Васильева-Джексон пыталась рассказать засыпающему доктору Заку, что не может испытать оргазм из за таблеток от депрессии.
— А зачем вам нужен оргазм? — поинтересовался доктор, пытаясь вспомнить, что же он забыл дома. Это было что-то необходимое для человеческой внешности. Наконец, вспомнил: расческу.
— Как зачем? — удивилась женщина, покрывшись легкой испариной.
— Вы о чем, простите? — спросил доктор. Мысль о том, что он непричесан, вызывала зуд в носу и легкое подергивание большого пальца левой ноги. Палец сильно потел, а этого доктор Зак не любил.
— Об оргазме, — Васильева-Джексон закинула ногу на ногу, обнажив высокое красивое бедро. Доктор Зак услышал слово «оргазм», посмотрел на бедро и забыл о потном пальце.
«О чём это она?» — подумал он, пытаясь сосредоточиться, но бедро путало и без того запутанные мысли.
— Доктор, — кашлянула пациентка, — мы говорили…
— Да, — быстро нашёлся он. — Вам необходимо сосредоточиться на лечении и оставить оргазм на время в покое.
— Вы думаете? — эта перспектива её явно расстроила.
— Я не думаю, — доктор Зак мысленно прошёлся вверх по её бедру, — я знаю.
— Но мужу нужен оргазм, — продолжала Васильева-Джексон шепотом.
— Чей? — поинтересовался психиатр.
— Ну… мой, конечно же, — смутилась она.
— А что, ему своего мало? — спросил врач, шаря рукой в ящике письменного стола в поисках авторучки.
— Не знаю, я никогда не спрашивала.
— Да? — доктор Зак почесал кончик носа, зависающий большим крючком над большой верхней губой. — А вы вообще мужа о чем нибудь спрашивали?
— М-м-м, — пациентка задумалась.
— А вы его когда нибудь видели? — доктор продолжал спрашивать, чувствуя легкое щекотание в носу. Это служило предвестником интересных мыслей.
— Да, — неуверенно ответила она.
— А как он выглядит? — психиатр чихнул.
— Он… ну, такой… — женщина задумалась.
— Вот видите, — поучительно заметил доктор, — дело не в оргазме. А вы уверены, что он у вас был? — внезапно спросил доктор и почувствовал, что почти проснулся.
Процесс просыпания у него временами затягивался на многие часы, дни, месяцы, а иногда и годы. Просыпаться было трудновато, доктор часто застревал в сновидениях, где начинал анализировать ситуацию. Это помогало общаться с пациентами, поскольку как его, так и их сны, грезы, видения, пересекались в различных плоскостях пространства и времени, что позволяло им лучше понять друг друга. Иногда он просыпался довольно внезапно, разбуженный чем то чрезвычайно интересным. Так произошло и сейчас.
— Кто, муж? — переспросила Васильева-Джексон.
— Нет, оргазм, — доктор нервно перекинул ноги справа налево, а потом наоборот.
— Вы думаете, его не было? — вид у нее был сконфуженный.
— Оргазм — это ритмическое сокращение матки и стен влагалища в ответ на сексуальное возбуждение, — блеснул интеллектом доктор Зак. — Я думаю, — продолжал он, — дело не в муже, не в лекарстве, не в оргазме, а в том… — он замолчал, внезапно вспомнив про не выключенный дома телевизор.
Васильева-Джексон вытерла мокрые ладони о ручки кресла.
— …а в том, что вам необходимо начать жить по новому.
Психиатр удовлетворенно фыркнул левой ноздрей. Он всегда так делал, когда чувствовал, что его советы настолько глубоки, что требуется далеко не средний ум, чтобы достичь хотя бы половины их глубины.
Воцарилось молчание.
— С кем жить? — растерянно прошептала Васильева-Джексон. В ее зелёных зрачках вспыхнула надежда на чудо.
— Понимаете, — продолжал объяснять доктор, — человек часто доходит до такого состояния, что перестает понимать, кто он, что он и зачем. Люди и предметы вокруг превращаются во что то привычное и бесформенное. Мозг работает в автоматическом режиме. Человек двигается не в результате осознанного акта, а по инерции. В таком состоянии совершенно не понятно, где муж, где оргазм, где лекарство, а где вы сами.
Доктор Зак замолчал, дав женщине возможность насладиться философской грандиозностью высказывания, а также великолепием его ума в целом.
— Поэтому для того, чтобы понять, где мужья, оргазмы и прочие состояния ума, брошенного в топку суеты, — он сделал паузу, любуясь красотой сказанного, — нужно сделать что то такое, что приведет вас к осознанию себя.
Доктор почувствовал, как его потянуло в один из снов, где он увидел себя главнокомандующим главной еврейской доисторической армии.
— Доктор, — услышал он через некоторое время тихий голос, — доктор, вы мне поможете?
Он внезапно увидел Васильеву-Джексон. Она плакала, нервно теребя дрожащими пальцами край юбки.
— Конечно, — чихнул он, — вам необходимо начать медитировать. В результате исчезнут мысли, и появится ощущение самой себя.
— А кто же я? — жалобно протянула она.
— Вы — никто, — доктор почувствовал, что слишком умен для нее, поэтому поправился: — то есть, я хотел сказать, что вы по сути — ничто; я имею в виду, что вы…
Он осознал, что не может выразить гениальную мысль. Прошло полчаса. Доктор Зак смотрел в окно и все еще подбирал слова. Женщина уснула прямо в кресле. Он хотел разбудить пациентку, но понял, что нужно дать ее маленькому мозгу возможность отдохнуть от величия его интеллекта.
Вечер накрыл офис тёмным покрывалом. Доктор Зак всё еще сидел в кресле. Как можно было в словах выразить гениальность Вселенной, стремящейся донести до больных суть через обыкновенного психиатра?
«Надо будить», — подумал он и заснул.
Вопрос о мужьях и оргазмах полетал по офису, а потом, зацепившись за люстру, обмяк и потерял актуальность.
Тихо шумел ветер. Кошки неслышно ходили по улице. Природа берегла покой доктора Зака для будущих поколений женщин, потерявших себя.