Куда делась настоящая честная фотография? Если сейчас посмотреть на популярные фотографические библиотеки, такие как Flickr, 500px, Shutterstock, Unsplash и все остальные, которые аккумулируют основной фототрафик в интернете, то можно увидеть, что в топе выдачи этих сайтов уже давно нет чистой фотографии как таковой. Там что-то другое, что можно условно назвать «мультикографией», «иллюстрографией», «ретушеграфией», «психографией» – чем угодно, но только не фотографией в чистом виде. Если мы возьмем старейший и один из самых известных фотосайтов, 500px, и проследим за тем, что попадает в категорию «популярное» и сколько-либо задерживается наверху, то окажется что все это – сплошь и рядом «подсвеченное», «подкрашенное», «подцвеченное», «подрисованное», но не настоящее. В большинстве случаев такая ретушь делается достаточно талантливо, умело и смотрится ненавязчиво на первый взгляд, но ее присутствие все равно заметно. Хотя зачастую видно, что исходный популярный, пробившийся наверх снимок делался в интересных, малодоступных, удаленных местах, в интересной световой обстановке (закаты, рассветы), в драматичных погодных условиях (облака, дожди, туманы, пробивающиеся сквозь тучи и лес солнечные лучи, радуги, иллюминации), на дорогую и тяжелую оптику, – тем не менее, всего этого уже давно недостаточно, чтобы попасть наверх и чтобы тебя заметили. Честная неотредактированная фотография больше никого не интересует.
Над такими исходными снимками популярные авторы сидят подолгу: подсвечивают на них облака, небо, выявляют прямые и отраженные лучи солнца, выводят людей на передний план разными локальными цветовыми сдвигами, подкрашивают иллюминации и радуги, проявляют различные области по-разному, уводят в сторону целые цветовые слои – в общем, делают массу зональных, локализированных операций редактирования в области цвета и света, визуально и психологически разбивая снимок на массу объектов. В результате кадр начинает терять некоторую присущую ему изначально цельность, связность, монолитность, когерентность, осязательность, реальность. Он приобретает характеристики образности и фантазийности, мечтательности. И вот такая «рассвеченная» и расцвеченная «ломография» или «психография», как ее ни назови, уже начинает привлекать внимание среднестатистического массового зрителя. Может быть, так происходит из-за того, что основная масса голосующих никогда не бывала в подобных местах, не фотографировала и не видела, как такие сцены по-настоящему должны выглядеть на фотографии.
Кажется, такая фотография привлекает в основном мимолетное внимание, которого, тем не менее, достаточно, чтобы получить «лайк» – в расчете на этот мгновенный и мимолетный «лайк» все такие картинки и создаются. А дальше – хоть трава не расти. Такие работы привлекают первое внимание, но очень быстро пресыщают, их не хочется разглядывать подолгу – очень быстро начинаешь замечать, что автор перестарался здесь и там. Сцена разваливается и долго не живет в воображении, не возникает длительного вживания в нее, зато первичный эффект заинтересованности присутствует. Такая фотография отражает «клиповое мышление», захватившее сознание людей в XXI веке. Все делается в расчете на одноразовый «вау-эффект». Современные молодые люди не могут долго концентрироваться на чем-то, у них значительно снижена способность к анализу. Им тяжело глубоко анализировать ситуацию, поскольку любая сцена или информация не задерживается в их сознании надолго и быстро сменяется новой.
Помню, как раньше можно было зависать часами над потрясающе красивыми сериями природных фотографий, в основном, монументальными ландшафтами Северной Америки, которые загружали американские и канадские фотографы на Flickr в середине 2000-х годов. Тогда еще почти никто не пользовался программами редактирования, и весь топ Flickr’а, да и почти все его содержимое состояли из обычных JPEG-файлов, полученных напрямую из камеры. Это было так занимательно и легко... Можно было ясно представить, как то или иное место выглядит по-настоящему, в действительности. Было несложно проводить часы, разглядывая те честные, живые, настоящие фотографии и погружаясь в их аутентичную, легкую атмосферу – это было так приятно и неутомительно делать. Тогда не было еще даже Adobe Lightroom’а – первая версия этого пакета вышла только в 2007 году. И органичный дизайн сайта Flickr тех лет удачно дополнял характер снимков, что загружались и попадали наверх в то время. Почти все фотографы тогда снимали исключительно «на камеру» и сохраняли исключительно JPEG-файлы из камеры – ибо не было еще техник редактирования, подрисовывания, ретуширования, раскрашивания в сколько-либо широком применении.
Какова была практика тех лет? Я хорошо помню ее и до сегодняшнего дня нахожусь в ее парадигме и, видимо, останусь беззаветно верным этому идеалу до конца дней. Все те сто тысяч фотографий объемом два терабайта – а если бы не удалялись дубли, тогда их было бы полтора миллиона и 30 терабайт – за последние двадцать лет, из примерно полутора тысяч мест преимущественно евразийского континента, что сейчас лежат у меня на сетевых жестких дисках, представляют собой фотографию в чистом виде – такой, какая она была в XX веке, до времен вхождения в моду цифровой обработки изображений и активной цифровой ретуши. До 2010 года я вообще снимал только в JPEG-формате. Только после этого времени снимки стали проявляться, преимущественно в Adobe Lightroom и иногда в DxO Optics Pro, и только пакетным, потоковым методом – никогда не задерживался над одной фотографией подолгу. При проявке фотографий ограничивался только базовыми инструментами Lightroom’а – исключительно общей экспозицией, уровнями белого, черного, теней и света – то есть только теми базовыми значениями-параметрами, которые собственно и управляют первичным однократным, экспоненциальным преобразованием из исходного массива данных матрицы в цветовое и световое пространство снимка. Мало того, на большинстве снимков из всего перечисленного был задействован только один единственный, основной параметр – экспозиция: где-то поднять на полшага или шаг, где-то уменьшить. Изредка нужно было немного «подкрутить» цветовой баланс белого, но только тогда, когда камера явно ошибалась, и в малых пределах, а совсем не для того, чтобы сделать какой-либо закат «восхитительно красивым» или «сюрреалистично неземным».
Что касается таких характеристик как «насыщенность» и «ясность», то насыщенность цвета не только не увеличивалась, а, наоборот, на «цветастых» камерах, подобных многим моделям Sony, в небольших пределах уменьшалась. Локальный контраст, бывало, немного поднимался в интерьерных и предметных сценах, но эту характеристику можно считать «естественной» и органичной физическому миру, ибо разные модели и разные схемы объективов дают разные уровни локального контраста и микроконтраста. Ну и, наконец, там, где это было необходимо, задействовалось исправление искажений оптики в автоматическом режиме, и никогда до конца – всегда имеет смысл оставлять некоторое количество «природного» периферийного затемнения и дисторсии, которые обеспечивает оптическая схема объектива, – это придает органичности и индивидуальности снимку. Вот и все инструменты коррекции, которые применялись! Ни разу, ни на одной фотографии не было отредактировано, отретушировано или подкрашено ничего в локальном режиме.
Такая практика должна сложиться сама собой, ей нигде не надо учиться, она органична нормальному, спонтанному взгляду на мир. Мало того, по-настоящему честную фотографию нет смысла кадрировать – интересно сохранять только прямые отпечатки исходных моментов жизни, как они отражаются в видоискателе или на заднем экране камеры. Такой подход передает особое живое настроение в сериях снимков. Если композиция не нравится, лучше просто удалять снимок – но никогда не кадрировать. Индивидуальный кадр можно усилить и улучшить с помощью правильного кадрирования, забрав у него немного спонтанности, но вот серию снимков, рассказывающих историю – почти никогда. Это правило действует безотказно для любой широкоугольной фотографии. Анри Картье-Брессон, мастер художественной репортажной съемки, основатель агентства Magnum Photos, пропагандировал такую спонтанную, непостановочную съемку и запрет на всякое кадрирование. Так получилось, что я всю жизнь, лет с пяти, так и снимал: 100% моих фотографий некадрированы и 99% непостановочны. Такую съемку с детства рекомендовали мне родители и родственники, хотя они прожили всю жизнь в СССР и ничего не знали ни о Анри Картье-Брессоне, ни о «Магнуме». Вероятно, с точки зрения других парадигм, много фотографий из этой коллекции может быть улучшено правильным кадрированием, и даже может быть много вариантов удачного кадрирования. Все эти сто тысяч исходных снимков с помощью обрезания легко могут дать еще пару сотен тысяч удачных производных вариаций. Как видно, все это заметно отличается от современных техник и практик, ибо мало кто сейчас так снимает из профессионалов. Но настоящий художник не нуждается в признании и популярности. Важно быть самим собой. А это автоматически означает быть другим и непопулярным в потоке. Незаметность вклада в мировую культуру может быть многократно компенсирована и усилена его индивидуальностью и неповторимостью.
В общем, это два разных подхода – создание или воссоздание реальности с помощью психографии, и отражение или сохранение реальности с помощью традиционной неретушированной фотографии. И есть аудитория, которую всегда интересовало и интересует только последнее, которой в фотографии интересно только сохранение и документирование реальности, а не ее создание. Создавать реальность можно другими, более действенными методами. Проблема в том, что обычная фотография в среде именно массового зрителя, похоже, уже не нужна. Реальность меняется так быстро, что ее адекватное и честное документирование больше никого не интересует, кроме некоторых закрытых структур и сообществ. То есть если вы занимаетесь чистой фотографий, как отражением действительности, а не созданием новой виртуальной действительности, то, скорее всего, добиться успеха будет очень трудно – это уже мало кому интересно. Те фотографы, кто пытается быть внутри массовой культуры, внутри потока, сидят часами и чего-то там выделяют, подрисовывают, подкрашивают в надежде на то, что такая картинка-открытка попадет наверх, соберет сто тысяч просмотров и тысячу лайков, но все равно через час про нее забудут, как будто и не было ее вовсе. Людям нравится витать в облаках, пребывая в галлюцинациях, в мимолетности момента хвататься за раскрашенные и разрисованные фантазийные картинки, и лайкать, лайкать, лайкать... А потом сразу все забывать. На это указывает присутствие большого числа «рисователей» и «раскрашивателей» среди победителей «престижных фотоконкурсов», «амбассадоров» крупных фотокомпаний, основателей «авторитетных фотошкол», тренингов и семинаров. Сейчас, когда искусство фотографии максимально обесценено, называть себя победителем фотоконкурса звучит примерно так же престижно, как хвалиться званием победителя конкурса на лучшего рассказчика анекдотов.
Что касается портретов и любых других фотографий людей и с людьми, то на современных ярмарках тщеславия вроде «Инстаграма» уже давно сложилась практика использования множества доступных аппликаций автоматической ретуши снимков, так называемых «фильтров», которые меняют фотографию до неузнаваемости, наводят отсутствовавший изначально в ней лоск, глянец, блеск, одновременно забирая душу снимка. Дошло до того, что современные телефоны накладывают массу дополнительных преобразований на снимок уже по умолчанию, без задействования внешних программ и даже без возможности отключения. Без этих эффектов наверх ничего пробиться уже не может. Такие фильтры не только тонируют и высвечивают кожу, раскрашивают глаза, волосы, губы, подчеркивают и дорисовывают ресницы, но уже научились работать с общей перспективой, объемом и локальным контрастом разных зон лица и тела. Они могут, например, довольно натурально менять форму носа, размер глаз, ненавязчиво сужать подбородок, правдоподобно увеличивать грудь, сужать талию, делать выше и так далее. Картинка становится эффектной, но одновременно какой-то мертвой, пластиковой, отторгающей, бездушной, если останавливаться на ней взглядом больше двух-трех секунд. Она привлекает внимание, но так же быстро отвращает его.
И самое главное, она смотрится привлекательно только на маленьких экранах телефонов в «Инстаграме», но стоит взглянуть на нее на большой стене и задержать взгляд хотя бы на пять секунд, попытаться вжиться, войти в контакт с изображением, с самим объектом съемки – как все наложенные преобразования и фильтры, какими бы «совершенными» они ни были, сразу проявляются и начинают вызывать стойкое отторжение своей ненатуральностью, странностью, вычурностью, надуманностью. Любые популярные фотографии в «Инстаграме» – лишь одноразовые фантики-картинки, хотя бы даже и из-за их игрушечного размера. Они ничего не передают, ничего не выражают, ничего не фиксируют во времени, а только лишь привлекают внимание. Такие фотографии собирают в разы больше «лайков» в сравнении с неретушированными, но почему-то мало кто понимает, что современные «лайки» – это далеко не показатель качества и глубины восприятия, глубины вовлеченности внимания. Может, когда-нибудь в социальных сетях и интернете появятся настоящие «лайки», способные отражать меру и глубину восприятия снимков аудиторией, ее реальную, качественную, а не рефлекторную вовлеченность, и даже само качество и состав аудитории. На глубинных слоях психики очень трудно вживаться, помещать себя в отредактированную, раскрашенную и отретушированную фотографию – это плата за сомнительную одноразовую эффектность.
Все вышеозначенное в очередной раз указывает на фундаментальную, природную, неистребимую потребность людей бежать из мира реальности в мир грез, обмана и галлюцинаций. Универсальный девиз для популярных фотографий в интернете XXI века и для тех, кто дарит им свое внимание: «Но притворитесь! Этот взгляд все может выразить так чудно! Ах, обмануть меня не трудно!.. Я сам обманываться рад!» Вообще, рассуждать на эту тему непросто, ибо она затрагивает человеческое сознание, и то, как визуальное, графическое изображение отражается в нем на разных его контурах, а, с другой стороны, то, как это изображение формируется объективом и регистрируется сенсорной матрицей фотоаппарата. И еще эта тема затрагивает такие обширные области как: раскрутка, вирусный маркетинг, общественное сознание, культура, влияния моды, продвижение, популярность. Тут можно было бы произвести много страниц аналитических изысканий на дюжину диссертаций. Некоторые заявляют, что матрица фотоаппарата не рисует изображение так, как видит его человек. Здесь они Америку не открывают – попадают пальцем в небо. Это было известно с самого начала.
Однако адепты таких взглядов идут дальше. Они говорят: ну раз матрица и объектив дают нам какое-то первое примерное приближение, давайте, я сейчас вам нарисую, как я вижу это на самом деле, – и начинают редактировать снимок «в хлам» до состояния полной экзальтации и умопомрачения: красят небо красным цветом на закате, «контрастят» сцену, заливают красками, чего-то подрисовывают. А потом заявляют: ну я это так вижу! Что тут можно было бы ответить? Ну не знаю, друг сердечный, если ты это так видишь, то ты или мутант с рождения, или пришелец из системы Тау Кита, или каждый день с утра регулярно употребляешь пол-литра абсента. Весело наверно тебе смотреть на мир такими глазами. А лучше признайся честно и самому себе – тебе просто нужно максимум «лайков» и просмотров, тебе нужна вирусная популярность любыми методами и аудитория. Не надо рассказывать сказки про «особый взгляд», про «художественное отражение действительности». Тебе нужно максимум популярности и вау-эффекта. Вот и все. Получается, что ты не художник, или, как минимум, ты не фотограф, ты – манипулятор.
Разность между человеческим восприятием сцены и отражением сцены на матрице фотокамеры совсем не оправдывает такого безответственного подхода и такой нещадной эксплуатации ручной цифровой обработки, меняющей снимок до неузнаваемости. Если такая разница есть, а она есть, то к ней надо подходить строго естественнонаучно и аналитически. Надо раскрыть и описать эти основные отличия – а они, в общем-то, все уже давно известны и большей частью описаны. Надо полноценно изучить и обобщить тракт съема информации с сетчатки глаза, особенности передачи ее по глазному нерву и особенности декодирования и интегрирования этой информации в мозге и воображении. И не доверять эти важные и тонкие вопросы всяким горе-художникам и экспериментаторам. Дальше надо создать последовательный конвейер или стек алгоритмов преобразования, описать особенности калибровки этих алгоритмов и в автоматическом режиме включать их в программы обработки и фотокамеры. Вот, собственно, и все.
Одно из вышеописанных преобразований вошло в широкое использование еще в середине 2000-х годов. Тогда эта технология называлась «Iridix Ormit» (ортогональное ретиноморфное преобразование изображения) и распространялась английским патентодержателем «Apical Imaging». Сейчас эту компанию поглотил британский RISC-процессорный концерн «Arm Limited». Эти алгоритмы используют результаты исследования работы зрения человека, где нейроны сетчатки глаза осуществляют сжатие регистрируемого изображения перед передачей по зрительному нерву в зрительную кору. Используется особое тоновое преобразование с компрессией, где к каждой точке изображения применяется индивидуальное гамма-преобразование в тоновом и цветовом пространстве, при котором глобальный контраст снимка сохраняется, а локальный – даже увеличивается. Алгоритмы имитируют работу человеческого глаза, который считывает информацию в тенях и на границах светлых и темных областей с повышенной чувствительностью. Это часть подсистемы компрессии динамического диапазона, встроенная в сетчатку и в глазной нерв человека и животных.
То есть фундаментальная работа человеческого зрения на уровне нейробиологии на многих сценах может быть эффективно смоделирована только переменной чувствительностью к свету в разных зонах снимка. А все современные датчики обладают постоянной светочувствительностью. Это самое значительное, что отличает глаз от фотоматрицы – вот эта система динамической компрессии света в человеческом восприятии. Частично такой эффект может имитировать хороший дорогой объектив с пониженным общим контрастом, но с высокими показателями локального контраста и микроконтраста. Я замечал подобное на оптике Sigma, Carl Zeiss и на старой советской оптике. Это заметно на портретных объективах и телеобъективах. Некоторые эксклюзивные стекла дают просто какое-то потрясающее, бархатное, мягкое компрессированное и тонированное изображение из мира воображения, не от мира сего, и – одновременно очень натуральное – кажется, можно прямо прикоснуться к объекту съемки. Видимо, производители фототехники знают о схемах, дающих эффект компрессии динамического диапазона уже давно – возможно, с середины прошлого века. Фотографии с этих объективов часто выглядят очень мягко, очень натурально, очень честно. Еще один классический подход к решению данной проблемы – использование заполняющего света и вспышек. В итоге, как мы видим, в мире аналогового фото в XX веке эффект зональной компрессии динамического диапазона традиционно достигался самой оптикой или заполняющим светом.
Но сейчас то же самое или очень похожее можно создавать и на стороне цифровой обработки, на стороне матрицы. Эффективность работы этих алгоритмов напрямую зависит от их калибровки и различных тонких подстроек, потому что вместе с поднятием чувствительности в каких-то областях надо также снижать насыщенность цвета в этих областях, то есть преобразование должно задействовать не только тона, но и цвета. Идеально это алгоритмы работали на камерах Olympus и Nikon в середине 2000-х годов, да и сейчас, кажется, лучшая имплементация этих технологий – у Nikon. На камерах Canon (ALO) и Sony (DRO) сейчас эти подходы в полной мере не используются вообще – там только одно название и простое снижение контраста на высококонтрастных снимках. Эффективно работают и хорошо настроены эти алгоритмы в таких популярных продуктах как Apple iPhone и GoPro Hero. В камерах видеонаблюдения и в системах безопасности, и даже в системах вооружений на оптических датчиках систем распознавания и наведения эти разработки тоже повсеместно используются. К большому сожалению, подобных алгоритмов преобразования сильно не хватает в пакете Adobe Lightroom – наверно самой популярной в мире программе проявки фотографий, совершенной во всех остальных отношениях.
Помимо этого, есть еще целый ряд эффектов, свойственных глазу и человеческому зрению, которые также уже были полноценно исследованы, изучены, описаны и реализованы на уровне алгоритмов. Например, разное психологическое ощущение насыщенности цвета в зависимости от размера области, залитой этим цветом – в большинстве случаев система восприятия в человеке снижает получаемую из внешнего мира насыщенность, адаптируется к ней динамически. А также разное восприятие насыщенности цвета в тенях и на свету – вообще, у человека сильно отличается характер зрения в сумерках и на свету, и это касается не только карты насыщенностей. Известно также очень сложное цветовое преобразование в восприятии, которое достаточно успешно и очень давно эмулируется обычным «приведением баланса белого». Все эти эффекты адаптации человеческого зрения, к сожалению, опускает или не видит сенсорная матрица фотокамеры. Это повод к созданию и калибровке соответствующих алгоритмов, которые могли бы применяться к изображениям в автоматическом, потоковом режиме для получения более честных фотографий.
Есть какая-то магия, когда ты притрагиваешься к цифровому оригиналу высокого разрешения, когда загружаешь его в программу проявки, и... Ничего не меняешь в нем, ничего не касаешься, ни к чему не притрагиваешься. Только смотришь на него на огромном мониторе или на стене проектора в пустой темной комнате и полной тишине. Это просто какое-то волшебство. Оно затягивает, погружает. Ты четко и явственно видишь все особенности тонов и цветов матрицы, ощущаешь характер, настроение, душу объектива. Картинка на стене начинает оживать. Ты сам погружаешься, начинаешь жить внутри нее. Ты видишь жизнь, игру фотонов света, которая была запечатлена матрицей, видишь момент, прямое отражение физической реальности, действительности, насколько такое отражение вообще возможно. Вот оно, перед тобой. Пусть некоторые кадры покажутся пресными, но такова жизнь! Вот ударил пучок фотонов о фотоэмульсию пленки или в матрицу – и все, больше ничего уже не нужно. Бог сделал свое дело. Ничего не улучшить, ничего не исправить, все воссоздано идеально. Похожие чувства можно испытать в темной комнате, когда проявляешь и закрепляешь баночки с пленкой, или в туманных отражениях тусклого красного света тасуешь щипцами проявляющиеся бумажные отпечатки в ванночках с химическими реактивами для проявки и закрепления – а потом отправляешь все это на промывку и сушку.
Ландшафтная фотография дикой природы, проявленная в технике слабого контраста и малой интенсивности цвета, обладает каким-то вневременным, цельным, погружающим в себя характером. Умеренное насыщение цветом передает тонкую игру тонов цвета в природных снимках, переводит фокус внимания на форму, текстуру и тон, на макрохарактеристики снимка. У кадра появляется особое расслабленное, медитативное настроение, которое передается и зрителю. Портретные снимки людей тоже выигрывают от такой техники, они становятся более гипнотичными, легкими, кинематографичными. Никаких деланных улыбок – остается только ритм, спонтанность, история, харизма и жизнь. Результат – во всех случаях транспонированная бесконечность внимания и погружения в сцену, интимный контакт, бесконечность вживания и созерцания, по-настоящему честная и откровенная фотография.
Простота и естественность – это то, что труднее всего на свете, это крайний предел опытности и последнее усилие гения – в том числе и в фотографии. Естественность и простоту в фотографии можно было бы назвать дзенской простотой. Алан Уотс (1957): «Дух дзен – это сознательный и расчетливый примитивизм. Иногда так и бывает. Но подлинный дух дзен возникает, когда человек естествен без всякого намерения быть таковым... А дзен-буддийская «естественность» расцветает лишь в том, кто расстался с самоутверждением и самосознанием в любом виде. Но этот дух приходит и уходит как ветер, и учредить его или удержать абсолютно невозможно... К счастью, у нас есть возможность не только слышать о дзен, но и видеть его. А так как «один раз увидеть – лучше, чем сто раз услышать», искусство, выражающее дзен, является для нас прямым и непосредственным способом его восприятия. Это особенно верно еще и потому, что искусство, порожденное дзен, не столь символично, как другие произведения буддизма и «религиозного» искусства в целом. Излюбленные объекты дзенских мастеров-художников и поэтов – это то, что мы бы назвали «природа», «конкретное» или «земное». Даже рисуя Будду или патриархов и наставников, они изображают их на редкость приземленно и по-человечески. Кроме того, во всех своих видах искусство дзен не является чисто или преимущественно репрезентативным. Даже в живописи принято считать, что произведение искусства – это не столько изображение природы, сколько явление природы. Сама техника требует от художника искусства безыскусности, которую Сабуро Хасегава обозначил как «управляемая случайность», и картины формируются так же естественно, как скалы и трава, которые они изображают».
Кажется, нам всем нужен чистый проект честной фотографии. Эта идея уже давно витает в воздухе. Давно уже назрела такая необходимость. Пусть этот проект не будет таким популярным, какими были в свое время Flickr или 500px, но он все равно будет востребован у определенной аудитории. Он должен будет принимать исключительно Raw-файлы (оригиналы) и в онлайн-режиме давать изменять только рассмотренные выше базовые параметры проявки, в ограниченных, разумных пределах, и, вероятно, даже без возможности кадрирования. А, может, даже и вообще не давать притрагиваться ни к чему, кроме экспозиции, контраста и баланса белого в ограниченных пределах. А совсем правильно будет вообще запретить всякое ручное редактирование, и для этих целей создать и натренировать выделенную нейросеть, которая могла бы сама автоматически менять экспозицию и контраст в небольших пределах, да и к тому же, во время преобразования такая сеть должна будет еще приводить к общему знаменателю оригинальные снимки с матриц разных камер разных поколений разных производителей. Пусть аромат исходного момента сохраняется! Пусть сохраняется чистая энергия жизни фотонов света, пойманная фотосенсорами матрицы, и ее особая, уникальная спонтанность в неприкрытом виде. Фотография – это не умение рисовать и раскрашивать. Фотография – это навык особым уникальным образом поймать момент, объект, ракурс, человека, событие или место – и в большинстве случаев без использования постановки.
Такая площадка сразу бы отфильтровала все кадрирования, подкрашивания, подрисовывания и манипуляции. Все что висит сейчас в топе на популярных сайтах, на таком сайте автоматически ушло бы вниз, где ему и место. А наверх поднялась бы настоящая фотография уровня и традиций документальной репортажной съемки Magnum Photos. Фотография со смыслом, сутью, историей, повествованием, индивидуальностью, художественной ценностью. Трудно представить, что такие мастера как Антон Корбайн, Ларри Тауэлл, Александр Родченко и подобные им, поголовно не заняли бы верх на таком сайте. И, заходя на такой сайт, мы всегда имели бы возможность наслаждаться чистой фотографией и строгой неприкрытой правдой жизни, какая она есть и была – а не раскрашенными цветными мультфильмами, открытками и прочими галлюцинациями. Это будет такая кинематографичная фото-библиотека в лучшем смысле этого слова. Какая-то аудитория у такой площадки все равно будет. Самая суровая и закаленная. Эти люди будут думать, переживать и смотреть на мир так же, как переживаем и смотрим на него я и ты.
Алаверды.
2019, Тбилиси.