ЧАСТЬ ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ (1677-1679)
Глава 36.28. ДИКОЕ СЕМЯ ДАЛО ОБИЛЬНЫЕ ВСХОДЫ…
«Широкомасштабная Операция» началась на исходе средневековья; без готовой концепции, без плана и программы. Шло время, сменялись поколения, и только немногие знали, что свершается «творение» прошлого.
Обычно писатели, реагировавшие на своих предшественников, не имели перед глазами полной картины. Большинство людей мало интересовалось тем, что на самом деле представлял собой автор того или иного сочинения, главное – «что в нем написано».
В этом нет ничего, из ряда вон выходящего или слишком наивного; примерно то же самое происходит и в сегодняшнем естествознании (Фридрих, 1997).
Вспомогательных наук, как, например палеографии, археологии, нумизматики и самой хронологии, до Ренессанса не существовало. В предшествовавший ему период мало кого волновала мысль, сколько лет рукописи: тысяча или десять. Всех в первую очередь занимало содержание.
Если оно отвечало богословским либо мировоззренческим установкам, то и само сочинение признавалось и считалось заслуживающим внимания. Такой практический подход к литературе способствовал внедрению и признанию порой самых противоречивых и чужеродных идейных систем: гностических, исламских или иудейских.
Стоило только перевести иноязычный трактат или вставить его – в подогнанном с оглядкой на требования догмы виде – в собственный текст, как следовало признание в качестве самобытного творения и его включение в коллективный духовный багаж.
Подобная открытость инородному духовному наследию сегодня немыслима. В этом смысле «Широкомасштабная Операция» существенно обогатила нашу культуру [Критиков историографии часто обвиняют в попытке убить историческую традицию, подорвать культуру человечества, обеднить ее, лишить целые народы их исторических корней, их прошлого.
На самом деле мы признаем огромный культурный вклад творцов виртуальной истории и уверены, что их фантастически занимательная, романтическая, захватывающая и порой крайне наивная сказочная творческая деятельность навсегда вошла в золотой фонд человеческой культуры.
Мы лишь настаиваем на том, чтобы этим культурным достоянием распоряжались, его исследовали и холили те, кому это по роду профессии и положено делать - филологи. Что до исторических корней, то ими должна начать заниматься новая междисциплинарная область знания, имеющая действительно право именоваться наукой о прошлом].
Потом все кончилось. Пала Византия=рассыпалась Великая империя (совсем не греческая - Л.С.), и, если не раньше этого события, то уж во всяком случае вместе с потоком беженцев из первого бастиона христианской философии в Европу ворвался шквал новых идей, мыслей, учений.
Оказалось, что за границей Европы, за пределом европейских крепостных ворот лежит другой мир с иным летоисчислением и иной историографией, с самобытной литературой и мало знакомой наукой, а главное, с другим мировоззрением, освоить и интегрировать которое Запад уже не в состоянии.
И началось размежевание.
Церкви пришлось определять, какие книги суть Слово Божье (Канон); чьи труды заложили основы богословия (кого вести по ведомству «отцы церкви») и как именно должна выглядеть история «рождения» и «детства» католической религии. Тексты «выбраковывали» и «просеивали», писали и фальсифицировали. С расцветом эпохи Возрождения, которую правильнее было бы назвать эпохой Рождения (нашей цивилизации), «Широкомасштабная Операция» стала приобретать характер сознательной акции.
Но это вовсе не значит, что были выработаны общие ее законы, точные инструкции и алгоритмы. Наоборот: не стало больше прежнего подчинения неким неписаным правилам, основывавшимся на чувстве корпоративной солидарности немногих, знавших друг друга и все написанное гуманистов. Дикое семя дало обильные всходы.
Лишь на этой стадии пришло осознание того, какое количество текстов было подделано, и начались попытки остановить неуправляемое «размножение» фальшивок. Именно поэтому кое-что стали разоблачать или объявлять неправильным, еретическим.
Но весь «чинквеченто» [Итальянское обозначение столетий триченто, кватроченто и чиквеченто для XIV, XV и XVI веков показывают, что речь шла о III, IV и V веках (возможно, после некоего нулевого), что дает нам даты, на 1000 лет более близкие к началу летосчисления, чем мы привыкли] (XVI век) прошел в плодотворных дискуссиях, диких распрях и пьянящих душу актах творения нового.
Лишь в результате проведенной Папой Григорием давно назревшей реформы календаря (1582), требования о подготовке которой артикулировались в течение века с лишним, была проведена итоговая черта. Тем самым предполагалось дать отпор еретикам и язычникам.
Начался планомерный процесс, в ходе которого укреплялись «отвоеванные территории» и вырабатывались средства защиты от возможных нападок. В результате исправления трудов «отцов церкви» и создания связной хронологии при помощи вымышленных «окончательных» папских списков, церковных соборов и борьбы из-за инвеституры, которая, разумеется, столь же вымышлена, как и все остальное, была заложена надежная историческая основа.
Таким образом, возникло вроде бы вполне почтенное прошлое в том виде, в каком – за исключением незначительной корректуры – оно известно нам сегодня.
Но и эта все завершающая работа продолжала вызывать споры. Венец трудов принимал свои почти уже сегодняшние очертания в условиях непрестанного противоборства.
Ни перед чем не останавливалась церковь, включая и убийства, лишь только начинало качаться созданное ею вселенское сооружение. На начальной стадии этого процесса кризисы такого рода должны были происходить нередко, если принять во внимание, что опорные сваи можно было удалять и, заменять на новые только постепенно, одна за другой.
Понимая, что фигура Лейбница может стать ключиком к тайне происхождения Петра [Исаакия (Фридриха Петера Гогенцоллерна)] I, историки утаили все, что связывало Лейбница с Россией.
В четырёхтомнике его биографии ничего не говорится о российском периоде. Лишь не издававшийся с позапрошлого века труд профессора В. Герье немного открывает завесу молчания и рассказывает о том, что Лейбниц был не просто связан с Российским государством, он был «экспертом» по реформированию государственной системы Московии!
«Интерес Лейбница к Российскому государству обнаруживается с середины 1690-х годов. Известия о реформаторских замыслах Петра [Исаакия (Фридриха Петера Гогенцоллерна)] и визит «Великого посольства» настолько воодушевляют его, что с этого момента величайший деятель немецкого Просвещения предпринимает всевозможные шаги для установления тесных отношений с Российским государством» (В. Герье. «Лейбниц и его век. Отношение Лейбница к России и Петру Великому». М. 2008).
По приезду в Российское государство «Лейбниц получает на русской службе должность тайного юстиц-советника с окладом в 1 000 талеров».
Это баснословный оклад, за что он получил эти деньги? По нашей реконструкции Лейбниц до приезда в Российское государство находился с Софьей Шарлоттой в Бранденбурге. Здесь с ними проводил свое детство малолетний сын Фридриха, Пётр [Исаакий (Фридрих Петер Гогенцоллерн)] – именно отсюда и идёт их необыкновенная привязанность.
Затем, Лейбниц ПЕРВЫМ из западных историков начнёт создавать «правильную» историю Российского государства: «на протяжении многих лет Лейбниц упорно добивался, чтобы ему прислали образцы текстов на языках тех народов, которые населяют Российское государство, для уточнения ее этнографической карты и вопроса о происхождении народов… Однако же, когда «русским правительством» было высказано пожелание собрать в Европе сведения о языке и истории славянских народов, то, судя по приводимым Герье сведениям, лишь Лейбниц оказался способен составить краткую записку для Петра [Исаакия (Фридриха Петера Гогенцоллерна)] по этому вопросу» (В. Герье. «Лейбниц и его век. Отношение Лейбница к России и Петру Великому». М. 2008).
Получается довольно забавно: Пётр [Исаакий (Фридрих Петер Гогенцоллерн)] забыл историю своего Отечества и решил разузнать про эту историю у немца Лейбница. Если речь идёт о создании Российской истории, то призыв иностранца Лейбница не понятен, а если речь о фальсифицированной истории, то нужен именно иностранец. За написание «правильной» истории Лейбницу и назначили небывалый для того времени оклад – работа предстояла колоссальная.
Но у Лейбница была и другая, не афишируемая сторона интересов. «B 1717 г шoтлaндcкиe мacoны ocнoвaли Beликyю Лoжy и вышли нa мeждyнapoднyю apeнy! И poзeнкpeйцep Лeйбниц нaпиcaл для Пeтpa [Исаакия (Фридриха Петера Гогенцоллерна)] пpoгpaммy вoзpoждeния cлaвянcкoй paccы. Ибo Лeйбниц был из cлaвянcкиx князeй Любницкиx из Любицкa (Лeйпцигa). И, мacoны, пo пpимepy Лeйбницa, cтaли cвязывaть c Пeтpoм [Исаакием (Фридрихом Петером Гогенцоллерном)] и c Pycью бyдyщee пpeoбpaзoвaниe миpa. И cтaли нaзывaть cвoю лoжy Apтeлью» (Шycтep Г. Иcтopия тaйныx coюзoв. M.,1996. T.2. C.132).
Лейбниц был идеологом развала Российской Империи и основателем масонства. Главной целью масонства было преобразование мира. И это глобальное преобразование масоны связывали с Петром [Исаакием (Фридрихом Петером Гогенцоллерном)] и с Русью.
Именно масонский тайный орден, организованный Лейбницем вкупе с принцем Оранским станет главной движущей силой Переворота.
Во время Великого Посольства Пётр [Исаакий (Фридрих Петер Гогенцоллерн)] будет тайно посвящён в этот орден и ему объяснят, благодаря кому он пришел к власти и что ему следует делать в дальнейшем.
Со временем, опасная правда про масонскую ложу станет официально запрещена. Так появились очень загадочные масоны, происхождение и цели которых до сих пор до конца не разгаданы.
Кстати, полное имя нашего героя звучит как Готфрид Вильгельм фон Лейбниц. Лейбниц происходил из славянских князей Любницких, ибо все немецкие и европейские князья были из князей-наместников русЬкого Царя. При этом ещё в XVII–м веке европейские аристократы прекрасно понимали, откуда у них славянские корни. Бранденбургский курфюрст Фридрих, принц Оранский Генрих, и Готфрид Лейбниц после уничтожения царя Алексея Михайловича присоединят к своим именам титул Вильгельм.
Разберем слово Willgelm, Это слово происходит от английского слова will – желать, требовать и gelm - власть, управление, то есть желать власти. Едва ли это простое совпадение, это их масонский девиз, который после 1676 года стал неопасным.
Одним из «посвященных» был Франц Лефорт – главный масонский надзиратель за Петром [Исаакием (Фридрихом Петером Гогенцоллерном)]. 25 августа 1675 г. он впервые прибудет в Московскую Русь, а через пять месяцев царя Алексея отравят. В это же время в Московскую Русь тайно прибудут иезуиты Франческо Гуаскони (Гваскони) и Павел Менезий.
Зачем?
Для подготовки главной миссии масонской ложи – убийства царя Алексея и освобождения Европы от Тирана. Кстати, прослеживается очень тесная связь между Менезием и Матвеевым: «Еще одной интересной личностью из иностранцев, приближенных к Матвееву был шотландец Павел Менезий… Кроме того, как было отмечено выше, Менезий был дальним родственником жены Матвеева… В 70-х гг. XVII в. Матвеев приблизил к себе Менезия» (Романова О.А. Программа спецкурса "Русская дипломатия XVII века". Уральский государственный университет. Екатеринбург. 2001 г.).
Менезий, оказывается, был дальним родственником Матвеева. Приближение Менезия к русЬкому двору началось посредством Матвеева именно накануне смерти царя Алексея.
В 1675 году между Лейбницем, Фридрихом, принцем Оранским и Артамоном Матвеевым, посредством Лефорта, Менезия и Гуаскони состоялся тайный сговор по устранению неудобного царя Алексея Михайловича и его царевичей.
Идея посадить Петра [Исаакия (Фридриха Петера Гогенцоллерна)] в обход других царевичей всем очень понравилась, особенно Артамону Матвееву. Он выигрывал от этого переворота, ибо царем становился сын его фаворитки Софьи.
Поэтому Матвеев и есть главный бульдозер, который расчищал путь Петру [Исаакию (Фридриху Петеру Гогенцоллерну)] к трону. «Так, например, в одной польской брошюре о стрелецком бунте 1682 года рассказано, что Матвеев преследовал в последнее время царствования Алексея детей от первого брака царя» (А.Г. Брикнер, История Пера Великого, Санкт-Петербург, 1882, т. 1).
Иноземцы тоже имели свой интерес, причем очень существенный. В Москве впервые мог сесть на трон «свой император» Петр [Исаакий (Фридрих Петер Гогенцоллерн)]. Поэтому последнему с самого рождения начинают прививать западноевропейские ценности.
А главным идеологом антиимперского заговора был именно Лейбниц. Читаем известного исследователя Х. Грэхэма Лоури: «возникла оппозиция — мощная республиканская оппозиция, которая и вдохновляла последующее основание Соединенных Штатов (Российской империи - Л.С.) и практически открыла к нему путь.
Ее возглавил немецкий ученый и государственный деятель Готфрид Вильгельм фон Лейбниц. Эту оппозицию можно назвать движением к счастью — конечной цели свободы». Очень точная характеристика. Только, исходя из ТИ, очень трудно понять, за какую свободу борется Лейбниц. Свободу от кого?
На собственных ошибках и их устранении оттачивалось ремесленное мастерство творцов прошлого. Процесс укрепления позиций мошеннического сообщества стал, наверное, самой захватывающей страницей в истории «Широкомасштабной Операции».
И вдруг очень серьезная опасность пришла из Китая.
Открытие Америки принесло удивительные известия об инках и ацтеках; в XVI веке Европа впервые осознала, что, помимо «оси» Иерусалим-Афины-Рим, на Земле существуют и другие цивилизации с высокоразвитой культурой. Последовавшее в конце этого века знакомство с цивилизацией Китая, по многим параметрам превзошедшего в культурном отношении Европу, повергло католическую церковь в неописуемый шок.
Под сомнение могло быть поставлено самое главное: монополия хранительницы и администратора мудрости.
Конфуций очаровал просвещенные европейские умы. Многие, в том числе и знаменитый Лейбниц, с восторгом восприняли идущие из Китая духовные импульсы. Свои революционные мысли он изложил в трактате «Новейшее китаеведение» (1697) [Великий немецкий ученый-энциклопедист Готфрид Вильгельм фон Лейбниц (1646-1716)(см. рис.), математик и физик, философ и теолог, геолог и биолог, изобретатель и дипломат, к тому же юрист по образованию, не относился к числу поставщиков первичной информации о Китае в Европе. В возрасте 21 года он прочитал знаменитую книгу Кирхнера (1667), а в 1686 г. встречался в Риме с итальянским иезуитом Филипусом Мариа Гримальди, посланным императором Китая с миссией в С.-Петербург (который и городом еще не был - Л.С.) и заехавшим «по дороге» с отчетом в Ватикан. На основании этих источников информации он и написал названное произведение, имевшее подзаголовок «Современный Китай»].
Лейбниц утверждал, что взаимообмен между двумя наиболее развитыми культурами, китайской и европейской, их духовное объединение обогатит обе цивилизации интеллектуально и нравственно и приведет к неслыханному духовному подъему [Лейбниц считал, что Китай может перенять европейскую науку (в первую очередь, математику и физику), абстрактную и техническую, логику и метафизику.
Зато в плане морали и восприимчивости к наилучшему в других культурах, государственного (власть наилучших) и общественного устройства, философии и этических стандартов (себя он неоднократно характеризовал как конфуцианца) Европе стоит поучиться у Китая].
Бинарная математика Лейбница, основа современной компьютерной техники, явилась для него подспорьем в его занятиях китайской философией [Посвященную логике работу «Об искусстве комбинаторики» Лейбниц напечатал в 1666 г., еще до знакомства с книгой Кирхнера. В ней он выдвинул идею применения в логике математической символики и поставил задачу логического обоснования математики. Использовать бинарную систему для математических вычислений Лейбниц предложил в работе 1679 г. Эти идеи возникли у него в ходе поиска универсального языка науки.
В 1702 г. в своей «Книге изменений» он применил эту систему для интерпретации некоторых загадочных схем и диаграмм в якобы старых китайских книгах. Кроме того, он подчеркнул близость его бинарной системы счисления с цифрами 0 и 1 к китайской философской позиции относительно Инь (женское и отрицательное начало) и Ян (мужское и положительное начало), из которых и состоит все на Земле сущее].
Обширная переписка между европейскими учеными и миссионерами ордена Иезуитов в Китае породила такое количество новых идей, что церковь охватил страх.
Возникла дилемма либо люди верят ветхозаветной истории и величайшими событиями истории человечества считают потоп и происхождение людей от сыновей Ноя, либо симпатии к Китаю пробудят в обществе интерес к китайской, совершенно иной историографии, и, следовательно, Ветхий Завет будет поставлен под сомнение [Именно поэтому одна из установок Ватикана иезуитам гласила: довести историю Китая до всемирного потопа, создать таким образом «независимое» подтверждение этому столпу европейской исторической легенды.
Мы говорим о легенде не потому, что считаем всемирный потоп выдумкой. Наоборот, он хорошо укладывается в наше с Топпером катастрофистское понимание прошлого человечества. Просто трудно ожидать, что об этом отдаленном – пусть много меньше, чем думают историки Земли – страшном событии сохранились иные источники, кроме мифов и легенд]