Наша машина свернула с главной дороги и заехала на небольшую узкую улицу с односторонним движением. Влас припарковался возле мусорного бака и вышел покурить. Задние двери фургончика распахнулись и впустили внутрь свежий воздух. Мы с ребятами тоже вышли из машины, чтобы подымить вместе с нашим водителем. Я не переношу табак и поэтому остался стоять в стороне и рассматривал улицу.
Светлые панорамные окна были установлены практически в каждой квартире. Вокруг них висели горшки с цветами и другой растительностью. Если судить по внешности, то это был благоприятный район. И безопасный, повсюду висели камеры наблюдения. Я отвернулся от смотрящей на меня камеры, что висела на фонарном столбе. Когда ребята докурили, мы погрузились обратно в машину.
Машина выехала обратно на главную дорогу и направилась к цели нашего задания. На этот раз без остановок. Нам было известно, что этот парень часто гулял на центральной площади. И это было проблемой. Сделать это без шума будет сложно. Влас подвёз нас к памятнику и припарковался недалеко от него. Из машины вышел только сам Влас и ещё раз закурил. Памятник стоял на краю парка, в котором, по нашим предложениям, и должно был находиться этот ребёнок. Сквозь тонированные окна я видел как наш водитель оглядывается по сторонам в поисках цели. Он незаметно осматривал каждый угол. Через минуту его взгляд перестал бегать и остановился на одном месте. Он прищурил глаза, высматривая что-то в далеке. У нас в машине на экране появилось изображение. Камера была установлена в козырьке кепки Власа. На изображении был виден кусок парка. Затем камера приблизила центральную часть изображения и мы увидели мальчика, сидящего на качелях. Он был одет в зелёную футболку и жёлтые шорты. Дон нажал на кнопку рядом с экраном, подтверждая что мы поняли задачу.
Влас достал из кармана маленькое круглое устройство и сжал его в руке. Это была небольшая колонка, которую мы использовали для привлечения внимания. В ней заиграла одна из композиций Бетховена. Мелодия со временем становилась всё громче и громче. Влас снаружи и мы у монитора были полностью сосредоточены на мальчике. Отреагирует ли? Первые 10 секунд ничего не происходило. Но потом мальчик медленно повернулся в нашу сторону. Влас сделал вид, что ничего не происходит и продолжил курить. Ребенок встал с качели и прищурился, смотря на нашу машину. Давай же, подойди, не усложняй нам задачу. Парень сделал шаг вперёд и снова остановился. Наверное, он не мог поверить в то, что слышит. Ещё шаг, следующий. Влас повернулся и посмотрел на него. Мальчик остановился. Влас сделал дружелюбное лицо, улыбнулся и зазывающе кивнул мальчику. Ребёнок немного осмелел и увереннее направился к водителю.
Но в этот момент к нему подбежала его мать и схватив за руку, потянула в сторону.
- Её тоже. - донеслась из рации команда Власа.
Звук одновременного передёргивания затвора нескольких автоматов, скрип плохо смазанной двери, топот ног по асфальту. Два выстрела на долю секунды заглушили музыку, звук разряда, два тела задёргались в конвульсиях на земле. Лёгкое тело мальчика на моих руках. За спиной слышно как пыхтят парни, что тащат тело матери. Ещё дальше двое наших прикрывают спину, беззвучно отстреливая ближайших полицейских и других защитников. Никакой крови, жертвы нам не нужны.
Я закинул тело внутрь фургона и остался прикрывать отступающих. Двое дальних ребят из нашей команды развернулись и побежали к нам. Когда последний ботинок ступил на борт машины, я тоже залез внутрь. Лежащим без сознания уже надели черные мешки на голову. На всякий случай, они не должны знать как добраться до нашей базы.
Колёса засвистели от резкого старта и понесли машину со всей своей возможной скоростью. На этот раз без жертв с обеих сторон. Я обернулся посмотреть что будут делать оставшиеся люди. Большинство стояло на расстоянии и активно жестикулировало, обсуждают что делать. Несколько человек подошло к телам отключенных полицейских. Одна фигура наклонилась и что-то печатала в рацию. В этот момент фургон заехал за поворот и я потерял парк из виду. Я повернулся и сел ровно. Женщина у моих ног начала приходить в себя и ощупывать своё лицо.
- Не пытайтесь снять мешок. - сразу предупредил её я.
Женщина прекратила трогать мешок на своём лице.
- Можете говорить, не бойтесь. Ничего плохого мы с вами не сделаем. Лишь отвезем в своё убежище.
Женщина не подала виду и осталась лежать на полу.
- Я знаю, что вы меня слышите и понимаете. Не валяйте дурака, а быстрее идите на контакт. У вас есть ещё знакомые говорящие?
Женщина не проронила ни слова.
- Согласен. У вас нет оснований доверять нам. Давайте познакомимся. Я - Вениамин.
Ответа не последовало.
- Приятно познакомиться, Елена.
Женщина резко повернулась в мою сторону.
- А вы думали, мы кого попало воруем? О вас давно всё известно.
- Откуда?
- Много источников. Конкретно о вас с сыном рассказал один ваш очень давний любовник.
- Меня найдут. И заберут обратно.
- Не смешите. Вы не нужны в этом мире. Сами прекрасно знаете как аккуратно правительство пытается избавиться от говорящих. Или не обратили внимание на внезапные увольнения, отказы в страховке, кредитовании. Все пытаются сделать вид, что таких как вы просто не существуют. Поэтому никто вас искать не будет. Правительство только радо, что кто-то делает за них из грязную работу.
- Зачем?
- Зачем что?
- Зачем вы это делаете?
Вова, широкоплечий усатый спецназовец с огромным боевым опытом, слегка приоткрыл окно для проветривания.
- Потому что не согласны. - сказал он. - Как мужчина, я не могу смотреть как пытаются искоренить то, что должно стать доступно всем. Какого хрена миром правят глухонемые?
Андрей, что сидел напротив него, тоже вступил в диалог.
- Ладно правят, какого хрена они указывают как нам жить правильно? Обычным людям приходится делать вид, что они тоже такие.
- Там сверху виднее, видимо. - с насмешкой вставил я.
Мы посмеялись и наступила неловкая пауза.
- Что с нами будет? - спросила Лена.
- Только хорошее. - сказал я - Вам дадут жильё и работу. Но при этом не нужно будет скрывать кто вы.
Надеюсь, когда-нибудь это можно будет получить намного проще, чем то как это мы сейчас делаем. Хоть я и потеряю работу, но хочу чтобы мир глухонемых и говорящих существовали вместе.