В начале девяностых с работой всё было плохо. После того, как буквально в одночасье развалился СССР, рухнула и вся экономика, построенная при социализме. Железный занавес был поднят, и в страну мощным, сметающим всё на своём пути потоком, хлынули импортные товары. Японские, американские, немецкие, голландские, английские… Все флаги плыли в гости к нам… Ширпотреб и электроника, бытовая техника, автомобили и станки - всё это обрушилось на рынок России, как прожорливая саранча. Ничего не скажешь - качество, дизайн и потребительские свойства всех этих товаров были как минимум на порядок лучше тех, которые производились в Советском Союзе. И поэтому то, что производилось в СССР - оказалось никому не нужным. Плюс отказ новой государственно власти от обязательств правящей партии и правительства ушедшей в архивы истории огромной страны.
«Прихватизация» - именно такое название народ тогда почти мгновенно дал жёсткому процессу развала экономики. Заводы закрывались, а находившееся в цехах промышленное оборудование демонтировалось и вывозилось в неизвестном направлении. Зачастую - просто сдавалось на металлолом. Закрывшиеся заводы шли под снос или переоборудовались со временем в модные деловые центры, которые сдавались в аренду многочисленным предпринимателям и кооперативам. Так было проще. Зачем что-то производить, когда можно всё это купить - а потом продать втридорога? Лишь немногие предприятия, лишившиеся государственного финансирования, проводили процесс консервации средств производства - но в любом случае заводские цеха закрывались. Людей, которые в этих цехах работали, выставляли на улицу. Зачастую процесс увольнения не афишировался. Сотрудников просто отправляли в бессрочный неоплачиваемый отпуск. Всё, что у них оставалось - это ваучеры. Приватизационные чеки - никчёмные фантики, которые лишившиеся работы люди пытались продать за пару десятков долларов.
Вот так и меня отправили в бессрочный отпуск. Зарплаты не было, но надо было как-то кормить семью. Пришлось браться за любую работу, которая могла приносить хоть какой-нибудь доход. Чем только я не занимался в то смутное время… Ездил по области и искал в магазинах товары, которых уже давно не было в большом городе. Скупал довольно крупными партиями, рискуя потерять последние накопления, а потом продавал на городских рынках. Хлопотное это было занятие, хотя несколько удачных сделок окупили все затраты. В то время уже вовсю расцвёл бандитский бизнес с модным тогда названием «рэкет». Чтобы не платить непомерный рыночный «налог», постоянно приходилось менять точки продаж, переезжая с одного рынка на другой.
В конце концов, товары, которые пользовались хоть каким-нибудь спросом, закончились. Всё, что осталось в городских и сельских магазинах - это пустые витрины и голые полки с редко расставленными консервными банками.
Пришлось искать другие источники выживания. Кем я только не работал до того дня, когда мне удалось устроиться на нормальную постоянную работу! Приходилось по утрам продавать газеты в подземных переходах и на станциях метрополитена, днём выполнять обязанности рекламного агента в редакции одной из модных тогда газет, а по вечерам подрабатывать дворником на железнодорожном вокзале.
Понемногу тёмная полоса житейских трудностей стала светлеть. Однажды весной в одной из газет я увидел короткое объявление: «Срочно требуется сотрудник...». Сотрудник был нужен как раз по той специальности, по которой я успешно работал целых семь лет до развала Советского Союза. В тот же день я позвонил по указанному в объявлении телефону, а потом и подъехал в офис работодателя. Удивительно - как всё-таки тесно иногда бывает в больших городах! Совершенно неожиданно в небольшой приёмной я встретил человека, который хорошо меня знал по старому месту работы. Характеристику мне дали моментально. Всё, что спросил директор - смогу ли я выехать в командировку на следующий день.
В командировку? Завтра? Да хоть на край света! Такой шанс упускать было нельзя.
Всё было просто. Организация, в которую меня приняли на работу, занималась производством геодезических работ. Исполнительная съёмка, корректировка топографических планов, геодезические изыскания, кадастровые работы - в то время брались за всё. В моей трудовой книжке как раз имелась соответствующая запись - техник-топограф 1-й категории. Испытательный срок я успешно прошёл во время командировок в Московскую область. А потом директор компании заключил договор на выполнение геодезических изысканий под прокладку газопровода на Украине. Да-да, я не ошибся. Именно эта форма географического названия Украины как страны - с предлогом «на» - употреблялась в 1992 году. Все остальные лингвистические изменения касательно этой страны произошли чуть позже.
В командировку была отправлена бригада из трёх сотрудников. Три сотрудника - это я и два Саши. Оба Саши были опытными геодезистами-топографами. Один из них - пусть он и остаётся Сашей - прежде работал в одном из столичных проектных институтов, и после развала СССР был отправлен на вольные хлеба. Он был чуть ниже меня ростом и немного плотнее в телосложении. В юные годы Саша занимался акробатикой, и подкачанные за время занятий мышцы ещё не совсем потеряли свой спортивный вид. Он был прекрасным специалистом, настоящим мастером своей профессии. Но ещё более ценным было то, что по натуре своей человеком он был весьма добродушным и общительным. В рабочее время он был довольно требовательным, а в случае крайней необходимости мог покрыть триангуляцией не только топографические планы, но и допустившего досадную ошибку коллегу. Зато по вечерам, за чашечкой чая, он непременно рассказывал разные истории из своей практики, которые больше были похожи на юмористические рассказы, чем на обычные воспоминания. Рассказчиком он был великолепным, и именно Саша был у нас бригадиром.
Второму Саше гораздо лучше подходило имя Александр. В советское время он тоже работал в одном из НИИ, о полном наименовании которого скромно умалчивал. Известно было только, что в прошлой жизни Александр периодически выезжал в командировки на полигон «Капустин Яр» в Астраханской области, где проводились испытания баллистических и зенитных ракет. Александр был худощав, он носил очки в роговой оправе, а волосы у него были достаточно длинными для того, чтобы его причёску никогда нельзя было признать как «аккуратную стрижку». Он не признавал джинсы и футболки, и всегда носил только брюки и рубашки. К тому же он был отнюдь не равнодушен к философским рассуждениям и к крепкому алкоголю. В общем, Александр относился к той части советской интеллигенции, которая занимала достаточно большую долю среди технических специалистов того времени.
Всех нас троих объединяло одно - каждый из нас был влюблён в ту неповторимую романтику, которая является неотъемлемой частью производственного процесса каждого бродяги-геодезиста.
Вечером мы сели на поезд, с трудом разместив в сжатом пространстве купе штативы, рейки, геодезические приборы и сумки с множеством инструментов, необходимых для работы. Утром поезд привёз нас в Запорожье, откуда мы на автобусе уже ближе к вечеру наконец-то добрались до места проведения работ.
Ещё когда мы тряслись в автобусе, меня поразил проплывающий за окном пейзаж. Большую часть пути вдоль дороги тянулись бескрайние поля с золотистой пшеницей, над которыми расплескало безмятежную синеву безоблачное украинское небо. Цвета национального украинского флага словно ожили, заиграв множеством волшебных оттенков жёлтого и синего цветов. Ветер заставлял кланяться стебли пшеницы, и казалось, что флаг развивается, приветствуя трёх трясущихся в автобусе бродяг.
Наш пункт базирования находился недалеко от города Гуляйполе, в селе Варваровка. Заказчик работ заселил нашу маленькую бригаду в дом трактористов. Этот довольно просторный домик использовался для отдыха трактористов во время посевных и уборочных работ. И сейчас, во второй половине августа, он был свободен. Кирпичный домик стоял в бескрайних полях в двух километрах от Варваровки. Сами поля были прямоугольной формы, шириной около километра и до полутора километров в длину. Они были разделены между собой лесопосадками с высокими раскидистыми деревьями. Ширина лесных полос достигала пятидесяти метров, и в них изредка можно было заметить огромных зайцев размером с упитанную козу.
Но фееричные зайцы появятся потом, а пока мы выгружали наше снаряжение из старенького уазика, на котором нас подвезли от автобусной остановки к месту дальнейшего проживания. Закончив разгрузку, начали потихоньку обживаться на новом и непривычном месте. Каждый из нас не один раз проводил ночи в подобных жилых помещениях. Деревенские дома, сараи из досок, убежища охотников и даже женские общежития - где только не приходилось проводить звёздные, пасмурные, туманные или промозглые ночи таким бродягам, как мы. На этот раз непривычным было то, что наше убежище стояло одно-одинёшенько в бескрайних полях под бескрайним небом. Одно дело, когда приходиться ночевать в лесу - растущие со всех сторон деревья успокаивают, укрывая путников ветвями от наступающей темноты и создавая иллюзию защиты. А здесь укрыться было негде, зато чарующих звёзд на огромном небе было хоть отбавляй.
Домик был кирпичный, с дощатыми деревянными полами. В большой комнате стояло шесть железных кроватей с пружинными сетками, на которых важно лежали толстые полосатые матрасы. Была здесь и дровяная печь, которой мы ни разу не воспользовались - август оказался гостеприимным и тёплым. Удобства были на дворе, но это никого из нас совсем не смущало. Главное - были стены, потолок, вода, свет - и чистое постельное бельё. А плита с чугунными конфорками, стоявшая перед входом в комнату и также топившаяся дровами, вносила немалый вклад в уютную атмосферу домика трактористов.
После дальней дороги уснули мы легко и быстро. Но мой безмятежный сон всё-таки был нарушен. Чуткий слух уловил какое-то смачное шлёпанье, редко раздававшееся где-то под железной кроватью. Скинув одеяло, я нагнулся и посмотрел вниз. О, да у нас тут гости! Или мы в гостях, кто же теперь разберёт… По доскам пола под призрачным светом светившей в окна полной луны с важным видом неторопливо прыгала большая зелёная лягушка. Вместе с ней прыгала её толстая тень. Ну, а почему бы и нет? Лично я против присутствия зелёной соседки совершенно не возражал - лишь бы не квакала во весь рот. Поэтому совершенно спокойно, словно в манящую морскую глубину, снова нырнул в объятия мягкой, нагретой моей небритой щекой подушки. Утром, когда все проснулись, лягушка сидела строго по центру комнаты. Теперь её заметили и Саша, и Александр - и мы дружно решили предоставить ей полную свободу действий. Соседка, что тут поделаешь… Через несколько минут у соседки появилось имя - Зелёнка.
На коротком собрании было решено полностью посвятить наступивший день обследованию подлежащей съёмке территории, или рекогносцировке. Александр философски заметил, что не мешало бы съездить в районный центр и уточнить у заказчика некоторые технические вопросы. Например, кто может предоставить свежий каталог местных координат и абрисы исходных геодезических пунктов и реперов. Начальные данные у нас уже были, но по опыту работы мы знали, что данные эти могли измениться. Дом с заложенным в нём репером могли снести, а исходный пункт закопать ненароком. А что делать, и не такое случается в большой необъятной стране. За всем не уследишь… Попутно Александр предложил провести рекогносцировку и в продуктовых магазинах Гуляйполя - надо же нам было чем-то питаться. Да и опрокинуть после работы рюмочку крепкого чая ребята были совсем не против.
Александр сел на автобус и уехал в райцентр, а мы с Сашей отправились проверять наличие и состояние действующих геодезических пунктов. Пришлось изрядно попотеть, ведь такая работа была совсем не похожа на инвентаризацию какого-нибудь склада. На складе есть шкафчики или стеллажи, а на стеллажах присутствуют полочки, на которых безмятежно покоятся подлежащие пересчёту материальные ценности. А здесь, на обочинах бескрайних полей, шкафчиков не было. Была высокая трава, был бурьян, росли вдоль автомобильной трассы кусты и редкие деревья. И был топографический план на белом листе ватмана, на котором были указаны те самые точки отсчёта для необходимых нам измерений, которые нам предстояло найти. Почти все из указанных на плане геодезических точек были на виду. Это были именно точки, нанесённые то ли керном, то ли мелким сверлом на торец металлического стержня, заключённого в бетонное основание, которое уходило в землю на два с половиной метра. Надо было убедиться, что точки были не повреждены, не шатались, никто не проехался - случайно или намеренно, по ним на тракторе и не пытался выкопать для сдачи в металлолом. Почти все из исходных пунктов оказались в полном порядке. Лишь пара точек пыталась поиграть с нами в прятки, укрывшись среди кустарника и нескошенной травы. Не тут-то было, для того и служил на данный момент топографический план пятисотого масштаба, чтобы вынести в натуру расстояние от видимых ориентиров до скрытых в траве пунктов. А найти после этого зарывшиеся в сочную траву металлические стержни - дело техники.
Вечером мы вернулись на базу. На обратном пути общительный Саша успел познакомиться с любопытными жителями Варваровки, которые довольно живо интересовались целью нашего здесь пребывания. В результате мы унесли с собой несколько пачек махорки, которые Саше презентовали местные мужики в обмен на свежие новости и анекдоты. Такой щедрый подарок для нас был совсем не лишним. Все мы были людьми курящими, а сигареты в то время купить было непросто.
Александр уже вернулся из Гуляйполя. Он привёз все необходимые для дальнейшей работы данные, продукты и пару бутылок крепкого «чая». Ребята сели в комнате, обсуждая план работ на следующий день. А я вышел на веранду, где на затёртом деревянном столе лежала уже вскрытая пачка махорки. Здесь же была стопка местных газет. Оставалось только вспомнить, как правильно скрутить цигарку. Но всё новое - всего лишь забытое старое… Самокрутки с махоркой приходилось делать во время службы в армии, и на пятый раз пальцы наконец-то всё вспомнили.
Из комнаты пришлёпала Зелёнка и уставилась в тёмное бархатное небо. В безоблачной темноте мерцали звёзды, за верандой дружно стрекотали кузнечики, а за стенами и потолком раздавались таинственные звуки и шорохи - как и в любой деревенской избе по ночам.
Так и летели друг за другом дни и ночи нашей командировки. Саша стоял на точках с теодолитом и снимал отсчёты, Александр записывал в журнал данные съёмки и рисовал абрисы, а я бегал с нивелирной рейкой, выбирая характерные точки на местности, необходимые для составления топографического плана. Каждый день мы проходили не меньше пятнадцати километров вдоль долгих украинских сёл, и в этом не было ничего необычного. Волка ноги кормят - одна из любимых поговорок людей нашей профессии. Два раза в неделю Александр командировался в Гуляйполе - и, выполнив поставленную ему задачу, с довольной физиономией присоединялся к нам во второй половине дня.
Наша командировка подходила к концу. Ранним утром на первом автобусе мы добрались из Варваровки к последнему селу, работы в котором нам предстояло выполнить. Всё было, как всегда. Нашли нужный пункт, поставили над ним штатив, жёстко вогнав острые наконечники ножек в землю, водрузили на штатив теодолит, отцентрировав его над точкой с помощью отвеса - и работа пошла по отлаженной схеме. Каждый из нас делал своё дело, и мы шустро продвигались вперёд. Сёла вдоль трассы были довольно протяженными, они тянулись на несколько километров, радуя глаз в начале сентября щедрым урожаем яблок, груш, слив и винограда. Выбеленные дома с двускатными черепичными крышами и выкрашенными небесно-синим цветом рамами окон и ставнями придавали сёлам строгий и в то же время нарядный вид. Где-то можно было увидеть и хаты-мазанки - в основном на окраинах или в некотором отдалении от центральных улиц.
Наше последнее село протянулось вдоль дороги на четыре километра, и нам хотелось закончить все полевые работы до наступления сумерек. Но ещё не окончилось утро - оно ласково щурилось лёгкой белёсой дымкой, наслаждаясь торжеством восходящего солнца. И часа через полтора после начала работы мы заметили, что к нам неторопливо идёт сухонькая старушка. Старушка шла, опираясь на деревянный посох. Но хоть она и пользовалась посохом при ходьбе, осанка у неё была совершенно прямая. И шла она довольно уверенно - ступни в разношенной обувке ступали на тропку, твёрдо печатая каждый шаг. Причём шаг её был настолько уверенным, что язык просто отказывался называть эту женщину любым словом с главной значимой частью «стар». Определение «пожилая дама» подходило к ней намного лучше.
На даме была тёмно-синяя юбка с мелкими красными цветами в сочетании со строгой чёрной кофтой, а на голову был повязан белый платок, по которому изредка были разбросаны витиеватые цветочные узоры. Но больше всего нам запомнился чистый и светлый взгляд, исходящий с удивительно спокойного и радостного лица. Это было удивительно ещё и потому, что на вид прожившей многие годы женщине было весьма далеко за восемьдесят. Мы поняли, что старушка идёт именно к нам - и остановились в ожидании.
- Здравствуйте, сынки! Дай Бог вам здоровья! - поздоровалась подошедшая к нам женщина, слегка склонив голову в приветствии. - Спросить вот хотела - неужто у нас строить тут что-то будут? Знаю я, кто вы, хлопцы - и чем занимаетесь, тоже знаю. Обычно после вас копать начинают, или строить чего, или дорогу переделывают - вон, сколько лет не ремонтировали, разбита уж вся... Вы мне вот что скажите - наши хаты будут строители трогать?
- Да что Вы, не стоит так беспокоиться! - живо ответил старушке Саша, широко улыбнувшись. - Тут вот какое дело - задумала районная администрация газ по сёлам провести. Вот мы и готовим основу. Покажем на плане, где что находится. Где дорога, где столбы, где деревья, где кабели электрические проложены. Чтобы при прокладке газопровода ничего не сломали по незнанию. А хаты никто трогать не будет - где стояли, там и будут стоять. Вот только газ в них проведут - и всё!
- Да неужели собрались газ нам подключать? - обрадовалась старушка. - Сколько лет ждали, а вот до сих пор печки дровами топим…
- Да вроде как собрались. - сказал бригадир. - Вот работу сдадим - глядишь, через пару лет будет и газ в сёлах.
- Ну да, ну да… - кивнула в ответ бабушка. - Дай-то Бог… Вы вот что, сынки… Видите, вон второй журавль посередь села стоит? Как раз напротив него и хата моя. Не ошибётесь. Вы, как пойдёте мимо, заходите - калитка открыта будет. А я вам пока обед приготовлю. Негоже это - с утра до вечера, да не поевши работать. - вскинув и слегка наклонив набок голову в белом платке, твёрдо и слегка укоризненно сказала пожилая дама, посмотрев на нас чистыми и ясными глазами. Так же твёрдо она повернулась - и пошла обратно к своей хате.
Мы опешили. Слова пожилой и незнакомой нам женщины прозвучали не как просьба, а как приказ, не подлежащий какому-либо обсуждению. Каждый из нас не один год проработал в полях. Всякое бывало… Приборы и инструменты, которые необходимы были для работы, весили достаточно много. Штативы, теодолиты, нивелиры, рейки, рулетки, молотки, кувалды, топоры, дюбеля и много других приспособлений приходилось многие километры нести на себе как по проезжим, так и по условно проходимым дорогам и тропам. Поэтому ничего лишнего с собой мы не брали. Вода была в ручьях, в колодцах и в колонках. Если воды не было - терпели до вечера. Вытягивали из растущей травы высокие травинки и гоняли их во рту из стороны в сторону - такая нехитрая процедура повышала слюноотделение, что позволяло перенести недостаток живительной влаги. Из незнакомых ручьёв воду не пили - просто умывались. И если вдруг в деревнях замечали, что колодцы с водой стоят не на улицах, а во дворах - не стеснялись зайти и попросить водички. Никто никогда нам не отказывал, а порой и угощали блинчиками да шанежками, приглашая за стол с пыхтящим самоваром или толстым чайником со свежезаваренным чаем.
Но то, что произошло сейчас - такого никогда не было. Нас пригласили на ещё не приготовленный обед. И сделали это так, что мы просто не могли отказаться. Мы были в растерянности. Нет, мы были совсем не против того, чтобы перекусить что-нибудь в середине рабочего дня. Но мы не хотели кого-либо тревожить, напрягая своим присутствием. Мы всего лишь делали свою работу, а поесть можно было и вечером, в домике трактористов в компании молчаливой Зелёнки, раздувающей толстые щёки в знак благодарности к оказанному ей вниманию.
- Что делать будем? - спросил Александр.
- Так понятно что - ходы гнать! - ответил нам всем бригадир. - Напрашиваться в гости не станем, а там как получится… Нам главное - успеть всё до вечера, чтобы больше время на дорогу не тратить. Волка ноги кормят…
И мы снова прилежно взяли наш прощальный геодезический аккорд. Утреннее солнце поднималось всё выше и выше, а мы шли всё дальше и дальше вдоль тихого и безмятежного украинского села.
Со вторым журавлём от начала поселения мы поравнялись как раз в середине дня. Напротив журавля стоял дом с выбеленной до снежного цвета штукатуркой. Вокруг дома росли цветущие безумием наступившего сентября георгины и хризантемы, а ветки яблонь и груш в саду склонялись под весом досыта накормленных солнцем плодов. На дворе никого не было. И мы решили не останавливаться, продолжив работу. Но подойдя к следующему дому, снова увидели идущую к нам старушку.
- Заждалась я вас, сынки. А вы всё не идёте. Вот борща наварила, куда мне его теперь? Пойдёмте, покушайте, а там глядишь - и работа веселее пойдёт.
Бабушка смотрела на нас с такой надеждой, что было понятно - если откажемся, очень сильно расстроим добрую женщину.
- А мы как раз собирались! - ответил ей Саша - как всегда, с обезоруживающей улыбкой. - У нас тут как раз с новой точки ход пойдёт, самое время для перерыва.
Мы сняли теодолит со штатива, уложили его в футляр и вернулись назад. Тяжёлый деревянный штатив и нивелирную рейку оставили во дворе, а футляр с прибором и сумку с инструментами внесли на крыльцо. Войдя с крыльца в сени, мы опешили, слегка растерявшись. Над дверью, ведущей в светлицу, во всю ширину выбеленной стены висел плакат. Плакат был в узкой деревянной раме - и, похоже, был наклеен на фанерную основу. Висел он ровно и аккуратно, и нигде не топорщился, представляя собой неотъемлемую часть домашнего интерьера. Красной краской, широким шрифтом, на белом полотне от стены до стены начертаны были три слова:
БОГ ЕСТЬ ЛЮБОВЬ
Мы вымыли руки и вошли в светлицу. Для меня всё здесь было необычно. Белые стены, иконы в углу, покрытые белыми рушниками с вышитыми красным узорами, широкая лавка вдоль стены, аккуратно застеленная кружевным покрывалом кровать с пышно взбитыми подушками, огромный сундук и широкий стол, накрытый клеёнкой. В украинском доме я был впервые, и увиденный интерьер очень сильно отличался от того, что я не раз видел в русских избах.
А бабушка уже накрыла на стол. Нас ждали миски с крупно нарезанным хлебом, отварной картошкой и малосольными огурцами, а над тарелками с горячим борщом аппетитно кружился лёгкий прозрачный пар.
- Вы ешьте, сыночки, на меня не смотрите. Я пока вас ждала, уже и покушать успела. Ешьте, мешать-то я вам не буду. Вот только сметанки к борщу нет - корову-то давно не держу, тяжело стало за коровкой ухаживать.
И мы принялись за нехитрую трапезу. Пока мы обедали, старушка рассказывала сельские новости, а Саша иногда о чём-то её спрашивал, поддерживая непринуждённую и неторопливую беседу.
Вскоре обед был окончен. Мы поблагодарили старушку - кто как мог, но каждый из нас сделал это от всего сердца. Пора было продолжать работу. Сытный обед и надежда на то, что сегодня все полевые работы будут закончены, прибавили нам сил. Собрав инструменты, мы пошли на оставленную перед обедом точку, а старушка проводила нас до калитки. Мы уходили, а я оглянулся. Бабушка стояла на тропинке за калиткой, а её тонкие старческие пальцы, аккуратно сложенные щепоткой, чётко и размеренно рисовали нам вслед в нагретом солнцем воздухе крест. «Храни вас Бог…» - голос уже был неслышен, и лишь в движении губ угадывались слова.
С тех пор прошли десятки долгих лет. Мне приходилось работать с разными людьми. Все они были прекрасными специалистами, но далеко не все - людьми верующими. Большинство из них придерживались атеизма, и это был их выбор, на который они имели полное право. Тем не менее, иногда приходилось слышать беседы коллег о роли христианской религии в современной жизни.
- Да нет никакого Бога! - говорили они. - Строят вот храмы один за другим, народ приманивают да денежки собирают. А потом машины дорогущие покупают. А народ верит, и в храмы ходить продолжает, свечки покупает да иконам кланяется. А кроме икон-то, и нет ничего. Где он, этот Бог? Нет его, выдумки это всё.
Я никогда не вмешивался и не вмешиваюсь в такие беседы. У каждого есть право на выбор и своё личное мнение. Просто я знаю, что Он есть. Всё просто. Я узнал это ранней осенью 1992 года на Украине, хотя в то время даже крестика не носил. Крестик появится позже, совсем при других обстоятельствах - и я никогда уже его не сниму. А тогда Украина именно такой мне и запомнилась - солнечно доброй, с бескрайними золотыми полями пшеницы и подсолнуха, с бережно хранящими в своём сердце такую же золотую любовь к каждому ближнему простыми людьми.
Всё просто - Он есть. Бог есть любовь.
=================================
Иллюстрация на странице - © фото автора.
=================================