- Ну-ка сбегай в столовую и принеси мне обеденную алюминиевую ложку- попросил
меня наш слесарь Николай Соколов.
- Для чего тебе нужна ложка?
- Хочу сделать подарок твоей хозяйке. Я лоханку ложки просверлю и она сможет
использовать ложку, как друшляк для снятия пенки.
Эта ложка и сегодня хранится мною в ящике кухонной посуды, как память об этом
человеке.
После окончания этой работы слесарь угрюмо уселся отдыхать на крутящийся
стульчик около сверлильного станка. Я почувствовал мрачное настроение Николая и
спросил его о том, что его беспокоит.
- Я злобный волк, которого выгнали из стаи. Мою семью раскулачили и отправили в
Сибирь. Я по дороге сбежал и пробрался в Москву. Я попросился принять меня своему
дяде. Он работал в органах. Дядя выгнал меня на улицу и я жил подаянием и спал в
подвалах. Когда мне стукнуло 17 лет я устроился слесарем на завод ЗИЛ. Началась война.
Я ждал получить повестку в армию. Немцы подошли к Москве. Октябрь 1941 года. Паника.
Партийцы бегут. Кучи чемоданов у Казанского вокзала. Я купил большой чемодан, вырезал
у него дно, пришел на вокзал, накрыл своим чемоданом понравившийся мне чемодан и
ушел. Никто меня не заметил. Добыча оказалась ерундовой. Больше я на вокзал не ходил со
своим чемоданом, решил подождать немцев.А немцев прогнали. Как то раз мой мастер велел
мне взять лестницу- стремянку и спуститься в подвал нашего цеха для того, чтоб отремонтировать
вентиляцию. Я спустился в подвал, включил освещение, расположился на стремянке и глянул
вниз. А там куча голодных крыс, пытающихся забраться ко мне по лестнице. Сначала я отбивался
от них молотком, а потом понял то, что надо бежать. Тогда я выломал вентиляционный винт и
выбрался наружу. Военное время. Надо выполнять приказ мастера. Я нашел немного бензину
и полез опять в этот подвал. Там я поймал одну крысу, облил ее бензином и поджег. Этот крысинный
ужасный крик до сих пор помню. Всех крыс тут же ветром сдуло. А мастеру я отомстил: кое куда послал письмо
Меня вызвали и предложили непыльную работу. Так, работая у них, я прошел всю войну.
Как только наша армия входила в освобожденный от немцев город так к нам в СМЕРШ приходили и
рассказывали как их знакомые сотрудничали с немцами. Обычно доносчики и были
kолаборционисты. А в Польше многие полагают то, что наши солдаты насиловали полек.
Это неправда. Смерш следил за поведением солдат, но население голодало и за банку
американской тушенки можно было добиться согласия любой девченки. Они сами прибегали
в расположение солдат и просили американской тушенки взамен поднимали юбки, a
солдат на войне живет сегодняшним днем поэтому рад минутной радости. В Германии немецкие
женщины были безропотны.Да и пистолет был аргументом покорности. Геббельс их хорошо напугал.
Да и Черняховский И. Д. призвал cолдат к мщению, когда мы вошли в Германию. Позже маршалы
Конев и Жуков выступили проотив разложения армиии.
Уже в конце войны мне пришлось участвовать в выселении крымских татар. Нет на свете более
сильного чувства чем чувство власти над человеком. Помещик, посылая дворовую девку в конюшню для наказания кнутом,
был меньше садистом, чем я. Ко мне обратился старик татарин с просьбой отпустить его дочь.
Она приемыш и не крымская татарка, а аварка, но нас было трое. Я был не один ответственен
за эту семью до места посадки в вагон. Я пояснил ему то, что нас проверят на вокзале и если
ее не будет при посадке в вагон,то начнут поиски и пристрелят, как беглянку. Девчонка вдруг
бросилась в свою комнатку и вернулась с кучей своих драгоценностей. Я злобный волк с
дубленной шкурой, но мое сердце дрогнуло. Я пообещал поговорить со своим начальством и
положил ее побрякушки в свой киссет. Когда мы прибыли на вокзал и погрузили эту семью в
теплушку тогда я побежал к генералу и доложил о том, что девченка- аварка и не подлежит
депортации. Он мне посоветовал :
“Если хочешь избавить ее от депортаци, то женись!” Я обрадовался и побежал к моей аварке .
Мы оформлили брак. Я даже перевел на нее свой военный денежный аттестат и вернул ее
побрякушки. Она даже не сказала мне спасибо Я не поцеловал ее на прощание.
Девятого марта 1944 года операция по депортации закончилaсь и наш отряд увезли на фронт.
Я писал ей с фронта. Ответа не получал и решил что она неграмотна, а когда в
1946 году приехал в Крым то узнал, что моя аварка поехала к своим родителям в Казахстан,
где ее убила семья ее жениха за то, что она фиктивно вышла замуж. Я должен был дать ей свою
фамилию. Они ее убили за русскую фамилию и измену своему народу. Дикие люди.
Я погубил ребенка, которому,наверное, не было и 16 лет. Что это было любовь или жалость?
Скорее всего сочувствие.Ведь моя семья прошла через раскулачивание и депортацию.
Однажды я застал Соколова за изготовлением какого то корыта из оцинкованного железного
листа. На мой вопрос он не ответил. Начальник нашего отдела Кожевников как то пожаловался
мне на то, что из бутыли со спиртом исчезает каким то образом спирт. Бутыль прикрыта пробкой.
и находится в небольшом сейфе. Я промолчал, но подумал не Николая ли это дело рук поскольку
замечал его навеселе в рабочее время. Будучи под хмельком он заходил в кабинет Кожевникова и куражился
над ним, называя его бездельником, прохиндеем с партбилетом. Что по моему мнению
соответствовало действительности.
-Николай, найти свое место в жизни легче, чем его занять. Мне пришлось потрудиться.
- А тебе не мучительно бесцельно проводить годы? Ходить из угла в угол по кабинету.
Вдруг нам сообщили то, что Соколов умер, отравившись денатуратом. Не разгадал ли
Кожевников тайну пропажи спирта и заменил его на отраву в бутыле сейфа? Ведь
Николай явно сделал корыто для того, чтобы наклонять сейф и переливать спирт из бутыли
в корыто.