Не все рэмы плохие, есть и хорошие. Их немного, но они есть. Честно. Одного такого рэма я знаю. Не лично конечно, но как бы... живём в одном городе. Точнее, я - живу, а он правит. Рэм – это местный правитель, ставленник партии «Смачная Росисиссия». Ну, ставленник и ставленник. Кто сейчас не ставленник? Дело то в другом…
Плохой рэм к народу как относится? Драть и драть только. А хороший - он подход душевный нащупывает. Вот и наш сразу к людям в Анжеловске лицом повернулся и сказал:
- Мне вас драть неохота, что вы козы какие-то? Я вам лучше денег давать буду, а вы меня за это и любите и почитайте.
Вот как! Челюсти у слабохарактерных анжеловцев со скрипом и отвисли. Давненько, аж со времен переименования Малого Нахуинска в Анжеловск и строительства подшипникового завода, никто так не будоражил горожан. Конечно, рэму поверили не все. Я тоже скептически отнесся. А вот поверившие поспешили узнать имя благодетеля.
- Ангелов… Михаил Сергеевич, - представился он.
В тот же миг по бетонным стенам бывшего Дворца Пионеров, трибуне, с которой вещал рэм, и по лицу самого народного благодетеля скользнул луч солнца.
- Гляди-ка, Анжелы благословляют, - зашумели в толпе старожилы, - значит и впрямь хороший нам рэм достался.
Солнечный зайчик, уловив настроение людей, поплясал ещё немного по прищуренной физиономии рэма и ускакал к речке купаться. Туча наползла на солнце. Площадь погрузилась в тень. Примерещилось вдруг горожанам в игре светотени что-то запредельное и жуткое. Хоть топись.
- Ага, жди, благословят Анжелки-то… водицей болотной, - крякнула в толпе сгорбленная старуха, - ведьмами и утопленницами они были, мужиков женатых ворожили, всю силу из них выпивали и прогоняли восвояси, будто скот бессловесный. Вернется такой мужик домой, полежит неделю мумией и на осьмой день преставится. Хе-хе. Многих они тогда… благословили.
- Что ты несешь, Федора! Добрыми ткачихами сестры были. Никто их не топил. По доносу расстреляли перед самой войной, а в 56-м реабилитировали посмертно. Город просто так переименовали, что ли? И дворец, вон какой, на месте дома выстроили.
- Ткачихи-паучихи! Видела я, что они ткали. Как оденет мужик сшитую сестрами рубаху, тут же в безвольную куклу превращается. Всё видела, бабам рассказывала, а те – дурехи, не верили. Пока самих не коснулось. Притопили Анжелок, и мужики чахнуть перестали, да на беду война подоспела.
- Тьфу ты, несносная, иди уже в избу мышам байки трави, - сплюнули тогда старожилы и переключились на рэма, который вещал анжеловцам про их благополучное будущее.
-Пойду, пойду, - скрипнула Федора, - потом сами прибежите, когда всё начнется…
II. История Анжеловска (Малого Нахуинска)
Толком никто не знает, почему городок на правом берегу Уссури назвали Нахуинском. В ходу две версии: китайская – древнее и не очень внятное предание, похожее больше на стёб историка, и российская – дореволюционные упоминания о неком поселении на Дальнем Востоке, куда ссылали неугодных царскому режиму.
Китайская версия звучит так...
Когда в 209 году до н.э. второй император царства Цинь 22-летний Эр Ши-Хуанди, именуемый коротко Ин Хухай, переправился с солдатами на правый берег Уссури, там уже стояли избы. В избах сидели бабы и дети. Подлый Хухай, увидев, что никакой защиты у поселенцев нет, приказал поджечь дома вместе с людьми. Возвращающийся с дозора отряд белых бородатых мужиков услышал крики жен и детей. Обнажив клинки, бородачи бросились на китайцев с криками «на ху ин» и порубили солдат Хухая. Поселенцы были спасены. Императору в пылу драки удалось переправиться на левый берег Уссури и спастись от расправы. Правда, ненадолго. Через два года он был убит своим же советником, евнухом Чжао Гао.
После той битвы китайцы зареклись переплывать реку без разрешения белых бородачей, а поселение на правом берегу назвали Нахуинском в честь победы над солдатами Ин Хухая.
Согласно российской версии к берегам Уссури до революции ссылали особо крикливых народовольцев, посидеть у чёрта на куличках, поостыть. Официального названия тогда поселению не придумали, а в документах писали «Ссыльное» или «Уссыльное», а чаще «Ссы» или «Уссы» в целях экономии казенных чернил.
Однако количество неугодных в России росло с каждым годом, и в ссылку к уссурийским берегам гнали уже прожженных борцов с царизмом: эсеров, анархистов, большевиков и прочих. В то смутное время петербуржская поэтесса Инга Фонарёва, разлученная режимом со своим мужем-революционером, написала две строчки, ставшие популярными в среде осужденных:
Над Россией царский писк
«Неугодных в Нахуинск»
Какое именно место пыталась увековечить Инга, так и осталось творческой тайной. Но, видимо, с её легкой руки городок на правом берегу Уссури получил своё название. Правда, толком никто не знает…
***
Как бы там ни было, Нахуинск разрастался поэтапно. К концу 16-го года появились уже целые улицы и районы, объединенные общим признаком – «эсерская», «переулок бомбистов», «анархистов парк», «Брод Хухая». Построили также большевицкую типографию «Буй» и даже что-то печатали в ней под прикрытием литературного клуба.
Казалось, цвести бы такому городку и шириться планомерно, но нет же… Местные управленцы, от скуки или в целях конспирации, взяли и переименовали его в Малый Нахуинск. Хе-хе. Может, надобность и была, им виднее. Жаль только, никто не указал, в какой стороне Большой Нахуинск. Впрочем, горожанам уже было до фонаря, в малом или большом они живут, потому что грянул 17 год…
Продолжение следует…