Авторские неправа

Елена Богова
Когда надолго застреваешь в соцсетях, то теряешь постепенно какое-либо понятие об авторском праве и используешь всю информацию, к которой можешь получить доступ. Порой в собственных корыстных целях.

Не знаю, когда точно я приняла решение, что опробую новый метод для популяризации своего словотворчества. Но ведь всем хочется знать: стоит ли чего-нибудь вообще его слово?

Римма Марковна протянула ко мне свою тонкую старческую руку, в которой была зажата книга:

— Мой последней, я думаю.

Я со смешанным чувством вины, что принимаю подарок и никогда не смогу его оплатить, забираю из её рук книжку в яркой цветной обложке:

— Я не думаю, что последний. Спасибо!

Солнечные крабы и распрекрасные рябины — это то, что воспевает в своих стихах эта женщина. Всю свою жизнь она работала учителем русского языка в школах от Чечни до Урала. Стареть и умирать осталась в последней географической точке.

Я знаю, что у неё есть и «темная» поэзия. Только Римма Марковна никогда не покажет её даже близким друзьям, не говоря о том, чтобы напечатать в сборнике своих стихов.

На её руках умер сын, это случилось не так давно. Он был в самом расцвете сил, не успел жениться, детей не родил, дом не построил. Так и ушёл, ничего и никого не оставив после себя. Кроме убитой горем матери. Но с тех пор, чем ближе Римма Марковна подпускает к себе смерть, тем чаще к ней приходит сын.

— Я ему каждый день пишу! — призналась однажды в каком-то забытьи женщина.

Я терпеливо промолчала.

На каждый мой такой дряной и неладный стих она обычно спрашивает:

— Марго, а зачем это, а?

Сложно сказать, зачем. Вроде как не просишь, но оно приходит. И что с этим делать — неизвестно. Расскажешь кому, болезненно морщатся и спрашивают:

— А зачем это, а?

Вот и молчишь. Потом прорывает. Хорошо, что в сети можно спрятаться за сотнями ников, и никто никогда не узнает, что этот мрак — порождение твоего мёртвого разума.

— Стихи о любви, их сотни, если сделать под них полки, то они займут собой всё пространство. Как легко это чувство уходит и как быстро забываются эти стихи. Сразу после прочтения практически. А вот эмоциональная неуравновешенность, взрыв эмоций подобен рождению сверхновой. Про любовь забыл, а от взрыва сидишь ошарашенный и не знаешь, что сказать, кроме: «Мяу!» — я обычно смеюсь сквозь слёзы. Редко, если кто-то это понимает. Вот эта старушка ближе всех к тому, чтобы понимать и видеть.

На мои слова Римма Марковна обычно машет своими старческими морщинистыми руками и отрицает всё мною озвученное. Я и не против. Потому что точно знаю, что пока длится спор, жизнь есть и идёт. Как только он прекратится, всё умрёт во мне или в ней. Поэтому я не спорю. А просто иду домой, где я делаю то, что может выглядеть, как подлость, предательство, акт насмехательства. Могу ещё подобрать много соответствующих слов. Всё это правда. Но кто-то поступает и хуже, а ему же это сходит с рук. Так почему мне не сойдёт?

С того дня я выкладывала, а сети стихи Риммы Марковны. А так же других хороших авторов, чьё воспевание прекрасного лучше моих суицидов в форме рифмы. Однако и они не имели той власти, не смотря на многие достоинства и награды в действительности. На просторах сети всё превращается в сор. Современное поколение, облюбовавшее писательские сайты знает наверняка одну функцию Ctrl + C и далее Ctrl + V. Можно всё скопировать и вставить.

Тогда я стала разбавлять стихи одного хорошего автора другим, но и тут никакой реакции. Кто из старшего поколения сможет догадаться, что я под чужим ником выкладываю в сети их кровное творчество? Они не сидят в интернете, они пишут для мёртвых сыновей, для соседки, которая никогда не узнает о том, что навсегда будет вписана в пару четверостиший, если они войдут в сборник.

Даже через десять лет я не смогу признаться мёртвой Римме Марковне, что использовала её стихи для повышения своего статуса в соцсетях. Её призрак будет стоять за моей спиной, пока я буду снова их публиковать.