, увлажняя ладонь Цяо Кенана.
Опутанный сетью набухших вен член внезапно вздулся и сразу сократился, выплеснув первую порцию спермы, затем вторую и третью, полностью заливая лицо Цяо Кенана. Обжигающее ощущение… Как будто кожу его лица залило расплавленным костным мозгом, густая жидкость, немного задержавшись на его щеках, начала медленно стекать вниз.
От бурного дыхания Лу Синьчжи его живот опускался и поднимался, играя мышцами. Увидев несколько пришибленный вид Цяо Кенана, он не удержался и погладил его по лицу:
- Вставай, я тебя умою.
Его голос, движения, выражение лица… Во всём была какая-то неизбывная, щемящая нежность. Цяо Кенан бездумно встал, бездумно позволил партнёру отвести себя в душевую кабинку и умыть, бездумно подставил губы под поцелуй. Лу Синьчжи так хорошо обласкал его распухшие, болезненно ноющие губы, так нежно и легко целовал его; сильный язык мужчины вылизал каждый пострадавший мускул, его руки мягко массировали затёкшие щёки, и боль постепенно уходила. На смену ей в сердце Цяо Кенана заползало странное чувство: только что они занимались непристойными делами, и вдруг откуда-то со дна души поднялось нечто, похожее на влюблённость. Слишком тёплое, слишком нежное, липучее, вызывающее смутное сопротивление и страх попасть в зависимость… И тем не менее, такое хорошее.
Настолько хорошее, что он не смог заставить себя обнять Лу Синьчжи в ответ. Он считал, что так не должно быть. Для него и Лу Синьчжи такое категорически неприемлемо, нет, только не с ним. Он слегка упёрся руками в плечи Лу Синьчжи, заставляя их губы разъединиться.
Лу Синьчжи:
- ?
Цяо Кенан улыбнулся, повернулся к нему спиной, потом, опираясь на стену, оглянулся и развёл руками половинки ягодиц, обнажая розовую маленькую дырочку. Взгляд Лу Синьчжи потемнел, в нём больше не было ни тепла, ни нежности, словно щёлкнул некий переключатель, и теперь его глаза сверкали дикой агрессией. Цяо Кенан подумал, что это очень хорошо, ведь именно этого он хочет. Именно так и надо относиться к их связи.
Сохраняя эту позорную позу, он открыл рот и произнёс грязные слова:
- Давай, трахни меня.
Лу Синьчжи не двигался. Цяо Кенан прогнулся в пояснице, принимая ещё более развратное положение и ещё больше открывая весь свой «задний двор». Он только что сделал очистку, что равнозначно расширению со смазкой, весь кишечный канал был влажным, размягчённым, готовым к проникновению.
- Брат…
Взгляд влажный, в глазах светится сплошной соблазн. Всё тело Лу Синьчжи напряглось, и он наконец-то приблизился. Обеими руками взялся за оттопыренную задницу Цяо Кенана, и снова затвердевшим членом потёрся туда-обратно вдоль отверстия. Убедившись, что оно достаточно скользкое, Лу Синьчжи надел презерватив и одним плавным движением погрузился до конца.
- А-ааа…… - запрокинув голову, заорал Цяо Кенан.
На что Лу Синьчжи безжалостно ответил:
- Ты плохо научился расслабляться.
Цяо Кенан продолжал орать:
- Ах-хаа… Наоборот, совсем нет, это…это ты плохо трахаешь… А-ааа…
Цяо Кенан отвернулся и прижался лицом к стене в полном замешательстве. Лу Синьчжи поднял его ногу и сделал знак поставить её на то подобие полочки для мыла, пластиковая подставка немного поддерживала вес, и им обоим стало намного легче.
Лу Синьчжи свирепо впился рукой в его задницу и немного сместил её назад, такое положение наиболее подходило для занятий любовью двух мужчин, член Лу Синьчжи получил возможность проникать очень глубоко, и при каждом вхождении с нажимом проходил вдоль его простаты. Стоны Цяо Кенана постепенно меняли тональность, руки царапали гладкую плитку на стене, не имея возможности зацепиться.
Широкие ладони Лу Синьчжи легли сверху, переплелись всеми десятью пальцами, давая ощущение бесконечной близости. Цяо Кенан потянулся рукой вниз, чтобы дать себе разрядку, его тело непрерывно содрогалось в конвульсиях, плечи и спина раскраснелись. Лу Синьчжи наклонился и лизнул его между лопаток. По всему телу Цяо Кенана прошла волна дрожи, и уретра выстрелила семенем.
Второе семяизвержение было несколько пожиже, но более долгим, больше десяти секунд Цяо Кенана била мелкая дрожь.Ощущение оргазма заставило сократиться анус, и это подстегнуло удовольствие Лу Синьчжи. Он пьяным взглядом посмотрел на раскрасневшийся загривок Цяо Кенана, там всё ещё сохранялся след от укуса, которым он наградил его на прошлой неделе в тёмном переулке. Теперь от него остался только выцветший, почти незаметный синяк, если особо не приглядываться, ничего странного не заметишь.
Сознание Лу Синьчжи плавало, и в момент кульминации он снова не сдержался и свирепо вцепился в это же место, обновляя метку…
- А-аа… - Цяо Кенан задохнулся от боли.
«Проклятый Лу Синьчжи, убить тебя мало, @#$&%......»
17. Половина яйца.
Отстрелявшись по два раза в ванной, они перебрались на постель и трахнулись ещё раз, после чего, уставшие и измождённые, уснули почти летаргическим сном. Уже глубоко за полночь Цяо Кенан проснулся и превозмогая боль в пояснице, проковылял в туалет решить назревшие физиологические проблемы, потом ещё раз помылся.
Он взглянул в зеркало над раковиной. Оттуда на него смотрел измотанный мужчина с покрасневшими глазами, но с печатью сытости и довольства во всё лицо. На белой шее багровел след от укуса, наложенный на старую рану, уже начавший наливаться синевой, пока он спал.
Он со стоном закусил нижнюю губу, надел рубашку и трусы, и уже собрался выходить, когда в ванную зашёл Лу Синьчжи.
- Ты почему не спишь?
- Я голодный.
Его весь вечер трахали на пустой желудок, тут кто угодно проснулся бы от голода. Лу Синьчжи хмыкнул:
- Ну, поди, поищи чего-нибудь в холодильнике.
Раз хозяин сказал, Цяо Кенан, естественно, не стал церемониться. Он вышел в гостиную, на ощупь добрался до кухни и застыл перед огромным трёхдверным холодильником. В голодном нетерпении раскрыл дверцы…
- …
Не поверив своим глазам, он закрыл дверцы, покрутил головой, проморгался, потом распахнул снова – та же картина. Лицо Цяо Кенана вытянулось, но он не намерен был сдаваться, выдвинул нижний ящик – пусто; заглянул в соседнее морозильное отделение – пусто. Во всём этом огромном морозильном шкафу были только лёд и одно яйцо. У Цяо Кенана попросту сердце оборвалось: «Ну нельзя же быть таким человеком!» Он схватил это несчастное яйцо и задыхаясь от возмущения, кинулся к Лу Синьчжи:
- Ты сказал мне поесть, а что тут есть, что тут есть, что? А?!
Лу Синьчжи скользнул по нему невозмутимым взглядом и перевёл его на яйцо, выражение его лица говорило: «А то, что в твоих руках, разве не еда?» Цяо Кенан готов был расплакаться, сейчас ночь, а рядом с домом Лу Синьчжи даже сраного придорожного супермаркета не наблюдалось, это просто невыносимо.
Бережно прижав к груди яйцо, Цяо Кенан вернулся в кухню, раздумывая, пожарить его или лучше сварить, в результате обнаружил, что в доме Лу Синьчжи нет даже сковородки… У Цяо Кенана не осталось сил даже на насмешки. На его счастье отыскался железный ковшик. Он налил воды, опустил туда яйцо и поставил варить, оу-е-ее…
Растерянный, он стоял возле газовой плиты в тоскливом ожидании, пока сварится яйцо. Долго не слыша никаких движений из кухни, Лу Синьчжи с любопытством заглянул:
- Что ты делаешь?
Цяо Кенан удостоил его косым взглядом:
- В твоём доме есть соль?
Лу Синьчжи покачал головой. Злости Цяо Кенана не было предела. «Чтоб ты провалился, Волшебник!» Вслух он сказал:
- Слетай-ка в другое измерение и достань волшебную суму!
Лу Синьчжи непонимающе посмотрел на него и сказал только:
- Я не держу дома еду.
Это было выше понимания Цяо Кенана:
- Тогда откуда взялось яйцо?
Лу Синьчжи невозмутимо ответил:
- Холодильник снёс.
Цяо Кенан посмотрел на него пренебрежительно, выражая презрение к неуместному юмору. Лу Синьчжи улыбнулся:
- Я умею готовить яйца на пару в микроволновке.
И почему это показалось Цяо Кенану ещё более удивительным, чем холодильник, снёсший яйцо? Теперь в его глазах Лу Синьчжи просто никчёмный недотёпа, который пять злаков друг от друга отличить не может, всё, что он умеет в жизни, это работать как идиот.
(Пять злаков из идиомы – это пять основных продовольственных культур, обычно: рис, просо, ячмень, пшеница, бобы; образно о человеке, не приспособленном к жизни, не разбирающемся в хозяйственных вопросах).
Он обнял себя за плечи и просто стоял и ждал. Странно, но Лу Синьчжи никуда не ушёл, и тоже стоял, засунув руки в карманы пижамных штанов, с безучастным лицом, неизвестно, о чём думая. Цяо Кенан не включал свет (потому что не нашёл, где он включается), на кухню проникал свет из гостиной, на плите горел огонь, отражаясь живыми отсветами на его миловидном лице, и Лу Синьчжи изучал его.
Тип лица Цяо Кенана нельзя отнести к мужественному, скорее, в нём было что-то детское. Когда он только пришёл в контору, там был принят курс на европейско-американский стандарт здоровой красоты, теперь больше склонялись к изящному подиумному стилю Южной Кореи и Японии. Большие, одухотворённые глаза в опахалах длинных ресниц, во время поцелуя, когда их лица прижаты близко друг к другу, эти ресницы, подобно вееру, обмахивают его лицо и сладко щекочут щёки.
Сейчас на нём только рубашка, небрежно застёгнутая на несколько пуговиц, на обнажённой шее виднеется оставленный им сегодня след от укуса. Лу Синьчжи никогда не оставлял меток на телах своих партнёров, но почему-то Цяо Кенан пробудил в нём такое своенравное желание. Ему было интересно смотреть, с каким сконфуженным видом Цяо Кенан объяснял это сотрудникам конторы.
Лу Синьчжи не мог отрицать, что Цяо Кенан пробуждает в нём грязные желания; его реакции отличала искренность, ненаигранность, отсутствие жеманства, и хотя он многие его слова не понимал, однако, рядом с ним чувствовал себя счастливым. Возможно, он был бы более счастлив, если бы занялся с ним другими делами, но сейчас ему было хорошо даже просто находиться здесь, смотреть на него, ждать вместе с ним, когда, наконец, сварится это глупое яйцо.
Ясное дело, он гораздо больше думал о том, стоит или не стоит завалить его прямо в кухне, разложить на кухонном столе и отделать ещё разок. Почувствовав давление его взгляда, Цяо Кенан повёл плечами и не глядя на него, сказал:
- Даже не думай об этом.
- ?
На полном серьёзе Цяо Кенан донёс до него свою мысль:
- Даже если ты очень голодный, я не поделюсь с тобой этим яйцом.
Вода закипела, яйцо сварилось, и Цяо Кенан, радуясь, что в ковшике остался ещё и отвар от яйца, извлёк яйцо, перенёс его в посудную раковину, пустил холодную воду и принялся очищать яйцо от скорлупы. Лу Синьчжи заворожённо следил за алгоритмом его действий, как за чем-то сверхъестественным:
- Оказывается, можно очищать яйцо таким способом…
Цяо Кенан:
- А ты разве не так очищаешь?
- Я жду, пока яйцо остынет.
- …
Облупив яйцо, Цяо Кенан торопливо отправил его себе в рот, откусил, но тут снова споткнулся о нацеленный на него неотступный взгляд Лу Синьчжи и едва не подавился.
- Не смотри на меня так, я всё равно не буду с тобой делиться.
- О… - ответил Лу Синьчжи, но его глаза неотрывно смотрели на половинку белого яйца в руке Цяо Кенана.
Представьте себе хищного зверя, который не сводит с вас глаз, пылающих зелёным огнём, отступить теперь будет немного… глупо? Под этим взглядом Цяо Кенана одолела нерешительность, ведь это яйцо изначально принадлежало Лу Синьчжи. Он же не виноват, что в его холодильнике не оказалось другой еды, и отсутствие соли ничего не меняет. Сосредоточившись на одном определённом деле, этот человек специализируется на искусстве секса…
И Цяо Кенан вдруг понял, что не сможет проглотить оставшуюся половину яйца, и лучше всё-таки поделиться.
- Иди сюда, я дам тебе.
Лу Синьчжи сверкнул глазами, помолчал и подошёл.
- На…
Лу Синьчжи опустил голову и съел из руки Цяо Кенана оставшуюся половинку яйца. Не насытившийся язык Лу Синьчжи облизал всю его ладонь до самых кончиков пальцев, и неожиданно словно мелкие разряды тока начали впиваться иголочками в кожу, побежали по всему телу, отключая мозг и лишая возможности двигаться.
Лу Синьчжи улыбаясь, поднял голову и слизнул с губ Цяо Кенана остатки яичного желтка:
- М-мм, как вкусно.
В его блестящих глазах трепетали волны света, Цяо Кенан впервые видел, чтобы он улыбался так искренне и чисто, улыбался до глубины глаз.
Лу Синьчжи говорил вполне искренне. Он вполне серьёзно полагал, что половинка яйца, съеденная из рук Цяо Кенана, самая вкусная.
Он с детства любил яйца, потому что их нельзя было есть в любое время. В детском доме яйца давали только раз в неделю, и порой случалось, что другие дети отнимали у него яйцо. Никто никогда не кормил его яйцами, особенно теперь, когда он может есть сколько угодно яиц, а это – всего лишь половинка яйца, казалось бы, ничего особенного. Но он чувствовал, что эта половинка такая вкусная, совсем как в детстве, когда он ел яйца только раз в неделю.
Вот такие чувства бродили сейчас в душе Лу Синьчжи, он посмотрел на глупый вид Цяо Кенана, в сердце нахлынула жалость вперемешку с желанием, что естественно привело к поцелую.
18. Предлагаю попробовать новый вкус.
Похолодало. Незаметно подкрадывалась зима. Нудный дождь за окном вот уже полмесяца размеренно стучал в окна, вызывая отвращение. В такое время обычно бывает приятно, когда рядом есть кто-то тёплый. Его «отношения» с Лу Синьчжи протекали более-менее гладко, по крайней мере все выходные они проводили вместе в его доме.
Цяо Кенан успешно закончил стажировку и после того, как вступил в профсоюз адвокатов и зарегистрировался в суде, получив возможность самостоятельно вести дела, его статус также сменился с адвоката-стажёра на помощника адвоката Лу Синьчжи.
В холодильнике Лу Синьчжи по-прежнему не водилось ничего, кроме яиц. Перед приездом Цяо Кенан приладился покупать лапшу быстрого приготовления или что-то, что можно быстро разогреть в микроволновке, иногда он успевал взять в каком-нибудь кафе еду на вынос. Поев, мужчины выбрасывали остатки, не оставляя ни крошки.
Кто-то сказал, что об уровне достатка можно судить по содержимому холодильника. Но хотя дом Лу Синьчжи был большой и роскошный, по мнению Цяо Кенана это была всего лишь иллюзия, пустота холодильника порождала ощущение полной нищеты.
Ночью Цяо Кенан проснулся на кровати King Size, рядом никого не было. В доме Лу Синьчжи работал центральный кондиционер, поддерживая постоянную температуру круглый год, но когда человек спит на такой большой кровати один, он всё равно может замёрзнуть. Времени больше двенадцати, уже понедельник. Утром надо будет собираться на работу.
Он привёл себя в порядок, но уходя из дома, увидел свет, льющийся через неприкрытую дверь кабинета Лу Синьчжи. Он подошёл к двери, постучал и отчётливо проговорил:
- Я возвращаюсь домой.
С тех пор, как они переспали в первый раз, они поддерживали физические отношения вот уже три месяца, но не переступали определённой границы, за которой каждый был сам по себе. Цяо Кенан никогда не приходил без приглашения, и несмотря на то, что у него был ключ от дома Лу Синьчжи, он предпочитал звонить в дверь, чтобы убедиться, что его здесь действительно ждут, и только тогда позволял себе воспользоваться ключом.
Лу Синьчжи ещё ни разу не приглашал его в свой кабинет, вплоть до того, что даже в щёлку не позволял заглянуть. Цяо Кенан узнал, что это кабинет, когда однажды собрался уходить и не нашёл Лу Синьчжи. Он не осмелился нахально бродить в поисках по дому и просто остановился посреди гостиной и крикнул:
- Лу Синьчжи, я ухожу!..
Получилось очень похоже на прощание на вокзале. Лу Синьчжи тогда сказал ему:
- Впредь, если ты не увидишь меня, значит, я в кабинете. Просто постучи в дверь и скажи, я всё услышу.
Цяо Кенан ответил:
- Я понял.
Цяо Кенана по большому счёту не интересовал его кабинет. Они и так работали вместе целыми днями, не хватало ещё после работы обсуждать служебные дела. Хотя как-то однажды Лу Синьчжи трахал его сзади и заставлял читать по памяти статьи закона, а у него не получалось. Короче… надрал он ему задницу, в буквальном и в переносном смыслах. Пришлось учить законодательный Кодекс наизусть. В результате его юридические познания выросли, как на дрожжах…
Несколько раз, выступая в суде, он подкреплял свои слова тезисами из закона, которые цитировал наизусть. Знакомый прокурор после процесса похлопал его по плечу:
- Недурно, ты очень продвинулся, чувствуется, что каждый вечер ты усердно работаешь.
И прицокнул языком, выражая одобрение. Кто бы знал, что в этот момент Цяо Кенану было так плохо, что словами не передать. Он только и мог сказать:
- Да…
Своего рода извращённая игра в закон, «и как Вам только не стыдно до такого додуматься!» У Цяо Кенана от воспоминаний навернулись слёзы на глаза: он был таким прекрасным, таким правильным молодым человеком, как он мог за какие-то три месяца так безвозвратно пропасть?
Как раз в момент его сентиментальной рефлексии раздался голос Лу Синьчжи:
- Я провожу тебя.
- Да? Не надо, сейчас ещё ходит транспорт.
Лу Синьчжи:
- Подожди меня в гостиной.
Цяо Кенан потрогал нос, «ладно, слушаюсь, хозяин». Цяо Кенан прошёл в гостиную. Посчитав, что Лу Синьчжи для того, чтобы одеться, понадобится минут десять, он решил пока посмотреть телевизор. Ага, экран в полтора метра по диагонали! Вот было бы классно подключить сюда компьютерную игру, ему и впрямь захотелось принести сюда свою приставку PlayStation 3. Интересно, ведь Лу Синьчжи в детстве наверняка не играл в видеоигры, можно воспользоваться возможностью подключить и привести в действие, хе-хе…
Так радостно думал Цяо Кенан. «А-ах, а-аах, шлёп, шлёп, о-оо, да-аа…» - понеслись из телевизора недвусмысленные звуки. Когда Лу Синьчжи вышел из спальни, и увидел во весь экран развратные кадры с изящным красивым юношей в главной роли, его брови переплелись в тесный узел. Даже бросив случайный взгляд, можно было понять, что эта «звезда экрана» чем-то похожа на Ань Жюле.
Он вспомнил, что Цяо Кенан и Ань Жюле близкие друзья, и даже то, что Цяо Кенан как-то говорил, что ему нравится такой тип внешности. Лу Синьчжи понимал, что это ничего не значит, но отчего-то сдавило грудь и дышать стало трудно. Иметь еду в своей тарелке и при этом заглядывать в кастрюлю, это как расценивать? Лу Синьчжи поднял брови, думая про себя: «Хорошо, придётся впредь приучить тебя эякулировать только через задний привод, *я посмотрю, как ты потом сможешь пялить всех этих прекрасных юношей. Лучше сначала отделать его так, а потом ещё раз вот этак, мня-мм».
(*Считается, что у истинных пассивов без стимуляции заднего прохода даже не встаёт; именно поэтому знаменитый король-педик Эдуард II Английский, ложась в постель со своей женой Изабеллой Французской, дабы зачать наследника, брал туда с собой своего любовника, гасконского баронета Гавестона Пирса, о чём писала Изабелла в своих дневниках).
Таким образом, у обоих имелся топор за пазухой, у каждого свой. Цяо Кенан затылком почувствовал какой-то холод, обернулся и увидел стоящего позади Лу Синьчжи с каким-то неопределённым выражением на насупленном лице. Он поднял руку с пультом, выключил телевизор и спросил:
- С тобой всё хорошо?
- Угу.
О чём он там бормочет? На лице Лу Синьчжи написано явное неудовольствие, смысл его мрачного взгляда прочесть невозможно. Цяо Кенан предположил, что он вероятно оторвал его от работы, поэтому он такой недовольный.
- Эй, ты не обязан провожать меня, я же не женщина.
Лу Синьчжи окатил его холодным взглядом:
- Если бы ты был женщиной, тебя бы здесь не было.
Поистине, прямой манифест геев. Цяо Кенан подчинился, и они спустились на лифте в подземный гараж. У Лу Синьчжи там стояли три машины: чёрная Audi, серый Jaguar и красный Ferrari. У Цяо Кенана возникла глубокая уверенность, что именно последний автомобиль раскрывает подлинную сущность Лу Синьчжи – циничная сволочь.
Увидев, как заблестели его глаза, ошалело уставившиеся на три автомобиля, Лу Синьчжи не удержался от улыбки. В чистом взгляде Цяо Кенана был только свойственный мужчинам восторг от созерцания хороших автомобилей и ни капли алчной зависти. Немного подумав, Лу Синьчжи предложил:
- Если тебе нравится, я подарю тебе один.
- Да?
- Выбирай любой.
Непонятно, всерьёз говорит или шутит. Может, просто хочет посмотреть, как отреагирует этот парнишка. Цяо Кенан, вытаращив глаза, посмотрел сначала на машины, потом на Лу Синьчжи, словно пытался рассмотреть, нет ли у него случайно какой-то пробоины в голове, может, нужно вызвать скорую.
Нет, он конечно очень тронут, но реальные обстоятельства таковы, что он просто не в состоянии содержать автомобиль! Содержать автомобиль дороже, чем вырастить ребёнка. Не говоря о том, что он может по неосторожности во что-то врезаться, даже затраты на профилактический ремонт не впишутся в его месячную зарплату.
Более того, как только он примет в подарок от Лу Синьчжи что-то действительно ценное, сразу изменится характер отношений между ними. Вместо партнёра для секса он станет альфонсом; первое во всяком случае подразумевает «друг», а второе – нахлебник, и перевернуть всё обратно он никогда не сможет. Хотя, он и сейчас ничего не может изменить…
По характеру Цяо Кенан был прост, но не глуп, он понимал, что какие-то вещи зарабатываются, а какие-то нужно заслужить, как награду. Он покачал головой:
- Нет. Не будем говорить о том, что я не могу себе этого позволить, но ни одна из этих трёх машин не подходит для моего возраста и не соответствует моему статусу. Поэтому спасибо за награду, господин Лу, я высоко ценю Вашу любезность, но вынужден отказаться.
Договорив, Цяо Кенан скромно поклонился, как дворцовая служанка прошлых эпох, а в глазах что-то блеснуло, похожее на прозрачную родниковую воду, то ли слёзы, то ли блики света.
Лу Синьчжи заметил этот блеск и улыбнулся. Отказ Цяо Кенана был вполне ожидаем, вот только он предполагал, что тот встанет в позу «лучше умру, чем опозорюсь», что-то типа «ты унижаешь моё достоинство», и не ожидал, что отказ будет на таком… хорошем уровне.
Он вежливо, без ложного высокомерия и с достоинством, понятно и тактично высказал свои резоны, и показал уважение к престижу дарителя, не позволив ему почувствовать себя оскорблённым отказом. Оказывается, этот паренёк не так прост, он умеет анализировать ситуацию и в зависимости от этого может быть и легкомысленным, и серьёзным. Лу Синьчжи погладил его по щеке и со вздохом сказал:
- Ты уникум.
Цяо Кенан удивился:
- Да?
Он подумал… Не следует ли эти слова применить к Тин Дину? А Лу Синьчжи подумал, возможно, он с самого начала выбрал неверный стиль общения с ним?
Каждый мужчина, стремящийся достичь вершины в карьере, надеется, что среди его подчинённых найдутся люди, достойные унаследовать и продолжить его деяния. Именно таким образом адвокатская контора Юйвэнь получила немало «последователей», и эта традиция совсем не изменилась с древнейших времён. Лу Синьчжи тоже задумывался, особенно в свете грядущей политической карьеры, о том, что человеческие связи важнее чего-либо, и что ему обязательно потребуется группа последователей, которые будут поддерживать его.
И просто нужен человек рядом, близкий, схожий во мнениях, которого ещё не факт, что получишь, даже если ты выберешь его одного из ста. Прежде Цяо Кенан всегда был несколько рассеян; конечно, он добросовестно работал и всегда с готовностью и вниманием выслушивал любые наставления, но ему немного не хватало внутренней силы.
Теперь его поведение гораздо корректнее, он стал активнее в деловом отношении, его помыслы чисты, и сейчас Лу Синьчжи не отрицал, что у него возникают идеи немного исправить их отношения. Только… он заметил, что независимо от того, как будут развиваться их отношения в дальнейшем, он не хотел бы, чтобы они превратились в настороженные отношения между учеником и наставником.
Цяо Кенан:
- ?
Рука мужчины задержалась на его лице, нежно щекоча кожу, похоже, эти прикосновения не имели никакого плотского подтекста. Удивлённый Цяо Кенан не знал, как реагировать, сейчас Лу Синьчжи смотрел на него просто с дружеским интересом. Цяо Кенан открыл рот:
- Лу…
Но его слова прервал поцелуй. Губы мужчины долго, мягко и нежно ласкали его губы, прежде чем войти языком. В отличие от обычных поцелуев в постели, в этом поцелуе не было грубого вожделения, он был более интимным и долгим. Цяо Кенан невольно отпрянул, но его крепко держали за подбородок, вынуждая открыть рот, чтобы язык Лу Синьчжи мог проникнуть глубже, вылизывая каждый миллиметр. Дыхание мужчины несло отчётливый привкус Marlboro. Цяо Кенан ненавидел табачный дым, но к этому мужчине это не имело отношения.
Хорошо, что это место располагалось в такой глуши, потому что Лу Синьчжи избегал попадать в объективы фотоаппаратов. Цяо Кенан понимал, что этот поцелуй не совсем правильный, но как всегда не смог устоять; он тонул в этом поцелуе, он пил его, как одержимый и пьянел; вся грудь горела, а он никак не мог насытиться, пропитываясь этим поцелуем, как наркотиком. Точно так же Лу Синьчжи целовал его, когда он скормил ему половинку яйца; потом ещё несколько раз целовал с таким же непонятным настроением, и он стремился избегать таких поцелуев, потому что боялся их, боялся привыкнуть, пристраститься; он избегал вплоть до того, что даже добровольно раздевался, чтобы соблазнить, чтобы обратить тёплые любовные чувства в грубую страсть, но… он не ожидал, что Лу Синьчжи в такое время, в таком месте застанет его врасплох.
И теперь плотину чувств прорвало, неистовая, больше не подвластная ему сила сокрушала последние рубежи его обороны. Лу Синьчжи, его H;agen-Dazs, которого он добился, который ел три месяца и полагал, что ему уже надоело, вдруг открылся перед ним с новой стороны, предлагая попробовать новый вкус. И Цяо Кенану как раз позарез было необходимо этот новый продукт отведать…
Так что, уста могут сколько угодно твердить «нет», а тело будет искренне наслаждаться множеством «проделок» Лу Синьчжи.
19. Пустой и полный.
Лу Синьчжи оторвался от его губ, по выражению его лица нельзя было понять, о чём он думает, он только сказал:
- Выбери автомобиль, на котором я отвезу тебя домой.
В душе Цяо Кенана все симпатии конечно были отданы красному Ferrari, однако это слишком пижонская машина, а им совсем нежелательно привлекать к себе излишнее внимание, поэтому вслух он сказал:
- Тогда Ауди, это мне как-то привычнее.
Лу Синьчжи помолчал, погладил его по голове и не стал возражать. Дом Лу Синьчжи располагался поблизости от морского побережья. Когда Цяо Кенан пришёл сюда впервые, он удивлённо сказал:
- Я думал, ты живёшь в городе.
Видимо, этот человек предпочитал тишину городской суете и беспокойству.
- В городе слишком шумно, - просто сказал Лу Синьчжи.
Цяо Кенан подумал и согласился, а ведь верно. Если бы не плохое транспортное сообщение, Цяо Кенан тоже не отказался бы жить в таком чудесном месте. Дом Лу Синьчжи был у моря, и добирался он сюда на такси, а по утрам видел вдалеке море, и это зрелище заставляло чувствовать себя легко и привольно. Расслабившись, Цяо Кенан подходил к окну и упираясь в него лбом, улыбался и сиял глазами. Его сияющий облик запечатлелся в глазах Лу Синьчжи, и сейчас, повинуясь движению сердца, мужчина вдруг спросил:
- Хочешь посмотреть?
- Э?
- На море.
По правде говоря, море ночью совершенно чёрное, только оживлённая торговая улица поблизости освещала округу радужными огнями, играя бликами света на чёрной воде, вдалеке смутно отсвечивал серым небесный свод, несколько кораблей мерцали огоньками во тьме; пусть даже так, но Цяо Кенан воодушевился, как ребёнок, которого вывели на прогулку:
- С удовольствием!
Когда Лу Синьчжи остановил машину, он поспешил выйти, но его поймали за запястье.
- Что?
- Холодно, прикройся.
И его шею обернули шарфом. Вот уж чего не ожидал он от Лу Синьчжи, даже застеснялся:
- Я ведь уже говорил, я не женщина…
Лу Синьчжи только посмотрел на него и завернул шарф поплотнее:
- Разве только женщины простужаются?
Цяо Кенан погладил нос и засмеялся. Конечно, он не стал отказываться. В этой зоне была спланирована дамба, специально для туристов, желающих полюбоваться морем, но в холодную, промозглую полночь, естественно, никого не было.
Цяо Кенан прислонился к кирпичной кладке, опираясь на неё подбородком. Свежий морской бриз овевал его лицо, забираясь прохладой в волосы, но шее было так тепло, что неугомонные сомнения под тревожный, ритмичный шум прибоя снова зашевелились в душе. Он повернул голову в сторону Лу Синьчжи, тот курил, прислонившись к автомобилю, слабый полночный свет очень привлекательно оттенял его красивые губы. Они так притягивали взгляд, что Цяо Кенан подошёл к нему и выхватил из его пальцев сигарету.
Лу Синьчжи:
- ?
Парень припал к его губам, где только что была сигарета, раскрыл языком его рот и глубоко вдохнул. От горького табачного дыма защипало в носу, зачесалось горло; он закашлялся, потом его мозг медленно охватило чувство лёгкого опьянения.
Когда-то в школе, подстрекаемый одноклассником, он выкурил несколько штук, но не нашёл в этом ничего интересного, кроме вреда здоровью. Он никогда не понимал людей, выкуривающих сигарету за сигаретой, изо дня в день, без остановки.
Теперь, кажется, понял. Он выбросил сигарету, взял за подбородок Лу Синьчжи и пока мужчина не успел отреагировать, накрыл его губы своими. Запах табака во рту у обоих постепенно сливался воедино, Цяо Кенан, схватив мужчину за воротник, прижал его к капоту машины, будоражащая сила его языка нисколько не уступала той, с которой обычно этот мужчина захватывал его.
Вдалеке промелькнул автомобиль, сверкнув фарами, но это нисколько не испортило чудесного ощущения от этого момента. Редкий случай, когда Лу Синьчжи не стал перенимать инициативу и превращать оборону в атаку, он предоставил Цяо Кенану право вести поцелуй, подчиняясь его желанию, до тех пор, пока слюна не переполнила глотки, только тогда они прервались.
Цяо Кенан покраснел до ушей, как хорошо, что незадолго до этого он был выжат досуха, иначе просто позорно кончил бы в штаны. Он только что решился на соблазняющий поцелуй, а его не захотели. Цяо Кенан считал, что он хорошо защищён, однако, стоило только мужчине не обратить внимания на искушение, как вся его уверенность рухнула, как карточный домик, оставив только растерянность.
Это как с курением, поначалу ты не придаёшь ему значения, думая, что у тебя всё под контролем, и вдруг в один прекрасный момент обнаруживаешь, что оно уже подчинило тебя, стоит один день не покурить, и тебя уже ломает.
Он так и держался за воротник Лу Синьчжи, пытаясь в глубокой темноте поймать его взгляд. Наконец, решился:
- Лу Синьчжи.
- Что?
- Мне всё равно, что ты собираешься делать в будущем, но ты должен чётко определиться со мной. Дай мне понимание, что я и кто я для тебя, в твоей жизни.
Цяо Кенан сказал это очень чётко и со всей возможной серьёзностью. Он не хотел ещё раз пройти через то же, что и с Су Пэем. Лу Синьчжи долго молчал.
- … Хорошо.
Похоже, этот ответ успокоил Цяо Кенана. Он положил голову на плечо Лу Синьчжи и потёрся о него. Этот жест, выдающий его беззащитную покорность, заставил сердце Лу Синьчжи дрогнуть. Он невольно замер, потом неуверенно поднял руку и погладил Цяо Кенана по затылку. Густые чёрные волосы вполне соответствовали впечатлению, которое производил этот паренёк, такие же нежные, гладкие, мягкие. И он ещё раз добавил, уже увереннее:
- Хорошо.
Лу Синьчжи отвёз его на машине домой. Цяо Кенан жил в центре города, в старом квартале с узкими улочками, проехать туда было проблематично, поэтому он попросил остановиться на широком проспекте:
- Здесь нормально, я дойду.
- Да.
Лу Синьчжи припарковался, Цяо Кенан отстегнул ремень безопасности и с улыбкой посмотрел на Лу Синьчжи:
- Спасибо, завтра… Нет, уже сегодня увидимся.
Он вышел из машины, прошёл несколько шагов, обернулся и помахал Лу Синьчжи рукой, затем пошёл уже не оборачиваясь. А Лу Синьчжи вышел из машины, привалился к дверце и снова закурил. Шумно затягиваясь, словно вздыхая, он рассуждал сам с собой: «ведь ясно же договорились, встречаемся только для секса, так почему его желания приобретают для меня всё больший вес? А главная засада в том, что есть ещё дневные отношения, и прервать их невозможно, и это только ещё больше всё запутывает. А может быть, суть в том, что я и не хочу ничего прерывать».
Лу Синьчжи посмотрел правде в глаза: за это время Цяо Кенан постепенно занял изрядное место в его сердце, поначалу он не замечал этого, просто не придавал значения и смотрел сквозь пальцы на такое положение. У него всегда были свои идеалы и цели, и ради них он выкладывался весь, без остатка, но сосредоточившись на достижении цели, он оказался в тоскливом одиночестве и неизбежной пустоте, поэтому он жадно искал кого-то, чтобы заключить в объятия и получить хоть немного тепла.
Присутствие Цяо Кенана восполняло все его потребности. Он понятливый, толковый, хорошо информированный и чуткий, а кроме того, имеет чувство меры и очень тактичен. По правде говоря, их «отношения» сейчас складываются так гладко только за счёт Цяо Кенана. Поэтому, не ставя под угрозу свои планы, Лу Синьчжи хотел бы поладить с ним и возможно даже в будущем, если возникнет необходимость, как-то поспособствовать его карьере. Но… это всё, ничего более серьёзного быть не может.
Лу Синьчжи смял в пальцах окурок с несколько большей силой, чем требовалось, словно хотел уничтожить вместе с ним внезапно появившиеся после этой ночи мысли, и сел обратно в машину.
Когда Цяо Кенан вернулся домой, его встретил типичный для одинокого мужчины бардак. Когда он жил вместе с Су Пэем, именно он отвечал за уборку и всегда с неутомимым усердием наводил полную чистоту и порядок. Он до сих пор постоянно вспоминал Су Пэя, просто теперь уже без прежней тревоги и желания убежать. Конечно, эти три года – часть его жизни, много это или мало, однако, достаточно, чтобы в сердце остался след, тем более, Цяо Кенан не относился к разряду неверных и ветреных людей.
Он включил свет, устало сел на маленький диван и огляделся. Если в доме Лу Синьчжи он был как в Космосе, то здесь он чувствовал себя очень уютно. Это не хорошо и не плохо. Он потрогал шарф на шее, такой мягкий, тёплый, и не мог не признать, что материнская забота Лу Синьчжи была ему приятна. Лу Синьчжи дал ему тепло, и ему очень хотелось отплатить ему тем же. Поэтому… пусть будет так, он решил отдать ему «полного» себя и больше не показывать ему даже взглядом, насколько сильно он нуждается в том, чтобы его любили в ответ. Иначе он со своей защитой останется в одиночестве.
20. Шен Журу попал под пули.
В соответствии с прогнозами эта зима выдалась жутко холодной, вследствие чего двое мужчин, ясно понимая, что нарушают установленное изначально равновесие, как всегда не могли сказать «раскрой руки и отпусти», вплоть до того, что даже на работе каждую минуту, каждые четверть часа сожалели, что нельзя крепко обняться и так согреться (и в идеале, конечно, трением вызвать тепло…) «Когда придёт весна, наверное, сразу станет лучше», - не сговариваясь, думали оба.
Как гласит древняя мудрость, «коль на сегодня есть вино, сегодня же и напьёмся». Впрочем, Цяо Кенан по этому поводу не загонялся: раз уж остановить это невозможно, да и бесполезно, он не отталкивал близости с Лу Синьчжи, хотя и оставался непоколебим в своих нравственных устоях.
Он считал, что уже всесторонне готов, как в тех романах, тихонько помолвиться с партнёром и заключить брак, по новостям в газетах он следил за ситуацией и ясно представлял себе всё, что задумал. Разумеется, он в известной степени верил, что Лу Синьчжи не может быть таким… безнравственным. Тем более, что мужчина обещал ему определиться в их отношениях.
В тот день налетели холодные ветры, и выйдя из следственного изолятора, Цяо Кенан невольно начал дрожать. «Твою мать, зима чем дальше, тем злее». Он закутался в тёплый шарф до самого носа. Раньше он просто думал, что Лу Синьчжи подарил ему хорошую вещь для защиты от холода, но потом, обнаружив на этикетке пометку, что это чистый кашемир, похвалил себя за то, что не бросил его в стиральную машину, иначе вещь просто пропала бы.
Увидев, что рабочий день по сути заканчивается, он подумал, стоит ли возвращаться в контору для отчёта. До того холодно, что сейчас лучше всего отправиться домой и нырнуть под ватное одеяло, а ещё лучше поесть горячего хого.
(Хого - китайский самовар или китайский горшок, это не блюдо, а способ приготовления любой еды прямо за обеденным столом. Самоваром называют ещё и потому, что по форме и строению эта конструкция напоминает русский самовар. Ингредиенты могут быть любые: мясо, морепродукты, овощи. В готовый бульон закладываются продукты и по мере готовности – а готовятся они в считанные минуты – поедаются. В одиночку хого есть неинтересно и дорого. Идеально отправляться в ресторан хого компанией из 3-4 человек. Китайский самовар для того и придуман, чтобы есть вместе и общаться, чтобы было весело и недорого. Особенно в холодное время года).
Он вспомнил кое о ком, потоптался в нерешительности и отправил сообщение.
«Можно вечером прийти к тебе?»
Он подумал, что придётся подождать минуту-другую, но не предполагал, что Лу Синьчжи ответит сразу.
«Хорошо».
Очень коротко и сильно…
«Когда будешь дома, сообщи мне».
«Иди первым».
Цяо Кенан:
- …
Он уже раздумывал, как тактично отказаться, но Лу Синьчжи, словно угадав его мысли, следом прислал новое сообщение:
«Очень холодно, а у меня дома тепло».
Эти слова – как прямой удар в сердце. Цяо Кенан понял, что совершенно не может сказать ему «нет». И отбил ответ:
«Хорошо, я понял».
Перед тем, как отправиться в дом Лу Синьчжи, Цяо Кенан решил заглянуть в супермаркет и закупить всё, что нужно для хого, потом, подумав, приобрёл индукционную плиту, к ней прикупил ещё котёл, а заодно и пива. В итоге нагрузился так, что чуть не умер, пока допёр всё это до дома, а по дороге думал, что он, конечно, хорошо ведёт дела и ноги у него сильные, поскольку бегает, а вот остальные части тела слабоваты, и надо заставить Лу Синьчжи что-нибудь придумать, что с этим делать.
За размышлениями он как будто сроднился с тяжестью покупок. Войдя в дом Лу Синьчжи он сразу отнёс всё на кухню. Продукты распихал по полкам в холодильнике; где раньше были только яйца и пустота, теперь лежали разные вкусности, и на душе Цяо Кенана сразу полегчало, словно он выполнил свой долг. И это неудивительно, в переполненном людьми супермаркете, толкая доверху наполненную тележку от витрины к витрине, можно было откровенно заявить, что это – духовное богатство.
Сегодня Лу Синьчжи ушёл на встречу, чтобы побеседовать с одним из фигурантов очередного дела. Предполагалось, что слишком рано он не вернётся, и Цяо Кенан решил воспользоваться джакузи, чтобы принять горячую ванну. До сегодняшнего дня он, бедняжка, трахался с Лу Синьчжи где угодно, но эта ванна использовалась как обычно, без всяких извращений. Он обхватил руками край ванны и вздохнул: «Мы с тобой так устаём на работе…»
Хорошенько помывшись, весь распаренный, раскрасневшийся, он уютно устроился на просторном диване и включил телевизор. Пощёлкал пультом и на одном из каналов наткнулся на сериал «Роза и колокольчик». Во весь полутораметровый экран перед ним предстал великолепный Шен Журу, полный мощи и величия: «Ай Цяо подумала, “Ах, пусть так и будет, вместе с Чжи Цяном мы будем счастливо жить день за днём”. Но Ай Цяо было никак невдомёк, что эта её роковая ошибка в конце концов заставит её увязнуть в преступлениях и грабежах, нет, просто заставит её провалиться в невозвратимую бездну…» *
Бла-бла-бла, ла-ла-ла, после того, как Шен Журу сгустил атмосферу и нагнал страху в этом эпизоде, пошла реклама. Обычно Цяо Кенан смотрел подобные передачи с захватывающим интересом, но сегодня что-то не вставляло, он переключил на другой канал, посмотрел другую программу, но и тут не пошло. Слова Шен Журу, как и предыдущий эпизод, непрерывно крутились в его мозгу, как картинка на бесконечной перемотке.
«Ах, пусть так и будет!.. День за днём. Её роковая ошибка заставит её провалиться в невозвратимую бездну… Откуда никогда не возвращаются… Никогда не возвращаются… Никогда…»
- Долбаный Шен Журу, кто тебе дал право каждый день запугивать людей!
Цяо Кенан подскочил на диване и выключил телевизор таким жестом, как если бы вместо пульта у него в руке был пистолет, а несчастный Шен Журу попал под пули. Через секунду Цяо Кенан понял, что его волнение было необъяснимым и необоснованным, он привёл в порядок мысли и снова включил телевизор, теперь уже другой канал.
И как раз вовремя, началась трансляция звёздного фильма, где звёздный герой сыпал умными фразами, как жемчужинами, направо и налево, а Цяо Кенан только успевал хохотать над очередным перлом. Эту сцену и застал вернувшийся Лу Синьчжи.
Цяо Кенан был одет в свободную толстовку с капюшоном, откинутым на спину, довольно длинные волосы на затылке были ещё слегка влажными. На его бледно-красной от тёплого воздуха шее виднелся след от укуса – конечно, это его метка, он кусал его раз в неделю, хорошо так кусал, закрепляя метку снова и снова, превращая её в клеймо, которое, похоже, уже невозможно уничтожить.
Цяо Кенан, развалившись на диване, смотрел телевизор и хохотал так весело и жизнерадостно, что Лу Синьчжи подумал, «что там такого смешного?» Он подошёл поближе, чтобы посмотреть. Услышав движе-ние, Цяо Кенан обернулся и обратился к нему с улыбкой:
- Ты пришёл?
Лу Синьчжи без слов слегка кивнул ему.
Цяо Кенан утёр слёзы:
- Ха-ха-ха, сколько раз смотрю и всегда так прикольно… такая умора, хочешь вместе посмотрим?
Он передвинул зад, как бы освобождая место Лу Синьчжи. На самом деле, диван был таким большим, что делать это было не обязательно, но он подсознательно надеялся, что Лу Синьчжи сядет рядом с ним. Лу Синьчжи его не разочаровал и сел на освободившееся тёпленькое место. Неизменный аромат Hugo Boss окутал Цяо Кенана, навевая спокойствие, он естественно прислонился к Лу Синьчжи, указывая пальцем на экран:
- Ты не смотри, что это весёлый фильм, тут содержание гораздо глубже; особенно в той сцене реплика императрицы заставляет задуматься: “Я раньше догадывалась об этом, но и предположить не могла, что всё закончится именно так!”
Цяо Кенан говорил взволнованно. Его глаза блестели, в них сверкала порождённая смехом влага, такая же, как тёплый и влажный прекрасный нефрит. Уголки губ приподняты в улыбке, чёрные волосы колеблются, сопровождая каждое его движение, на их кончиках искрятся капельки воды, одна из них упала и потекла по его шее.
Цяо Кенан сосредоточился на фильме, а Лу Синьчжи, слегка откинувшись на спинку дивана, смотрел на него и думал о нём. Смотрел, и вся душа наполнялась тихой радостью; вспоминал, как он только что с невинной улыбкой обратился к нему и с искренней радостью сказал «Ты пришёл». Он думал, что ему достаточно поддерживать постоянную температуру, чтобы в доме всегда было тепло, но оказалось, что бесполезно прогревать пустоту. Теперь от присутствия одного человека дом перестал быть пустым и наполнился теплом.
Внезапно Цяо Кенан повернулся к нему и сияя глазами сказал:
- Эй, почему ты не смотришь…
Лу Синьчжи был застигнут врасплох, и самый твёрдый кусок его сердца раскололся под этим лучистым взглядом. Просто вдребезги.
- … Что-то не так? – чувствуя его учащённое сердцебиение, спросил Цяо Кенан.
- Всё хорошо, - Лу Синьчжи с трудом оторвал от него взгляд и встал, - Я пошёл в ванную.
- Ладно, - отозвался Цяо Кенан.
Он ещё никогда не видел, чтобы Лу Синьчжи так торопливо уходил в ванную, словно спасался бегством. Он продолжал смотреть телевизор, пока не вернулся помытый, мокрый Лу Синьчжи. На нём был банный халат с капюшоном, было видно, что его очень легко и удобно снять. Его вид насмешил Цяо Кенана:
- Маленькая девочка пришла к папе, пусть папа пожалеет её.
Столько раз побывав в постели с Лу Синьчжи, Цяо Кенан осмелел и уже мог себе позволить на словах откровенно заигрывать. «Девочка?» - Лу Синьчжи поднял брови и подошёл ближе.
- И как ты собираешься её пожалеть?
- Хе-хе, - непристойно ухмыльнулся Цяо Кенан и потянул за кушак банного халата Лу Синьчжи. Полы широко распахнулись, и обнажённое, накачанное тело мужчины величественно предстало перед глазами. Бронзовая кожа, напитанная горячей водой, соблазнительно блестела, крепкие, идеальной формы мышцы пресса вызывали зависть и желание.
Цяо Кенан сидел на диване, Лу Синьчжи стоял перед ним, и нос Цяо Кенана был как раз на уровне паха мужчины. Цяо Кенан вытянул губы и расцеловал его там:
- Вот так пожалею.
Лу Синьчжи усмехнулся и погладил его по голове, слегка надавив на затылок:
- Тогда пожалей, как следует.
Цяо Кенан заботливо захватил в ладони мошонку и поддерживая на ней член, как на блюде, принялся облизывать пока ещё мягкий орган, лизал, пока не затвердело, затем взял в рот разбухшую головку и крепко всосал со звуком, похожим на тот, с которым всасывают лапшу. Острое удовольствие прострелило всё тело Лу Синьчжи, будто пуля прошла навылет от яиц до затылка; оральное мастерство Цяо Кенана растёт день ото дня, пусть даже он не может пока взять в рот член целиком, но даже так доставляет ему немалое удовольствие.
- Раздвинь ноги, - приказал Лу Синьчжи.
Цяо Кенан повиновался, и Лу Синьчжи, опираясь рукой на его плечо, поднял ногу на диван и разместил её между бёдер Цяо Кенана. Подошва его ноги намеренно поёрзала вверх-вниз вдоль чувствительного места, Цяо Кенан задышал чаще и поджал копчик, его орган начал подавать признаки жизни. Проворные пальцы ноги Лу Синьчжи поднялись выше, зацепили резинку спортивных штанов и потянули её вниз, в глазах сразу заплясали распутные огоньки:
- На тебе нет трусов?
- Я забыл захватить с собой… А… э-э, те постирал.
Щёки Цяо Кенана залились алым румянцем, он до сих пор стеснялся некоторых вещей.
- Ты мог бы надеть мои.
Ступня Лу Синьчжи продолжила своё путешествие уже в трениках Цяо Кенана, и головка члена последнего щедро делилась смазкой с подошвой ноги.
«Босс, у Вас даже трусы от PRADA, а я всего лишь простой человек, как бы я посмел их надеть самовольно?» Цяо Кенан возвёл глаза под лоб, и поймав взгляд Лу Синьчжи, тихо ответил:
- Зато снимать не придётся… Э-ээ…
- Тоже верно, - согласился Лу Синьчжи, мысленно поставив галочку, что надо бы купить для этого паренька сменного белья, особенно трусов. Задница у Цяо Кенана круглая, упругая, ему бы очень подошли стринги, так что если вдруг где припрёт потрахаться, можно просто отодвинуть в сторону верёвочку и…
Цяо Кенан, не подозревая, какие порочные фантазии роятся в мозгу Лу Синьчжи, усердно полировал ртом член, раздувая щёки, словно играл на трубе. Лу Синьчжи почувствовал, что с него довольно оральных ласк и похлопал Цяо Кенана по щекам, давая понять, что пора остановиться. Потом наклонился к нему и стащил с него треники полностью. Цяо Кенан остался в одной просторной толстовке, а снизу голое, белое тело так и манило оттрахать. Цяо Кенан потянулся было снять и толстовку, но Лу Синьжи остановил его:
- Оставь.
Цяо Кенан:
- ?
Лу Синьчжи сел на кофейный столик и поманил его рукой:
- Иди сюда.
Его член высился между ног, как колонна, головка раскрылась, ствол лоснился от влаги, большая часть которой была слюной Цяо Кенана. Зардевшийся Цяо Кенан подошёл и с некоторым беспокойством спросил:
- Этот стол… выдержит?
Лу Синьчжи кивнул:
- Он из того же материала, что и у меня в офисе.
Цяо Кенан как-то сразу поверил, что столик «сверхкрепкий».
*«Роза и колокольчик» - популярный в Тайване сериал, состоящий из отдельных историй, имеющих исторические прототипы в виде судебных дел, в которых так или иначе присутствуют сверхъестественные явления, моральная цель этих историй – предостеречь современную публику: «небесная сеть раскинута широко, и хотя ячейки её редки, никто из недостойных сквозь них не проскользнёт (обр. не избежать возмездия; не миновать справедливой кары; каждый получит по заслугам)»
Что-то в духе «Секретных материалов» или программ «Сверхъестественное» у нас на ТНТ. Повествует о событиях ведущий Шен Журу.
21. Крепкий кофейный столик.
Цяо Кенан широко расставил ноги и наступил коленями на кофейный столик по бокам от Лу Синьчжи. Их лица были так близко, что дыхание смешивалось почти изо рта в рот, и члены словно приклеились друг к другу. Лу Синьчжи одной рукой поддерживал его под спину, а в другую взял сразу оба члена и принялся дрочить; наслаждение от соприкосновения кожи и плоти в этом месте срывало безотчётные стоны с губ Цяо Кенана. Выражение опьянения на его лице завораживало взгляд Лу Синьчжи, ощущение трепета, волнами пробегающего по спине Цяо Кенана, вливалось новыми силами в его руки.
Довольный его такой чувствительной реакцией, он и сам учился правильно ласкать его; даже тот сладостно-пошлый и нежный голос, которым он произносил «брат», умоляя позволить кончить, звучал для него как любимая музыка. Он думал, что именно из-за этого он не мог от него отказаться, его затягивало, и он не хотел этому сопротивляться, предпочитая… тонуть.
- Да… да…
Цяо Кенан прильнул к его плечу, беспомощно скользя ладонями по его крепкой и плотной груди. Возбуждённый его беспорядочными поглаживаниями, Лу Синьчжи попросил:
- Если тебе нечем занять руки, помоги мне.
- Чем? – отозвался Цяо Кенан.
Мужчина усмехнулся, и его рука со спины опустилась вниз, пощупав промежуток между ягодиц.
- Подготовь себя здесь, а?
Уши Цяо Кенана занялись пожаром, в душе он клял на чём свет стоит этого бесстыдника! И всё же послушно завёл руку за спину, раздвинул ягодицы и приступил к исследованию своих глубин. Цяо Кенану не хотелось этого признавать, но с тех пор, как сношения с Лу Синьчжи стали для него привычными, он стал более скользким внутри, это то, что между мужчинами называется похотливыми кишечными соками. С его влажностью стало не обязательным использовать смазку, просто несколько увеличилось время растяжки, так как кишечный секрет выделяется медленно; но без этого будет больно.
Стиснув зубы, он засунул внутрь палец. Он только что помылся, сделал надлежащую очистку, растянулся, кроме того, прекрасно усвоил секрет расслабления, войти в него сразу не составило бы труда. Палец Цяо Кенана быстро сновал туда-сюда, пока не появилось ощущение достаточной гладкости вхождения, тогда он не спеша присоединил второй палец.
- Расслабься, не позволяй сделать себе больно.
Лу Синьчжи захватил губами его ухо и всосал в рот, его рука замедлилась и практически остановилась, ослабляя нарастающее желание двух мужчин, чтобы не довести его до точки кипения. Иначе он опасался, что желание станет неуправляемым, и он слишком яростно ворвётся в него.
- У-ум-фф… - пыхтел Цяо Кенан.
Растягивать себя намного сложнее, один палец ещё более-менее прошёл свободно, а вот два уже с трудом. Он никак не мог пропихнуть их в себя поглубже, и поэтому обратил влажный взор на Лу Синьчжи, как бы намекая: «Эй, помоги». Рот Лу Синьчжи соблазнительно изогнулся, язык вошёл в слуховой проход, подразнил.
- Ты хочешь, чтобы я сделал это? Но это будет о-очень дорого стоить…
«Ты не Дораэмон! Дораэмон сразу протянул бы руку помощи! (У-уу, бесчувственный…)» Наверняка Лу Синьчжи не знает такого юмора, поэтому Цяо Кенан мог думать об этом только про себя. И он заёрзал попой, застонал с придыханием:
- Скорее… Давай, давай…
И добавил совсем сладко:
- Хороший гэ-гэ…
Чем больше Цяо Кенан узнавал Лу Синьчжи, тем легче подбирал ключики к секретам управления им. Конечно, называть его слащавым голосом «гэ-гэ», наверное, слишком по-женски, но перед самим собой он честен и прям; ему ведь ничего не стоит произнести приятные слова, и если это так тешит самолюбие этого властного мужчины, если подогревает его интерес, то почему бы и нет?
Лу Синьчжи сдавленно простонал и шлёпнул его по заднице:
- Вставай.
- Да.
Цяо Кенан слез с его колен и встал. В результате Лу Синьчжи просто перевернул его спиной к себе и усадил так, что спина Цяо Кенана оказалась прижатой к груди Лу Синьчжи, а торчащий член последнего оказался аккурат между его выпуклых ягодиц.
- Двигайся вверх и вниз.
- Э-э…
«Инструкции» Лу Синьчжи в вопросах секса, несмотря на то, что Цяо Кенан всегда послушно отзывался на них, как и прежде обжигали стыдом. Он начал двигать задницей в соответствии с указаниями мужчины, чувствуя между ягодиц горячую дубину партнёра, похоже на какой-то новый способ полового акта. Позади раздалось развратное чавканье, как в болоте, по члену Лу Синьчжи потекла кишечная слизь, намочив его полностью. Мужчина ввёл в него сразу три пальца и крепко надавил на простату.
В широко раскрытых глазах Цяо Кенана сузились зрачки, он громко и часто задышал, было и больно, и сладко. Пальцы Лу Синьчжи провернулись внутри, определяя, насколько размягчилась дырочка, чтобы принять его.
- У тебя внутри так влажно.
Он пошло усмехнулся, и в его груди отозвалась дрожь, пробежавшая по спине Цяо Кенана, когда его крупный горячий предмет растянул нежный вход.
- Да-аа…
При опускании на член сверху вниз проникновение всегда получается очень глубоким. Цяо Кенан вытянул спину в струнку; тонкая слизистая уже давно привыкла к мужским вторжениям, сначала влажная, похотливая дырка приветливо раскрывалась, а потом оболочка жадно присасывалась к инструменту любви, словно жаждая выжать из него всё, что там накопилось.
На этот раз Лу Синьчжи вошёл без презерватива, двое мужчин соединились в этой первобытной позе, сжавшиеся стенки кишечника Цяо Кенана дрожали, он был почти способен обрисовать в мозгу внешний вид члена, даже выпуклые вены, цепляющиеся за слизистую.
После секса без презерватива, конечно, хлопотно наводить порядок, но Цяо Кенан не мог отрицать, что так гораздо удобнее. Чувство полного и беспрепятственного слияния с другим человеком, как будто они способны передать друг другу даже температуру внутри кровеносных сосудов.
- Да… Да…
Принимая член, Цяо Кенан жарко краснел; находясь за его спиной, Лу Синьчжи не мог видеть выражения его лица, он слышал только вздохи, легонько покусывал его алеющие уши и спрашивал:
- Тебе хорошо?
- Да…
- Дай-ка я посмотрю, как тебе хорошо.
- ?
В следующую секунду его ноги были подняты, и Лу Синьчжи развернулся вместе с ним в другую сторону. Опустив голову, Цяо Кенан мог увидеть под своими ягодицами пышные, сверкающие от выделений лобковые волосы мужчины и тяжёлые яйца, от этой картины его анальное отверстие невольно сжалось, а из-за спины раздался вздох мужчины:
- Не сжимайся слишком сильно, мне больно.
«Кто, кто тут делает больно?!» Лу Синьчжи опустил его ноги и взял рукой за подбородок:
- Подними голову и посмотри вперёд.
- ?
Лучше бы не смотрел. Перед ним огромное, от пола до потолка окно, и поскольку снаружи была уже ночь, из-за темноты окно превратилось в зеркало, ясно отражающее силуэты двух совокупляющихся мужчин. Лу Синьчжи ухмыльнулся:
- Посмотри на себя, сколько похоти.
Цяо Кенан промолчал. Да уж, что есть, то есть, не поспоришь, картинку он из себя представлял сногсшибательную, аж сам возбудился. Торс одет в свободную толстовку, низ совершенно голый, открытый; он сидит верхом на голом мужике с раздвинутыми ногами, скрытый за его мошонкой член партнёра непристойно входит и выходит, а его собственный, вытянутый в струнку фаллос колышется вверх-вниз в ритм движениям.
Чрезмерно постыдная сцена отозвалась слабостью в ногах и покалыванием в онемевшем анусе, жар в члене стал невыносимым.
- Да-аа… - сорвался стон с полуоткрытых губ, заднее отверстие сократилось, гибельное наслаждение истощало все силы.
Молодой парень, предающийся блуду, отражался в оконном стекле перед ним, и Лу Синьчжи, глядя на него, тоже чувствовал болезненные сокращения ануса, сожалея только о том, что невозможно трахать его ещё глубже, а ещё лучше войти в него вместе с яйцами.
- …Подними подол.
Цяо Кенан:
- …
22. Сокровенный след.
- …Подними подол.
Цяо Кенан:
- …
Его лицо горело, сейчас так хорошо было чувствовать свою беспомощность, «да, да, делай всё, что хочешь». Парень немного приподнял подол толстовки, обнажая белый живот, но Лу Синьчжи продолжал настаивать:
- Этого мало, задери её вверх.
Цяо Кенан покорно поднял толстовку выше, оголяя твёрдые торчащие соски. Как результат ежедневных низменных тренировок Лу Синьчжи, они несли на себе признаки роста, даже цвет изменился с коричневого на ярко-красный по контрасту с белой кожей, так и влекло потеребить их пальцами.
- Ты заметил, как изменился их цвет?
Лу Синьчжи ущипнул, и тотчас поясница Цяо Кенана крупно содрогнулась, а отверстие снова сократилось.
- Только прошу, не зажимай меня так сильно.
Лу Синьчжи тихо засмеялся низким, хрипловатым тоном, и сразу стало понятно, что на самом деле он совсем не упрекает. Он поднял кверху подол толстовки Цяо Кенана и сказал:
- Держи подол и сам себя щипай за соски… смотри в окно и щипай.
Цяо Кенан замялся.
- Не сделаешь, не дам кончить.
Цяо Кенан нисколько не сомневался в истинности его слов. В арсенале Лу Синьчжи имелось множество приёмов и средств, как измучить партнёра в постели так, что ему станет и жить невмоготу, и умереть никак. Он признавал, что его скромный опыт не идёт ни в какое сравнение с изощрённым мастерством этого тысячелетнего демона, тем более, что напряжение внизу дошло до крайней точки, а в таком состоянии он был готов на всё.
- Ну…
Он закусил зубами подол толстовки и обеими руками стал ласкать свою грудь, медленно и осторожно придавливая подушечками пальцев вершины сосков и аккуратно регулируя их повороты вправо и влево. Это совсем другие ощущения, когда ласкаешь себя сам, они менее возбуждающие, но более постыдные. В конце концов Цяо Кенан полностью окунулся в эти ощущения, он тёр, щипал и скручивал свои соски, пока они не приобрели насыщенный пурпурный цвет, и хотя отражение в тёмном оконном стекле не показывало их истинного цвета, но его общий бесстыдный вид отражался там вполне ясно.
Визуальная стимуляция весьма заводила Лу Синьчжи, динамика его фрикций нарастала, он свирепо вколачивался в пульсирующий кишечник Цяо Кенана, головка члена несколько раз меняла угол вхождения, распаляя партнёра. Затуманенным взглядом Цяо Кенан видел в отражении, как член мужчины свирепым челноком снуёт туда-сюда в его анусе, и тело переполнялось болезненной истомой.
Он уже ощущал половой орган Лу Синьчжи как часть своего тела и как наяву чувствовал, насколько сильное наслаждение получает мужчина. Свирепый удар по простате заставил его громко всхлипнуть, Лу Синьчжи, видимо, тоже был близок к кульминации, судя по тому, как крепко он вцепился в его талию, насаживая его на себя. Вслед за беспощадными ударами, пронзавшими парня, раздавались влажные шлепки, похожие на треск хвороста в пламени костра, в котором горели оба.
Под этими ударами внутри Цяо Кенана творилось уже чёрт знает что, из него стала вытекать скользкая, вязкая жидкость, шлепками падающая на кофейный столик, постепенно собирающаяся в небольшую лужицу. * (см. примечание переводчика в конце главы)
Цяо Кенан схватился за свой инструмент, помогая себе кончить, и вдруг что-то вспомнив, закричал:
- Ты… Тебе нельзя кончать в меня…
- Почему? Ты боишься забеременеть?
Цяо Кенан весь кипел: «Это ты боишься забеременеть! Вся твоя семья боится забеременеть!» Лу Синьчжи постепенно замедлился и наконец, остановился, со вздохом прижавшись к спине Цяо Кенана:
- Брат, пожалуйста, ну можно?
Цяо Кенан молчал.
- Я не буду кончать слишком глубоко.
Он снова начал двигаться, заискивающе целуя плечи Цяо Кенана и за ушами, приговаривая:
- Пожалуйста, дай мне кончить… Хорошо?
Он и сам не понимал, почему ему так упорно хотелось кончить в него. Что касаемо эякуляции внутрь прямой кишки, тут много недостатков и практически ни одного достоинства; хотя некоторым пассивам нравятся ощущения от эякуляции внутри них, но он не знал, понравится ли такая вещь этому парню.
Он всегда доминировал в постели, тем не менее, всегда стремился делать только то, что приятно обоим, и сейчас не хотел причинять неудобство Цяо Кенану, но… он хотел кончить и кончить непременно в него, он хотел, чтобы этот человек сверху донизу, изнутри и снаружи, весь наполнился его запахом, чтобы в нём остался его сокровенный след. Должно быть, это древнее, на уровне инстинктов, мужское стремление присвоить партнёра, обозначить его, как свою собственность.
- Ну что? – снова спросил он, близость оргазма заставляла его двигаться интенсивнее.
Цяо Кенану тоже не хватало одного шага до цели, он сомневался, им обоим было не по себе. Он вдруг вспомнил, как в своё время тоже просил Су Пэя о том же… Он решительно выдохнул и сказал:
- Ладно, кончай, только не слишком глубоко, и ещё… потом сам всё будешь убирать.
И окинул взглядом паркетный пол. Лу Синьчжи сверкнул глазами, подтянул к себе его лицо и поцеловал. Надо же… Какое счастье.
Цяо Кенану показалось, что это не так уж плохо, удовольствие Лу Синьчжи передалось ему. Внизу было горячо и сладко, по телу разбежались мурашки в предвкушении взрыва; оба начали непрерывно и согласованно двигаться во вновь заданном Лу Синьчжи ритме, первоначальное удовольствие накапливалось и росло, желание обоих, как волны прибоя, подталкивало их к вершине.
Цяо Кенан с криком кончил первым, Лу Синьчжи вытащил член наполовину и выстрелил одновременно со второй порцией спермы, извергаемой партнёром.
- Ах-ха… Ах-ха… - оба даже дышали в такт.
Эякуляцию внутрь человеческого тела сложно описать словами. Цяо Кенан думал, что ничего не почувствует, однако воздействие потока спермы, выпущенного мужчиной в его внутренний канал, оказалось гораздо мощнее, чем он себе представлял, этот поток принёс совершенно другое, глубокое, терпкое и горячее ощущение. Ещё не полностью опавший член Лу Синьчжи какое-то время медленно скользил внутри туда-обратно и наконец, покинул уютную пещерку Цяо Кенана, откуда вскоре потекла горячая, липкая жидкость.
Не успел он опомниться, как его сдёрнули с колен, опрокинули и прижали к полу. Лу Синьчжи раздвинул и задрал кверху его ноги, и Цяо Кенан встревожился, не собирается ли он сразу начать второй заход? И сразу увидел, как мужчина с молчаливым удовлетворением рассматривает его румяную, чуть приоткрытую дырку, откуда течёт мутный, молочно-белый ручеёк естественных выделений.
- Впечатляюще… Ты так много съел… - восхищённо поделился впечатлениями Лу Синьчжи. Этого стыдливость Цяо Кенана уже не вынесла, и он обеими ногами лягнул мужчину с криком:
- Вставай! Ты…
В следующую секунду его снова окатило жаркой волной стыда: член Лу Синьчжи опять… опять вошёл в него. Простодушный Лу Синьчжи всего лишь хотел, чтобы его член находился внутри парня чуточку подольше, коль скоро он так полон выделений, двигаться в нём будет очень легко и приятно.
Он уже растрахан во все стороны и мягок, второй раз он вошёл в него совершенно беспрепятственно; поскольку один раз Лу Синьчжи уже кончил, теперь его член упруг и твёрд в самой нужной кондиции, так что Цяо Кенану вставили сразу и без всякого дискомфорта, что главное. На этот раз они делали это лицом к лицу, что порождало взаимную теплоту.
Лу Синьчжи овладевал им долго и очень медленно, очень медленно, наслаждение накапливалось понемножку, по чуть-чуть, как будто по песчинке складывали целую башню, до тех пор, пока вновь не налетел порыв страсти. Когда он вторгся в него во время нового оргазма, Цяо Кенан уже весь обмяк, его ноги дрожали; с глубоким, протяжным стоном он обхватил руками голову Лу Синьчжи и прижал к себе.
Он сам не замечал, как катятся из его глаз беспрерывные слёзы. Второе семяизвержение Лу Синьчжи всё ещё было в нём, Цяо Кенан не возражал, ощущения от второго выстрела внутри были уже не такими острыми, как в первый раз, лежать неподвижно и пропитываться его спермой было даже приятно. Он подумал, что не испытывает отвращения. Наоборот, ему даже немного полюбилось это ощущение.
***
Цяо Кенан устал лежать. Он сам не знал, отчего он так устал, они уже не первый раз так занимались любовью, когда-то рекордом было три раза за вечер, тогда он тоже устал, но не настолько; сегодня его отделали только два раза, и он уже чувствовал, что вся спина и ноги ослабели.
Лу Синьчжи не нарушил обещания и кончил два раза совсем не глубоко, однако в итоге там намешалось столько всего, что пришлось приложить немало сил и умения, чтобы промыться. Цяо Кенан мылся и думал, как он всё-таки решился согласиться? Дьявол попутал? Или это то жертвенное чувство, что когда-то было порождено общечеловеческим менталитетом?
Чем больше Цяо Кенан думал, тем меньше понимал. Короче, секс есть секс, когда человеку сперма в голову бьёт, он вполне может пренебречь доводами рассудка и возможно, решится и не на такие эксперименты. Тем более, что в данный момент нарисовалась гораздо более важная проблема – он был голоден.
Перед тем, как уйти в следственный изолятор, он в чайной комнате конторы зажевал всего лишь несколько печенюшек, вдобавок к этому у него имелась известная причина держать брюхо пустым. Выйдя из ванной, Цяо Кенан обратился к Лу Синьчжи, который как раз на смену ему заходил в ванную, чтобы заняться помывочными процедурами:
- Ты хочешь чего-нибудь поесть?
Вполне привычный вопрос, точно так же Цяо Кенан спрашивал, купить ли ему два бенто или быструю лапшу. Лу Синьчжи вечером тоже не успел поесть, поэтому согласился:
- Да.
Лу Синьчжи был не особо разборчив в еде, за время совместной работы в офисе Цяо Кенан успел заметить это. Он прошёл на кухню и достал заготовленные продукты, помыл их, налил в котёл воду, положил порезанное ломтиками копчёное рыбное филе и нужные специи, как основу для бульона, поставил на огонь. Всё-таки, находясь в чужом доме, он не осмеливался покупать слишком много бутылок и консервных банок. Его кулинарное мастерство было заурядным, однако, что касалось рецепта хого, тут Цяо Кенан разбирался досконально. Воспользовавшись временем, пока готовился основной бульон для хого, Цяо Кенан достал индукционную плиту и водрузил её в центр кухонного стола.
Когда Цяо Кенан пришёл в этот дом впервые, этот стол был заставлен дорогими столовыми приборами на европейский манер, что делало кухню похожей на высококлассный ресторан, однако на всём этом великолепии лежал слой пыли, что говорило о том, что хозяин никогда им не пользовался. Это несколько резало глаз Цяо Кенану, как будто он находился не в жилом доме, а рядом с выставочным образцом в мебельном центре.
И он не придумал ничего лучше, чем однажды воспользоваться моментом «подъёма настроения» Лу Синьчжи, чтобы убрать прочь все эти игрушки. Помнится, тогда Лу Синьчжи отжарил его прямо на столе. Да, Лу Синьчжи умеет выбирать незаурядные столы!
В котле забулькало, из него понеслись одуряющие ароматы; Цяо Кенан снял пробу – бульон варился около тридцати минут, маловато, конечно, для настоящего, насыщенного вкуса, но в целом можно считать пригодным. На запах подтянулся Лу Синьчжи:
- Что ты тут делаешь?
- О, ты вовремя, помоги-ка мне поставить котёл на плиту.
У него так болела спина, что в ближайшее время и думать нечего, чтобы выполнять хоть какую-то физическую работу.
Лу Синьчжи:
- …
Он ухватил краем глаза разложенные в мойке, заранее порезанные Цяо Кенаном продукты, оценил весь боевой порядок и сообразил, что сегодня на ужин его ждёт настоящий хого.
*Сложно сказать, что тут правда, а что вымысел. Дело в том, что железы толстой кишки действительно вырабатывают небольшое количество сока, который почти не содержит ферментов, но содержит большое количество слизи, имеющей значение для формирования кала и продвижения его по кишечной трубке. Отделение сока происходит под воздействием на слизистую оболочку местных раздражителей, т. е. кишечного содержимого.
Возможно, такое обильное сокоотделение в результате стимуляции прямой кишки извне является индивидуальной особенностью данного героя. Возможно, это плод фантазии автора, а за фантазии автора переводчик ответственности не несёт.
В любом случае следует знать, что в прямой кишке, кроме всего прочего, содержится масса бактерий. Клетчатка, содержащаяся в пище, доходит до толстой кишки в неизменном виде, так как в пищеварительных соках нет ферментов для ее расщепления. Именно под влиянием бактерий она разрушается и содержимое растительных клеток делается доступным для переваривания и всасывания.
В толстой кишке при участии все тех же бактерий синтезируется ряд витаминов группы В, никотиновая, фолиевая кислоты, витамин К и др. Гнилостные бактерии толстой кишки из продуктов белкового распада могут образовывать ядовитые вещества - индол, скатол, фенол, которые в большинстве уходят из организма с каловыми массами, частично поступают в кровь и в нормальных условиях обезвреживаются печенью.
Отсюда вывод: незащищённый анальный секс – это всегда обоюдный риск.
Источник: https://lor.inventech.ru/gastro/gastro0128.shtml
23. «Нельзя» ; «Можно».
Мужчина установил котёл на плитку и с нарастающим удивлением смотрел, как Цяо Кенан достаёт мясо, овощи и прочие ингредиенты для хого, а также соус и два куриных яйца.
- Насколько я помню, ты не питаешься какой-то особенной пищей? Купить баранину я не дерзнул и морепродукты тоже, у тебя аллергия на креветки…
Лу Синьчжи:
- У меня аллергия на креветки?
Интересно, почему он об этом ничего не знает? Цяо Кенан стрельнул в него глазами:
- А разве нет? Я как-то видел у тебя в бэнто креветки, а на следующий день у тебя даже нос опух… Ну, сморкался и глаза слезились. А ещё как-то раз на совместном обеде с сотрудниками, помнишь, мы ели в Shabu House, и ты съел кучу жареных креветок? А потом истребил почти две упаковки гигиенической бумаги!
(Shabu House – один из ресторанов Тайбэя с японской кухней, в меню преобладают морепродукты).
Именно тогда он задумался, нет ли у Лу Синьчжи аллергии на ракообразных, и впоследствии, приобретая еду, старался избегать покупать что-то с морепродуктами.
- У меня был один приятель, у него, кажется, была непереносимость лактозы. Стоило ему поесть чего-то молочного, он сразу бежал в туалет. Но он всегда отрицал это, говорил, что если он будет знать об этом, то вся радость жизни пропадёт, уж лучше не знать и есть, что хочется.
Он предполагал, что у Лу Синьчжи нечто подобное. Лу Синьчжи тихонько сидел и молча слушал его. Он действительно иногда замечал у себя аллергические реакции, но никогда не задумывался, из-за чего они возникали – во всяком случае, это не смертельно, и он даже не думал, что кто-то посторонний может заметить это.
У Лу Синьчжи была хорошая память и мощное логическое мышление, дай ему обрывок нити, и он размотает весь клубок. Несколько раз у них в офисе заказывали еду с доставкой, и конечно, морепродукты пользовались большим спросом, но в том, что ему приносил Цяо Кенан, ими никогда даже не пахло. Он ещё думал… что это наверняка маленькая детская месть молодого человека за высокомерие его босса.
Бульон закипел, и Цяо Кенан начал опускать в него продукты:
- В хого нужно класть всё по очереди, сначала овощи, они придают бульону сладость, потом забрасывается лапша с фрикадельками, а когда выпьешь чашку бульона, можно положить мясо, чтобы не было слишком жирно…
Он так серьёзно всё объяснял, гораздо увереннее, чем на работе.
- О чём-то другом рассуждать не берусь, но в хого я знаю толк! Жаль, что мало времени, а то можно было бы сварить бульон на косточках, добавить лекарственных травок, вот тогда ты бы по-настоящему согрелся…
Увидев, что Лу Синьчжи даже не двинул палочками, он не удержался и спросил:
- Что не так? Всё готово, ну же!
Лу Синьчжи поднял взгляд, мрачно и тихо смотрел на него какое-то время, а потом спросил:
- Ты для всех это делаешь?
- Что?
- Интересуешься, кто что ест, у кого на что аллергия, а потом специально приобретаешь нужные продукты, приходишь в каждый дом и устраиваешь хого?
Цяо Кенан округлил свои и без того круглые глаза. Уже высказавшись, Лу Синьчжи понял, что это прозвучало слишком грубо. Ведь в сущности Цяо Кенан ничего такого не сделал, скорее он проявил к нему доброту и внимание, но именно это Лу Синьчжи показалось странным. Одно дело по пути в гости прихватить немного еды, приблизительно зная вкусы партнёра, но учесть аллергию на продукты, о которой сам партнёр не знает – это совсем другое. Да ещё этот набор для хого…
Лу Синьчжи согласен был опекать его, раз уж они так тесно связаны и по работе, и физически. Но Цяо Кенан чего-то добивается от него, вопрос только в том, чего именно? Очевидно, что он не рвётся делать карьеру, а глядя на его честное и непринуждённое отношение к своему начальнику, было понятно, что он совсем не гонится за деньгами и положением, что же касается плотских отношений…
Лу Синьчжи горько усмехнулся, между ними действительно существует некое притяжение, однако, стоит только ему отказаться от близости, Цяо Кенан наверняка не станет проявлять инициативу. Цяо Кенан с самого начала отказывался быть с ним, и только его собственными усилиями их отношения стали такой связью.
Он охотник по жизни и всегда преследовал добычу, всегда добивался, чего хотел, и к нему тоже тянулись и добивались, но с таким, как Цяо Кенан, он столкнулся впервые. И перед ним он чувствовал себя беззащитным.
Он очень настороженно относился к любым проявлениям теплоты в его адрес со стороны других людей. Если подумать, то Цяо Кенан, не считая того, что был в его постели нижним, ещё и позволял ему всё, что он хотел, почти как наложница.
Прежде он думал, что причина в том, что он его непосредственный начальник, но потом оказалось, что это не так. Непривычное и весьма напрягающее чувство, с которым он не мог справиться.
Еда в котле кипела и булькала, фрикадельки начали всплывать, и Цяо Кенан, ничего больше не говоря, вылавливал их и ел. Укусил капустный листик, сварился в самый раз, достаточно мягкий и немного похрустывающий, впитавший в себя аромат рыбно-копчёного бульона. Потом ел грибы-шиитаке, редьку, ломтики корня змеиной пальмы и под конец зло воткнул палочки в рыбную фрикадельку, расплескав бульон.
(Змеиная пальма или Аморфофаллус коньяк – экзотическое многолетнее растение, в странах Дальнего востока используется в косметологии и кулинарии, подробнее гуглите).
Оба молчали. Цяо Кенан в общих чертах понимал точку зрения Лу Синьчжи: он нарушил границы и этим вызвал недовольство. Он сидел и тупо тыкал рыбные фрикадельки, потом яичные клёцки, клёцки, потом снова фрикадельки. Пока одна свободолюбивая фрикаделька не выпрыгнула из его тарелки на пол и не укатилась под ноги Лу Синьчжи.
«Эх ты, неверная фрикаделька! Ты сбежала к этому кобелю, и что ты будешь делать рядом с ним? Будь осторожна, он просто раздавит тебя ногой, и от тебя ничего не останется!» Так втайне ругался Цяо Кенан. А чего он ожидал? Он же сказал сам себе, что ему всё равно. Лу Синьчжи всегда был сволочью, им и остался, и то, что он лёг в постель с этой сволочью – это его выбор, так что теперь хоть сдохни, никто не посочувствует.
Более того, страдать не о чем, он ведь не ждал от Лу Синьчжи никаких чувств. Теперь он попал под подозрение, что ж, и на это можно посмотреть с оптимизмом; можно считать, что они партнёры для секса или… просто друзья.
На самом деле они друг другу никто.
Все дружат по интересам. Кого-то объединяет любовь к хого, кого-то сгоняет в стадо фанатов любовь к кино вообще и к актрисе Чой Джи Ю в частности (хотя, он к ней равнодушен…)
(Чой Джи Ю – популярная с начала 2000-х южно-корейская актриса, нам может быть известна по дорамам: «Странная экономка», «Искушение», «Лестница в небеса», «Снова двадцать», «Женщина с чемоданом» и т.д.)
Но кто может быть настолько глупым, чтобы в смертельный холод притащить котёл, плитку и все продукты, ворваться в чужой дом и радостно делиться своим теплом?
Он хотел поесть хого, он столько всего сделал посреди ночи, он готовил сам с таким удовольствием именно потому, что выделил Лу Синьчжи как своего человека, будь это не так, он не позволил бы ему входить в себя без презерватива, и тем более не дал бы кончить в себя.
Столько всяких «нельзя» здесь, с Лу Синьчжи, постепенно превратилось в «можно».
Итак… что дальше? Значит, телу можно быть свободным, а чувства выпустить на волю нельзя?
«… Тебе «нельзя» мне нравиться. Тебе «можно» мне нравиться.
… Мне «нельзя» любить тебя. Мне «можно» любить тебя».
Мысли в голове Цяо Кенана слились в бесконечный звон, где звучали саундтрек к сериалу «Роза и колокольчик» и пророчество Шен Чжуру: «никто не предвидел, что его роковая ошибка в конце концов заставит его провалиться в невозвратимую бездну…»
Цяо Кенан внезапно встал. Очевидную растерянность и страх в глазах он немедленно скрыл за показным безразличием и сказал:
- Лу Синьчжи, ты неправильно понял.
- ?
- Не думай, что я сделал это специально для тебя.
Цяо Кенан поставил руки в бока и разразился тирадой:
- Ты хоть знаешь, как тяжело приходится пассиву? За четыре часа «до» лучше ничего не есть, да я чуть не подох от голода ради того, чтобы прийти сюда и дать себя выебать, неужели я после всего даже поесть досыта не имею права?
От такого наезда Лу Синьчжи оторопел.
- «Не зажимай меня так, не зажимай меня так» – да я только и думал, как бы поесть хоть немного, я виноват в этом? Да?
Голос Цяо Кенана звучал с потрясающей мощью, мало этого, он ещё сгрёб следующую партию подготовленных продуктов для хого и со всей силы шваркнул их в бульон.
- В следующий раз я, ****ь, нажрусь от пуза, чтобы даже кишки наполнились, и в таком виде заявлюсь к тебе, хах!
Чтобы даже кишки наполнились… Едва услышав это, Лу Синьчжи вздрогнул:
- Я не в этом смысле.
Цяо Кенан бросил на него взгляд:
- Значит, и я тоже не в этом смысле. Просто всё идёт, как идёт, именно так, как мне и нужно, а ты всего лишь вот этот палец…
Он поднял ногу и покачал перед Лу Синьчжи.
- Всего лишь ноготок на нём, причём, самый маленький. Даже если он занимает на моём теле совсем крохотную поверхность, мне всё равно приходится кормить его, понятно?
Лу Синьчжи было и смешно, и сердито, впервые кто-то сравнил его с ноготком, да ещё и с самым маленьким – на мизинце. Он не знал, стоит ли ему вздохнуть с облегчением… или обратить внимание на другое противоречие.
- Ладно, ешь уже, - смилостивился Цяо Кенан и припал к своей тарелке. На самом деле в его горле застряла горечь и с каждым глотком она становилась всё тяжелее. Он не хотел, чтобы Лу Синьчжи узнал эту его сторону. Он говорил правду. Лу Синьчжи действительно подобен мизинцу на его ноге… его маленький ноготок обычно не замечаешь, пока не ушибёшься обо что-то, вот тогда больно до слёз. Сейчас он ушибся.
Лу Синьчжи взял палочки и тоже приступил к еде, но атмосфера по-прежнему была напряжённой. Спустя долгое-долгое время он повторил:
- Я действительно не это имел в виду.
Он чувствовал, что этих слов недостаточно. Он на самом деле не хотел, чтобы Цяо Кенан что-то делал для него, при его жизни подобные чувства просто свяжут его по рукам и ногам, а это несомненно будет рискованно и мучительно.
Цяо Кенан с ненавистью думал: «Тогда что ты имел в виду?» Но решил не искать ответ на этот вопрос. Как бы там ни было, но сегодняшнее поведение Лу Синьчжи свидетельствовало только об одном: их связывает только секс, и незачем ради чего-то более глубокого выматывать друг другу души.
Если согласен – оставайся, если нет – уходи.
Вот и всё.
Цяо Кенан печально убрался на свою территорию, пообещав себе больше не вторгаться на территорию Лу Синьчжи. Это обещание дало ему небольшое облегчение, но в глубине его души так и осталось одно место, очень грустное место, похожее на запутанный узел, разобрать который у него не получалось…
24. Чай как повод для примирения.
Радость ушла, разочарование вернулось. На душе у Цяо Кенана был полный раздрай, несколько дней он был очень подавлен. Как раз в это время Лу Синьчжи принял дело в другом уезде и уехал в командировку. Поскольку у Цяо Кенана на тот момент было в производстве своё дело, он с ним не поехал. Это расставание можно было считать хорошей возможностью для обоих успокоиться и подумать.
Раз уж дела пошли таким образом, им действительно пора остыть.
Цяо Кенан вышел в сеть на MSN, чтобы пообщаться с Чёрной Хризантемой. Последнее время он был не столько занят судебными делами, сколько путался с Лу Синьчжи, так сказать, променял дружбу на похоть. Когда долго не проявлявший активности аватар снова выходит в сеть, его теряют из виду.
Чёрная Хризантема:
«Йо, это кто? Я думал, у меня галлюцинации».
Joke n;n:
«Тогда можешь продолжать считать меня галлюцинацией».
Чёрная Хризантема:
«Ладно, тогда наш братский разговор тоже будет галлюцинацией».
Пока они оба довольно уныло обменивались шутками и пустыми фразами, Цяо Кенан удалял отмеченные красными точками популярные окна BBS. Закончив, он наконец засел в MSN и отбил сообщение:
«Мой приятель переспал с одним человеком».
Чёрная Хризантема:
«Я сегодня ел суп с морской капустой».
Joke n;n:
«?»
Чёрная Хризантема:
«Масштаб потрясения от твоей фразы такой же, как от моей».
Joke n;n:
«…» Братишка, я не хотел производить сенсацию, я просто хотел поделиться с тобой, как с близким человеком.
Цяо Кенан восстановил душевное равновесие и на этот раз решительно оттарабанил новое сообщение:
«Короче говоря, мой приятель, ну, это, “трали-вали” с этим челом, а теперь… они распутничают вместе».
Чёрной Хризантеме было лень выражать свои впечатления от слабой повествовательной способности Цяо Кенана; он и про историю с Су Пэем так же мямлил, «то, это, трали-вали», ничего конкретного, как его можно понять?! Он поковырялся в носу и послал вопрос:
«А дальше?»
Цяо Кенан подумал и ответил:
«Для моего приятеля этот человек был другом для секса, а для того человека мой приятель был просто очком, куда он стрелял».
В конечном итоге, может именно поэтому он так запутался? Независимо от того, какие чувства связывают двух людей, но неравенство в чувствах всегда угнетает.
«Мой приятель… немного переживает. Хотя, чтобы переспать, не обязательно иметь чувства, но когда совсем нет никаких чувств, отношения кажутся пустыми».
Чёрная Хризантема:
«Если всё так безрадостно, пусть прекратят. Неужели оба не найдут никого, чтобы просто потрахаться?»
Joke n;n:
«Но мой приятель считает, что трахаться с этим человеком очень классно».
Ему не с чем было сравнивать, но если с кем-то в постели может быть ещё прекраснее, чем с Лу Синьчжи… Простим Цяо Кенану его неопытность, но это действительно трудно представить. От этих слов Чёрная Хризантема удивлённо навострил уши:
«Ого, настолько круто? Он что, трахался с “Волшебником”?» … В точку. Но говорить об этом с Чёрной Хризантемой Цяо Кенан не решался. Он не хотел специально обманывать его, ибо Хризантема, конечно, вульгарный пошляк и любитель посудачить, посмаковать чужие сплетни, но если Цяо Кенан не хотел что-то обсуждать с ним, он никогда не выспрашивал, держась в рамках надлежащего уважения к личной жизни другого человека.
Он просто понимал… что Хризантема не скажет ему ничего хорошего, кроме того, его связь с Лу Синьчжи тайная, и чем меньше людей знают об этом, тем лучше. Он не отрицал, что таким образом он подсознательно оберегает Лу Синьчжи. Вероятно, это привычка быть деликатным. От того, что он в постели находится в подчинённой позиции, он не перестал быть мужчиной.
Чёрная Хризантема:
«Раз уж так, если у этого мужика техника в порядке, то и пусть он относится к твоему другу как к дырке для спуска, а твой приятель пусть пользуется его умением, и надо не дьявола дразнить, а просто остановиться на достигнутом, разве этого не достаточно?»
Вот умел же Хризантема уловить самую суть, как скажет, так не в бровь, а в глаз. Цяо Кенан прочитал, и его сразу озарило: оказывается, всё так просто. Никто никого не принимает всерьёз. Цяо Кенан вздохнул и подумал, что если бы он так относился к Лу Синьчжи, наверное, он бы теперь так не страдал?
Три дня спустя Лу Синьчжи вернулся из командировки. Цяо Кенан сдержанно улыбнулся ему:
- Адвокат Лу, ты вернулся.
Лу Синьчжи задержал на нём взгляд. Он не ожидал, что поведение Цяо Кенана в отношении него переменится к лучшему: по крайней мере, уже не было хмурых, односложных ответов «да», «слушаюсь», «хорошо». Цяо Кенан доложил ему обо всех накопившихся за это время вопросах, но Лу Синьчжи слушал его невнимательно, больше сосредоточив взгляд на его шевелящихся губах, ловил выражение его лица, чувствуя, как потихоньку отпускает накопившаяся за неделю усталость.
Все его чувства, даже после недельной разлуки, остались прежними.
- Адвокат Лу?
- Ничего, всё в порядке.
- Хм.
Цяо Кенан сложил все свои записи, собираясь вернуться за свой стол, но Лу Синьчжи внезапно достал из кейса какой-то предмет и дал ему:
- Мне подарили чай, сказали, что это какой-то цветочный чай, но я это не пью, так что возьми.
Цяо Кенан замер от неожиданности; посмотрев на внешний вид коробочки, он подумал, что вещь, видимо, не слишком дорогая, стоит принять.
- Благодарю, адвокат Лу, - снова улыбнулся он.
Цяо Кенан вернулся на своё место и рассмотрел коробочку подробнее. Ну и ну, это же чай из сушёных хризантем… Однако… Это чтобы он пил и укреплял… одно место?
- Пойду, заварю чай.
Всё-таки человек проявил к нему каплю внимания. Цяо Кенан взял банку с чаем и вышел.
Залитый горячей водой чай рассеял по всей чайной комнате тонкое благоухание хризантем. И сейчас же нарисовался Тин Дин, вытягивая шею и принюхиваясь.
- Ого, как вкусно пахнет, адвокат Цяо, что у тебя за чай, где ты его взял?
- Это чай из сушёных хризантем, адвокат Лу привёз из командировки.
Он добавил в чай немного мёда и выделил один стакан Тин Дину.
- М-мм, какой хороший.
Тин Дин отхлёбывал чай и разглядывал банку:
- Где бы такой купить? У меня дома как раз закончился чай.
К хризантеме можно ещё прибавить ягоды годжи для укрепления зрения, людям, которые много времени проводят за компьютером, это крайне необходимо.
(В странах Дальнего Востока считается, что ягоды годжи – по-нашему “волчья ягода” – обладают целым рядом полезных свойств, в том числе, укрепляют зрение. Наша черника не хуже).
- Мой патрон адвокат Лу сказал, что ему преподнесли этот чай в знак признательности.
Цяо Кенан сделал глоток, насыщенный аромат цветочного чая приобрёл еле заметную сладость, очень вкусно. Тин Дин с ним не согласился:
- Ай, не-еет, мне кажется, адвокат Лу купил его специально для тебя.
- С чего ты взял?
Тин Дин хихикнул и указал на виднеющийся на донышке коробки ценник:
- Что это за даритель такой слепой, что даже не знает, как оторвать ценник?
Цяо Кенан посмотрел на указанное Тин Дином место, выражение его лица стало неоднозначным. Как будто от горячей чашки в его руках тепло пробежало от кончиков пальцев до самого сердца и обожгло его. Он подумал: «Лу Синьчжи, и как это расценивать? Почему всё, что ты делаешь, не приносит мне и малой толики чего-то хорошего?»
Тин Дин:
- Эй, адвокат Цяо, ты покраснел!
Цяо Кенан натужно улыбнулся:
- Чай очень горячий, усиливает кровообращение.
В этом Тин Дин не усомнился:
- Угу, это точно. Спасибо за чай, адвокат Цяо, не забудь спросить про чай у адвоката Лу.
Прозвучало как каламбур, Цяо Кенан не знал, сердиться ему или смеяться. Докучать с этой ерундой адвокату Лу? Он пока ещё не настолько тяготится своей жизнью.
Цяо Кенан остался один в чайной комнате. Он сжимал в руках чашку, ай-яй, сам не ожидал, что его так легко купить! Всего лишь баночкой чая… Цяо Кенан глотнул чая и перевернул банку вверх дном. И едва не выплюнул чай, «****ь, ещё и несколько сотен юаней!»
Цяо Кенан негодовал, теперь он не сомневался, что подарок был выбран Лу Синьчжи именно для него: во-первых, он действительно любит цветочно-фруктовые чаи, во-вторых, высокая цена предполагает ответный подарок. Всего несколько сотен юаней, и всем удобно и приятно, никакого чрезмерного беспокойства, ровно настолько, чтобы пригладить его вздыбленную шёрстку, вот уж поистине… поистине… Ах!
Цяо Кенан знал, что сейчас ему будет трудно (конечно, нет, не так уж и трудно). Он допил свой чай, немного подумал, налил ещё стакан, и другой, только без мёда, и понёс в кабинет.
Услышав, как открывается дверь, Лу Синьчжи поднял голову, выражение его лица описать было бы сложно. По большому счёту Цяо Кенан догадывался, о чём он думает.
- Хороший цветочный чай, я и тебе налил стакан, попробуй.
- Угу.
Лу Синьчжи не пил чай, но сейчас он понимал, что это своего рода оливковая ветвь мира, брошенная ему Цяо Кенаном, если он не залезет на этот столб, значит, он напрасно столько лет был адвокатом.
(Не залезет на этот столб - в смысле “не приложит усилия”, Лу Синьчжи не любит чай, но чтобы не обидеть Цяо Кенана, ему придётся переступить через это, сделать над собой усилие; умение найти компромиссное решение спора – профессиональная черта адвокатов/прим. переводчика).
Некоторое время каждый пил свой чай, и ни один не видел никаких причин для разрыва. Наконец, Лу Синьчжи проговорил:
- Чай… неплохой.
- Да, - отозвался Цяо Кенан, - В следующий раз, когда будешь ещё кому-то дарить, не забудь оторвать ценник.
- …
Цяо Кенан похлопал глазами. «Эй, только не говорите мне, что хризантема улучшает зоркость глаз. Это у меня сейчас в глазах рябит? Или Лу Синьчжи правда… краснеет?» Цвет кожи Лу Синьчжи достаточно смуглый, и Цяо Кенан не брался с уверенностью судить, так это или нет, а в следующую секунду Лу Синьчжи притворно закашлялся и с нарочитым вниманием уткнулся в документы. Цяо Кенан понял, что мужчина вне всякого сомнения засмущался. Потому что его уши неожиданно запылали.
Цяо Кенан открыл рот и не знал, что сказать. Он и правда немного смягчился, но прошлый инцидент с хого всё ещё сидел ноющим нарывом в сердце. Парень погладил свой нос и вернулся к работе. Теперь каждый занимался своими делами, и каждый невольно вздрагивал на движения и звуки со стороны партнёра, а потом…
Тук-тук-тук. Тук – пауза – тук – пауза – тук – пауза – тук, тук – пауза – тук, тук, тук – пауза – тук, тук – пауза тук, тук – пауза – тук – пауза. Пальцы Лу Синьчжи стучали по столу, на первый взгляд, как будто произвольно, но если слушать долго, можно услышать совершенно определённый ритм. Цяо Кенан опешил.
Лу Синьчжи простучал эту ритмическую последовательность трижды и перестал. В кабинете снова настала тишина, но потрясённый Цяо Кенан не мог успокоиться. Потом, многие годы спустя, он вспоминал этот день и невольно вздыхал: наверное, это и есть судьба. Он не верил в судьбу, но зачастую небеса предопределяют очень многое. Если бы сегодня он не понял значение того, что пытался выразить Лу Синьчжи, они скорее всего отдалились бы друг от друга, медленно, но верно. И не было бы никаких дальнейших взлётов и метаний.
А в эту минуту Цяо Кенан не знал, плакать ему или смеяться: «Вы, батенька, хотите вину признать, да боитесь честь уронить? Такими околичностями изъясняетесь, в надежде, вдруг кто-нибудь да поймёт?»
Но он понял.
Когда-то, в школьные годы, он был в лагере скаутов, они там изучали азбуку Морзе. Таковы мужчины, шпионы, разведка, война и тому подобные вещи всегда горячат их кровь, так что иногда можно повторять пройденное: Лу Синьчжи выстукивал «соу – тире – соу», что означает «Sorry».
(русскими буквами передано звучание китайского иероглифа ;;; – c;u; c;u)
Sorry – извини.
Теперь Цяо Кенан окончательно смягчился. Лу Синьчжи не из тех, кто может просто так приносить извинения, даже в тот день он не признал свою ошибку. А сейчас извиняется таким образом, потому что понял, что ранил его сердце. Если бы… если бы ему было всё равно, разве стал бы он думать об этом и переживать, разве принял бы всё близко к сердцу? Именно поэтому он таким гордым и немного жалким способом «сказал», что чувствует себя виноватым.
Во рту Цяо Кенана был сладкий и слегка кисловатый вкус, как будто он выпил стакан апельсинового сока, и ещё чуть-чуть горечи. Его указа-тельный палец изогнулся на столе, он думал долго, очень долго, и наконец простучал.
Тук-тук-тук. Тук – тире – тук, тук – тире. «О.К.» Он простучал это три раза, не зная, понял его Лу Синьчжи или нет. Лу Синьчжи удивлённо поднял брови и увидел, как Цяо Кенан убрал пальцы со стола, перестав стучать. Ещё через какое-то время Лу Синьчжи сказал:
- Хого был очень вкусным.
- …
На самом деле Лу Синьчжи никогда в жизни не делал хого дома, всегда пробовал это только в гостях, и каждый раз, когда ему приходилось что-то брать из общего котла, обязательно находился какой-нибудь старик, который своими обслюнявленными палочками размешивал общий бульон; один вид этого отбивал весь аппетит, в итоге ему было не интересно и нисколько не весело.
В прошлый раз… он сам всё испортил. Но они оба понимали, что есть вещи, о которых не стоит говорить. Лу Синьчжи снова сказал:
- Пойдём сегодня ко мне.
Цяо Кенан не отозвался. Через короткое время он как будто сдался и тихо проговорил:
- Хорошо.
25. Меня так легко любить.
Они не виделись целую неделю, и Цяо Кенан думал, что как только они войдут в дом, сразу ринутся в бушующее пламя секса, не отходя от порога. Он не ожидал, что Лу Синьчжи всего лишь обнимет его, коротко поцелует и скажет:
- Я умираю от усталости и хочу сначала поспать.
Командировка – это не отпуск, тем более, с самого утра, прямо с дороги Лу Синьчжи поспешил на работу. Можно представить, насколько он устал. Но… Глаза Цяо Кенана вновь округлились: «если ты так устал, что не собирался это делать, ты пригласил меня, чтобы я делал это сам?»
- … Тогда я поеду домой.
Лу Синьчжи посмотрел на него:
- Зачем тебе уезжать? В любом случае ляжешь в постель, и чем тебе статика хуже динамики?
«Хуже, намного хуже!» В динамичном процессе каждый реализует свои потребности, а статика… Это как-то неправильно. Представив картину, как он и этот мужчина устроились под одним одеялом и ничем не занимаются, Цяо Кенан почувствовал себя неуютно. Заметив его разочарованную мордашку, Лу Синьчжи вздохнул:
- Мне надо только поспать несколько часов, я проснусь и оттрахаю тебя.
Цяо Кенан:
- …
«Так заметно, что я огорчён?» Однако, обаяние босса Лу было настолько мощным, что Цяо Кенан сдался и вскоре оказался в постели, крепко прижатым к груди мужчины. Он попытался выбраться из объятий, но Лу Синьчжи пресёк его попытки, крепко перехватив его за талию:
- Перестань трепыхаться, как пойманная рыба.
Цяо Кенан:
- …
Видимо, Лу Синьчжи действительно устал, вскоре его дыхание стало глубоким и ровным. Цяо Кенан немного полежал, и думая, что мужчина крепко уснул, вновь предпринял попытку освободиться, но тут же передумал и успокоился. Этот дом, эта кровать, этот мужчина рядом, всё такое знакомое. В этот момент он точно понял, что только в объятиях этого мужчины он чувствует тепло и покой, как будто все огорчения испарились бесследно – на самом деле, конечно, это было не так, проблем стало ещё больше.
Ему вспомнилось время его любви с Су Пэем, и как его поразила заурядная в общем-то ситуация его измены. Он всем сердцем хотел любить его, жить с ним, хотел спать в одной постели, встречать с ним восходы и закаты, и даже если они в этой постели ничем не занимались, всё равно это было хорошо.
Теперь всё было не так. Не так. Не так.
Закрыв глаза и сосчитав про себя несколько раз, Цяо Кенан решил передвинуться, чтобы доказать себе, что он прав, однако обнаружил, что не может даже пошевелиться, боясь разбудить Лу Синьчжи. Он даже сочувствовал ему, что он так устал, и сразу перед глазами всплыла картина, как однажды Су Пэй готовил рукопись к печати, правил черновик три дня подряд, устал настолько, что упал и уснул в его объятиях. Ночью ему захотелось в туалет, но он сказал себе: «Терпи, терпи, нехорошо будить человека».
Су Пэй, Су Пэй. Он всё ещё думает о нём, но теперь уже сравнивает его с другим человеком.
Когда-то давно гонконгский певец Хуан Яомин пел одну песню, там были такие слова:
Меня так легко любить.
Всё так же я смотрю в глаза прохожих,
в их быстрых взглядах я ищу свою судьбу;
всё так же я люблю леса за листья,
что заполняют веток пустоту…
… Предай меня, не смилуйся, и спрячься.
Меня так легко любить.
Цяо Кенан просто чувствовал, что из одной ямы попал в другую, а главное, он хорошо знал, что это за яма, он уже был там, но упорно шёл в неё, наступая на собственные следы. Он погибнет в этой яме, но винить в этом некого. Цяо Кенан думал об этом, медленно сжимался в клубок и печально вздыхал: видимо, он кому-то задолжал в прошлой жизни. Лу Синьчжи спал неглубоко, так как Цяо Кенан своими беспокойными шевелениями тревожил его. Он тихо прошептал:
- Ну что ты возишься… почему до сих пор не спишь?
Молодой человек долго смотрел на его сонное лицо, потом взял его щёки в ладони и поцеловал в губы:
- Ничего… Спи.
В этом поцелуе было столько любви, но к сожалению, кое-кто этого не почувствовал. Тем не менее, мужчина действительно успокоился, засопел и уснул. Его брови расслабились, лицо разгладилось ещё больше, чем обычно.
Цяо Кенану было горько… очень горько. Он думал, что… «Если бы можно было вернуться в прошлую жизнь, я разыскал бы твоих родителей, я убил бы твоего отца или зарезал твою мать… или обоих вместе. Это возмездие, моё возмездие за прошлые грехи».
Цяо Кенан ещё повздыхал, закрыл глаза и наконец, уснул тяжёлым сном.
26. Самое дальнее расстояние в мире.
Цяо Кенана разбудила возня за его спиной. Он нахмурился, почувствовав на шее влажную щекотку и небольшую боль, одурманенный сном мозг понимал, что его кто-то кусает, он протянул руку назад и оттолкнул. Лу Синьчжи:
- Проснулся?
Хлопая глазами, Цяо Кенан повернул голову и увидел голого по пояс мужчину с мокрыми волосами, нос уловил знакомый аромат геля для душа; видимо, первым шагом Лу Синьчжи с утра пораньше было принять душ. Цяо Кенан поднялся:
- Сколько сейчас времени?
- Скоро шесть.
«Оказывается, я смог уснуть…» Однако настоящим ударом для Цяо Кенана стало то, что он смог уснуть в такой ситуации, разве он не должен был страдать и переворачиваться с боку на бок тысячи раз? У него нервы как у зверя!!!!!
Лу Синьчжи:
- Что-то не так?
- Ничего, - Цяо Кенан тихонько вздохнул и поцеловал Лу Синьчжи в щёку, - Я пойду в ванную, мне подготовиться?
Если он захочет, надо будет почиститься. Его естественное поведение ошеломило мужчину, не успел он ответить, как услышал громкое бурчание в животе Цяо Кенана. Даже такая скотина, как Лу Синьчжи, не могла допустить, чтобы человек страдал в такой ситуации.
- Нет, сначала сходи поешь.
В это время столовые с завтраками уже должны быть открыты. К щекам Цяо Кенана прихлынул жар, он смущённо пробормотал:
- Спасибо.
- Вечером получишь в двойном размере, - особо скверно ухмыльнулся Лу Синьчжи.
«ХХ тебя в рот», тоскливо подумал Цяо Кенан, «нельзя же так уставать!» Поскольку «глубокую очистку» делать было не нужно, Цяо Кенан по-быстрому принял душ, а когда вышел, Лу Синьчжи уже собирался в гараж заводить машину. Цяо Кенан спросил:
- Это так далеко?
Лу Синьчжи мысленно прикинул расстояние:
- Не особо.
- Тогда давай прогуляемся пешком, утром такой хороший воздух, а то торчим с утра до вечера в офисе, скоро кости ржавчиной покроются.
Обычно Лу Синьчжи не любил тратить время впустую на такие дела. Он привык заниматься фитнесом, там можно было совмещать беговую дорожку или езду на велосипеде-тренажёре с просмотром документов. Но сейчас предложение Цяо Кенана ему почему-то понравилось, он сам от себя не ожидал, что согласится.
Ранним утром они вышли из дому. Рассвет едва брезжил на зимнем небе, неверный молочно-белый свет горизонта слабо освещал улицу, и они молча бок о бок пошли вдоль неё. Цяо Кенан всегда был человеком домашним, он не любил эти романтические страсти-мордасти, и считал, что самое лучшее в мире – это прогуляться вместе с любимым в хоро-шую погоду и если станет холодно, прижаться и согреть друг друга.
Пафосному «Я люблю тебя» он предпочитал, чтобы любимый накинул на него тёплое пальто холодной зимой и сказал с улыбкой: «Оденься потеплее, не простудись». В каком-то смысле он был вполне доволен, что отношения с этим человеком немного выровнялись.
В столовой было довольно оживлённо, сплошным потоком шли люди, спешащие на учёбу и на работу. За прилавком суетились владельцы забегаловки, супружеская пара средних лет. Хозяин бойко жарил яйца, переворачивая их и обжаривая с двух сторон, * а жена рядышком тут же добавляла остальное, в мгновение ока формируя мощный сэндвич.
(*Это удивительно для нас, но в Китае не принято готовить яйца с жидким желтком, они либо варят их вкрутую, либо жарят как глазунью, только переворачивают и обжаривают с двух сторон).
- Что будете есть? – улыбаясь, спросила молоденькая официантка. «Вау, красавчик, да ещё и не один», написано было на её приветливом личике.
- Сэндвич с беконом и яйцом, пирог с сыром, драники, **один гамбургер и шампиньоны на сковородке **… Ещё стакан горячего соевого молока.
(**Часто это ;; переводят как «оладьи», но на самом деле это оладьи из сладкого картофеля, батата; обычно их готовят из заранее сваренного картофеля; в остальном рецепт похож на белорусские драники, только специй побольше.
Грибы и некоторые блюда жарят и подают прямо в железной сковородке, в которой их жарили).
Договорив, Цяо Кенан повернулся к Лу Синьчжи:
- Что ты будешь есть, я угощаю, - считая, что таким образом он ответно благодарит того за чай.
- Жареные яйца с чёрным перцем, пирог с заварным кремом и такой же стакан горячего соевого молока.
- Эй, это ты так кушаешь?
«Ты из тех гурманов, которые не едят, а только пробуют?»
- Я боюсь объесть тебя.
Цяо Кенан даже не покраснел:
- Хорошо сказано! Раз уж мы с тобой не можем вырастить детей, которые будут кормить нас в старости, сэкономь немного, пока молод.
- … Лучше я у тебя попрошу, - Лу Синьчжи сказал это так, будто присвоил его пенсию.
- Тогда возьми ещё тарелку кукурузного супа.
Лу Синьчжи:
- …
- Шучу, скажи мне «пожалуйста», просто попроси меня.
Цяо Кенан улыбался и щурил глаза, похожий на кота, только что стянувшего кусок мяса, и Лу Синьчжи невольно поднял руку, он бы погладил его, но время и место были неподходящие.
В это время в столовой преобладали клиенты, берущие еду на вынос, внутри народу было не так много, и они легко нашли себе место, чтобы присесть за столик. Цяо Кенан продолжал:
- Вообще-то, я никогда не задумывался о том, что буду делать в будущем.
Он дотронулся до своего носа и сказал:
- Раньше… когда я был с моим бывшим парнем, я сказал себе, что буду заботиться о нём. Он независимый журналист, писатель, у него не было ни трудовой, ни медицинской страховки, совсем никаких социальных гарантий. Я даже хотел купить ему страховой полис и оплачивать его, на всякий случай…
Лу Синьчжи вскинул брови:
- А потом убить его и получить страховку?
- Да… То есть, нет! Да ну тебя, я хотел купить накопительную страховку, а не от несчастных случаев!
Цяо Кенан надулся и сердито посмотрел на него. В это время молоденькая официантка что-то принесла им. Лу Синьчжи распаковал бамбуковые палочки и вонзил их в яичный желток, тяжело сказав:
- Ну, ты и дурак.
- …
- Ты всё своё нутро вывернул наизнанку, чтобы позаботиться о человеке, а в итоге остался ни с чем. Это того не стоило.
Лу Синьчжи ел и поучал:
- Нельзя так безоговорочно жертвовать всем ради кого-то, нужно всё-таки немного приберегать и для себя; более того, жертвы должны быть взаимно равноценными, возможно, тот человек тяготился твоей чрезмерной заботой.
Цяо Кенан молчал. То, что говорил мужчина, отдавало оголтелым эгоизмом.
Лу Синьчжи не отрицал, что его уже несколько раздражали рассказы Цяо Кенана, как он заботился о своём прежнем партнёре, более того, он искренне надеялся, что этот парень просто по природе слишком заботлив, но далеко не дурак; ему просто дали кусочек сахара, а он в ответ сразу посадил целое поле сахарного тростника, да ещё и капусту заодно. Далеко не всем людям нравится, когда им так безоговорочно всё отдают; когда человек не может отплатить тем же, дар приносит гораздо больше затруднений, чем радости.
Лу Синьчжи владели очень сложные чувства, этот Цяо Кенан такой… чистый. И бескорыстный. Мужчина в смятении перемешивал палочками лапшу.
Сердце Цяо Кенана забилось тревожно и часто, он прекрасно понял слова Лу Синьчжи и ответил ему:
- … Ты прав.
Лу Синьчжи поднял взгляд на него.
- Но поступая так, я не считал, что это не имеет смысла.
Всю ночь Цяо Кенан терзался мыслями, но теперь, начав говорить, постепенно успокаивался. Он уверенно продолжал:
- Возможно, как ты говоришь, я этими поступками тешил сам себя, я не отрицаю, но я любил его именно так, мне в жизни… больше некому было отдавать. Если у тебя нет человека, для которого хочется выворачивать нутро наизнанку, что ещё можно делать в этой жизни?
Казалось, он говорил не только Лу Синьчжи, но и самому себе, и всё, что прежде им не договаривалось, постепенно теряло свою значимость. Теперь Лу Синьчжи поперхнулся. «Так, значит ты не знаешь, чем заняться в жизни?»
- В жизни полно других занятий.
Цяо Кенан отхлебнул соевого молока:
- Например?
- Например…
«Бороться ради самого себя, занять достойное положение в обществе, получить всё, что хочется». Однако, эти слова, дойдя до горла, замерли на языке. Под чистым, не замутнённым ничем посторонним взглядом круглых, блестящих глаз Цяо Кенана обывательские суждения эгоистичного дельца как-то незаметно преобразовались в более обтекаемую формулировку:
- Делать большие дела.
Цяо Кенан презрительно цыкнул:
- Ты прямо Отец Отечества.
(Так в Тайване называют Сунь Ятсена, основателя партии “Гоминьдан”)
Оба посчитали, что уже достаточно повыносили мозг друг другу, поэтому замолчали и занялись каждый своим завтраком. Цяо Кенан потыкал драники в своей тарелке и ему стало грустно. Их взгляды на жизнь с самого начала были как две параллельные линии, которые никогда не сольются в одну. Видимо, он ошибся дорогой, раз дошёл до того, что теперь вместе с ним. Ему с Лу Синьчжи не суждено быть попутчиками.
Душу Цяо Кенана разъедало осознание того, что даже по этому неверному пути они идут не в ногу, и он вспомнил средневековую притчу о самом дальнем расстоянии в мире.
«Это и есть самое дальнее расстояние в мире, когда ты сидишь передо мной, мы вместе завтракаем, но рано или поздно нам придётся расстаться, и каждый пойдёт своей дорогой» - эти слова запечатлелись в сердце Цяо Кенана. Немного позже Цяо Кенан спросил:
- Эй, ты действительно забыл оторвать ценник с того чая?
Ему не хотелось сомневаться в том, что поведение Лу Синьчжи всегда осмотрительно, а мышление филигранно, но не мог же он допустить такую низкопробную оплошность.
Лу Синьчжи:
- …
«Ты считаешь мой замысел препятствием к примирению?» Он не хотел признавать, что покупал этот подарок с очень противоречивыми чувствами, он был расстроен их размолвкой и в душе был обескуражен и растерян.
- Ешь давай.
Цяо Кенан решил не нарываться на неприятности и хмыкнув, уткнулся в тарелку.
27. Чёрная Хризантема не был бы Хризантемой...
Цяо Кенан был человеком непоколебимым. Он был верен своему жизненному выбору, не пёр напролом, но и не слишком осторожничал. Если есть вещи, от которых невозможно укрыться, значит, он встретит их с распростёртыми объятиями, включая и свои «чувства» к Лу Синьчжи. Говорят, влюбиться за хороший секс – это несерьёзно, но когда вы открываете перед кем-то свои самые интимные места, разве вы не открываете заодно и своё сердце?
По крайней мере, Цяо Кенану никогда не удавалось разделить то и другое. Это была совсем не та любовь, которую он представлял в своих мыслях, однако, она вне всяких сомнений имела место быть. Вы можете отрицать это один раз, и два, но даже отрицая и в третий, и в четвёртый раз, вам не удастся убедить себя.
Чжан Айлин писала, что любовь не спрашивает, стоит оно того или не стоит.
(Чжан Айлин, известная также как Эйлин Чанг, Лян Цзин, китайско-американская писательница, годы жизни 20 сентября 1920 — 8 сентября 1995. По её повести «Разум, чувства» снят фильм, известный в русском прокате под названием «Вожделение» с Тони Люн Чу Ваем в главной роли).
Когда Су Пэй изменил их любви, длившейся три года, Цяо Кенан тяжело переживал удар, тосковал, но никогда не сожалел о том, что столько вкладывал в эти отношения. Теперь он, говоря юридическим языком, собирался «принять к производству дело Лу Синьчжи с учётом соответствующих поправок».
Любовь – это всего лишь любовь, и только!
Жить вместе день за днём, просто жить и получать от жизни удовольствие. Что бы там ни говорилось, мы чувствуем, пока живы, и умирая, мы не сможем взять с собой не только вещи и деньги, но и чувства. Ты просто в какой-то день закроешь глаза, и перед тобой темнота, а на мосту между миром мёртвых и живых стоит тарелочка супа и больше ничего.
(;;;, m;ngp;t;ng – суп забвения, который люди пьют после смерти, чтобы забыть о прошлой жизни; название состоит из имени богини Мэн По, которая готовит суп и собственно слова тан, суп (отвар).
Цяо Кенан сообщил Хризантеме:
«Мой приятель решил остаться секс-партнёром того мужчины».
Чёрная Хризантема:
«Очком».
Joke n;n:
«Мой приятель понял… что ему очень нравится этот человек, и поскольку он не хочет это прерывать, будет просто совокупляться с ним, он ведь не ждёт, что это будет длиться вечно».
Эту фразу Цяо Кенан набирал очень-очень медленно. Он сам так хотел, в конце концов, неужели это неправильно? Цяо Кенан не курил, но сейчас не отказался бы от сигаретки.
«Хризантема, если я когда-нибудь умру, ты подберёшь мой труп?»
Чёрная Хризантема сдерживался довольно долго, но в итоге его терпение лопнуло, и он отстрелялся фразой:
«Да тьфу на тебя, несчастный! Ты сам хотел попасть в эту яму, так что если сдохнешь – туда тебе и дорога».
Прочитав ответ, Цяо Кенан усмехнулся, кого он хотел обмануть? Хризантема не был бы Хризантемой, если бы не догадался, он же как в воду глядит, сразу понял, что эти «твой приятель», «мой приятель» - всего лишь ширма. В конце концов, кого из приятелей в окружении Цяо Кенана Хризантема не знает?
Joke n;n:
«На самом деле я очень трусливый человек и боюсь смерти, но я так же не хочу жить бессмысленно. Поэтому я сам должен найти способ умереть. В тот раз Су Пэй выстрелил мне в сердце, а сейчас я сам хороню себя заживо, я сам копаю эту яму и медленно заполняю её землёй».
Чёрная Хризантема прислал грустный смайлик и ответил:
«Если ты готов, то возможно, твоя смерть не будет слишком мучительной».
Joke n;n:
«Об этом я тоже думаю».
Чёрная Хризантема:
«Ты это… обдумай хорошенько. Чем просто умереть и ждать, пока я приду забрать твоё тело, лучше, пока в тебе ещё теплится дыхание, вспомни обо мне и позови на помощь».
Цяо Кенан улыбнулся:
«Да, я буду помнить, спасибо».
***
Ань Жюле знал Цяо Кенана два года. Поначалу он заинтересовался ником на его ID (личный идентификатор пользователя интернета): Joke n;n. ID Цяо Кенана был похож на этого человека, наполненного весельем; завсегдатай гей-форума, он тиснул несколько постов о мужских отношениях, придурочных по сути, даже что-то о том, что готов ради достижения гармонии в отношениях лишиться анальной девственности… Очень похоже на посты типа «Смазка лучше жирная или водянистая?», «Мне случайно кончили внутрь, теперь понос, что делать?» И дальше в таком же роде, как делает великое множество пассивов, обучающих людей всяким глупостям.
Впоследствии, видимо из-за того, что посты такого рода стали проблемой, в следующей заметке от первого лица он написал: «Благодарю всех, теперь у меня есть жена и я собираюсь быть верным мужем всю жизнь, пожалуйста, больше не предлагайте мне секс на одну ночь – QO».
Увидев этот пост, Ань Жюле поразился: если один мужчина – это животное, то пара мужчин будет уже домашними животными. В их гейском окружении не было никого, кто подобно ему соблюдал бы такое целомудрие, тем более, в ленте обсуждений все только и твердили, какой славный и хорошенький этот дурачок; стоило ему только захотеть, и очередь желающих обучить его быть активом или пассивом – без разницы – выстроилась бы до самого горизонта.
Однако, у Ань Жюле всегда была аллергия на подобных людей, в отличие от него он не строил никаких обоюдных планов и не собирался ни с кем связывать свою жизнь.
По-настоящему они познакомились, когда один из друзей Ань Жюле столкнулся с некоторыми юридическими проблемами. Его друг совместно со своим партнёром купил дом и зарегистрировал на имя партнёра, но не ожидал, что партнёр его обманет и женится. Друг страдал и убивался, но вопрос с домом нужно было как-то решать, вот только у геев, в отличие от браков между мужчинами и женщинами, не бывает брачных договоров, гарантирующих их права. И для того, чтобы затеять судебную тяжбу, нужно было найти надёжного и не предвзятого юриста…
Ань Жюле опубликовал пост на гей-форуме и не ожидал, что Цяо Кенан горячо откликнется и предложит свою помощь:
«Если есть необходимость, я могу познакомить с хорошим адвокатом. Контора, где я сейчас работаю, очень лояльно относится к геям». Ань Жюле был по-настоящему шокирован, хотя больше всего его напугал факт, что этот дурачок, оказывается, учится на юриста. Кто бы мог подумать, да, внешность часто бывает обманчива…
После того, как друг Ань Жюле пошёл в контору, где работал Цяо Кенан, он действительно получил там большую помощь. И тогда Ань Жюле написал ему короткое сообщение:
«Спасибо».
Joke n;n:
«Хе-хе, не за что».
На мгновение Ань Жюле даже показалось, что он видит на экране его глупую улыбку, и у него помимо воли вылетело пошлое предложение:
«Ты не возражаешь, если я тебе отдамся?»
Просто так, для смеха, в Интернете много лжи и сомнительных предложений, однако, Цяо Кенан отреагировал со всей серьёзностью:
«Возражаю! У меня есть жена!»
Ань Жюле незлобиво посмеялся и продолжал прикалываться:
«А мы ему не скажем, я могу стать твоим запасным вариантом».
Joke n;n:
«Как ты можешь… Так нельзя! Ты должен беречь себя, очищать свою душу, уважать и беречь свою честь, ты должен любить праведный и справедливый мир…»
И понеслось бла-бла-бла и далее по тексту, если сократить до ста символов. Ань Жюле едва успел подхватить падающий подбородок и не удержался, отбил ещё один месендж на другой ID, который, по слухам, тоже «прошёл моральную обработку» Цяо Кенана:
«Не знаешь, откуда взялось это сокровище земли Китайской?;;;»
Упомянутый ID:
«Он настоящий Бог, не так ли? Он исцелит всех нас – >///<»
Что правда, то правда.
В тот вечер Ань Жюле собирался пойти в бар «поохотиться», однако, под воздействием гордого манифеста целомудрия этого паренька он решил хоть раз в жизни попоститься и поработать над собой, заняться своим нравственным самосовершенствованием. Оглядываясь на ID Цяо Кенана, он уже был готов взять на себя эту ношу и двигаться вперёд, разумеется, придерживаясь ироничного настроя «хе-хе, посмотрим, когда ты дойдёшь до полной влюблённости в самого себя».
В дальнейшем он от нечего делать поддразнивал Цяо Кенана, по привычке периодически заигрывал с ним, напрашиваясь на свидание, до тех пор, пока не обнаружил сходство их взглядов при обсуждении нескольких серьёзных социальных проблем. Именно тогда они по-настоящему крепко сдружились.
На тот момент Цяо Кенан уже два года состоял в прочных отношениях с Су Пэем, настолько близких, что просто мёд с маслом вперемешку. Ань Жюле не отрицал, что смотрит на жизнь с безжалостным сарказмом. Слишком много гадких и жестоких вещей он пережил, чтобы остаться наивным ребёнком, верящим, что в этой жизни возможно чистое счастье.
Человек по своей природе не то животное, которое может посвятить себя до конца жизни кому-то одному. Любовь – это своего рода несерьёзная иллюзия, подобная сиюминутному возбуждению, пока ты под кайфом, всё здорово, а кайф закончился – ты вспоминаешь свой психоделический вид и чувствуешь, как всё было смешно и нелепо.
Однако, скептический настрой Ань Жюле постепенно менялся. Ему нравился Цяо Кенан, и он искренне молился, чтобы они с Су Пэем дружно прожили всю жизнь… Серьёзно, идея прожить с кем-то всю жизнь последний раз у него возникала пять лет назад, когда он очаровался своим однокурсником, прекрасным А Ёном…
Время летит, два года знакомства с Цяо Кенаном пролетели, и вот он уже оказался свидетелем тяжёлого душевного надлома этого юноши. Невозможно представить, что человек, соблюдавший строгую верность партнёру, согласится остаться с ним после предательства. Хотя Цяо Кенан и не показывал этого, но было заметно, какой удар нанесла ему измена Су Пэя.
Даже Ань Жюле был убит поступком Су Пэя. Вот так и разрушаются природные сокровища… Он даже подумывал, не принять ли ему Цяо Кенана партнёром, но он прекрасно осознавал, что будет для него вторым Су Пэем, ведь для него любить одного человека – это недостижимая добродетель, а любить многих – это на уровне инстинкта. Тем более, что все его «любови» ограничивались лишь плотскими утехами.
Цяо Кенан тоже понимал, что между ними существует молчаливое взаимопонимание и не хотел, чтобы их дружба превратилась в неуправляемую связь. А потом Цяо Кенан упал в очередную яму. В этом пареньке глубоко сидело серьёзное отношение к любви, к дружбе, на первый взгляд очень крепкое, но именно это и было его слабым местом.
Хотя происшествие с Су Пэем ранило его и упрятало в твёрдый панцирь, но не разрушило его веры в прекрасное. Поэтому, кого бы он ни встретил, первым влюбится именно он, Хризантема уже давно это предчувствовал.
Каждый человек может погибнуть несколько раз в своей жизни, и Ань Жюле не исключение. Это похоже на самосожжение птицы-Феникс и возрождение её из пепла ещё более сильной, после нескольких таких успешных возрождений можно превратиться в железного человека. Но Ань Жюле не хотел бы для Цяо Кенана подобных испытаний.
Спустя несколько лет он не раз сожалел, что не позволил Цяо Кенану умереть. Человеческая природа неизменна: свернув на кривую дорожку, даже понимая, что идёт неверным путём, человек не остановится, пока не врежется в стену и не разобьёт себе голову.
Однажды он чуть не умер, потому что не хотел влачить жалкое существование, но струсил и уцепился за жизнь. Поэтому сейчас он не стал говорить Цяо Кенану лишних слов. Он по-прежнему желал ему счастья, очень надеясь, что тот сможет стать счастливым.
28. Сочельник.
Подошло Рождество.
Окружённый шумной праздничной атмосферой, их офис не стал исключением: на прошлой неделе перед входом была установлена рождественская ёлка, а в её великолепном украшении принял участие весь женский персонал.
Двадцать четвёртое декабря, Рождество, совершенно ясно, что это день рождения Иисуса, но каким-то необъяснимым образом он превратился в альтернативный День Влюблённых, наподобие Дня святого Валентина. В прежние годы Цяо Кенан проводил его с Су Пэем.
Су Пэй отлично готовил, обычно он покупал целую курицу, обмазывал её толстым слоем пряных соусов и жарил в духовке, пока она не покрывалась хрустящей золотистой корочкой. Мясо внутри было сочным и нежным, только укусишь, и горячий мясной сок наполняет рот неповторимым ароматом… В этом году… Ах, ему не привалило такого счастья.
Редко, когда под Рождество наваливается много работы, вот и сейчас Цяо Кенан более-менее привёл в порядок все текущие дела и посмотрел в сторону Лу Синьчжи. Сегодня они не договаривались о встрече, он не знал, есть ли у Лу Синьчжи другие планы или…
«Эй, сегодня вечером я приду к тебе» - обычно он вполне свободно мог предложить это, но сегодня отчего-то рот не открывался. Возможно, потому что он задумался об их отношениях и… оробел. Лу Синьчжи заметил его взгляд и поднял голову:
- В чём дело?
Немного помявшись, Цяо Кенан решился:
- Я хочу уйти с работы.
Чёрная Хризантема пригласил его поучаствовать в небольшом Party для узкого круга, и он просто хотел уйти пораньше, чтобы пробежаться по магазинам и купить подарки, а потом повеселиться вместе со всеми. Всё-таки это лучше, чем сидеть в одиночестве, когда весь мир празднует.
- Хм.
Лу Синьчжи прищурился, в глазах плавали тяжёлые льдинки. Он конечно знал, какой сегодня день и сколько мероприятий проходит в их окружении. Он верил, что Цяо Кенану достанет чувства меры, чтобы не дойти до чего-то непоправимого, но уж больно покладистый характер у этого паренька. Говоря красиво, он послушный и добрый, а если сказать нелицеприятно, то воля у него слабовата. Этот народ в своих забавах, бывает, доходит до сумасшествия, попадётся в компании один ушлый мерзавец и оприходует его, как нечего делать… Лу Синьчжи вспомнил, как тогда, в баре, он пил с Чёрной Хризантемой на брудершафт, и ещё больше нахмурился.
- Поди-ка сюда.
Цяо Кенан:
- ?
Он подошёл, но не успел опомниться, как мужчина дёрнул его на себя и захватил его губы. Цяо Кенан резко отпрыгнул и в страхе оттолкнул его:
- Ты с ума сошёл? Это офис, и дверь не заперта!
Лу Синьчжи знал об этом, вот только сейчас он думал только о том, что настолько умаялся, что совершенно не хотелось шевелиться, и идея пойти на весёлую гулянку вместе с Цяо Кенаном его не вдохновляла. Он сжал подбородок Цяо Кенана и сверкая глазами, сказал:
- Поди, запри дверь.
- …
Лу Синьчжи был явно в настроении, в глазах полыхало зелёное пламя; с тех пор, как Цяо Кенан сказал, что не стоит делать «это» в офисе, Лу Синьчжи не трогал его здесь, да и сегодня не собирался, но…
Цяо Кенан сглотнул слюну, к копчику прихлынули колючие мурашки, он не мог отрицать, что предложение Лу Синьчжи его слегка возбудило. Особенно этот его горячий, многообещающий взгляд. Обычно, в постели он не сопротивлялся домогательствам мужчины, но и не возбуждался настолько. Теперь им двигала любовь и огромное сожаление, что он не может быть с ним наедине каждую минуту и проживать с ним вместе каждый день, как последний. Цяо Кенан пОшло облизнул губы и потянул его за галстук, развязывая узел:
- Я помогу тебе…
- Да?
Цяо Кенан ещё раз обвёл губы языком, приблизился, толкнул Лу Синьчжи обратно в его кресло и опустился на колени между его ног. Смысл его действий был предельно ясен, хотя Лу Синьчжи немного недоумевал, ведь Цяо Кенан никогда не делал ему минет, пока он не помоется, а теперь вот сам, по доброй воле. Несмотря на то, что это совпадало с его желаниями, «эффект» был несколько иной. Однако, при взгляде на эротичное выражение лица Цяо Кенана, его сердце забилось чаще, и он с надеждой ожидал его дальнейших действий. Он даже привстал, с нездоровым интересом наблюдая за Цяо Кенаном.
- Я буду под столом… Ты занимайся своими делами, а я займусь своим.
Цяо Кенан хмыкнул: «Посмотрим, как долго ты продержишься!»
Клацнул ремень, вжикнула молния, и перед глазами Цяо Кенана предстал предмет мужчины, плашмя лежащий в трусах. Пока член не был эрегирован, Цяо Кенан немного погладил его через трусы, потом стащил их вниз, и крупный фаллос открылся взору, источая неповторимый мужской запах.
Цяо Кенан не обратил на это внимания и сначала немного подрочил, придав члену немного упругости, затем облизал его сверху донизу, придерживая за основание, пока член не заблестел от влаги, потеребил мошонку и наконец с громким всхлипом втянул его в рот. Лу Синьчжи задышал чаще и напряг живот. Цяо Кенану понравилась его реакция и гордясь собой, он продолжил забавы с половым аппаратом Лу Синьчжи: он подразнил языком яички, провёл кончиком по разделительному шовчику между ними, вернулся к стволу и лизнул широким мазком вдоль снизу-вверх, стиснул губами головку, трогая языком уздечку и одновременно слегка поглаживая член ладонью.
Он видел, как наливается тяжестью член Лу Синьчжи, как он твердеет, как набухают вены на нём, отчётливо наполняясь пульсирующей кровью.
Цяо Кенан натянул рот на член, помогая себе рукой, а его язык поиграл с семявыводящим отверстием, слизывая капли терпкой жидкости. Из-под стола неслись сосущие звуки, лицо молодого человека раскраснелось, и в брюках стало жарко и тесно. Он не ожидал, что его предложение помочь Лу Синьчжи коснётся его неожиданно пробудившейся похотью.
В пустоте коридора раздавались шаги, в кабинеты кто-то входил и выходил, по-хорошему стоило бы прекратить…
Он тихо и сдавленно простонал, отзываясь на ощущения своего тела, но член Лу Синьчжи, видимо, расценил этот звук по-своему и налился во рту с ещё большей силой. Рука Лу Синьчжи скользнула вниз, под стол и надавила на затылок Цяо Кенана, одновременно поглаживая кончиками пальцев его загривок. Это была одна из эрогенных зон Цяо Кенана. Этого Цяо Кенан не вынес, втянул голову в плечи и оторвавшись от члена, обернулся и укусил Лу Синьчжи за палец, зло прошипев:
- Не лезь!
Лу Синьчжи улыбнулся и убрал руку. Цяо Кенан вернулся к минету. Он сдвинул рукой кожу члена вниз и присосался к румяной, налитой головке. Фаллос Лу Синьчжи имел немаленькие габариты, головка по величине напоминала большое утиное яйцо, уретра пряталась в ущелье между её створками. Цяо Кенан не удержался и нажал на неё пальцем. Он когда-то от кого-то слышал, что есть разные способы игры с уретрой, что если…
Он сунул руку в карман, что-то там нащупал и улыбнулся: есть!
Когда он нажал на головку члена, Лу Синьчжи почувствовал, что она расслабилась и раскрылась, а приёмы ласк Цяо Кенана становились всё более странными: сначала он погладил ствол, а большой палец скользящими движениями помассировал щель уретры. Лу Синьчжи чувствовал, что отверстие его уретры пытаются раскрыть, потом появилась небольшая боль, как будто мочеиспускательный канал растягивала какая-то вещь. Он вздрогнул, его глаза расширились, он не смел поверить:
- Ты…
Он хотел встать и прекратить эти действия, но в эту секунду раздался стук в дверь:
- Адвокат Лу, можно войти?
Оказывается, дверь не заперта! Оба совершенно забыли об этом. Лу Синьчжи не мог пошевелиться, он только сделал несколько глубоких вдохов и пнул Цяо Кенана по колену, давая понять, что пора прекратить безобразничать. Потом кашлянул и ровным тоном отозвался:
- Войдите!
В кабинет вошла молодая женщина-адвокат, падчерица адвоката Юйвэня. Как человек добродетельный, Лу Синьчжи к работе всегда относился серьёзно и щедро делился с коллегами своим богатым опытом.
- В чём дело, адвокат Люй?
- Э-э, я хотела бы посоветоваться в одном деле…
- А-а… Тогда подожди немного, я тут приберусь немного, и мы пойдём побеседуем в конференц-зале.
Женщина улыбнулась:
- Не нужно, тут совсем маленький вопрос, я сейчас быстро расскажу.
Лу Синьчжи загружен делами выше крыши, как у неё только хватает нахальства отрывать у него время на какие-то советы? В душе Лу Синьчжи не переставал жаловаться на свою судьбу, «как жаль, что эта женщина близкая родственница хозяина адвокатской конторы, и просто так от неё не отделаешься».
- Хорошо, давай, рассказывай.
Затаившийся под столом Цяо Кенан занервничал, но потом подумал, что стол Лу Синьчжи достаточно высокий, и с наружной стороны увидеть его наверняка невозможно. И уже более спокойно взглянул на торчащий колом член Лу Синьчжи, чувствуя невольное восхищение: «Ну ты, батенька, силён, даже в такой обстановке не упал!»
Замечательно то, что в отверстие головки вставлена ватная палочка, *очень тоненькая. С утра Цяо Кенан дома помыл голову, в ванной у него был целый стаканчик таких палочек для прочистки ушей, вот он мимоходом и положил одну в карман. На всякий случай.
(После мытья головы некоторые удаляют из ушей лишнюю влагу ватными палочками, заодно прочищая уши).
Эрегированный член с торчащей из уретры палочкой – картинка весьма развратная. Цяо Кенан протолкнул палочку глубже, член Лу Синьчжи содрогнулся, а его хозяин вскрикнул:
- Ай!
Женщина-адвокат вопросительно уставилась на него, и Лу Синьчжи уже спокойнее сказал:
- Ничего-ничего, продолжай.
Он сунул руку под стол, пытаясь остановить действия Цяо Кенана. Однако, его весьма терпеливая реакция понравилась Цяо Кенану, и он решил, раз уж так пошло, довести дело до конца. Придерживая рукой член Лу Синьчжи, он затолкал палочку ещё глубже, оставив снаружи только противоположный кончик с ватным шариком.
Лу Синьчжи в гневе сжимал кулаки, в глазах у него темнело. Он не знал, что это за игрушка, но если, не дай Бог от его резких телодвижений она сломается внутри, и её невозможно будет вытащить, это вам не шутки.
«Ну смотри, я тебе задам трёпку, дождёшься ты у меня!»
*Игры с уретрой относятся к разделу БДСМ, они заимствованы из врачебной практики, в секс-шопах для этого продаются специальные катетеры различного размера. Суть в том, что стимуляция внутреннего мочевыводящего канала доставляет некоторым мужчинам дополнительное удовольствие и усиливает оргазм. Но подобные игры, как любые забавы с проникновением внутрь человеческого тела, имеют ряд условий, предупреждающих внутренние повреждения. Это забавы из разряда «посмотрите, но не вздумайте повторять!» Во всяком случае, не стоит повторять без плотного изучения вопроса (в том числе и касаемо анатомии и строения половых органов) и без должной подготовки, в т.ч. гигиенической. Так, как здесь описано, спонтанно, где-то что-то слышал… очень опасно.
Читать полностью:
https://yablor.ru/blogs/igri-s-mujskoy-uretroy/5298167
29. Наказание. Часть 1.
Женщина-адвокат продолжала задавать вопросы, а Лу Синьчжи терпел жгучую боль в мочеиспускательном канале. Хотя, если честно… это очень возбуждало. Когда Лу Синьчжи немного попривык, неприятные ощущения рассеялись. Неожиданно он сжал обе руки в кулаки и стукнул ими по столу с криком:
- Прекрати сейчас же!
Женщина-адвокат:
- ?????
- Это я не тебе, говори, говори…
Лу Синьчжи был близок к помешательству. Цяо Кенан затеял в его уретре игру с ватной палочкой под названием «входит и выходит»! Первоначальная распирающая боль под воздействием влажных выделений, способствующих движению, превратилась в мощный раздражитель. По твёрдому стволу бегали мурашки, вызывая сладкую истому и одновременно нестерпимую боль, словно он удерживал мочу.
Парню показалось, что этого недостаточно, и он снова пустил в ход язык. Стараясь делать всё максимально беззвучно, он очень легко облизывал кожу члена снаружи, не переставая трахать палочкой отверстие уретры.
«Вот же дитя неразумное». Лу Синьчжи чувствовал, что скоро лопнет.
- Адвокат Лу, как ты себя чувствуешь?
- Хорошо…
- Точно?
- Я же сказал…
Лу Синьчжи глубоко вздохнул:
- Ты выбрала очень хорошую концепцию защиты, я не вижу здесь никаких проблем.
По сути, он даже не слышал, что там она говорила, он только хотел, чтобы она немедленно вышла, а он бы занялся наказанием этого дерзкого мальчишки.
Получив такое редкостное признание от Лу Синьчжи, женщина была польщена:
- Но мне кажется…
- Нет! Это всё… Просто поверь в себя, я ручаюсь, проблем не будет, ты выстроила идеальную линию защиты.
- Да, да, понятно.
- Да.
«Поэтому вали отсюда!»
- Хорошо, я поняла, спасибо, адвокат Лу.
Женщина расплылась в улыбке и направилась к выходу. Лу Синьчжи уже вздохнул с облегчением, но она неожиданно вернулась:
- Адвокат Лу, ты плохо себя чувствуешь? Что-то лицо у тебя такое красное, может, ты простудился? Наверное, стоит спуститься на первый этаж, в амбулаторию…
- Спасибо, я так и сделаю, - почти сквозь зубы прорычал Лу Синьчжи.
Женщина наконец-то ушла, громко хлопнув дверью. Оба мужчины затаили дыхание, чувствуя, что возбуждение дошло до убийственной отметки. Лу Синьчжи оттолкнулся ногой от пола, кресло откатилось назад и он, увидев свой член со вставленной в него игрушкой, едва не лишился чувств: ватная палочка! Этот прохиндей воткнул ему в член ватную палочку!
- Ты себе смерти ищешь? – взревел Лу Синьчжи и стиснув зубы, вытащил предмет из уретры. Сейчас же вязкая жидкость потекла из отверстия, капая на пол. Цяо Кенан засмеялся, распутно глядя на него снизу-вверх:
- Здорово, правда?
Видя, что член Лу Синьчжи не обмяк, он уже знал ответ.
Лу Синьчжи холодно усмехнулся:
- Почему бы тебе не попробовать это на себе?
- Сначала я помогу тебе кончить.
Член Лу Синьчжи дрожал, видимо, ему было тяжело сдерживаться. Цяо Кенан, всё так же сидя на коленях под столом, поманил его рукой. Лу Синьчжи вздохнул. Мужчина на грани кульминации не склонен к глубоким размышлениям, во всяком случае, он уже придумал, как «отблагодарить» этого маленького изверга.
Лу Синьчжи подкатился на кресле обратно, и Цяо Кенан вплотную занялся минетом. Простимулированный ствол стал очень чувствительным, особенно головка, под ласками ловкого языка он весь дрожал. Руки Цяо Кенана непрерывно ласкали мошонку, надавливая пальцами на скрытое место в промежности, язык, облизав оба яичка, вернулся к члену, наконец-то он почти полностью вошёл в рот, ладонь скользила по оставшейся части. Живот Лу Синьчжи напрягся, он хрипло прошептал:
- Я сейчас кончу…
- М-м-угу, - не отрываясь от члена, согласился Цяо Кенан.
Всё тело Лу Синьчжи содрогнулось, исторгая обильный поток спермы, удовольствие заполнило его с ног до головы, а скорость извержения в этот раз была значительно выше, чем обычно. Мужчина эякулировал слишком мощно, и Цяо Кенан едва не подавился. Три порции спермы вылетели одна за другой, Лу Синьчжи, закатив глаза, откинулся на спинку кресла, но услышав внизу громкие булькающие звуки, немедленно наклонился в испуге, заглядывая под стол:
- Цяо Кенан? Ты как?
- М-м-гум-м, - отозвался Цяо Кенан, держа в ладонях обмякший член и старательно слизывая остатки спермы. Его до одержимости преданный вид потряс Лу Синьчжи до глубины души, мутные потёки по уголкам рта парня выглядели крайне непристойно. Лу Синьчжи взял его за подбородок и заглянул в глаза:
- Как тебе вкус?
Цяо Кенан высунул язык и поморщился:
- Очень невкусно.
Горько-солёный вкус и скверный запах. Но когда Цяо Кенан подумал, что это часть его любимого человека, он принял это как должное, сожалея только о том, что эта часть не может раствориться в его теле и превратиться в его собственную плоть и кровь.
- Говорят, что в сперме много протеина, не заболею ли я подагрой, если буду поглощать её слишком много?
Лу Синьчжи, смеясь, вынул из стола бумажное полотенце и вытер ему рот. Цяо Кенан вскочил и побежал к своему столу глотнуть немного чая, чтобы изгнать изо рта вкус спермы. Лу Синьчжи знал этот вкус, но он никогда не глотал сперму, так что Цяо Кенан немало удивил его, чем значительно развеял тот позорный гнев, охвативший его совсем недавно. Да-а… Схватить бы его, да нет возможности.
Он засунул свой притихший орган обратно в штаны, оправил одежду и поманил Цяо Кенана:
- Иди сюда.
Цяо Кенан подошёл, Лу Синьчжи с чувством поцеловал его в губы и вынул из выдвижного ящика какой-то футляр.
- Я сначала не собирался использовать это здесь, но после того, что ты отчебучил сегодня, я считаю, что тебя необходимо наказать разок, для памяти… Не бойся, это не больно.
Цяо Кенан затрясся, глядя на футляр, как будто в нём затаился монстр, который сейчас выскочит и откусит под корень всё его достоинство.
- Иди, закрой дверь.
Цяо Кенан:
- …
Глаза Лу Синьчжи недобро сверкнули:
- И только попробуй сбежать.
Цяо Кенан готов был расплакаться, ведь знал же, насколько это мстительный и злопамятный человек, кой чёрт его дёрнул напроситься на расправу? Понимая, что улизнуть не удастся, Цяо Кенан безнадёжно повесил голову и пошёл запирать дверь. Если сейчас ещё кто-нибудь заявится в кабинет, он станет позорищем на веки вечные.
Когда он вернулся, Лу Синьчжи уже сдвинул в сторону папки с документами, освободив для него поверхность стола.
- Залезай, становись раком, зад подними повыше.
Цяо Кенан повиновался приказу, Лу Синьчжи подошёл к нему, расстегнул ремень на его брюках и спустил их вместе с трусами к коленям, оголяя его зад. Большая ладонь Лу Синьчжи огладила его выпуклые ягодицы, затем он достал тюбик с лубрикантом, обильно смазал его анус, засунул палец, проделав небольшое расширение.
Он открыл футляр. Внутри лежал продолговатый розовый предмет длиной примерно в две фаланги пальцев. Цяо Кенан вопросительно покосился на него.
- Это прибор для массажа простаты, - пояснил Лу Синьчжи.
Цяо Кенан:
- …
Кто-нибудь может объяснить ему, для чего мужчина держит у себя на работе, в ящике стола подобную вещь?
Предмет был небольшой, на смазку Лу Синьчжи не поскупился, так что эта штука вошла в него быстро и гладко. Цяо Кенан длинно вздохнул, в животе было немного больно, а небольшая круглая головка предмета упиралась прямо в его простату. Приладив игрушку, Лу Синьчжи достал кожаный ремешок, пропустил его через наружное кольцо, и плотно пристегнул прибор к бёдрам Цяо Кенана.
Молодой человек ещё не успел врубиться в эти манипуляции, а Лу Синьчжи уже нажал на кнопочку, и вибратор внутри пришёл в движение, заставив Цяо Кенана дёрнуться и выпучить глаза. Довольный его реакцией, Лу Синьчжи проверил прочность крепления ремня, натянул обратно трусы и брюки, застегнул, поправил и дал понять, что можно вставать. Цяо Кенан покраснел, как рак:
- Ты…
Лу Синьчжи весело улыбнулся и чмокнул его в уста:
- Батарейка не юзаная, это тебе ответный подарок за ватную палочку. Ты будешь тестировать подарок, пока батарейка не разрядится. Не ходи сегодня никуда, мы сейчас заедем в Costco, купим еды и отпразднуем Рождество.
(Costco - крупнейшая в мире сеть складов самообслуживания клубного типа, гипермаркетов, а также мировая сеть интернет-магазинов с доставкой товара в любую точку мира, подробнее гуглите).
Услышав о таких перспективах, Цяо Кенан чуть не упал в обморок:
- Ты меня убьёшь!
30. Наказание. Часть 2.
Лу Синьчжи своему слову хозяин, как засунул в него эту игрушку, так от начала до конца вибрация не прекращалась. Цяо Кенан хотел было самостоятельно тайком отключить её, но напоролся на непреклонный взгляд Лу Синьчжи.
- Если ты посмеешь его выключить, в следующий раз я отправлю тебя выступать в суде с ним в заднице.
Цяо Кенан обмер.
Приехали в Costco. Перед праздниками в крупных торговых центрах всегда толпы народу. Мужчины сразу направились в зону готовой пищи. Прежде Цяо Кенану очень нравилось бродить среди витрин, выбирать что-нибудь вкусненькое, сейчас ему хотелось покинуть это место как можно скорее. Лу Синьчжи напротив, сегодня был на редкость в хорошем расположении духа и был настроен выбирать еду долго и тщательно:
- Чего бы ты хотел поесть?
- Всё равно.
- Куриный рулет?
- Хорошо.
Лу Синьчжи взял, повертел в руках и положил обратно.
- Опять эта запечённая курятина, давай что-нибудь другое.
- …
«;@&… ХХ твою курятину с тобой вместе!!!!!» Вибратор тихонько гудел себе в организме, он только-только привык к ощущениям, в простате от постоянного трения накапливалось приятное чувство, подобное тому, как будто очень-очень хочется в туалет по-маленькому; особенно оно усиливалось во время ходьбы, потому что игрушка погружалась глубже, и у Цяо Кенана слабели ноги, а трусы уже были сплошь мокрыми.
Со слезами на глазах он метнул в Лу Синьчжи обиженный взгляд, и тогда мужчина перестал намеренно тянуть резину и издеваться, накидал в тележку множество упаковок с готовой едой и сказал:
- Пошли.
В Costco свежие продукты продаются в больших упаковках. Не говоря о том, что оба не умели готовить, вес покупок получился очень большой, Цяо Кенан только вздыхал, чувствуя своё бессилие. В конце ещё купили тирамису, рулетики из форели, салат «Цезарь», новозеландскую запечённую курицу и суп из устриц. * Лу Синьчжи взял ещё шампанского. Всё было упаковано в два здоровенных пакета и оплачено.
Улицы переливались разноцветными неоновыми огнями, наполненные праздничной атмосферой, и осознание того, что в такое время он не один, бесспорно наполняло сердце Цяо Кенана приятными чувствами.
… Само собой, его задница чувствовала себя ещё более «наполненной».
В Costco он ещё терпел из последних сил, но в машину ввалился уже с предсмертными стонами, он непроизвольно сучил ногами и в конце концов распустил ремень с твёрдым намерением немедленно утешить себя. Лу Синьчжи за рулём покосился в его сторону:
- Следи за своим поведением.
Цяо Кенан пристально посмотрел на него:
- Пусть лучше меня арестует полиция, я сразу сообщу им, что за вещь мой коллега, барристер, вставил в мой зад, а-аах…
Его рука пролезла в трусы, поймала член и принялась наглаживать вверх-вниз. Он выглядел настолько похотливо и разнузданно, что этот порочный огонь мгновенно перекинулся в пах Лу Синьчжи, однако наружно он сохранял невозмутимый вид.
- Тебе крупно повезёт, если удастся отведать на вкус полицейскую дубинку.
- О-оо, это будет определённо круче, чем с твоей большой оглоблей, я засуну одну в рот, а другую туда, возьмусь обеими руками…
«Смотри, не тресни!» И Лу Синьчжи вообразил следующую картину: Цяо Кенан, окружённый четырьмя мужчинами, которые одновременно имеют его, двое в рот, двое в извивающуюся задницу, да уж…
Он втопил газ и прибавил скорости, думая, что ни в коем случае нельзя допустить, чтобы их задержала полиция. Автомобиль подскочил на каком-то ухабе, и парень, судорожно корчась, кончил. Он так долго сдерживался, что сперма хлынула стремительным потоком, просачиваясь сквозь пальцы.
Глаза Цяо Кенана были мокрыми от слёз, он откинулся на спинку сидения и тяжело хватал ртом воздух. Вибратор продолжал давить на чувствительную точку, это спровоцировало новую эякуляцию. Цяо Кенан закатил глаза:
- Эта… Эта игрушка когда-нибудь остановится?
- В руководстве по эксплуатации написано, через двадцать часов.
- …
Лу Синьчжи великодушно смилостивился:
- Ладно, выключи.
Цяо Кенан с глубочайшим вздохом облегчения нащупал выключатель и отключил, мечтая поскорее добраться до дома, чтобы вынуть его.
Лу Синьчжи:
- Здорово, правда?
На этот раз Цяо Кенан холодно усмехнулся:
- Почему бы тебе не попробовать это на себе?
Лу Синьчжи похабно рассмеялся:
- Лучше открой окно, вся машина провоняла твоей спермой.
Цяо Кенан не подчинился:
- Отъебись, кто тут что может унюхать?
- По дороге, кроме людей, можно встретить злых собак.
В конце концов Цяо Кенан открыл окно, запах в автомобиле угнетал и его самого.
Дома Цяо Кенан швырнул пакеты и ринулся в ванную, скинул брюки и достал массажёр. Лу Синьчжи проводил его презрительным взглядом и засмеялся. Цяо Кенан помылся, а когда он вышел, мужчина уже расставлял блюда и накрывал на стол. Полный стол вкусной еды заставил Цяо Кенана повеселеть. Заметив, что его глаза загорелись, как у призрака человека, в прошлой жизни умершего от голода, Лу Синьчжи съязвил:
- Я так понял, после полудня ты не насытился?
«После полудня? После полудня… Ах, ;!»
- Если ты считаешь, что эта твоя ебучая штучка меня накормила, я больше ничего другого в жизни есть не буду!
Лу Синьчжи поднял брови:
- Хочешь попробовать?
Цяо Кенан отбросил вилку и в подражание Брюсу Ли потёр нос:
- Ну, давай, давай.
Во всяком случае, от чрезмерной эякуляции он не умрёт. Так, в шутливых перебранках, смехе и взаимных подколах они закончили ужин. Осталось только выпить немного шампанского, и Лу Синьчжи налил бокал парню. Цяо Кенан любил сладковатый аромат этого напитка, он улыбнулся Лу Синьчжи и отсалютовал бокалом:
- Счастливого Рождества.
Лу Синьчжи замер и долго молчал, потом прищурился и ответил:
- Угу, счастливого Рождества.
«Цзынь!» - звякнули бокалы, соединившись, и тут же поспешно разъединились. Точь-в-точь, как их связь, хрупкая и короткая, один удар – и всё порвётся.
*Суп из устриц (рецепт взят на baidu). Вам потребуется:
2 ломтика бекона, 1 небольшая луковица, 2 картофелины, 2 столовые ложки сливочного масла, 50 штук устриц, 1,5 стакана воды, 1 стакан молока; в качестве специй – 1 кофейный шарик, соль, перец по вкусу и немного сушёной петрушки.
Приготовление:
Порезать лук и бекон; картофель почистить и порезать мелкими кубиками. Устрицы промыть от песка, сложить в небольшую посуду, залить пол стаканом воды, накрыть крышкой и поставить на сильный огонь. Минут через 10 раковинки должны открыться. Нужно открыть крышку и проверить, те устрицы, что открылись, выбрать, остальные выбросить (т.к. те, что не открылись, были мёртвыми). Устрицы освободить от раковин, мясо измельчить, а бульон, в котором они варились, профильтровать и использовать для приготовления супа, помимо прочей жидкости.
Сливочное масло растопить в кастрюле и добавить к нему порезанный лук с беконом, пожарить до золотистого цвета, лук должен стать прозрачным. Налить воды, устричного бульона, положить картофель и варить на медленном огне, пока картофель не станет мягким. После этого влить молоко и положить мясо устриц, продолжать варить на медленном огне, не давая супу вскипеть. Далее заправить суп специями и можно подавать на стол. Кофейные шарики можно и не добавлять, если они вам не нравятся. Такой супчик можно варить не только с устрицами, но и с креветками и др. море-продуктами.
31. До конца дня.
При слове Рождество любовников сразу охватывает похоть. Пусть у них с Лу Синьчжи отношения не настолько прекрасные, но видимо, им не удастся избежать этих условностей. Никто не хочет оставаться в забвении в этот радостный день, пусть это будет всего лишь короткая ночь страсти, но обоюдный жар в крови никто со счетов не сбрасывал.
Плотно поужинав, оба переместились в спальню, избавились от одежды и голые, как новорожденные, покатились по кровати. После игр с массажёром Цяо Кенан был растянут и достаточно влажен, Лу Синьчжи повернул его задом кверху и засунул внутрь сразу три пальца. Провернув их по кругу несколько раз и убедившись, что он не получит травму, Лу Синьчжи немного подрочил свой агрегат, чтобы добавить ему крепости, и одним махом вошёл.
- А-аа… Уй-яя…
Крепкое орудие Лу Синьчжи сразу вошло глубоко, так что поясница Цяо Кенана затрепетала, он заскулил нежным и тонким голосом, чувствуя, что его как будто щекочет изнутри маленькая шерстяная кисточка. Конечно, его мужское естество немедленно отреагировало полноценной эрекцией. Он уже слишком привык к «большому парню» Лу Синьчжи, и тот крохотный массажёр сыграл роль всего лишь лёгкой закуски перед основным блюдом. Мягкий внутренний канал Цяо Кенана с жадностью присосался к толстому стволу, по кишке периодически пробегали волнообразные сокращения, втягивающие орудие ещё глубже, как глотают долгожданную пищу после долгого голодания.
Лу Синьчжи цинично усмехнулся, приподнял повыше ягодицы Цяо Кенана и раздвинул упругие полушария, чтобы видеть, как он входит в побагровевшее отверстие, и как оно радостно заглатывает его мощный стержень. Эта развратная картина обжигала пах Лу Синьчжи, заставляя сожалеть, что нельзя вонзиться в него ещё глубже. Так, чтобы снаружи осталась только кучерявая поросль на лобке.
- А-аа… Слишком глубоко, живот больно…
Он только что плотно поел, на желудке было тяжело, здоровую палку Лу Синьчжи и на пустой желудок принимать было тяжко, как же быть, если живот раздулся от еды?
- Не надо, не надо входить так глубоко… М-мм….
- Я боюсь, что сверху ты наелся, а вот внизу не насытился.
Лу Синьчжи наклонился и слегка прикусил его пылающее ухо, извлекая твёрдый горячий инструмент.
- Брат будет трахать тебя каждый день и наполнять доверху, ладно?
Цяо Кенан не нашёл, что ответить. Извлечённое орудие было всё покрыто внутренними соками Цяо Кенана, настолько мокрым и гладким, что в этой сверкающей влаге отражался свет горящих в комнате ламп.
Некоторое время Лу Синьчжи осторожно тыкался неглубоко, возле входа, подбирая членом изливающиеся «слюни» и словно заталкивая их обратно. Цяо Кенан, обняв подушку, отзывался на каждое движение шумными вздохами.
Залюбовавшись красивой линией плеч молодого мужчины, сильной и в то же время изящной, выступающими тонкими лопатками, похожими на сложенные крылья, готовые вот-вот раскрыться, Лу Синьчжи погладил его по спине, потом склонился и нежно поцеловал. Он толкался в анус и сопровождал каждый толчок поцелуем, мягко прикусывая и тут же зализывая кожу. Спина Цяо Кенана очень чувствительна, каждый раз, когда он получал поцелуй-укус, он со сладким стоном неосознанно приподнимался вверх, подставляясь ласке.
Цяо Кенана имели сзади очень медленно и неглубоко, но это медленное трение накапливало такое наслаждение, которое грозило разразиться колоссальным взрывом. По его пояснице бегали мурашки, он нетерпеливо подмахивал задом и тёрся текущим членом о простыню, но простыня была слишком мягкой и не давала никакого эффекта. Цяо Кенан потянулся к члену рукой, чтобы дать себе облегчение, но Лу Синьчжи сразу перехватил обе его руки и заломил их за спину.
- А-ах! – вскрикнул Цяо Кенан, изогнулся и обернул к нему укоряющий взгляд, столкнувшийся с похабной улыбкой Лу Синьчжи. Глаза Цяо Кенана подёрнуты влагой, щёки пылают от прилива крови, вызванного желанием; этот взгляд, переполненный греховной похотью, если и не был способен убить, то жажду помучить, присущую мужчине, усилил точно. И тот весьма ощутимо боднул его членом в зад, приказав:
- Давай, поднимайся.
- ?
Цяо Кенан не успел среагировать на приказ, когда обе его руки были резко отведены назад. Повинуясь этому движению, Цяо Кенан был вынужден поднять верхнюю часть туловища, и член Лу Синьчжи сразу глубоко проник в него, побуждая подняться с постели. Тихонько подвывая, Цяо Кенан ступил дрожащими ногами на пол. Онемевшая нижняя часть тела отказывалась служить, поэтому Цяо Кенан еле держался на ногах, опираясь на Лу Синьчжи. Последний выпрямил ляжки и используя свой член как подгоняющую плётку, вбился очередным ударом в кишку Цяо Кенана:
- Иди.
«Куда?» Но вслух сказать не получилось.
Весь дрожа, Цяо Кенан переступал трясущимися ногами, направляемый толчками члена Лу Синьчжи внутри него, сопровождавшими каждый шаг. В конце концов, «направляемый» мужчиной Цяо Кенан достиг той роскошной софы, обитой конской шкурой. Лу Синьчжи велел ему опереться грудью на софу и приподнял его поясницу, наклонился к нему и напомнил:
- Помнишь, ты спрашивал, можно ли, сидя на этой софе, вообразить себя воином-всадником?
- … Да?
Лу Синьчжи усмехнулся:
- Сегодня я позволю тебе почувствовать, каково это, ехать верхом.
«Нет… Может, не надо?» Глаза Цяо Кенана расширились от страха, похоже, он только сейчас осознал масштаб сексуальной разнузданности Лу Синьчжи.
- Ты… Ай-я!
В отличие от медленных и плавных движений на постели сейчас Лу Синьчжи трахал его жёстко и безжалостно, под ударами сзади грудь Цяо Кенана тёрлась о грубый мех конской шкуры. Конский мех значительно короче, чем у других животных, колючий, похожий на щётку, грубые ворсинки впивались в нежные соски, скребли и царапали так, что вскоре они опухли, покраснели и начали зудеть. Чтобы хоть немного смягчить зуд, Цяо Кенану пришлось ещё больше тереться о грубую шкуру, из-за чего багровые соски совсем онемели. Как будто этого было мало, Лу Синьчжи протянул руку и ущипнул за сосок. Цяо Кенан вскрикнул, не-вольно сжимая ноги, его поясница совсем обмякла.
- Нравится? Правда, хорошо?
Лу Синьчжи скручивал сосок, вытягивал и намеренно тёр его о шкуру.
- Так приятно или нет?
У Цяо Кенана не осталось сил даже на крики, покалывание в оцепеневшей пояснице становилось невыносимым, фаллос Лу Синьчжи неумолимо долбился в предстательную железу, несчастный член, оставшийся без утешения, вибрировал так, будто там готовился взрыв Сверхновой, слёзы из глаз падали на паркетный пол.
- Какой жалкий вид, - Лу Синьчжи слегка сжал его пульсирующий орган. Он не решался применять слишком много силы, опасаясь, что Цяо Кенан кончит раньше, чем он запланировал.
- Не хочешь этим попробовать, каковы ощущения от конского волоса?
- М-мм-у-а… - провыл Цяо Кенан. Глаза у него закатывались, словно он был уже близок к обмороку, что он всхлипывал, то ли «угу» - согласен, то ли «ага» - делай, что хочешь, кажется, на этой стадии ему было уже всё равно, что с ним сделают, лишь бы кончить.
Истолковав издаваемые им звуки, как согласие, Лу Синьчжи, продолжая активно вдувать ему сзади, поймал рукой его ноющий член, сдвинул вниз кожу, обнажив румяную головку, обхватил её пальцами и направил в конский мех, скользя ею туда-сюда.
Цяо Кенан едва не сошёл с ума, охваченная невыносимой истомой уретра, подвергшаяся такой стимуляции, непрерывно источала поток секреции, и вскоре на софе образовалось тёмное, влажное пятно. Спереди – лошадиная шкура, сзади – мужчина, одно воздействует трением, другой прицельно бьёт членом в простату, в таком тесном взаимодействии эти две силы подвели Цяо Кенана к такому пику наслаждения, что у него кожа на голове покрылась мурашками, в висках стучала кровь, и волна кульминации уже захватывала всё тело.
- А-ах, а-ах, - изнывая, стонал Цяо Кенан, из расслабленной уретры истекало молочно-белое семя, растекаясь почти по всей софе. Грудь, исколотая жёсткой шкурой, зудела, соски ныли, защипанные рукой Лу Синьчжи; другая его рука мягко выдаивала из члена остатки спермы, оглаживая вибрирующий орган и помогая продлить это сжигающее разум наслаждение.
Лу Синьчжи расцеловал его пылающие щёки:
- Потрясающе, правда?
- …
- Это же приятнее, чем скакать на лошади? – Лу Синьчжи игриво толкнулся внутри него, - В следующий раз надо придумать, как раздобыть настоящую лошадь, я буду ехать на ней, а ты будешь сидеть на моём… и я буду тебя трахать.
«Нет уж! А то тебя обвинят в жестоком обращении с животным!» Цяо Кенан ещё весь горел от пережитой только что эякуляции, а Лу Синьчжи продолжал яростно засаживать ему в задницу. Сегодня Цяо Кенан кончил уже дважды, дважды пережил яркое удовольствие, видимо, добиться третьей эрекции ему было трудновато, но хотя его член и висел пока мягкой тряпочкой, по анусу как и прежде растекалась нега. На его лице отражалось блаженство, оттого что Лу Синьчжи продолжал брать его, а изо рта неслись непристойные стоны безоговорочного согласия.
Лу Синьчжи очень нравилось, с каким похотливым видом он отдаётся ему. В постели Цяо Кенан всегда был открыт для него, доступный, распутный, как шлюха, лишённый какого бы то ни было жеманства и капризов. Когда он чего-то стеснялся, у него так очаровательно краснел нос, он весь был похож на мягкую шоколадку, наполненную соблазнительным ароматом, которую хотелось немедленно положить себе в рот и попробовать на вкус. Чтобы она растаяла и стала одним целым с ним, так что, какова бы ни была реальность, они будут неразделимы.
Редко, когда в Лу Синьчжи просыпалось воображение, чтобы создать такой красноречивый мысленный образ, он горько усмехнулся, притянул к себе лицо парня и покрыл поцелуями.
В отличие от нежности, заполонившей верхнюю часть его тела, нижняя не сбавляя оборотов, жёстко долбила, как отбойный молоток, ускоряясь всё сильнее, пока наконец Лу Синьчжи не задержал дыхание, немного извлёк орудие и кончил в отверстие Цяо Кенана. Из-за того, что он кончил неглубоко, какая-то часть густой жидкости перетекла через край их соединения.
Мужчина вышел и увидел белёсые ошмётки семени, прилипшие по краям румяной дырочки, задний проход Цяо Кенана продолжал сокращаться, жадно втягивая эту субстанцию обратно в себя. Картина доставила дополнительное удовольствие Лу Синьчжи, и он пошло усмехнулся:
- Скажешь, брат не накормил тебя?
- Досыта… под завязку!
Вся нижняя половина тела Цяо Кенана безвольно расслабилась, он чувствовал только влажность внутри, обильную и очень-очень горячую.
- Правда? Не нужно скромничать перед братом…
Вслед за этими словами Лу Синьчжи вновь задвинул вглубь свой не обмякший член, подавляя протесты парня. Цяо Кенан действительно вскоре заплакал.
Этим вечером Лу Синьчжи был сильно на взводе, неизвестно, была ли это месть за тот «фокус», но он не слезал с Цяо Кенана до глубокой ночи. Вернувшись на кровать, мужчина устроился за его спиной, крепко обнял и в позе на боку не спеша и со вкусом овладевал им. Лу Синьчжи тоже кончил дважды, поэтому третий раз растянулся почти в бесконечность, Цяо Кенан даже не помнил, когда он кончил, просто лежал в полудрёме и постанывал в такт.
В таком ласковом способе сношения тоже есть определённый вкус, они то и дело обменивались нежными поцелуями и ленивыми ласками. Это был долгий и сладкий секс. Можно сказать, мгновения ненасытной любви до конца дня. Что же касалось софы, которую Цяо Кенан обкончал вкрай, то он даже не задумывался, кто и как её потом будет отчищать.
32. Вор. (При оформлении главы использована картина Michael Breyett).
Вконец умученный за целую ночь Цяо Кенан безмятежно спал, сладко посапывая, а Лу Синьчжи обнимал его, постепенно теряя сон. Он поглаживал покрасневшие уголки глаз парнишки, понимая, что сегодня потерял контроль и переусердствовал. Обнажённый, он поднялся с постели, взял с тумбочки пачку Marlboro и вышел на террасу.
Он не боялся замёрзнуть, на самом деле, ему сейчас требовалось немного охладиться. Мужчина вспоминал, как он провёл Сочельник в прошлом году. Накачался в Пабе неизвестным алкоголем, совокуплялся с парнями, которых никогда раньше в глаза не видел, вымещая на них всю накопившуюся похоть, но душа была совершенно пуста.
На следующий день он пришёл на работу, где какой-то дурачок раздавал принесённые с собой домашние сладости, и его неприлично счастливый вид смертельно резал глаза, как что-то противоестественное. Лу Синьчжи не ел сладкого, кроме того, с похмелья и после вчерашнего распутства он плохо себя чувствовал. Он редко выходил из себя и просто ядовито усмехнулся:
- Тебе что, больше нечем заняться?
Цяо Кенан сконфузился и робко почесал в затылке:
- Извините за беспокойство, адвокат Лу.
Чуть позже Лу Синьчжи пожалел о своей резкости, ведь парень оказался сама доброта. Он чувствовал неловкость, но не хотел признавать, что в чём-то завидует этому парню. Он вышел из кабинета, собираясь налить себе чашку горячей воды, чтобы унять головную боль, и опять столкнулся с Цяо Кенаном. Кажется, он не обратил внимания на его неприязнь и просто подошёл к нему:
- Маешься похмельем, адвокат Лу? У меня тут есть «Антипохмелин», на-ка, прими таблеточку, полегчает.
Лу Синьчжи растерялся. Поведение Цяо Кенана было настолько естественным, что не возникало даже мысли, что он лебезит перед ним или пытается втереться в доверие. Он принял таблетку, признавая, что поступок парня несколько смягчил его давно зачерствевшее, холодное сердце. В тот день после приёма лекарства голове стало легче, и в тёмных завалах его души появился какой-то просвет. Как будто человек, долгое время живший в сыром и тёмном углу, вдруг увидел солнечный свет. Глазам стало больно, а тело наполнилось теплом и восторгом: оказывается, в мире существуют такие прекрасные вещи. И почти сразу захотелось захватить это и присвоить себе.
После того, как его помощница уволилась, адвокат Юйвэнь спросил его, кого бы он хотел перевести к себе на замену. Лу Синьчжи задумался на секунду и ответил:
- Переведи ко мне Цяо Кенана на стажировку.
Юйвэнь Бо засомневался:
- Этого мальчика? Он немного рассеян, но к работе относится серьёзно, к тому же, это счастливый талисман всей нашей конторы, ты уж не слишком гоняй его.
Кто же не знает, что во всей конторе труднее всего угодить адвокату Лу? У него сварливый нрав, да и хорошим настроением он не отличается, вечно мрачный и угрюмый. Даже будучи так много лет его наставником, Юйвэнь Бо был бессилен в отношении его характера. К счастью, этот мальчик был хорош по своей природе, в нём отсутствовала безудержная алчность к карьере и деньгам, и сбить его с этого курса было невозможно. Лу Синьчжи тогда просто улыбнулся и ничего не сказал.
От ученика требуется, чтобы учитель всегда был им доволен. И в тот день, когда Цяо Кенан под пересуды, шушуканье и холодные взгляды множества людей перешёл в новый кабинет, он с весёлой улыбкой сообщил Лу Синьчжи:
- Адвокат Лу, я буду часто обращаться к Вам за советом.
Чистая и приятная улыбка, сладкая, как будто человек в подражание истым буддистам выпил чашу медовой воды. В тот момент у Лу Синьчжи не было иных желаний, кроме как иметь рядом с собой это маленькое солнышко, как можно ближе, может, тогда ему не будет так холодно.
Они работали вместе уже полгода, когда Лу Синьчжи случайно подслушал разговор Цяо Кенана с другим стажёром. Тот парень говорил:
- Эй, не ожидал, что ты сможешь выжить рядом с этим монстром Лу.
Цяо Кенан выглядел очень удивлённым:
- А я думаю, что адвокат Лу очень хороший, он довольно строгий, но как учитель и наставник он очень внимательный.
Лу Синьчжи молча слушал и кривил губы, пытаясь справиться с довольной улыбкой. «Дурачок, если бы на твоём месте был кто-то другой, я бы не был столь безобидным». Короче, весь тот день у Лу Синьчжи было хорошее настроение, и он сиял, как медный пятак. Ну, по крайней мере ровно до тех пор, пока этот восторженный паренёк опрометчиво не спросил его:
- Адвокат Лу, ты выиграл джек-пот?
За что получил от него затрещину.
……
Кончикам пальцев вдруг стало больно, сигарета истлела почти до конца. Он сделал последнюю затяжку и затушил окурок. Вместе с воспоминаниями.
Его тело ужасно застыло под холодным ночным ветром. Он удалился в комнату, вздохнул и вернулся в спальню. Цяо Кенан крепко спал, лениво раскидав по кровати руки и ноги, его дыхание было ровным и глубоким. Лу Синьчжи некоторое время смотрел на него, потом открыл одеяло и лёг рядом. В постели было так тепло, а он только что весь промёрз под холодным ветром до состояния ледышки, так что Цяо Кенан вздрогнул и проснулся от холода:
- Почему ты… такой ледяной?
Лу Синьчжи посмотрел на его сонное лицо и поцеловав кончики бровей, ответил:
- На террасу выходил покурить.
- А-а, - сонно отозвался Цяо Кенан, обнял замёрзшего Лу Синьчжи, прижал к себе и похлопал по холодной спине, - Иди ко мне, обними и согреешься…
Только договорил и снова уснул.
«Обними – и согреешься. Но я пришёл и заморозил тебя до дрожи». Лу Синьчжи прильнул к молодому мужчине, подпитываясь его теплом. В этот момент что-то обожгло его веки. Это чувство мелькнуло и рассеялось. Он подумал, что завтра Рождество, неужели Цяо Кенан как в прошлом году, со счастливым лицом снова принесёт на работу полный пакет печенья и сладостей?
И неужели он в свою очередь потащит своё прогнившее тело с пустым сердцем на работу.
Он вор. Он присвоил счастье и тепло Цяо Кенана и ничего не дал взамен. Лу Синьчжи обнял парня за талию и тихо вздохнул: подождём до конца года. Вот закончится год, и он должен будет что-то сделать, должен решить, как ему поступить с их парой. Цяо Кенан заслуживает лучшего возлюбленного, он заслуживает другого человека. Это явно не он… И не может быть им.
33. 2012.
2011 год прошёл, наступил год 2012. Настойчивые слухи утверждали, что в 2012 году наступит конец света. * (см. примечание в конце главы) Кто-то впадал в панику, кто-то продолжал жить, судя по всему, Цяо Кенан явно относился к последним.
Новый год не принёс ему больших перспектив на будущее, во всяком случае, он всё так же ел-пил, ходил по нужде и спал, день за днём ходил на работу, всё как всегда, никакой разницы. В канун Рождества он так и не пошёл на условленную встречу с Чёрной Хризантемой, в конторе отмечали Новый год, да и дел было много, некогда оглянуться.
Наконец, в 2012-м он выбрал время сходить с Чёрной Хризантемой в кино, тот даже пошутил:
- Вы более недоступны, чем Бог Цайшень! (бог денег и богатства)
Цяо Кенан без всякого стеснения посмеялся:
- Я не возражаю, если ты будешь мне поклоняться и подносить жертвенные дары.
Чёрная Хризантема в долгу не остался:
- Я лучше выкормлю свинью, её можно будет зарезать и съесть!
Цяо Кенан рассмеялся, и они вошли в кинотеатр. Когда фильм закончился, на улице уже стемнело, они решили поесть на прилегающей к кино-театру food street. ** Цяо Кенан:
- Я в туалет.
Чёрная Хризантема:
- Иди.
Свой телефон Цяо Кенан оставил на столе, и Ань Жюле убрал его в свой карман, чтобы кто-нибудь из прохожих не стянул мимоходом. Вскоре телефон завибрировал. Известная мелодия удивила Ань Жюле, это была «Тайбао», главная песня из сериала-манги «Дораэмон» – интересно, на какого человека установлен такой рингтон?
(;;; – Тайбао, великое сокровище).
Ань Жюле опустил глаза, на дисплее высветилось имя «Лу Синьчжи». Он нахмурил брови, странно, это имя кажется ему… знакомым? Он не принял звонок, предназначавшийся Цяо Кенану, мелодия поиграла какое-то время и стихла. Абонент больше не перезванивал, тем временем Цяо Кенан вернулся. Ань Жюле вернул ему телефон со словами:
- Вот, твой телефон. Я понимаю, что он у тебя супер-пупер-навороченный, но не стоит так запросто оставлять его на всеобщее обозрение.
Цяо Кенан благодарно улыбнулся, но бросив взгляд на дисплей и увидев не принятый входящий, мгновенно переменился в лице. Это не укрылось от внимательного взгляда Ань Жюле и удивило его ещё больше. Цяо Кенан дал понять, что ему нужно перезвонить.
- Алло? А-а, я с другом ходил в кино… Нет, мы тут остановились поесть, да, но скоро уходим… Хорошо, до завтра.
Он улыбнулся. Казалось бы, Цяо Кенан не сказал ничего особенного, но только взглянув, с каким видом он разговаривал, Ань Жюле испытал ужасное потрясение. Говорят, что в мире существует три вещи, которые невозможно скрыть: первая – это бедность, вторая – кашель и третья – это любовь. К тому же, Цяо Кенан никогда не был мастером в деле «сокрытия улик», на его лице отражалась каждая мелочь, даже изгиб губ и глубина улыбки честно рассказывали обо всём: он любил этого человека, причём, любовь его была односторонней, потому что сейчас в глазах Цяо Кенана не отражался тот дивный свет обоюдной привязанности, когда каждый для другого – солнце.
Цяо Кенан закончил разговор и встретил изучающий взгляд Ань Жюле. Тот спросил прямо:
- Твоя яма?
Цяо Кенан грустно кивнул:
- Угу.
- Ты жестоко оступился.
Цяо Кенан горько улыбнулся, не отрицая. Ань Жюле не стал много говорить, разве можно вмешиваться в чьи-то дела? Пусть Цяо Кенан его лучший друг, но в любви у каждого должен быть свой опыт. Он сломает голову, расквасит нос и разобьёт себе сердце, но похоже, это неизбежно. Вот только – Лу Синьчжи… Лу Синьчжи… Лу Синьчжи… Ань Жюле чувствовал, что это имя ему знакомо, но никак не мог вспомнить, откуда. Мучительное чувство, словно какая-то колючая щётка шаркала по сердцу и мыслям, не оставляло его весь вечер, пока он разговаривал, а потом прощался с Цяо Кенаном, пока он в одиночестве возвращался домой… И вдруг благословением для души его пронзила молния догадки. Он даже остановился посреди улицы и воскликнул:
- Да! Волшебник!
На крик, огласивший почти пустынную улицу, удивлённо обернулся какой-то одинокий прохожий. «Да, да, Волшебник!» Ань Жюле вспомнил этого человека, потому что он был другом парня племянницы бой-френда его тан-гэ (двоюродный брат по матери). Тот тоже адвокат, как и Цяо Кенан, кстати, как называется контора, где Joke работает? Чем дальше вспоминал Ань Жюле, тем больше зеленел: «Боже мой, он погиб!»
Ань Жюле вынул мобильный и набрал Цяо Кенана:
- Твою яму зовут Лу Синьчжи?
Цяо Кенан:
- Что?
Он только что вернулся домой и сразу принял этот необъяснимый звонок, он ведь не посвящал Хризантему в перипетии своих отношений и не мог понять, как тот вдруг догадался:
- Как ты узнал?
Ань Жюле:
- Не спрашивай, как… Это Волшебник, так ведь?
Лицо Цяо Кенана потемнело:
- Я говорил… Это название правда очень пугает…
Ань Жюле взревел:
- Не важно, пугает или не пугает! Ты должен немедленно расстаться с ним! Немедленно! Right now! (Прямо сейчас, англ.)
Цяо Кенан в полном замешательстве:
- Что? Я сейчас не с ним…
Ань Жюле:
- Ты всё понял! Вы расстанетесь и больше не будете общаться… Сейчас я кладу трубку, ты ему звонишь, а я через три минуты тебе перезваниваю…
«Расстаться за три минуты, это тебе что, рамён заварить?» Цяо Кенан потряс головой, он впервые наблюдал Хризантему в таком волнении, он говорил сбивчиво, путано.
- Это, мы как бы и не встречаемся… поэтому расставание не имеет значения, тем более, он мой шеф.
Ань Жюле понял, и именно потому, что понял, слетел с катушек. Лу Синьчжи – это яма, и эта яма была там всегда, она мирно сосуществовала рядом с Цяо Кенаном, пока он своей рукой не толкнул Цяо Кенана туда, а потом… Цяо Кенан абсолютно ожидаемо попал в неё. Упал со звоном и грохотом. Ань Жюле глубоко вдохнул:
- И ты можешь отделить одно от другого?
Цяо Кенан:
- Хризантема, не волнуйся так…
- А мне не надо волноваться? Мне, ****ь, совсем не надо волноваться?
Ань Жюле заорал:
- Мать твою, мой брат скоро загонит себя в могилу, и я не должен волноваться?! Joke, ты играешь с огнём!
Цяо Кенан:
- …
- Знаешь, кто такой Лу Синьчжи? Король ямы! В этой яме погибли не тысячи, там сгинули сотни тысяч… Ладно, я приврал, но всё равно, там полно трупов, его член просто хранилище мёртвых дырок!
Цяо Кенан чуть не подавился собственным дыханием, он никак не мог понять, что говорит Хризантема, но…
- Ты же раньше не возражал.
- Конечно, я же не знал, что именно он твой партнёр! – Хризантема был в бешенстве, - Я всё-таки считал, что тебе хватит ума не трахаться с человеком в заведомо проигрышной ситуации, но с этим человеком нельзя связываться, твоё увлечение обречено, ситуация полностью односторонняя!
Цяо Кенан молчал.
- Я познакомил его с тобой только на один раз, он равнодушная и безжалостная дрянь, всю ночь может заниматься сексом, а потом – привет и до свидания, с этого момента возлюбленный стал просто прохожим…
- На самом деле он… не такой скверный, как ты говоришь, - наконец отозвался Цяо Кенан, и его ответ порадовал и немного остудил Ань Жюле, - Он всегда очень заботится обо мне, много помогает и он честен со мной. Иногда бывает немного холодным, но он не безжалостный…
Ань Жюле долго стоял на тротуаре, ночной ветер охладил его. Он подумал, что если бы это была просто виртуальная онлайн-игра, Цяо Кенан мог бы завести себе левый аккаунт, накопить для себя запасных жизней, как-то подготовиться заранее. Но в том и дело, что реальная жизнь – это не игра, и если вы получаете раны, они остаются на всю жизнь, даже если раны зарастают, остаются уродливые рубцы, и они не стираются со временем.
Ань Жюле склонил голову и посмотрел на своё левое запястье, разве не здесь остался кровавый след? Светлая полоска шрама свирепо резанула глаза, заставляя его вспомнить, какую большую глупость он однажды совершил, как он лоханулся. С того раза он лишился существенной части врождённых человеческих качеств и больше так и не смог никого полюбить.
- Joke, тебе крышка, - холодно сказал Ань Жюле, - Посмотри на себя, ты уже говоришь о человеке добрые слова, а ведь ещё не успела закончиться история с Су Пэем, до чего ты собираешься дойти в конце концов?
Цяо Кенан молчал, как немой. Ань Жюле продолжал:
- Когда ты умрёшь, я конечно подниму твой труп, но для того, чтобы я мог это сделать, твой труп должен быть в наличии.
Цяо Кенан:
- …
Ань Жюле закрыл глаза и тихо закончил:
- Я не хочу, чтобы ты умер без трупа.
С тяжёлым сердцем Цяо Кенан прервал разговор с Чёрной Хризантемой. Он сидел в пустом доме, с ничего не выражающим лицом, с потухшими глазами. В глубине души он с самого начала многое понимал, просто не хотел сталкиваться с выбором. Очень многие люди едят нездоровую пищу, зная об этом, но всё равно наслаждаются её вкусом, не задумываясь о порождаемых вредной пищей болезнях.
Лу Синьчжи – его H;agen-Dazs, и он при всём желании не может от него отказаться, поглощая его глоток за глотком. Чёрная Хризантема сейчас ткнул его носом в это проклятие, иными словами, предсказал: «Ешь! Ешь ещё! Рано или поздно ты сдохнешь от этой еды!»
Цяо Кенану стало не по себе и вдруг он испытал резкий приступ тошноты. Видимо он съел слишком много льда, и от этого заболел желудок. Он шатаясь встал, нашёл в аптечке лекарство от желудка, положил в рот, разжевал и проглотил. Затем увидел ещё коробочку обезболивающего, неизвестно, когда купленного, на коробочке аккуратная надпись гелиевой ручкой: «Целую, не ешь слишком много лекарств, если будет болеть голова, я сделаю тебе массаж».
Это его почерк. Это писал Су Пэй.
У Цяо Кенана потемнело перед глазами, он с громким щелчком захлопнул аптечку. Чёрная Хризантема верно сказал: он играет с огнём. Он сожжёт его, и даже пепла не останется.
*Конец света в 2012 году — комплекс широко распространённых эсхатологических заблуждений, согласно которым 21 (или 23) декабря 2012 года должен был случиться глобальный катаклизм или произойти фундаментальная трансформация мира, дата была якобы рассчитана по древнему календарю Майя. Рассматривались различные сценарии этой глобальной катастрофы, такие как разрушительное гравитационное взаимодействие между Землёй и чёрной дырой в центре Млечного Пути в результате «галактического выравнивания,» инверсия магнитного поля Земли как следствие максимума солнечной активности или столкновение Земли с планетой X, например, с мифической блуждающей планетой Нибиру, населённой разумными существами. Подробнее – Википедия.
** Food street или «улица деликатесов». Любовь китайцев к еде достойна отдельной поэмы. В этой стране вы никогда не останетесь голодными, потому что поесть здесь можно в любое время дня и ночи, вкусно, обильно, а главное – недорого. Во всех крупных городах существуют ночные рынки, не только товарные, но и рынки еды. Это целые улицы, состоящие из забегаловок, переходящих одна в другую, где прямо на ваших глазах жарят-парят-варят-подают. Разнообразие и обилие еды поражает любое воображение. Зачастую здесь же выступают уличные музыканты, актёры-перфоманс.
Тайваньцы (в частности, тайбэйцы) редко готовят дома. Как правило, после работы они заходят в какой-либо из многочисленных баров, ресторанов, закусочных или кафе, чтобы поужинать, и только потом идут домой. Дело в том, что поесть на улице выходит гораздо дешевле, чем готовить дома, плюс, экономия времени, что очень ценно. Источник:
https://poznamka.ru/taiwan/eda-na-taivane
34. Всего лишь разлука, не больше.
Время – вещь текучая, оно свободно и беззаботно, и никогда не останавливается. Даже если вам не хочется, чтобы наступало завтра, оно придёт неумолимо. Кажется, только секунду назад праздновали Новый год, а в следующую секунду уже наступил конец месяца.
Его отношения с Лу Синьчжи всё те же. На период Новогодних праздников уезжать им обоим было некуда, и они предпочли провести это время в доме Лу Синьчжи, вплоть до первого дня выхода на работу, безжалостно сжигая свой досуг в обоюдной страсти. Кто знает, как пройдёт этот год, и как они будут встречаться? Тем более, что зима в этом году выдалась слишком холодная, неимоверно холодная, было настолько холодно, что ему не хотелось даже отлипать от этого человека.
В первый рабочий день глава адвокатской конторы Юйвэнь Бо провёл собрание, посвящённое началу работы в Новом году. Все присутствующие поклонились Богам, и Лао Юйвэнь вручил красные конверты всем адвокатам, помощникам и остальным сотрудникам, а затем с радостным лицом провозгласил:
- В этом полугодии адвокат Цяо добился очень большого прогресса, и он практически закончил обучение у адвоката Лу. С этого года я предоставляю ему отдельный кабинет, чтобы он мог начать самостоятельную практику.
Это радостное известие неожиданно обескуражило Цяо Кенана, он как пришибленный стоял среди коллег, принимая восторженные поздравления, одобрительные похлопывания по плечу, аплодисменты; кто-то воскликнул:
- Адвокат Цяо, в скором будущем я буду рассчитывать на твою поддержку!
Все посмеялись. Цяо Кенан пробыл в этой конторе три года, прошёл путь от помощника до адвоката, у него были превосходные отношения с сослуживцами, и все высоко оценивали перспективы молодого человека. Цяо Кенан потихоньку приходил в себя и улыбался, неосознанно отыскивая взглядом Лу Синьчжи. Тот, всё такой же нелюдимый и мрачный, недовольный столпотворением, стоял в стороне, в дальнем углу, только на этот раз он не держал руки в карманах, а аплодировал вместе со всеми. Это означало его благословение.
Цяо Кенан почувствовал себя польщённым. Юйвэнь Бо кашлянул:
- Это ещё не всё, коллеги, - прервал он восторги толпы и перевёл взгляд на Лу Синьчжи, - Адвокат Лу работает в нашей конторе уже много лет, и теперь он перейдёт на службу в офис Чжана Шиго.Это важный поворот в его профессиональной карьере, я уверен, что все понимают, что это значит.
Все замерли: Чжан Шиго – это лидер либерально-демократической партии, которая не входит в окружной законодательный орган. Его авторитет чрезвычайно высок, и с Юйвэнь Бо его связывает многолетняя, хорошая дружба. Если не произойдёт ничего непредвиденного, Чжан Шиго планирует войти в законодательный комитет и кабинет министров, а затем баллотироваться на должность мэра столицы на выборах следующего созыва, ибо сейчас это место свободно…
«Все смотрят на меня, я смотрю на тебя, и мы оба всё понимаем».
Из конторы Юйвэнь Бо вышло немало политиков, тем более, адвокат Лу всегда имел такие планы, так что это не явилось для всех неожиданно-стью. Включая и Цяо Кенана. Он аплодировал вместе со всеми, улыбался и тихонько думал про себя: «Вот и настал этот день».
Юйвэнь Бо добавил ещё несколько поощрительных слов, и собрание закончилось. Цяо Кенана окружили коллеги и загалдели:
- Барристер Цяо, не забудь накрыть поляну, это надо отметить!
Цяо Кенан улыбался и ответно хлопал коллег по плечам:
- Хорошо… Конечно, конечно.
Тин Дин взмахнул рукой:
- Тогда я хочу поесть в Shabu House…
С бьющимся сердцем Цяо Кенан оглянулся на Лу Синьчжи – он что-то обсуждал с Юйвэнем Бо и не собирался покидать конференц-зал. Цяо Кенан вздохнул и повернулся к Тин Дину:
- Только не набирай много морепродуктов, от них бывает подагра.
Как же он всё-таки привык всегда, неосознанно заботиться о нём. Даже если человеку это и не нужно.
Непринуждённо болтая и смеясь, народ потихоньку расходился по своим делам, Цяо Кенан тоже вернулся в кабинет. Со следующей недели у него будет свой кабинет, надо привести в порядок все дела, тем более, что и Лу Синьчжи здесь тоже больше не будет…
Неизвестно, кто заменит его в этом кабинете. Цяо Кенан горько усмехнулся, надо будет раздобыть где-то отбеливатель, да почистить здесь всё. Пока его мысли перескакивали с одного на другое, в кабинет вошёл Лу Синьчжи. Мужчина закрыл дверь и посмотрел на него. Цяо Кенан тоже бросил на него робкий взгляд из-под чёлки. Два взгляда пересеклись в воздухе. Если глаза человека лучше всего раскрывают его характер, то взгляд Лу Синьчжи был чернее самой чёрной ночи. Его глаза были чёрными, без каких-либо примесей, и любые яркие, светлые цвета, попадая в эти глаза, становились чёрными.
Это яма, мало этого, как сказал Чёрная Хризантема, хранилище мёртвых дырок.
Лу Синьчжи смотрел на него очень долго, и во взгляде светилось что-то… очень неоднозначное, как будто он ждал, что ему скажет Цяо Кенан, а тот в безысходности думал: «что ты хочешь, чтобы я сказал?»
Он опустил глаза, а Лу Синьчжи подошёл к нему и прижался горячими и мягкими губами к уголкам его губ. Цяо Кенан открыл глаза, он не ожидал, что между ними возможны такие нежные и тёплые действия. Губы Лу Синьчжи переместились на его веки, потёрлись о ресницы и прошептали:
- Вечером пойдём ко мне.
- Угу.
Он предполагал, что Лу Синьчжи хочет поговорить с ним о расставании. Цяо Кенан всегда думал о том, как он отреагирует, когда придёт этот момент. В целом он принимал ситуацию спокойно, с самого начала, когда он связался с Лу Синьчжи, он и не надеялся, что у их пары есть какое-то будущее. Он всего лишь намеревался достойно встретить эту точку в их отношениях… К несчастью, Лу Синьчжи не несёт за это никакой ответственности. По отношению к нему Цяо Кенан мог сказать только одно: «я люблю тебя, но тебя это не касается».
Цяо Кенан пришёл в дом мужчины всесторонне подготовленный, но не ожидал, что всё будет так… Что два тела, привычные к обоюдному теплу, очень естественно сложатся вместе. Мужчина целовал очень властно, когда костюмы и рубашки были сняты и отброшены в сторону, Цяо Кенан только успел подумать: «ах, неужели тебе ещё не надоело…»
Он не понимал, что за чувства нахлынули из глубины его сердца. Оказывается, безысходность может порождать такую терпкую радость, а чувства, смешиваясь с желанием, могут привести сознание к полному хаосу; его как будто втягивало в чёрную дыру, и он медленно и неумолимо исчезал в ней.
(Чёрная дыра – астрономический объект, область в пространстве, возникшая в результате полного гравитационного коллапса вещества, в которой гравитационное притяжение так велико, что ни вещество, ни свет, ни другие носители информации не могут ее покинуть. В д.сл. понятие используется в качестве метафоры).
Голубое небо, белые облака, зелёная трава… Все прекрасные цвета его жизни в этот момент закрашивались чёрной краской, и оставалась только непроглядная, чёрная тьма. Конечно, это же мир Лу Синьчжи.
«Я что-то задолжал тебе в прошлой жизни, с чего бы тебе щадить меня? Просто утопи меня в таких отношениях, когда не близко и не далеко, не холодно и не жарко, не оставил, но и не остался», - тоскливо думал Цяо Кенан, и в уголках его глаз копились горькие слёзы, скатывались на кровать и впитывались в простыни.
В эту ночь Цяо Кенан физически устал до изнеможения, но разум был абсолютно трезвым. После всего Лу Синьчжи долго курил в комнате возле окна, по его замкнутому лицу трудно было что-то понять.
В феврале снаружи всегда было холодно. Цяо Кенан почему-то вспомнил минувшее Рождество, мужчина тогда тоже замёрз, как ледышка. Интересно, какое у него тогда было настроение, и что он думал о них двоих? Цяо Кенан скривил рот: «Это всего лишь разлука, не больше».
***
По плану Лу Синьчжи уходил в марте. И хотя народ в конторе побаивался адвоката Лу, но прощальную вечеринку устроили как положено. На сборище все, как водится, напились, гуляли, шумели, не считаясь ни с чем, в то время, как главный герой торжества, Лу Синьчжи, как обычно тихо сидел с краешку в уголочке и молча потягивал вино на пару с адвокатом Юйвэнем, не вступая в мелкие игры младшего поколения.
Цяо Кенан всегда умел пить. Вполне уяснив себе позицию мужчины, он присоединился к компании нескольких молодых адвокатов.
Кто-то напился и предложил поиграть в квест, проигравший должен выполнить любую команду. Сначала было предложено соревнование, кто сможет пересказать наизусть наибольшее количество статей закона. Цяо Кенан занял второе место, а первое вообще никто не занял. Почему же второе… А потому что не растолковал!
- А теперь давайте, кто назовёт больше всех имён полководцев эпохи Троецарствия!
Адвокат, предложивший это соревнование, был страстным поклонником истории, и особенно обожал эпоху Троецарствия.
- Так, начинаем по кругу, один называет, потом следующий, потом следующий, повторять нельзя, кто не успел назвать, тому штрафной бокал!
Все одобрительно похлопали в ладоши. Сначала в сражении побеждали Гуань Юй и Чжан Фэй, потом Чжао Юнь, Цао Цао (имена полководцев эпохи Троецарствия), их потомки и члены семей были названы по разу, потом всё больше и больше участников подвергались штрафу, и вдруг кто-то крикнул:
- ****ь! Приз, *****!
Народ расхохотался, все, как один, вспомнили тот анекдот, что долгое время гулял по интернету.
- Цяо Кенан, с тебя должок!
- Э-э…
Как профессиональный задрот (сленг, любитель аниме, компьютерных игр), Цяо Кенан знал, сколько существует игр в Троецарствие, только придумать сразу было непросто.
- Давай, давай, не хочешь называть, включаем обратный отсчёт. Пять, четыре, три…
- Мэн… Хао Мэн! – счастливый внезапным озарением, воскликнул Цяо Кенан.
(Хао Мэн – ;; – имя одного из генералов, и так же по-китайски называется «NiceMoэ» – серия японских анимешных мультиков фривольного содержания с участием секси-куколки; отсюда и дальнейшие подколки).
Услышав эту шутку, какой-то адвокат с притворной стыдливостью прислонился к Цяо Кенану:
- Ай, противный, как ты можешь так кричать на маленькую женщину, я просто сгораю от стыда!
Цяо Кенан оттолкнул его:
- Да пошёл ты! Я назвал генерала из Троецарствия, Хао Байцунь, Хао Мэн… Да ну вас.
Компания снова засмеялась, а тот адвокат состроил Цяо Кенану умильные глазки и поцеловал в щёку:
- Барышня, какая у вас нежная кожа.
Цяо Кенан ничего не мог поделать с этой компанией пьяниц.
- Давай, чмокнемся ещё разок, я сфоткаю и сохраню это как доказательство, а потом обращусь в суд за моральной компенсацией и пущу тебя по миру.
- Ха-ха-ха…
Их смех разносился далеко, и почтенный Юйвэнь Бо посматривал в их сторону, удивляясь, как эта обычно серьёзная и осмотрительная плеяда молодых адвокатов развлекается, как малые дети, смешно и забавно. Он похлопал Лу Синьчжи по плечу и сказал:
- Ты выдвинул наилучшего кандидата, Цяо Кенан в самом деле неплох, по-моему, у него есть все основания для дальнейшего продвижения. Когда нужно быть спокойным – он спокоен, когда нужно двигаться – он двигается. Постепенно он научится работать самостоятельно и станет хорошим адвокатом.
Лу Синьчжи ничего не ответил на это, только глаз не сводил с Цяо Кенана. Сегодня его прощальная вечеринка, однако, парень, судя по всему, в отличном настроении, развлекается с другими… Наверное, он недооценил его способность приспосабливаться к новым условиям?
При этих размышлениях уголки губ Лу Синьчжи то поднимались в неясной улыбке, то снова грустно опускались, словно он едко насмехался сам над собой: о чём он только думает, разве это не хорошо? Единственное, что плохо, так это то, что он никак не может решиться и прояснить, наконец, отношения между ними.
Мужчина залпом выпил вино в бокале. «Это всего лишь разлука, не больше». Вот только ни один из них не мог сказать «всё кончено».
35. Шен Журу, ты больше не собьёшь меня с толку.
После ухода Лу Синьчжи начались дожди. Эти две вещи совершенно не связаны, просто в марте, когда подходит праздник Циньмин (День поминовения усопших), каждый день идёт дождь, работается ни шатко, ни валко и можно пережить тоску на душе, как будто ум от сырости покрылся плесенью.
В последовавший после ухода Лу Синьчжи месяц их продолжало тянуть друг к другу, и они переспали ещё пять раз. Вероятно, это беспрерывный дождь тревожил чувства и заставлял скучать, пробуждал потребность в единственной настоящей, устойчивой и ощутимой реальности. Он очень удивлялся, что Лу Синьчжи продолжает искать с ним встреч, вот только удовольствие от нагромождения тела на тело становилось с каждым разом всё более бессодержательным, похожим на остывший и потерявший аромат кофе.
Однако, как человек среднего сословия и любитель ночных рынков, Цяо Кенан предпочёл бы сравнить это состояние холода с вонючим тофу – горячим он ещё вкусный, а холодный он так воняет, что людей тошнит от него.
(Вонючий тофу – маринованный соевый сыр, отличающийся чрезвычайно скверным запахом).
Цяо Кенан чувствовал, что пришло время.
Даже если мужчина эякулировал в него, и он поглотил его обильное семя, он не мог оставить в себе того, что в принципе не может остаться. Если бы он был женщиной, он мог бы забеременеть… Цяо Кенан опустил голову и пощупал свой поджарый, впалый живот: «мой бедный ребёнок, оу, ты так и останешься в своём папочке».
Такая мысль пришла ему в голову, пока он поднимался в лифте. Парень резко рассмеялся, даже слёзы брызнули. Конечно, просто от смеха, разве есть другая причина для слёз.
Цяо Кенан открыл дверь данным ему ключом. Нельзя не признать, всё-таки Лу Синьчжи неплохой партнёр для секса, позволил ему свободно входить в его дом. Внутри было абсолютно темно, Лу Синьчжи не было дома, об этом Цяо Кенан поинтересовался заранее. В руке у него был пустой чемодан, он вошёл и поклонился пустой комнате:
- Простите за беспокойство.
В первый раз он вошёл в дом Лу Синьчжи без приглашения. И в последний. Помахивая ключом, он сразу прошёл в спальню. Последнее время он всегда искал удобный момент, чтобы собрать свои вещи, собираться в присутствии хозяина было бы как-то слишком нарочито, и не хотелось сталкиваться с такой сценой, словно песня спета, люди разошлись, и осталось только полное опустошение.
- Как же так, как же так получилось, что в море любви я с тобою нырнул и тонул? Я так верил тебе… Но в воде вместо воздуха лишь пузыри, задыхаюсь и булькаю, больно в груди. Я на праведный путь встать не захотел и предпочёл сгореть в пламени порока.*
«Да, почему я не встал на праведный путь и предпочёл сгореть в пламени порока?»
Цяо Кенан, пропев песню «Ашура» Фэй Вонг, * собрал свои вещи. Зубную щётку и тому подобные мелочи просто выбросил в мусорное ведро. Несмотря на то, что чемодан был достаточно вместительным, он набился под завязку, и это удивляло. С самого начала он думал, что их пара не продержится долго, поэтому никогда не осмеливался приносить сюда слишком много вещей. И не ожидал, что в конце концов накопится намного больше, чем предполагалось.
Точно так же получилось и с чувствами: он не собирался вкладывать в эти отношения слишком много, однако, вопреки ожиданиям, незаметно, по чуть-чуть, гирька за гирькой складывались на одну чашу весов, и она наконец перевесила. А он и не почувствовал.
Пора уходить.
Здесь не его дом, он до сих пор даже не видел других комнат дома Лу Синьчжи. Этот мужчина, как сказочный герцог Синяя Борода, вот только Цяо Кенан не та глупая невеста. А может, он ещё глупее, может, его глупость дошла до такой степени, что он держится за видимость счастья и с самоуверенной глупостью погружается в Happy Ending.
Подняв чемодан, Цяо Кенан вышел из спальни и одновременно услышал звук открывающейся двери. Он неосознанно попятился назад, но тут же подумал, что это смешно, ведь он же не вор. Что ж, встретились, значит, встретились, видно, небесам было угодно, чтобы они распрощались открыто и официально… рано или поздно, им всё равно пришлось бы объясниться, тем более, что сначала Цяо Кенан не собирался уходить молча, и хотел выбрать время вернуть ключи. Думая так, он высунул голову из спальни и в ужасе отшатнулся, широко раскрыв глаза.
Он увидел двух мужчин, целующихся возле двери. Жаркий поцелуй из тех, что не затрагивают чувства, но от которых за километр несёт похотью. Один – неизвестный мужчина, другой, естественно, Лу Синьчжи.
……
И вездесущий Шен Журу в его голове прокомментировал происходящее: «он ни за что бы не подумал, что события могут повернуться таким образом».
Лу Синьчжи располагался спиной к гостиной и совершенно не замечал присутствия постороннего лица. А вот тот… - проститут? любовник? - заметил и толкнул мужчину в плечо. Как только он указал за спину, Лу Синьчжи опомнился, резко оттолкнул партнёра и включил свет. Большие лампы зажглись сразу с двух сторон, в зеркале отразилась фигура застывшего в оцепенении Цяо Кенана. В спальне полно отражённого света, а в гостиной нелепый театр из трёх человек.
Мужчина смешно засуетился, словно пойманный кот с украденным куском мяса, а Цяо Кенан отстранённо подумал: «с чего бы это?»
История вообще имеет свойство непрестанно повторяться, и каждый раз это почему-то выглядит неожиданно. Ранее он из-за двери подглядел, как Су Пэй ему изменяет, на этот раз так же из-за двери увидел Лу Синьчжи… Хотя, у него с Лу Синьчжи не те отношения, «поэтому, дорогой Шен Журу, можешь благополучно заткнуться, я не обречён на верную погибель. Со мной всё хорошо, всё просто охеренно и заебательски».
Цяо Кенан глубоко вздохнул, усмирил волну холода, растекающегося по груди и держа чемодан на виду, шагнул вперёд. Проходя мимо Лу Синьчжи, он вручил ему ключ со словами:
- Я просто забрал вещи.
Увидев наконец чемодан, Лу Синьчжи обомлел. Цяо Кенан виноватым и любопытным взглядом окинул того господина, «ну, ничего так себе, симпатичный, вполне достоин войти в семейку H;agen-Dazs, теперь его будут трахать вместо меня».
- Господин Лу, я не должен был приходить без приглашения, надеюсь, что я тебе и твоему… другу не слишком испортил настроение.
Неизвестный мужчина был весьма удивлён. Он покосился на Лу Синьчжи, ему было совершенно ясно, что Цяо Кенан его прежний сожитель, среди геев достаточно распространено сходиться, расходиться, но чтобы застукать сожителя на измене и сохранять такое спокойствие, это что-то из ряда вон.
Лу Синьчжи всё так же растерянно смотрел на него и не брал ключ из его рук. Цяо Кенан с видимым безразличием положил ключ на обувную полку, перехватил чемодан в другую руку и обратился к Лу Синьчжи:
- Дай пройти.
Лу Синьчжи молчал и не двигался. «Ну, хорошо». Цяо Кенан подумал, что возможно, он не слишком вежлив, в конце концов здесь посторонний человек, а мама с детства его учила, что нужно держать дистанцию, подобающую воспитанным людям.
- Пожалуйста, позволь мне пройти.
- …
Цяо Кенан мгновенно почувствовал ком внутри, его опять тошнило. «Ты закончишь или нет? Твоё призвание – доставлять людям сексуальное удовольствие, зачем сейчас ты демонстрируешь такой горестный вид, будто ты в глубокой печали?»
- Мы в самом начале договорились, если ты захочешь «это» с посторонними, мы сразу рвём… Поэтому… Ну, как-то так.
У Цяо Кенана получилось сказать это отчётливо и хладнокровно, но покрасневшие, влажные глаза и дрожащие пальцы выдавали его с головой, на самом деле ему хотелось кричать: «Отпусти меня! Я скоро не выдержу!»
Лу Синьчжи долго молчал и наконец, отодвинулся от двери. И сказал:
- Извини.
«Как отвратительно. “Извини” - самое бесполезное слово в мире, если бы извинения имели практическую пользу, не было бы нужды в полиции». Но так Цяо Кенан сказал про себя, а наружно он просто улыбнулся:
- Всё верно, я принимаю. Давно хотел сказать, ты нарушил обещание и должен был попросить у меня прощения.
Лу Синьчжи:
- …
Цяо Кенан:
- Спасибо за вашу заботу обо мне в этот период, и в работе, и в личной жизни… Я очень многому научился.
«Блин, всё-таки перехватило дыхание». Цяо Кенан повернул ручку двери с видом спасающегося бегством, он и хотел сбежать из этого места, где ему в очередной раз разбили сердце, и ему было плевать, насколько постыдно он выглядит. В итоге он не прошёл и двух шагов, как был перехвачен за талию. Цяо Кенан споткнулся и едва не разразился бранью, но промолчал, встретив глубокий, тёмный взгляд влажных глаз. Лу Синьчжи смотрел с таким укором, как будто это именно его бросили, именно ему изменили.
- Не уходи, - сказал Лу Синьчжи с мольбой в голосе.
- Не уходи, - повторил он, и в глазах тоже была мольба.
- Хочешь замутить тройничок? – холодно усмехнулся Цяо Кенан.
Лу Синьчжи смутился:
- Это не то, что ты думаешь.
«Не то, что я думаю. Ты не я, откуда ты можешь знать, что я думаю?» Цяо Кенан чувствовал, что когда люди произносят подобные фразы, они на самом деле виноваты. Он продолжал внутренний монолог: «Лу Синьчжи, ну зачем ты всё усложняешь? Посмотри, с каким глубоким пониманием я нашёл для нас двоих прекрасную возможность мирного решения проблемы, я сам всё закончил, а у тебя есть замена, все довольны и счастливы. Теперь ты можешь всецело заняться своей законодательной комиссией, стать мэром, президентом, владыкой Космоса, я нисколько не возражаю, что ты пристал ко мне, как банный лист и не отпускаешь? Зачем я тебе?»
Как минимум, он ужасно устал. Цяо Кенан тоже мужчина, и он резким усилием освободился от захвата Лу Синьчжи.
- Послушай, всё это время я честно старался изо всех сил, но, видимо, не заслуживал и части твоего тяжкого труда сверху. Просто, отдай мне мой труп неповреждённым.
Лу Синьчжи замер в испуге. Не обращая внимания на его реакцию, Цяо Кенан подхватил чемодан и ушёл.
- Я ушёл так же легко, как и пришёл. Я легко помахал рукой, расставаясь с благословенными облаками Рая.
Выйдя из дома Лу Синьчжи, Цяо Кенан шёл по улице, успокаивая себя безудержным красноречием. Погода была прекрасная, дождь, наконец, перестал, ночной ветерок приносил приятное тепло, уже ясно чувствовалась весна, однако, Цяо Кенана колотила свирепая холодная дрожь. Он потрогал свою руку, несущую чемодан. Она была покрыта мелкими пупырышками и холодная, как лёд; её даже покалывало. И только этот дикий холод заставил его почувствовать, насколько ему плохо. Но в ту же секунду он подумал: «это хорошо, значит, я ещё жив».
*Фэй Вонг (кит. Ван Фэй, ;;) - это китайская певица и актриса, которая является живой легендой и объектом поклонения миллионов людей на территории восточной и юго-восточной Азии. Ее музыка сочетает в себе такие стили как поп, рок, джаз, а также буддистские религиозные мотивы.
Текст песни «Ашура» (Ашура – демон, враждебный Богам):
Почему так случилось, мой маленький Принц?
Разве ты не в ответе за тех, кого приручил?
Среди сотен прохожих, бесчувственных лиц,
В равнодушной толпе ты мне руку подал, за собой поманил.
Как же так, как же так получилось, что в море любви
Я с тобою нырнул и тонул? Я так верил тебе…
Но в воде вместо воздуха лишь пузыри,
Задыхаюсь и булькаю, больно в груди.
Я на праведный путь встать не захотел,
И предпочёл сгореть в пламени порока.
Кто же ты, кто? Почему мы не счастливы вместе?
Неужели ты Демон, враждебный Богам
И ты наслаждаешься пламенем войны?
Стеклянные туфли разбить так легко,
Но осколки уже никому не нужны.
(Свободный перевод, но близко к тексту)
;; – b;li – осн. значение «стеклянный», на сленге boy love, гей.
36. Палец Смертельного кулака.
Цяо Кенан не хотел разбираться, что случилось в тот день между Лу Синьчжи и посторонним парнем, возможно, недоразумение, а может, это было обычным делом.
- В любом случае, не этот, так другой будет, а после него ещё следующий, - сказал он себе.
Он считал, что всё правильно понял. В тот вечер в беседе с Чёрной Хризантемой он в своей обычной неумелой и расплывчатой манере коснулся ситуации, с которой столкнулся:
«Как видишь, я не умер».
Чёрная Хризантема прислал ответ, казалось бы совершенно не связанный с темой:
«Ты смотрел “Кулак Большой медведицы”?» *
Joke n;n:
«?»
Чёрная Хризантема:
«Там главного героя зовут Смертельный Кулак, его кулак мог заставить врага умереть в мгновение ока, он только показывал пальцем и говорил: “Ты уже умер”, и тот сразу “ты-дыщ!” и взрывался. Неповреждённый труп или ошмётки трупа – это одно и то же».
Joke n;n:
«…»
Чёрная Хризантема подтвердил:
«Сейчас ты тот, на кого указал этот палец».
Цяо Кенан считал, что Чёрная Хризантема слишком сгущает краски. Ему с трудом удалось вырваться из ямы, он не ждал никаких утешений, но и таких слов не ожидал. Он закрыл окно сообщений, погуглил, посмотрел на YouTube классическое аниме, где «Смертельный Кулак», глядя на него с экрана пронзительно сверкающими глазами, сказал, как отрубил:
«Ты уже мёртв».
Цяо Кенан подумал, неужели это правда? Ведь он жив и здоров, и каждый день бодро ходит на работу. Теперь у него собственный кабинет, пусть маленький и тесный, но он очень доволен. Как и прежде, он ходит в чайную комнату и заваривает себе чай, и постоянно видит на столе банку из-под чая из сушёных хризантем. Чай в ней давно закончился, осталась только красивая и пустая жестянка. И при взгляде на неё в его голове опять рисуется художественный образ: «не так ли и я сейчас выгляжу? Оболочка сохранилась хорошо, а внутри абсолютная пустота».
Время текло, с каждым днём становилось всё теплее, и с каждым днём Цяо Кенан осознавал, что с ним что-то не так: он ходил под жарким солнцем и совершенно не чувствовал тепла, как живой мертвец. Ему казалось, что он просто ждёт, когда Смертельный Кулак укажет на него пальцем и скажет, наконец: «Ты уже умер». И он сразу умрёт, а потом родится заново.
Множество драматических событий возникает вдруг, когда их ничто не предвещает. Например, некто мог только расположиться и с удовольствием подрочить под фильм категории X, когда вдруг кто-то врывается в кабинет и кричит:
- Чжи Цян, у твоей матери инсульт!
… Пример, конечно, так себе, но этого Чжи Цяна всё-таки жалко, можно предположить, что он на всю жизнь останется импотентом. Короче говоря, банальные происшествия возникают без причин, им даже не нужен фон из непрерывного дождя.
В тот день Цяо Кенан ел лапшу в закусочной. Жена хозяина как раз на старости лет родила сына, хозяин очень радовался и поэтому в каждую пиалу с лапшой клал две половинки яйца. Цяо Кенан искренне считал, что это к счастью.
(Китайцы верят в то, что яйца означают плодородие и изобилие. Когда в семье рождается ребёнок, родители нередко организуют церемонию «красных яиц и имбиря», для которой они готовят сваренные вкрутую яйца, дабы возвестить гостям о рождении ребенка. Число выставленных яиц на столе зависит от пола ребёнка: чётное число, обычно, 6 или 8, красных варёных яиц с чёрной точкой на верхушке означает рождение мальчика. Нечётное, т.е. 5 или 7, и без чёрной точки, возвещает о появлении на свет девочки. Хозяин – человек экономный, поэтому для него разрезанное на две половинки яйцо – чётное число).
Он с аппетитом поглощал лапшу и смотрел телевизор, в закусочной как раз транслировались новости Тайваня. Его всегда удивляло, почему так много людей любят смотреть телевизор за едой, ведь иногда показывают, как гибнут люди, такие ужасные вещи, что ком встаёт в горле, зачем это нужно?
На это его утверждение Чёрная Хризантема возражал:
- Ты не понимаешь, людям нравится через наблюдение за несчастьями других радоваться, что их собственная участь не настолько горькая, своего рода сравнение не с лучшим, а с худшим, плюс болезненное избыточное любопытство.
Всё равно, Цяо Кенан этого не понимал.
Картинка на экране сменилась, и он с удивлением увидел знакомое лицо. Шёл репортаж об инспекционной поездке по стране Чжана Шиго в качестве официального государственного лица. Представители народных масс выходили вперёд, делали традиционный коленопреклонённый поклон и докладывали положение дел, вокруг непрерывно сверкали фотовспышки.
Рядом стоял Лу Синьчжи и принимал доклады, на его холодном, красивом лице застыла маска фальшивого добродушия. Он казался похудевшим, а в его тёплой улыбке Цяо Кенану чудилась мрачность, не соответствующая общему радостному настрою. Совсем как его обычное «угу» в кабинете в сочетании с холодной усмешкой, когда он бывал зол.
Позади Цяо Кенана сидела молодая пара, женщина так и залипла в телевизор:
- Ого, кто этот мужчина, такой красивый, это кандидат? Я буду голосовать за него.
Мужчина ответил со скрытым недовольством:
- Толку от его красивой морды, это просто политическое шоу и ничего больше, тошно до смерти…
Цяо Кенан слушал, скептически поджав губы, он снова бросил взгляд на экран и подумал: «так вот ради каких великих дел ты предпочёл убить меня?» С презрительной миной он выхлебал бульон от лапши и подошёл к прилавку:
- Рассчитайте меня, пожалуйста.
- Хорошо, - продавец с улыбкой заглянул в прейскурант, и застучал по клавишам кассового аппарата.
В теленовостях снова сменился сюжет.
- Чжан Мин Ю, племянница члена Исполнительного Совета Чжана Шиго, на днях обнародовала радостное известие, она собирается заключить помолвку с Лу Синьчжи, помощником-консультантом Чжана Шиго. Прекрасная пара, захватывающая история любви…
И журналист начал рассказывать о жизни Чжан Мин Ю, о том, что это известная светская красавица, имеющая хорошие связи с семьёй Тан из династии Тан, что она лучшая подруга Дин Банцай, наследницы семейства Банцай, входящего в так называемую «Золотую тысячу» богатейших семей Китая, и что мужчина, взявший в жёны любую из них, обеспечит себе счастье на три жизни вперёд…
(«Золотая тысяча» - список миллиардеров Китая, который публикуется каждый год на портале Jiemian, наподобие Forbes, только в Азии).
Дальше Цяо Кенан уже не слушал. Откровенно говоря, он предполагал нечто подобное. Цяо Кенан вращался в юридических кругах и как никто понимал, что в политике важнее всего связи и стоящие за ними силы. Люди с древнейших времён использовали брак, чтобы доказать искренность обоюдных намерений и в качестве укрепления деловых связей. Даже если сегодня рядом с Лу Синьчжи будет не мисс Чжан, значит зав-тра будет мисс Ван, или мисс Ли, или мисс «Икс». Ему это всё по барабану, тем более, они расстались… три месяца назад? Цяо Кенан пересчитал ещё раз: «ух ты, неужели уже прошло три месяца?»
Как быстро летит время… Цяо Кенан вздыхал, ожидая, пока продавец отсчитает сдачу, краем уха слушая, как журналист берёт интервью у мисс Чжан:
- Когда Вы познакомились с господином Лу?
Мисс Чжан:
- Мы знакомы уже год.
«Мы знакомы уже год». Широко раскрыв глаза, Цяо Кенан развернулся к экрану телевизора. Продавец, набравший наконец сдачу, со звоном просыпал монеты на землю.
- Ой, господин, Ваши деньги!
Журналист задал следующий вопрос:
- Когда он сделал Вам предложение?
Мисс Чжан сладко улыбнулась:
- В День Святого Валентина.
Когда день Святого Валентина? Конечно, в феврале. Цяо Кенан кое-как подобрал мелочь, вышел из закусочной и начал прикидывать, как прошёл этот так называемый «уже год»: сейчас июнь, а когда у него началась вся эта бодяга с Лу Синьчжи? Значит, уже в то время была эта мисс Чжан? День Святого Валентина… Он отлично помнил, что провёл этот день с Лу Синьчжи в его доме, он отделал его три раза, и все три раза кончил в него.
Каким образом раздвоился этот мужчина? Его истинная личность – Наруто. (Наруто – герой одноименной манги и аниме, мальчик-ниндзя, которого наставник обучил клонировать самого себя. Цяо Кенан – любитель манги и аниме, поэтому все его ассоциации из этого мира).
Только что съеденная лапша и половинки счастливого яйца всколыхнулись в его желудке… Его тошнило. Оказавшись на улице, Цяо Кенан долго стоял, прислонившись к дереву в полном отупении, ожидая, пока пройдёт этот приступ. Ему захотелось поделиться новостью с Чёрной Хризантемой, преподнеся её как анекдот, он даже придумал весёлое начало: «Хоу, ты был прав, не по Сеньке шапка оказалась, так что теперь её ветром сдуло, валяется на дороге и вертится, как волчок».
Он набрал номер, Чёрная Хризантема ответил:
- Да, дорогой, слушаю тебя.
Цяо Кенан открыл рот, но не смог произнести ни слова. Он несколько раз пытался издать звук и давился воздухом. Ань Жюле почувствовал что-то неладное:
- Алло? Joke? Что с тобой?
Цяо Кенан с усилием выдохнул. И внезапно, в самом деле внезапно, внутри него будто что-то обрушилось, словно на воздвигнутую им плотину рухнула огромная гора и её прорвало, только вместо воды полились неудержимые слёзы. Су Пэй ранил его своей изменой, и Лу Синьчжи только добавил ему боли, одна боль тяжёлым слоем легла на другую и просто размазала его по земле.
У Цяо Кенана подкосились ноги, и он упал на колени на землю, держа в руке телефон. Неожиданно хриплые рыдания вырвались из его горла. Он рыдал и думал, что он сделал не так? Он делал всё, что в его силах, стараясь быть хорошим человеком, он всего лишь хотел, чтобы человек рядом с ним не болел и не огорчался, чтобы его не коснулось зло и несчастье. Он стремился, чтобы каждый из этих двух человек проводил дни с ним счастливо. Но ни тому, ни другому он был не нужен, оба отнеслись к нему самым ужасным образом, как будто он не стоит того, чтобы им дорожить и беречь…
За что с ним так? Чем он плох? В голове всплыли мягкая и горестная мелодия песни Доминго: «Я весь промок, я весь дрожу… Любовь холоднее смерти. Любовь холоднее смерти».
Холоднее смерти.
……
Долгий плач сотрясал Цяо Кенана, отчаянные рыдания перешли в тихие, безмолвные всхлипывания. Всё это время Ань Жюле был на линии и всё слышал. Он сказал:
- Где ты? Я сейчас приду к тебе.
Цяо Кенан назвал место и обессиленно попросил:
- Не отключайся…
- Хорошо.
Цяо Кенан долго молчал, а потом проговорил в трубку:
- Ты всё верно сказал. Я видел, как палец Смертельного кулака указал на меня.
А потом его внутренности начали разрываться. Он умирал. Он был убит.
* «Кулак Большой Медведицы» - «Бейду Шиацюань», по-другому называется «Убийственный бокс»; это название одного из стилей кулачного боя (цюань – кулак) и также название серии комиксов и аниме на эту тему. Изучение точек акупунктуры человека в трактатах традиционной китайской медицины и боевых искусств представляет собой таинственный метод убийства с помощью точечных ударов: воздействие на некоторые акупунктурные точки при помощи игл, а в борьбе – пальцами – может заставить людей взрываться изнутри, говорить правду и умирать через некоторое время (отсроченная смерть, после воздействия на точку человек какое-то время живёт, а потом необъяснимо умирает, и никто не может связать смерть с захватом определённой точки пальцами).
Герой комикса (аниме) при помощи этой борьбы очищает мир от скверны, убивает негодяев, защищает слабых.
Можно посмотреть подробнее в Википедии по запросу «Кулак Большой Медведицы» или «Кулак Полярной звезды».
37. My Happy Life.
Ань Жюле вскоре подъехал на такси и только выйдя из машины, сразу увидел Цяо Кенана, сидящего на краю дороги с телефоном в руке. Он уже не рыдал, вместо этого тихие слёзы капля за каплей катились из его пустых глаз, свет ночных фонарей освещал его поникшую фигуру, похожую на несчастного щенка, брошенного хозяином. У Ань Жюле сразу сжалось сердце, он дал знак водителю, чтобы подождал, и подошёл к Цяо Кенану:
- Давай, вставай.
- Угу.
Цяо Кенан шмыгнул носом и опустил голову, больше ничего не сказав.
Ань Жюле:
- Иди ко мне.
Цяо Кенан не противился. Он еле передвигал ноги, Ань Жюле помог ему сесть в машину; руки его не слушались, и в конце концов Ань Жюле помог ему застегнуть ремень безопасности. Радужные неоновые огни мелькали за окном автомобиля; слёзы Цяо Кенана просохли, он только часто и судорожно вздыхал, как наплакавшийся ребёнок, и только рука Ань Жюле, ласково поглаживающая по тыльной стороне его ладони, приносила немного тепла.
Ань Жюле привёз его к себе домой. Это была квартира в высотном доме площадью примерно 50 м2. Профессией Ань Жюле был художественный дизайн, и на всей квартире лежала очевидная печать его индивидуального стиля, это отражалось и в тщательно продуманной планировке пространства и даже в расстановке мебели. Потрясённый Цяо Кенан долго созерцал интерьер и только несколько минут спустя вымолвил:
- У тебя дома… так красиво.
- Угу.
Ань Жюле сбросил куртку и позволив ему осмотреться, прошёл к барной стойке, отделявшей кухонную зону от гостиной. Он заварил для Цяо Кенана травяной чай с лавандой, а для себя чашку эспрессо. Этой ночью он должен быть бодрым, как никто.
Цяо Кенан с удивлением рассматривал стену перед его рабочим столом, доверху заклеенную множеством фотографий, разных, но объединённых одной темой – это были поцелуи. На них Ань Жюле целовался с разными мужчинами, некоторые выглядели шутливо, некоторые серьёзно, даже страстно… фотографии громоздились друг на друга, и их было невозможно сосчитать. Цяо Кенан широко раскрыл свои круглые глаза:
- Ты… Это…
Ань Жюле:
- Я называю эту стену My Happy Life.
Цяо Кенан:
- …
Он назвал бы это стеной распутства. Ань Жюле дал ему кружку лавандового чая и пояснил:
- Эта стена служит мне напоминанием, что в моей жизни всегда есть более прекрасный выбор, нежели повеситься на первом попавшемся суку. Умерев, ты не привлечёшь к себе внимания людей, они просто поднимут твоё бездыханное тело и подумают «какой бесславный конец».
Цяо Кенан молча взял кружку с чаем и отпил глоток. Обжигающий напиток пронзил болью пересохшее от рыданий горло. Он продолжал рассматривать фотографии на стене; прекрасно понимая, что занимается сейчас самоистязанием, он упорно искал среди них изображение знакомого человека. Заметив это, Ань Жюле сказал:
- Среди них нет твоей ямы.
Цяо Кенан вздрогнул. Ань Жюле продолжал:
- Я боюсь смерти больше, чем ты.
При этих словах он неосознанно погладил своё левое запястье, в его грустной улыбке скрывалось самоуничижение.
- Давай-ка, дорогой, я тебе расскажу: вот этот, этот и этот, все трое – это любовный треугольник; вот этот и этот были вместе семь лет, потом их развёл зуд седьмого года, *ага; этот… он умер от передоза, это его последняя в жизни фотография, его родители даже не знали, что их сын гей и наркоман; о… а вот ещё один, сейчас его дочка должна учиться в начальной школе.
Цяо Кенан был не только удивлён, но и восхищён. Он словно попал в отдельную Вселенную Ань Жюле, да ещё и побывал в разных её местах. Если допустима метафора с печеньем OREO, то Хризантема и Лу Синьчжи – это внешние печенюшки из чёрного шоколада, а он сам – всего лишь белая прослойка между ними.
- А все эти люди… на фотографиях, они не передерутся из-за тебя?
Ань Жюле рассмеялся:
- Основное условие таких фото – это полная конфиденциальность. Я не возвращаюсь ни к одному из этих людей, эта стена только моя, только я смотрю на неё. Ну… теперь ещё ты. Давай сфотографируемся?
Ань Жюле думал, что Цяо Кенан откажется, но тот неожиданно согласился:
- Давай.
Тогда Ань Жюле взял портативный «Полароид» и зарядил его фотобумагой. Цяо Кенан заинтересованно задавал вопросы:
- А кто кого будет целовать? И как целовать?
Ань Жюле молча привлёк его к себе и прижался щекой к щеке, без поцелуя:
- Ну-ка, скажи… «цьецзы-ыы»
(;; – баклажан; улыбочка, эквивалент англ. cheese!)
Вспышка – и через некоторое время фотоаппарат выплюнул готовое фото. Ань Жюле выхватил его и помахал в воздухе; через несколько секунд проявились две молодые физиономии. Зарёванные, красные глаза Цяо Кенана на фото вышли некрасиво, он так и сказал:
- Какой урод.
- В следующий раз, когда ты снова станешь красивым, сделаем ещё одно фото.
- С поцелуем?
Ань Жюле:
- … Нет.
«Ты мой друг, и я не хочу смешивать тебя с грязью на моём общественном пляже. Я надеюсь, ты сохранишь свой невинный вид, пожалуйста, не меняйся».
Он шагнул к Цяо Кенану, погладил его по голове, похлопал ресницами и кокетливо улыбнулся:
- Хочешь поесть? Или сначала примешь душ? А может… ты хочешь съесть меня?
Ань Жюле скорчил забавную рожицу, Цяо Кенан фыркнул и рассмеялся, но в следующую секунду неведомым образом из его глаз снова потекли реки слёз, хотя их вроде бы ничто не предвещало. Ань Жюле взял коробку бумажных полотенец, сел рядом с ним на диван и по мере накопления слёз в его глазах, старательно утирал их.
Пятьдесят квадратных метров его квартиры-студии наполнились всхлипываниями, тихий шорох бумажных полотенец аккомпанировал им. Ань Жюле потрогал кружку в руках Цяо Кенана, она остыла; тогда он сходил на кухню и заварил ему новый чай, и так несколько раз по кругу, пока наконец Цяо Кенан не сказал глухим, осипшим голосом:
- Я больше не плачу.
Ань Жюле погладил его по руке:
- Вот и хорошо.
Цяо Кенан медленно успокаивался, и хотя заботливый Хризантема тактично не спрашивал его ни о чём, он счёл необходимым объяснить:
- Эта яма… Он собирается обручиться.
Ань Жюле:
- О-ох.
- Они в отношениях уже год, он сделал ей предложение в День Святого Валентина… В тот день… в тот день мы занимались любовью три раза, сначала на диване, потом на кровати и ещё раз в ванной.
Ань Жюле:
- Ого, вот это жесть.
«Достойно Волшебника».
- Он все три раза кончал в меня, - тихо продолжал Цяо Кеан, - Как ты думаешь, мне стоит сходить провериться?
- Я помогу тебе, - ответил Ань Жюле, - у меня есть хороший знакомый доктор.
Цяо Кенан помолчал и спросил:
- Я очень глупый, да?
На этот вопрос Ань Жюле был не в состоянии ответить. С его точки зрения – да, но с точки зрения влюблённого, Цяо Кенан сделал всё возможное для любви, и хотя развязка получилась далеко не идеальная, чувства, возникшие по ходу отношений были настоящими, искренними. Сложно оценивать со стороны многие вещи, хорошие они или плохие, так же, как трудно со стороны оценить вкус воды, которую пьёт другой человек.
Цяо Кенан и сам был не в состоянии ответить на такие вопросы. Он ни о чём не сожалел, просто чувствовал… Ну вот как так можно?
Он считал свои отношения с Лу Синьчжи невозможными, но по крайней мере честными, и не предполагал, что от начала до конца всё было сплошным обманом… Нет, в сущности Лу Синьчжи не «обманывал» его, он просто не сказал, что это технический фол, это слишком подло.
(Технический фол в спорте – умышленное несоблюдение правил, неспортивное поведение, неуважительное отношение к сопернику: подножки, столкновения, толчки и т.п.).
- Он обещал дать мне чёткое понимание…
- Возможно, твоё понимание не совпало с его пониманием.
- …
Цяо Кенан остался ночевать у Хризантемы, а наутро позвонил в контору и отпросился с работы. По правде говоря, он не стал бы из-за такой бабской причины, как слёзы, терять рабочее время, но в действительности Цяо Кенан не хотел пугать коллег своим видом: его глаза от слёз заплыли отёками величиной с грецкий орех, он едва смог открыть глаза наутро. Хорошо хоть Хризантема сделал ему компрессы из махрового полотенца, пропитанного горячей водой, стало получше.
Цяо Кенан:
- Спасибо…
Ань Жюле закрыл уши ладонями и с презрением перебил его:
- Будь добр, не открывай рот, а то я сбрею твои уши.
- …
В общем, даже если бы он и явился на работу в таком виде, его всё равно отправили бы обратно.
Ань Жюле со всей добротой сварил ему кашку на завтрак, Цяо Кенан уплетал её за обе щёки, поглядывая на него сияющими глазами. Он только что на колени не встал, взял бумагу и ручку и написал: «Хризантема! Выходи за меня замуж, я сделаю тебя счастливым!» В ответ Хризантема пнул его со словами:
- Губы закатай!
***
Как считал Цяо Кенан, он мог плакать в три ручья и печалиться без конца и края, но у Лу Синьчжи были свои основания для его выбора. Это он сам добавил в их отношения ненужные фантазии, а Лу Синьчжи, как секс-партнёр, был выше всяких похвал, если бы по сексу проводились спортивные соревнования, он удостоился бы Золотой Олимпийской медали.
Но он не смирился. Он понимал, что это бессмысленно, но не мог смириться. «Как ты мог в один день назначить две встречи, и со мной, и с женщиной… Нет, мне действительно интересно, как ты мог разорваться на части?» Под воздействием этой мысли Цяо Кенан набрал номер, на который не звонил больше трёх месяцев.
- Алло?
По-прежнему глубокий, энергичный голос. Цяо Кенан не ожидал, что он ответит. Как никак, а звонить любовнику, с которым давно не имел контактов, затея не из лучших, и Цяо Кенан решил переплюнуть классическую рекламу:
- Воу-о, отправили чиновную жопу, воу-о осуществлять полномочия-я, воу-о попутного ветра, лети на все стороны света, юх-ху…
- … Цяо Кенан? – в голосе Лу Синьчжи проскользнуло возбуждение и заметное… если можно так выразиться, приятное удивление.
Цяо Кенан холодно поджал губы:
- Я слышал, ты обручился.
Звук в телефоне мгновенно исчез, как будто демонстрация спектакля дошла до половины, и тут внезапно вырубилось электричество, и всё вокруг погрузилось во мрак.
Лу Синьчжи:
- Это…
- Барышня очень красивая, ты сделал ей предложение в День Влюблённых? Очень романтично. Да… на самом деле я только хотел спросить, как ты научился раздваиваться, ты можешь познакомить меня с твоим наставником? Я тоже в восторге от искусства ниндзя, - не без иронии говорил Цяо Кенан.
Он признавал, что его язвительность не имеет смысла, но ему нужно было выговориться. Он слишком долго был в подавленном состоянии, и его эмоции требовали выхода. Когда он говорил, рука, державшая телефон, дрожала. Его сердце рвали пополам две силы: одна убеждала прекратить, это слишком некрасиво; другая вопила «превосходно, невъебенно превосходно! Я опять разбит, я не нашёл твоего PK, а кого я нашёл?»
(PK – аббревиатура из компьютерных игр, Player Killer, игрок-убийца, который убивает не по правилам).
Лу Синьчжи долго молчал, потом сказал:
- … Где ты? Мне нужно найти тебя.
Цяо Кенан рассмеялся и сбросил звонок. Он подумал: «Где я? Я в той яме, где ты прячешь трупы».
*;;;;, зуд седьмого года – кризис отношений. Психологи выделяют пять основных кризисов в супружеских (партнёрских) отношениях: это кризисы 1-го, 3-го, 7-го, 11-го и 20 лет совместной жизни. Подробнее здесь:
38. Сам вызвал дьявола, сам с ним и разбирайся.
Цяо Кенан страдал. Он действительно оправдывал своё имя, он и есть сплошной анекдот: вся романтика отношений с Су Пэем лопнула, как мыльный пузырь; он окунулся в плотские удовольствия с Лу Синьчжи – и здесь потерпел крах. И это правильно, нельзя в жизни бросаться из крайности в крайность, нельзя строить отношения только на возвышенных чувствах или только на тупой физиологии… Цяо Кенан подумал, может, он наконец прозрел?
Он больше не хотел, чтобы его хоть что-то связывало с Лу Синьчжи, ни малейшей связи не хотел. Цяо Кенан провёл в размышлениях бессонную ночь, прикинул, какими средствами располагает на данный момент, и решил подать прошение об отставке.
Получив заявление об увольнении, Юйвэнь Бо был немало удивлён. Он пригласил Цяо Кенана в свой кабинет, чтобы поговорить:
- Что случилось? Тебя кто-то переманивает к себе?
Шутка почтенного человека заставила Цяо Кенана горько рассмеяться: что он такое из себя представляет, чтобы его переманивать?
- Нет, я просто устал и хочу немного отдохнуть… Прошу, простите меня за своеволие.
Цяо Кенан всегда чувствовал безмерное уважение к этому человеку. Это хорошая контора, и люди здесь хорошие, плохо другое – он понимал, что не должен расплачиваться за ошибки своей работой, но он сделал этот выбор на эмоциях, справиться с которыми было выше его сил. Он больше не хотел мучиться неприятными воспоминаниями о том, как когда-то здесь… с одним человеком…
Сурово сдвинув широкие седые брови, Юйвэнь Бо смотрел на парня, который настаивал на увольнении из его знаменитой конторы. Он признавал, что перед ним действительно редкий человек, пожалуй, единственный, кто смог поладить с Лу Синьчжи, единственный, в ком последний принял живое участие и о ком неустанно напоминал руководству. Поняв, что его решение твёрдо, Юйвэнь Бо предложил:
- Что ж, попробуй для начала взять отпуск без содержания на недельку и хорошенько подумай. Я понимаю, что у молодых могут быть свои причины, но в жизни нельзя руководствоваться сиюминутными настроениями, верно?
Цяо Кенан не ожидал такого и не мог не признать, что этот мудрый человек говорит дельные вещи. Со всей искренностью он отвесил глубокий поклон:
- Благодарю Вас.
Юйвэнь Бо вздохнул и похлопал его по плечу:
- Ты человек, которого мне лично рекомендовал Синьчжи, я очень ценю тебя, не заставляй меня разочаровываться.
Цяо Кенан на мгновение зажмурился, как будто это имя обожгло его. «Это что? Типа алименты? Как смешно, я скоро лопну от смеха». Юйвэнь Бо дал ему три дня, чтобы привести в порядок дела и передать другому адвокату.
Вчера у него было явно помутнение рассудка, если он вдруг сдуру позвонил бывшему любовнику. Теперь Лу Синьчжи беспрерывно названивал ему. Сначала Цяо Кенан просто не отвечал на звонки, потом занёс номер Лу Синьчжи в чёрный список; тогда Лу Синьчжи стал звонить по телефону офиса, но Цяо Кенан, едва услышав его голос, клал трубку.
Чёрт его дёрнул, а теперь сам же и расплачивается. К счастью, на следующий день весь запал Лу Синьчжи пропал. По офису уже разнеслась весть о том, что он испросил себе недельный отпуск, однако, никто не знал, что на самом деле он подал в отставку; все только подшучивали, что, мол, он переутомился на ниве сексуальных удовольствий, но дело молодое, никто не осуждал. Цяо Кенан только с улыбкой соглашался и ничего не объяснял.
Спустя три дня, выйдя из офиса после работы, он увидел знакомую чёрную Ауди. Только что он весело перешучивался с коллегами и вдруг словно споткнулся и замер. Это была машина Лу Синьчжи.
- Эй, адвокат Лу! –кто-то узнал его.
Лу Синьчжи кивнул этому человеку и перевёл чёрный, глубокий взгляд на Цяо Кенана. Он выглядел уставшим.
- У меня к тебе дело, - сказал он.
- О-о, - Цяо Кенан вздохнул и посмотрел на часы, - Извини, но у меня назначена встреча.
- Я не займу слишком много времени.
Цяо Кенан:
- …
Как же он раскаивался, что не смог смириться, на хрена он звонил и позорился? Как будто его задела помолвка Лу Синьчжи – но ведь его и в самом деле задело. Цяо Кенан был очень зол на Лу Синьчжи, ему очень хотелось, чтобы нашёлся человек, который сделал бы тому так же больно, как он сделал ему. Он признавал, что сознательно хотел, чтобы этот человек почувствовал себя несчастным, пусть хотя бы на одну секунду, но всё же.
Он знал, что у Лу Синьчжи не было абсолютно никаких чувств к нему. В тех коротких фрагментах совместной жизни с ним не было никакой фальши, он сам, закрыв глаза, влюбился в этого человека; влюбился, потому что чувствовал передаваемые от него эмоции, может, не достаточно сильные, но они действительно были. По крайней мере, Цяо Кенан не мог этого отрицать. И не отрицал.
- Я тороплюсь, мне надо идти.
И не дождавшись ответа, махнул проезжавшему мимо такси, сел и уехал. Всё равно завтра его уже не будет на работе.
Домой Цяо Кенан вернулся весь в холодном поту, даже встретить по дороге злых духов было бы не так страшно. Должен ли он что-то объяснять Лу Синьчжи? «Я не хочу слушать твои объяснения, потому что моя любовь породила ненависть и желание посмеяться над тобой; потому что я не ожидал, что ты настолько не считаешься со мной, что даже привёл домой любовника». Или проститута, какая разница. Что за бардак в этом мире творится?
Цяо Кенан вздохнул и прошёл на кухню налить стакан воды. В этот момент в дверь позвонили. От неожиданности он уронил стакан. «Дзынь!» - стакан раскололся на четыре больших осколка, один из них, отскочив от пола, чиркнул его по верхней части стопы, из раны сразу просочилась кровь. Цяо Кенан даже не почувствовал боли.
В дверь снова позвонили. Наконец, после пятого звонка, Цяо Кенан успокоился и собрался с мыслями: он сам вызвал дьявола, сам с ним и разберётся. Он открыл дверь, вышел и прислонился к дверному косяку, вглядываясь в темень подъезда. Он жил на третьем этаже, в доме не было лифта.
Из темноты постепенно проявился силуэт Лу Синьчжи, и они встретились взглядами. Почти три месяца не виделись, а похоже, что прошли тысячелетия. Впервые Лу Синьчжи пришёл в дом Цяо Кенана.
- Прости, но у меня не прибрано, я тебя не впущу.
В глазах Лу Синьчжи таилась усталость. Он вдруг заговорил:
- На следующий день после твоего звонка я уехал на юг.
- А-а.
«Конечно, это объясняет, почему ты три дня меня не беспокоил». По правде говоря, ему было всё равно.
- Я поступил опрометчиво, - ответил Цяо Кенан, - Я просто… был не в себе, я был немного не здоров. Я никогда в жизни ни над кем не издевался, но ты странным образом заставил меня почувствовать себя твоим должником.
Лу Синьчжи насупился, пожевал губами, словно хотел что-то сказать, потом отступил на шаг, сжал кулаки и резко заговорил:
- Ты не должен уходить с работы.
Цяо Кенан опешил.
- Юйвэнь Бо очень ценит тебя. Я не знаю, по какой причине ты подал в отставку, но… если это из-за меня, то не стоит, - закончил Лу Синьчжи.
Цяо Кенан не долго тупил и быстро сложил два и два: он вспомнил свой разговор с Юйвэнь Бо и понял, что мужчина получил известие и пришёл сюда как посредник. Получается… он его обеспокоил. Цяо Кенан не удержался и захихикал.
Лу Синьчжи не понимал, почему он смеётся, но спрашивать не стал. Те интимные отношения между ними, когда они могли говорить о чём угодно, закончились, и теперь обоих тяготила возникшая неловкость. Этот молодой человек, когда-то отдававшийся ему, нежно и податливо принимавший его, теперь точно так же делал всё… чтобы оттолкнуть. Лу Синьчжи почувствовал острую боль в сердце.
Цяо Кенан спросил:
- Зачем ты пошёл в политику?
Лу Синьчжи:
- ?
- Денег у тебя навалом, женщин ты не любишь, но ведь если ты хочешь заниматься политикой, ты не можешь не иметь семьи, ты предпочитаешь всю жизнь прожить, скрывая в тени свои низменные наклонности? Какая причина заставляет тебя следовать по этому пути?
Цяо Кенана мучило любопытство, неужели в самом деле для мужчины власть – наилучший афродизиак? Короткие секунды растянулись в долгое молчание, наконец Лу Синьчжи заговорил:
- Я сирота.
Цяо Кенан вытаращил глаза.
Лу Синьчжи продолжал:
- Меня трёхлетнего оставили под дверями детского дома. Я плохо помню своих родителей, вероятно, потому что у меня остались о них не очень хорошие впечатления, и я не хотел о них вспоминать.
Поражённый Цяо Кенан молча слушал.
Банально-сентиментальная история, которая по прошествии лет исказилась, а все подробности стёрлись из памяти. В детском доме его всегда обижали дети; только в приёмной семье он получил толику человеческого тепла. В школе его тоже презирали и отталкивали… Так продолжалось до окончания школы, вплоть до поступления в университет, когда наконец сформировалось его тело, накопился ум и проявилась мощная харизма, только тогда отступила неизбывная боль в душе.
Более того, оказалось, что Лу Синьчжи – гей. Ни один гей не избежал мучительной ломки школьного периода. Школа – это маленькое сообщество, закрытое место, и если не складываются отношения с одноклассниками, боли от этого хватит, чтобы оставить травму на всю жизнь. Даже если есть любящая семья, в юности важно быть принятым и признанным сверстниками.
- Я вырос на краю общества и видел многое, но был бессилен помочь. Я хочу изменить это, я хочу помогать людям… Единственный путь добиться этого – пойти в политику.
Занять должность, которая позволит говорить открыто о проблемах, это то, что он действительно чувствовал.
«Вот, в чём дело», думал Цяо Кенан, слушая его. Конечно, у людей бывают разные идеалы и жизненные цели, значит, тогда, за завтраком в столовой Лу Синьчжи говорил правду, он действительно хотел делать великие дела.
- Отлично.
Цяо Кенан согласно кивнул головой, осталось только ударить в барабаны и поаплодировать.
- Тогда вперёд, если будешь баллотироваться в моём избирательном округе, я проголосую за тебя.
Лу Синьчжи:
- …
- Что за выражение лица? Ты ждёшь от меня сочувствия?
Пожалуй, сочувствие – та вещь, в которой мужчина нуждался менее всего, он всегда рассчитывал только на собственные силы, его решимостью Цяо Кенан всегда восхищался, но жалеть его не собирался. Шутка ли, в мире полно вещей, действительно достойных сожаления. Примеров того, как отец не сочувствует сыну, мать не любит дочь, можно нагромоздить целые горы. Когда человеку причиняют боль, это достойно жалости, но это не означает, что у него появляется естественное право причинять боль другим. А для начала как минимум не надо врать. Именно это терзало Цяо Кенана больше всего.
- Что касается отставки… Я подумаю. Я тоже мужчина, и могу отвечать за свой выбор, - он не сводил глаз с Лу Синьчжи и говорил очень отчётливо, - Надеюсь, ты тоже отвечаешь за свой выбор.
Лу Синьчжи был потрясён. Цяо Кенану было плевать, как он выглядит, он махнул рукой и сказал:
- Уходи, пожалуйста. Я больше не хочу иметь с тобой ничего общего… На этот раз это истинная правда. Поздравляю тебя с помолвкой.
«Замечательно, просто прекрасно». Молодой человек был очень доволен своим поведением, только немного кружилась голова. Он повернулся и уже вошёл в квартиру, но вдруг кто-то схватил его за плечи.
«Бац!» - дверь захлопнулась, его прижали к двери так, что он ударился головой и в промежутке между рябью в глазах бесспорно знакомый привкус Marlboro влился в его рот.
«Опять эта едкая горечь. О, Боже, сколько же выкурил этот парень?» Цяо Кенан задыхался, губы мужчины давили; немного погодя Цяо Кенан опомнился и попытался вывернуться. Его рот был плотно закрыт, но в следующую секунду ему надавили на щёки, вынуждая раскрыть рот, и вот уже язык мужчины с безумной силой хозяйничает у него во рту, доводя до потери сознания.
Цяо Кенан хотел лягнуть его, но не подумав, воспользовался порезанной ногой; от боли силы покинули его. Воспользовавшись его заминкой, Лу Синьчжи распоясался окончательно и нагло подмял его под себя; его длинная нога вклинилась в промежность Цяо Кенана, блокируя возможность сопротивления, и как ни брыкался Цяо Кенан, он не отпускал его.
Пламя гнева охватило сердце Цяо Кенана, он крепко сжал кулак и пока Лу Синьчжи сосредоточенно вылизывал его дёсны, выбрал момент и засветил ему в скулу.
Оба были разукрашены: рот Цяо Кенана опух, в уголках кровоточили трещинки; Лу Синьчжи закрывал лицо ладонью, отвернув голову к стене и яростно дыша. В глазах мужчины гнетущая темнота и что-то очень тяжёлое, очень серьёзное; его рука утирала кровь с уголка рта. Это тёмный взгляд зверя, загнанного в тупик.
Глаза Цяо Кенана покраснели от ненависти, его рот, его кулак, его нога… и его сердце, всё было переполнено болью. Он закрыл рукой грудь, чувствуя, что она вот-вот разорвётся.
- Больше не появляйся передо мной.
Лу Синьчжи:
- …
- Ты и Су Пэй, я даже не знаю, кто из вас мне более отвратителен.
Не обращая внимания на свой растерзанный вид, Цяо Кенан отвернулся и скрылся в квартире. Вскоре в тишине лестничной клетки послышался звук запираемого замка.
Цяо Кенан ударил его без особой силы. Лу Синьчжи прислонился к стене, и неожиданно его виски взорвались болью. Боль растекалась по груди, сверлила сердце и проникала в самые уязвимые уголки. Он испугался сам себя. Те чувства, те эмоции, которые он только что испытал, были совершенно неуправляемыми, никогда в жизни с ним не было ничего подобного. Цяо Кенан сказал: «Надеюсь, ты тоже отвечаешь за свой выбор».
Он прижал руку к груди, вспоминая этот диалог. Он сам был адвокатом, сколько раз в зале суда он разбивал в пух и прах доводы противников и ставил процесс с ног на голову, но сейчас не мог найти ни одного достойного оправдания для себя. Он виновен.
Потому что он вдруг понял, что его выбор… слишком тяжёл, и похоже, он не сможет его вынести. Он так настаивал на политической карьере, так стремился занять высокое положение, чтобы доказать, чего он стоит, тем людям, которые презирали его, и заодно своим родителям, бросившим его… Но для Цяо Кенана все эти напыщенные доводы ровным счётом ничего не значили.
Эти идеи поддерживали его почти тридцать лет, как барьер, от которого он не смог избавиться.
39. Горькие плоды.
Лу Синьчжи хотел немедленно вернуться домой, но сев в машину, вдруг обнаружил отсутствие одного важного документа, пришлось развернуться и поехать на работу. В офисе партии горел свет, сотрудники работали посменно, чтобы 24 часа в сутки держать ситуацию под контролем. Один из членов законодательной Комиссии, встретившийся Лу Синьчжи в коридоре, сразу заметил синяк на его лице и испуганно спросил:
- Что произошло?
- Так, маленькое неприятное столкновение.
Жалкая попытка улыбнуться отозвалась болью в повреждённом уголке рта. Всё-таки Цяо Кенан довольно крепко приложил его.
- Да, хм… Вам надо быть осторожнее в этот период, ни в коем случае никаких несчастных случаев, сейчас малейшие перемены чреваты смертельной опасностью. Сейчас важно пережить этот момент, а дальше всё будет нормально.
Лицо члена Комиссии выглядело обеспокоенным, разумеется далеко не травмой Лу Синьчжи:
- Будьте осторожнее, это может повлиять на будущие голоса избирателей.
- Да, я знаю, - ответил Лу Синьчжи, не мешкая, прошёл в свой кабинет, взял документ и сразу ушёл.
Он сел в машину. С тех пор, как он перевёлся сюда, он только и слышал эти два слова «голоса избирателей». Голоса избирателей, голоса избирателей, голоса избирателей… Скоро дойдёт до того, что его начнёт тошнить при этих словах. Лу Синьчжи завёл машину и посмеялся над собой: что с ним происходит? Он ведь уже далеко не тот двадцатилетний представитель «сердитой молодёжи», который решил пойти по этому пути, не пора ли уже это осознать?
(;;, «сердитая молодёжь», так говорят о патриотично, националистично или критично настроенных молодых китайцах).
Лу Синьчжи приехал домой. Дом встретил его уже привычной пустотой, но сегодня выносить её было труднее, чем обычно. Он сел на диван и включил телевизор. Надо было обработать ссадину на подбородке, но почему-то… ему не хотелось этого делать. Час назад он снова прикоснулся к этому человеку, снова отведал его вкус. Лу Синьчжи снова и снова облизывал губы и с тоской думал, что не в состоянии избавиться от него. Понимал, что не должен, но продолжал делать это.
Он всегда готовился и хотел заниматься политикой.
Чтобы укрепить свои позиции во власти, он должен жениться на нелюбимой женщине. Он не отрицал, что это подлый способ, и он не хотел втягивать кого-то в эту грязь. Самое большее, что он может себе позволить, это поддерживать ни к чему не обязывающие сексуальные связи с теми, кто у него был до этого, и кого он ни капли не любил.
У него были более-менее постоянные секс-партнёры, но большинство из них не выдерживали его холодного безразличия и уходили. Его главным принципом было не задерживать тех, кто уходил, но когда он встретил Цяо Кенана… Он такой тёплый, полный притяжения, как чашка горячего чая зимой, окутанная горячим паром и нежным ароматом, перед свежестью которого невозможно устоять, независимо от ледяного панциря, который за долгие годы тоски и одиночества успел нарасти на сердце; его тепло манило и заставляло жаждать близости.
Сначала Лу Синьчжи казалось, что его интерес к этому парню основан только на плотском влечении, которое он сам в нём развивал и культивировал. Так это и было, но исподволь, очень медленно и незаметно тональность их отношений изменилась. Ему не раз хотелось удержать коня на краю пропасти, чтобы не сгинуть в ней окончательно. Потому что… он тоже человек, ведь тому, кто жил с пустым сердцем, трудно измениться.
Цяо Кенан любил его. Он никогда не говорил, но Лу Синьчжи знал это. И сам… тоже любил. Он считал, что не имеет права говорить эти слова, «люблю», «любовь». Любовь – очень красивое чувство, он его не заслуживает, но найти другие слова для этого чувства он не мог.
Он всю жизнь тщательно просчитывал свои интересы, контролировал выгоды и убытки, разрабатывал стратегию, но только в деле с этим парнем вышла досадная неувязка, и он захотел спланировать для него хорошую карьеру перед тем, как уйти.
Даже Юйвэнь Бо, знавший его много лет, был удивлён:
- На тебя это совершенно не похоже.
На это Лу Синьчжи только грустно усмехнулся: он понимал это лучше, чем кто-либо другой. За этими расчётами-пересчётами он пропустил момент, когда привязался к парню. Невозможно разделить привязанность и разлуку; можно оторвать лотос от корня, но волокна продолжают тянуться и из последних сил борются за жизнь. Никто не найдёт достаточно сил, чтобы сказать «всё кончено», можно только надеяться, что их разделённые тела отвыкнут, наконец, друг от друга и забудут.
Поэтому он ускорил свои шаги в политику, однако распутать клубок чувств у него никак не получалось. А потом он случайно встретил на улице одного из своих бывших секс-партнёров, завязалась беседа. Слово за слово – тот был не против, и Лу Синьчжи подумал: может, если он заменит одного человека другим, он сможет выбраться из головоломки под названием «Цяо Кенан», и вернуть парня к чистой жизни, как должен был сделать давным-давно.
Обычно он не приводил одноразовых партнёров к себе домой, но они когда-то уже трахались на квартире этого партнёра, и теперь тот требовал пойти к Лу Синьчжи. И Лу Синьчжи согласился. В конце концов, Цяо Кенан никогда не приходил к нему без приглашения… Как на грех, это случилось именно в тот раз. Увидев на лице Цяо Кенана то немыслимое, не верящее выражение, Лу Синьчжи показалось, что его окатили ведром холодной воды. Он впервые почувствовал, что поступил неправильно. Их расставание было лишь вопросом времени, но он не думал, что конец будет таким.
История с Су Пэем постоянно оказывала подспудное влияние на Цяо Кенана, она сохранялась внутри него, как опухоль, пока её не трогаешь, она молчит, а заденешь – отзывается болью. Лу Синьчжи понимал это, поэтому думал: если он хочет с ним расстаться, он должен найти однозначный и понятный способ. Единственное, что от него требовалось по отношению к этому парню – это честность. И он неожиданно совершил такой неверный шаг.
Когда после нескольких месяцев игнора Цяо Кенан позвонил ему, он растерялся, заметался, как пойманный на проступке ребёнок. Первым делом он хотел сказать ему: «когда я был с тобой, у меня никого не было, кроме тебя. А Чжан Мин Ю… У нас с ней просто соглашение, я не люблю её, она не любит меня, а предложение руки и сердца на День Святого Валентина – это просто удобная версия для СМИ». Но так ничего и не сказал.
Зачем? Он и так уже достаточно навредил этому парню, все эти оправдания в данный момент только добавят путаницы между ними, и Цяо Кенану от этого лучше точно не станет. Раз уж он с самого начала повёл себя непорядочно, незачем отбеливать чёрного кобеля, это то же самое, что воздвигать мемориальную арку на могиле шлюхи. Даже он чувствовал, насколько это некрасиво. Поэтому в тот вечер он сдержал свой порыв и не стал искать его.
На следующий день он должен был сопровождать Чжана Шиго в поездке на юг страны. На пол дороге он получил сообщение от Юйвэня Бо: «Ты должен уговорить этого парня! Он вдруг заявил, что хочет уйти, с ним что-то не так…»
Сообщение повергло его в ступор. Сердце скребло сожаление, что нельзя сию минуту сорваться, вернуться в Тайбэй и встряхнуть этого парня: «Неужели ты не можешь просто по-хорошему пройти через это, принять то, что тебе дают и дать мне спокойно жить дальше?» Он принял требование Юйвэня Бо выступить в роли посредника, он оборвал телефон, но парень не ответил ни на один звонок. Спустя три дня он поспешил вернуться в столицу раньше Чжана Шиго, думая, что им так и так придётся один раз встретиться. Но увидевшись, понял, что Цяо Кенан по сравнению с ним полностью пришёл в себя. Он вполне пришёл в себя и понимал, что делает. А вот Лу Синьчжи так и не протрезвел.
Цяо Кенан понял всё без слов и не позволил ему даже попросить прощения… Потому что молодой человек презирал его, и у него больше не было власти безнаказанно, раз за разом обижать его и при этом думать, что ему всё простится.
Он всё испортил этим слепым порывом. Поэтому он стал Цяо Кенану отвратителен.
…….
Звук телевизора разносился по пустому дому. Лу Синьчжи устало закрыл больное лицо ладонью, ненавидя это ощущение полного бессилия. И сразу его взгляд упал на свежий след чего-то красного на его серых брюках. Всмотревшись, мужчина вздрогнул от страха: это была кровь. Кровавый след даже не успел просохнуть, и Лу Синьчжи знал, откуда он взялся… Парень был ранен.
Эта мысль ударила, подобно молнии и проскользнула в его мозг, мгновенной бледностью покрыв лицо Лу Синьчжи. Он немедленно встал, но когда дошёл до двери и коснулся ручки, его пронзило холодом металла. Этот парень был ранен не только телесно. Настоящая рана – в сердце, в его душе. Это он мимоходом казнил его.
Лу Синьчжи вернулся в гостиную и в изнеможении бросился на диван. Он отнёсся к Цяо Кенану, как к сломанной вещи. Ему хотелось сказать: «Прости меня, я совсем не хотел причинять тебе боль».
Уголки его губ раздвинулись и оттуда раздался едкий, язвительный смех. Эти горькие плоды – его рук дело. Лу Синьчжи надо было поцеловать его, чтобы понять, наконец, что у него не такая крепкая выдержка, как он себе воображал. Тем не менее, он должен, он обязан проглотить эту боль. Вместе со всеми страданиями и угрызениями совести.
40. Исчез.
- Ай… Опять умер! – огорчённо вскричал Цяо Кенан, увидев чёрную картинку на экране; чернота постепенно превращалась в печальный загробный мир. Он подогнал своего перса к точке воскрешения и вернулся в главный город. Что-то ему расхотелось играть в эту игру. Он решительно закрыл её и в итоге открыл Flash-игру на Facebook; там он сажал овощи, охотился, глазом не успел моргнуть, как часовая стрелка подошла к цифре «3». Конечно, ведь уже три часа утра.
После его недельного отпуска за свой счёт вот уже два месяца он жил заброшенной жизнью затворника и как заправский задрот рубился в Доту. Он не собирался возвращаться в контору, особенно после того, как узнал, что за той поддержкой, что он получил, стоит тень влияния того человека. Несмотря на то, что адвокат Юйвэнь искренне ценил его и предоставил возможность, ему именно это и не нравилось… очень не нравилось. Он не хотел, чтобы между ним и тем человеком осталась хотя бы мизерная связь.
Это отторжение на физиологическом уровне. Ему казалось, что если он увидит Лу Синьчжи, он блеванёт лапшой, которую съел накануне вечером.
«****ь, опять ты где-то шпилишься тайком! Я скоро заебусь тебя вытаскивать из депры!» - прилетел возмущённый мессендж от Чёрной Хризантемы. Видимо, этой ночью бодрствует не он один.
Joke n;n:
«Сижу дома, блюду свою добродетель, только разок в Доту сыграл – QO».
Чёрная Хризантема отправил ряд точек.
«Не разговаривай со мной, как баба. =_=».
Цяо Кенан посмеялся, думаешь, только тебе можно грешить, а другим нельзя?
«Отвяжись».
Чёрная Хризантема:
«Как давно ты не выходил из дома?»
Joke n;n:
«Пол месяца».
Стабильно раз в две недели он выходил в магазин и пополнив запас продовольствия, запирался дома, в таком цикле и жил эти два месяца. Чёрная Хризантема злился:
«Завтра пойдёшь со мной на прогулку! Так и собираешься сидеть дома и разводить грибы?»
Joke n;n:
«Хорошая идея, тогда вопрос с едой сразу будет решён».
Чёрная Хризантема:
«…»
Короче, Император издал указ, вассал обязан повиноваться. На следующий день Хризантема таки вытащил Цяо Кенана из дома. За время затворничества Цяо Кенан сильно оброс, чёлка свисала на глаза, закрывая пол лица, как капюшон Призрака Таро. (Персонаж в картах Таро). Радостно наметив первое дело, Ань Жюле потащил его в парикмахерскую. Цяо Кенан, желая привести в порядок моральный дух, выбрал стрижку под «бобрик», Чёрная Хризантема со всем энтузиазмом воспротивился:
- В задницу «бобрик»!
- …
«Вообще-то это моя голова», - по привычке мысленно возразил Цяо Кенан. Чёрная Хризантема бомбил аргументами:
- У тебя сейчас очень бледный цвет кожи, лицо измождённое, как у призрака, ещё и обреешься на лысо, люди подумают, что ты только из тюрьмы вышел.
«Как будто кого-то интересует, откуда я вышел». Цяо Кенан махнул рукой, Хризантема сам дизайнер, вот пусть и договаривается со стилистом. В итоге потратили три часа на стрижку и окраску. Волосы ему покрасили в кофейный цвет, сделали молодёжную стрижку, так что теперь он брызжет молодостью во все стороны и выглядит моложе на целых пять лет. Довольный Ань Жюле состроил глазки стилисту и обменялся с ним визитками, затем потащил Цяо Кенана в салон очков.
Цяо Кенан:
- У меня нет близорукости!
Ань Жюле:
- Это не важно!
- …
«Это же мои глаза… А-а, не важно, так не важно». Ань Жюле помог ему выбрать очки с простыми стёклами, в квадратной оправе. Верхняя полурамка красного цвета, ниже оправа была прозрачной. С новой причёской, в очках, Цяо Кенан преобразился так, что глядя в зеркало, не узнавал сам себя. Ань Жюле:
- Ты знаешь, зачем человек, которого разлюбили и бросили, меняет причёску?
- ?
- Во-первых, состригая волосы, он надеется избавиться от трёх тысяч несчастий, а во-вторых, изменив свой облик так, что не узнаёт сам себя, он начинает думать, что все страдания происходят не с ним, а с кем-то другим.
(У многих народов существует поверье, что можно, даже рекомендуется стричься после каких-то сильных душевных потрясений: как сказано было в Ветхом Завете – “отречься от волос и бросить на них все злое”)
Цяо Кенан:
- …
Ань Жюле взял в ладони его лицо:
- Ты определённо давно не смотрел на себя в зеркало.
Вот почему Цяо Кенан предстал перед ним в таком запущенном виде, этот мальчик сам не осознавал, насколько ему больно.
- Так, а теперь составь мне компанию, пройдёмся по магазинам.
Цяо Кенан чуть в обморок не упал: «Опять!» Надо сказать, большинство женщин и геев фанатеют от шоппинга. Ань Жюле целый день таскал Цяо Кенана по торговому центру, во всех бутиках привлекая к себе возмущённые взгляды продавщиц, потому что он ничего не покупал, а только брезгливо брал вещи двумя пальчиками и ядовито комментировал:
- Ай-я-яй, что это за дрянь? Как не стыдно такой большой фабрике выпускать такие чудовищные вещи, они годятся разве что для плюшевых медвежат!
Выходя из очередного бутика, Цяо Кенан чувствовал, как острыми кинжалами вонзаются им в спины взгляды продавщиц.
- Эй, Joke, как тебе эта пара туфель?
- Неплохо.
- А эта пара?
- Тоже неплохо.
- Хоу, ты даже не посмотрел!
«Кто мне объяснит, почему диалог, свойственный паре влюблённых мужчины и женщины, сейчас происходит между двумя мужиками?» Цяо Кенан ничего не говорил, а продавщицы за прилавком пересмеивались, явно принимая их за пару. Ладно, раз уж ему довелось самоотверженно сопровождать пассива, Цяо Кенан решил бросить вызов условностям:
- Любимый, что бы ты ни надел, на тебе всё будет выглядеть прекрасно.
Ань Жюле обалдел и тут же весело расхохотался и обнял его:
- Здорово, значит, я это не покупаю!
У продавщиц медленно вытянулись лица. Цяо Кенан бросил в их сторону извиняющийся взгляд, взял Чёрную Хризантему и выпихнул из бутика:
- Хватит безобразничать!
Ань Жюле надулся, изображая обиду, но на дне глаз плясали весёлые чёртики. Он прильнул к Цяо Кенану:
- Хорошо, хорошо, как скажешь.
(Следует отметить, что торговые центры в крупных китайских городах огромны и универсальны, здесь можно провести весь день, делая покупки и развлекаясь. Помимо бутиков с одеждой и обувью, в них есть салоны красоты – парикмахерские, кафе, рестораны, бары, кинозалы, массажные салоны… легче перечислить то, чего там нет. Примечание переводчика).
Цяо Кенан только покрутил головой, действительно… вся его репутация сейчас в руках этого злодея. Смеясь, они свернули в другую сторону, и тут Цяо Кенан вздрогнул от неожиданности, улыбка на его лице сломалась. Почувствовав неладное, Ань Жюле проследил за взглядом Цяо Кенана и пожалел, что не может тихо скончаться на месте. Правду говорят, для врага любая дорога узкая, кто бы мог подумать, что они столкнутся с Лу Синьчжи и… наверное, это и есть мисс Чжан. В памяти Цяо Кенана сохранились кадры из той телепередачи, он медленно скользил взглядом по женщине, не смея верить своим глазам. Впрочем, Ань Жюле очень быстро определил диспозицию и потянул его за рукав:
- Дорогой, пойдём.
- А? Да.
И в это же мгновение мужчина, изучавший витрину с ювелирными изделиями, поднял голову и встретился с ним взглядом. На лице Лу Синьчжи отразилось изумление, в чёрных глазах сверкнул свет – возможно, это отразился свет ламп в витрине, и в этот момент сердце Цяо Кенана болезненно содрогнулось. Время течёт быстро, неужели прошло уже два месяца?
Честно говоря, Цяо Кенан был не слишком впечатлён, он только почувствовал, что мир такой маленький, чёрт бы его побрал, и сразу решил впредь приложить все силы к тому, чтобы стать великим домоседом. В кои-то веки выбрался из дома и тут же нарвался, нет, мир слишком тесен для них двоих. Чтобы вывести его «в свет», Хризантема прессовал его целых три месяца, но теперь он и слышать не захочет ни о каком шоппинге.
Лу Синьчжи впился в него взглядом. Глаза на его исхудавшем лице жадно впитывали его изменения: новый цвет волос, впервые надетые очки; руки, тесно переплетённые с руками Чёрной Хризантемы. Брови мужчины хмурились, в глазах тьма смешалась со светом, как в бездонной трясине.
«Це-це, гей встал на твоём пути?» Цяо Кенан не отводил взгляда, Лу Синьчжи словно загипнотизировал его. Мисс рядом с ним, словно почуяв что-то неправильное, спросила:
- Вы знакомы?
Лу Синьчжи не успел ответить, когда Цяо Кенан улыбнулся им обоим:
- Давно не виделись, адвокат Лу.
Поздоровавшись, он обратился к Чжан Мин Ю, в его голосе звучало восхищение:
- Я почти уверен, что Вы и есть знаменитая красавица мисс Чжан? В жизни Вы намного красивее, чем по телевизору, адвокату Лу действительно крупно повезло.
Цяо Кенан очень красивый молодой человек, особенно когда улыбается так открыто и жизнерадостно, просто ясно солнышко, способное очаровать кого угодно. Чжан Мин Ю смущённо зарделась и проговорила:
- Привет.
Лу Синьчжи молчал, только потемневшие глаза сосредоточенно и жадно оглядывали фигуру Цяо Кенана, с ног до головы, снова и снова, челноком туда и обратно. Ань Жюле стоял рядом с суровым лицом, у него не было ни малейшего желания лебезить перед этими людьми. Он дёрнул Цяо Кенана за рукав рубашки:
- Пошли, скоро фильм начнётся.
Вообще-то они не собирались ни в какое кино, но Цяо Кенан понял, что он имел в виду. Он приветливо улыбнулся паре и сказал:
- Простите, должен вас покинуть.
И ушёл за ручку с Хризантемой. Лу Синьчжи просто стоял и смотрел ему вслед, до тех пор, пока он не исчез, и только тогда услышал какое-то жужжание рядом с ухом. Чжан Мин Ю нежным голосом звала его:
- Синьчжи?
Лу Синьчжи подумал, что он точно сходит с ума. Только сумасшедший может не понимать, где он находится, только сумасшедший может простодушно забыть о том, что натворил. Только сумасшедшему будет невыносимо больно видеть этого парня таким безразличным, уходящим в обнимку с другим, так больно, словно раскалённая игла вонзается в глаза, и они взрываются неудержимыми слезами, которые сразу превращаются в тяжёлый пепел, не позволяющий даже увидеть, где ты находишься. Потому что вокруг осталась одна бесконечная пустота.
Похожий на бесприютного беженца, потерявшего разорённое войной жилище и всю семью, подгоняемого только инстинктом, Лу Синьчжи шагнул вдогонку за светом, оставляя позади все прежние стремления и обязанности – и там, за углом здания, он увидел это.
Он увидел сгорбившегося, поникшего парня, увидел, как другой человек заботливо и успокаивающе, сострадательно и нежно гладит его по волосам – он знал, какие они мягкие, когда столько раз целовал его светлый и чистый лоб. Парень обнимал Ань Жюле, они обнялись так крепко, как будто остались одни во всём мире, и вокруг никого нет.
Лу Синьчжи сделал вдох и подавился воздухом. Ань Жюле заметил его, и выражение его лица из ласкового стало холодным и даже некрасивым. Он похлопал Цяо Кенана по плечу и указал пальцем. Парень обернулся и увидел его. Его взгляд разбился на осколки, где была злоба, ненависть, страдание, тоска – всё, что угодно, но ни капли прежнего тепла. Как будто все тёплые улыбки недавнего прошлого – это всё лживые иллюзии. Это и есть правда. Это их настоящая правда.
Лицо Лу Синьчжи было мрачным до ужаса, как будто только в эту минуту он окончательно понял: его близкие отношения с парнем подобны сожжённому фитилю лампы, который поджечь снова не удастся – он не просто потух, его больше нет.
Честно говоря, от этой «случайной встречи» с Лу Синьчжи Цяо Кенан почувствовал себя невыразимо плохо. Даже если человек говорит, что он забыл, это не означает, что он и в самом деле забыл; даже если он действительно забыл, это не означает, что он готов встретиться с этим лицом к лицу. Он восхищался собой, что неожиданно нашёл в себе силы улыбаться в такой момент, тем более, что он настолько изменился внешне, словно стал другим человеком. Если на то пошло, он вообще не Цяо Кенан, зачем ему нападать на Лу Синьчжи, зачем реагировать на него и расстраиваться.
Однако, такое притворство стоило ему огромных усилий и не могло продолжаться долго. Когда Чёрная Хризантема увидел его несчастное лицо, он немедленно обнял его, погладил по голове, поцеловал в щёчку… И ему стало немного лучше.
Цяо Кенан не ожидал, что Лу Синьчжи последует за ними; этот мужчина – его личный кошмар, неотступно преследующий его днём и ночью, изводящий до полусмерти; собственно, поэтому он и не спал ночами. Он смотрел на мужчину и чувствовал, что глаза застилает чёрная мгла. За этой сгущавшейся чернотой ему совершенно не хотелось выяснять, что за человек появился перед ним. Даже к Су Пэю у него не возникало такого отталкивающего чувства.
Он подумал, что Лу Синьчжи победил.
41. Решение за тобой.
Чжан Мин Ю чувствовала, что мужчина рядом с ней весь вечер был поглощён своими мыслями. Он был раздражён, подавлен, и подобно зверю, неожиданно сорвавшемуся в воду, охвачен холодом и ужасом.
Несмотря на то, что они дружно разыгрывали пару, несмотря на то, насколько согласованно он поддерживал её игру, тщательно изображая хорошего и почтительного мужа, сегодня он совершенно ясно игнорировал её. После той случайной встречи в универмаге это выглядело именно так.
Подумать только, она такая признанная всеми красавица, тем не менее ею впервые настолько пренебрегают.
- Сегодня вечером, это был твой бывший парень?
Наклонности Лу Синьчжи не были для неё тайной, она с первой встречи хотела его «сотрудничества» именно потому, что мужчина-гей наиболее удобен для фиктивного брака, нежели кто-то ещё. С ним была исключена малейшая возможность «залететь».
Этот вопрос заставил Лу Синьчжи вздрогнуть и крепко сжать руль.
- Нет.
И он не лгал. Чжан Мин Ю улыбнулась:
- Ты так беспокоишься о нём?
- Это не твоё дело.
- Так или иначе, ты мой жених, было бы не этично совсем не интересоваться, что с тобой происходит.
Как чисто… Что ж, и мужчины, и женщины, и аристократы и простолюдины – перед глупыми сплетнями все беззащитны. Поэтому Лу Синьчжи естественно понимал, что все её слова – не более, чем вода, и не собирался отвечать.
Чжан Мин Ю тоже не хотелось навязываться, она отвернула красивое и нежное лицо к окну, глядя на мелькающие за окном неоновые огни, и сокрушённо вздохнула:
- Ох уж, эти мужчины… Мой дядя никогда не любил мою тётю, тем не менее вынужден был жениться ради её влиятельной семьи. Как только женился, сразу завёл любовницу, она родила ему сына, а тот знать не хочет отца. Я всего лишь женщина, я не знаю, какие цели ты преследуешь, я просто думаю… Неужели это так интересно?
Лу Синьчжи молчал. Чжан Шиго имел внебрачного сына, в партии все об этом знали. Вначале он надеялся, что сын станет его преемником в партии, но неожиданно выяснилось, что парень родился геем-пассивом, и госпожа Чжан начала третировать его, а потом и вовсе семья Чжан разорвала с ним всякие отношения. Этот молодой человек получил должность в муниципалитете, по слухам, крайне выгодную, однако отказывался от любого повышения по службе. Когда Чжан Шиго упоминал о нём, на его лицо ложилась печать безысходности, заставлявшая его казаться старее, чем есть.
Чжан Мин Ю, казалось, говорила сама с собой:
- Эй, с тобой всё хорошо?
Ответом был протяжный вздох. Автомобиль резко тряхнуло на торможении, Чжан Мин Ю громко ойкнула. Лу Синьчжи повернул к ней холодное лицо:
- Ты приехала, выходи.
- М-м, как невежливо.
Чжан Мин Ю отстегнула ремень безопасности и вдруг подумала, как несправедливо, что она вынуждена вращаться среди подобных людей, её разобрал гнев, она не удержалась и выплеснула своё недовольство человеку, сидящему за рулём:
- Я хочу, чтобы тот парень тебя смертельно ненавидел, ты не стоишь того, чтобы тебя любили. Ради мнимого могущества ты предпочитаешь вступить в брак с нелюбимым человеком, ты омерзителен.
Лу Синьчжи холодно ответил:
- Ты должна радоваться, что есть я, иначе для тебя всё было бы ещё омерзительнее.
«Не говоря о том, что это вынужденный брак, ещё и тело пришлось бы принести в жертву».
- Верно, поэтому я благодарна тебе!
Саданув изо всей силы дверцей, Чжан Мин Ю ушла. А как ещё может оскорблённая красавица проявить характер?
Лу Синьчжи сидел в машине, рвано дыша и поглаживая лоб. Он готов был уехать, но чувствовал удушье и боль в груди. Сейчас лучше всего выйти из машины, достать из кармана сигарету и глубоко затянуться. В последнее время он стал очень много курить. Раньше ему хватало пачки на три дня, теперь он мог за день выкурить целую пачку; может, в ближайшем будущем он заработает рак лёгких и умрёт. И тогда что власть, что деньги, всё развеется, как дым.
Лу Синьчжи засмеялся над собой и увидел, как дрожит рука с сигаретой. Он не ожидал, что на него так подействуют слова женщины, он хотел сказать, что ещё посмеётся над всеми, что он уже дошёл до точки невозврата, когда не то, что повернуть назад, но даже оглянуться нельзя, и всё же… В его голове помимо воли всплыли воспоминания полугодовой давности, когда в столовой за завтраком Цяо Кенан сказал: «Если у тебя нет человека, для которого хочется выворачивать нутро наизнанку, что ещё можно делать в этой жизни?»
Тогда эта фраза буквально вонзилась в его сердце: да, что ещё делать? И слова Чжан Мин Ю: «Я всего лишь женщина, я не знаю, какие цели ты преследуешь, я просто думаю… Неужели это так интересно?»
Ну и как, интересно? Он рад? Неужели сейчас он не должен быть переполнен энергией? Как только выборы мэра успешно завершатся, он займёт освободившееся место в законодательной Комиссии, брак с Чжан Мин Ю укрепит его положение в партии, всё идёт согласно его планам, почему же сейчас он чувствует такую пустоту? Он получил пустоту, в которой со всех сторон дует ветер, пронизывая его душу холодом. От этого смертельного холода у него не переставая болело сердце.
«Я хочу, чтобы тот парень тебя смертельно ненавидел, ты не стоишь того, чтобы тебя любили. Ради мнимого могущества ты предпочитаешь вступить в брак с нелюбимым человеком, ты омерзителен». Омерзителен… Уже второй человек говорит ему, что он омерзителен.
Он вспоминал, сколько раз Цяо Кенан заглядывал в его глаза, такие холодные, абсолютно… бесчувственные; вспоминал, как он поделился с ним единственным яйцом, вспоминал, как он обнимал его, замёрзшего, и согревал в своих объятиях, вспоминал… так много, так много сладкого и сокровенного, что почти вытеснило из его сердца горькую обиду на несправедливую судьбу, на людей, бросивших его совсем ребёнком.
И сейчас, жадно глотая дым, способный сжечь его лёгкие, он сжигал и своё сердце, прекрасно понимая, что невозможно повернуть назад… Потому что эти воспоминания безбрежны, как небо.
А он, как утонувший боец-смертник, достиг дна, и ему нет пути назад. Он в отчаянии закрыл глаза, неужели он не разобрался в своей жизни? На что ещё он может надеяться? За что бороться?
***
Цяо Кенан думал, что дальше так нельзя. Он не может всю оставшуюся жизнь проторчать в своей квартире, мир так прекрасен, там благоухают цветы и щебечут птицы, и он должен наконец выйти навстречу солнышку, цветам и траве, но неожиданная встреча с Лу Синьчжи рассеяла все его намерения вновь влиться в мир людей. Лучше… уехать за границу и развеяться там.
Цяо Кенан бродил по туристическим сайтам. Конечно, он не мог себе этого позволить, но по крайней мере там можно было хотя бы спрятаться. Спустя неделю, когда Цяо Кенан уже решал, не погадать ли ему на магическом блюдечке, *чтобы выбрать место, куда скрыться, до него достучался Чёрная Хризантема:
«Нана, не хочешь прошвырнуться в Штаты?»
Joke n;n:
«Что?»
Чёрная Хризантема:
«Ты помнишь Пинцзы?»
Пинцзы – видная фигура в гей-тусовке, Цяо Кенан несколько раз встречался с ним на собраниях тусы, его прозвище не имеет ничего общего с Мэн Юпином из «Хроники расхитителей гробниц», просто звучит похоже, вдобавок, он был той бутылкой из-под масла, притащенной его матерью в дом нового мужа, этим и отличался.
(Игра слов: ;; – Пинцзы, уменьшительное от имени Пин, второе значение пинцзы - “бутылка”; «Хроники расхитителей гробниц» - сериал, дорама, кстати, переведённая на русский язык; в имени гл.г. тоже иероглиф ;, пин; идиома ;;;, tu;y;up;ng, притащенная с собой бутылка из-под масла – так называют пасынка или падчерицу, которого женщина приводит в дом нового мужа, когда вторично выходит замуж).
Этот Пинцзы был легендой в гей-окружении: после бурной 10-летней связи с Ча Гоном он разошёлся с ним, Ча Гон упорно призывал его вернуться, но Пинцзы его игнорировал и вообще исчез с горизонта, все считали, что он где-то затих на время. Никто не предполагал, что этот великий мужчина внезапно уедет в США и там выйдет замуж – именно так, выйдет замуж. Говорили, что он вышел замуж за своего друга детства, с которым они мальцами скакали на бамбуковых палочках, изображающих лошадок. Пара зарегистрировала брак в Нью-Йорке и с тех пор живёт благополучно и счастливо.
Одним словом – волшебная история.
Цяо Кенан раскрыл пакетик с копчёными креветками, и хрустя креветкой, настрочил вопрос:
«И что там с этим Пинцзы?»
Чёрная Хризантема:
«Пинцзы рассказал, что один его друг из США, тоже гей, очень хочет жениться на чистокровном китайце и сейчас как раз активно ищет себе партнёра для брака».
Жениться на чистокровном китайце… Ё-моё, ну и времена настали.
Joke n;n:
«И что дальше?»
Чёрная Хризантема:
«А дальше он увидел наше совместное фото, помнишь, перед отъездом в Штаты Пинцзы устраивал отвальную, и мы все вместе фотографировались? Так вот, он увидел тебя на этом фото и влюбился с первого взгляда, и надеется, что ты сможешь приехать к нему в Штаты с условием вступить с ним в брак… Ну, поцелуй меня. Само собой, полный пакет пансиона и авиабилеты обеспечены».
Цяо Кенан хрустел креветкой, совершенно не ощущая её вкуса.
Чёрная Хризантема:
«И так, между прочим, состояние этого человека примерно… такое»
И прислал цифирку с длинной строчкой нулей. Глаза у Цяо Кенана стали квадратными.
«Таким образом, пассив Цяо, решение за тобой».
И Чёрная Хризантема горячо напутствовал:
«Вперёд, во славу Тайваня!»
*Магическое блюдечко – способ гадания, наподобие спиритизма; блюдечко передвигается само, останавливаясь на предсказаниях. Предсказания находятся в книге «И-Цзин» или «Книга перемен» (древнекитайская гадательная книга; одна из книг конфуцианского Пятикнижия). Подробнее гуглите.
42. Мгновенный муж. (Флэш-муж).
Что это за жизнь? Стоя с багажом посреди зала прибытия, Цяо Кенан смотрел на обтекающую его пёструю и многоликую толпу. Сейчас он вместе со множеством чужих, незнакомых людей находился в аэропорту Кеннеди, Нью-Йорк, США и чувствовал, что жизнь – потрясающая штука. Нет, правда, потрясающая.
Пройдя через измену бывшего парня, а потом поход налево своего секс-партнёра, он неожиданно оказался за границей, готовый… к свиданию вслепую с незнакомым мужчиной. Было не холодно, однако от этих двух слов – «свидание вслепую» – Цяо Кенана ощутимо потряхивало.
Чёрная Хризантема напутствовал его:
- Расслабься, ты просто путешествуешь. Ну, посмотришь, не понравится – и ладно, брат всё равно примет тебя.
Ладно. Так и так Цяо Кенан хотел вырваться из дома, развеяться; как раз и Пинцзы он давно не видел, и виза в Штаты не истекла… Он упорно отрицал, что его соблазнила цепочка нулей, присланная Хризантемой.
Того янки, что говорил, будто хочет взять в жёны чистокровного китайца, звали Джулиан, фамилию его Цяо Кенан не запомнил, но ему сказали, что он происходит из очень богатой семьи. Перед поездкой Цяо Кенан видел его на фотографии: высокий и сильный мужчина, который сразу вызывал ассоциации со словом «медведь», только это был белокурый и голубоглазый медведь.
Пройдя через таможню, Цяо Кенан покрутил головой по сторонам, но не увидел Пинцзы, это было странно. И вдруг из-за спины наползла огромная тень и спросила басом:
- Hey, Joe?
Цяо Кенан, хлопая глазами, обернулся и поднял голову. Вернее, задрал. Сам Цяо Кенан был ростом 178 сантиметров, но мужчина перед ним… Как минимум два метра! Этого человека с любой точки зрения можно было сравнить с большим кругом. Цяо Кенан в испуге шарахнулся от него, не переставая пристально разглядывать, неужели это тот самый господин Джулиан с фотографии?
- Hi……Julian?
Удостоверившись, что перед ним Цяо Кенан, медведь… то есть, Джулиан сразу распустил суровое лицо в широкой и доброй улыбке и протянул большую ладонь:
- Welcome to NewYork. (Добро пожаловать в Нью-Йорк)
Мужчина выглядел страшновато, но его улыбка была такой доброй, что Цяо Кенану мгновенно передалось её тепло; он ответил на рукопожатие и ответно улыбнулся:
- Thanks, nice to meet you. (Спасибо, приятно познакомиться)
Улыбка – универсальный язык во всём мире, Цяо Кенан сразу почувствовал симпатию к этому здоровяку. Мужчина встречал его на своей машине и всю дорогу рассказывал и показывал разные достопримечательности на Манхэттене, как заправский гид, а Цяо Кенан рассматривал мелькающие за окошком виды, так отличающиеся от его родных пейзажей, и его охватывало волнение, оттого что он наконец путешествует за границей.
В первый день он не планировал никаких экскурсий. В планах было задержаться здесь, неторопливо и со вкусом осмотреться, и погулять. Он только что пролетел около двадцати часов, организм ещё не компенсировал разницу во времени. Цяо Кенан рассчитывал, что его сейчас устроят на кроватке в тёмной спаленке, и он поспит.
Пинцзы и его муж жили на Манхэттене, в восточном районе, в доме старой постройки в стиле классической простоты, пропитанной атмосферой позапрошлого века. Увидев его и Джулиана, Мэн Пин с мягкой улыбкой поднялся им навстречу:
- Прости, что не встретил тебя, я ждал, пока приготовится жареное мясо и не мог разорваться на части.
- Ничего страшного.
Цяо Кенан действительно давно не видел Пинцзы. Его настоящее имя было Мэн Пин, он был человеком ласковым и кротким, но люди, хорошо его знающие, прекрасно понимали, что если кролика загнать в угол, он тоже может кусаться. В тот год он хорошенько покусал того подонка, так что все «товарищи» до сих пор вспоминали о той истории.
- Я приготовил немного… Я подумал, что сейчас ты, наверное, очень устал, через денёк-другой мы все вместе выберемся куда-нибудь поесть.
- Отлично.
Цяо Кенан предположил, что кулинарные умения Пинцзы намного приличнее, чем у Су Пэя. Как только он переступил порог его дома и почуял ароматы еды, у него сразу заурчало в животе.
Вместе с Джулианом он вошёл в дом. Хотя снаружи дом выглядел старым, отделка внутри была вполне современной. Пол в гостиной был выполнен из тёмно-коричневого деревянного массива, обивка дивана молочно-белая с зеленоватым отливом, по стенам развешаны современные картины, контрастирующие своей красочностью сдержанным цветам остального убранства.
Вдоль другой стены возвышался книжный шкаф из цельного дерева, и Цяо Кенану захотелось познакомиться со вкусами хозяина этой гостиной, ведь книги в доме, как правило, отражают его дух и характер. Но он не ожидал того, что увидел: «Сто способов разбогатеть», «Я научу тебя, как стать богатым», «Чем богатый человек отличается от тебя», «Я богат», «Деньги, деньги, деньги!» …
Цяо Кенан:
- …
Мэн Пин:
- О-о, это Фу Шао… Это увлечение моего мужа.
Цяо Кенан онемел.
- Похоже, твоего мужа увлекает нажива.
Мэн Пин беспомощно улыбнулся:
- Он прямо как заколдованный.
Оба обменялись улыбками, сбросив некоторую первоначальную натянутость. Вскоре Джулиан в сопровождении ещё одного мужчины спустился с верхнего этажа.
- Пинуша, гости уже прибыли?
- Да, это тот, о ком я тебе рассказывал, Цяо Кенан, все зовут его Joke.
- Ага.
Голос мужчины был очень глубоким, и непонятно, какие чувства отражались на его лице. Цяо Кенан впервые видел… мужа Пинцзы. Перед ним стоял высокий, хорошо сложенный мужчина с густыми каштановыми волосами и глазами медового цвета; очень изысканная внешность с оттенком благородства. Красавцем его не назовёшь, но глаза, нос, губы соответствовали всем стандартам, особенно, когда он не смеялся. Как прекрасная, очень пропорциональная статуя.
Цяо Кенан незаметно посмотрел на Пинцзы. Он помнил, что тот всегда испытывал отвращение к столь совершенной внешности в мужчинах, говорил, что они похожи на манекены в витринах магазинов, рекламирующие дизайнерскую одежду, и всё-таки связал свою жизнь именно с таким?
- Фу Шаосинь, - мужчина протянул руку, представляясь, - Ты можешь звать меня просто Фу Шао или Richie.
«Richie, вдобавок ещё и Фу Шао», теперь Цяо Кенан понял, что имел в виду Пинцзы под словом «заколдованный».
(Игра слов, Richie – англ. “богатый”; на китайском имя Фу Шао состоит из двух иероглифов: ;, f; – “богатый” и;, sh;o – “мало”, “не хватает”).
- Цяо Кенан, официально Joe, но для друзей я делаю исключение. Ты можешь называть меня просто Joke.
Мужчина кивнул, они пожали друг другу руки, теперь они знакомы.
Мэн Пин приготовил еду без особых изысков, просто, по-домашнему, но приняв во внимание вкусы всех присутствующих: овощной супчик и несколько блюд в тайваньском и американском стиле. Видимо, Джулиан имел привычку к тайваньской кухне. Он подмигнул Цяо Кенану:
- Прошу твоего благословения, я давно не ел угощений, приготовленных Пинцзы.
Затем рассмеялся и продолжил:
- Richie такой скупой, не хочет, чтобы его жена надрывалась на кухне.
Мэн Пин стеснительно улыбнулся. Цяо Кенан уже относительно спокойно воспринимал, что мужчину называют женой. Чтобы Джулиан не оставался в стороне, все старались говорить по-английски. У Фу Шаосиня, вероятно, был врождённый паралич лица, настолько маловыразительным оно было, однако, он всё время следил, чтобы тарелка Мэн Пина не оставалась пустой, подкладывал ему еду своими палочками, отделял мясо от костей, как подобает хорошему мужу.
(В странах Дальнего Востока подкладывают еду своими палочками и очищают мясо/рыбу от костей для самых дорогих и любимых людей, для почётных гостей; впрочем, у влюблённых во всём мире принято кормить друг друга с ложечки).
Мэн Пин в свою очередь подцеплял своими палочками лучшие кусочки в блюдах и подносил ко рту мужа, как любящая и заботливая жена:
- Ну-ка, давай, а-аам…
Цяо Кенан:
- …
Джулиан:
- …
Увидев их обалдевшие лица, Мэн Пин сообразил, что его поведение не совсем правильное, и его белая кожа моментально залилась румянцем:
- Э-э, простите, привычка…
Цяо Кенан покосился на Джулиана и подумал, что скорее всего Фу Шао не приглашал его на их совместные трапезы именно ради того, чтобы не нарушать интимное общение за столом…
Фу Шаосинь выглядел умиротворённым, хлебал себе супчик, и на него совершенно не влияло присутствие за их столом двух таких исполинских «лампочек» (в перен.смысле “третий лишний”). Воистину, великий муж!
После еды, да ещё из-за смены часового пояса, Цяо Кенана совсем раз-везло. Фу Шаосинь занялся мытьём посуды, Джулиан развалился на диване, с удовольствием переваривая пищу, а Мэн Пин отвёл Цяо Кенана в приготовленную для него комнату, где его ждала уже разобранная кровать.
- Хотя сейчас осень, но в Нью-Йорке по ночам может быть очень холодно, я тебе дам ещё одно тёплое одеяло, положу вот сюда. Ванная здесь, туалетные принадлежности для тебя приготовлены, использованные полотенца кидай в эту корзину, ну, вроде всё…
Пинцзы всё такой же предусмотрительный, как и раньше, умеет заботиться о людях, как никто. Сразу рассеялось неуютное ощущение, что ты на чужбине, и Цяо Кенан с улыбкой обратился к нему:
- Я вижу, ты очень счастлив.
Его лицо и глаза светились отражённым светом чужой прекрасной любви, он улыбался, и это не было притворством. Цяо Кенан действительно радовался, что перед ним есть хоть один пример счастливой жизни. Мэн Пин улыбнулся для начала, а потом произнёс:
- Это…
Цяо Кенан:
- ?
Мэн Пин продолжил:
- Относительно твоей ситуации… Я не многое слышал от Хризантемы и не знаю деталей, но я хочу тебе сказать… Джулиан хороший человек. Я понимаю, прошлое очень трудно отпустить, но если в нём погрязнуть, можно потерять в настоящем что-то действительно хорошее.
Нельзя не признать, что из уст Мэн Пина это прозвучало особенно убедительно. Мэн Пин сам весьма пострадал от другого человека, но извлёк урок из ошибки, принял решение начать новую жизнь и уехал в Нью-Йорк.
Подобная смелость свойственна неординарным личностям. Но Цяо Кенан считал себя простым человеком, как он мог вот так просто взять и уехать насовсем? Он похлопал Мэн Пина по плечу:
- Спасибо, я подумаю над твоими словами.
Мэн Пин мягко улыбнулся:
- Тогда давай, отдыхай как следует. Наша с Фу Шао комната рядом, если что – заходи, не стесняйся.
- Хорошо.
Мэн Пин ушёл, а Цяо Кенан вздохнул и повалился на кровать, широко раскинув руки и ноги. Кровать мягкая, застеленная свежим бельём, очевидно, сушившимся на солнце и ещё дышавшим его теплом. Это первый день его побега, неожиданно наполненный добротой и дружелюбием, и он чувствовал, что пустота в его груди заполняется, пусть медленно, но это давало надежду, что возможно, всё в его жизни постепенно наладится.
Лелея эту слабенькую надежду, Цяо Кенан повернулся на бок и сам не заметил, как заснул…
43. True Love (Настоящая любовь).
Осень в Нью-Йорке и правда очень холодная. Цяо Кенан проснулся посреди ночи от холода. Полусонный, он сходил в туалет, потом ему захотелось пить, и он решил спуститься на кухню выпить воды. Цяо Кенан вышел из комнаты и заметил, что дверь спальни по соседству прикрыта не плотно, оттуда просачивается свет. Он подумал, не следует ли им сказать, что он идёт на кухню? Он приблизился на цыпочках и неожиданно услышал какой-то неясный шум, а затем злой голос Пинцзы:
- Ты… Joke ещё спит рядом!
И снова шум. На сей раз Цяо Кенан понял, что парочка возится в постели.
- Пинуша, ну пожалей своего мужа.
- Ох! М-мм…
Видимо, его целовали, следующая фраза сопровождалась тяжёлым дыханием:
- Нет… отвяжись!
Цяо Кенан, умирая от стыда, подкрался к двери и тихонько затворил её. Так же крадучись спустился по лестнице. Гостиная была залита светом, и Цяо Кенан сразу увидел златокудрую голову. Джулиан?
- О, ты проснулся?
Джулиан повернулся к нему и широко улыбнулся:
- Это они с Richie разбудили тебя?
Цяо Кенан схватился за горящие щёки. Пинцзы вышел замуж за американца, и это сделало его взгляды на жизнь более открытыми.
- Я проснулся и захотел попить.
- Вот и отлично, выпей со мной.
Джулиан поманил его рукой, а затем выставил на журнальный столик несколько бутылок красного вина, стаканы и кое-какие закуски.
- Richie нельзя пить, он как напьётся, начинает приставать к жене, так что я тут один остался, скучаю в одиночестве…
- Пфу.
Джулиан выглядел так забавно, что Цяо Кенан, рассмеялся и подошёл к нему.
- Ладно, так и быть, выпью с тобой.
Умение пить Цяо Кенана уже давно подтверждено и заверено, к тому же, напиться высококачественным красным вином невозможно, неизбежно пожадничаешь, так что Цяо Кенан без стеснения сел напротив Джулиана. Мужчина подал ему чистый стакан и налил до половины, напутствуя:
- Мы сегодня не будем обсуждать правила пития красных вин, просто будем пить, сколько влезет.
От этих слов Цяо Кенан вздохнул с облегчением. Он знал эти правила: прежде, чем выпить, вино нужно подержать во рту, покатать на языке, чтобы прочувствовать букет, и бла-бла-бла, а перед тем ещё выпить кипячёной воды. Цяо Кенан не был привычен к красному вину, однако, лишь посмотрев на год выпуска бутылки, сразу понял, что это очень недешёвое вино. Его выдержанный, густой, немного терпкий вкус, осаждаясь слой за слоем, открывался сладким ароматом.
Даже если Цяо Кенан и не был знатоком, он понимал, что сегодня вкушает пион. Спасибо Джулиану, который щедро наливал стакан за стаканом, как пиво. Вместе с выпитым вином исчезала обычная скромность Цяо Кенана:
- Хм… Джулиан, а зачем тебе чистокровный китаец… в жёны?
Честно говоря, брак между мужчинами не имеет никакой юридической выгоды. И Пинцзы, и его муж имели американское гражданство, кроме того, в Нью-Йорке разрешены однополые браки, однако, для иных граждан всё обстоит иначе. Джулиан отпил вина и улыбнулся:
- Мне очень нравится китайская культура, у меня много друзей-китайцев. Все эти годы я общался со множеством людей в Соединённых Штатах, но так и не нашёл подходящего мне по характеру человека. Когда я увидел Richie и его жену, их тонкие отношения, я им позавидовал. И подумал… Может, я смогу найти свою любовь в другом месте?
Джулиан говорил, держа стакан в руке, очень торжественно, спокойно и уверенно, на губах играла еле заметная мечтательная улыбка, и если сами слова казались немного наивными, ребяческими, то голос звучал чрезвычайно серьёзно и зрело.
На первый, поверхностный взгляд этот человек показался Цяо Кенану каким-то грубым, неотёсанным, но сейчас он отметил, что у него очень доброе лицо, ясные глаза, в глубине которых таится что-то очень чистое; в тёмно-синей радужке отражались играющие блики, отражённые от красного вина, похожие на сверкающие рубины. И с такими глазами этот мужчина стремится найти настоящую любовь, true Love.
Вот бы услышал это Чёрная Хризантема, обязательно сразу же подсунул бы какую-нибудь цитату на тему, какое этот человек сокровище среди людей. Подумав об этом, Цяо Кенан невольно улыбнулся, не говоря о том, что его симпатия к Джулиану весьма рискованными темпами пошла по нарастающей. И он сказал:
- Если ты не сдаёшься, я буду очень рад с тобой подружиться.
На что-то более глубокое он сейчас не рассчитывал, а там… посмотрим. Джулиан на секунду замер, в потом широко улыбнулся:
- Конечно.
Цяо Кенан тоже улыбнулся:
- На данном этапе я попрошу у тебя как можно больше ценных наставлений.
- Хорошо.
Так началось для Цяо Кенана путешествие в Нью-Йорк. Кто там говорил, что его жизнь разрушена? Хрен вам!
Поскольку Цяо Кенан предоставил событиям идти как идётся, у него не возникало проблем, куда пойти поесть-попить, что посмотреть; его персональное министерство госбезопасности в лице Джулиана всё устроило в лучшем виде. Он уроженец Нью-Йорка, ему не обязательно было водить Цяо Кенана по всем популярным достопримечательностям, указанным в туристических альманахах и справочниках, но все места, где они бывали, имели характерные особенности и дух, присущий этому городу.
Джулиан происходил из богатой семьи с обширным прошлым, он говорил, что денег у него более, чем достаточно, чтобы получить в обмен на них самые необычные и мало кому доступные удовольствия. Он любит вкладывать деньги, особенно в поддержку талантливой, креативной молодёжи. Он прокатил Цяо Кенана по всему Манхэттену и показал одно здание, отличавшееся современным модным стилем:
- Это «Glamour», ты что-нибудь слышал о таком брэнде?
-Слышал.
У этой торговой марки не было отделений в Тайване, но уже имелось достаточно верных поклонников, как мужчин, так и женщин, продвигавших смелые и яркие товары под эгидой этого брэнда; Чёрная Хризантема горячо и страстно любил их вещи и перед поездкой в Нью-Йорк неоднократно наказывал Цяо Кенану непременно купить для него несколько таких вещей в подарок. Джулиан продолжал:
- Эту фирму основали три китайца, мои однокурсники по университету. Одна из них, весьма заносчивая девица, неожиданно пришла ко мне и прямо в лоб заявила: «Эй, я знаю, что у тебя полно денег, ты можешь без предварительного исследования рисков вложиться в нас?»
Цяо Кенан рассмеялся, прекрасно понимая, что история конечно же имела продолжение.
- Я посчитал её за сумасшедшую, но не прошло и нескольких дней, как она опять примчалась ко мне, на этот раз с обширным бизнес-планом. Должен сказать, он был просто невероятным, это было комплексное исследование с оценкой всех возможных, краткосрочных и долгосрочных рисков. Я посмотрел на неё и спросил, почему она пришла именно ко мне? И знаешь, что она ответила? «Потому что мне показалось, что из всех ты выглядишь наименьшим болваном».
- О как.
Джулиан ухмыльнулся:
- Я и правда далеко не болван, поэтому я сначала внимательно изучил её бизнес-план, потом принёс его домой и дал посмотреть отцу. Отец сказал, что согласен выделить мне средства и позволить свободно развивать эту идею, а если я потерплю неудачу, то он будет считать эти деньги платой за науку.
И тогда я пошёл к этой девице и сказал, что, мол, я даю деньги, так что можешь немного развлечься. Эта девица посмотрела на меня с таким пренебрежением… И знаешь, что она сказала? «Считай, что тебе крупно повезло, ты заработал, твоя первая инвестиция закончилась успехом». Она говорила таким тоном, словно подавала мне милостыню.
Вспомнив, как ему утёрла нос слабая восточная женщина, Джулиан покраснел, как рак, вот уж точно, и смешно, и зло берёт.
Цяо Кенан вдруг вспомнил, какой прекрасный магазин был на первом этаже здания, мимо которого они только что проехали, и сказал:
- Факт остаётся фактом, женщина оказалась права: они добились успеха.
- Да, - усмехнулся Джулиан, - Позже я узнал, что семья этой женщины тоже очень богата, однако она не хотела пользоваться их поддержкой; она самостоятельно приехала в Нью-Йорк, она здесь была одна и всего добилась сама. Я восхищаюсь её отвагой, её силой духа… не каждый может так рискнуть. Во всяком случае, лично я ни за что бы не покинул свою семью.
Цяо Кенан пожал плечами:
- У каждого свои устремления, быть верным своей семье, нести за неё ответственность тоже не так уж плохо.
Джулиан сверкнул взглядом в сторону Цяо Кенана и заметил в его глазах маленький отсвет восхищения.
- Она открыла для меня способ распорядиться своими деньгами, вкладывая их в удачные проекты других людей и получая прибыль от их реализации. Я создал компанию мечты. Человеку нужно только иметь идею и проработанный бизнес-план, после его проверки и собеседования с соискателем, я вкладываю деньги в проект. Конечно, были и успехи, и неудачи, но я всё равно получил очень много.
Цяо Кенан слушал и не находил в Джулиане ни высокомерия, ни самодовольства, только радость, а ещё смирение и благодарность. Он думал, что Джулиан действительно очень хороший человек. Обладая изначальным преимуществом, он не поскупился использовать это преимущество, чтобы озарить им других людей и добиться собственного роста. Однако, Цяо Кенан не мог не думать, а что будет, если позиция Джулиана изменится, как например, в ситуации с Лу Синьчжи, как он себя поведёт тогда? А Лу Синьчжи?
Джулиан, заметив, что Цяо Кенан задумался, окликнул:
- Joke?
- Всё нормально.
Цяо Кенан посмеялся над собой, как можно сравнивать такие разные вещи? Характер создаёт судьбу человека. Он осмелился предположить, что даже если бы Джулиан родился и рос в бедности и лишениях, он всё равно вырос бы хорошим человеком. В отличие от Лу Синьчжи… Ах, ну хватит уже об этом.
Под чутким руководством Джулиана Цяо Кенан за пять дней, проведённых на Манхэттене, купил заказанные обновки для Чёрной Хризантемы, полюбовался на статую Свободы, сходил на Эмпайр-стейт-билдинг, прогулялся вдоль Пятой Авеню и посетил вместе с Джулианом его альма-матер – Нью-Йоркский университет.
Нью-Йорк – очень многолюдный и оживлённый город, и его восхищала способность Мэн Пина жить здесь. Он мог представить, какое напряжение испытывает человек в этом городе, особенно среди небоскрёбов, прилегающих друг к другу так плотно, как зубцы в гребне; оказавшись среди них, человек, словно запертый в клетку, не может ориентироваться в направлениях.
На шестой день Джулиан сказал, что отвезёт Цяо Кенана на море. В Darien, пригороде Нью-Йорка, у него имелась вилла; по его словам, там просто рай для любителей парусного спорта, и любой житель города может подать заявку на место на судне.
Прожив без малого тридцать лет, Цяо Кенан впервые вышел в море. К счастью он не страдал морской болезнью. На борту были только он и Джулиан, но перед этим обслуга приготовила всё необходимое: на столе в столовой были сэндвичи, разные лёгкие закуски, кроме того, шампанское и отличные вина. Перед ними только безбрежный океан, блаженство, воля и больше ничего.
День выдался тёплый и солнечный, так что Цяо Кенан улёгся на шезлонге, глядя в синее небо совершенно пустыми глазами и думая, осталось ли у него в мыслях ещё хоть что-то. Выйдя из каюты, Джулиан увидел его опустошённое лицо. Не выдержал, подошёл, наклонился и поцеловал в уголок губ.
Когда Джулиан увидел Цяо Кенана на фотографии, ему показалось, что в этом парне есть что-то светлое, тёплое, солнечное. Он совершенно без задней мысли сказал, что ему понравился этот парень, и не ожидал, что Мэн Пин на самом деле договорится с ним и пригласит к себе. Джулиан не знал, что думать, однако, когда он встретил его в аэропорту, в его сердце что-то слегка встрепенулось.
Только увидев растерянного Цяо Кенана, столбом стоящего посреди зала аэропорта, с лицом, на котором отражались одновременно и беспомощность, и решимость, он понял: даже если некие пыльные облака и заслонят частично его солнечный образ, они никак не изменят его изначальную светлую и чистую суть. Последующее общение в течение не-скольких дней затронуло некие струны в его сердце и заставило почувствовать симпатию к этому восточному мужчине.
Характер Цяо Кенана очень отзывчивый, но нисколько не поверхностный, он способен считаться с чувствами других людей, даже подстраиваться под них, не споря и не противореча. Рядом с ним было очень комфортно, и Джулиан отдыхал душой в его обществе. Если бы это было возможно, он бы очень хотел заполнить пустоту в душе этого мужчины собой.
Это был очень осторожный поцелуй, скорее разведывающий и обозначающий намерения. Поначалу в глазах Цяо Кенана мелькнул испуг, но он тут же приподнял голову и открыл рот, отвечая на поцелуй. Вскоре губы и языки обоих скрестились, и Джулиан почувствовал мягкий и нежный привкус сладкого шампанского во рту Цяо Кенана. Очевидно, что в этом у него не было большого опыта, и он вскоре придавил Цяо Кенана своим телом, углубляя поцелуй. Сплетаясь в борьбе, языки вза-имно передавали друг другу дыхание. Цяо Кенан, стиснутый в крепких объятиях, отчётливо ощущал гулкое биение сердца в мощной груди мужчины, но его первоначальный запал почему-то постепенно остыл.
«Это не то. Не то».
Почувствовав его реакцию, Джулиан прекратил поцелуй и перестал обнимать Цяо Кенана. Цяо Кенан погладил его ярко-золотую шевелюру и сказал:
- У тебя очень красивые глаза.
Джулиан опустил голову, скрывая разочарование и огорчённо улыбнулся:
- Спасибо, у тебя тоже.
Способность замечать в такой ситуации какие-то отдельные черты в облике партнёра говорит о степени хладнокровия другой стороны. А в такой ситуации как раз менее всего должно присутствовать хладнокровие. Больше не допуская проявлений неоднозначных чувств, Джулиан отстранился от Цяо Кенана и сказал:
- Я захватил удочки, чуть позже мы порыбачим.
И скрылся в каюте. Цяо Кенан прикрыл лицо ладонью и грустно вздыхая, смотрел на морскую синь. Джулиан хороший человек. Зрелый, эрудированный, богатый, умеющий радоваться жизни. У них практически одинаковое мировоззрение и серьёзный подход к отношениям. Они бесспорно могли бы стать хорошими друзьями и даже долгосрочными партнёрами, но… Цяо Кенан чувствовал, что никогда не полюбит его. Поцелуй Джулиана совершенно не вызвал в нём ни малейшего отклика, даже сердцебиение не участилось.
Цяо Кенан положил руку на грудь и подумал: оно уже однажды очень бурно билось из-за другого мужчины. Поэтому он отлично понимал разницу между ними.
«Джулиан ждёт настоящей любви. А я не могу ему дать её».
44. Тот, кого я люблю, и кто любит меня.
Цяо Кенан задержался в Нью-Йорке больше, чем на пол месяца и решил посетить другие места. План его свидания вслепую с Джулианом окончательно провалился, однако, они стали хорошими друзьями. Джулиан сказал ему:
- Ты позволил мне почувствовать, что я всё-таки прав. И я не отступлюсь от своей мечты, пока не встречу своего принца.
И Цяо Кенан от всей души пожелал ему счастья. Джулиан заслуживает самой искренней и чистой любви. Свидание вслепую провалилось, и самым разочарованным из всех оказался Пинцзы:
- Ах, я так надеялся, что хоть один из наших приедет в Нью-Йорк и составит мне компанию…
Цяо Кенан подумал: «Что это такое? Зарубежное брачное агентство?»
Обалдевший Хризантема:
«Господи, Боже мой, Боже мой, богач! Красное вино, да! Вилла, да! Парусник! А ты не хочешь, считаешь, что это слишком расточительно!»
Цяо Кенан:
«Почему ты думаешь, что меня можно продать за границу, как товар?»
Ань Жюле:
«Ха-ха-ха, размечтался… Дорогой, возвращайся пораньше, я скучаю по тебе».
Цяо Кенан:
«Я пока не вернусь в Тайвань».
Ань Жюле:
«О, а куда ты собираешься отправиться?»
Цяо Кенан задумался:
«Пока не знаю, просто хочу поездить по разным местам, погулять».
Сообщив, что он уезжает, Цяо Кенан из Нью-Йорка поехал в Филадельфию, потом в Вашингтон, Колумбию и так потихоньку достиг Майами. Так он прохлаждался три месяца, путешествуя в основном по Восточному побережью США, а потом решил, что неплохо было бы посетить и Западное. Куда же поехать? Цяо Кенан купил в книжном магазине карту США, очень долго изучал её и в конце концов закрыл глаза и ткнул пальцем. Лас-Вегас.
Что ж, на его поездку по США слишком повлияло CSI, побывав в Нью-Йорке и Майами, разве можно было миновать город вечного праздника?
(CSI — аббревиатура: Crime Scene Investigation — название вымышленной криминалистической лаборатории, по аналогии с Crime Scene Analysts, реальным подразделением полиции Лас-Вегаса. Википедия).
Цяо Кенан купил билет на самолёт, забронировал номер в отеле и наконец, ступил на территорию города-казино. Лас-Вегас известен в мире своими казино, а также местом, где легко и просто регистрируют самые эксцентричные браки. Узнав об этом, Цяо Кенан почувствовал любопытство, ведь по сути брак равнозначен азартной игре. Интересно, кто додумался соединить в одном месте эти две вещи? Он просто гений.
Цяо Кенана не интересовали азартные игры, в жизни ему случалось играть, и он всегда проигрывал, и даже не играя, всё равно проигрывал. Он посетил множество церквей и храмов, от некоторых относительно известных до редких и странных. Наряду с этим он оказался свидетелем множества стремительных бракосочетаний.
Здесь пожениться проще, чем купить гамбургер в McDonald’s. Просто прохожие, туристы, случайно познакомившиеся люди могли тут же зайти в храм и вступить в брак. Он даже наблюдал одну пару: только что без ума от радости сказали друг другу «Я согласен», развернулись и не дойдя до дверей церкви неизвестно, из-за чего, разругались в дым; муж и жена моментально превратились во врагов, «Мы в разводе!» - «Прекрасно!»
В Лас-Вегасе любовь и брак – как товар в витрине, понравился – купил, разонравился – вернул обратно, легко и просто. Он считал, что всем людям, деятельно ищущим любви, следует хоть раз побывать в Лас-Вегасе, чтобы понять смысл фразы: «Серьёзно проиграл».
Однако, есть и прекрасные свадьбы. Некоторых туристов настолько захватывает преувеличенно сказочная атмосфера города, что они покупают в ближайшем ювелирном магазине кольца, женятся и становятся очередной парой новобрачных.
Помимо обычных храмов, в Лас-Вегасе полно странных, где порой даже не спрашивают об объекте вступления в брак, не важно, однополый брак или разнополый, вступают ли в брак со своим кастрированным котиком, с любимой болонкой, крыской или вообще с собственной бережно хранимой, очень ценной грампластинкой. Сложно представить, сколь богата человеческая фантазия. И конечно же, большинство таких браков не имеют юридической силы.
С этой целью Цяо Кенан и зашёл в одну из таких церквей. Он купил пару колец и вошёл в храм, сомневаясь, возможно это или нет; светлоглазый священник с любовью посмотрел на него:
- Дитя моё, с кем ты хочешь заключить брак?
Подумав, Цяо Кенан ответил:
- С тем, кого я люблю и кто любит меня.
Священник:
- Э-э, и где же он?
Цяо Кенан:
- В моём сердце.
Видимо, у священника был богатый опыт, и его не смущали странные возлюбленные, избираемые брачующимися, даже если бы кто-нибудь сказал, что хочет жениться на своём умершем в детстве друге, он с не дрогнувшим лицом засвидетельствовал бы брак. Он спокойно произнёс сотни раз повторяемые им изо дня в день старые слова брачного обета и спросил:
- Вы согласны?
И Цяо Кенан ответил:
- Согласен.
Конечно, он согласен. «Если ты и в самом деле есть, человек, которого я полюблю и который полюбит меня, то я хочу сочетаться с тобой браком на всю жизнь… и никогда не расставаться».
***
Приключения Цяо Кенана в Соединённых Штатах продолжались четыре месяца, он даже успел жениться. И конечно же, он поделился этим событием с Чёрной Хризантемой, который отреагировал просто-таки с бурным восторгом:
«О Боже, Боже, Боже, Joke, ты ещё хлеще, чем я! Мне тоже надо съездить в Лас-Вегас и жениться…»
Цяо Кенан;
«На ком?»
Ань Жюле был невозмутим и уверен:
«На всех мужчинах от 18 до 50 лет включительно».
Цяо Кенан:
«… У твоей гвардии нехилые объёмы».
Исключая несовершеннолетних, границы возраста можно пересмотреть.
«И даже на Джордже Клуни?»
Чёрная Хризантема самодовольно:
«Ему всего пятьдесят!»
Цяо Кенан:
«…»
Вот оно как. Но ведь Джордж Клуни не гей, и хотя это был бы выдающийся мировой троллинг, но кажется, он уже женат.
Кольцо, которое Цяо Кенан купил в магазинчике рядом с церковью, было дешёвой поделкой, однако, сделано из хорошего материала, простое, лёгкое, оно совершенно не обременяло безымянный палец, так что можно было его и не снимать.
Он вернулся в Тайвань. За четыре месяца квартира, в которой никто не жил, покрылась многоярусным слоем пыли. Эта квартира была самой большой собственностью, доставшейся ему от покойных родителей, это было его убежище. На путешествие по Америке он спустил все свои сбережения, теперь придётся начинать жизнь с нуля. Цяо Кенан посмотрел на кольцо на своём пальце и подбодрил сам себя: «Вперёд, будь молодцом!»
Цяо Кенан вернулся домой вечером, а наутро распахнул все окна в доме, сначала проветрил, прибрался, а под конец очистил холодильник от просроченной еды. Он давно не ел тайваньской еды и решил поужинать где-нибудь поблизости. Знакомый хозяин местной забегаловки, увидев его после долгого отсутствия, удивился:
- Ай-яй, а я думал, ты переехал.
- Нет, я развлекался.
- Где?
- В Америке.
- О-о, это здорово.
Праздная болтовня не мешала хозяину быстро управиться с заказом Цяо Кенана и упаковать порцию лапши на вынос. Цяо Кенан решил вернуться домой и скоротать вечер за едой и просмотром пропущенных за это время аниме. Напевая песенку, он шагал знакомой улицей и радостно думал, как хорошо, что хозяин положил в его лапшу две половинки яйца, вот только давно известно, что безмерная радость в конце концов порождает скорбь.
Цяо Кенан вытащил ключ, открыл дверь, но почувствовал, что сзади кто-то приблизился; он дёрнулся от испуга и обернулся. Перед ним было лицо, которое он не видел больше пяти месяцев, искажённое светом уличных фонарей оно наводило ужас, как демон из преисподней.
- Сгинь, пропади, напугал до смерти! – схватившись за сердце заорал Цяо Кенан так громко, что того и гляди, его сердце выпрыгнет из груди через рот.
- Куда это годится так пугать людей из-за спины?!
Видимо, Лу Синьчжи тоже испугался, потому что его холодное, красивое лицо как-то резко поглупело. Он много раз представлял, как начнётся их разговор, но… не думал, что это будет так.
Цяо Кенан подумал, насколько же плохо влияет на него присутствие это-го человека. К счастью, поездка дала ему хороший заряд энергии, он многое повидал, но не подозревал, что это лицо может быть таким отталкивающим для его глаз.
- Что тебе нужно?
Сердце Лу Синьчжи билось, как сумасшедшее, он только взглянул на парня и сразу забыл, что хотел сказать. Цяо Кенан нетерпеливо помахал рукой перед его лицом и сказал:
- Говори быстрее, иначе у меня здесь лапша перепреет.
Цяо Кенан был не глуп и понимал, что Лу Синьчжи появился здесь не случайно, однако его ум был больше занят мыслью о том, что он может пропустить новый мультфильм, и досадой на возникшую проблему. Лу Синьчжи молчал, потом вдруг его взгляд упал на руку Цяо Кенана с кольцом на безымянном пальце, и его лицо изменилось:
- Ты женился.
Его голос звучал тяжело и глухо, словно из бездны.
- Да, - он действительно связан узами брака, хоть и не настоящего, - Тебя, наверное, тоже можно поздравить.
- Нет.
- Что?
Лу Синьчжи:
- Я не женился.
Цяо Кенан остолбенел:
- О.
Кроме этого звука, Цяо Кенан не знал, что ещё сказать. Ну, не женился, так не женился, So what? (и что?) Неожиданно после этих слов Лу Синьчжи развернулся и ушёл, не оглядываясь. Цяо Кенан остался в полном замешательстве. Он поскрёб в затылке, всё-таки, зачем приходил Лу Синьчжи? Неужели действительно любовь не закончилась?
Эта мысль отрезвила его, от неё даже кровь застыла в жилах и всё тело скрутила боль. «Пожалуйста, не приходи больше, я женился вовсе не на тебе, этого человека я люблю, и он меня любит. Я больше не люблю тебя, и даже если ты любишь меня, я этого больше не хочу. Не хочу».
45. Посторонние вещи не нужны.
Цяо Кенан наконец-то расположился в комнате, включил аниме и принялся поедать немного перепревшую лапшу. Если в следующий раз хозяин забегаловки попробует положить ему в лапшу лишнюю половинку яйца, он наотрез откажется. Каждый раз, когда в его тарелке появляется лишняя половинка яйца, с ним приключаются неприятности, это не выгодный обмен. Сердито хлюпая лапшой, Цяо Кенан просматривал мультфильм за мультфильмом. Скоро полночь, господин Хризантема пока ещё online, и Цяо Кенан, немного подумав, отправил ему сообщение:
«Я тебя сжимаю, я тебя сжимаю, я тебя сжимаю…»
Чёрная Хризантема:
«Тебе нельзя сжиматься, нельзя сжиматься, нельзя сжиматься…»
Цяо Кенан:
«………»
Действительно, есть ли ещё такой зануда, как он.
Joke n;n:
«Яма приходил ко мне».
Чёрная Хризантема:
«И ты в неё прыгнул?»
Joke n;n:
«Я тебя умоляю, я так полон решимости, пусть я бедный, но я непоколебим, я надеюсь избежать беды, бла-бла-бла… Как я мог прыгнуть?»
Чёрная Хризантема:
«Боюсь, ты уже привык прыгать, больше того, если ты увидишь яму и не прыгнешь в неё, ты будешь плохо себя чувствовать».
Joke n;n:
«…»
Эта фраза Чёрной Хризантемы была совершенно не удивительна, а вот фраза ниже напугала по-настоящему:
«Он узнавал о тебе».
Joke n;n:
«Что?»
Чёрная Хризантема:
«Три месяца назад ко мне приходил брат, помнишь, парень племянницы бойфренда моего тан-гэ знаком с ямой, в общем, там очень сложные отношения, и… короче, я сказал, что ты уехал в Штаты, чтобы вступить в брак».
Joke n;n:
«…»
Вот, в чём дело. Неудивительно, что тогда, возле двери он так… огорчённо сказал: «Ты женат».
Joke n;n:
«И он поверил?»
А что, разве мужчина с мужчиной не могут пожениться? Тем более за границей.
Чёрная Хризантема:
«Среди наших все знали, что ты поехал в Штаты на свидание вслепую. Он пытался выведать что-то у меня, вот только ошибся человеком, конечно я сказал, раз вы расстались, то он не должен тебя искать».
Он отбил ещё несколько слов:
«Я только не ожидал, что сказанные мной слова сбудутся, и ты действительно там замутишь на всю катушку».
Что это за чертовщина? Цяо Кенан ничего не ответил, он вдруг вспомнил, что Лу Синьчжи тогда сказал ему, что не женился. С замиранием сердца он открыл Windows и в поисковом окошке Гугл ввёл запрос «Свадьба Лу Синьчжи». И не увидел никакой информации.
Joke n;n:
«Что произошло между ним и мисс Чжан?»
Чёрная Хризантема:
«Я не знаю, но говорят, что он ушёл из политики и у него теперь собственная адвокатская контора с прошлого месяца. Если тебе интересно, я могу помочь и разузнать, я даже могу узнать, сколько раз за день он ходит в туалет по-большому и по-маленькому, всё могу узнать».
Joke n;n:
«… Не надо. Мне это не интересно».
Он не хотел знать, ни сколько раз этот человек ходит в туалет, ни о каких-то других переменах в его жизни, хотя, возможно, интересовало и то, и другое. Его любопытство к жизни Лу Синьчжи было сродни любопытству сплетников, треплющих языками на тусовках, жу-жу – значит жу-жу, не жу-жу – так не жу-жу, в общем пересуды, толки, правда, ложь, зачем ему это всё, он же не обезьяна.
Все пережитые неприятности до того закалили душу Цяо Кенана, что он был спокоен, как танк. По сравнению с ненадёжными и бессодержательными сплетнями Цяо Кенан гораздо больше был озабочен поиском новой работы.
Он просмотрел сайты нескольких юридических контор в Интернете. В такие большие конторы, как Юйвэнь Бо, он идти не хотел. Он долго колебался в выборе, но в конце концов пошёл на собеседование в небольшое бюро, рекомендованное его однокурсницей по юридическому факультету. Бюро называлось Чешэн, и помимо самого Линь Чешэна в нём работали ещё два юриста, итого три человека, двое мужчин и женщина. Если возьмут ещё и Цяо Кенана, то соотношение мужчин и женщин будет совсем не равномерным.
Линь Чешэн посмотрел его резюме:
- О? Так Вы от адвоката Юйвэня, это очень крепкая база! Почему Вы надумали прийти к нам?
Наверное, некрасиво так говорить, но в маленькой конторе относительно спокойная работа, а чем спокойнее работа, тем больше удовольствия от жизни, разве нет?
- Я хотел найти место, где мог бы полностью реализовать себя, как специалист, и быть свободным от ограничений.
- Ха-ха-ха, - неожиданно рассмеялся Линь Чешэн и хлопнул Цяо Кенана по плечу, - Я уже слышал нечто подобное несколько лет назад. Кстати, у меня здесь есть парень с очень сильной базой, возможно, вы неплохо сработаетесь и так или иначе станете партнёрами, а я назову вашу группу «Лучи света и добра», неплохо, да? Ха-ха-ха…
Цяо Кенан:
- …
К чему эта болтология?
Впоследствии Цяо Кенан узнал, кто такой этот парень «с очень сильной базой» по словам Линь Чешэна. У него был брат, очень видный в деловых кругах молодой адвокат, известный своими безжалостными методами, вдобавок, связанный с криминальным миром; его и Лу Синьчжи в адвокатском сословии именовали двумя людьми, которых лучше не задевать.
Когда-то, ещё до того, как взял себе в помощники Цяо Кенана, Лу Синьчжи имел возможность сразиться с ним, и едва не погиб.
В маленьком бюро жизнь протекала спокойно. Чаще всего приходилось принимать гражданские дела и ежедневно выслушивать печальные или злобные сетования людей, как например, почему он (она), мой муж, брат, родители, мать, жена… так со мной поступили. Он слушал и думал: «Да ни почему». Как говорил Чёрная Хризантема, «возможно, его понимание отличается от твоего понимания».
Просто у каждого своя правда.
Зачастую люди придают своей личности чрезвычайно большое значение, равно, как и своим делам. Если посторонних людей это не интересует, то и вам на них наплевать, а вот когда равнодушие исходит от близких, вам становится так горько, что не хочется жить. Конечно, ведь вы же вкладывались в отношения, а в результате выдаёте желаемое за действительное, считая, что другая сторона должна что-то понять, должна как-то ответно отблагодарить; но реальность такова, что все мы люди. И у каждого человека свой расчёт.
Он сам такой, и Лу Синьчжи такой, все люди таковы.
В очередной беседе с Чёрной Хризантемой он написал:
«Я наконец понял, что означают твои слова: не надо сравнивать с лучшим, сравнивай с худшим».
Чёрная Хризантема:
«Угу…»
Joke n;n:
«По сравнению с делами моих клиентов то, с чем я столкнулся, не стоит выеденного яйца, но я всё равно хочу тебе сказать, что мне было очень больно».
Эта боль была его тайной, слишком личной, чтобы другие могли её понять, только он мог чувствовать её.
Joke n;n:
«Я и раньше не жаловался на яму, я сам хотел упасть, мне некого винить. Мне только отвратительно до тошноты его бесчестное поведение… Теперь я признаю, я обижен на него, мне нестерпимо обидно».
Верно говорят, ненависть – оборотная сторона любви, но также верно, что когда нет любви, то не возникает и ненависти.
Чёрная Хризантема:
«Я знаю».
Цяо Кенан улыбнулся: да, Хризантема всегда всё знает.
«Я любил его и знаю, что я ему тоже нравился, но я считаю, что он не должен был так со мной обращаться… Чжуан-цзы* говорил: “Посторонние вещи не нужны”, но для меня он был моей внутренней вещью, не посторонней, поэтому я естественно считал, что он должен, обязан так же относиться и ко мне; но в действительности это не мне было решать».
(*Чжуан-Цзы – основоположник философии даосизма, согласно традиции жил в 369—286 гг., III век до н. э.; автор одноимённого даосско-го трактата “Чжуан-Цзы”, или книга притч. Смысл выражения “посторонние предметы не нужны” – отрешиться от предметов внешнего мира, не иметь материальных желаний).
На этот раз Чёрная Хризантема очень долго молчал, настолько долго, что Цяо Кенан решил, что тот потрясён его словами, когда от Хризантемы пришёл ответ:
«Оказывается, вот что это значит».
Joke n;n:
«?»
Чёрная Хризантема:
«А, я только что искал на Гугл значение этого “посторонние вещи не нужны”, я просто не понял».
Joke n;n:
«…»
Итак, прошло полгода. За это время он ни разу больше не встречал свой «призрак прошлого». После исповеди перед Хризантемой период его жизни под именем Лу Синьчжи стал похож на пепел, который он собрал в щепоть, кинул по ветру, и его больше не стало видно. Удивительно, но время от времени выпадали дни, совершенно чистые от воспоминаний, словно его жизнь так и осталась чистой, как прежде. И кольцо на левом безымянном пальце Цяо Кенан носил, не снимая.
В мае в Тайвань приехал Джулиан. Для Цяо Кенана это оказалось приятным сюрпризом, после поездки в Нью-Йорк ему всегда хотелось оказать Джулиану ответное гостеприимство. Теперь пришёл черёд ему быть гидом. Он взял на работе недельный отпуск за свой счёт.
Он показал Джулиану почти весь Тайбэй, потом они проехали до Тайчжуна и закончили экскурсию в Гаосюн.
(Тайчжун, Гаосюн – крупные города на Тайване, Гаосюн – порт на юго-западном берегу острова, расположенный вдоль реки Ай, переводится “Река любви”, т.е., они проехали вдоль всего о. Тайвань).
Когда они любовались ночным видом реки Ай, Джулиан неожиданно крепко взял его за руку, и Цяо Кенан, не веря своим ушам, услышал, как Джулиан на скверном китайском обращается к нему:
- Joke, проверь направить меня, я не дерзкий?
… Что он спросил? По правде говоря, Цяо Кенан сначала не понял. Однако, по мере дальнейшего общения Цяо Кенан понял, в чём дело. И было бы неверным сказать, что его это не растрогало. В электронном письме Джулиан как-то упомянул, что сейчас изучает одну вещь, а когда его спросили, что это, он не сказал. Теперь понятно, значит, он изучал китайский язык.
Такой глубокий и многогранный язык, даже если кто-то будет изучать его всю жизнь, вряд ли постигнет до конца, что уж говорить об американце, который находится только на полпути к его изучению?
У Цяо Кенана защемило в груди, он освободил свою руку и сказал по-китайски:
- Извини.
Джулиан понял, но не отвёл и не опустил расстроенный взгляд. Изучая любой язык, нужно сначала, как минимум, выучить «пожалуйста», «спасибо», «извините»; последнее слово он не хотел учить, но видимо, придётся.
- Нет, Joke, это не слова неправильные, это я неправильный.
Это его личное дело, и если он не получил желаемое, тут некого винить.
Цяо Кенан очень хотел сказать ему что-нибудь, но так и не сказал. Посторонние предметы не нужны. Это означает, что мы не можем ждать ответа от кого-либо, так же, как Джулиан не может требовать от него любви только потому, что он сам его любит, и не может навязывать партнёру свою любовь. Таков мир, и это правда.
Он подумал, что не имеет права винить Лу Синьчжи, действительно, не имеет.
Джулиан улетел обратно в Америку из Гаосюна. Проводив его, Цяо Кенан на скоростном поезде вернулся в Тайбэй. Всю дорогу он припоминал их общение с Джулианом, похожее на сюжет для детской сказки. Что может удержать их рядом на всю жизнь? Он не покинет Тайвань, Джулиан не покинет Нью-Йорк. Цяо Кенан совсем не похож на Пинцзы, если он, не любя, последует за кем-то за тридевять земель, это в конце концов превратится только в ненависть, которая перемелет его душу в порошок. Так что в ближайшие годы они ничего друг другу не скажут. Так будет лучше.
46. В него вселился добрый дух.
Ближе к концу года Цяо Кенан получил дело о нанесении телесных повреждений. Клиенты – родители малолетнего ребёнка. Находясь в школе, ребёнок поссорился с одноклассником, тот столкнул его с лестницы; ребёнок при падении получил рану на виске, в результате которой мог остаться шрам. Возмущённые родители подали иск в суд.
Изучив дело, Цяо Кенан счёл оптимальным решением прекратить его за примирением сторон, потому что возбуждение дела – процесс тягостный и требующий времени, кроме того, противная сторона по приговору суда получит судимость, но вряд ли раскается в содеянном. Как говорится в известной манге, «закон не может принудить человека принести извинения».
В итоге Цяо Кенан принял решение поговорить с опекуном противной стороны.
Администрация школы очень боялась огласки этого дела, и Цяо Кенан клятвенно пообещал превратить большие проблемы в маленькие, а маленькие - в ничто. Когда он получил адрес и стал наводить справки, оказалось, что это детский приют. Детский дом в Южном округе.
Цяо Кенан посмотрел на небольшой указатель за пределами двора и не удержался от вздоха: родители другой стороны не пришли, потому что у ребёнка нет родителей. Цяо Кенан нажал кнопку звонка, и вскоре к двери кто-то подошёл, должно быть, вахтёрша.
- О… Кто Вы?
- Здравствуйте.
Цяо Кенан дружелюбно улыбнулся и протянул ей свою визитку:
- Если это удобно, я хотел бы поговорить с попечителем Шань Юаня.
Вахтёрша, нахмурившись, взяла визитку, видимо, она была уже наслышана об инциденте.
- Хорошо, можете войти.
Цяо Кенан проследовал за ней в помещение. Он шёл по длинному коридору мимо многочисленных дверей в маленькие комнаты, из которых высовывали головы любопытные дети разных возрастов. Увидев строгий деловой костюм Цяо Кенана, маленькие дети пугались, а старшие втягивали их обратно в комнаты и закрывали двери. Цяо Кенан горько усмехнулся; если бы знал заранее, что придётся идти в такое место, оделся бы попроще, не столь официально.
Вахтёрша привела его в кабинет директора. Директор, мужчина средних лет, всем своим видом излучал доброжелательность. Он пригласил Цяо Кенана присесть, и тот, подав ему папку с документами, без околичностей объяснил ему цель прихода:
- В настоящее время мы надеемся на мирное разрешение конфликта, условия примирения изложены выше, если возникнут любые вопросы, мы готовы обсудить.
Директор надел очки и довольно долго вчитывался в документ, но заметно затруднялся с ответом:
- У меня нет полномочий решать этот вопрос… Подождите минуту.
- Хорошо.
Директор вышел, вероятно, чтобы позвонить, и вскоре вернулся:
- Сейчас подойдёт человек, отвечающий за это дело.
Цяо Кенан удовлетворённо отметил про себя, что в этом детском учреждении заботятся о соблюдении законности, видимо, есть специальный служащий для таких вопросов, это хорошо. Они с директором сидели в кабинете. Довольно напряжённая обстановка не располагала к беседам на лёгкие темы. В ожидании Цяо Кенан успел выпить три чашки чая, пока наконец за дверью раздались шаги «спасителя от неловкости» ...
Нет, для Цяо Кенана это оказалась его роковая звезда, источник всех его бедствий.
- Простите за беспокойство.
Вслед за тихим скрипом открываемой двери раздался знакомый голос. Не веря, Цяо Кенан поднялся навстречу мужчине, с которым расстался и не виделся почти год.
Как и прежде тёмная кожа делала черты его лица более заострёнными. Мужчина был одет легко и просто, волосы были как-то естественно растрёпаны, отличаясь от прежней безукоризненной причёски более вольным, даже небрежным видом. И взгляд был другой, не такой мрачный и угрюмый.
- А, Синьчжи, прости, что побеспокоили тебя.
Директор вздохнул с видимым облегчением и поднявшись с кресла, предоставил своё место адвокату. Пока Лу Синьчжи усаживался на месте директора, Цяо Кенан пытался собраться с мыслями. Он мысленно отмечал перемены в облике мужчины и лихорадочно думал: «Какая связь между Лу Синьчжи и этим заведением?»
Мужчина невозмутимо изучал переданное ему директором мировое соглашение, затем вынул ручку и сделал несколько пометок в документе:
- Сумму компенсации можно обсудить ещё раз, но принести извинения невозможно, это исключено. Тот ребёнок первым нагрубил моему подзащитному.
Слова Лу Синьчжи выражали непоколебимую позицию, и Цяо Кенан почувствовал оцепенение. «Пожалуйста, только не это, я не хочу судиться с Лу Синьчжи…» Вслух он сказал:
- Что он сказал?
Родители не упоминали об этой детали. Лу Синьчжи сжал губы, было видно, что ему неприятно это говорить:
- Он обозвал Шань Юаня безродным ублюдком.
Цяо Кенан:
- Ах, вот оно что.
Он догадывался, что вызывает такое неудовольствие Лу Синьчжи. Вероятно, это косвенно напоминало ему об обстоятельствах собственной жизни. Для людей, потерявших в раннем возрасте родителей, самая ненавистная брань, когда их попрекают отсутствием семьи, он прекрасно понимал гнев Лу Синьчжи и этого ребёнка. Однако, проблема была в том, что другой ребёнок получил кровавую травму, от которой в будущем мог остаться шрам.
Цяо Кенан:
- Шань Юань не хочет извиняться?
Лу Синьчжи помолчал.
- Нет, это я не хочу.
Цяо Кенан не ожидал такого. На его памяти Лу Синьчжи никогда не поддавался эмоциям. Он спросил:
- Хм, а я могу поговорить с Шань Юанем?
Лу Синьчжи поднял брови и посмотрел на Цяо Кенана, как будто раздумывая.
- Подожди немного.
Он встал и вышел. Цяо Кенан положил руку на грудь и перевёл дух, откидываясь на спинку дивана. Моральное воздействие личности Лу Синьчжи было по-прежнему мощным. Даже в простой одежде он заставлял трепетать от страха, и лучше было бы закончить это дело до суда, иначе всё может обернуться большими неприятностями.
Он совсем не хотел сталкиваться с мужчиной в реальном судебном процессе, он слишком хорошо знал способности Лу Синьчжи: этот человек мог доказать, что ветер – это дождь, и наоборот, что дождь – это ветер, и запутать дело в такой клубок, что концов не сыщешь. Цяо Кенан считал, что лучше начать с ребёнка. Он думал. Вернее, пытался думать, на самом деле в его мыслях царил ужасный хаос.
Тайвань не так велик, а юридический мирок ещё теснее, и он предполагал, что рано или поздно они с Лу Синьчжи где-нибудь пересекутся, но не предполагал, что именно в таком деле. Теперь выходит… пути судьбы неисповедимы?
Цяо Кенан вновь горько усмехнулся, сотни чувств и их оттенков смешались в его сердце. Он не роптал, понимая, что чем больше обида, тем тяжелее её отпустить, однако, всё-таки инстинктивно сопротивлялся своим колебаниям; как будто в прошлом получил некую прививку, напоминавшую ему, что мужчина по имени Лу Синьчжи изранил его так, что живого места не осталось, и нужно быть с ним осторожнее.
Вскоре вернулся Лу Синьчжи вместе с восьмилетним мальчиком, видимо, тем самым Шань Юанем. Маленький ребёнок с непримиримым выражением лица смотрел на Цяо Кенана, как на заклятого врага. Однако, Цяо Кенан спокойно и дружелюбно улыбнулся ему:
- Садись.
Шань Юань сначала метнул настороженный взгляд в сторону Лу Синьчжи и только получив его одобрительный кивок, молча сел напротив Цяо Кенана.
- Это правда, что он первый тебя обозвал?
Шань Юань напряжённо кивнул:
- Он обозвал меня безродным ублюдком.
Видимо, нанесённая ребёнку моральная травма была настолько сильна, что его дрожащий голос звенел от гнева и обиды.
Цяо Кенан:
- Ну, в таком случае он не прав.
Оба, и ребёнок, и Лу Синьчжи замерли от неожиданности. Цяо Кенан улыбнулся простодушному ребёнку:
- Однако, ты должен знать, что благородный человек решает дела словами, а не силой. Он пошевелил ртом, а ты пошевелил рукой, и кто теперь получается не благородный человек? Он ведь упал с лестницы, верно? Сегодня ему повезло, он только расшиб лоб, а если бы он сломал ногу? А если бы, не дай Бог, ударился позвоночником, он больше никогда не смог бы ходить…
Шань Юань испуганно посмотрел на него:
- Неужели всё так серьёзно…
Цяо Кенан:
- Поэтому ты счастливчик, он тебя всего лишь обозвал, но у тебя ничего не болит. Вот, например, на тебя гавкнет собака, ты и собаку побьёшь? Нет, ты понимаешь, что это ни к чему. Ты вернулся цел и невредим, а как быть с тем человеком? Ты готов всю оставшуюся жизнь нести на себе бремя расходов на его лечение и содержание, в случае инвалидности? Ты должен извиниться не потому, что виноват, а для того, чтобы не уронить свою честь и достоинство, а впредь будь внимателен и осторожен, ты понял?
Ребёнок слушал его, затаив дыхание, а Лу Синьчжи, похоже, испытывал облегчение. Он дотронулся до какой-то вещи на своём левом запястье, потом погладил Шань Юаня по голове и сказал Цяо Кенау:
- Мы обсудим это снова.
Услышав это, Цяо Кенан вздохнул с нескрываемым облегчением:
- Тогда если можно, я тоже верну часть гонорара.
Цяо Кенан собрал вещи и встал, собираясь уйти, но в этот момент Шань Юань потянул его за рукав пиджака:
- Старший брат…
- Что?
Шань Юань нервно переступал ногами и взволнованно тёр ладошки, как будто о чём-то умолял:
- Он… С ним всё будет хорошо?
Видимо, ребёнка мучила совесть. Цяо Кенан улыбнулся, присел перед мальчиком на корточки и поглаживая его по голове, заговорил:
- Сейчас всё хорошо, но что будет дальше, я не могу сказать. А на будущее запомни: если тебе кто-то будет говорить что-то плохое, представь, что это животное. Ты же не понимаешь язык животных и не будешь злиться на него. А если тебе так уж хочется подраться, вызови его на поединок, помашете кулаками, наставите друг другу синяков – и всё, никто никому ничего не должен.
По мере того, как Шань Юань его слушал, его глупые глаза округлялись, а рот открылся в широкой улыбке:
- Брат, ты такой забавный.
Цяо Кенан покраснел и подумал, «твоего брата весь интернет зовёт шуткой». Кажется, сейчас решение проблемы выглядит оптимистично, не зря он сюда приехал. Радостный Цяо Кенан обернулся и поймал внимательный взгляд Лу Синьчжи. Неизвестно, сколько времени он уже так на него смотрел. От этого взгляда ему стало неуютно, и он поспешил откланяться, однако, Лу Синьчжи преградил ему путь:
- Я подвезу тебя.
- … Не стоит.
Лу Синьчжи повторил настойчивее:
- Я хочу ещё немного поговорить с тобой об этом деле.
Цяо Кенан подумал, «ну если об этом деле, то конечно, придётся поговорить». На нём был слишком официозный костюм, и в нём он чувствовал себя неловко, он даже детей в детском доме напугал своим видом. Цяо Кенан согласно кивнул:
- Хорошо, тогда давай поговорим снаружи.
Они вышли из детского дома, и Цяо Кенан сказал:
- Давай поговорим здесь.
Лу Синьчжи покачал головой:
- Я тороплюсь, мне ещё нужно успеть в одно место, поговорим по дороге.
- … Ну хорошо.
Цяо Кенану не хотелось препираться. Он видел, как Лу Синьчжи спокойно и непринуждённо усаживается в автомобиль, в конце концов, какая разница, где они поговорят, не съест же он его… Или не всё так просто?
Всё та же чёрная Ауди. Цяо Кенан пристегнулся, Лу Синьчжи завёл мотор, и теперь, глядя на его руки, держащие руль, Цяо Кенан разглядел на его левом запястье буддийские чётки. Неожиданно, что-то он не припоминал, чтобы Лу Синьчжи был очень религиозен. «Это скорее я несу на себе ответственность за всех людей в мире, а его вера – это верность самому себе».
За всю дорогу никто не сказал ни слова. Цяо Кенан смутно догадывался, что предложение поговорить – просто предлог, поэтому даже не трудился открывать рот. В машине было душно, и Цяо Кенан открыл окно, но давящее чувство тоски никуда из груди не делось, только смягчилось немного.
Доставив Цяо Кенана на место, Лу Синьчжи вынул из кармана визитную карточку и дал ему со словами:
- Если собираешься предпринимать какие-то последующие действия, лучше связывайся со мной напрямую. И не одевайся так мрачно, когда приходишь в детский дом, только детей пугаешь.
Цяо Кенан грустно улыбнулся:
- Я понял.
- Угу.
Цяо Кенан отстегнул ремень, открыл дверцу машины и вышел. Лу Синьчжи чуть приспустил оконное стекло, отделённые преградой полуопущенного стекла, они смотрели друг на друга. Цяо Кенану вдруг захотелось спросить, что связывает мужчину с этим детским домом? Он так защищает этих детей, может, он вырос в этом месте?
Его вывел из задумчивости голос Лу Синьчжи:
- Шань Юань… У него немного резкий характер, но ты сегодня очень хорошо поговорил с ним, если бы…
Лу Синьчжи вдруг замолчал на полуслове, Цяо Кенан захлопал глазами:
- Если бы – что?
- Ничего, - Лу Синьчжи плотно сомкнул губы.
Если бы в те годы нашёлся человек, который так же ласково и доходчиво вразумил бы его, может, его жизнь сложилась бы иначе? Но теперь поздно искать ответы, его жизнь уже сформирована, и незачем искать первопричины. Лу Синьчжи поднял стекло, отделив от себя любимый силуэт, и уехал.
Цяо Кенан смотрел ему вслед в полном смятении чувств. Лу Синьчжи изменился настолько, что это сбивало его с толку, его нынешний облик, поведение не вязались с тем человеком, который запечатлелся в его памяти. Что с ним произошло? Почему он так изменился?
Он понимал, что должен остановиться, не думать об этом, не интересоваться, оставаться безразличным, но…
Он спросил Чёрную Хризантему:
«Что произошло с ямой за этот год?»
Он рассказал Чёрной Хризантеме о том, что произошло сегодня:
«Он не похож на ту яму, которую я знал, раньше это была чёрная дыра, холодная и непроглядная, теперь… похоже на какую-то странную пустяковину, которая даже работает по-другому и мелькает так, что глазам больно».
Он вспомнил взгляд Лу Синьчжи. В прошлом всегда мрачный, отгороженный от всего мира, не желающий близости, отвергающий человеческое тепло, непостижимый и пустой. Образ страдающего маленького мальчика теперь наполнился содержанием, но он не мог прочитать это содержание; он знал, что это не его мир, но по-прежнему стремился и жаждал узнать, что там, во внутренней Вселенной Лу Синьчжи? И он понимал, что это очень опасно.
Он уже несколько раз ошибся дорогой и в дальнейшей жизни очень хотел идти по ровному пути.
Цяо Кенан уже хотел отбить сообщение «Ладно, мне это не интересно», когда от Чёрной Хризантемы пришло:
«Это тот детский дом, который он спонсирует».
Joke n;n:
«Что?»
Чёрная Хризантема:
«Когда ты только вернулся из Штатов, он как раз исчез на какое-то время. Потом опять появился, продал дом и большую часть вырученных денег потратил на пожертвования для приютов и детских домов. Он также объединил несколько благотворительных фондов под своей юридической заботой. В общем, теперь Лу Синьчжи никакой не монстр, а очень хороший человек».
Joke n;n:
«…»
Цяо Кенан был потрясён до глубины души, он не осмеливался верить: это тот Лу Синьчжи, который считал себя превыше всех живущих на Земле, теперь превратился в очень хорошего человека, который строит для всех мосты и дороги?????
Joke n;n:
«В него что, вселился чей-то добрый дух?»
47. Все сказки врут.
Кроме как вселение в Лу Синьчжи другой сущности, Цяо Кенан не мог придумать никаких других причин для столь кардинальных перемен в этом человеке.
Спустя месяц противостояния и переговоров стороны наконец пришли к примирению и сошлись в сумме компенсации. Для принесения извинений была назначена встреча в одной из кофеен в районе неподалёку от детского дома.
Лу Синьчжи пришёл вместе с Шань Юанем. Цяо Кенан не удержался и заглянул в его глаза. В этот момент они оба параллельно разговаривали по телефону, и Цяо Кенан непроизвольно едва не выпалил в трубку: «о, император, помнишь ли ты Ся Юхэ * на берегу озера Даминху?»
(Ся Юхэ – главная героиня телесериала «Моя прекрасная принцесса», подробнее в сноске под главой *).
Нет… Кажется, это не то. Он должен был спросить, помнит ли он, что между ними когда-то были вражда и недоразумения.
Проигравшая сторона не утратила боевой дух. Шань Юань сегодня был нарядно одет и морально хорошо подготовлен. Когда пострадавший в сопровождении родителей прибыл, он смело подошёл к нему и очень искренне поклонился со словами:
- Я виноват, я не должен был бить тебя.
Пока ещё не изменённый мутацией чистый и нежный голос ребёнка смягчил сердца взрослых. Пострадавший ребёнок надул губы, видимо, собираясь тоже что-то сказать, но увидев за спиной Шань Юаня Лу Синьчжи, не осмелился открыть рот и настороженно оглянулся на мать. Та кивнула ему головой, и ребёнок неразборчиво угукнул, принимая извинения. Дело завершилось. Отец взял ребёнка за руку и сказал, что через некоторое время он встретится с ними в офисе юридической конторы, чтобы урегулировать вопрос с компенсацией. Они ушли.
У Цяо Кенана наконец-то отлегло от сердца. Он погладил Шань Юаня по голове:
- Ты молодец, очень хорошо держался, брат купит тебе конфет.
Шань Юань вдруг заупрямился:
- Я уже взрослый и не ем конфет!
- Ха-ха-ха.
Весело переговариваясь с мальчиком, Цяо Кенан посадил ребёнка в машину Лу Синьчжи, чтобы тот отвёз его обратно в детский дом. Ребёнок поднял на парня сияющие глаза:
- Брат Цяо, у тебя найдётся время на следующей неделе? У нас будет конкурс сказок, придёшь посмотреть?
Цяо Кенан:
- … э-ээ…
- Ну приди, ну приди.
Сказав, что он не ест конфет, Шань Юань сейчас сам был похож на конфету, сладкую и липучую. Цяо Кенан в растерянности машинально покосился на Лу Синьчжи.
- Приходи, там будет очень весело, - не глядя на него, ответил Лу Синьчжи на его не заданный вопрос.
«Только чёрт поверит, что ты любишь веселиться!!!!!» Шань Юань взволнованно воскликнул:
- Всё, договорились! Кто не сдержит обещания, тот зерлинг…
- … Э, зерлинг, э-э…
(Зерлинг – мелкая тварь из компьютерной игры StarCraft, не намного умнее животных, что-то типа «шестёрки»; StarCraft – компьютерная игра в жанре стратегии в реальном времени).
Цяо Кенан бессильно смотрел, как машина увозит Шань Юаня; трудно сказать, кто бы мог отказать под воздействием такого сияющего детского взгляда, во всяком случае, Цяо Кенан не мог. Вот же головная боль!
С другой стороны, уже в машине, Шань Юань не забыл повернуться к Лу Синьчжи и с самой обаятельной улыбкой напомнить:
- Я себя хорошо вёл? Старший брат меня похвалил? Ты обещал купить мне приставку Sony PlayStation!
Лу Синьчжи поджал губы и отняв одну руку от руля, погладил мальчика по голове:
- Только не рассказывай об этом в школе, скажи, что накопил с карманных денег и купил сам, понял?
Шань Юань шумно одобрил:
- Оу-о!.. Е-ее…
Нет, его не нужно учить таким хитростям, он уже давно знает, что взрослые хорошо проглатывают эту уловку; он так счастлив, Sony PlayStation… Глядя на довольное лицо ребёнка, Лу Синьчжи усмехнулся. Наблюдая за дорогой, он вспоминал, что в детстве в подобных ситуациях он тоже прибегал к такому способу…
***
Цяо Кенан любил детей. Большинство геев любит детей, считая их забавными; к тому же, не умея рожать, они не задумываются о том, что это может быть обузой. В этот день Цяо Кенан зашёл в супермаркет и купил разных конфет и печенья, набрав два огромных пакета. Он надел футболку нежного оттенка, светлые джинсы и белые кроссовки All Star; в завершение образа надел выбранные Чёрной Хризантемой очки, став похожим на студента колледжа. На вид ему можно было дать лет 18-19. Лу Синьчжи, заехавший за ним, так и замер, сражённый его красотой и молодостью:
- Ты почти не отличаешься от них.
«Я так понял, тебе не хватало моего милого личика», подумал Цяо Кенан, а вслух сказал довольно колко:
- Да, я для них брат Цяо, а ты – дядя Лу.
Конечно, в глазах восьмилетних детей Лу Синьчжи выглядел старым, и называть его «дядей» не было преувеличением. Но из уст Цяо Кенана эти слова весьма царапнули его сердце, и это чувство было не из приятных.
По дороге они не разговаривали, за исключением этого обмена фразами, да и то, Цяо Кенан ответил так только для того, чтобы не показать, что он в чём-то уступает. И он не собирался использовать эту едкую шутку как повод завязать лёгкую беседу, забыв о прошлых обидах.
А Лу Синьчжи, помня о том, как он виноват перед Цяо Кенаном, предпочитал молчать, нежели получать от него саркастические реплики и терпеть придирки; молчание всегда лучше, чем плохой разговор.
Они приехали в детский дом. Шань Юань с раннего утра бродил возле дверей, изнывая в нетерпении:
- Моя PlayStation, PlayStation, PlayStation…
Услышав звук мотора, он взволнованно открыл дверь, и при виде гостей его глаза вновь засверкали:
- Брат Цяо…
«Моя PlayStation!» Если вначале Цяо Кенан сомневался, стоит ли идти в детский дом, то услышав его громкий окрик, настолько нежный, восторженный, обворожительный, он подумал, что не так уж плохо, что он пришёл, по крайней мере не разочаровал ребёнка.
Следом за ним из машины вылез Лу Синьчжи. Увидев сияющие нетерпеливым ожиданием глаза ребёнка, он кивнул головой в сторону автомобиля и сказал:
- Я потом отдам тебе приставку.
Обрадованный до смерти Шань Юань начал подпрыгивать, как обезьяна. Цяо Кенан подошёл к нему с двумя большими пакетами:
- Ну что, конкурс ещё не начался? Победителю достанется больше всего печенья.
Шань Юань скептически цыкнул, словно говоря, что восьмилетнего пацана печеньем не удивишь, и он вообще-то в нём не заинтересован. Однако, поймав взгляд стоящего позади господина Лу, как бы говорящий: «только посмей сказать, что ты не будешь стараться», немедленно сменил выражение лица на самое что ни на есть угодливое:
- Хорошо, я постараюсь.
Цяо Кенан улыбнулся и погладил Шань Юаня по голове, чувствуя на себе глубокий и очень нежный взгляд Лу Синьчжи. Эта картина необъяснимо вызвала у Цяо Кенана ассоциацию с банкетом на свадьбе геев, и его лицо вспыхнуло. Заметив его реакцию, Лу Синьчжи решил, что хорошего понемножку и предложил:
- Ладно, пошли смотреть конкурс.
Конкурс проходил в большом актовом зале детского дома, украшенном расставленными по периметру цветочными венками. По-видимому, венки мастерили сами дети, вкривь и вкось, но с явным энтузиазмом. Участников конкурса поделили на группы по возрастам: группа «цыплят» состояла из детей 4-5 лет; в группу «кролики» входили дети 6-7 лет. Дети от 8 до 10 лет назвали свою группу «собачки».
«Цыплята», самые маленькие, не могли знать слишком много сказок, они рассказывали «Спящую красавицу», однако, в ней почему-то появились Белоснежка и семь гномов.
- Спящая красавица… уснула, а семь гномов нашли её и стали охранять её сон… Принц пошёл к башне, чтобы победить злую ведьму, но не нашёл принцессу… э-э… а потом гномы сказали принцу, что принцесса у них, принц пошёл к ним, полюбил принцессу и поцеловал. Принцесса проснулась, и они сразу поженились, и жили долго и счастливо…
«А дальше “шпили-вили” и “чпок-чпок”». Все хлопали, а Цяо Кенан долго смеялся, пока кто-то из зала не крикнул:
- Семь гномов – это «Белоснежка», а не «Спящая красавица», ты всё наврал!
Ребёнок тут же возразил:
- Я рассказал «Спящую красавицу», это и есть «Спящая красавица»!
- Ты ошибаешься…
- Хорошо, - на сцену вышел директор, ведущий конкурса, - Это конкурс сказок, нужно только ярко рассказать сюжет, и мы это примем. Не обязательно слишком педантично придерживаться канона, может, Спящая красавица и Белоснежка были подружками, это же не известно наверняка.
Все сразу заулыбались. Лу Синьчжи, не изменяя себе, стоял в укромном уголочке, Цяо Кенан рядом с ним (поскольку взрослые стояли вокруг детей и позади них, чтобы не заслонять сцену, многие не знали друг друга и стеснялись вставать ближе). Вдруг Цяо Кенан услышал:
- Многие сказки служат хорошей иллюстрацией для политики и социологии. Например, «Спящая красавица» говорит нам, что не следует забывать приглашать важных лиц на мероприятия, иначе вам придётся столкнуться с необходимостью разбираться с последствиями; во-вторых, если жизнь и работа не приносят вам радости и удовольствия, вы можете, как Спящая красавица, спать целыми днями, пока в вашей жизни не появится что-то, действительно значимое – например, глубокий поцелуй принца, и тогда ваши спящие способности сразу проснутся.
Цяо Кенан, замирая, слушал:
- Это же просто сказка…
Лу Синьчжи поджал губы:
- Люди, пишущие сказки, далеко не дети, и их сказки таят в себе уродливые взрослые влечения. Например, «Алиса в стране чудес». Говорят, что автор – педофил, и в его сказке полно скрытых сексуальных подтекстов. В конце Алиса просыпается, а вместо неё засыпает её старшая сестра. Это скрытое желание автора, чтобы маленькие девочки никогда не вырастали…
Цяо Кенан:
- …
Он больше никогда в жизни не захочет верить ни в какие сказки!
Группа «цыплят» начала довольно интересно, но потом всё пошло на спад; выходили другие дети и либо терялись настолько, что стояли безмолвными столбиками, либо рассказывали такую тягомотину, что всех тянуло в сон… Короче, дети – непостижимые существа.
По сравнению с «цыплятами» «кролики» выступали более стабильно, но и более скучно. Лу Синьчжи передал ему лист с оценками конкурсных выступлений. Цяо Кенан пожал плечами:
- Зачем мне это?
- Чем больше людей оценят, тем объективнее и справедливее будут результаты конкурса, тем более, ты же принёс призы.
Лу Синьчжи выразил серьёзный подход к делу, и Цяо Кенан, недоумевая и смеясь, взял оценочный лист. В это время публика внимательно слушала выступление группы «собачек»; Шань Юань чётко и выразительно, пересыпая речь цитатами, пересказывал очередную сказку, это было то, что надо.
- Какой перспективный мальчик, - улыбнулся Цяо Кенан.
- У него большое будущее, если он соберётся изучать юриспруденцию, я буду направлять его.
- Естественно, ты ведь и сам учился у великих учителей…
«Будешь воспитывать для себя симпатичного укэ?»
(Укэ – пассивный персонаж из японской яойной манги; терминология пришла из боевых искусств, где «сэмэ» - атакующий, «укэ» - защищающийся, т.е. принимающий удары).
Лу Синьчжи шевельнул бровями:
- Ты слишком много думаешь.
«Ага, зная твою скотскую натуру, чего ещё от тебя ожидать?»
Конкурс закончился, определились победители и проигравшие. Цяо Кенан раздал всем конфеты и печенье, причём проигравшим немного больше, чтобы успокоить их раненые сердечки. Он не переставал улыбаться, втянулся в разные детские забавы и провозился с ними до тех пор, пока не объявили обед, а затем тихий час. К этому времени у Цяо Кенана уже болели руки и ныла спина. Он только собрался как следует потянуться, и тут Лу Синьчжи спросил:
- Не хочешь прогуляться?
Цяо Кенан настороженно покосился на него, а потом вспомнил рассказы Хризантемы о том, как Лу Синьчжи спонсирует детские дома, и его разобрало нешуточное любопытство. Хотелось только надеяться… что любопытство не погубит кошку.
*Ся Юхэ – гл.г телесериалов «Моя прекрасная принцесса» и «Небесная ласточка», девушка родом из г. Цзинань в провинции Шаньдун. Она встретилась с императором Цяньлунем на берегу озера Даминху, и они полюбили друг друга. Она родная мать Цивэй Гэгэ (роль исполняет тайваньская актриса и певица Руби Линь). Ся Юхэ образованная, нежная и изысканная, очаровательная девушка. Она стала гражданской супругой Цяньлуня, и это были печальные отношения. Зная, что её любовь не завершится законным браком, она тем не менее родила от императора сына Цивэя. Она мучительно ждала Цяньлуня 18 лет и в конце концов, не переставая тосковать о возлюбленном, тяжело заболела и умерла. Но и на смертном одре она не переставала лю-бить Цяньлуня. А Цяньлунь да конца своей жизни так и не смог забыть эту удивительную женщину.
48. Всемогущий Будда, пожалуйста, дай мне силы.
Детский дом занимал довольно большую площадь, это был трёхэтажный дом, построенный по европейскому образцу. На огромном дворе, обсаженном густыми зелёными деревьями и кустами, имелось множество развлекательных сооружений: горки, качели, детские турники, песочницы, как в богатом детском саду. Каждое место было тщательно спланировано и оформлено, во всём проглядывал перфекционизм и педантичность, свойственные Лу Синьчжи.
Подумав о том, что ради всего этого Лу Синьчжи даже продал свой особняк, Цяо Кенан не удержался от вопроса:
- Ты столько всего сделал… Это стоило того?
- ?
- Я слышал, ты продал дом.
Ошеломлённый Лу Синьчжи с удивлением посмотрел на него, но не стал спрашивать, откуда он это услышал. Все переговоры о продаже он вёл через посредника из их круга, так что ничего удивительного, что это вышло наружу. «Кто-то назовёт это сплетнями, но разве меня когда-то беспокоил мир сплетен?»
- Это стоило того, - без малейших колебаний ответил Лу Синьчжи, и его лицо в этот момент выглядело необычайно мягким, - Хотя бы потому, что сейчас ты стоишь передо мной.
Цяо Кенан не нашёл, что ответить. Если прежде он бросал в лицо Лу Синьчжи злые, холодные слова, обороняясь от него, потому что он был ему неприятен, то теперь… Теперь он не знал, как себя вести, и поэтому старался отвечать односложно и самым обычным тоном, втайне сохраняя настороженность и стараясь понять, чего же на самом деле добивается Лу Синьчжи.
- Я что-то не помню, чтобы ты исповедал буддизм, - осторожно сказал Цяо Кенан, указывая взглядом на буддийские чётки на левом запястье Лу Синьчжи. Они не казались простым украшением, и тем более не соответствовали западным вкусам Лу Синьчжи. Лу Синьчжи дотронулся до чёток и слабо улыбнулся:
- Я не исповедую буддизм, однако, учение Будды смогло тронуть меня.
Он присел на каменную скамью во дворе. В воздухе уже чувствовалось приближение зимы, но сегодня погода выдалась хорошая, солнечные лучи пробирались сквозь редкую листву на деревьях, согревая людей остатками тепла.
Цяо Кенан остался стоять в стороне, засунув руки в карманы, и с прежней настороженностью смотрел на мужчину в ожидании продолжения.
- Когда-то я тебе объяснял, почему я хочу заниматься политикой, - сказал Лу Синьчжи и немного помолчав, продолжил, - На самом деле это не совсем так. Я хотел стать кем-то, чтобы доказать тем, кто бросил меня, кто смотрел на меня свысока. Эти идеи поддерживали меня почти 30 лет, они стояли между мной и другими людьми… как стена, и ни другие люди, ни другие дела не могли поколебать меня. Возможно, у меня были сожаления, но я не раскаивался.
Цяо Кенан внимательно слушал его:
- Теперь ты раскаялся?
Он не ожидал, что Лу Синьчжи ответит:
- Нет.
И почти сразу добавит:
- Моё раскаяние было бы самым большим оскорблением для тебя.
Цяо Кенан:
- …
«Это правда. Если бы раскаяние и муки совести могли что-то изменить, то почему это должно иметь отношение к тебе?» Он не собирался жертвовать своими идеалами ради другого человека, однако сказал тому, кто вынужден был стать жертвой:
- На самом деле, мне тогда не стоило так поступать.
Это чувство действительно невозможно выразить сухими словами.
- Я не раскаивался, просто в тот день в универмаге ты так посмотрел на меня, что я вдруг почувствовал…
Лу Синьчжи споткнулся, помолчал немного и договорил:
- Это было очень больно.
Что он тогда увидел? По правде говоря, Цяо Кенан совершенно ничего не помнил. Тот момент сохранился в его памяти как огромное чёрное облако, которое налетело на него и сразу рассеялось. И он не хотел даже касаться этого чёрного облака, потому что оно, как ящик Пандоры, хранило в себе только мрак, страдания и боль.
Цяо Кенан ждал продолжения.
- Мне никогда не удавалось легко признать, что я сделал что-то не так, что я ошибся, но твоё дело застряло как железный шип в моём сердце. Однажды я вместе с Чжаном Шиго посетил храм, где послушал проповедь гуру. Будда говорил, что каждый человек в своей жизни встречает восемь страданий: страдания рождения и жизни; страдания от старения; страдания от болезней; страдания смерти; разлука с любимым человеком; встреча с ненавистным человеком; просить и не получать желаемое; страдания от собственного существования. * За исключением старости, болезни и смерти, всё остальное я пережил. Когда я подумал, что дальше меня в жизни ждут только эти восемь страданий, я пришёл в отчаяние. Я хотел найти тебя, но услышал, что ты будто бы уехал в Штаты, чтобы вступить в брак… Это конечно нелепо, но в тот момент я почти сошёл с ума.
(*Страдания от собственного существования – по-другому называются душевные и физические страдания, возникающие из деятельности пяти скандх. Скандхи (в переводе с санскрита – свёртки) – атрибуты, или понятия, формирующие человеческую личность: форма, восприятие, сознание, действие и знание. Подробнее гуглите).
Лу Синьчжи говорил монотонно и безразлично, как будто всё это не имело к нему отношения, и только гнетущая тоска, мелькавшая изредка в его взгляде, говорила, что он и есть главный герой рассказа. Этот мужчина всегда держался несколько отстранённо ото всего, и только сейчас Цяо Кенан понял, что это не более, чем робость. Он боялся встретиться лицом к лицу с собственной правдой, создавая ложное впечатление непреклонности, он даже побоялся дать ему понимание… Он всегда ставил его в тупик.
Он никогда не понимал Лу Синьчжи. Когда он однажды набрался смелости и сказал ему те слова – «дай мне понимание, что я и кто я для тебя, в твоей жизни» - мужчина ответил ему «хорошо». И Цяо Кенан доверился ему, за что впоследствии и поплатился.
Цяо Кенан бессознательно сжал кольцо на безымянном пальце левой руки и мысленно осадил себя: «Остановись, посторонние вещи не нужны». Этот жест не укрылся от Лу Синьчжи. Он прикрыл глаза и снова заговорил:
- Потом я слышал, что ты якобы сказал, что всё кончено. Я был в отчаянии, но не стал ни во что вмешиваться. В то время я пошёл к гуру постигать дхармы. ** Кто-то говорил, что готов молиться перед Буддой 500 лет в обмен на один кусочек духовного озарения, и тогда я сразу обратился к Будде с молитвой, я пообещал, что буду творить благодеяния, которые зачтутся мне в этой жизни, и может быть, он сможет помочь мне в следующем перерождении, или после следующего перерождения.
(**Дхармы – учения и методы постижения истины, подробнее гуглите).
Что это за следующее перерождение? Цяо Кенан не спросил, а Лу Синьчжи не объяснил. Похоже, тема разговора иссякла, больше никто не открывал рот. Солнце исчезло в сизых облаках на зимнем небе, вокруг слегка похолодало. Цяо Кенан почувствовал, что его руки в карманах уже начали дрожать, и начал:
- Лу Синьчжи…
- Что?
- Тебя действительно… так пробило?
- ?
Это казалось забавным, но Цяо Кенан не смеялся.
Я верю, что каждый человек в мире, однажды брошенный и раздавленный, бессонными ночами тысячи раз воображает себе картину, где бывший возлюбленный возвращается к нему весь в слезах и с рыданиями падает перед ним на колени, взывая: «Прости, я был не прав!»
Это не имеет никакого отношения к любви, это чистый самообман и самоуспокоение. Цяо Кенан тоже не избежал соблазна представить себе такую картинку. Конечно, он понимал, что в реальности такое вряд ли случится, это весьма затруднительно для Лу Синьчжи, да и его самого не сделает счастливым.
Однако, он никак не ожидал, что мужчина, понимая, что надежды нет, тем не менее, перескочив через него, Цяо Кенана, как непосредственно заинтересованное лицо, помчался сразу к Будде, жаждая следующих перерождений. У Цяо Кенана просто отнялся язык от шока.
Лу Синьчжи:
- Ты можешь в свободное время приходить к детям. Ты им очень понравился.
Цяо Кенан несколько презрительно отмахнулся:
- Не прикрывайся детьми.
Лу Синьчжи усмехнулся с горькой безнадёжностью:
- Я могу обещать, что не буду появляться во время твоих посещений.
Цяо Кенан:
- …
Смирение этого человека дошло до такой степени, что Цяо Кенану стало даже не по себе. Говорить было больше не о чем. Цяо Кенан не позволил Лу Синьчжи проводить себя домой, мужчина не настаивал, проявив искреннее желание, что называется, «оставить в покое».
Цяо Кенану очень понравились дети в приюте. Конечно, сейчас его материальное положение не позволяло жертвовать крупные суммы, но время от времени он мог помогать, опять же, можно привлечь волонтёров.
После этого он несколько раз посещал детский дом и действительно ни разу не встретил Лу Синьчжи. Неизвестно, было ли это случайным совпадением, или Лу Синьчжи, как и обещал, намеренно избегал его. Цяо Кенан даже не утерпел и спросил Шань Юаня:
- Твой дядя Лу больше не приходит?
Шань Юань не задумываясь ответил:
- Приходит. Иногда ты уходишь, а он сразу приходит.
Дети не разбираются во взрослых ссорах, вот только догадывался ли ребёнок, что два взрослых дяденьки в ссоре? А Шань Юань добавил:
- Но дядя Лу всегда очень интересуется твоими делами, вот!
Хе-хе, и он на этом немало кое-чего зарабатывает. Цяо Кенан подозрительно посмотрел на него:
- И дядя Лу хочет, чтобы ты ему рассказывал обо мне?
- Нет!
Шань Юань закатил глаза и жестами показал «я поклялся не говорить тебе». Потом не выдержал:
- Это… Это будет… Это будет как послепродажное обслуживание…
(Послепродажное обслуживание – совокупность услуг, оказываемых потребителям после приобретения ими товара: монтаж, наладка, поставка запасных деталей, различные виды ремонта и т. д. Правильное послепродажное обслуживание превратит случайного клиента в постоянного).
- Оп-па!
«Ещё и послепродажное обслуживание, мать его. Восемь лет, а соображалка работает, это ж сколько бонусов он получил от Лу Синьчжи?» Криво усмехнувшись, Цяо Кенан был вынужден признать: Лу Синьчжи держит слово.
Он не испытывал отвращения к тому, что тот пытается что-то разузнать про него, эти пустяки его совершенно не задевали. Достаточно того, что Лу Синьчжи не мелькает у него перед глазами, и он может спокойно жить своей жизнью.
Цяо Кенан определил для себя выходные дни для посещений детского дома. Чаще всего он помогал им делать уроки. Последнее время в связи с усилением холодов многие дети простудились, и в приюте царил хаос: уход и ещё раз уход, изоляция больных, снова изоляция. Цяо Кенан хлопотал с утра до вечера, и пора бы уже собираться домой, но тут его окликнула повариха, тётушка Ван:
- Сяо Цяо, ты ещё чего-то ждёшь?
Цяо Кенан улыбнулся:
- Да, хотел ещё навестить Чжоу Лана.
- Вот ты ребёнок! – укорила его тётушка.
Цяо Кенан немного растерялся:
- Вовсе нет, почему это?
Тётушке Ван было уже за пятьдесят, и её ребёнок был примерно в возрасте Цяо Кенана; она очень заботилась о нём, постоянно готовила что-нибудь вкусненькое, чтобы он мог взять это с собой на работу. Цяо Кенан со средней школы рос сиротой, он так и не успел насытиться этим ощущением, когда о тебе заботятся родные люди. Он очень завидовал сыну тётушки Ван, которому досталось столько материнской любви и обожания.
- Вы можете мне помочь доставить это для господина Лу? – тётушка Ван вручила ему достаточно тяжёлую экосумку.
(Экологически чистые сумки для покупок из хлопка, льна и спанбонда).
Цяо Кенан взял её.
- Я тут сварила куриный бульон. Я слышала, господин Лу заболел, и никто о нём не заботится, я подумала, хорошо бы ему поесть чего-нибудь…
Цяо Кенан заглянул в сумку. Там был термос из нержавейки и какие-то мелкие штучки типа охлаждающих пластырей на лоб.
- Заболел? – переспросил он.
Тётушка Ван кивнула:
- Этого и следовало ожидать, здесь столько инфекции. Я бы сама сходила, но у меня ещё столько дел, я ещё ужин не приготовила!
- …
В такой ситуации Цяо Кенан не мог отказаться, конечно, он не позаботится о детях, но доставить помощь больному тоже необходимое дело. Цяо Кенан вздохнул:
- Хорошо, давайте адрес.
49. Отпусти меня.
Лу Синьчжи переехал. Когда Цяо Кенан увидел нацарапанный тётушкой Ван адрес, у него перехватило дыхание: оказывается, Лу Синьчжи живёт в одном с ним районе, хотя и довольно далеко от его дома. Цяо Кенан взял такси. Квартира располагалась в многоэтажном доме, вполне приличном и чистом на вид, но с прежним особняком, конечно, никакого сравнения.
Он ввёл номер квартиры в домофон и довольно долго ждал, но никто не ответил. Подумав, Цяо Кенан вынул мобильный и набрал номер Лу Синьчжи.
Лу Синьчжи сменил телефон. Раньше он был отправлен в чёрный список, и Цяо Кенан не захотел извлекать его номер оттуда. Теперь он звонил по новому номеру. Первый раз Лу Синьчжи не ответил. Цяо Кенан набрал ещё раз – безрезультатно. Трубку взяли только после третьего набора. Еле слышное, хриплое:
- Алло?
Цяо Кенан без лишних слов отрапортовал:
- Я у дверей твоего дома, тётушка Ван просила передать тебе куриный бульон.
В домофоне тишина, видимо, Лу Синьчжи не успел отойти от неожиданности. Цяо Кенан поторопил:
- Ты откроешь или нет?
- Сейчас… подожди немного.
Спустя пару минут дверь «спела песенку» и открылась. Лу Синьчжи проскрипел в домофон:
- Оставишь на кухне, что ты там принёс.
- Да.
Цяо Кенан повесил трубку. В голосе Лу Синьчжи чувствовалась слабость, наверное, он действительно серьёзно разболелся. Цяо Кенан с сумкой вошёл в лифт и нажал на кнопку нужного этажа. Тётушка Ван сказала ему:
- Я налила на двоих, вы можете поесть вместе, заодно и проследишь, чтобы господин Лу хорошо поел… Он о тебе всегда беспокоится.
Цяо Кенан:
- … Что?
Тётушка Ван как-то сердито глянула на него:
- Что – что? Он всегда интересуется, что ты любишь есть, а что не любишь, и к твоему приходу велит мне готовить то, что нравится тебе… Он говорит, что ты его ученик, а он, как учитель, сделал что-то не так, и ты теперь не хочешь с ним разговаривать; ему только и остаётся, что тайно заботиться о тебе… Объясни-ка мне, Сяо Цяо, что такого он сделал, чего тётушка Ван не видывала? Господин Лу отбил у тебя девушку?
«Тётушка, надо полагать, Вы напуганы до смерти, раз лезете не в своё дело». Вслух Цяо Кенан сказал:
- Что-то в этом роде.
Цяо Кенан невольно улыбнулся и ему пришлось погладить свой нос, чтобы скрыть улыбку.
- Ай…
Да, когда уводят любимую, такое трудно простить. Остальные детали тётушка Ван додумала в своём воображении, думая о женщине, за которую боролись два таких прекрасных мужчины, интересно, она была счастлива или нет?
- А что потом стало с этой женщиной? Она теперь с господином Лу?
Цяо Кенан горько улыбнулся:
- Нет, она никого не выбрала.
И оставил тётушке Ван додумывать, чем всё закончилось.
- Это всё в прошлом! – бодро отозвалась тётушка, - Я не сомневаюсь, что господин Лу чувствует себя виноватым перед тобой… Разве ты не знаешь, как люди говорят: братья – это как руки и ноги, а женщины – всего лишь одежда?
Цяо Кенан продолжил её мысль:
- Однако, лучше отрезать себе ногу, чем остаться голым в людном месте.
Тётушка Ван только рот открыла без звука. Цяо Кенан улыбнулся и сменил тему:
- Тётушка Ван, мне так нравится, как ты завариваешь чай с лимоном, очень похоже на тот сорт, что я любил прежде.
Тётушка оживилась:
- Ну ещё бы, это же адвокат Лу разработал рецепт! Мы перепробовали много сортов чая, но остановились на этом.
Уже выпалив эти слова, тётушка Ван вдруг закрыла рот, только что ладошкой не прикрыла:
- Ой, ну я и бестолочь… Ведь господин Лу категорически запретил рассказывать об этом, он говорил, что ты можешь рассердиться…
Цяо Кенан погрустнел:
- Нет, я не сержусь.
«Я всего лишь не знаю, что мне делать».
……
Лу Синьчжи открыл железную дверь заранее. Цяо Кенан думал, что они встретятся, но не ожидал, что открыв дверь, окажется в пустой и тихой прихожей. Он вспомнил, что Лу Синьчжи просил его отнести всё на кухню. Видимо, он оказался достаточно деликатен и не собирался воспользоваться подвернувшейся возможностью.
Квартира очень маленькая, но везде идеальный порядок, отражающий непреходящее пристрастие Лу Синьчжи к чистоте и аккуратности. Однако, в сравнении с прежним жилищем это всё равно, что клетушка для голубя. Цяо Кенан не понимал, как мог мужчина дойти до такого состояния только из-за стремления к каким-то выдуманным идеям? Какая в этом необходимость?
Он поставил термос с бульоном на кухонный стол и собрался уходить. Он уже сделал несколько шагов, но вдруг, точно чёрт его дёрнул, повернул назад. Дверь напротив входа была плотно закрыта. Рука Цяо Кенана потянулась к ручке и остановилась. У него было такое чувство, будто он стоит на краю пропасти.
Надо ли ему войти и посмотреть на Лу Синьчжи? Что делать, если он умирает от болезни? Как говорится, зло тянется за человеком тысячелетиями, и мужчине надо быть очень большим долгожителем, чтобы оно наконец от него отстало.
В его голове было совсем пусто, он просто стоял и смотрел на дверь. Потом ему вспомнился тот день, когда он расспрашивал Чёрную Хризантему о Лу Синьчжи. И удивился, откуда Чёрная Хризантема столько знает о нём, и что это значит? Тот ответил: «Я интуитивно чувствовал, что ты будешь спрашивать о нём». Цяо Кенан и в самом деле… не знал, должен ли он сказать, что Чёрная Хризантема всё предвидел, или просто так хорошо во всём разобрался.
Он подумал о Шань Юане, подумал о тётушке Ван и почувствовал, что умирает от подлости Лу Синьчжи. Что полностью увяз в его мягкости и уступчивости. Если бы мужчина действительно упал перед ним на колени и рыдая умолял, выпрашивал прощение, Цяо Кенан мог бы ответить ему: «Ты предатель, ты уничтожил меня, ты сломал мне жизнь». Именно поэтому Лу Синьчжи и не упал перед ним на колени, не заплакал, не стал умолять, а наоборот, спокойно и откровенно сказал, что у него нет надежды, «я, дескать, у Будды попросил дать мне шанс на будущее перерождение».
«Ты XX, и Я в этой жизни лучше буду убивать, жечь, грабить, насиловать, чтобы в следующей жизни стать последним скотом, только бы никогда не пересекаться с тобой». Однако, если жертвенность Лу Синьчжи дошла до такой степени, это тоже чересчур.
Таким образом Цяо Кенан подвёл некий итог размышлениям. Повинуясь внутреннему импульсу, он приблизился к двери в комнату Лу Синьчжи, думая, что возможно сейчас он откроет её и следующим шагом рухнет в яму, и если повезёт, то разобьётся сразу насмерть, всё равно конец один.
Он открыл дверь. При свете настольной лампы в комнате не было темно. Лу Синьчжи лежал на кровати, укрытый толстым стёганным одеялом. Выглядел он неважно. Услышав движение, он с трудом открыл глаза и очень удивился появлению Цяо Кенана:
- Ты…
- Температура?..
Цяо Кенан шагнул к прикроватной тумбочке, оглядывая аптечку. Судя по набору лекарств, врач здесь уже побывал.
- … 39.
- Понятно.
Цяо Кенан вернулся в прихожую, скинул куртку и достал из сумки приготовленные тётушкой Ван охлаждающие пластыри. Принёс в комнату, распаковал один и налепил на лоб Лу Синьчжи. Мужчина весь горел, от прикосновения прохладной вещи ко лбу с его губ слетел вздох облегчения. Из своей барсетки Цяо Кенан достал зелёное масло, капнул на ладонь, чуть-чуть растёр, согревая. Потом присел на кровать и принялся энергично массировать виски Лу Синьчжи.
Когда-то в прошлом он так же делал массаж заболевшему Су Пэю, и тому очень нравилось.
- Расслабься…
На похлопывания ладоней по вискам Лу Синьчжи отозвался напряжением во всём теле. Круговыми движениями Цяо Кенан промассировал его от висков до шейных позвонков, и стянутые мышцы Лу Синьчжи наконец расслабились, только воспалённые глаза неотрывно уставились на макушку Цяо Кенана. Тот немного смутился:
- Закрой глаза, а то я не смогу доделать массаж.
Лу Синьчжи послушно зажмурился. Если бы это не происходило на самом деле, он заподозрил бы, что у него галлюцинации от высокой температуры. Молчание в комнате нарушал только звук дыхания двух мужчин. От движений рук Цяо Кенана ему стало так хорошо, так приятно и легко, что эти ощущения как-то незаметно перетекли в низ живота.
У него был жар, к тому же он давно ни с кем не «расслаблялся», коварная эрекция подкралась незаметно и грозила выйти из-под контроля. Лу Синьчжи подосадовал на заложенный нос, не позволявший ему почувствовать запах Цяо Кенана. Впрочем, это было к лучшему, иначе… он за себя не ручался.
На мгновение у него появилось чувство, что пальцы Цяо Кенана сжимают не его голову, а сердце. Рядом с ним человек, которого он так давно жаждал, сейчас он так нежен с ним, что Лу Синьчжи просто сходил с ума. Но он приказал себе терпеть. Он ни в коем случае не должен вызвать в нём отвращение. Он многое познал в своей жизни, но никто никогда не преподал ему науку хорошего обращения с тем, кто рядом. Теперь за темой урока далеко ходить не нужно, и он обязательно выучит этот урок. Любой ценой.
Цяо Кенан вполне владел собой, он достиг такого уровня человеколюбия, что мог бы вручить самому себе премию Мира. Он всего лишь платил справедливостью за обиду и воздавал должное за благодеяния (идеи из конфуцианской доктрины отношений с миром и людьми).
Лу Синьчжи заботился о нём, и какие бы цели он ни преследовал, он в любом случае тронул его сердце. И Цяо Кенан не поскупился на благодарность, но только здесь и сейчас, не более.
Когда он закончил массаж, его руки ныли от напряжения.
- Давай, отдыхай как следует, а я пойду.
Он сделал движение, чтобы подняться, но неожиданно руки Лу Синьчжи так крепко обхватили его за талию, что он испугался. «Господи, откуда у больного человека столько силы?» Цяо Кенан чуть не выругался, когда мужчина придвинулся ещё ближе и прижал пылающее лицо к его спине. Слишком яркие ощущения заставили парня вздрогнуть всем телом, а потом… горящий, взмокший мужчина прижимался к его спине, и через одежду он чувствовал, что жар, исходящий от него, прожигает его до мозга костей.
Это окончательно привело Цяо Кенана в трепет. Он оглянулся и широко раскрытыми глазами смотрел на невероятное, немыслимое зрелище – Лу Синьчжи спрятал лицо в ложбинку его позвоночника, а его плечи еле заметно вздрагивали, как будто от рыданий – он плачет? Он плачет?
Цяо Кенан чувствовал такое опустошение, словно его мозг выжгло мощным разрядом электрического тока, и он больше не функционировал.
- Прости… - невероятная тоска звучала в голосе Лу Синьчжи, - Прости.
Сердце Цяо Кенана мгновенно пронзила боль. Очень больно, очень больно. Дыхание перехватило, ни вздохнуть, ни выдохнуть. Он думал: «если бы извинения приносили пользу, не было бы нужды в полиции, ты уже дважды со мной объяснялся, я всё принял, и ты опять?»
Желудок Цяо Кенана нестерпимо выворачивало, еле сдерживая рвотные спазмы он медленно выговорил:
- Ты и у мисс Чжан тоже просил прощения?
Лу Синьчжи замер и словно сжался в комок.
- Сначала ты где-то встречался с ней, а тем временем за её спиной грязно трахал меня, потом обручился, потом из-за каких-то восьми буддийских страданий так и не заключил союз с ней, кто дал тебе право заставлять человека всё это терпеть?
На сей раз Лу Синьчжи молчал так долго, что Цяо Кенан решил, что уже не дождётся ответа. Наконец, он заговорил:
- У нас было удобное соглашение
- … Что?
Лу Синьчжи, перемежая слова неудержимым кашлем, объяснил, что за «соглашение» было между ним и Чжан Мин Ю. Проще говоря, оказывается, Чжан Мин Ю сначала навела справки о нескольких кандидатах в «женихи», представляющих интерес для Чжана Шиго и узнав, что Лу Синьчжи гей, пришла к нему для разговора. В результате они договорились заключить фиктивный брак, из которого каждый извлекал свою выгоду.
- Я расторг брачный контракт, и она использовала этот предлог, чтобы уехать за границу, как она объяснила семье – чтобы отвлечься, успокоиться, а главное – скрыться от СМИ. Недавно она подала документы на поступление в университет во Франции. Насколько я знаю, возвращаться назад в Китай она не собирается. Она просто хотела уехать отсюда, но семья возражала.
Цяо Кенан:
- …
Так в этом причина? А теперь все довольны и счастливы? Почему же он здесь нисколько не чувствует радости? А наоборот, только горечь и страшную пустоту. «Для тебя брачный контракт был чем-то вроде удачной торговой сделки, и ты разобрался с ним легко и быстро, а я, несчастный, разбит вдребезги одним ударом Смертельного кулака, я едва не умер, только что не стал трупом; для чего ты мне всё это рассказал? Ладно, я сам тебя спросил, поделом мне. Любопытство губит не только кошек, но и людей тоже…»
Цяо Кенан:
- Отпусти меня.
Лу Синьчжи не пошевелился. Цяо Кенан понимал, что мужчина просил его о следующей жизни, или о той жизни, что будет после следующей, но его действия говорили о том, что даже в этой жизни он не хочет его отпускать.
Цяо Кенан предпочёл уничтожить соблазн на корню. Он поднёс левую руку с кольцом на безымянном пальце к глазам Лу Синьчжи и покрутил ею:
- Я вступил в брак, я уважаю брачные узы и в этой жизни не собираюсь заводить интрижки на стороне.
Лу Синьчжи вздрогнул, как от удара. Он постепенно ослабил объятия, и Цяо Кенан испытал приятное чувство одержанной победы. Он встал и перед уходом посмотрел на Лу Синьчжи. Его глаза были скорбно закрыты, из груди вырывалось хриплое дыхание. Нестерпимая боль в сердце Цяо Кенана погасила всё удовольствие от победы. Он вышел из комнаты, надел куртку и торопливо покинул квартиру Лу Синьчжи.
Он вышел на холодный ветер, думая о восьми страданиях человеческой жизни. Почему, если в его сердце уже нет ненависти, он не может получить желаемое, почему он расстаётся с любимым человеком?
… Как горько.
50. Вот и всё. End.
Лу Синьчжи выздоровел. Он давно не болел и ненавидел эту слабость и бессилие, и это чувство, когда собственное тело не подчиняется контролю. Но на этот раз он не знал, стоит ли радоваться, потому что именно из-за болезни Цяо Кенан добровольно пришёл навестить его. Потом он вспоминал, что он делал в тот день, что говорил, но воспоминания были расплывчатыми. Он только помнил, что немного потерял самообладание, но он знал, что в своих поступках и словах он следовал велению сердца, и что он сказал всё, что мог.
Даже если Цяо Кенан отнёсся к его словам с пренебрежением и недоверием, он всё равно чувствовал облегчение. Всё-таки ему так и не удалось избавиться от эгоизма… Он и в самом деле не собирался его беспокоить и возобновление отношений путём встреч в детском доме не входило в его планы. Но если это награда Будды за его искренние мольбы, то он снова попробует бороться и для этого использует все свои способности, все средства.
Он добьётся и простоты в отношениях, достаточно лишь того, что парень просто ему улыбнётся. Ему будет достаточно, если он позволит ему заботиться о нём так же тепло, как и раньше, а когда наступят холода, можно будет собраться вместе и повеселиться вокруг хого, и этого достаточно. Более, чем достаточно.
Лу Синьчжи всегда имел информацию через детский дом, как там обстоят дела, был ли Цяо Кенан, в каком настроении, что говорил, что делал… Теперь он узнал, что Цяо Кенан уже две недели там не появлялся, и в его сознании начали накапливаться всевозможные не слишком приятные фантазии. Зная характер Цяо Кенана, ведь не может же он просто так бросить детей, которые привязались к нему.
Он уже раздумывал, не проявить ли ему инициативу и позвонить, когда Цяо Кенан вдруг сам позвонил ему и без предисловий, коротко спросил:
- Ты выздоровел?
Хотя Лу Синьчжи и был озадачен, тем не менее ответил как обычно.
Цяо Кенан:
- Возьми бумагу и ручку, и запиши, - он продиктовал адрес, - Через три дня в семь вечера приходи туда. А придёт или не придёт любовь, это уж как ты пожелаешь.
И не дожидаясь ответа, отключился. Лу Синьчжи сдержал порыв немедленно перезвонить и быстро записал адрес в мобильный телефон.
Не важно, будет ли он занят важными делами через три дня в семь вечера, даже если его ждёт там пучина дракона и логово тигра, раз Цяо Кенан сказал, он безоговорочно пойдёт туда.
Три дня спустя Лу Синьчжи отправился на встречу. Приехав по указанному адресу, он обнаружил школу боевых искусств. Цяо Кенан ждал его у входа, держа во рту «Чупа-чупс». Увидев Лу Синьчжи, он поднял брови. Каждый раз, когда он смотрел на него, Лу Синьчжи охватывало удивительное чувство, почему этот парень всегда вытягивает самое мягкое место из его сердца?
Он мог перестать преследовать его и полностью погрузиться в буддизм, зная, что в жизни Цяо Кенана теперь есть другой человек и что он тоже пытается отстаивать своё достоинство. Не секс-партнёр, не любовник, но… возможно, единственный человек, который чистосердечно и бескорыстно заботился о нём, и о ком мог бы – и хотел бы – так же искренне заботиться он сам.
- Заходи.
Цяо Кенан открыл перед ним дверь и сделал приглашающий жест. Войдя в школу, Цяо Кенан поприветствовал тренера и провёл Лу Синьчжи в ближайший тренировочный зал. Площадь тренировочного зала была небольшой, пол застелен мягким татами. Цяо Кенан подошёл к шкафчику, достал оттуда шлем и бросил Лу Синьчжи, показав, как надеть его.
Цяо Кенан:
- Я много думал об этом и хотел этого. Мне кажется, для мужчин это оптимальный способ выяснить отношения. Каждый день ходить вокруг да около, копаться в любви и ненависти, это не то, а так наелся – и свободен.
Лу Синьчжи:
- …
- Я просил тебя всего лишь дать мне понимание, но ты не дал, - продолжая говорить, парень надевал боксёрские перчатки, - Тебе запрещается защищаться, запрещается отвечать ударом на удар. Я буду избивать тебя до тех пор, пока мне не полегчает, и пока все прежние счёты между нами не вернутся к нулю.
Поражённый Лу Синьчжи открыл было рот, чтобы возразить, но Цяо Кенан перебил его:
- Если ты этого не хочешь, ты можешь немедленно уйти, я не стану тебе препятствовать.
- Нет, я останусь, - Лу Синьчжи снял шлем и отложил его в сторону, - Ты можешь бить, куда хочешь, только немного…
Цяо Кенан:
- Что?
Лу Синьчжи:
- Не нужно возвращаться к нулю, остановись… Ты же готов поговорить со мной.
Цяо Кенан опешил, а потом наклонил голову и с холодной усмешкой произнёс:
- Тогда ты не должен бояться, что я изобью тебя до смерти.
И молниеносно нанёс Лу Синьчжи свирепый удар в живот! Удар без предупреждения застал Лу Синьчжи врасплох, он даже не успел напрячь мышцы. Он схватился за живот рукой и согнулся в приступе тошноты. Цяо Кенан:
- Забыл сказать тебе, я уже целую неделю занимаюсь здесь цюаньшу. Будь уверен, снисхождения тебе не будет.
(Цюаньшу – буквально «кулачные методы», искусство рукопашного боя).
Лу Синьчжи с трудом совладал с рвотными позывами и выдавил усмешку:
- Хорошо… Давай, раз уж взялся.
Послышались глухие удары по телу. Цяо Кенан никогда не был сторонником насильственных методов, но бывают случаи, когда слова не имеют смысла, и приходится прибегать к кулакам, как к наиболее действенному, первобытному средству.
В тот день, когда он вернулся после визита к Лу Синьчжи, он много думал. Его разум не хотел покоряться Лу Синьчжи, его чувства говорили ему, что этот человек не заслуживает доверия. Он должен дать понять Лу Синьчжи, что он не может явиться перед ним только потому, что его поманили ручкой. Он не хотел тянуть время и предпочёл просто побить его и всё. Может, если он его побьёт, почувствует удовлетворение, освободится и сможет найти себе другого человека; он ведь не обещал Лу Синьчжи: «как только я побью тебя, мы сразу будем вместе».
Он надеялся, что Лу Синьчжи всё поймёт, как только он выдвинет такое «требование». Но не ожидал, что Лу Синьчжи с готовностью примет такой бесцеремонный способ выяснения отношений. Обычный человек, даже если знает, что его бьют за дело, всё равно сердится и естественно, даёт отпор.
Но Лу Синьчжи смиренно склонил голову и принял наказание. Вскоре его лицо покрылось ужасными синяками и кровоподтёками, он уже еле стоял на ногах, шатался, но снова выпрямлялся и принимал удары.
- Давай… Продолжай.
«Думаешь, Я буду с тобой церемониться?»
«Бац!» - свирепый удар в челюсть, от которого сразу возникла рваная рана; мужчина упал навзничь и какое-то время лежал, тяжело дыша, потом с трудом поднялся. Он знал, что должен вынести всё, пока Цяо Кенан не остановится.
Вначале Цяо Кенан бил что есть мочи, но чем дольше бил, тем больше иссякали его силы. Когда Лу Синьчжи пытался защищаться, это его не радовало, когда не сопротивлялся, это тоже не радовало, короче, он так и не получил желаемого удовлетворения. В конце концов, Цяо Кенан измотал сам себя; его руки, несмотря на защиту боксёрских перчаток, всё равно болели. Он снял их и бросил в угол, а сам без сил плюхнулся на скамейку рядом.
- Всё, больше никаких драк.
Лу Синьчжи пошатнулся и бессильно опустился на татами. Не важно, насколько тяжелы были полученные травмы, он не должен показывать вида, как ему больно, только не сейчас.
Цяо Кенан глубоко вздохнул и запрокинув голову, посмотрел в потолок; глазам стало больно от света люминесцентных ламп.
- Чего ты хочешь? – вдруг спросил он.
Лу Синьчжи помолчал и ответил:
- Чтобы в этой жизни ты был моим другом.
Сердце Цяо Кенана мгновенно забилось в учащённом ритме. Он только что избил этого мужчину, наставил ему синяков, и в словах не был аккуратен, и не ожидал, что тот с видом безродного бродяги будет предлагать ему стать другом… это же не манга для подростков. Сердце Цяо Кенана охватило тисками боли, очень, очень больно, горло сжало спазмом, к глазам подступили невольные слёзы. Он не знал, как относиться к словам Лу Синьчжи… он либо глуп, либо слишком хитроумен.
Цяо Кенан утёр слёзы тыльной стороной ладони и произнёс:
- Я расскажу тебе о моём браке.
Лу Синьчжи:
- … Я слушаю.
- Я женился в Лас-Вегасе, в храме, не помню, как он назывался. Я вступил в брак с воображаемым человеком, которого я люблю и который любит меня… Я не хочу связываться с тобой в будущей жизни, так что уже в этой жизни ты вполне можешь прийти ко мне, я не буду тебе препятствовать.
Глаза Лу Синьчжи широко распахнулись.
Цяо Кенан:
- Вот так.
Он закрыл глаза, больше не глядя на Лу Синьчжи. Сейчас это был максимум того, что он мог сделать. Что же касается будущего, он никогда не пожалеет о том, что сказал и сделал. А если снова объявится этот умник Шен Чжуру… тогда и поговорим. По крайней мере, сейчас он следовал велению своего сердца.
Лу Синьчжи застыл в растерянности. Наверное, эти лампы под потолком слишком ярко светят, от них режет глаза, наверное, поэтому в уголках его глаз сверкнуло что-то блестящее и выкатилось наружу. Застигнутый врасплох, он прикрыл глаза ладонью. И потом долго-долго никто не произносил ни слова.
***
Ещё несколько слов от автора: да, на этом всё. Мне всегда хотелось написать именно такой конец. Поздравления в связи с окончанием этой драмы придут от вас позже, дорогие дамы и господа. Это те чувства, которые обычный коммерсант не может испытать, должно быть, с моей стороны это хорошая шутка. А главное, я не считаю, что для данной пары это был неверный путь.
Думаю, многим надоело это читать, так что лучше закончить на этом. Что же касается тех, кому интересны подробности, есть ещё продолжение о том, как эта история выглядит со стороны адвоката Лу, о том, как любовь проходила испытание на прочность, о том, как «матушка» выдавала «дочку» замуж. Ну, и всё-таки на некоторые вопросы нужно дать ответы.
P.S.
Несколько слов от переводчика: наверное, автору показалось, что образ Лу Синьчжи получился слишком однобоким, этакая бездушная скотина, «циничная сволочь». В новелле по большей части рассматриваются чувства Цяо Кенана, видимо, в спин-оффах автор решил поглубже заглянуть в душу другого партнёра. Это как бы краткий анализ событий с точки зрения (и чувств) другого персонажа. Я знаю, что такого окончания нашим читателям явно недостаточно, и автор это знает, поэтому мы ещё увидим их сладкое примирение.