Претендентка.
« Если вы в окружении крыс, значит
ваш корабль ещё на плаву…»
Через пять месяцев, за месяц перед отъездом домой, когда Татьяна, заработав приличную сумму денег, очень устала и решила отдохнуть от этого адского труда и рыбного запаха, ей неожиданно позвонили на сотовый телефон. Номер был незнаком, но она ответила.
- Ты, что ли Танька? – раздался в трубке, незнакомый молодой женский голос.
- Допустим. А ты кто?
- Я Зоя – любовница Романа Горбунова, знаешь такого? Того самого Романа, ко-торый ещё пять месяцев назад, «откинул коньки» и остался мне кое-что должен. Я знаю, он последнее время, кроме меня, ещё и тебя трахал, поэтому мог оставить у тебя то, что тебе не принадлежит, и ты мне должна это отдать. Он обещал.
- Я очень рада, что ты любовница Романа Константиновича, - тихо произнесла Татьяна, еле сдерживая слёзы, потому что новость о смерти её давнего любовника, её буквально огорошила.
- Но он мне ничего не оставлял. Да мы иногда встречались с ним, но повторяю тебе - он мне ничего не оставил. Когда я последний раз его видела, ему позвонили на телефон, он тут же вышел из номера, и больше не вернулся. Ты знаешь, как он умер?
- Знаю. У него отказало сердце. Инфаркт миокарда. Видимо он в тот день сильно перенервничал, пришёл домой к жене и детям, поужинал, потом лёг на диван и умер…
Это мне потом его соседка рассказывала, когда его похоронили, я ездила на его могилу, и положила букет полевых цветов, которые он очень любил.
Но как мне стало известно, он приехал из Находки во Владик на своей машине совсем без денег. Я это знаю потому, что мой хороший знакомый, работающий на бензоколонке перед въездом в наш город, заправил ему бак бензина в кредит, потому что у Романа совсем не оказалось денег. Значит, где-то же он их оставил? И я думаю, что у тебя.
- Я ничего не знаю, ни о каких деньгах, пойми. Ещё раз повторяю: он приехал в отель «Якорь», поднялся в номер,где я его ждала и который постоянно забронирован на его имя в Находке. Он был немного пьян. Мы посидели, поговорили минут десять, я угостила его кофе, и тут раздался звонок его телефона…
Роман Константинович послушал немного, потом схватил свои вещи, сказал, что у него срочное дело, попрощался и вышел из номера.
- И всё?
- Всё. Я его ждала до утра, думала, что вернётся и почти не спала. Потом, уже под утро, позвонила ему на сотовый телефон, но он не ответил. И поехала на работу,- Таня говорила как можно правдивее, уже поняв, что на деньги Романа появилась охотница.
А почему она должна их отдавать какой-то Зойке, если он умер? Хрен ей, а не деньги.
- Ну, смотри подруга, если соврала, то тебе не жить. Роман был человек не бедный, бизнесмен, предприниматель, я его десять лет знаю. Он владел несколькими рыбоперерабатывающими комбинатами, так что деньги у него были. И часть их он по моему совету, всегда носил с собой, если они вдруг понадобятся для заключения срочной сделки, так, «на всякий случай».
- И сколько же интересно носят богатые мужики «так на всякий случай», если не секрет? – наивно поинтересовалась Татьяна у собеседницы.
- Я точно не знаю. Но,я думаю тысяч десять баксов, какое-то количество китайской и японской валюты, русских рублей, ну а остальные деньги находились у него, я думаю на банковских картах. Он их хранил в разных банках.
«Да подруга, тут ты почти угадала. Баксы есть, русские рубли есть, и китайская с японской валюта тоже. И ещё в наличие пять его банковских карт. Но какой от них толк, если не знать пин-код: без него это просто обычные пластиковые игрушки и всё…»
- Всё понятно. Но я в его портфельчик, или как мужики её называют – «барсетку», никогда не заглядывала, мне его деньги были абсолютно не нужны.
- Ты что, хочешь сказать, что просто так ему давала? Может, по любви? Не верю, я таких баб уже давно не встречала, они все вымерли давно…
- Ну, думай, что хочешь Зоя, но не про какие деньги я ничего не знаю. И вообще, прости, у меня, после известия о смерти Романа, очень разболелась голова, - и она, не дав Зое ничего больше сказать, отключилась, а потом выключила телефон совсем.
После того, как Роман неожиданно исчез из её жизни, а потом она узнала от какой-то Зои, скорее всего такой же любовницы, как и она, только живущей во Владивостоке, что он умер, Таня немного поплакала, а потом решила, что с неё хватит. И она никогда больше не снизойдёт до роли любовницы или содержанки.
Неожиданно она вдруг перестала бояться одиночества, решив, что бояться ей уже поздно.
Но потом, те события с барсеткой Романа, которую она спрятала, а потом решила отвести домой, как в пословице что «с паршивой овцы, хоть шерсти клок», не подумав сначала о том, что эта самая Зоя, может «достать» её, резко изменили её решение.
Через месяц, когда она уже, вместе с тремя женщинами из Иркутска, Фаиной, Ритой и Полиной возвращалась домой, после окончания срока трудового договора, ей на телефон снова позвонила Зоя, которая откуда-то узнала, что она уезжает домой и пригрозила:
- Слушай подруга, я тут всё выяснила. Я уже говорила тебе прошлый раз, что наш общий любовничек Роман должен мне пол «лимона» бабок, у меня даже его расписка есть, но не отдал их и отдал богу душу.
Мы тут с моими друзьями за это время провели небольшое расследование и выяснили, что он от тебя из номера, где вы «трахались», пустой выходил, то есть, у него в руках ничего не было.
А я знаю, что этот Казанова, со своей барсеткой, где лежат деньги и банковские карты, никогда не расставался. Отсюда, я сделала вывод, что он всё-таки оставил барсетку с деньгами у тебя.
Так что, я предлагаю тебе отдать мне её по-хорошему, иначе всё будет по-другому. Я знаю, где ты живёшь в Иркутске, туда уже вылетели мои друзья, они тебя встретят на вокзале, и тогда ты отдашь всё. Поняла?
Татьяна внимательно выслушала её, а потом, чётко выговаривая слова, сказала:
- Знаешь коза, мне плевать на твои угрозы! У меня в Иркутске тоже друзья имеются, и они меня тоже смогут защитить. Это первое. А второе, я тебе уже говорила, что никакой барсетки я не видела, и не про какие деньги не в курсе. Пока, не чихай! - и отключилась.
Её спутницы, внимательно слушали весь их разговор, и если Фаину и Риту, он не особенно заинтересовал, то Полина, выведя её в тамбур, попросила рассказать, кто звонил и почему.
Полина уже много лет была её лучшей подругой, они делились друг с другом своими секретами, и даже встречались с мужчинами, которые были друзьями. Татьяна все эти годы встречалась с Романом, а Полина с Игорем, тем самым мужчиной, с которым она познакомилась когда-то в ресторане.
Но в этот раз она почему-то решила не особо откровенничать, и рассказала под-руге не всю правду.
О том, что Роман умер от сердечного приступа, Полина знала, но о том, что какая-то женщина, по имени Зоя, возможно ещё одна из пассий Романа, требует у Татьяны, какие-то деньги, и даже грозится послать своих бандитов в Иркутск, чтобы встретить её на вокзале и потрясти, она не знала.
И когда подруга рассказала ей про эти угрозы по телефону, Полина, испуганно посмотрела на неё и спросила:
- Тань, а ты точно никакого отношения к этим деньгам не имеешь? Тогда откуда эта сучка, знает, что у тебя могут быть эти деньги, и откуда она вообще знает, что мы едем домой и твой номер телефона?
- Понятия не имею. Но она мне уже не первый раз звонит, и теперь мне, наверное, уже поздно бояться. Иркутск, всё-таки мой город, я там родилась и у меня там действительно куча знакомых, в том числе и мужчин. Мне больше не хочется бояться, поняла?
- Поняла то, поняла, но на всякий случай, нужно принять меры. Первое, это ты сегодня сделаешь, это отдашь мне свою банковскую карту, куда нам перечислили деньги, она у меня целее будет.
Если эти бандюки нападут на тебя, то начнут обыскивать и обязательно её найдут. Надавят на тебя, приставят к горлу нож, или того паче пистолет, и ты сама им пин-код скажешь, и тогда «тю-тю» твои денежки, за которые ты полгода пахала как раб на рыбоконсервном заводе.
Я правильно рассуждаю? Пойми, сейчас такие времена, что даже за сто тысяч убить могут, а уж за полмиллиона и подавно…
Второе, если эти люди, действительно прилетят в Иркутск, и встретят тебя, где-нибудь в другом месте, а вовсе и не на вокзале, где полно народа, то не паникуй, как говорила Нюська, моя напарница, отсидевшая пятнадцать лет в колонии за убийство мужа, иди «в полную отрицаловку».
Говори, что ничего о деньгах не знаешь, и «слыхом о них не слыхивала». Я понятно излагаю?
И третье, если такое случится, тут же по возможности звони мне, ты же знаешь, мой племянник Егор, в ОМОНе служит, я думаю, он поможет, в случае чего.
- Понятно, и спасибо за совет, но я думаю, что всё это «понты» этой бабы. Никаких людей эта Зойка в Иркутск не пошлёт, и никто меня там не встретит. Всё, пошли в купе, а то я что-то замёрзла, нужно попросить проводничек принести нам чаю, согласна?
- Ну, как знаешь подруга, иди в купе, а я пойду к проводникам и попрошу чаю.
Вскоре симпатичная проводница, лет сорока, в форме, которая ей очень шла, по имени Дарья, так было написано на её бейджике приколотом на костюме, принесла им в купе четыре стакана чаю, в фирменных стаканах с подстаканниками, сахар и печенье на тарелочке.
Расставила всё на столике и, улыбнувшись четырём женщинам-работягам, она уже знала, откуда они едут и, пожелав им приятного аппетита, вежливо удалилась.
До Иркутска нужно было ехать ещё полтора суток, и Татьяна приняла решение, выбросить это событие из головы. Однако, когда на другой день, она получила на свой телефон две смс-ки с угрозами убить её, если она не отдаст деньги, сопровождающиеся матерными словами, она вдруг испугалась.
Отдала свою карту с накоплениями Полине, а барсетку, завёрнутую в пакет, ночью, когда все спали, сунула на верхнюю полку купе в дальний угол, где хранился их багаж.
«Ну, их к чёрту с этими деньгами, ещё убьют из-за них», - решила Татьяна, приняв это важное для себя решение. Из того, что находилось в барсетке, она ни-чего не тронула…
Она позвонила матери и сестре прямо из поезда, сказала, когда поезд прибывает в Иркутск, и попросила обязательно встретить на такси, потому что поезд прибывает в 3 часа ночи, и с вокзала им не на чем будет уехать, а потом добавила:
- Мама, у меня телефон греется, я боюсь, чтобы не взорвался, так что я его лучше выброшу, а звонить буду по телефону Полины, и она продиктовала ей номер подруги.
Потом, вскрыла телефон, вытащила оттуда сим-карту, аккумулятор, вышла из купе в проход, открыла окно, и выбросила всё это туда, решив, что так будет лучше.
Поезд мирно двигался вперёд, мирно стучали колёса, а Татьяна лежала и думала о своей жизни.
Все эти шесть лет, у неё не было ни одного мужчины, кроме Романа, которого, как ей казалось, она очень любила, и потому каждый год ехала на заработки в Находку.
Ехала, чтобы его увидеть, и испытать хотя бы мимолётное счастье, когда он был рядом с ней, обнимал её, целовал, и занимался с ней сексом, в котором был большим мастером, несмотря на возраст. В этом году, ему исполнилось бы 55 лет.
«Да, исполнилось бы, если бы он не умер. Или его не убили конкуренты, про которых он мне рассказывал».
За эти годы Таня, многое начала понимать, многому научилась, знала, что такое тяжёлый женский труд, как зарабатываются деньги, и выработала для себя правила, которым строго следовала несколько последних лет.
Имея высшее педагогическое образование, она, работая на тяжёлой работе, на разделке рыбы, уже не боялась, не соответствовать, или что-то не знать. Не боялась, не успеть, и правильно расставляла все стрелки, указывающие, ку-да ей идти дальше.
Она уже не боялась переспросить, если чего-то не понимала и при этом нелепо выглядеть.
Она прекрасно знала, что ей идёт, а что нет, поэтому у неё всегда было, что надеть к лету, и осенью тоже. Это уже давно не стало для неё проблемой.
Да, в её жизни сейчас стало меньше пробелов, это факт, и уже не страшно идти не по прямой дороге. Тем более после смерти Романа, единственного мужчины, которого она любила.
Теперь можно и налево свернуть, на кривую дорожку. Потому что она теперь никому и ничего не должна.
Татьяна давно поняла, что внешняя красота, как правило, чаще всего фальшива, а то, что красиво, находится внутри человека.
Она уже не боялась утонуть, потому что давно живёт на глубине. Не стесняется плакать от горя и радости. Смеяться от этого, она тоже умеет.
Ей уже поздно бояться седины и морщин, потому что они от такой её жизни уже не первые. Теперь, они все от её улыбки, которая так нравилась Роману, впрочем, и другим мужикам тоже, даже очень молодым «салагам». Ей уже поздно бояться, что о ней подумают подруги. Люди.
Ей давным-давно по фигу мытое яблоко или слива, или нет, если она хочет их съесть Очищенные они или с кожурой, экологически чистые или нет. Она уже давно ест то, что хочет и ей уже не страшно делать это ночью. И даже совсем не стыдно.
Она прекрасно знает, что курить и пить не вредно. Хотя сама не курит и почти не пьёт спиртного. Вредно - не дышать. Не хотеть.
Все эти шесть лет, ей было всё – равно, с кем Роман проводит время. Но он при-ходил к ней сам, назначал свидания в шикарном номере, снятом на его имя и устраивал ей каждый раз романтическое свидание, заканчивающееся великолепным сексом.
Да редко, но когда был с ней, то отдавал себя ей себя без остатка, а она, сгорая от счастья и страсти, всегда выжимала из него последние соки, и он утром уходил от неё чуть живой от усталости, но с улыбкой на устах. И это было её гордостью.
Пришёл он в восемь вечера или утром в семь часов, какая разница. Главное, что пришёл, значит любит. И никуда торопится. Главное, что он есть.
А теперь она осталась одна, хотя уже давно не боится быть одной, и ещё теперь умеет не видеть того, кто её не замечает. И мгновенно отходить от того, кто её отталкивает.
Она много видела, познакомилась за эти годы с огромным количеством разных людей, и ей есть, что сказать. И есть о чём промолчать.
Есть и о чём молиться. У неё теперь всё от души и она постоянная отдушина для матери и сестры. Ей уже не страшно показаться глупой, толстой или худой. Они давно перестала казаться и начала БЫТЬ.
Делать то, что любит. Любить того, кто любит. Спать с тем, с кем не уснёшь. Даже если очень хочется.
Научилась говорить прямо. Не накручивать кудри и себя. Не выпрямлять локоны. Но спину держать ровно. Смотреть сквозь пальцы на дураков и… прислушиваться к тишине.
Горький шоколад для неё стал сладким. Она умеют ценить время. Утро. День. Ночь. Никого не наставляет и занята своим делом. А ещё она умеет быть с собой. Собой.
Она уже не винит отца, который бросил их с сестрой, когда ей было семь лет, а сестре всего годик. Очень любит маму, ради которой и занимается этой нелёгкой работой, потому что по-другому просто не может. Она уже не боится умереть. Потому что - живёт.
Есть женщины, которым уже поздно бояться и она в их числе.
Размышляя о своей жизни, она однажды сказала Полине:
- Понимаешь подруга, рано или поздно, в жизни каждой женщины, наступает момент, когда ты по привычке тянешься за приправой и вдруг понимаешь, что вкуснее без неё. Понимаешь, что для красоты не нужна косметика, для веселья алкоголь, для подарков повод.
Короче, наступает момент упрощения, то есть жизнь без усилителей вкуса. Вот у меня сейчас как раз такой момент, жаль только, что он не наступил сразу, как только мне исполнилось тридцать лет.
Полина в ответ, звонко рассмеялась и сказала:
- Да! А потом понимаешь, как хорошо с приправами, кружевом на белье, свечами на столе, бокалом хорошего вина, с любимым мужчиной и прочими излишествами, которые избавляют жизнь от банальности. И я это уже давно поняла…
На перроне вокзала в Иркутске её встречала одна мать - Елена Алексеевна, потому что сестра на два дня уехала с мужем и детьми, к его родственникам на Байкал за омулем.
Приехав домой на такси и, войдя в квартиру, Таня сразу почувствовала неприятный запах, и обратила внимание, что в ванной и туалете, все отверстия заткнуты тряпками. А мать, вошедшая вслед за ней, горько сказала:
- Это всё проблемы первого этажа Таня. Жильцы всех девяти этажей, что над тобой живут, иногда ни о чём не думая, смывают в унитаз, детские и взрослые колготки, лимоны, картофельные очистки, целых рыбин, я не говорю уже об использованной туалетной бумаге.
И вот результат, канализационная труба на первом этаже забивается, и всё дерьмо, начинает выплывать наружу.
Вот, чтобы этого не было дальше, я, когда вошла, увидела и почувствовала этот неприятный запах, то тут же закрыла свёрнутыми тряпками все отверстия.
- Мам, а что слесаря-сантехника трудно было вызвать?
- Я и вызвала. Он всё прочистил, дерьмо вроде всё ушло, но на всякий случай, узнав, что хозяйки квартиры ещё долго не будет в городе, посоветовал крепко заткнуть все отверстия старыми тряпками, что я и сделала.
- Давай, оставляй свои вещи, и идём к нам, а утром вернёшься сюда вместе со слесарем, а то здесь просто невозможно дышать от вони.
- Да уж! Другого ничего не остаётся, пошли, - и она, взяв свою сумку с доку-ментами, пошла вслед за матерью к выходу.