Самоволка - самоволочка

   

                ДЕВЯТНАДЦАТЬ – ДАТА ЮБИЛЕЙНАЯ


                Утро началось с неожиданно приятной новости, взбудоражив мозг старослужащих сослуживцев. Самый молодой по сроку службы и возрасту – рядовой Кармазин ( среди своих – Карман) тихо объявил, пытаясь обратной стороной алюминиевой ложки растереть мёрзлый кружок, похожий на масло, о неровный край белого хлеба:

                - А у меня сегодня днюха… День рождения значит.

                Бряцанье ложек прекратилось, все сочувственно посмотрели на Кармана, а младший сержант Еремеев (Злой), как-то мрачно спросил:

                - Юбилей?

                Серёга Кармазин кивнул, шумно свистнув носом, и тихо ответил, не отрывая глаз от кружки с чаем бледно жёлтого цвета:

                - Девятнадцать…

                - Тогда наливай, - серьёзно посоветовал командир отделения, двигая свою кружку в сторону Кармана.

                Ещё пять зелёных эмалированных кружек, с покоцаными краями, по приятельски чокаясь, дружно двинулись на встречу щедрости именинника. Рука Кармана дёрнулась в сторону ещё тёплого пятилитрового чайника, но тут же опустилась под дружное ржание шести жаждущих праздника глоток воинов - срочников, добросовестно выполняющих интернациональный долг на территории Демократической Республики Афганистан. В составе ограниченного… ну и так далее.

                - У кого чё есть, пацаны? У молодого юбилей, да и воскресенье сегодня, - без намёков и экивоков рубанул с плеча ефрейтор Вовчик Мартынов (понятно, что Мартын).

                - Слышь, дух! Золотой запас есть? – строго так спросил Кармана его непосредственный начальник Злой.

                - Так мы ж вчера деньги получили, Злой. На, что тут тратить? У меня так четыре рубля и остались… и мелочь ещё, - честно звякнул медяками в кармане Карман.

                - Слышь, чудила с Нижнего Тагила, засунь себе свои четыре… Твои старшие товарищи серьёзно и пока мирно интересуются, - чем проставляться будешь? – улыбаясь двумя дырками в верхнем ряде зубов, спросил Шиша (рядовой Шишкин Василий).

                - Я из Свердловс…

                Кармазин обвёл всех интересующихся весёлым досугом печальным взглядом и нерешительно пожал плечами. И старшие товарищи поняли, что инициативы ждать от именинника не стоит. Но было поздно! Настрой – сегодня «вмазать» прочно засел в отчаянных головах рядового и младшего командного состава второго отделения ремонтно-механического взвода автороты отдельной ОДШБР (отдельной десантно-штурмовой бригады, на всякий случай).

                - Окончить приём пищи! Личному составу на выход! – срывающимся сопрано прогундосил дежурный по столовой прапор в белой тужурке, проходя быстрым шагом в сторону выхода из помещения солдатской столовой.

                - Зае… твоя пища! Когда еда будет? – крикнул громким басом в пустую кружку, как в микрофон, Злой.

                - Ремонтники! Сучары! Опять вы бузите… Вот доложу комбригу, будете у меня до дембеля помойные бачки таскать! – подпрыгивал мелкий ростом прапор, пытаясь угадать кто захотел еды вместо пищи.

                Полста молодых, смазанных сливочным маслом глоток, кто баритоном, кто тенором заливались безудержным смехом, радуясь началу нового дня в календаре под названием «воскресенье». Какие помойные бачки, прапор? А кто будет чинить потёкшие радиаторы, менять раскуроченные минами мосты, наваривать заплаты на пробитую броню «бэтэров» и прочей, якобы бронированной техники? Эти парни не шли в атаки, не сидели в засадах, не прыгали с «вертушек» с высоты второго этажа с полной выкладкой, как ТЕ ДРУГИЕ. Они просто «пахали»! В три смены! Со слипающимися от хронического недосыпа глазами, с вечно разбитыми в кровь пальцами, локтями и коленками. С въевшимися в кожу, казалось навсегда, машинным маслом и нагаром выхлопных газов. Они делали всё, что от них зависило, чтобы ТЕ ДРУГИЕ сохранили силы, были защищены по максимуму и остались живы. Вот так!

                После «приёма пищи», или как её там, в мастерские шли строем. В колонну по два. Молча. Все искали выход. «А я говорил, надо было бражку ставить. Ну и, что, что воняет… Между бочек с соляркой поставили, хрен бы кто унюхал», - рационально думал Мартын. «Надо как-то в санчасть отпроситься. Там Санёк, земеля мой из ростовского детдома, санитаром. Шкалик шила точно нальёт. Нужно по пальцу молотком садануть, чтобы кровь хлестанула. Отпустят, куда денутся!» - убеждённо мыслил Шиша, рассматривая на ходу пальцы на левой руке. Выбирал, какой не так жалко. 

                - Пряник! – как бы про себя, но очень громко сказал командир отделения младший сержант Еремеев.

                Раз – два, как по команде приставили ноги бойцы, остановившись, и почти синхронно повернулись налево. Фронтом к своему командиру.

                - Точняк! Если Пряника в долю возьмём, он всё и организует, - облегчённо выпалил Мартын.

                - Только нужно приглядывать за этой падлой. В разнос пойдёт, фиг остановишь, - вспоминая крайнее совместное с Пряником мероприятие, отозвался Шиша.

                - Мартын, веди людей в мастерские, а я Пряника подожду. Он в столовке зацепился за чьё-то ухо, трындит, как всегда. И только так, пацаны, по рабочим местам и шёпотом, - предупредил всех на всякий случай Злой.
 
                Сытый народ так же дружно развернулся направо. Ефрейтор Мартынов что-то буркнул себе под нос, и второе отделение ремонтников, пованивая соляркой, выхлопными газами и ещё чёрт знает чем, дружно, и почти в ногу, затопало в сторону ремонтных мастерских автороты. А Злой зашёл в тень раскидистого абрикоса, прислонился к шершавому стволу и закурил, наблюдая за выходящими из офицерской столовой. Пряник нужен был позарез.


                ПРЯНИКОВ И С ЧЕМ ЕГО ЕДЯТ


                Пряников Николай (отчество никто не знал, да и не важно) служил Родине прапорщиком и занимался снабжением в этой самой прославленной автороте. Служил давно. Вернее прапорщиком служил недавно, всего второй год пошёл, а до этого служил срочную в этой же самой (чуть не забыл, - прославленной) автороте. Был уволен на «гражданку», но там себя не нашёл. Скорее потерял. Потерял смысл жизни без спирта для протирки контактов и приборов, продажи «налево» солярки и моторного масла М10Г2, а также всеобщего признания сослуживцев в его незаменимости. Колян был уникальным малым. Он пёр всё, что плохо лежит. Независимо от того нужно оно ему или нет. А, если это «что-то» лежало хорошо, то Пряник умудрялся положить его так плохо, что тут же этим соблазнялся и пёр! Молодой и талантливый, он в армии нужен был всем. От сопливого первогодка срочника до (чего уж тут) офицеров с жирными просветами на погонах. Но был у Коляна один существенный (не то чтобы недостаток) изъян, что ли… После двухсот грамм спирта Коленька чудил! То есть, делал то, что никак нельзя было делать. Ну, никак! Армия же! А Коленька делал! А потом, вдруг, внезапно отключался и на следующее утро (день, вечер…) ни хрена не помнил. Что иногда его и спасало.

                Длинную, сутулую и худющую фигуру Пряника, Злой узнал сразу. Несмотря на высокую калорийность, спирт ну никак не способствовал фигуре прапорщика приобрести нужные его занимаемой должности габариты. Он шёл с двумя офицерами, по пути о чём-то оживлённо рассказывая, размахивая, как лопастями, своими руками-лопатами. Офицеры шли молча, иногда прытко уворачиваясь от артистично широких жестов рассказчика. Из тени абрикоса, выбивая пыль берцами из обочины, двумя строевыми шагами вышел Злой. Обращаясь к старшему по званию, вскинул правую руку к выцветшей панаме:
 
                - Тащ, старшлейнант! Разрешите обратиться к товарищу прапорщику!

                Старлей сначала дёрнулся в сторону от неожиданности, но потом у него на лице появилось что-то вроде облегчения, и я бы даже сказал с очевидной радостью в голосе,  подхватив под  локоть коллегу и ускоряя шаг, офицер затарорил:

                - Обращайтесь! Конечно, обращайтесь, сержант. Пряник, к тебе обращаются…

                Прерванный на самом интересном месте, то есть на кульминации анекдота про евреев и партийных работников, прапорщик Пряников хотел было обидеться, но тут Злой положил ему на погон свою тяжёлую руку и низким голосом тихо произнёс:

                - Колян, дело есть. На миллион!

                - Отойдём, - коротко бросил Пряник, похлопав себя по пустым карманам в поисках сигарет.

                Этот приём Пряника давно был знаком Злому, поэтому пачка «Примы» тут же повисла в воздухе. Прапорщик ловко поймал её и со словами:

                - Пару возьму? – сунул одну сигарету в рот, а вторую за ухо.

                Мужчины отошли в тень дерева и закурили. Сигареты тихо потрескивали и удивляли курящих сине-зелёными вспышками адского пламени. Пряник, выпустив через нос первую порцию ядовитого дыма, почему-то шёпотом, произнёс:

                - Ну, что там у тебя, Злой? Излагай!

                - Да как сказать, товарищ прапорщик… Повод есть, а выпить нечего, - задумчиво произнёс Злой, глядя как-то насквозь товарища прапорщика.

                Пряник на три секунды замер, выпучив глаза, закашлялся, бросил и буквально втёр в землю сигаретку, потом зло посмотрел на младшего сержанта сверху вниз и яростно зашептал:

                - Я тут такой иду весь в мыслях… офицеры с уважением так… а он мне… Нет! Ну, охренели «караси»… ты б ещё бабу! Хочется ему…

                - Пряник!

                - Давно на губе не сидел, Злой? Нет, ну вы видели такое… Стоит и мне тут… выпить ему… тут многие знаешь…

                - Колян!

                - Что, Колян? Чуть, что… Повод то хоть какой?

                - Да у нашего «духа», у Кармана днюха сегодня. Первая на службе. Можно сказать – на войне первая. А если капнуть глубже и пофилософствовать, то может и последняя. Кто о своей судьбе знает? А, Пряник? Ты ж понимать должен. Война – дело такое…Ты ж боевой прапорщик, - затронул больную тему Пряника хитрющий Злой.

                - А я то чё? Чё я то? Дата то круглая хоть? – начал возбуждённо чесаться Пряник, мысленно начав набрасывать мыслимые и немыслимые варианты.

                - А то! Юбилей! Говорит – девятнадцать, - улыбнувшись, ответил Злой, понимая, что мозг Пряника уже заработал в нужном направлении.

                - Ну не знаю, Серёга, не знаю… тут думать надо.

                - Думай, Колян, ты ж прапорщик! А если всё срастётся, я тебе, когда в общагу к девчонкам связисткам пойдёшь, свою медаль «За отвагу» поносить дам, - метнул козыря Злой.

                Мотивация попала в «десяточку»! За всё время службы Пряника в Афгане только, что и была медалька «От благодарного афганского народа», полученная после срочной службы. Получается, что чужие поблагодарили, а свои так и не отметили. Обидно.

                - В мастерских будешь? Через полчаса прибегу, - уже на ходу крикнул Пряник, прикуривая НЗ сигарету из-за левого уха, и уже прикидывая – на какое место левой стороны «афганки» пришпандорить геройскую медаль.

                А медаль «За отвагу» у Злого была. Кровью заработанная. И удостоился он её, конечно, не в гаражной яме ремонтной мастерской, откручивая пробитый масляный поддон «Урала». Младший сержант Еремеев Сергей Георгиевич (позывной Злой) в ремонтном взводе автороты служил всего третий месяц. Собственно и служить ему оставалось столько же. В следующем месяце министр обороны СССР маршал Советского Союза Устинов Дмитрий Фёдорович подпишет Приказ об увольнении в запас личного состава срочной службы. Последний… перед своей кончиной. А пока… ключи, болты, гайки, промасленная ветошь и «чернозём» под ногтями, хоть картошку сажай. Но не всегда так было.

                Ещё три месяца назад Злой служил в армейской разведке ДШБ под Кандагаром. О нём и его прошлой службе знали немногие. А, как и почему он попал из разведки в «маслопупы» вообще знали единицы. Говорят, очень хотел молодой Еремеевской крови «попить» один начальник. Говорят, что не смог договориться этот «полкан» с ефрейтором Еремеевым по каким-то принципиальным вопросам. Говорят, что поэтому какие-то добрые люди и «спрятали» Серёгу подальше, в гаражной яме автороты от этого злопамятного дядьки с большими звёздами на погонах. А ещё говорят, что кроме геройской медали «За отвагу», ищут Злого ещё боевые награды по всем разведротам Афгана. И найти пока не могут. Ну, ничего. Дембельнётся Серёга, вернётся домой, и найдут награды своего героя. А, как ещё может быть? Мы ж в Советском Союзе живём!

                Пацаны из ремонтного взвода приняли Злого сразу. Во-первых – медаль, во-вторых – кулаки – пара в ведро не вмещается, ну и в третьих – до армейки работал слесарем на заводе, руки инструмент помнили. Только вот постоянная тоска в глазах у парня. Все понимали – не на своём месте младший сержант. Задолбал взводного: «Когда на стрельбище? Отпустите к соседям на полигон пострелять…» И всё ножичком баловался. В списанную резину тыкал и все двери в мастерских издолбал. А ножичек то… не уставной ножичек то.


                ПРИБЫТИЕ ПОСЛЕ 16-00 – САМОВОЛЬНАЯ ОТЛУЧКА


                В помещении дежурного по роте, на сколоченном из ящиков от запчастей столе, сидел Пряник. В левой руке он держал маленький чахлый вентилятор и направлял струю воздуха на открытые участки своего тощего туловища. Вентилятор яростно тарахтел, вращая алюминиевыми гнутыми лопастями, пытаясь вырваться из рук и вылететь в открытую форточку. Но на голове у Пряника вяло шевелились только штук пять слипшихся , потных волосинок. В правой руке у прапорщика была толстая, горячая и мокрая чёрная труба телефона, которую он старался не прислонять к потному уху. Говорил он чётко и по существу:

                - Петрович, меня мой ротный скоро живьём сожрёт из-за твоей «будки». Говорит, мол, какого хрена территорию загромождает отремонтированная техника? Давай, присылай своих… Кстати, ты обещал… Петрович, из песни слов не выкинешь!

             На другом конце провода, в 27 км от базы на высотке располагался усиленный блокпост на пересечении трёх дорог стратегического назначения. Эти важные горные дороги были нужны всем. И нашим, и дружески настроенной против всех Народной армии ДРА, а так же: духам, басмачам, моджахедам, контрабандистам, идейным оппозиционерам и ещё чёрт знает кому. Боестолкновения были частыми и с потерями среди личного состава и техники. Полторы недели назад Пряник принял на ремонт боевую машину десанта (БМД), а среди своих – «будку». «Подшаманили» её быстро, понимая, что без артиллерии на блокпосту будет туговато. И вот теперь эта самая «будка» стала, говоря дипломатичным языком, предметом изящных переговоров двух заинтересованных сторон.

              - Пряник, ну ты даёшь! Честно говоря, я ожидал только к концу недели. Молодцы, с меня причитается. Пригоняйте, - бодрым голосом ответил старший прапорщик Самохвалов, помпотех, друг и наставник Пряника.

              - Что значит «пригоняй», Петрович? Мы так с тобой не договаривались. Пригоняй сам своих пацанов за «будкой» и пусть везут всё, что с тебя причитается, - взволнованно напомнил добросовестный, но злопамятный ученик.

                - Колян, войди в положение. Людей нет. Начальник меня и слушать не будет. А ближе к вечеру через нас колонна пойдёт… ну, сам знаешь. Бери людей побольше, чтоб лишний водила был. У нас «бардак» подстрелили, заберёшь его. Тягач дам. А я тебя не обижу. Возьмёшь, сколько унесёшь.

                - Добро, Петрович! Но смотри, я сильный. Я сейчас отключусь, а ты командиру блокпоста скажи, пусть прямо сейчас моему ротному звонит, заявку по технике делает. И пусть поуважительней. Наш толстяк это любит. Остальное беру на себя, - мужественным голосом отчеканил Пряник, раздувая вентилятором по всему лицу подогретый мощным организмом пот.

                Через десять минут в коптёрку дежурного зашёл сам дежурный и уставшим голосом промямлил:

                - Пряник, давай к ротному. Сказал чтоб «мухой»…

                Если можно так это назвать, «штаб» командира автороты находился в металлическом кунге автоприцепа. Как он выживал в этой душегубке, задавали себе вопрос многие, кто хотя бы на метр заходил внутрь. Но капитану Зайцеву Васе жара была ни по чём, не смотря на лишний вес и почти всегда хреновое настроение. Он родился и вырос в Нижневартовске, поэтому жару любил и к ней стремился. Босиком, в трусах и тельняшке он сидел за столом и пил чай с сухариками. Кипяток!  А и правильно. Пар он, как говорится…

                - Пряник, что вы ещё с этим старым котом придумали? А? Колись, сучий потрох! – мирным голосом и, как-то даже доброжелательно, спросил капитан прапорщика, промакивая лицо вафельным полотенцем с чёрным штемпелем «Авт. р.» (авторота) в уголке.

                - Тыщ командир, обидно даже. Мы с Петровичем службу тащим…

                - Ага! Тащут они! Всё уже на хрен растащили! Смотри у меня, Пряник! Один залёт и на блокпост у меня загремишь, как твой почтенный педагог-наставник. На самый жопошный блокпост. Будешь своим тощим задом пули ловить! Понял меня? Повтори, – всё таким же ровным голосом, сёрбая горячий чай из блюдца, объяснял прапору ротный.

                - Так я ж… Что ж я для себя? На самый жопошный, еже ли, что… – с обидой в голосе лопотал Пряник, чувствуя, что ещё минуты три стояния в этой душегубке и тепловой удар обрушится на его обезвоженное туловище.

                - В-о-о-о-т! Понял, наконец. Не только для себя. Понял меня, да? И чтоб документы все в порядке были. Накладные, путевые, печати там… Оружие с боекомплектом получите, тридцать вёрст, всё-таки. На всё про всё тебе … до 16-00. После 16-00 – считаю, что все вы, дети мамины, пребываете в самовольной отлучке. Ты и весь личный состав. А за это, что?

                - Жопошный блокпост… и задом пули…

                - О! Уяснил, бродяга! И на связи чтоб… Ну, иди уже, аппетит не порть, - мягко сказал Вася Зайцев, шумно хлебнув из блюдца, похожего размерами на глубокую тарелку.

                Прянику очень не хотелось своим задом пули ловить, поэтому, посмотрев на часы и прикинув график передвижения, он быстрым шагом понёсся в мастерские. Еремеева он нашёл быстро. А где ещё должен находиться настоящий «дедушка»? Конечно в тенёчке. Полулёжа, с потухшей сигареткой во рту и надвинутой на глаза панамой. Пока трезвый и полусонный.

                - Серёга, берёшь двух водил и в оружейку. Полный боекомплект. На операцию едем. На «будке». Готовность тридцать минут. Я документы оформлять, - командирским голосом отдавал распоряжения Пряник.

                - Давай ещё Кармана с собой возьмём, - предложил уже на бегу Злой.

                - На хрена нам этот «дух»? – попробовал возмутиться Пряник.

                - Ну, юбиляр же ж… вроде как виновник.

                - Ладно, - уже издалека крикнул Пряник, направляясь за путевыми, накладными и печатями…


                МЕНЯЕМ «БУДКУ» НА «БАРДАК»


                Через двадцать пять минут у левого борта, гремящего на холостых оборотах БМД, стояли три бойца в самодельных разгрузках, с АКМами за плечами. Голова четвёртого,  механика-водителя, торчала из люка «будки» и что-то орала, но из-за работающего двигателя ничего слышно не было. Чуть ли не строевым шагом, высоко задирая коленки, подошёл Пряник. Отдал честь, согласно статьи Устава, и проорал в сторону Злого:

                - Все на месте?

                Злой орать не стал, чтобы не рвать голосовые связки. Просто потыкал во всех указательным пальцем и показал Прянику ладонь, в которой не хватало мезинца. Прапор молча кивнул, подошел в плотную к торчащей из люка голове механика-водителя Мартына, скрестил руки перед его улыбающейся физиономией и гаркнул:

                - Глуши, бл…

                Машина пару раз дёрнулась, выпустив шапку чёрного дыма и, наконец, заткнулась. Мартын оттолкнулся руками от корпуса, вылез из люка и спрыгнул на землю. Он гордился сам собой, ведь это именно он перебирал «умерший» движок БМД. Механик-реаниматолог, твою маму! Его рожа широко улыбалась, а чумазые руки вытирали чёрного цвета пот страшно грязной тряпкой, от чего лицо было похоже на улыбающуюся морду зебры (и это в лучшем случае). Злой тихонько подтолкнул его, и Мартын в два прыжка оказался в конце шеренги, сунул тряпку в карман комбинезона и замер.

                - Товарищи, бойцы! – начал свою короткую речь прапорщик Пряников, - нам поручили провести боевую, я подчёркиваю, боевую операцию по перегону этой боевой единицы. А так же доставки на базу подбитого врагами «бардака»… БРДМа я хотел сказать. Операция сложная и я, не побоюсь сказать, опасная. В связи с этим я хочу спросить вас, товарищи десантники. Есть ли среди вас больные или другие причины для самоотвода?

                Шиша громко гыкнул, шумно потянул носом и смачно сплюнул всё, что смог собрать у себя в голове под ноги прапора:

                - Ты чё, Пряник? Совсем рамсы попутал? Мы ж десантники…

                - Шиша, завязывай с детдомовскими приколами. Слушай, что говорят, баклан, - жёстко перебил рядового Злой.

                - Вернуться нам нужно к 16-00. Вернёмся позже – самоволка. Ротный всех порвёт, как тузик грелку. Сейчас 10-45, времени в обрез. Мартын и Злой в отсеке, остальные на броне. После выезда за КП базы, оружие к бою, вести наблюдение по секторам. По коням! – бодренько так скомандовал Пряник и побежал к невысокому строению с одной буквой «М» на фасаде.

                - Ссытся наш маршал! – заржал Шиша.

                - Боюсь, причина покрупнее, - улыбнулся Злой, усаживаясь на тесное командирское место в БМД.

                Движок «будки» прогрелся быстро, набрал нужные обороты, и боевая машина десанта постепенно увеличивая скорость, уверенно раскатывала по дороге огромные шары «перекати поле». Мартын сначала внимательно пялился на свои приборы на щетке управления. Но все эти тахометры, манометры и вольтметры показывали то, что нужно и механик, натянув на пол лица очки, высунул голову в люк и подставил лицо горячему встречному потоку. Дорога для многих была знакомой. Сколько раз по ней приходилось свозить в боксы мастерских покорёженное, но ещё «живое» железо. Попадалось и «мертвое». Т-72 стоял на обочине с раскуроченным моторным отсеком. Чёрный, как демон… С башней сдвинутой на бок и воткнутым в землю гнутым стволом. После такого не выживают. А вот покорёженная огнём кабина ГАЗ-66… сожжённый кузов, стоящий на деформированных дисках, опутанных проволокой сгоревших шин. «Урал» - бензовоз… после взрыва огромной бочки, в радиусе полста метров, ничего живого.

                - По секторам! – орал Пряник после каждого «железного трупа», толкая и так ощетинившихся парней.

                Через вёрст двадцать, Злой, поджав ларингофон к гортани, крикнул:

                - Мартын, стопорни. Перекурим спокойно. Движок не вырубай.

                Машина замедлила ход, съехала на обочину и остановилась. Пару минут сидели с закрытыми глазами и ртами. Ждали, когда осядет рыжая пыль. Пряник наклонился к Злому и кивнул, мол, чего встали? Злой прислонил два пальца к губам, мол давай курнём без пыли.

                - Нормально идём. В графике, - солидно сказал Пряник, прикуривая болгарскую сигарету «Родопи».

                - Ни фига, Пряник! Угости благородной! – подкатился Шиша.

                - Последняя, - с некоторым удовольствием произнёс прапор, на глазах у наглеца комкая пустую пачку.
 
                Неожиданно откуда-то сверху из-за горы послышался сначала негромкий, а через пару минут оглушительный грохот двигателя «вертушки». МИ-8-ой, на бреющем, пронёсся над ними, срывая с голов панамы и закручивая рыжие смерчи дорожной пыли. Пролетев с полкилометра «вертушка» развернулась, набрала высоту и подлетела к перегонщикам. На борту была ясно различима цифра «22». Пацаны помахали летунам панамами, показав, что у них всё в порядке, и борт, лихо задрав хвостовой винт понёсся дальше.

                - Патрульный. Дежурный облёт, - объяснил всем Пряник.

                А Злой показав кулак уже открывшему было рот Шише, крикнул:

                - По местам стоять, с якоря сниматься!

          Ровно через двадцать минут их БМД встретил дозор блокпоста и парни показали Мартыну, как красиво доехать чтобы не напороться на сюрприз и нечаянно не взлететь на своей же мине. Пряника встречали, как родного. Начальник блокпоста видно давно знал прапорщика, поэтому особо не церемонился.

                - Вот всегда говорил, - поручи дело Пряникову, землю жрать будет, а ВДВ не опозорит! Спасибо тебе за «будку». Лишнего ствола на войне не бывает. Может ко мне? А, Пряник? Мне такие орлы нужны. Ты только скажи, а я уже знаю на какие кнопки нажать, - подмигивая рядом стоящему Петровичу, рассыпался в комплиментах коренастый старлей.

                - Да я, тыщ старшлейнант, привык уже… вы ж знаете, мы своих не бросаем, - мямлил, ковыряя пыльным берцем землю, Пряник.
 
                - Ну да, ну да. Тогда занимайся тут с Петровичем. Кстати, ребят твоих можем чаем напоить. Со сгущёнкой. Петрович, объясни Николаю ситуёвину.

                Парней повели в блиндаж чаи гонять, а Петрович взял Пряника под локоток и повёл в сторону навеса закрытого маскировочной сеткой. Под навесом стоял «бардак». В смысле бронированная разведывательно-дозорная машина. БРДМ, короче. Через весь левый борт ровно, как под линеечку, проходила цепочка отверстий от попадания крупнокалиберного пулемёта. Пряник насчитал их ровно девять. Причём первая была как раз в районе места водителя, а последние две продырявили моторный отсек, о чём говорила чёрная от масла земля под левым задним колесом машины. В остальном к внешнему виду не подкопаться. Даже вымыли, черти.

                - Коля, «бардак» не на ходу. Но я тебе даю свой тягач – ЗИЛ-133-ий. Сажаем этого малыша на жёсткую сцепку и полный вперёд. Со сроками ремонта не тороплю, и тягач у тебя останется, пока ремонт не закончишь. В кузове у ЗИЛка две бочки солярки. Всё списано, - лил и лил на голову ошалевшего от щедрости Пряника «малиновое варенье» Петрович.

                - А магарыч? – вдруг, вспомнил Пряник, ещё не веря своему счастью.

                - Обижаете, товарищ прапорщик. Три литра чистейшего за спинкой сидения в ЗИЛке, - давно ожидая вопрос, ответил Петрович.
 
                Засуетились технари блокпоста. С полуоборота завёлся двигатель тягача и ЗИЛок начал медленно сдавать назад к «трупику» БРДМ, на который уже закрепили штангу жёсткой сцепки. Злой смотрел на всю эту суету со стороны, макая сухарик в кружку чая с четырьмя ложками сгущёнки. Что-то настораживало. Прямо театр юного зрителя какой-то. И с ними, как с детишками. Чаёк, сгущёнка… Он сунул последний кусок сухаря за щёку и вот так с набитым ртом полез через боковой люк внутрь неживой машины.

                Уже через пять секунд он буквально вывалился на карачках из люка на землю, безудержно блюя налево и направо кусками недожёванного сухаря и тягучей жидкостью совсем не благородного цвета. Потом, подняв вверх грязную и липкую физиономию, хрипло заорал:



                - Пряник! Бляяяяяя!!!

                Как-то сразу закончилась суета вокруг техники. Местные бойцы, прыская в кулаки, «рассосались» по штатным местам. А к Злому подбежал весь из себя озабоченный Пряник и степенно подошёл Петрович.

                - Посмотри… там…, - показал пальцем на открытый люк «бардака» Злой, бледнея лицом и постоянно икая.

                Из открытого люка потянуло чем-то таким, отчего появлялась резь в глазах, клинило мертвой хваткой носоглотку и всё, что до этого не успело перевариться в желудке, стремительно просилось наружу. Но Пряник был не простым прапорщиком, поэтому в «атаку» первым не бросился. Он нашёл глазами Мартына и жестом подозвал к себе.

                - Одень свои очки, рот и нос тряпкой замотай и слазь, посмотри, что там такого страшного, -  напутствовал он ефрейтора Мартынова.

              Вовка, молча, кивнул, на всякий случай, одел на голову шлем, смачно плюнул на стёкла окуляров очков и растёр всё той же серо-чёрной тряпкой. Потом натянул очки, плотно прижав их к лицу, а на нос и рот повязал всё ту же универсальную тряпицу. Затем повернулся, обвёл всех как бы прощальным взглядом, зачем то отдал честь Прянику и полез в люк «бардака». Через какое-то время Пряник, испугавшись, что Мартын там и остался, бросился к люку. Но из него медленно, как австралийский ленивец, на четвереньках выполз ефрейтор. По инерции он ещё метров пять так полз, пока не упёрся шлемом в колени Пряника.
 
                - Что там, Вован? Не молчи, гад! – орал ему в лицо прапорщик, судорожно сдирая с головы Мартына шлем, очки и тряпку.

                Неожиданно Мартын сел, протяжно высморкался в сторону, харкнул чем-то зелёным и практически спокойным голосом доложил начальнику:

               - На месте водилы кровища везде. На сидушке и приборном щитке. Много кровищи. А на месте левого наблюдающего мозги по перегородкам наляпаны и тоже крови много. И волосы прилипшие… Длинные такие, чёрные волосы. Наверное, бабу замочили… А тут ещё жара. Всё задраено. Крематорий в натуре… Как в пирамиде Хеопса, короче...

                - Какую бабу? Какую бабу, Мартын? Какие «хеопсы»? Откуда… Ты чего, Вован? – орал, вращая глазами перепуганный Пряник.

                - Какую…какую… Бабу с чёрными кучерявыми волосами, - пытался объяснить прапору Мартын, - я ж говорю… жара. Кислорода нет!

                - Я не понял, Петрович! Я ж тебе русским по белому сказал – объясни ситуёвину пацанам, - заорал подошедший старлей с бритвой в руке и с намыленной головой.

                - Да думал так быстрей и проще, командир. Потом бы позвонили, а я б всё объяснил. Вот увидишь, сейчас начнётся истерия, - начал оправдываться старший прапорщик.

                - Ябыёбы…Вот всё так у тебя, Петрович! Знаю я тебя старпёра! Экономист хренов! Сэкономить, небось, хотел. А? Ладно, слушайте сюда, нежные вы мои! Вчера наш передвижной дозор на «бардаке» напоролся на отряд духов. Всех душар положили, а одного контуженного живым взяли. Думали на базу особистам передать. Но не успели, на засаду напоролись. Духа этого на место левого наблюдающего связанным посадили, а боец на броне сидел. Короче, бойца с брони снайпер снял, в плечо ранение. А сам «бардак» под  ДШК попал, бронебойными исковыряли. Водителя здорово зацепило, не знаем до сих пор довезли живым до санбата или помер по дороге. Хорошо рацию не разбили и сержант успел помощь запросить. Пока мы до них допёрли, «вертуха» успела подлететь и духов с неба гасила. Вот такие дела, парни. А за кровушку и  «ум» на перегородках извиняйте, не успели прибраться… компенсация у Петровича.

                - А, что за баба? - ошалелым голосом спросил Шиша.

                - Какая баба? Ах, ты… Да то духа волосня! С бороды! Борода до пупа была. Они ему башку бронебойно-осколочным разнесли, - улыбнулся старлей, продолжая на ощупь скрести бритвой по лысой голове.

               И так как то всё это по мирному прозвучало - «…борода до пупа… башку разнесли…» По доброму, что ли. Все как-то успокоились, заулыбались. Фу! Ну не баба, и не баба… И Слава Богу… или Аллаху!

                - Шиша, ты за руль. Заводи, отчаливаем, - крикнул Злой, продолжая протяжно икать и пить воду из рукомойника одновременно.

                - Товарищ старший лейтенант, надо бы за мозги и волосню добавить. Тут спирта на протирку забрызганных контактов знаете… - завёл свою нудную шарманку Пряник.

                - Не понял. Такса что ли поменялась? Петрович, а сколько ты этила из нашего НЗ выделил? – рявкнул старлей, неловко дёрнув бритвой.

                - Так я ж… Щаз! Титаренко, пулей неси из моего блиндажа пластиковую банку и два ящика!
                - Товарищ старший прапорщик, а тут три ящика! Какие? – прокричал из блиндажа Титаренко.

                - Дурак ты, Титаренко и не лечишься! Шо б тебе повылазило! Тащи уже три! – сплюнул себе на кроссовок Петрович.

                Через пять минут пластиковая двухлитровая банка со спиртом для протирки контактов была заложена за спинку сидения тягача, а три ящика: американская говяжья тушёнка «Буффало», молоко сгущённое Гомельского молочного комбината и шоколад швейцарской фирмы ''Hatherwood'', были аккуратно сложены в кузове. На прощанье старлей, наклеивая кусок газеты «Красная Звезда» на порезанное ухо, сказал:

                - Через час – полтора на базу через нас пройдёт колонна. Не простая. Проверяющих из Кабула какого то хрена несёт. Думаю, вчерашний дозор духов тут неспроста маячил. По сторонам смотрите, пацаны.

                - Понятно. Вы нашему ротному скажите, что мы уже в пути, - пожимая руку начальнику блокпоста, ответил Пряник.

                - Рация в БРДМ – рабочая, если что, - махнул рукой Петрович.

                - Ага, вот сам туда и лезь, если что, - почему-то весело крикнул Шиша, выжимая сцепление.

                Уже стоя в кузове тягача, Пряник сложил рупором свои ладони, похожие на небольшие совковые лопаты, и под общий хохот крикнул:

                - Товарищ старшлейнант, скажите своему барбосу, чтобы спирт больше в пластик не наливал. Спирт потом химией воняет, вкус меняется и теряет свои протирочные свойства.

                После перегазовочки ЗИЛок мягко тронулся, слегка вибрируя кузовом. Звякнула штанга жёсткой сцепки, и маленькая колонна из двух неразлучных машин тронулась в обратный путь. Времени впереди было море. У Пряника на китайских электронных часах с музыкой показывало 14-15. В кабине ЗИЛка сидели Шиша с Мартыном, а Пряник, Злой и Карман устроились в кузове на ящиках с дефицитом.
   

                ЗА ВДВ  и  ЮБИЛЕЙ


                ЗИЛок тянул «бардак» исправно. Не быстро, правда. Пробовали увеличить скорость, но БРДМ на сцепке начинал рыскать, раскачивая тягач, сбивая с курса и поднимая с обочин тучи пыли. Тогда Пряник вставал, грёкал по кабине прикладом «калаша» и Шиша, матерясь, дисциплинированно сбавлял скорость. Гнать смысла не было, до 16-00 успевали. Неожиданно раздался резкий сигнал клаксона тягача. Злой перевалился через борт, но после увиденного впереди по курсу, ничего спрашивать не стал. Им на встречу надвигался густой столб пыли. А так как бинокля ни у кого не было, пришлось всматриваться. Лучшим зрение оказалось у Кармана.

                - Первым УАЗик идёт, а за ним, кажись, «бэтэр» или БМПешка, - крикнул он, всматриваясь вперёд и прикрываясь от солнца панамой.

              Шиша на всякий случай сбавил ход и поджался к правой обочине. Вскоре все могли чётко различить приближающиеся машины. Это действительно был открытый УАЗ с пятью бойцами и метрах в тридцати от него «бежал» БТР с десантниками на броне. Подъехав ближе, УАЗ остановился, из него выпрыгнул сержант и побежал на встречу, приближающемуся тягачу. Шиша резко тормознул, ехидно улыбаясь, глядя, как пыльная волна накрыла бедного сержанта с головой. Тот, матерясь, быстро выскочил из зоны поражения и под  хохот своих и чужих крикнул в сторону кабины:

                - Старшего, к командиру!

                - Наш командир в будке сидит, чай пьёт! – заржал Шиша, цвыркнув слюной в окно двери через дырки недостающих зубов в верхней челюсти.

                - Шиша, не гундось, - вяло попросил, разомлевший на жаре, Злой и молча посмотрел в сторону Пряника, мол «давай…»

          Пряник спрыгнул на дорогу и быстро подошёл к пассажиру рядом с водителем. Он сразу его узнал. Это был командир разведроты капитан Игнатенко. Взбивая берцами придорожную пыль, как миксер вермут с водкой в коктейль-баре, Пряник красиво сделал последние три шага, вздёрнул правую руку к панаме и заголосил:

                - Товарищ капитан, прапорщик Пряников! Вверенное мне подразделение, в коллич…

                - Хорош орать на меня, Пряник! – перебил его капитан, - давно так телепаетесь?

                - Минут сорок, товарищ капитан.

                - Ничего подозрительного не видели по пути следования? – глядя перед собой спросил Игнатенко.

                - Подозрительного? А надо было… вроде… Никак нет, товарищ капитан, - растерялся прапор.

                - Значит так. У вас впереди по дороге слева скоро начнётся «зелёнка». Сверни туда и подожди пока колонна в сторону базы пройдёт. И не маячьте там. А за колонной и вы выдвигайтесь пердячим паром. Понял меня? Повтори, – приказал главный разведчик.

                - Свернуть с дороги в зелёнку. Я так понимаю, с глаз долой, чтоб вопросы лишние проверяющие не задавали. А потом на базу… пердячим паром… А вы проверяющих встречать?

                - Соображаешь, Пряник! Чего стоим? Заводи, - бросил капитан водителю.

                - Товарищ капитан, а свяжитесь с моим ротным, скажите, что по вашему приказанию… что мы ваш приказ выполняли… короче, что задержимся! А то у нас рация сдохла! – уже на бегу, преследуя командирский УАЗик, кричал Пряник.
 
                - Боишься, что Заяц тебя, «как тузик грелку»… - смеясь, прокричал из облака пыли командир разведроты.
 
                - Та хрен там! То же мне, бабайка… И чё это они все в моей памяти сомневаются? Повтори… повтори… - чуть слышно бурчал себе под нос Пряник, подходя к тягачу.

                - Ну, шо там, Колян? – поинтересовался Шиша, пытаясь позвоночником нащупать баклажку со спиртом за спинкой сидения.

                - Не Колян, а товарищ прапорщик! Да, Колян? – заржал Мартын, заражая всех неоткуда взявшимся хорошим настроением.

                - Значитца так! Едем до зелёнки. Помните, проезжали? Небольшой такой кусок, к дороге выходит. Сворачиваем туда, ховаем технику, чтоб с дороги видно не было, и ждём, - объяснил задачу Пряник.

                - А чего ждём то? – не скромно так вылез Карман с интересующим всех вопросом.

                - Ждём когда колонна с проверяющими в сторону базы пройдёт. А за ними уже и мы. Пердячим паром… - уточнил прапор, подняв вверх указательный палец.

                - Каким паром? – выпучил глаза Карман.

                - Что, вот так сидим себе и ждём? – спросил, лукаво улыбнувшись Злой, подмигнув Мартыну.

                - Ну да! Наливаем и… ждём. Наливаем и ждём! – радостно заорал Пряник.

            Так, как кричали эти пятеро… Громко, со здоровым мужским задором, от всей души и чёрти что… Пожалуй так яростно и патриотично мог кричать только штрафбат во время атаки во Вторую мировую!

              До «зелёнки» докатились минут через двадцать. На дороге остались Зверь с Карманом, чтобы определять качество маскировки тягача и БРДМ. Кстати, к подбитой и наглухо запечатанной машине старались лишний раз близко не подходить. Как будто кто то невидимый не подпускал к ней, пока души умерших не нашли успокоения. Но приказ капитана нужно было выполнять. Получилось очень удачно. Технику загнали в русло высохшей давно речушки, параллельно дороге и метрах в ста от неё. Тестировали таким образом. На плечи самого высокого – Мартына, сажали самого длинного Пряника, что соответствовало высоте башни БМП. С дороги не видно было ни хрена… а ещё пыль… а ещё жрать хочется…

               Сели. Дозор не выставляли. А смысл? Быстро, как будто кто-то с секундомером стоял, открыли пять банок тушёнки. А, запах! Зачем так много? Так хлеба ж не было! Стаканов не было тоже, но зато были колпачки от фляг с водой на цепочках. Было принято решение первой вскрыть пластмассовую двухлитровую банку. Это чтобы благородный напиток не успел напитаться ядовитым запахом и цветом от товара народного потребления советской химической промышленности.

                Сначала вышел небольшой спор-диспут по поводу первого тоста. Был в наличии юбиляр, то есть Карман, собственно. Но десантура традиционно поднимает первый тост за ВДВ. За, так сказать, «Войска Дяди Васи»!

                - Я вот, что вам скажу, пацаны, - взял слово младший сержант Еремеев, - юбилей это, конечно, хорошо. Но сам юбиляр служит в ВДВ, а значит за него и выпьем.

                - Так за кого за него? – запутался Шиша.

                - Вы достали, парни! За ВДВ! – вдруг, перебил всех юбиляр-Карман и вывернул в себя алюминиевую пробочку с чистым спиртом.

                - Ни фига, молодой! Ты где так научился «шило» глотать? – удивлённо спросил многоопытный бывший детдомовец Шиша.

                - У меня батя фармацевт, дома спирта за год не выпьешь, - отхлебнув от фляги водички, поведал Карман.

                - Это такой врач, что ли? – поинтересовался Шиша.

                - Пусть будет врач, - кивнул головой и улыбнулся именинник.
   
                - Карманчик, ты мне свой адресок домашний обязательно черкни, - гоготнул Шиша, выпив из своей тары и забыв запить.

             Прошло минут сорок, а конвоя всё не было слышно. Уж, что-что, а как «трындит» дизель БМП услышит и контуженный. Особенно здесь, в предгорье. Поэтому народ ел, пил по грамульке, запивал и предавался мечтам о гражданке.

              - Мар.. тын! Ты считаешь? – толкнув в бок соседа, спросил Злой.

              - Кого? – удивлённо переспросил Мартын.

              - Не кого, а чт… что. Я тебе… не помнишь, что ли? Пряник скока?

              - А-а-а-а! Пон… ял. Не… до двухсот грамм ещё где-то полчаса, - ответил Мартын, памятуя, что после этих двухсот грамм чистого, с Пряником начинают твориться чудеса.

               - Я тебе сказал крыш…эчки считать…

               - Какая разница, Серый? Я считал колличес… за единицу… времени, - настаивал Мартын.

                - Парни, а не в курсах… А, что если спирт со сгущ… размешать если, - решил поставить опыт  Пряник.

                - Дупло слипнется! – счастливым смехом зашёлся Шиша, непристойным жестом дублируя сказанное.

                Первым «наполнился» Карман. Он встал, пошатываясь, похлопал себя по карманам и как-то боком-боком пошёл в сторону зелени, где погуще.

                - Карман, ты если по малому, далеко не ходи, - наставительно сказал в полголоса Злой.

                - Не… я не по малому, - с обидой в голосе за постоянный контроль за собой, ответил Карман.

                - Тогда на ветер… на ветер не иди, чтобы на нас не несло. Понял, карась?

             Карась резко мотнул головой, от чего его понесло вперёд, но вовремя задержало дерево. Извинившись перед зелёным насаждением, юбиляр пошел за горку искать тенёк, старательно разминая в руках кусок «боевого листка», соображая, где лучше присесть. На пригорке, где вид лучше и можно помечтать или в тенёчке, где прохладней и обдувает.


                ЗАСАДА


            Сколько не было Кармана сказать трудно. Где-то две «крышечки» он пропустил. Но появился шумно. И все сразу о нём вспомнили. Видок, надо сказать, у него был растерянно-испуганный какой-то. Карман молча разводил руками и беззвучно открывал рот, ища глазами какую-то потерю. Потом, вдруг, увидел свой автомат, лежащий под кустом, быстро схватил его, сел на корточки и замер, зачем-то сняв оружие с предохранителя.

                - Карманчик, как дела? – пьяненько хихикнув, спросил Мартын, - всё пал… ик… получилось?

                - Отомри, Карман! – толкнул парня в плечо Шиша, понимая, что что-то не так.

                - Това… товарищ прапорщик. Мужики… я духов видел. Там… лежат двое с гранатомётом. И на горке человек пять. В камуфляже все, - почти шёпотом, заикаясь, начал рассказ Кармазин, - форма у них наша. Советская значит форма.

                - Что за бред? Откуда здесь… - попытался повысить голос Пряник, глядя на солнце через пластмассовую полупустую банку со спиртом.

                - Тихо… всем тихо, - зажал Прянику рот Злой, - что ещё видел Карман? Давай всё по порядку. Пришёл, снял штаны…

                - Ну да. Пришёл, снял штаны, а из кармана зажигалка вылетела… и так под горочку… кувырк – кувырк… Я за ней, штаны так держу… наклонился, а этот чёрт сапёрной лопаткой кусты вырубает впереди себя. А потом… потом ещё один подошёл, а за плечами два РПГ, - полушёпотом рассказал Карман.

                - В камуфляже? Так может это наши? Допустим колонну с проверяющими прикрывают, - попытался объяснить ситуацию Пряник.

                - Ага, наши… вот с такими бородищами? И взрослые они все. Морды смуглые.  Я голос не слышал, но наши так не говорят и не жестикулируют. Духи это! Сто пудово, духи! – повысил голос Карман, но тут же получил подзатыльник от Шиши.

                - Басмачи засаду устроили. На проверяющих. Кто там они? Полковники, генералы? Знаете, сколько за такие погоны духам пиндосы платят. А в камуфляже… это они под «народную армию» косят. Я так думаю, - с уверенностью заявил Злой.

                - Ну и, что мы? С двумя рожками патронов? Покрошат нас, как пить дать покрошат, - трезвея заскулил Шиша.

                - Хавальник закрой, вояка! Пряник, отведи всех к технике и занимайте круговую оборону. А я пойду, посмотрю, что да как. Если стрельбу услышите, пошумите. Короткими. Надо чтобы нас конвой услышал. Эх, бинокля нет. Пряник, как ты собирался? – упрекнул прапора Злой и, пригнувшись, быстро пошёл по примятой Карманом траве.

                - А, что я то? На фига мне бинокль? Мозги на переборке БРДМа рассматривать… Чего сидим, пацаны? Короткими перебежками, к технике. Мартын замыкающий. И тихо мне! – не повышая голос, сипел Пряник.

              Прошло ещё полчаса. Под брюхом БРДМ, в районе каждого из колёс лежало четыре полупьяных воздушных десантника. Какая-никакая, а всё-таки броня. Именно так они представляли себе «круговую оборону». Неожиданно, откуда-то с боку, прозвучал голос Злого:

                - Хорош отдыхать. Валите сюда!

               Парни выбрались из-под «бардака» и, опасливо озираясь, подбежали в тень куста, где сидел на земле Злой с трофейным полевым биноклем на шее. Рядом с ним лежали два автомата, два РПГ-7, а из самодельной разгрузки торчали ещё четыре рожка от «калаша». Вид у Злого был уставший, но на удивление весёлый. Он тяжело дышал и молодые лёгкие со свистом выдавали на гора кубометры свежего, высокоградусного перегара. На лбу багровела огромная шишка, а лицо, грудь и руки были красно-бурого цвета от, понятно, что чужой, ещё не запёкшейся крови.

               - Злой, ты свою панаму потерял. И зрачки у тебя… с юбилейный рубль размером зрачки, - еле слышно произнёс Карман испуганным голосом, рассматривая товарища.

               - Хрен с ней с панамой, спишем на боевые потери. Рассказывай, что там, - с тревогой в голосе произнёс Пряник, рассматривая принесённые трофеи.

               - А чё рассказывать? Всё так, как я и предполагал. Духи засаду приготовили. Видел ещё две точки, но думаю их больше. В каждой точке по два – три духа. Есть РПГ и пулемёт видел на горке. Засада где-то метров на сто растянулась. Работать будут быстро и так же быстро уйдут. Мы с такими  сталкивались. Басмачи с РПГ по целям отстрелялись, пять – десять минут из стрелкового гасят и быстро уходят под прикрытием пулемёта и снайпера.

                - А ты то? Ты то, как? – нетерпеливо переспросил Мартын.
                - А, что я… Тех двоих духов, что Карман увидел, заметил сразу. Они, бараны, со спины то не маскируются, как нас в своё время учили. Ну, я быстренько одного прикладом по кумполу, а второго ножичком чик-чирик по горлышку и к вам, - коротко и не очень для всех понятно рассказал Злой.

                - А шишак на лбу? – не унимался Мартын.

                - Та… я этого барана режу, боковым зрением вижу, что тот, первый, ну которого я прикладом то… Короче, он скатился метров пять вниз, очухался, берёт камень…

                - И, что? – напрягается Карман.

                - Что… кинули практически одновременно. Только он камень, а я нож. Как видишь, оба попали, - морщась, осторожно потрогал огромную шишку Злой.

                - Дальше то, что делать будем? Личный состав, слушай мою команду, - полушёпотом произнёс Пряник, неожиданно вставая, - дальнейшее руководство операцией я передаю младшему сержанту Еремееву.

          И даже зловредный Шиша не хмыкнул, не отпустил солёную шуточку. Всем было понятно, что в данной ситуации только человек с реальным боевым опытом может принимать адекватные решения. Злой жестом подозвал всех к себе поближе. Было ясно, что план действий у нового командира уже есть. А ещё было сто пудово ясно, что пока от дороги не слышен рёв моторов техники конвоя, все они будут живы и здоровы. Опаздывая (вернее задерживаясь), проверяющие, ещё сами того не зная, продлевали кому-то жизнь. А кто его знает, может и себе.На часы, на минуты, но продлевали. И на том спасибо!

                - Первое. Кто стрелял из этой штуки? – Злой похлопал по трубе РПГ-7.

                - Я и не раз, - кивнул головой Шиша, переведённый из строевой роты в автороту за драку с дедами.

                - Пойдёшь со мной, Шиша. Мы с тобой зайдём к духам в тыл. Постараемся выбрать позиции так, чтобы накрыть сразу пару точек. Открываем огонь, когда я увижу, что они завошкались, значит наши уже недалеко. А недалеко, значит, нас услышат и среагируют. Гостей столичных наша разведка охраняет, те сразу врубятся, что к чему. Всё понятно? - спросил Злой.

                - А мы то, что? Какие наши действия? – поинтересовался Пряник.

                - Ваши действия – охранять вверенное военное имущество.

                - Что-то ты… неправильно это. Вы воевать идёте, а мы тут… мы тоже, знаешь… - начал было подбирать правильные слова Мартын.

                - Значит так. Я здесь командую! Ясно? Вы остаётесь в резерве. Наша с Шишой цель – пошуметь, чтобы свои поняли, что здесь засада и действовать начали. Пушка с БМП начнёт работать, крупнокалиберный с «бэтэра» искры из скал высекать. А потом «вертушки» могут прилететь. Ты, что думаешь, они в свои бинокли в горячке боя увидят кто свой, кто чужой, когда мы все тут одинаковые в камуфляже стадом бегаем, как сраные лани? Не зли меня, Мартын! Сказано – здесь оборону держать! За Карманом вон присматривай, отвечаешь за него, - возбуждённо закончил перепалку Злой.

                Взяв по гранатомёту и ещё по одному запасному рожку Злой с Шишей низко пригнувшись, побежали вдоль склона невысокой горки поросшей мелким кустарником с пожухлыми от жары листьями. А Пряник, по-хозяйски распределив трофейный боезапас, пару раз, морща лоб, обошел вокруг техники, прикидывая оборудование огневых точек. Важно было предугадать возможные направления вражеских атак и (чего уж там) пути отступления (на всякий случай). На две трети пустую пластмассовую банку со стратегическим запасом протирочного вещества он далеко от себя не отпускал. Командовать с ней в оттопыренном боковом кармане брюк было не очень удобно, но об удобствах на войне не думают, можно и потерпеть. Если не долго.

                Злой с Шишей, чтобы их не засекли, были вынуждены делать большой крюк. Шли практически по границе «зелёнки», перебегая от куста к кусту, от камня к камню. Останавливались через каждые пятьдесят метров. Во-первых, прислушивались к дороге, а во-вторых, в трофейный бинокль Злой тщательно, метр за метром, просматривал возвышенности, на которых собственно и должна была быть замаскирована засада моджахедов. Через несколько таких перебежек Злой подозвал к себе Шишу и сунул ему в руки бинокль, показав направление:

                - Шиша, это твои! Попадёшь, - хорошо, не попадёшь… хрен с ним. Главное пошуметь. После гранаты, гасишь в их сторону из «калаша». Выстреливаешь один рожок, вставляешь второй, руки в ноги и к пацанам. Ты всё понял? Теперь главное. Стреляешь только после меня. Ты понял? «Твои» после моего выстрела шеи повытягивают, а тут ты их и накроешь! Но без геройства.

                - Та понял я, что тут непонятного. Стреляю после того, как услышу разрыв твоей гранаты, - спокойным голосом ответил Шиша.

                - Молоток! Ложись и жди, - прошептал Злой и на четвереньках, как цирковая обезьяна, быстро побежал дальше.

                Понял то, понял всё Шиша… только вот, если по честному… Ни хрена он не стрелял из РПГ-7. Когда их взвод этому делу в Учебном отряде учили Шиша в это самое время на губе сидел. За очередную драку. Самоутверждался видите ли! А индивидуально с ним заниматься… Да щаз! А зачем сказал, что стрелял? А понты? Куда деть детдомовские понты, твою мать? Вот и лежал этот военный, пытаясь по полу стёртым буковкам и стрелочкам на трубе и гранате РПГ-7 научиться из неё стрелять. Еле видные скелеты букв и символов царапали глаза, но ума не прибавляли. Хорошо ещё дядька-душман «догадался» накрутить пороховой заряд на гранату и подготовить гранатомёт к бою «специально» для рядового Васьки Шишкина. Снимай с предохранителя и жми на спусковую скобу. Моментально пересохли губы, гортань, защипало в носу… Зато пот тонкими струйками стекал между лопаток по гребёнке позвоночника в мокрые трусы Васьки. И одновременно страшно хотелось пить и писять!


                «НАС ОСТАВАЛОСЬ ТОЛЬКО ТРОЕ…»


                Дальнейший ход событий пошёл в разрез плану Злого. Несостыковочка вышла. Моджахеды то не были знакомы с планом Злого. Он у них свой был! Духи не только были переодеты в форму Афганской народной армии, у них и портативные рации были. И когда басмач, которому Злой перерезал горло, от уха до уха, не ответил на вызов, к нему вышел дозор «поругать за недисциплинированность». Увиденное в восторг не привело, и по следу была отправлена разведка в количестве трёх бойцов, включая снайпера. Технику, стоящую в русле пересохшей речки, обнаружили быстро. И цели для стрельбы тоже.

                Мыртына убили сразу. Снайпер. Он лежал возле колеса БРДМ, в тенёчке, глубоко надвинув на лицо панаму, и мирно посапывал. Мальчишка так и не проснулся. Пуля вошла в панаму на уровне лба, слегка царапнув красную звёздочку. Снайпер стрелял стоя, как в тире. Нагло и, как потом оказалось, глупо. Неожиданно слева, из-за куста встал Карман со спущенными ниже колен трусами и саданул в сторону снайпера длинной очередью из своего «калаша». Снайпер упал навзничь, не выпустив из своих рук дорогую итальянскую снайперскую винтовку. Его глаза так и остались удивлённо открытыми. А убил его русский воин без трусов, с куском «боевого листка» в зубах! В какой рай он теперь попадёт? Три пули в грудь… А ведь дистанция была метров сто пятьдесят. Никогда Карман так хорошо не стрелял! И так зло!

                - Карман, лежать! Лежать я сказал, - кричал Пряник, стреляя короткими очередями куда-то вперёд, постоянно передёргивая клинивший затвор китайского трофейного АКМа.

             Этот звук ни с каким другим спутать невозможно. И, если сам выстрел из гранатомёта при особых условиях боя может показаться неслышным, то звук вворачивающейся в воздух реактивной гранаты поднимает в ужасе не только растительность на руках и спине… но и под коленками. Гранатомётчик прятался за обломком скалы, и выстрел был направлен на корпус БРДМ. Его целью было похоронить практически весь «резерв» под обломками боевой машины. Казалось, ни что и никто не помешает реактивной гранате разнести на тысячи болтиков и гаечек и так «смертельно раненую» машину. Но чья-то небрежность обнулила точный выстрел. Сверху на моторном отсеке «бардака» лежала полуразмотанная, с торчащими во все стороны кольцами бухта металлического троса. Лежала так… на всякий случай. И граната, пущенная прямо в цель, «нечаянно» задела хвостовым стабилизатором этот самый трос, тем самым на несколько сантиметров изменив траекторию полёта. Снаряд вильнул, пролетел мимо башни БРДМ и, благополучно прошив деревянные борта тягача, врезался в его кабину. От звука взрыва, пламени, осколков и, улетевшей в небо кабины, все зарылись мордами в землю. Первым, уяснив, что взрыв кабины лишил его практически смысла жизни, понял Пряник. Три литра чистого этилового спирта добавляли горящей кабине особый голубоватый оттенок.

                - Ах ты… тва-а-а-а-рь! – пронёсся дикий крик трезвеющего прапорщика.

          Сунув руку в боковой карман штанов афганки, он достал тёплую пластмассовую банку с оставшимся спиртом, дрожащими руками открутил крышку и… Закусить было нечем, но это и не надо было разъярённому прапору. На бегу срывая какие-то листья и заедая ими, он нёсся к камню, за которым спрятался дух-гранатомётчик. Попробовал на бегу передёрнуть опять заклинивший затвор, но тщетно. Не сбавляя темпа, Колян перехватил АКМ за ствол и подбежал к скале. Там, прислонившись к камню спиной, сидел дух в форме дружественной нам армии, и спокойно накручивал на следующую гранату пороховой заряд. Удивиться он так и не успел…

           Подбежавший Карман такого Пряника ещё никогда не видел. Тот стоял со стволом автомата в руках, весь в крови и человеческих мозгах. Он яростно долбил прикладом по разваливающейся на куски голове духа, как будто дрова рубил, каждый раз приговаривая:

                - А-а-а-х! А-а-а-х!

                - Коля, не надо, - пробовал остановить его Карман, схватив за руку.

                - А? Ты кто, боец? – дико орал Пряник, искажая лицо страшной гримасой.

                - Ты убил его, Пряник! Пошли к Шише, там стреляли. Мы ж резерв! - пробовал отвлечь его Карман.

          Короткая автоматная очередь была неожиданной только для Кармана, Пряник упал, так и не поняв, что произошло.

           Стрельба и взрыв в стороне стоянки техники привели Шишу в замешательство. А тут ещё взрыв и огромный чёрно-серый гриб дыма вырос над «зелёнкой» давая понять, что парням там сейчас туго приходится. А Злой всё молчит и молчит! Шиша видел, что там, на верху, происходит какое-то движение. Даже один раз ветер донёс до него гнусавое «халя-маля» на чужом языке. Ждать ещё? А если Злого уже грохнули? Разве не может такого быть? Может! Там наших пацанов рвут, а он тут сидит и ждёт неизвестно чего. Шиша повесил на шею автомат, положил на правое плечо трубу гранатомёта и начал потихоньку передвигаться вперёд, в гору.

                - Надо поближе подойти, чтоб наверняка уродов положить. А потом из «калаша»… - шёпотом сам себя убеждал, тяжело дыша Шиша, - пить надо бросать. Нет. Сначала курить, а потом пить.

                До двух духов с пулемётом и РПГ оставалось метров 180 – 200. Уже были видны тёмно-зелёные разводы на камуфляжах и различимы бородатые лица. Один из них смотрел в бинокль. Туда… вниз, на дорогу. Шиша вспомнив щит на стрельбище с нарисованным на нём гранатомётчиком, стоящим на одном колене, тоже опустился на правое колено, быстро прицелился и… Чёрт! Он жал на спуск, а эта долбанная граната не летела! Ругнулся в голос!«Предохранитель!» - вспомнил он. Его, конечно, услышали. Две очереди из двух стволов.

                - Получи-и-и-и… - прохрипел на выдохе Шиша, нажимая на спуск.

                От попадания в грудь корпус парня дёрнулся, граната вылетела из трубы и понеслась намного выше цели. Но задача была выполнена. Подрыв произошел на самой макушке горы. Срубленные осколками кусты и ветки деревьев, камни и рыжая земля поднялись вверх в огненном смерче, падая на дорогу. Вот такой салют по случаю прибытия долгожданных…

                Злой прекрасно всё слышал. Только не знал и не видел, как всё началось. Он заметил, как задёргались эти четверо бабаёв после первых выстрелов и взрыва. Как дух с седой бородой что-то орал в микрофон радиостанции и от бессильной злобы топтал своими сапогами молоденькие зелёные кустики. Видно начальник. Но Серёга чётко выполнял задачу, поставленную самому себе. Нужно было ждать конвой, чтобы обозначить засаду. А этих… этих он всегда успеет. Решение пришло само собой. Вернее прилетело. Злой сначала услышал, а через пять минут увидел ту самую «вертушку» с цифрой «22» на борту, облетавшую свою зону ответственности. Вертолёт услышали и духи, замерев на своих позициях.

                - А теперь, «летун», сюда посмотри, - одними губами прошептал Злой, выцеливая спину того… крикливого.

                Подрыв гранаты произошел как раз почти под брюхом МИ-8го. «Вертушка» шарахнулась влево, круто набирая высоту, чтобы определиться с появившейся опасностью. Не став дожидаться ответного «дружеского» огня, Еремеев далеко забросил трубу РПГ и, низко наклонив голову, побежал в сторону, где оставлял Шишу. Нашёл по кровавому следу, без сознания. Полз мужик в сторону Пряника с Мартыном. Своим помогать! Взвалив парня на плечё, Змей начал спускаться вниз, где «зелёнка» была гуще. Он ещё не слышал, но уже спиной чувствовал, что там… сзади, что-то начинается.

                И вот заныли, как стая голодных гиен, вертолётные НУРСы, перепахивая и перемешивая всё живое с не живым. Заработали крупнокалиберные пулемёты осколочно-зажигательными, высекая огонь и пламя из скальной породы. А вот и дорога! Задубасила автоматическая 30-ти миллиметровая пушка БМП, длинными очередями огрызнулись крупнокалиберные пулемёты БТРов.  Бесперебойная трескотня «калашей» подстёгивала Злого. «Ноги, Серый, ноги!» - стучала в голове единственно правильная мысль. Сейчас здесь будет жарко! Внезапно очнулся Шиша.

                - Серый… положи меня… больно, - прошептал он, давясь сгустками крови.

                - Молчи, друган… молчи. Береги… силы, - тяжело переводя дух, шептал ему на ухо Злой, опуская на землю, - отдохнём и дальше двинем. Там наши ждут.

                - Прости, Злой, что я такой… - хрипел Шиша, - меня Васькой зовут.

                - А я знаю, Вася, знаю, - осматривался по сторонам Злой, - хочешь, я тебя всегда так звать буду.

                - Думал, вернусь на гражданку… мамку найду. Думал, заживём. Думал, прощу… Жалко, что вот так. Ты это… Серый, - внезапно затараторил Шиша, - Найди её, слышишь? Спроси её… почему, мол?

                - А надо ли, Васёк? Ты и без неё…

                - Надо, Серый. Она ж мамка моя.

                Внимание Злого привлёк звук покатившихся камней. Он прикрыл рот Шише и приставил палец к своим губам.

                - Тсс… идёт кто-то.

          Метрах в десяти ниже, по осыпающимся камням быстро шёл моджахед. По сторонам не смотрел, шёл туда, где должен был быть его хозяин. Видно тот с седой бородой. «А нет больше твоего хозяина. И язык мне не нужен» - подумал почти вслух Злой, нажимая на спусковую скобу. Не знал Серёга, что это был тот… третий, что стрелял в Пряника с Карманом. Злой вернулся к Шише, но тот уже не дышал. Он лежал и смотрел на Еремеева и его напряжённое мёртвое лицо, как бы хотело ещё о чём-то попросить. Не успел. Злой сел рядом, пошарил рукой по голове… хотел снять, но вспомнил, что потерял свою панаму. Хорошо есть знакомый прапор, который пообещал списать её. Потом закрыл Ваське глаза и тихо сказал, глядя как на вершинах возвышенностей «расцветают» разрывы от снарядов:

                - Найду я твою мамку, Васька. Найду и спрошу. Почему?

          Зло это у него как-то получилось. Ну, на то он и Злой. Подхватив Шишу, повесив на шею оба автомата, Злой, увязая по щиколотку в оползневых камнях, пошёл в сторону стоянки. Ориентиром был чёрный дым, от горящих покрышек тягача и бочек солярки. Труп Мартына он увидел сразу, положил рядом с ним Шишу и, взобравшись на БРДМ, закричал:

                - Пряник! Карма-а-а-а-н! Пряник! Пацаны-ы-ы-ы!

             Совсем близко раздался одиночный выстрел. От неожиданности Злой присел, направив в сторону скалы свой автомат, но потом понял, что этот выстрел для привлечения внимания. Подбежав к скале, он увидел жуткую картину. На земле, в огромном пятне впитавшейся в землю крови,  лежал здоровенный дух. Голова до подбородка у него отсутствовала. На труп духа привалился Пряник, весь в крови с головы до ног. Он лежал на спине  с открытыми глазами, его рот что-то беззвучно говорил, а руки к груди прижимали красного цвета автомат.  Указательный палец правой руки лежал на затворе. Он пытался его передёрнуть, но палец, скользкий от крови, постоянно соскальзывал и Пряник повторял эту операцию снова и снова. Возле него, вытянув ноги и прислонившись спиной к скале, сидел Карман. Волосы на голове у парня были слипшиеся от крови, левая рука неестественно  вывернута и рана выше локтя кровоточила. Это он нажал на курок автомата, когда услышал голос Злого. Патрон был последним.
 
                - Ну, что, вояки! Пошли ближе к вверенной нам технике, - усмехнулся Злой.

                Он по очереди перетащил их к «бардаку», посадил, прислонив к горячей броне, и осторожно снял со всех куртки.

                - Зачем? – коротко спросил Карман.

                - Сейчас разведка наша подтянется, чтобы с перепугу в горячке нас с духами не перепутали. Мы полосатые, духи нет, - лаконично ответил Злой, заваливаясь рядом. Только сейчас он понял, как устал и, что страшно хочется домой.

                - Ничего так день рождения получился, - попытался пошутить именинник.

                - С днюхой тебя, Карман! Кстати, можешь считать, что сегодня у тебя второй день рождения случился. Два в один день. Повезло! – негромко ответил Еремеев, прикрывая глаза.

                - Спасибо тебе, Серёга. Меня, кстати, тоже Серёгой зовут, - признался Карман.

                - Да ладно! Тёзки значит. А то всё Карман, да Карман… Что там Пряник? – озабоченно спросил Злой.

                - Вырубился, гад. Достал в конец, сволочуга. Всю душу вымотал! – тихо засмеялся, харкнув кровью Карман.

         На полянку перед сухой речкой осторожно вышел сержант-разведчик.

                - Товарищ капитан, здесь они!

         Неожиданно встрепенулся Пряник. Поднял левую руку с часами на уровень глаз, потом плюнул на электронный циферблат и вытер с него кровь краем тельняшки. Посмотрел на всех сочувственно, как бы извиняясь, и сказал абсолютно трезвым голосом:

                - Пацаны! Жопа нам всем! Сейчас 17-38 московского. Порвёт нас Зайцев. САМОВОЛКА!


                А ПОТОМ БЫЛО…


           Ефрейтора Мартынова Володю и рядового Шишкина Василия представили к правительственным наградам. Медаль «За Отвагу» Вовкиному бате вручил военком на торжественной линейке в школе, где он учился. А на кладбище, во время салюта комендантского взвода, его бывшая школьная любовь сознание потеряла. Говорят, беременная была. Медаль Васи Шишкина сначала никому не отдавали. Родственников то нет. Но потом уступили просьбе директора детского дома и награду поместили на специальном стенде в музее заведения. За девять лет Афгана их там будет три.

          Прапорщика Николая Пряникова тоже наградили медалью «За Отвагу». Наградили, подлечили и… комиссовали. Сказали: «Хватит. Хорошего понемногу». Но куда ж Пряник без Армии? Взяли обратно. В военкомат. Повестки выписывает, уклонистов  разыскивает. Уважаемый человек. На школьные линейки приглашают.

            А Серёга Кармазин за свои подвиги медалью «За боевые заслуги» был награждён. Службу закончил сержантом в той самой автороте. После увольнения в запас поступил в медицинский институт. Нет, не на фармацевта. Хирургом Серёга стал. Крови ж не боится. Говорят, правильно всё режет. При спирте опять же.

            Злого… Извините. Еремеева Сергея Георгиевича представили в очередной раз к ордену «Красной Звезды». Организовал… спланировал… личный пример… спас… лично уничтожил!!! Правда, награду получить на службе так и не успел. Демобилизовался. Но, думаю и верю почему-то, что награда нашла своего героя. Ну, да! А, как иначе? Мы ж в Советском Союзе живём. После службы сержант в милицию служить пошёл. Служебной квартирой сманили. Дело в том, что невеста как-то стремительно поправляться стала. А папаша её, милицейский начальник,  вопрос ребром поставил. Среднюю школу милиции закончил. Работает участковым в шахтёрском посёлке. Его все алкаши местные боятся. Так Злой же ж! А с мамкой Васи Шишкина он так и не встретился. Не успел. Померла она пять лет назад. На зоне «строгого режима».
             Все ходатайства к награждениям командир разведроты капитан Игнатенко подавал. Порядочным мужиком оказался. После того боя он майора получил. Досрочно. За дело! Банду уничтожил и московского генерала спас. А пацаны рассказывали, что после того, как они УАЗик с проверяющими на базу пригнали, салон с содой и уксусом два раза отмывали. И всё равно… Врут всё, конечно. И ещё. БРДМ («бардак», то есть) вскрыли, но начали ремонт  только через 9 дней. Так Пряник перед госпиталем посоветовал. Возражений не было.
 
               А про самоволку никто и не вспоминал!