Подобно Флоберу заявлявшему, что Эмма Бавари — это он, Ингмар Бергман часто ставил себя на место персонажей своих фильмов. В Персоне он демиург управляющий героинями, медсестрой Альмой(то есть Душой) и Актрисой Элизабет Фоглер(эту же фамилию носит главный герой фильма « Лицо», лицедей и «шут бога»). Проще всего трактовать «Персону» держа в голове теорию Фройда о бессознательном, о проекции детских травм на жизнь героинь. О страхе перед миром, где бог молчит. Или страхе перед материнством. Пролог картины настраивает именно на это. Бергман ловко, подобно фокуснику, манипулирует зрителем, подбрасывает ему прямолинейные трактовки и ложные символы (это роднит его с Бунюэлем).
В античном театре термин «Персона» обозначает маску, через чье отверстие для рта декламирует свою роль актер. На самом деле Персона — это «портрет художника», где сам Бергман одевает Персону, и посредством отверстия для рта, коим и является здесь кинокамера, говорит со зрителем о себе. Маска (или Архетип) не способна говорить. Говорит душа. Она хочет быть услышанной, понятой, но одновременно остаться закрытой. Кинопленка, хрупкая субстанция, способна мгновенно вспыхивать, подобно душе. Бергман, в лице своих героинь, срывает маску, тем самым обнажая Душу, лишая ее Персоны. Художник и есть для Бергмана Бог. Персона — фильм о природе творчества. И о манипулировании. Художник открылся, обнажил Душу, но остался непроницаемым. Режиссер может манипулировать героинями и зрителем (например «подбрасывая» ему 25 кадр, в виде фотографии фаллоса), но не в силах обмануть себя. Между Бытием и Ничто, он выбрал последнее. Персона окончательно поглотила «Anima».
Ты вывернешься наизнанку,
Себя обшаришь спозаранку,
В одно смешаешь явь и сны,
Увидишь мир со стороны.