Сердце Эо

"Эленор, Огненная Стрела" Часть Вторая,
Глава III. Сердце Эо (отрывок)

...Лол спал один, в отдельной комнате, и всегда просыпался рано, раньше всей своей родни. Должно быть, на этот раз он проспал-таки до самого завтрака после вчерашнего путешествия в горы, раз Эленор пришла поднимать его с постели.
- Доброе утро! – прощебетала она Лолу прямо в ухо, смеясь над его удивлением и хватая его за руку.
- Привет, - кивнул тот, садясь на постели и озираясь по сторонам. – А что, уже очень поздно?
- Нет, еще рано! – продолжая весело смеяться, отозвалась Эленор, но тут вдруг будто спохватилась. – Ой, ты прости, что я тебя разбудила! Тебе, верно, снился интересный сон?
- Мне снились Каменные Братья, - признался Лол.
- Я же говорила, что вы сможете бывать там, как только они вас позовут! – напомнила Эленор.
- В моем сне мы были ими, этими скалами. Я и Заг. А ты…
- А я пришла разбудить тебя, чтобы позвать с нами в Нижнюю Ландэртонию! – она уже тянула Лола за руку. – Пожалуйста, вставай! Мама Лола одну меня не отпустит, а отец Ири сказал, что не позволит ему пойти с нами за Эллар без ведома его мамы. Ири очень туда хочет, ведь Заг ему все рассказывает. Отец Ири говорит, что он еще маленький, чтобы ходить в горы так далеко. Ири уверен, что если его мама меня увидит, она позволит ему гулять со мной везде. Только наша мама сказала, чтобы к мастерам на плато я без тебя ходить не смела. Ты выручишь нас, Лол, правда?
- А что же еще мне остается? – вздохнул Лол, потягиваясь всем телом, и спустил ноги с постели. – Ладно. Сейчас позавтракаем и в путь.
В самом деле, было рано, и завтрак еще не поспел, вода в большом медном котле даже не нагрелась. Мастерица Лола, наскоро разогрев остатки вчерашнего ужина, накрыла для Эленор, Ири и Зага детский столик на кухне, а Лолу как взрослому вынесла плошку сладкой каши с орехами в общий трапезный зал. Проверив, плотно ли закрыта кухонная дверь, мать уселась за длинный дубовый стол напротив сына.
- Лол, ты проследишь за Эленор? – в глубине ее темных глаз таились забота и тревога. – Это я прошу тебя пойти туда с ними.
Лол посмотрел на мать удивленно. Он больше привык к ее приказам и распоряжениям, чем к просьбам, а странная нерешительность в ее голосе и вовсе сбивала с толку. Это было совершенно на нее не похоже.
- У меня сегодня дежурство на кухне, - продолжала мастерица Лола, чуть помолчав. – Конечно, я могла бы поменяться, но мне бы не хотелось, чтобы Эленор казалось, будто я слишком ее опекаю. А уж запретить ей пойти туда значило бы покуситься на ее свободу. Я рада, что она такая самостоятельная и в чем-то очень взрослая. Просто невероятно взрослая для ее лет! Но не во всем… Ты же понимаешь!
- Конечно, мама, - поспешил успокоить ее Лол, болезненно уязвленный непонятной беспомощностью той, кто всегда была для него воплощением мудрости и силы. – Я прослежу за ней, не волнуйся.
- Я знаю, ты готов во всем идти у нее на поводу. И все же постарайся сделать так, чтобы она не говорила про искусство Равновесия и тем более не показывала никаких трюков, если там будут дети, - ободренная сочувствием сына, заговорила мастерица Лола своим обычным строгим голосом. – У Ири там наверняка есть знакомые среди сверстников, раз он навещает свою мать на плато, и вы можете их встретить. Да и за Ири не лишне приглядеть. Ведь он так гордится своим отцом и собственными успехами, и его приятели, конечно, ему завидуют. Ты же знаешь, как дети мастеров из пятой касты подражают нам и чем это кончается! А Эленор при всех ее способностях быстро увлекается и слишком легко забывает, что другие ей не ровня, даже здесь, в храме Равновесия. Я очень надеюсь на тебя, Лол. Если после вашего посещения с кем-то из детей мастеров там, на плато, случится беда, это будет на нашей совести. Ты меня понял?
- Да, мама, - снова кивнул Лол, теперь уже без усилия, отчетливо сознавая ответственность и трудность поставленной задачи. – Я все понял.
- Ешь, вам скоро пора выходить, чтобы вернуться к вечеру.
Да, задача предстояла не из легких, и Лол теперь ощущал такую же растерянность и неуверенность в своих силах, как и его мать, словно она велела ему остановить ветер. Оставалось лишь довериться Великому Духу.
Проникнувшись материнской заботой о детях мастеров с плато, он подумал о том, что неспроста люди пятой касты называют храм Равновесия Закрытым храмом – верно, в названии этом звучит родительский запрет ходить на запад, в его сторону. Да и акробаты далеко на восток не ходят, а если и ходят, то лишь тайком. Сегодняшний визит – событие необычное. Лол волновался и в то же время сгорал от любопытства, в чем не далеко ушел от маленькой сестры: как и ей, ему не терпелось оказаться в заповедных землях хранительниц стад.
Как только честная компания вышла на верхнее плато, все четверо побежали вприпрыжку. Заг, как будто стесняясь своего любопытства, немного отставал от остальных. Эленор и Ири неслись наперегонки, восторженно смеясь, Лол держался рядом. Солнце поднялось еще невысоко, было не жарко, приятный свежий ветерок обдувал им лица.
- Лол, а ты бывал там когда-нибудь? – прокричала Эленор набегу.
- Да. То есть нет. Не там, куда мы идем теперь, - отозвался Лол. – Не совсем там. Это секрет. Но потом я тебе расскажу. А сейчас не сбивай дыхание, - прибавил он, вспоминая о материнском задании и стараясь войти в свою взрослую роль.
- Что ты такой серьезный? – словно прочитав его мысли, заметила Эленор, одновременно пытаясь его обогнать. – Я же не на канате! Не иначе, мама тебе что-то нашептала в дорогу, пока ты завтракал!
- Ты что, подслушивала? – вырвалось у Лола, изумленного такой проницательностью.
- Вот еще! Подслушивать! Да по тебе же и так видно! – и она снова рассмеялась, обогнав-таки брата.
Ему вдруг пришло в голову, что с Эленор лучше говорить прямо.
- Подожди! – Лол вырвался вперед и схватил ее за руку. – Хочешь, я скажу, что нашептала мне мама?
- И что же? – огонек любопытства заиграл в ее озорных глазах, и она сразу замедлила бег.
- Это правда не шутки, Эленор, - предупредил Лол, продолжая держать ее за руку и переходя на шаг. – Мама просит тебя не рассказывать на Нижнем плато про наше искусство и ничего не показывать, если там будут друзья Ири или другие дети. И тебя тоже, - обратился Лол к Ири, как раз в этот миг подбежавшему к ним. – Дети мастеров из пятой касты любят подражать нам, акробатам, прыгая по скалам, и разбиваются насмерть. Они ведь не такие ловкие, как мы. Помните об этом.
- Хорошо, - с легкостью согласилась Эленор, но тотчас же спросила с подозрением. – А почему мама Лола не могла сказать мне это сама?
- Кажется, она хотела пойти с нами, но у нее сегодня дежурство по кухне, и она попросила об этом меня, - ответил Лол.
- Жалко, что она не пошла, - протянула Эленор, задумавшись. – Мы гуляем, а она то в зале, то на кухне. И почему только посвященные готовят еду? Как будто у них нет других занятий!
- Я слышал, у актеров этим и правда занимаются те, кто не принял Посвящение, - сообщил Лол. – А посвященные не отвлекаются от своих репетиций, играют и поют. Так уж у них сложилось по традиции. А у нас по-другому. Наши мастерицы говорят, что еду надо готовить, вкладывая в нее дух и силу. И еще говорят, что еда слышит мысли тех, кто ее готовит.
Лол вспомнил мысли Мары, произнесенные вслух и случайно подслушанные им в прачечной, и порадовался мудрости порядков, царящих в храме Равновесия. Но по лицу Эленор было видно, что она другого мнения.
- Если ты примешь Посвящение, ты тоже будешь готовить еду! – подлил масла в огонь Ири, в первый раз видя ее такой недовольной и желая поддразнить.
- А ты? – спросила Эленор, метнув на него быстрый строгий взгляд, перенятый ею у мастерицы Лолы.
- А я не буду. Я же мужчина! – выкрикнул тот с дурацки победоносным видом. Но Эленор посмотрела на него так уничтожающе, что Ири живо понял, какая это была плохая шутка, и отвел глаза в сторону.
- Значит, мужчина не может вложить в еду дух и силу? Или у мужчин слишком плохие мысли? – спросила она, продолжая сверлить Ири взглядом. – Кто же все это придумал? – она повернулась к Лолу. – И кто может это изменить?
- Очевидно, у Великого мастера Равновесия есть такое право, - ответил тот, чуть подумав. – Слово Великого мастера закон для всей касты.
- Хорошо, - медленно наклонила голову девочка, и ее глаза вдруг изменили цвет, в них сверкнула сталь. – Когда я стану Великой мастерицей, ты тоже будешь готовить еду, Ири. И вы все. Если, конечно, примите Посвящение.
Сталь прозвенела и в ее голосе, настолько твердом и безоговорочно уверенном в своих словах, что никто не посмел ей возразить. Он прозвучал ровно, но за ним, Лол чувствовал, стоял гнев, гнев такой силы, что на миг ему стало жутко.
- Я не против, - поспешил заверить он примирительно. – Тем более, что готовить я умею. Раньше я всегда помогал маме. Да и теперь иногда помогаю.
- Я тоже, - поддержал Заг. – Хорошо, если ты станешь Великой мастерицей и сделаешь как говоришь. А Ири ты прости. Он сказал, не подумав.
Ири, не поднимая глаз, что-то невнятно пробурчал себе под нос. Эленор ничего не ответила. Некоторое время все шли молча. Лол припомнил, что Великих мастериц Равновесия не было уже лет триста. Он слышал об этом от своей матери, которая, если уж на чистоту, вовсе не уступала в Искусстве его отцу, но кроме акробатики возилась с кастрюлями на кухне, летом работала в огороде, а еще родила и вырастила его, Лола. Будучи привязан к матери, он с раннего детства привык помогать ей во всем и знал, чего стоит труд, которым большинство мужчин предпочитают себя не обременять. Странно, что Лол не задумывался об этом прежде. Впрочем, он ведь не был женщиной. А Эленор, такая маленькая, уже все замечает и понимает! Белая сталь, сверкнувшая в ее глазах, осветила бездну, о существовании которой Лол и не подозревал.
Однако Эленор уже снова бежала впереди всех, и занимали ее теперь другие мысли. Трава под ногами, выеденная и вытоптанная скотом, еще не успела отрасти, на лысой серо-бурой земле там и тут попадались пахучие лепешки навоза, а далеко впереди виднелось большое, широко рассеянное стадо пасущихся коров.
- Смотри! – крикнула Эленор, дергая Лола за руку и показывая на стадо. – Нам не туда?
- Моя мама пасет овец, - отозвался вместо него Ири. – И это гораздо дальше. Нам надо идти через рощу.
- А вот и тропинка! – вовремя спохватился Лол. – Мы чуть ее не проскочили! К роще лучше сворачивать тут, так короче.
Тропинка повела их вниз, сначала полого, но чем дальше, тем круче. Они снова разогнались и неслись со всех ног. Коровье пастбище осталось далеко за их спинами, а впереди, все ближе и ближе, густо зазеленели деревья. Вот тропинка выровнялась, сделалась шире и проплыла между двумя высокими ветвистыми дубами, величественно, как настоящая дорога. Словно войдя в ворота, путники сразу очутились в тени густых крон, где звонко и многоголосо щебетали птицы.
- Ух ты! – восхищенно вырвалось у Эленор. Она задрала вверх голову, любуясь живым сводом из развесистых ветвей. Дубовые стволы стояли могучими колоннами. Два дерева, между которыми остановились ребята, были первыми в ряду длинной аллеи, широкой и ровной.
- Как в Храме! – прошептал потрясенный Заг. – И сколько тут птиц!
Он тоже был здесь впервые и никогда не слышал такого огромного птичьего хора, в котором сливалось множество разных голосов. В первое мгновение этот дружный радостный гомон даже оглушил его.
- Это и есть храм, - отозвался Лол. – То есть священная роща. Ее начали сажать, когда мраморного храма еще не было. И города не было.
- Эти деревья старше Храма? – воскликнул Заг, широко раскрыв глаза.
- Не эти, - пояснил Лол. – Эти еще довольно молодые. А вот те, что на кургане, в самом сердце рощи, очень древние. Сама роща старше храма и города, то есть их еще не построили, когда здесь насыпали курган и посадили первые деревья. Но те деревья давно уже умерли, ведь прошло много тысяч лет.
- И вот это дерево тоже посадили люди? – спросила Эленор.
- Конечно! – поспешил вставить свое слово Ири. – Это же погребальная роща! Здесь под каждым деревом кто-нибудь похоронен.
- В древности люди хоронили умерших в земле и сажали на том месте памятное дерево, - снова вступил с объяснениями Лол. – Мастера из пятой касты и теперь так хоронят, только тела умерших давно уже сжигают на погребальном костре, а в землю зарывают пепел. Вернее, обгоревшие кости. Говорят, что раньше, когда люди только начали умирать, они думали, что смерть это как сон, и все умершие когда-нибудь проснутся. Поэтому в могилу им клали вещи, без которых они не могли обойтись в прежней жизни. И могилы были большими, чтобы все эти вещи туда вместились. Вот почему древние насыпали курган. По преданию в нем похоронено только самое первое поколение смертных, а землю туда свозили со всего плато. Потом люди поняли, что они живут много жизней в разных смертных телах и стали предавать огню мертвые останки. Мастера из пятой касты, которые живут на Нижнем плато, устраивают большой погребальный костер на лугу за рощей. И они не плачут, провожая своих умерших! Мужчины бьют в барабаны, а женщины пляшут в хороводе вокруг костра. Это прямо над морем, там. Сразу за лугом скалы и обрыв.
- Так вот он, твой секрет! – прервал Ири увлекшегося Лола, гордый своей догадкой. – Ты был там! И здесь был, потому что ходил туда! Ходил глядеть ни их пляску! И твоя мать тебе разрешила? Ведь говорят, акробатам нельзя на это смотреть!
- Говорят «нельзя», но сами ходят тайком друг от друга, - ничуть не смутившись, ответил Лол. – И ты тоже, я вижу, уже ходил, - он пристально взглянул в глаза Ири. – И моя мать ходила, когда была маленькой, она сама мне рассказывала, и тоже по секрету. И я ходил, когда был чуть постарше тебя, вместе с Эльдом. Вот через эту рощу, где под каждым деревом похоронен пепел чьего-то тела, и птицы отпевают его десятки и сотни лет. Нам всем хочется смотреть, как мертвых сжигают вместе с цветущими ароматными травами и как женщины танцуют, подражая языкам огня, и как духи показываются в клубах дыма. Это немного жутко, но очень красиво. Такое зрелище стоит увидеть хоть однажды.
- А я не хотел бы его видеть, - тут же подал голос Заг. – Это правда страшно. Я слышал, в Нижнем Мире людей сжигают живыми. Мой отец так и не вернулся оттуда. И мой старший брат пока тоже. Может быть, с ними случилось именно это. Если бы я увидел погребальный костер, то, наверное, не смог бы думать ни о чем другом. И там, в Нижнем Мире, никто не посадит памятного дерева на их могиле. И могилы у них нет…
- У меня тоже не будет могилы, - сказала вдруг Эленор.
Зрачки ее расширились, глаза стали совершенно черными, взгляд остановился, и сама она застыла на месте как вкопанная, глядя куда-то очень далеко, сквозь обращенные к ней испуганные лица спутников, сквозь стволы деревьев и тени от их крон, словно проваливаясь куда-то. Ребятам казалось, что вокруг нее замер даже воздух. Воцарилось полное безветрие и тишина, птицы – и те умолкли. Или мальчики перестали их слышать? Всем троим стало не по себе.   
Ири не выдержал первым.
- Откуда ты знаешь? – воскликнул он отчаянно тонким голоском.
- И у тебя тоже не будет, - проговорила Эленор, продолжая смотреть сквозь него. – Ты будешь со мной. А Лол и Заг – нет. Но с нами будут еще другие. И дерево у нас будет. Одно на всех. Это Лол его посадит.
- Что ты такое говоришь? – дрожа всем телом, Заг крепко схватил ее за руку. – Что с тобой, Эленор?
Взгляд ее ожил, она увидела его перекошенное от ужаса лицо и сказала со свойственной ей уверенностью:
- А ты не бойся. Твой отец скоро вернется. Вот увидишь.
- Что ты видела? – едва не в один голос закричали все трое.
- Я не могу сказать. Я не помню, - как ни в чем не бывало, пожала плечами Эленор.
- Не помнишь?! – не поверил Заг. – Да ведь это было сию минуту! И ты такого наговорила! Про могилу и про дерево.
- Про дерево? Про какое дерево? – удивилась Эленор, невинно глядя на него своими большими честными глазами.
- Которое Лол посадит одно на всех.
- Правда, не помню, - пожала плечами Эленор. – Я как сквозь туман провалилась в сон, а потом обратно. Ты же не помнишь все свои сны, когда просыпаешься? Вот и я не помню.
- Про Элу и Зага ты отчего-то помнила и потом мне все рассказывала, а про себя не помнишь!
- Про меня?
- Оставь ее, Заг! – ревниво вступился Лол. – Не видишь? Она в самом деле не помнит.
- А я видел огонь, когда она про меня говорила, - признался вдруг Ири. – Мой Внутренний Огонь. Раньше я никогда его не видел. Он очень красивый. И я сразу перестал бояться.
Он посмотрел на Эленор, изумленный собственным открытием.
- Вот видишь, как здорово! – порадовалась за него девочка. – Здесь такое волшебное место! Как будто я уже была тут когда-то. Идемте дальше.
Под ногами шуршал многолетний покров опавшей листвы, где-то совсем рядом журчал ручей, от земли веяло свежестью. Чем дальше вглубь погребальной дубравы, тем старше становились деревья. Сквозь густую зелень их огромных крон уже не пробивались лучи солнца. Птицы оживленно гомонили, обсуждая на все голоса появление людей в своем безраздельном царстве. Видно, для них это было целое событие, ведь люди приходили к ним в гости далеко не каждый день. В густой листве с земли гнезд было не разглядеть, но, судя по гомону, они таились на каждой ветви гигантских деревьев, чьи верхушки терялись в необозримой вышине, словно горные вершины.
Видя, как восхищенно вслушивается Эленор в бесконечные трели и рулады, на каждом шагу задирая голову и озираясь во все стороны, Лол не сомневался, что она никогда не слышала столько птиц сразу.
- Мастера с Нижнего плато верят, что души людей, чьи тела здесь похоронены, превращаются в птиц и живут на своих памятных деревьях. Видно, для того эти деревья и сажают, - не мог не заметить он.
- Как здорово! – у Эленор даже дух захватило. – И все они нас приветствуют, слышишь? Может, потому, что мы – Люди Птиц? Я бы тоже хотела стать птицей и петь вместе с ними после этой жизни…
- Птицы живут недолго. Не то, что эти деревья, - не упустил случая Ири блеснуть знанием, которым в его годы может похвастаться далеко не каждый ребенок.
- Ну и хорошо! – охотно согласилась Эленор. – А потом можно опять родиться человеком.
- Да все это сказки! И люди с Нижнего плато давно уже в них не верят. Так верили только в старину, - заявил Ири. В нем снова проснулось желание спорить с Эленор во что бы то ни стало.
- Может, конечно, и сказки, - ответил Лол. – Только, говорят, за тысячи лет никто никогда не видел здесь, в роще, ни одной мертвой птицы. Потому-то люди с плато и верили, что души становятся птицами. Никто не знает, как долго они поют на своих памятных деревьях, но в конце концов улетают в небо, а потом и правда могут снова родиться на земле. 
- Про этих птиц, которые на деревьях, рассказывают только люди с Нижнего плато, а Нижнее плато это еще не вся Ландэртония, - упорствовал Ири. – Вся остальная Ландэртония рассказывает про Белых Птиц, тех, которые встретили Людей с Затонувшей Земли, а это предание постарше, оно самое древнее. Белые Птицы большие, ростом с человека, и живут они на снежных вершинах самых высоких гор, куда никто не может добраться. Отец мне говорил, и акробаты верят, что Белые Птицы переносят души людей на небо. И вся страна наша зовется Страной Белых Птиц в честь них, а не в честь каких-то там соловьев или горлиц, которые наверняка водятся и по всему Нижнему Миру и которых любой может увидеть.
Эленор уставилась на Ири.
- Любой? Значит, ты их здесь видишь? Я вот только слышу, хоть уже все глаза проглядела. Покажи хоть одну!
Ири мрачно обвел глазами ветви над их головами.
- Это все из-за деревьев. Они слишком большие. Тут не то что птиц – даже солнца не видно. Но это не значит, что его нет.
Эленор не смутилась.
- Про Белых Птиц на вершинах мама Лола мне тоже рассказывала, - призналась она. – А эти деревья прямо как горы!
- Только в горах светло, а тут целый день сумерки, - возразил Ири.
Эленор будто слушала и не слышала. Взгляд ее по-прежнему любовно скользил по стволам и ветвям.
- Какие они живые! – прошептала она, бережно касаясь пальцами шершавой коры, которая тоже походила на горы, вернее на горные цепи, если лететь над ними очень-очень высоко.
- Горы тоже живые! – в конец возмутился Ири. – Будто ты не знаешь!
- Она знает это лучше тебя, - устав слушать его странные выпады, осадил своего младшего друга Заг. – Потому мы и идем вместе с ней к твоей матери, если ты еще не забыл. Кончай ворчать, Ири. Не хватало еще поссориться, выясняя, что лучше: деревья или горы!
- У него не выйдет поссориться со мной из-за этого, - весело отозвалась Эленор, и, чуть подумав, прибавила серьезно: - Ему не нравятся живые деревья высотой с горы, под корнями у которых лежат мертвые. Но ведь и у корней гор они тоже лежат. Деревья и горы похожи…
- Здесь даже летом пахнет осенью, - вороша влажную темно-бурую листву, упрямо пробурчал Ири себе под нос.
- Под корнями этих деревьев похоронены люди, умершие от старости, - задумчиво произнес Лол. – А у корней гор – акробаты, которые разбились молодыми. Нам, акробатам, корни гор, конечно, ближе к сердцу, но здесь все дышит таким покоем, что я думаю о смерти и мне все равно, разобьюсь ли я молодым или стану когда-нибудь дряхлым стариком, чтобы уснуть когда-нибудь в своей постели и не проснуться. И то, и другое одинаково не страшно.
- Акробаты не бывают дряхлыми, - возразил Ири. – Они и в старости сильные. Не то, что старики с Нижнего плато, за которыми приходится ходить как за скотом. Если ты доживешь до старости, у тебя просто однажды остановится сердце, и твой Внутренний Огонь покинет твое тело. Это не одно и то же. Вот если ты увидишь моего прадеда, то сам поймешь. По мне уж точно разбиться и умереть молодым!
Теперь уже все трое спутников смотрели на Ири, широко раскрыв глаза.
- Ах, вот оно что! – воскликнул Заг. – А я-то думаю, что с тобой сегодня такое и чем тебе не угодили люди с Нижнего плато, к которым мы теперь идем! Что-то я не припомню, чтобы раньше ты говорил о них плохо. Уж не стыдишься ли ты перед нами своей родни?
Ири вдруг потупился и покраснел до ушей.
- Моя мама лучше всех людей на свете, - прошептал он быстро и страстно. – Но она не акробатка!
- Эленор посмотрела на него с сожалением.
- Ой, какой же ты еще глупый, - сказала она, покачав головой. – Но ничего, это у тебя пройдет.
...