Болезня вы мои болезня..

Лев Фадеев
Однажды, перевозя в  тележке мешок с цементом, неудачно поставил этот  одноколёсный транспорт на неровное место.
И неровный угол, воспользовавшись моей промашкой, опрокинул тележку, и если бы не моя героическая нога, то цемент оказался бы на земле.
Бедная нога. Она получила сильный удар самым опасным местом -острым ребром.
И ко всем бедам, я оказался ещё и прижатым к своей машине.
Превозмогая все слова, которые рвали моё сердце, я выбрался из этой «ноголовки».
На вид травма была так себе. Но из её глубины кричала боль.
К вечеру, нога ближе к ступне, стала значительно толще, чем была. Удар пришёлся на голень, а распухла ступня.
На второй день, а также и на третий нога только толстела.
Вы не подумайте, что я вот такой разгильдяй и совсем не уважаю своё здоровье.
Я своё здоровье люблю. Особенно, когда оно здорово. Да и кто, кроме меня и жены моей, будет  его любить?
Вы скажете -Врачи! К ним я и пошёл.
Травмпукт:
Наш родной травмпункт! Кто не знает этого слова, тот счастливый человек! Или наоборот, которому уже ничего не надо. Пронеси Господи!
Не торопи своё время - человек. Лучше-  в травмпункт.
Место знакомое. И что меня сюда только не заталкивало: и электро-рубанок, казалось , маленький кусочек указательного пальца, но иногда так его не хватает, и санки. Ну кто мог предположить, что под снегом, на укатанном склоне, окажется металлический штырь! .
Как хорошо, что у меня есть привычка сначала самому съезжать, а потом открывать этот путь для дочки.
Сколько лет прошло. Дочка давно замужем. Подарила нам внука. И только сейчас возвращается чувствительность в безымянном пальце правой руки.
А моя левая нога! Когда, всё на той же любимой даче, плита ДСП так неудачно торцом плюхнулась на мою ступню.
Так что по травмам я не соблюдаю симметрию и вхожу в среднестатистическое число , которое периодически меня воспитывает. Не расслабляйся!
Эх, травмпунт! Сколько воспоминаний:
Сюда когда-то привозил своих любимых соседей по лестничной площадке. Милые добрые люди –Людмил и Софья.
Разбросало их время по разным странам. А тогда…
Подобрали они на улице потерявшегося французского бульдога. Милый пёсик, размером с кошку.
Это, если смотреть вид сзади. А спереди !
Мне его прикус сразу не понравился. По случаю такой ценной находки соседи устроили смотрины. Пёсик освоился быстро. Выслушал все -Пуси –пуси- в свой адрес. Съел угощение. А когда хозяева вместе с моей персоной сели за стол, подкрался под онным и схватил хозяина за большой палец ноги, своим отвратительным прикусом, который мне сразу не нравился.
Людмил скорчил бульдожью рожу ,  которая  мне  ещё тогда  не нравилась и стал на своём болгарском, но с такими знакомыми вставками, кричать.
Мы сначала с Соней не поняли и были весьма удивлены таким переменам. Но когда Людмил выскочил из–за стола, и на левой его ноги мы увидели явно лишний предмет, мы засуетились.
Я схватил найдёныша за шкирку, Соня за задние ноги и попытались оторвать эту пиявку от Людмила.
Но бульдожка не хотела отрываться без большого пальца. Мне этот прикус давно не нравился.
Людмил изловчился и дал французскому бульдогу в нос. Не ожидая такого, от таких приветливых новых хозяев, бульдог обиженно отпустил свою добычу. Разъярённая Сонька побежала к окну, распахнула его , полная решимости отправить в двенадцатиэтажный полёт нового французского «лётчика».
Пёс это почувствовал и стал убегать вокруг стола. Сонька за ним. Людмил,  хромая,  за Сонькой.
Сонька кричала :
- Убью,  сволочь!
Людмил : -Соня , не смей! Он же живой!
Понемногу всё успокоилось, и разговор перешёл на последствия укуса .
Кто его знает, что это за собака? Какие ей делали прививки? И делали ли вообще?
В итоге я повёз Людмила в травмпункт. Пёс всё рассчитал и укусил Людмила до радостного звона бокалов.
В травмпункте Людмилу сделали два укола. От столбняка и ещё от чего –то. Перевязали и сказали, что за собачкой надо две недели понаблюдать.
А то, мало ли чего.
-Как хорошо, что я его спас! - промолвил Людмил
Дома мы увидели умиляющую картину. Французский бульдог сидел около Сони, и та кормила его с ладони колбасой.
Ну, слава Богу, приручился! Вошёл в семью.
И вот, когда мы снова сели за стол и уже были готовы продолжить прерванное, раздался Сонькин крик:
-Мать твою!!!
И далее, почти в слово в слово, то, о чём нам пытался ранее поведать на болгарском языке Людмил.
Картина повторилась.
На большом пальце правой ноги у Соньки висел подлец  бульдог.
Имея богатый опыт по освобождению, Людмил, не раздумывая дал бульдогу в нос. Капкан раскрылся, и действие повторились по всем правила де-жа-вю. Только теперь за обиженным бульдогом вокруг стола с криком, -Убью,  сволочь! - бежал хромой на левую ногу Людмил. А за ним,  хромая на правую ногу, Сонька:
- Не смей, он же живой!
Врач в травмпункте был тот же.
И встретил меня как старого знакомого.
Узнав, что дело семейное и приобретает характер традиции, убедительно посоветовал наблюдать пса две недели.
И посмотрев сочувственным взглядом на меня, спросил:
-Ну-с, а вас, молодой человек кто привезёт?

И тут меня осенило. А действительно:- Кто?!
По всем канонам Агаты Кристи, следующим негритёнком должен быть я!
Получив два укола, Сонька была доставлена на место происшествия.
Дома нас ждала умиляющая картина. Бульдог сидел у ног Людмила, а тот кормил его с ладони колбасой.
Чтобы не испытывать судьбу трижды, я предложил изолировать пса в ванной. По всей видимости, ноги под столом собака посчитала как вызов её нравственности. Идея была осуществлена, и мы наконец–то приступили к приятным делам.
И вот я снова в родном кабинете.
За столом, напротив друг друга,-  два медработника. Один -  в салатовом костюме с длинными рукавами, а другой-  с короткими.
И не случайно.
Эпатаж! Слово-то какое: звучное с оттенками загадочности и прочих «брызг шампанского».
Но что видят глаза мои? Это не руки- это две анаконды, да к тому же в брачный период, когда узоры, особенно ярки и агрессивны.
А лицо! У лысых вся голова-лицо. А взгляд! Ему бы тот самый прикус, который мне ещё тогда не понравился, и всё! Вылитый французский бульдог, но только лысый. И к такому лицу - такая роспись! Внутри меня неприятно ёкнуло:
-Только не он!
Повезло- врачом оказался , тот, что с длинными рукавами . Дав мне команду обнажить травмированное место, врач, мельком взглянув, отправил  на рентген. Убедившись ,что перелома нет,  выдал рекомендацию по лечению:
-Помажь вольтареном.
Я и помазал. Нога из красного цвета стала выздоравливать в фиолетовый и здороветь в габаритах.
На семейном совете мы решили идти сдаваться не в травмпункт, а хирургу. Но приём к хирургу оказался возможным только на следующей неделе. Пошли к дежурному врачу.
Врач осмотрел ногу, сделал круглые глаза. И спросил : -Почему не обратились в травмпункт. Я сказал, что обращался, вот мажу вольтареном. Врач ещё больше округлил глаза. И сказал, что меня нужно срочно госпитализировать.
Вызвали на общую консультацию очень занятого хирурга. Пришёл хирург с явными африканскими корнями.
Из чего я сделал вывод, что наша родная поликлиника состоит из многонационального состава.
Травматолог-русский, дежурный врач-татарин и очень занятой хирург- афророссиянин. Из них, как показал мой опыт, ближе всех к слову  врач оказался татарин.
Больница меня приятно удивила своей оперативностью. Первичный приём провела решительная, молодая, симпатичная врач-врачиха. Она мне сразу напомнила героиню из «Покровских ворот». Помните – «Резать к чертовой матери»!
За какой-то час из меня извлекли все нужные для этого случая анализы.
Я даже не успел представиться коллегам по шестиместной палате, как меня взгромоздили на каталку и повезли на дело.
Хочется отметить разницу в анестезии:
Тогда, десять лет назад, на той же ноге после неравной борьбы с  ДСП, и этой.
На той же ноге, но пострадавшей от нечестного приёма тележки. Отличия - значительные. Как по врачам, так и по ощущениям.
Тогда я «улетел» от внутривенного укола под матерный анекдот. Ещё помнится, успел подумать, что до моего укола врачи возможно и сами успели уколоться. И можно ли таким доверять своё тело?
А здесь все серьёзные. Ничего лишнего. На мою просьбу : -Доктор,  можно я Вам в глаза посмотрю? -хирург только улыбнулся. И с этого момента я потерялся во времени.
Очнулся в палате. Рядом -жена. Всё ,как в кино.
А в тот раз жены рядом не было. И то, что она рядом, мне очень понравилось. Ещё один плюс этой больнице.
И так,  про анестезию.
Та анестезия закрутила меня в радужную спираль. Вынесла к каким –то фигурам, с которыми я о чём–то горячо спорил.
И, по всей видимости , устав от меня, фигуры вытолкнули меня обратно, -туда, откуда пришёл.
Когда вернулся в сознание , сильно болела голова, на душе было тревожно, и думалось о печальном, что ноги больше нет.
Дождавшись, когда мимо проходил «ходячий» больной, спросил: -Друг, посмотри, у меня две ноги? Тот посмотрел и радостно сообщил: -Две!
А здесь. Голова не болела. И никаких нехороших мыслей.
Жена напоила водой, укрыла одеялом, и я мирно заснул.
Ровно в полночь дверь распахнулась, резко зажёгся свет. И, наверное, в четвёртый раз меня стали расспрашивать.
Хотя в анкете я на подобное уже отвечал.
-Возраст?
-Чем болели?
-Когда была последняя операция?
-Были ли инфаркты? И прочее.
Честно во всём признался. Потом, анализируя, я понял назначение этого «допроса». Проверяли, жив ли  я, а если жив, то как.
Утром по палате пронеслось: -Маня- зверь!
Меня это несколько насторожило. Что за зверь такой -Маня?
Ею, оказался человек, не менее важный ,чем хирург.
Маня делала перевязки.
Шутки в  палате прекратились, и все стали напряжённо вслушиваться в стук колёс приближающейся тележки.
К нам пришла Маня!!!

Первым руки Мани принял Саша Маслак. В прошлом спецназовец, не  из  книжек знавший, что такое  война.
Я смотрел в его сторону и учился уроку выживания. Саня, конечно, молоток! Но в эти минуты он был очень откровенным.
А Маня вела себя очень даже по -человечески.
Никакой не зверь. Говорит мягко, ласково. Слова добрые, но руки!
Руки беспощадные: они не вытягивали бинт, тампоны, они вырывали всё, что мешает к доступу раны.
Пришёл и мой момент испытаний. Картина была та ещё! Я с ужасом смотрел, как Маня обильно смачивает тампоны йодом.
-Она что,  с ума сошла? -думалось мне. Йод в живую рану!
Откуда мне было знать, что это не йод, а Бетадин.
Я не представлял, что являюсь обладателем такой, как мне показалось, огромной раны. Словно это пропасть, уходящая в мою плоть. Такое впечатление, что это не тележка сделал мне такой «подарок», а случайная мина Второй мировой войны. Потом я узнал, что теперь, по новому методу, раны не зашивают- они сами должны зарасти.
Миг, когда Маня вырвала из меня то, что поместили под наркозом, останется незабываемым .
Вторым незабываемым чувством останется укладка свежего дезинфицирующего материала. Маня своё дело знала и всё делала добросовестно. Маня дошла до самого дна этой «пропасти». Ни одна складочка не осталась незамеченной.
-Да когда же это кончится!!!- говорили мои умеющие молчать глаза.
-Молодец, молодец. Потерпи, потерпи. Ещё чуть –чуть. Кровь должна идти.
Это полезно, –слышал я голос Мани по прозвищу Зверь
Продолжение  следует