Сказка для взрослых детей. Два нерадивых поросёнка

Лидия Парамонова -Фокина
За окном облака закрыли Луну. Мама вошла в комнату.
Села на краешек кроватки сына.
- Спи сынок. Детки, когда спят, они растут.
- Мама, я уже взрослый. Скоро буду, как папа, высоким и сильным. Какая сказка придёт сегодня ко мне в гости?
- Добрая и поучительная. Коли ты так быстро подрос, я поведую тебе сказку для взрослых детей.
- О чём она?
- Сыночек, закрывай глазки и слушай.

Жили - поживали два маленьких-маленьких поросёнка. Одного звали Панюра, а другого Сенюра. У Панюры была мама и бабушка, а у Сенюры - папа и мама.
Поросятки не умели говорить и заботиться о себе. Всё за них делали взрослые. А они росли, беззаботно веселились. Ни до чего другого им и дела не было.
Летом они резвились на лужайке. Любовались цветочкам, а потом рвали их и, смеясь, бросали на травку. Цветочки гибли, а поросяток это веселило.
Осенью солнышко уже не так сильно грело. Всё чаще его закрывали своей серостью облака и чёрные тучки, набегавшие по ветру из-за горы. Пожелтевший лес казался понурым, обиженным.
Однажды Сенюра с Панюрой, играя на лужайке, оказались возле леса, в который взрослые не разрешали ходить.
Но поросята, они на то и поросята, всё делать любили так, как им вздумается.
Сенюре очень хотелось зайти и посмотреть, что же там такое есть, чего без взрослых нельзя увидеть. И он решил зайти в лес.
- Пойдёшь со мной? - предложил он, надеясь на согласие.
- Я боюсь. Мне мама не велела, - робко ответил Панюра, - пятясь назад.
- Ну и оставайся, маменькин сыночек! Я один пойду, - отчаянно заявил Сенюра.
- Уже темнеет. Надо домой возвращаться. Я дрожу от холода. Не хочу простудиться.
- Вот именно, Панюра, на лужайке холодает, а в лесу тепло. Гораздо приятнее будет гулять в лесу.
- Нет! Последние тёплые дни лучше гулять и прыгать на лугу, чем бродить в лесу на ночь глядя. Пойдём домой, а завтра в лес сходим.- Иди, иди домой, а ещё другом называешься!
И вдруг, что-то загрохотало откуда-то сверху. Испугались поросята и побежали прочь от леса.
Бегут, а грохот усиливается, будто за ними гонится.
Только добежали до середины лужайки, как разразился страшный гром, засверкала молния и, как из ведра, ливанул дождь. «Надо же, точно так при купании поливает мама, когда мыло с меня смывает, - подумал Панюра, - И зачем я ослушался взрослых, приблизился к лесу? Всё, больше ни шага без бабули и мамули».
Оба поросёнка утром разболелись. Над Панюрой верещала бабушка, натирая пяточки
согревающей мазью. Мама давала с ложечки сироп «Бронхолитин», поила чаем с мёдом.
Над Сенюрой повизгивала мама, подавая чашку чая с малиной, а папа принёс из аптеки бутылочку с сиропом «Лазолван» и горчичники. Ох, уж эти маленькие поросятки, думающие только о себе, принесли расстройство родителям, нарушив покой в семье.

Шло время...
Поросятки, опекаемые мамками-няньками, подросли, ничего не делая, ничем не помогая родителям.
- Пора подумать о подготовке к школе, - стали поговаривать мамки-няньки своим
поросяткам. Но на предложения родителей поучиться писать буквы, цифры,
составлять кубики с буквами в слова, читать по слогам детские книжки, рисовать и лепить, вырезать и клеить поросятки отвечали почти одинаково:
- Успеется! До школы ещё далеко. Я пока погуляю, - говорил Сенюра и, хлопнув дверью, убегал на улицу.
- Бабушка пусть учится, - заявлял Панюра, собираясь на весёлые игры с другом, я лучше поиграю до школы, учиться успею, ещё надоест!
Веселились, прыгали до последнего дня лета.

Пришла на землю осень.
 Усыпала золотом и багрянцем деревья и кустарники. Небо по-прежнему оставалось голубым. Солнышко веселилось:
- 1 сентября, ура! Буду светить деткам до зимы. Пусть засветло домой возвращаются.
Школа открыла двери перед детьми.
Пошли в школу и два поросёнка.
Все дети начали активно учиться, прекрасно справлялись с заданиями учителя. А два поросёнка отставали от других. Ничего не получалось у них, как надо, всё переворачивалось с ног на голову. Учительница ставила всем деткам «пять» и «четыре». А два ученика оказались нерадивыми, ленились учиться и делать так, как делали все детки. Никак не хотели уяснять, что «делу - время, потехе- час». Это были Сенюра и Панюра, для которых было важнее веселиться, носиться по коридорам школы, не обращая внимания на замечания учителя. После школы они не спешили делать уроки и читать книжки. Поедят грязными руками и, оставив за собой невымытую посуду, ускользнут на улицу.

Время летело не по дням, а по часам, но оно никак не меняло поросяток. И выросли два поросёнка на всём готовом, уяснив слова «дай», «хочу». Им все должны что-либо. Они же, ничегошеньки не научившись делать, привыкли лишь получать всё на блюдечке с каёмочкой.
Но в жизни за всё надо платить - таков закон. И такое время пришло к двум нерадивым поросятам.
А случилось это так.
Возились они в луже, образовавшейся после дождя, и перемазались так, что кроме, как «настоящие свиньи», о них нельзя было сказать.
Мимо проходил странник и посоветовал им выбрать водоём почище - реку или бассейн, но для начала отмыться в домашнем корыте для водных процедур. Они было, отмахнулись от него, а когда странник скрылся из виду, призадумались.
- Слушай, Сенюра, а не заняться ли нам плаванием?
- А что? Давай скажем родителям, что хотим плавать в большом водоёме, - подхватил идею до неузнаваемости чумазый Сенюра, - Воду мы любим.
- Всё, решено! - завизжал Панюра и устремился в середину лужи. Плюхнулся так, что окатил себя грязной водой до самых ушей. Порезвились поросята в луже до самого вечера и разбежались по домам.
Дома поросята заявили о желании плавать.
Панюре мама пообещала, что летом отправится с ним на море. И тот лёг спать с мыслями о путешествии на далёкое море.
Сенюру отец и мать решили незамедлительно записать в группу начинающих пловцов в бассейне «Уточки».
И утром Сенюра бежал на всех скоростях за папой Свином по направлению в бассейн и напевал:
- Какое утро доброе! В бассейне буду плавать я.
Тра- ля, ляля, ляля в бассейне буду плавать я!
Тра- ля, ляля, ляля в бассейне буду плавать я!
В бассейне папа Свин, важно вышагивая, чувствуя себя отцом будущего Олимпийского чемпиона, подошёл к охраннику и выяснил, где ведётся запись в группу начинающих пловцов. Таких поросят оказалось не два и не три - двадцать пять!
С того самого момента у папы Свина родилось желаемое предчувствие о скорых победах его единственного поросёночка.
Три дня Сенюра с мамой Свинкой бегал по врачам.
Наконец-то, получив справку, отправился с папой в бассейн.
В раздевалке он переоделся в бирюзовые плавки с дельфином на правом боку, взяв очки для плавания и резиновую шапочку с морским крейсером, пошёл к бортику, где во главе шеренги детей стоял тренер. Папа Свин наблюдал за происходящим. Как только поросёнок надел шапку, крейсер расположился аккурат посередине его лба.
«Ох, у сыночка во лбу звезда предначертана быть!- подумал Свин и возгордился этим. Конечно же, он, мой поросёночек, будет Звездой первой величины!»

Всю осень и зиму не встречались два поросёнка, лишь весной случайно встретились у соседнего дома.
- Привет, Сенюра!- закричал Панюра, радостно повизгивая и улыбаясь, - Ты где пропадал? Я тебя сто лет не видел.
- Я на плавание в бассейн хожу. Нет времени даже погулять.
Панюра насупился, сник. Настроение улетучилось.
- Почему ты меня не позвал? Я же первый предложил заняться плаванием, - обиженно спросил он и, развернувшись спиной к другу, добавил, - А ещё говорил, что ты мой друг.
Панюра быстро пошёл прочь.

 Летом он с мамой и бабушкой побывал на море. Плавал и нырял, как морская свинка, с вышки прыгал в море. Все отдыхающие удивлялись виртуозности поросёнка. А осенью мама Свинка повела Панюру в бассейн. Главный тренер бассейна заметил способности поросёнка.
За высокие результаты на первом соревновании Панюру зачислили в группу Олимпийского резерва. Он был счастлив. Теперь в семье абсолютно всё было только для него: отдых, развлечения, лучшая электроника, поездки за границу. Жизнь Панюры стала ещё более беспечной. А беспечность, как бумеранг, нельзя подарить или продать кому-либо. Почему? Понятно, как дважды два! Бумеранг всегда возвращается к хозяину! И Панюра, относившийся ко всему пренебрежительно, получил по заслугам за свою неряшливость.
Произошло вот что.

В дни школьных каникул не было плавания в бассейне. Панюра позвал Сенюру поиграть в прятки в огромном сарае, где находились ящики с углём, поленицы дров, хранились старые тумбочки, письменный стол, плательный шкаф, цинковые ванночки, алюминиевые тазы и бачки, деревянные кадушки, эмалированные ведра, беспарные лыжи, санки, велосипед с погнутой рамой и прочее старьё. Спрятаться в сарае можно было так, что никто и ни за что не найдёт.
Прятались друзья по очереди. Находили друг друга быстро. Этому способствовали какие-то силы. Лыжина свалилась и помогла Панюре обнаружить Сенюру за санками. Уголь посыпался от неловкого движения Панюры в ящике с углём и Сенюра нашёл его. Часто выдавали себя чиханием от пыли.
В очередной раз решил Сенюра спрятаться в плательном шкафу. Взялся рукой за ручку.
Заскрипела дверца старого шкафа. Быстро распахнул её, залез вовнутрь. И только прикрыл дверцу, как провалился сквозь дно и полетел в кромешной тьме куда-то вниз. Панюра, подбежав к шкафу, шустренько забрался в него, чтобы «зачекать» друга, тут же провалился вслед за Сенюрой. Он летел куда-то, визжал от страха и темноты, звал друга, но никто не отзывался.
Наконец-то, он шмякнулся. Ему показалось, что он в какой-то жиже. Его одежда постепенно намокала, от этого ему становилось холодно. Сколько он пробыл в таком состоянии, трудно сказать. Ощущение чего-то тёплого, движущегося по всему телу, вернуло его в реальность.
Панюра снова стал звать друга. Все попытки оказались безуспешными.
Его тело продолжал ласкать кто-то невидимый. Темнота скрывала его.
- Кто ты?- спросил Панюра «невидимку» и, коснувшись щеки, ощутил какие-то нити, вроде сползающей пряжи при распускании вязаной вещи.
- Нас много, - раздалось многоголосье, - про нас говорят, что мы- монстры. А некоторые нас называют нахлебниками и тунеядцами. И это верно, мы питаемся за счёт других организмов животного и растительного мира.
- Я- Шистосом, самый долгоживущий. Сорок лет могу не расставаться с тобой. С раннего детства ты нашёл меня в грязных лужах на улице.
- Я - Аскарис! Меня ты нашёл в немытых фруктах, овощах и потом тебя стала мучить тошнота, поднялась высокая температура. Ты ослаб, потерял аппетит. Тебя   тошнило. Мои братья погибли от таблеток, которые дала тебе бабуля. Я один выжил, смиренно приютился, остался «преданным» тебе.
- А я- Цистицерк. Мои родители, когда я разыграюсь, зовут меня ласково- личинка свиного цепня! Я с тобой встретился в лакомых кусочках недожаренного мяса. Я сам по себе не опасен. Лишь морально из-за меня можно пострадать: испугаться моего двухметрового размера. Но тебе, поросёнку, чего бояться? Если только того, что я заберусь в кровь и оттуда- в мозг и глаза. Я сам тоже кое-чего опасаюсь. Признаюсь, я боюсь высоких температур при жарке и варке.
- Хватит болтать. Дай другим сказать! - просипел кто-то у самого уха Панюры, - Я- «подарок от рыбки». Зовут меня Описторхис. Я горд тем, что мои братья обитают в рыбах, плавающих в бассейнов больших рек: Оби, Иртыша, Волги, Камы, Днепра, Южного Буга, Немана. Любой рыбе нужна заморозка на минус сорок, как на Крайнем Севере, так и в Сибири. Беда приходит только к тем, кто рыбку несолёную, вяленную, недожаренную ест. Чаще других «подарок» приносят карпы, лещи, плотва, язь.
Тебе, Панюра, надо было есть другие рыбки: омуля, сёмгу, муксуна, а ты малосолёную селёдочку под шубой за обе щеки уплетал. Селёдочке необходим крепкий посол! Теперь я не расстанусь с тобой никогда.
- И я хочу представиться, - зацокотала, как муха цокотуха, следующая из собравшихся вокруг Панюры, - меня зовут Миаз, я - инфекция, передаваемая личинками мясных мух, живущая в тканях и полостях организма человека, домашнего животного и дикого зверя. Особенно мясные мухи любят открытые раны, где они откладывают яйца, которые вылупляются, растут, питаются и начинают проникать в раны всё глубже и глубже за счёт своих челюстей и собственного тела, покрытого мелкими шипами.
- Чувствую Миаз, если тебя не прервать, то до меня не скоро дойдёт очередь. А мне, как стороннику хаоса, не терпится представиться. Я самый шустрый распространённый среди круглых червей - филярный. Имя ласковое- Филярия или Нитчатка. Меня разносят по Миру комары. Я, оказавшись в организме, поражаю лимфатическую систему, отвечающую за выведение из организма человека и животного токсинов и ядов, создаю хаос в ней и способствую страшному заболеванию- «слоновости». Я скрытен. Меня могут не заметить, а я могу восемь лет жить в организме и насыщать его кровь миллионами новых личинок.
- Ты говори, да не заговаривайся, он самый шустрый! - прервал некто раздражённый и сердитый, - Я- Австралийский клещ! Я мега- шустрик! Поражаю кожу, пуская заражённую слюну в кровь. Моя жертва покрывается сыпью, страдает от головной боли и лихорадки, становится чувствительной к свету, её конечности ослаблены, она теряет равновесие при ходьбе и получает частичный паралич лица. Если я проникну глубоко и меня не извлекут из жертвы, то она просто задохнётся.
- Хочу тебя разочаровать, клещ! Похоже, что я, Инфекционная Мошка, пострашнее тебя буду. Мой укус позволяет червям год расти, а потом лет десять-пятнадцать жить в организме, за это время самка червя сумеет вывести миллионы потомков и хозяин тела заболевает «речной слепотой»- анхоцеркозом, что выявляется обезображиванием тела. Кожа моей жертвы становится, как у ящерицы, а частично похожей на «платье» крокодила, а зрение нарушается до полной слепоты.
- Ха-ха, ха-ха, ха! Я Нигерия Фоулера- паразит, о которым никто не хочет слышать, а уж тем более- встречаться! Иначе меня зовут «мозговая амёба». Я питаюсь бактериями рек, озёр, влажной почвы. Я самый опасный паразит на Земле.
Головная боль, лихорадка, тошнота и рвота вводят в заблуждения больного. Он думает, что у него менингит. Лишь при потери равновесия, боли в шее, судороги, с появлением галлюцинаций, лихорадки, слабости сознания и тревоги он начинает понимать, что ошиибся. А я всё это время ослаблял организм человека, разрушая ткани головного мозга и вызывая его отёк. Пять дней и нет человека! Лишь трёх из ста человек я могу пощадить.
Тут раздался крик, как в фильме ужасов:
- Спасите! Помогите кто-нибудь!
То был голос Сенюры. Крик становился всё отчётливее и «приближался» к Панюре.
И вот уже виден силуэт друга. Но что это тянется за ним, словно верёвка длиною в два метра? Может у него вырос «крокодилий хвост»?
Поравнявшись с Панюрой, Сенюра закричал во всю силу голоса:
- Помогите!
Он закашлялся от напряжения, крика и страха так, что у него из горла и пазухи носа вылетали один за другим тридцатисантиметровые аскариды. И наконец-то, от напряжения при кашле «хвост» отвалился! Во, как!

Панюра вспомнил, как однажды, играя у дома с дворовым пёсиком, его друг проглотил собачью блоху. Он получил, как сказала его мама Свинка, всем подаркам подарок- ленточного гельминта. И тогда же, в добавок ко всему, в его мошонку присосался комар, который пил кровь у собаки. Сенюра заболел. Паразиты ползали у него под кожей век, шеи, груди, живота, образовывая мигрирующие опухоли. Хорошо, что паразиты не попали в мозг, что приводит к образованию кисты, а следом - к параличу. Эти опаснейшие паразиты могут пробираться в сердце, печень. Они забрались к нему в лёгкие и вызвали плеврит, с которым
Сенюра попал в больницу. Тогда-то выяснилось, что поросёнок съел кусок медвежатины на кухне у Панюры, мама которого только готовилась обжарить мясо с морковью и луком, чтобы подать к новогоднему столу. Ночью у Сенюры поднялась температура выше сорока.
Несколько недель у него сильно болели мышцы, лицо отекало, на теле появились сыпь и коросты. Досталось вечно голодному грязнуле.
Когда ему стало значительно легче, врач прочитал лекцию на тему «Гигиена на службе у человека».
Сенюра «внимательно» слушал врача, слова которого в одно ухо залетали, а в другое вылетали. Иначе он запомнил бы, что помимо собачьего паразита, есть ещё его «двоюродный брат», который живёт в организме диких животных и зверей.
Врач внушительно доносил суть происходящего:
«Многие люди уверены, что лес- экологически чистая зона, и без опаски едят лесные ягоды, пьют воду из ручьёв и родников. Чем чище зона леса, тем больше в ней обитает лис, барсуков, енотов и других зверушек, которые являются переносчиками заразы.
Личинка альвеококк становится паразитом, который пронизывает всю печень животного или человека и обвивает огромным клубком, что становится причиной гибели.
Волки, тигры, змеи, крокодилы, акулы, пауки могут не просто пугать, а вызывать панический ужас. Но их вряд ли можно назвать страшными живыми существами на планете Земля.
Но вот паразиты - черви, вызывающие слепоту, желтуху, заражение крови, проблемы с суставами и нервной системы, не считая рвоты, тошноты, «проблемы с кишками», амёбы, разрушающие мозг, клещи, вызывающие лицевой паралич , - это сверх всякого ужаса! Эти мерзкие черви поразили треть из семи миллиардов населения Земли. Ежегодно от них гибнут миллионы людей...».
   ... Два нерадивых поросёнка, пройдя через тяжкие испытания, очутились на лужайке возле леса.
И вдруг, что загрохотало откуда-то сверху. Испугались поросята и побежали прочь от леса.
Бегут, а грохот усиливается, будто за ними гонится.
Только добежали до середины лужайки, как разразился страшный гром, засверкала молния и, как из ведра, ливанул дождь.
«Надо же, точно так при купании поливает мама, когда мыло с меня смывает, - подумал Панюра, - И зачем я ослушался взрослых, приблизился к лесу? Всё, больше ни шага без разрешения взрослых. Мама всё время твердила, что надо жить своим умом. Всё, я больше не буду слушать Сенюру, вечно он что-нибудь ненормальное придумывает!»
...
Поумнеют ли два поросёнка? Не известно.
А вчера видела двоих, похожих на моих героев.
Они ели по яблоку, а руки у обоих, как у землекопов. Доели яблоки, а огрызки на обеденном столе побросали.
Надеюсь, что когда-нибудь исправятся поросятки в лучшую сторону.
А вы как думаете, извлекут они урок из своих приключений? Или останется в силе  поговорка: «Свежо придание, да верится с трудом»?

Фото из Интернета. Спасибо автору.