Люди спешили, не замечая ее. Она была лишь частицей их бесчисленной массы. Навалившееся равнодушие сковывало изнутри, придавая взору лишь смутные очертания происходящего. Изредка она находила в себе силы смотреть на солнечный свет. Еще немного – и солнце затопит весь мир, и все эти люди расплавятся, как асфальт.
Внезапно ее мысли прервал крик. Ясный, вопиющий. Кто-то звал на помощь. Проходящие люди не слышали его. Но почему?
Вслушавшись, она побежала, расталкивая надвигающуюся на нее людскую массу. Не зная, куда и зачем бежит, не останавливалась – ее звали на помощь. Людская масса давила, притесняла, а она, все так же бессильная, продолжала расталкивать этот поток локтями…
Резкий звонок будильника вернул ее, Клару, к действительности. Как хорошо, что это был сон, зевнув решила она. Интересно, кому это вдруг понадобилась ее помощь? Сейчас ей в любом случае пора собираться на работу.
Блеснув в луче солнца, повис на шее камень янтаря.
***
Даже поменяв имя, назвавшись Иосифом вместо Юрия, в сущности, ничего не изменилось. Я все тот же трус, что и был раньше, только в друой оболочке. Это же стыдно подумать – взрослый мужчина, а чуть не расплакался перед девушкой.
Признавшись в произошедшем, легче не стало. То ли виной тому был тот факт, что Клара, похоже, меня так и не узнала, то ли я в целом делаю что-то не так.
Сюжет не клеился. У меня была неплохая задумка, готовая в любой момент развернуться в полноценный калейдоскоп событий, а теперь я застрял на первой главе, не зная, как и с чего начать. Уже давно забылось, что писать – жизненная необходимость, моя естественная нужда. Смакуя каждую главу, я погружаюсь в творческий процесс, как в приятную теплую ванну. Это необъяснимо.
Это было моим прибежищем, куда я время от времени наведывался, укрывшись от повседневной суеты. Слова легко и непринужденно находили выход. Каким же счастьем было писать во время прихода вдохновения! Вот она – гармония, вот она – идиллия! Писать – значит жить с открытыми глазами, писать – естественный процесс, необходимый человеку, как сон и дыхание. Писать – значит образовывать гармонию с повседневным, синергию – общая сумма оказывается больше, чем сумма отдельных составляющих.
Это все в прошлом. Сейчас, в надежде на лучшее, я способен придумывать только слоганы для рекламы пельменей. Докатился. Обидно и горько. Я хочу это изменить, хочу вновь писать глубокие, трогающие душу тексты! В порыве ярости ручка летит на стол, а оттуда на пол. Блокнот в бессилии раскинул свои белые линованные крылья.
Нет, срочно надо что-то делать. Довести это дело до конца, забыть обо всем этом. Нельзя же помнить о своих ошибках всю жизнь. Их надо исправлять.
Гудок, второй, и вот в трубке знакомый голос:
- Привет, ты чего так рано? – через телефонную сеть я вижу перед собой заспанное лицо друга, сдерживающего свой порыв громко и смачно зевнуть мне в ухо.
- Слушай, у меня серьезные проблемы. Ничего не изменилось спустя неделю. Я все в том же месте, что и был.
- Так я же тебе говорю – поехали в Мурманск, - удрученно вздыхает Тим, - Рано или поздно надо же будет во всем сознаться. Пока она не вспомнит, в смысле Клара, дело не сдвинется с места. У нее, как видишь, все гораздо серьезнее, - заканчивает он.
Нутром понимаю, что он прав, ой как прав.
- И как ты предлагаешь ей напомнить?
- Да с собой ее взять, что уж тут.
- С собой?
- Так она же тоже жила там, ты что? Или у тебя память тоже отшибло? Скажем ей, что вот, родителей едем навестить, сейчас же лето, время отпусков. Для меня это не проблема. Пригласим ее с нами.
- А если откажется?
- Это, знаешь, у меня интуиция подсказывает, что согласится. Вот сам увидишь. Попробуй – убедишься.
Договорились о встрече в «Бризе».
Тим – удивительный человек. Его отменная интуиция не раз нас выручала. Конечно, я не говорю о какой-то мистике или экстрасенсорике, но я не могу понять, как так получается. Чаще всего его решения оказываются самыми правильными. Может, потому, что он мой друг?
И теперь нам предстоит поездка. Сразу вспомнились мои опекуны, у которых я жил достаточно времени, чтобы привыкнуть к ним, доверять им. Этого не было. С тех пор, как меня забрали из детдома, достаточно поздно – в двенадцать-то лет, я был предоставлен сам себе. Пробовал пить. Курить, видел, как глотают таблетки и как блестит игла в тусклом свете фонаря. Самому мозгов хватило не пробовать наркотики, а вот один мой знакомый канул в эту бездну, из которой возврата нет.
Бегали по гаражам, чердакам, заброшкам, крышам – где только не были. Мне было важно быть как все, чтобы меня считали за своего. Тогда нашим так называемым главарем был Санек, за ним по пятам следовал Серый и два брата-близнеца Мстислав и Владислав, для удобства Мотя и Влад. Широченные, они напоминали богатырей и ходили за Саньком по пятам, обеспечивая ему защиту от компаний из других районов.
Я не входил в число его ближайших «друзей». Моей зависти не было предела, и привела она меня к необратимым последствиям.
Завидовал Саньку, завидовал Кларе.
***
В самый разгар рабочего дня посетителей было немного. Пара человек сидела по углам, основная масса будет вечером.
Клара в задумчивости рассматривала подвеску. Неделя поисков сделала свое дело, и, перебрав все свои многочисленные вещи, ей попалась все-таки коробочка с украшениями. Там были и золотые, и серебряные серьги, и браслеты, и цепочки – сплошь подарки на дни рождения, которым полагалось быть ценными, но которые лежат без дела. Вначале Клара с радостью обнаружила черную веревочку, потянув за нее, извлекла из коробочки весь кулон. Золотой янтарь был сделан в форме капли, заостренным концом указывающим вверх, если его надеть. Там было сделано небольшое отверстие, через которое проходила веревочка, закрепленная маленьким аккуратным узелком. Во избежание вопросов, она заправляла подвеску внутрь, под блузку, стараясь припомнить – вдруг вспомнится? – кто же ее подарил.
Камень памяти… Кто додумался преподносить такие дорогие подарки? Конечно, это может быть и бижутерия, а если все же нет? Кто-то непременно хотел, чтобы она о нем вспомнила. Кому это надо?
Двери открылись, и Клара узнала этих посетителей – те, что разговаривали с ней. Взяв меню, две толстые книжечки, она направилась к ним, не забывая улыбаться, как ее учили на курсах официантов.
- Здравствуйте! Заказ сразу сделаете или позже?
- Привет-привет, - глаза рыжего парня становятся похожими на щелочки, тот, что повыше, сдержано кивает и присаживается.
- Послушайте, не могли бы переговорить с нами? Это недолго.
***
Сегодня работать было в радость – народу мало, и я быстро со всем управилась. Тот камешек по-прежнему не дает мне покоя. Если я тогда еще не помнила, кто его подарил, то сейчас откуда могу знать?
Подумала, что вести дневник – настоящее для меня спасение. Читая свои старые записи, не могу вспомнить, чтобы это действительно происходило! У меня что, уже такая слабая память? Но ведь возраст у меня еще не пожилой…
Я еду в Мурманск!!! На работе отпросилась, и начальница сказала, что с этим у меня нет проблем – я давно заслужила отдых, так старательно работаю. Я не могу поверить! Я увижу свой город, сестру, родителей! Еду, кстати, с теми молодыми людьми, которые мне смутно кажутся знакомыми. Их зовут Тим (рыжий) и Иосиф. Этот тип меня пугает немного. Мало того, что он на две головы выше меня, так он еще темноволосый, темноглазый и молчаливый. И имя у него необычное. (Почему мне хочется назвать его Юрой? Откуда я вообще вспомнила это имя?)
Я подумала, раз он дружит (а это точно) с Тимом, таким вежливым и веселым, значит, он неплохой человек.
Не могу дождаться конца недели!
Поужинав, снова пересматривала свои дневниковые записи. Ни описания Юры, ни тем более Иосифа, там нет. Есть Тимофей, по всей вероятности Тим, но мало и людей с таким именем. Может, поездка домой даст мне подсказку?