От него пахло смертью. Всегда. Не любовью.
Я вдыхала и думала, я ж не умею молиться.
Я всего лишь пичуга, глупы;ха, синица,
кем-то вжатая в грубую лапу драконью,
что когтями впивался и рвал мои крылья,
превращая в лохмотья пернатую душу.
Сквозь когтистые пальцы, в зеркальную лужу,
перья сыпались, словно пожухлые листья.
Там - бескры́ла и го́ла, комком эмбриона,
прирастала плацентой к морщинам ладоней,
бит сердечный безумствовал в фугах симфоний
и до хруста в ключицах объятья дракона.
Под густую органную музыку Баха,
я носилась с идеей - любовь окрыляет,
и без перьев взлетим, коль влетели сердцами…
Обжигал мои губы: «люблю тебя, птаха»
А кулак всё сжимался. Пахло свежим погостом.
А так, хочется, боже, рук, пропахших любовью.
Но, увы, бесконечной печалью и болью,
пахнут, свитые в лапах, безжалостных, гнёзда…
Судак, Крым