Эта бумажка найдена возле мусорного контейнера девятиэтажного дома и порвана с трёх сторон. Это был короткий рассказ. Я, Игорь Яченков, уверен, что это далеко не бред сумасшедшего. Все было написано судорожным почерком. Многие слова мне, увы, непонятны, так как почерк был неразборчив — писалось явно второпях. Многие слова запачканы кровью. Я хочу воспроизвести то, что мне удалось прочитать на этой бумажке. Она мне показалась довольно интересной и неудивительно, что её не поднял никто из обывателей.
Эти записи можно считать предсмертной исповедью.
Говорят, что твой дом — самое безопасное место на земле. Так ли это? Когда я сижу сейчас в коридорах смерти, которые были моим подъездом раньше, меня терзают смутные сомнения на этот счёт.
Все дело в том, что сейчас я сижу на полу и пишу это на жалком клочке бумаги, который я хочу кинуть во внешний мир любым способом. Но давайте же все по порядку.
Сегодня я, живя в центре своего города в трёхкомнатной квартире один, читал некий мистический роман Кинга. Мне нравится мистика, несмотря на то, что мои знакомые этот вкус не понимают. Меня не интересует их мнение.
Внезапно я услышал некие адские звуки из подъезда. Малолетки у меня под домом часто встречались, считая это почему-то своей точкой сбора... Стоит упомянуть, что сначала, год либо два назад, я с большим пониманием относился к ним, но в последнее время они стали сильно утомлять своим шумом и пьянками. Тем более, одно дело было, когда они собирались под подъездом и совсем другое, когда они собирались в подъезде. Такие действия нужно пресечь.
Я вышел посмотреть в подъезд в домашних штанах и тапочках, думая, что ничего страшного быть не может. Прогоню их и дело с концом, и правда будет на моей стороне — в подъезде шуметь никто не разрешал.
Однако, как я ошибался. Подчеркиваю, что площадка на этаже перед входом у нас довольно большая. Мы рады этому. На площадке можно нормально поговорить с приятным соседом, даже если некто и идёт по лестнице, вы разминётесь и не помещаете друг другу.
Итак, сначала я посмотрел вокруг, думая обнаружить кого-то. Но коридор был дьявольски пустым и в целом не таким, как обычно. Он мне казался вытянутым, как никогда. У нас многие говорят, что наши коридоры обладают достаточной длиной, но тот коридор превзошёл все мои ожидания. Я хотел выйти на общий балкон
Слова непонятны, так как размыты кровью
Я чувствовал, что падаю, а затем стал бежать помимо своей воли. Все освещалось факелами, и эти факела оставили явно не люди. Кроме факелов на голых обшарпанных стенах и спуска вниз ничего не было вокруг. Большой коридор… А рана небольшая. Твари, которые отдалённо напоминали крокодилов, смотрели на меня, не смея приблизится. Пока. Один из них, правда, меня и поранил. Самый смелый. Хорошо, что рана на левой руке. И сейчас я сижу здесь. Мой конец близок, а я ещё так много не описал. Окружающая меня среда очень красива, голые обшарпанные стены как будто исчезли за один миг. Все стены покрыты чёрной плиткой, на которой изображены пентаграммы. Много пентаграмм. Я осознал близость конца мгновенно. Озарение…
Слова непонятны, так как размыты кровью
На этот раз моя рана, увы, более серьёзная, и кровь с неё попала на бумажку. Я даже не пойму, где рана. Сознание моё гаснет. О, черт, почти все мои записи, в которых я описал величие коридора, забрызганы кровью. Кто-то их отыщет, расшифрует…
Слова неразборчивы
Этот спуск резко упёрся в другой. Там было окно. Я нашёл его. Я складываю эту бумажку и бросаю ее в окно, надеясь, что она снова попадёт в наш, в нормальный мир и некто отыщет ее, расшифрует и прочтёт. Я уже повторяюсь, нужно прекращать писать. Я бросаю бумажку в окно сейчас. Летающий крокодил бежи