- Ты вообще, нормальный, или как? - спросила Атири визиря, который медленно пятился назад, смотря на нее безумным взглядом.
- Самому интересно, - честно отвечал Гормахис, - Во всяком случае, до сегодняшнего дня, кроме мезархеантропии и эпистемофобии, других отклонений за мной не наблюдалось…
- Видишь ли, твоя реакция на поцелуй, а именно – крик, от которого снесло колоннаду и треснул фундамент дворца, представляется мне странноватой… Быть может, я уже не привлекаю тебя? Познакомились поближе, и не оправдала надежд? Красота - это еще не все?..
- Привлекаешь, и даже… слишком сильно! – признался он.
И, словно подтверждая сказанное, чихнул. Отчего за углом еще что-то развалилось.
- Так, хоть это радует… - меланхолично протянула она.
Вздохнула. Немного помолчала. Прошлась туда-сюда. Поворошила ножкой снег, поцарапала сандалией лед…
Снова обратилась к собеседнику:
- А, прости за вопрос, когда ты в последний раз целовался не с зеркалом, не со своей тенью и не со статуями, а с девушкой?..
- Если не считать вчерашнего поцелуя, то лет этак пятнадцать назад…
- Так вот в чем дело… Продолжительная аскеза жреца…
- Да нет, просто я никогда не лезу первым… тем более, к принцессам или богиням… тем более, что в стоячем положении я едва до вашего пупа дотягиваю…
- Ах, так ты не ожидал, что я буду столь последовательной?
- В смысле?..
- Я вчера тебя поцеловала! Или мне показалось? На прощанье! Начала именно я! Ты подключился лишь в самом конце!
- Да-да, я помню, - решительно кивнул он, – Это было намного интереснее пупа! Я губы потом после этого три часа облизывал!!!
- И что же за ночь изменилось? – нахмурилась девушка, - Планеты по другому встали?
- Но мы были пьяны… Вчера-то… Планеты тоже…
- Ты считаешь себя недостойным поцелуя девушки, находящейся в трезвом состоянии? - удивленно вытаращила она свои чудесные разноцветные глазки и захлопала длинными пышными ресницами.
- Да нет, просто… - замялся он.
Она раздраженно перебила:
- Или я оказалась чересчур развратна и смела в действиях, а ты, в своих целомудренных мечтах, рисовал меня нежной хрупкой, скромной недотрогой и ожидал, что следующий поцелуй получишь от меня, когда мне и тебе стукнет лет пятьдесят?.. Не любишь решительных женщин? Они кажутся тебе омерзительными и демоническими? По-твоему, они погубят Вселенную!?
- Нет, что ты… Не погубят, не льсти им… Здесь, скорее, другое… - пытался он подобрать нужные слова, чтобы не сказать ей правду.
- И что же!?
Он просто захотел заткнуться и уйти. Послать принцессу к святыням Шанкара, себя – куда-нибудь еще дальше. Но, в который раз, обнаружил, что Атири обладает над ним страшной, колдовской властью.
- А вдруг ты обольщаешь меня, чтобы привязать к себе и манипулировать, когда станешь царицей? - против воли, языком раня себе душу, озвучил он свой самый жуткий страх.
Принцесса подошла к нему вплотную:
- Ты сомневаешься в моей искренности… - грустно вздохнула она, смотря ему глаза в глаза, – Это обидно! Знаешь, до слёз обидно, потому что именно тебе я менее всего хотела бы лгать… Скорее, проблемой является то, что ты сможешь не вместить всю правду, что я ещё не поведала тебе. Но ты политик. Будь я на твоём месте, я бы остереглась доверять любому представителю нашей династии. Сомневаешься в своей привлекательности? Это тоже нормально, учитывая, что большинству женщин гении явно не по вкусу, хотя мне за твою самооценку почему-то еще обиднее, чем за твое недоверие мне… Но, и это самое обидное, выходит, что в чудо любви, чудо, которое дарит Хатор, ты не веришь?
Ее голос дрожал от обиды и гнева, словно она оскорбилась не за себя, а за всю любовь во Вселенной.
Но он уклонился от ее взора, и ничего не говорил: не потому ли, что устыдился, обличённый в вопиющей непоследовательности? Нет, не это его устыдило, нет. Разве только слегка задело. Самое постыдное он сам себе боялся объявить…
Повисло долгое и неловкое молчание. Был слышен лишь скрип холеных ногтей визиря по рукоятке посоха, дыхание разгоряченной гневом Атири да первые аккорды минорного вальса зачинающейся метели.
Побитые свиньи вдалеке жалобно повизгивали…
- Гормахис, ответь же мне! – вскрикнула девушка, потеряв терпение.
Но он продолжал молчать и безумно смотреть, словно принял подвиг молчаливого юродства.
- Я прошу тебя, скажи хоть одно слово…
- Нет! – всё же, обретя смелость поднять голову, холодным, железным тоном, с какой-то неимоверной ненавистью в глазах, отрезал он.
- Что - «Нет»?
- Ты просила одно слово, - буркнул он.
- От которого хоть что-то прояснится!
- Прости, но мне самому ничего не ясно. Ясно лишь то, что сейчас мне нужно побыть одному…
- А ты разве не ВСЕГДА один? - обиженно поджав губы, бросила она.
- Нет, раньше я всегда был со своей богиней, - прошептал он, – А вот теперь…
Наговорив слишком много, и недоговорив самого главного, он, резко развернувшись, быстро пошел к дворцу Нехбетты.
Точнее, хотел пойти. Убежать. Забыть ее проклятое лобзанье.
Но внезапно поскользнулся – и слился в гомосексуальном поцелуе с красавцем-льдом.
* * *
Ах, Нутжерт, Нутжерт!!!
Древний град великих чудес, необъятная обитель радости, драгоценное диво Вселенной!
Ужас и страх объял тебя!!!
Ночь боится самой себя. Мрак её трепещет пред мраком сердец человеческих.
Торговцы, цену себе потеряв, остервенело дерутся со жрецами, которые святость свою позабыли. Чиновники, законы презрев, разворовав Арсенал, устроили погром в казармах, напав неумело, но вооружённо, воинов безоружных круша.
Ремесленники, оставив искусство своё, пот труда на пот разбоя поменяли.
Рабочие, вместо жалованья, берут всё желаемое, в то время как воры обчищают их дома. Царит окаянное время всеобщего взаимного грабежа, бедных нынче нету, - и проститутки втридорога подняли цены на свои услуги…
Удивляет ли то, что на улицах твоих, о Нутжерт, кровопролитие и раздор? Нет, они были всегда.
Но ныне не только кровопролитие - но и зверство; не только злоба - но и безумие!!!
Каждый не тушит свой пожар, о нет! Изо всех сил на него дует, в сторону дома врага-соседа.
А ныне-то, каждый сосед – враг!
Ах, Нутжерт, Нутжерт!!!
Одно дело - драка, в рамках местной традиции зря не насиловать мозг, а другое - полнейший хаос!!!
О, город Всевожделенной богини! Плачу о тебе и стенаю!
Се, близко к тебе ещё большее разрушение: Пророк готовится сокрушить оплот многобожия. Мечтает голым сплясать пред Ковчегом на руинах твоих. Чает быть не могучим супостатом, а всесильным судиёю.
Скоро подъемлет он жестокую длань свою, и, повинуясь, полчища несметные, одурманенные прелестью единобожника, устремятся покорить тебя, о, древний город, отрада Золотой богини!
Ибо бессмысленны стены крепости, когда внутри неё идёт междоусобная брань.
Горько плачут в святилищах золотые кумиры, и алтари их полны духа скорби… Нет избавителя, и длань спасающего не предвидится!!!
Ибо ныне не кошмарный сон покрывает тебя, и восход солнца не унесет жуткое сновидение твоё!
Эх, Нутжерт, Нутжерт!!!
* * *
С трудом вставая, Гормахис расслышал, как принцесса фыркает.
Ужаленный стыдом, вскочил.
И, не оглядываясь, нелепо съежившись, утратив и желание, и способность величия шага, стремглав побежал прочь, не разбирая дороги. Вновь и вновь падая, то отшибая бок, то живот, то голову.
Так и не увидев, что фыркала красавица вовсе не усмехаясь- она пыталась остановить слёзы.
И, между прочим, не остановила, а, рухнув в снег, зарыдала:
- Чаша моя пустая, что ты со мною сделала?..
Много времени прошло, прежде чем иерофант понял, что бежит не к дворцу, а от него.
Развернулся.
И, снова, мордой тараня лёд, взмолился:
- Хатор! Да что ж это такое, я же…
Опа!!!
Моление заглохло, так толком и не начавшись: имя прекрасной нэчэрит обожгло ему уста, стыд пред Всезнающей ошпарил всё его существо, да так, что лёд под ним едва не растаял.
Взывать к Той, которую, только что, разменял на недокоронованную маляршу?..
Это уже и не кощунство, братие, это, простите, безумие!
Так бы и лежал Гормахис, решив в наказание замёрзнуть там, где так горел, как услышал знакомый голос:
- Твою неведомую мать, Божественный! Да загляни ты хоть на минуту к нам!
Да, не поверите, но, наконец-то, с сорок пятого раза, едва держась на ногах от усталости, Рахотеп смог правильно произнести заклинание, и к далёким льдам Куша полетело вымученное магическое послание.
- Отче святый? – донельзя искренне удивился Гормахис.
И к берегам Нутжерта поспешил ответ, тяжкий, (от замёрзшего яда!!!):
- Ты не спишь???
- Явись и поговорим! - скулил старик.
- Чё, соскучился? А я-то, бессердечный, думал, что ты в честь моего отсутствия учредил игрища! Накормил всех нищих, соделал тяжким от золота кошель каждой жрицы лёгкого поведения… Прости, не ведал я, что столь дорог тебе…
- Тьфу! – послышался в ответ плевок, - Шут гороховый! Сенусерт, поговори ты с ним, я не могу…
Гормахис повеселел ещё больше:
- Ха! Сенусерт? Ты – и вдруг в Храме? Что стряслось? Ты случайно взял штурмом Цитадель? Просто укрываешься, отчий дом разорив, или ещё и отмаливаешь дурь свою богатырскую?..
- Ты нужен городу! – патетически воззвал тот.
- Я всегда нужен городу, не то, что вы… Понятия не имею, как без меня Нутжерт столетиями обходился…
- А тебе город всё ещё нужен?
- Не понял?..
- Так прииди, и поймёшь!!! - вновь завизжал Рахотеп.
- АСТАРАТ-НЕФЧЕСХ-УР-МАА!!! – вместо ответа прогремел иерофант.
В самом деле: чем ещё, кроме наслаждения властью, можно быстро восстановить трон гордости!? Он всё ещё великий визирь Нутжерта!!! Щас покажет сам себе и иным высоту златокованого престола своего!
Заодно и злость выместит.
Это ж Рахотеп! Старик просто создан для чужого сарказма! Над ним не потешаются разве что мумии!!! Получив инструкции, старик наверняка добавил уморительной отсебятины!
Да и самое время начать в Ущелье удар по Урсе. Показать победоносцу, что не на того змия он напал. Орлом разогнать легионы.
И визирь в мгновение ока оказался в главном зале Храма всех Богов, принеся с собою холод, ворох снега и огрызки вьюжного воя:
- Ага, не успели принести государству хоть какую-то пользу, исполнив мои указания, как счастья захотелось!? Сами себя наградить решили!? Герои хреновы!!! Что случилось, Рахотеп? А?.. Гетера хотела откусить у тебя ухо??? Ты опять заснул во время секса??? Страстная, видать, баба!!! И честная!!!
- Это не баба, это - вилка! – взвизгнул старый жрец.
- Ого… Уже и посуды домогаешься!? Здравствуй и ты, Боевая Черепаха! Ну, а ты где по болотам гулял!? Чем тебя сразили!?
- Веретеном! – обиженным голосом прогудел верзила. Но тут же гордо добавил, - Кедровым!
- Шикарно!!! - заметил иерофант, отряхивая с себя снег, - Снова скидку требовал? Опять мне за тебя краснеть на пресс-конференции, посвященной годовому отчету профсоюза шлюх!?..
* * *
Определив покровителя Хренатона, Менкауре предстояло заняться главным заказом Огнегривого: поисками безвестного единородного сына божия.
Ох, дело весьма тёмное, требующее огромного внимания и неимоверного труда:
предстояло забраться на самый верх, так диктовала номенклатура Архива.
Действительно, тошно…
Тут внутри Циркуля, в полную силу, и взыграл испитый нектар.
- Так вот зачем он мне его дал! - понял сыщик смысл подарка Огнегривого.
Да, нет слов - хорош нектар, вода богов! Лишь каплю выпей и пожелай, чего тебе угодно: хочешь от него сна - нету сна приятнее, хочешь бодрствования - будешь бодр аж до экстаза, хочешь мистики - вот тебе мистика, желаешь обычного деревянного кайфа - да на здоровье!..
Вот и Менкаура, после нектара не только перестал хромать, но и легко полез на самый верх. Стал, если можно так выразиться, скалолазом вершин познания вселенной.
Весело добрался до нужного уровня.
Принялся проверять свиток за свитком.
Ни единой зацепки!
Ни слова тебе, ни иероглифа, ни пробела…
Бардак среди книг, расставленных по порядку, в этом месте, был еще хуже, чем тот, что в эту же ночь, царил в Нутжерте.
Долго мучился одноглазый.
Пока не вспомнил одну из Гормахисовых мудростей:
«Самые важные документы следует искать в корзине для использованной бумаги».
Слез.
Увы, на полу корзины не оказалось.
Но Циркуль не зря славился умением быстро понимать правила новой игры.
Он уже стал привыкать к божественной логике: если порнография с участием Хатор (за обладание которой уже не единожды жестоко дрались целые армии богов), - в сейфе, причём, открытом, то мусорную корзину следовало искать не на полу, а:
- Наверху!..
Добрался.
Действительно, вот она, родимая!..
Раскорячившись наверху сразу двух лестниц, он стал изучать недра корзины, и вскоре обнаружил небольшой доклад какого-то мелкого демиурга:
«Собака Седми Атор»
* * *
Но когда Гормахису рассказали, что произошло…
Про побег Ибтити и Акера, рабов Уджагорреснета…
Про то, что к Ущелью, из-за ранения Сенусерта, не выдвинуты войска…
Ярости визиря позавидовал бы (по силе воздействия на слушателей) концерт дуэта урагана и землетрясения, посвященный наступлению конца света. Каким чудом Храм не развалился от грандиозного проклятия длинною в полчаса, в котором не оказалось ни единого дозволенного цензурою звука – непонятно!
Жрецы, со страху, едва не пополнили очередь к Весам Правосудия.
Добрая половина прозвучавших матерных перлов была неизвестна даже проведшему всю свою сознательную жизнь в походах и казармах Сенусерту.
Особенно взбесило Гормахиса то, что пришлось, скрепя сердце, признать: Акеру и Ибтити явно помогала не вера, а могущественная, нечеловеческая сила.
Куда могли буквально испариться все до единого атониты - грабители?..
- Бездонные пасти демонов Аменти!!! - всё-таки, исчерпав мат, грохотал Гормахис, и, внимая мощи гласа его, гром должен был бы с позором уволиться из небесных чертогов, - Да я нашарашил пятьдесят пять томов, где теологически, философски и ГЕОМЕТРИЧЕСКИ доказал, что вся система Хренатона - бред сивой юродивой верблюдицы, под конец рабочего дня нахлебавшейся пива в обкуренном всеми наркотиками континента караван-сарае!!!
- Чего? – проснулся Рахотеп.
- Ничего!!! - ударил иерофант посохом о камни пола, соорудив трещину глубиною до Дуата, - Все равно не поймешь, лампада ты худая, ея же фитиль всуе умаслен!!! О, Смиряющий гордых сердцем, Фаллос Атума Зиждителя, да что ж за день-то такой, всё, всё через задницу!!!
- Так что делать-то? - едва не плача, спросил Сенусерт, – Окорми мудростью! На тебя единого уповаем! На твою, так сказать, задницу! И фаллос!
- И мозг… - осторожно предложил Рахотеп.
Гормахис озверело сжал свою голову руками:
- Отстаньте от меня все!!! - и несчастный Храм снова затрясся от тяжелого баса, – Уповают они, видите ли! Я вам что, всем скорбящим - радость? Достали! Поцелуи, драки, атониты, касты, картины, рабы, свиньи, сиськи… Надоело!!!
- Ты что несёшь, при чем тут свиньи и сиськи? - не понял старый жрец.
- Разбирайся сам!!! - вопиял Гормахис, –Но учитывая, что твой череп содержит, вместо мозга, совершеннейший вакуум в нашей Галактике, то хотя бы, собери совет касты. Нейронов пять у вас, на весь совет, авось да найдётся! Избирайте нового визиря! Пошли вы все к хренам кошачьим!!!
Эхо не успело прогрохотать до конца, как вновь посыпались проклятия:
- Лучше б Хризоанус меня прибил!!! Нет, лучше б я погиб, раздавленный собственным монументом!!! Сгинул под игом величия, а не был выжжен дотла огнем любовного идиотизма и осознания своей богословской бездарности! Павлина мне, павлина!..
И, выругавшись ещё, ещё и ещё, да так, что Небо содрогнулось, и Преисподняя ещё глубже стала, чародей исчез.
- Эээ, куда?.. - кинулся вслед ему Рахотеп.
Но почти вовремя увидел пред собою стену:
- Ай, я так не умею… Богатый сексуальный опыт мешает… - потирая ушибленную голову, простонал он.
- А позвать обратно нельзя? - почесал себе кольцо в ухе Сенусерт, - Каким нибудь волхованием?
- Обратно??? Ты в своём уме??? У меня же гробница подчистую обворована, куда я после его удара отправлюсь - в загробную ночлежку: «ДЕШЁВОЕ БЕССМЕРТИЕ»?..
- Возьми кредит…
* * *
- Вот то, что нужно! - пролистав доклад, воскликнул Менкаура, - Но где же оное чудо?
На последней странице, написанное нервными кривыми иероглифами, сияло одно-единственное слово:
«Исчезла».
- Досадно… - протянул призрак.
Но, имея привычку рассматривать вещи до конца, обнаружил на задней стороне обложки:
«Найдена!!!»
В подвале Храма всех Богов!!!
При пропаже и обнаружении не повреждена.
Вернуть? Написать новую? Уничтожить?»
…и резолюцию:
«Вот там пусть и лежит! Без неё интереснее!!!»
…и подпись:
«Амон».
- Я стану богом! - рассмеялся Циркуль, - Какова для атеиста карьера, а?..
И, с чувством исполненного долга, чихнул.
Но крайне неудачно: доклад вывалился из рук.
Попытка его поймать привела лишь к тому, что не только доклад - но и одна из лестниц
сгинула в пропасть…
Безбожник едва не прибег к молитве:
- О… - нелепо начал и тотчас же закончил он.
Как известно, на безымянные молитвы и Неизреченный не отвечает. Но, пока отключался мозг, сработал инстинкт - и, мечтая удержать равновесие, Менкаура ухватился за что-то. Думал, что за нечто устойчивое.
Оказалось, за книгу какую-то.
Впрочем, она была в толстом золотом окладе и надёжно прикреплена к полке толстой цепью.
-Уффф! - выдохнул он, - Кажется, хвала хвосту Себека, останусь жить, хоть и в форме нежити!
Лестница кое-как успокоилась, и Менкаура стал слезать вниз, страхуя себя при помощи всё той же книги и её цепи:
- Какой оклад богатый! Чистое железо! Вот почему на золотую цепь посажена…
Но тут…
Внезапно. В одну четырёхсотую мгновения ока Гора…
Со дна Архива, поднялся бешеный вихрь из свитков и кодексов, обрывков пергамента и пыли истлевших папирусов. И ещё из какой-то неведомой информационно окрашенной дряни.
Менкаура сильнее вцепился в книгу.
Нет, это она намертво вцепилась в него.
И, словно живая (или безусловно?), стала толкать его вверх.
Странно, почти непристойно – но весьма эффективно.
- Магия! - дошло до Менкауры.
Вторая лестница рухнула, но Циркуль карабкался уже не по ней, а, как по ступеням, по пустым книжным полкам. Ураган выл и лаял, но за ним не поспевал.
- Ещё немного, ещё немного… - пыхтел призрак.
Он почти спасся от смерча знаний, но у самого потолка (оказывается, потолок тут всё же имелся) цепь волшебной книги предательски закончилась.
Воронка настигла его и стала затягивать.
Куда?
Он не знал.
Знал лишь то, что снова меняет реальность, и снова - не по своей воле.
* * *
- Нет, нет мне места в мире, где есть место для Атона! - послав куда подальше все свои обязанности визиря, бездумно и бесцельно шатался по дворцу Нехбетты Гормахис, -
Не зря, видимо, пал и разбился тот обелиск! Сие было знамением! Пророчеством: сноси, дурак, и все остальные памятники свои! Откажись от пирамиды, ты даже ямы недостоин! А теперь? Меня запомнят идиотом на века!!!
Случайно иерофант забрел на хоры тронного зала, где, тускло блестя в пробивающемся через цветные витражи лунном свете, возвышались серебряные трубы необъятного органа.
- Царь инструментов!!! - злорадно пробасил коротыш, - И, как всякий царь, без премьера, беспомощен и сам ни единого слова, то бишь аккорда, не родишь? Самодержец ты хренов!!!
Взгляд скользнул по мануалам и списку тембров.
- Интересно: теолог я оказался никудышный, жрец - неверный, визирь - никакой. Играть, хотя бы, ещё умею???..
С пятого прыжка сел-таки за инструмент.
Включив рычагом гидравлос, простер над органом персты худой десницы.
Нажал.
Аккорд оказался минорнее любого минора.
И писклявый, как мышья смерть.
- Приятный тембр… Для нынешних времён…
И взял тот же аккорд, добавив басов, водрузив на педали тощие, в мягких сандалиях, ступни; затем второй аккорд, третий…
Основа была готова.
Начиналось нечто полное горя и беспросветного отчаяния. Безумная скорбь гения схватывала на лету падающие прямо из мира идей мелодии: горькое напоминание о её сладком поцелуе соседствовало с мрачной исповедью разочарованного в себе волшебника… Самобичевание жреца, посмевшего обратить внимание на иной кумир, отразило эпизоды злополучного свидания: опасное и весёлое приключение со свиньями, сияние солнца в драгоценных льдах, крик продрогшей серьги, мерцание алмазных звёзд в подаренной девушке короне – всему нашлось место, ибо всё это хотелось забыть, изжить, проклясть и более никогда не вспоминать…
Но, подобно тому, как раковина, засорённая инородным телом, вместо отторжения делает его жемчугом, так и страдания иерофанта, воплощённые виртуозной игрою, вырвались из серебра органных труб ужасающей для сердца, но прекрасной для слуха музыкой.
Однако, чего-то не хватало. Возможно, свободы?..
- Точно! Прочь правила! – прикрикнул на теорию музыки Гормахис, - Пережитого мною вы не вместите, камертон вас побери!!!
И, раскрыв пошире врата в сады гармонии, предвосхитил творения Баха, Генделя и Видора.
Хорошо темперированный визирь, так сказать…
Заполнило зал безумно красивое творение, безупречный шедевр полифонии свободного стиля.
И, в какой-то момент, настроение иерофанта изменилось.
- Нет, постойте, эпохи и народы! Я дивно велик, – «обнаружил» он, – Пакибытие подождёт!!!
Так, отреставрировав разбитый трон гордости, со всей силой погрузился в возведённое до ранга религиозной созерцательности самолюбование.
Орган гремел.
Гормахис красовался в собственной музыке, словно в зеркале. Только вот зеркало, лужа дрянная, всегда говорило правду, а музыка, зерцало благословенное, говорила то, что хотел он.
А чего он хотел? Разумеется, вернуть себе самого себя!
Угнетенное состояние центральной нервной системы было отдано под суд, признано идиотским и отдано под расстрел всей мощи творческих возможностей индивида.
- В Преисподнюю тоску!!! - на мгновение остановившись, жизнеутверждающе провозгласил Гормахис, - Тоской горб не исправишь!!! Второй заработаешь!!!
И продолжил вдохновенную импровизацию.
Все голоса теперь воспевали ЕГО, и только его!!!
Он - правило веры, Вселенной учитель; он - единая надежда истины; он - властитель непобедимой державы мудрости! Он - жало в плоти Хренатоновой! Он - устрашение духа лжепророческого! Он – ожидаемый всеми праведными избавитель, нагрянувший спаситель мира, в конце-то концов! Баран божий!..
Музыкант аж вспотел от натуги. Но ни одной фальшивой ноты не допустил.
- «Кажется, я всё поняла»… - передразнивал он принцессу, кривляясь и надменно хохоча, - Тоже мне, ясновидящая… Лезут тут всякие, со своими поцелуями… Пиявка жопастая…
Орган гремел…
Естественно, музыкальный опус Гормахиса всполошил весь дворец.
Ибо давно наступило время сна, а тут такая оратория…
В каком-нибудь нормальном государстве, например, в Ваджре, его бы отправили на принудительное лечение от физического истощения, явно добравшегося до мозга.
Но в Куше…
С местным культом музыки, как единственного нормального дара богов…
Едва вдохновенный орган подарил застенчивой ночи свой последний аккорд - зал наполнился аплодисментами.
Гормахис, не слезая со скамьи, повернулся и взглянул с высоты хоров вниз.
Огромная восхищённая толпа громко жертвовала его тщеславию восторженные овации.
- Браво! - в экзальтации кричала Нехбетта и махала букетом зеленых роз.
Визирь, не вставая, раскланялся.
- Может быть, я всего лишь органист? - себе под нос пробормотал он.
И, громко:
- А не желаете ли ещё?..
* * *
Мир и покой царили в Златом Чертоге царя богов, наполненном мистическими сияниями и сакральными ароматами. Чуть слышно играла легкая, убаюкивающая музыка сфер, под которую изящно танцевали, медленно исчезая в виду утра, грациозные, вечно юные звёзды.
Здесь никогда не иссякает радость. Тут живут и властвуют над мирами почти неподкупное правосудие и, иногда, неисчерпаемое милосердие.
Отсюда правит Вселенной закон Добра, хранимый на нерушимых скрижалях кодекса Мудрости.
Правит, как может. Во всяком случае, честно пытается не вредить…
- Да плевать я хотела, спит он там, или дрочит, или ещё что! - влепив коленом между ног охраннику-полубогу, прокричала Хатор, и, по обыкновению, выломав одной рукой дверь, ворвалась в кабинет Ра.
Отец богов, напялив пенсне, читал массивную книгу «Как сотворить мир за шесть дней».
- Значит, так! - начала она, - Можешь сослать меня в Преисподнюю, жупел чертям рекламировать, предварительно, для баланса мира, прельстив кого-то иного занять мою мазохистскую должность богини счастья; можешь проклясть меня, превратив в эротическую микроволновку, или благословить тем же самым, но с меня хватит!
- Ты о фём? - невинно прошамкал геронтократ, запихивая в пасть алмазные зубы.
- О чем? - разъярилась Всепревлекающая так, что у Ослепительного от страха Диск погас, - О твоем долбанном задании!!!
- Я давал тебе задание???
Нэчэрит лишний раз укорила сама себя: ради нектара совершила такой подвиг, а следовало всего лишь подождать, когда старый придурок сам забудет о своих велениях и ограничениях.
Неужели она так привязана к нектару?..
Настолько, что готова пожертвовать счастьем того, кого так любит?..
Но Хатор терзала такая горечь, что остановиться она уже не могла.
- Жил он себе, не тужил, истово мне поклонялся, боролся с величайшим еретиком в истории, хранил в сердце все заветы аскета, оставив всех, ради меня - и, на тебе! Та самая богиня, Верховным жрецом которой он, собственно, и является, то божество, лишь от имени которого он погружался в океан наслаждений, вызвала у него депрессию такого масштаба, что теперь, в результате, вся история человечества пойдет наперекосяк???
- Ах, ты о своём бешено помешанном на себе и твоей заднице любимчике? – вспомнив, он отложил книгу, - Депрессия, у него, говоришь? Неплохо, но вот если ещё бы покаяние в прахе и пепле…
- Я сказала - хватит! Мечи свои громы и молнии, закончатся - займи у Сета! Жалуйся на меня хоть Амону Тайному, хоть Явному!..
Тут Всевидящий рассмотрел, что глаза её красны не от пьянства или гнева, их сурьмяная обводка подтекла. Да и голос её полон не ярости Секхмет, а страшной боли, - похуже, чем у Сета.
- Ты что, плакала? - чуть оттаяло, хотя и по-прежнему каменное, стариковское сердце.
- Нет, блин, сосала! - огрызнулась нэчэрит.
- Постой, дочка, я же беспоко…
- Подавись своим нектаром и лестью богов! Демоны мудрее и праведнее вас, им просто не хватает меня, чтоб проучить тебя и твоих прихлебателей! Недаром Неизреченный не раз хвалил демонов и ни разу не хвалил богов! Так теперь я - с ними! Мы создадим новый пантеон! Узнаете, паразиты, своё истинное место! Объявляю тебе и твоей свите войну! Вселенную, наконец-то, ждёт осмысленность и счастье! Мы наш, мы новый мир построим, кто был ничем, как ты, тот вообще исчезнет!!!
И, произнеся заклинание, Обольстительница мира исчезла.
- Какая ж наглая девка, все-таки… - вздохнул Повелитель, - Вот вся в меня! Войну объявила… а я-то уже и не помню, из-за чего….
* * *
- Если через час выдвинемся, то к утру уже сможем начать штурм, - объявил генерал Ибтити, - У меня в обозе есть гелио…
- Простите, генерал, но штурмовать укрепления Нутжерта… - перебил его и недоверчиво скривил морду Акер, – Они построены из какой-то неизвестной субстанции, настолько твердой и прочной, что и камешек от нее не отобьёшь…
- Стены – действительно, проблема! – подтвердила, не менее скептическим голосом, Ибтити, - Благодаря им город перенес массу осад, из которых большую часть жители даже и не заметили…
Урса хотел возразить:
- Поверьте, не проблема, у меня в обозе есть гелио… - но не успел.
- Дети мои!!! Что вас озаботило, и почему лице ваше столь скорбно??? - еле-еле передвигаясь после очередного припадка, вылез из шатра на свет Божий Хренатон.
- Всё дело в стенах Нутжерта! – грустно поведала Ибтити, - Их, по преданию, строила сама Хатор. И пусть сие нечестивое предание есть всего лишь горделивая сказка язычников, но эти укрепления – вершина искусства фортификации!
- А я и объясняю: у меня есть гелиопо… - вновь заговорил Урса, но не его слушали.
Все внимали благозвучной псалтири словес пророческих:
- Отец мой Атон великое чудо явит, немыслимое воплотит!!! Десница его сокрушат крепость язычников, слава богоборных рухнет, и защита их- снесена!!!
Обнесите восьмидесятикратно вокруг града сего Ковчег - и стены его падут!!!
- Велик Господь! - воскликнули Акер и Ибтити, и, вместе с Пророком, направились к месту пребывания Ковчега, где уже собралась необъятная толпа.
- У меня есть гелиополиды… - оставшись один, растерянно и грустно, произнес Урса.
* * *
Безбожно измываться над органом, всласть удовлетворяя слух местных меломанов, визирь с упоением продолжал до тех пор, пока в гидравлосе, от темпераментной игры, не испарилась вся вода.
Он ещё раз искупался в буре оваций, вдохнул благоухание восторгов и поплёлся в свою спальню.
Сел на одр. Вздохнул.
Спать не хотелось.
Бодрствовать – тоже.
После недолгого просветления во время спонтанного органного концерта снова навалилась сволочь-тоска. Сердце изнывало.
Да еще от простуды заложило нос…
- Остается одно: искренняя и глубокая молитва! – Гормахис встал с ложа, и, озаряя комнату слабым огоньком светильника, подошел к переносному алтарю, - Для молитвы я не обязан быть жрецом… Хоть насморк излечу, что ли…
Благоговейно отверз дверцы наоса, воскурил куфи.
Но молитва тоже почему-то не пошла.
- Да ты, Гормахис, уже два дня, как не жрец. И не поклонник. Ты - предатель! - казнил сам себя иерофант, - Прощают ошибки покаявшемуся поклоннику, но отвратительна исповедь предателя. И чем эта исповедь искренней, тем отвратительнее!
Верховный жрец Прекраснейшей с ужасом обнаружил, что хоть и знал необыкновенное, невыразимое блаженство от тяжести аскез и епитимий, суровых подвигов поста и транса непрестанных молитв, длительных бдений и бесконечных литаний, сверхсознательных медитаций и прочей высокодуховной возни, - но рядом с одним-единственным поцелуем Атири всё это удовольствие и рядом не валялось.
- В своё оправдание отмечу, что целоваться первой полезла она, а не я… - искренне, словно на судилище Озириса, произнёс он.
Снова тяжко вздохнул: полезла - она, но ему-то от этого менее сладко не становится.
Кто-то может заметить, что Гормахис сейчас вёл себя как самый пошлый монотеист. Ну, предал одно божество, что ж, предайся другому! Их же мириады, выбирай, кого угодно!
Но тот, кто так размышляет или поступает, не достигнет своего предназначения - никогда не станет богом.
Кто в него и ему поверит-то???
- Так, музыка меня не успокоила… Молиться я не могу… Обратимся к поэзии… Яд пока подождёт! Немного вина…
Он взял в руки перо, положил на столик пред собою чистый лист папируса, пододвинул ближе светильник - и стал выводить иероглифы:
Весь мир – собранье заблуждений,
Иллюзий, лжи и миражей,
Кривых друг в друге отражений
Несуществующих вещей.
О, как слепым того не видеть,
Что неразумно совместить,
И заблужденье ненавидеть,
И заблуждение любить?
Изменно даже измененье,
И крив любой из многих путь!
Тот совершает преступленье,
Кто жаждет истину вернуть!
Она, увы, не существует,
Она - трофей небытия.
А ложь могуществом колдует -
И зачарован ею я…
* * *
Урса готовил войска к атаке.
Разумеется, учинили продолжительный молебен с нещадным биением поклонов пред Ковчегом.
Гимны и молитвы, чтения из КНИГИ были подобраны пророком так, чтобы укрепить дух воинов осознанием того, что погибшие обретут во Царствии Атона вечную радость:
- «Каждый будет сидеть в собственном винограднике!»
…А победители обрящут награду уже здесь:
- Из руин града нечестия мы воздвигнем обитель Господу и народу его! Она станет светилом духовным для всея Вселенныя, до края земли, словом и огнём, утвердит правоверное!
Напоследок, всем скопом, лизали и сосали мироточивое древко Хоругви.
Хренатон кропил отряды святой водой, произнося напутствие:
- Грядите, чада божии, священной войны герои, победоносно вершите сечу вашу, во славу имени Господня! Да соделает Атон оружие ваше всепобедно могучим, и да укрепит дух ваш своим духом!
Обильными водопадами со шлемов солдат струились потоки воды, противно заливая тела под доспехами.
- Знамение великое сотворит Всевышний! – кукарекал пророк. – Солнце не взойдёт на востоке, день не начнется, прежде нежели не одолеем кумирослужителей! Глаголют язычники, что Солнце, светило великое - единая корона богов их! Так узрите, очи верныя и неверныя, как Атон, единый бог истинный, низвергнет с лживых богов венец оный!
* * *
Итак, Повелительница Всех Наслаждений Хатор, в крайне разгневанном состоянии, быстро преодолела уровень Трансцендентных Небес и стремительно направилась в свою резиденцию- Малахитовый Чертог.
Она намеревалась забрать шмотки, парфюмерию, драгоценности - и, добравшись до Преисподней, предложить Апофису вместе исправить Вселенную и править ею.
Ибо без Золотой всемогущие – бессильны.
С нею демоны богами станут!
Самый захудалый чёрт – образцовым Господом!
По пути Всеблагая выместила злость на паре созвездий и завязала в мёртвый узел добрую часть Млечного Пути:
- Что б не мешался!!!
Тут вдруг она услышала молитву, которую кто-то произносил в самой таинственной обители своего сердца, чьи губы благоговейно безмолвствовали, а разум искренне, с болью, искал её присутствия:
- Красавица, пьянящая без меры!
Ты - ярость и веселие вина!
Создательница очень странной веры,
Где истина для трезвых не видна!
Но опьяненьем нужно мудро править -
Иначе, лишь похмелье обретёшь…
Влюблённые, что слиты воедино,
Сцепление созвездий в зодиак-
Итог твоей работы, нам незримой!
Но жажду одолеть незнанья мрак!
Стремлюсь я изучить Твои деянья
Мечта моя не в том, что б видеть дно.
Познать желаю не итог, не действо, -
Тебя я алчу, только лишь Тебя!
Ты скрыта бесконечным лицедейством,
От лицедеев лик святой храня!
О, погоди, я слишком мало выпил.
Сейчас исправлю этот смертный грех!
Я пью. Я напиваюсь беспримерно.
Чтоб позабыть, оставить миражи.
Я следую твоим заветам верно -
Откуда ж эти странные межи?
Я кубок взял, налитый не тобою!
Я выпил то, что смертью мне грозит!
Но память мне на ум воспроизводит
Лекарство для отравленной души:
«Хатор на зов раскаянья снисходит
И рушит иллюзорные межи!»
Дышу я лишь Твоей ко мне любовью!
Тобою для Тебя я сотворён!
Так отзовись, а то я задыхаюсь!!!
Ей молится, но вот кто именно?..
Обязанная ответить (а иначе что она за богиня?), Всевожделенная нетерпеливо щелкнула пальцами. И, озарив ночную тьму золотым сиянием, огласив её перебором арфы и мерным позвякиванием медного систра, предстала перед просителем.
- Чем могу быть полезна? - рявкнула красавица, даже не глядя на молящегося, - Быстро, быстро, а то я не в духе… Лови момент, пока я Хатор, а не Секхмет!
- Ты? - обалдел Гормахис.
- Ты? - обалдела она, - Ой…
* * *
Неторопливо и красиво, легко плыла по водам Подземного Хапи Ладья Миллионов Лет – одна из двух барок, на которых боги провозят, под и над землей, Солнечный Диск.
Хвала ему, восторг и вечное благодарение за свет его животворный!!!
Дарит оно радость и небу, и земле, и преисподней.
Ранее к Диску, в качестве носителя, прилагался сам Великий Ра. То есть, солнце служило ему в качестве короны. Однако, старея, отец богов всё более тяготился и короной, и круглосуточным кружением вокруг земной тверди. Однажды, пока команда Ладьи обедала, он тихо снял светозарный венец, положил на Трон - и смылся на небо.
Свинство со стороны Сокола не осталось незамеченным: в великом гневе, собрав всех нэчэру и афу, Амон едва не отдал Железный Трон архидемону Небеджу. Но неожиданно вмешалась сама команда Ладьи Миллионов Лет. И попросила…оставить всё, как есть: Ра на троне, а Диск - в Ладье.
Оказалось, что работать им стало намного удобнее: Солнце, в отличие от Носителя, не храпело, когда требовалось бдение, не ругалось, когда ничего не получалось, не мешалось, когда и так было ничего не понятно, не умничало, не искало своего…. Да и сиять стало как-то качественнее…
Так что, солнечный бог сохранил трон, правда, вскоре пошли слухи, что ежели его с этого трона сдвинуть, то трон, без Восседающего, будет управлять мирозданием намного эффективнее…
Амон призадумался…
И спасло Ра лишь то, что Амон призадумался.
Но вернёмся в Дуат.
На носу Ладьи, зорко охраняя Царственное Светило, стоял Огнегривый Сет:
- Приближаемся к вертепу Апофиса!!! – объявил он, ожидая, когда Маат и Нэйта, с соответствующими церемониями, принесут ему Громовой Гарпун - оружие, тысячелетиями позволяющее защитить от зловещего змия Солнце, - Может, сегодня и не появится, мы его вчера хорошенько отделали, размножалку почти оттяпали, хвост проткнули, выбили пару десятков зубов… но если покажется, ещё выбью, мне понравилось!
Зверобог радостно ерошил пламенную гриву.
- Ты не поверишь… - растерянно произнесла Нэйта, - Нету Гарпуна-то!
- Как нету??? Целую вечность лежал у подножия Светоносного Божества - а вот сейчас взял, да и исчез? Мне чем Диск защищать - рыболовной сетью!?
- Да нету, говорю тебе! Мы его, вероятно, в Дневной Ладье оставили…
- Кстати, и сети у нас тоже нет! - напомнила Маат, почёсывая Перо в короне, - Не сезон ведь…
- Ра меня ослепи!!! - выругался Сет, - А что есть?
- Зубочистка… каменная… сломанная…
- Дожили… Ладно, я всё-таки Повелитель бурь, урагана и грома… оружие в моих руках- скорее, излишество, чем необходимость…Проверим боеготовность сверхсилы…
И сотворил мудрёный магический жест:
- ХЕС-ХНУМ-КА-УРТ!!!
Ни единого колебания воздуха.
И не предвещающая ничего хорошего тишина…
- Что за чёрт??? И… почему так спину ломит? - всполошился Сет.
Следом за ним и всевидящая Маат скрючилась от ядовитого укола мигрени, а непобедимая Нэйта, с самого сотворения мира без передышки гоняющая демонов от одного края мироздания до другого, начала вдруг задыхаться от астмы.
- Что происходит!? – взвыли всеблаженные, забыв о всезнании.
- А я вам с удовольствием расскажу! – злорадно прошипел змеедемон Апофис, показав из логова свою отвратительную, всю в шрамах и слизи, морду, - Тайны велии поведаю! Внимайте! Нами всеми обожаемая, сладостная Повелительница Абсолютного Блаженства, Золотая Хатор, Распутнейшая из шлюх и Целомудреннейшая из девственниц, прикрыла свою сказочную лавочку!
- Прикрыла лавочку!? - ахнула Нэйта.
- Ага! – кивнул Вожделеющий Хаоса, - Повздорила с отцом вашим Ра и оставила Аметистовый престол! Так что, говоря языком богословов, блаженство более не является предикатом вашей природы, ипостаси вы этакие!..
- Ладно, это мелочь, привыкну, но сила-то моя где? - не понял Сет.
- И наша? - поддержали тему его коллеги.
- Всеведающие тугодумы! – плюнул ядом всем троим, прямо в лики, злобный гад, - Какая, Атум меня заново сотвори, сила!? Вы давно забросили ваши прямые обязанности, предпочитая, вместо радостей служения Благу, тягостные труды пиров и драк! Так, изредка, раз в три тысячи лет явитесь на землю, дабы поддержать идею о том, что вы существуете, и снова на небо улепётываете, боясь, что, неровен час, ваш трон займёт другой. Если вам ныне и поклоняются, то лишь или корыстно получая за это доход, или корыстно надеясь на ваши благословения! А тот, кто несомненно и бескорыстно верил в вас, сейчас сомневается в себе, именно как в жреце! Вы теряли народ за народом, но не замечали, ибо он один замещал миллионы поклонников, обрядами и заклинаниями придавал вам сил, взамен ничего не требуя! Кормил, поил, обувал, выгуливал… Но сейчас, когда он проклинает сам себя, обесценивая этим всё, что вам принёс, вы беззащитнее красоты и слабее истины!
- Гормахиса смирили, что ли? - испугалась Маат.
- Именно так, Перо твоё драное! Так что, добро пожаловать в мир моих грёз! Приглашаю всех в Изначальный Хаос! Богам скидки! – пообещал Властелин Тьмы, и, открыв клыкастую пасть, одним глотком осушил воды Подземной Реки.
Стремительно налетев на камни, Ладья Миллионов Лет с треском раскололась.
Пресвятой экипаж разбросало в разные стороны.
Увязли боги в грязи влажного русла, храбры в доблести - да бессильны…
- Проповедь закончена, дело за трапезой! Вот оно, моё солнышко! - ласково шипя, подобрался к Живоначальной цели змий, - Большое! Горяченькое! Вкусное!
И, облизнувшись нечестивым жалом, проглотил Святое Светило:
- Ням -ням!