Таллин. Кафе на перроне. В фойе инфопункт для туристов. Рядом с ним и на улице роятся элегантные французские старички со старушками.
Расправившись с панированной курицей, я выхожу размять ноги перед длинной поездкой и наслаждаюсь бестолковостью нормандского десанта. Через 10 минут становится понятно, почему армия Наполеона была разгромлена русскими. Без чётких указаний, куда сделать следующий шаг, без подробнейших карт, на которых должен быть отмечен каждый кустик и камушек, эти люди теряются. В Европе везде указатели, там можно воевать. Соваться в Россию, где даже нет дорог, а только одни направления, им категорически противопоказано.Я уже молчу про нашу Эстонию с её своеобразной логикой. Чтобы заблудиться им не нужны три берёзы. Они умудряются это сделать на открытом пространстве площадью 100 квадратных метров.
По одному, по двое они подходят к инфопункту, достают бумажку, на которой написано приветствие по-эстонски, здороваются и спрашивают, что делать дальше. Им объясняют - ждать автобус, который в строго оговоренное время повезут их на экскурсию. Вся эта стайка по несколько раз подходит к инфопунку и уподобляется Чернышевскому.
Подъезжает какой-то автобус. Водитель выскакивает, бежит в туалет и застревает там надолго. Бывает. Может, нашёл что-то забытое французами из предыдущей группы и съел. Лягушки быстро портятся!
Французы начинают по новому кругу подходить к инфопункту и спрашивают, не их ли это автобус. Девушка ничего определённого сказать по этому поводу не может.
И тогда самая бойкая бабка замечает меня, подбегает, достаёт бумажку, произносит: "Tere!" - делая ударения на растянутой на три квартала последней гласной и что-то спрашивает на французском.
Я молча выслушиваю и показываю рукой на стоящий автобус.
Старушка благодарит и сообщает радостную новость своим соотечественникам. Все хором хватают свои пожитки, подходят поблагодарить меня, и начинают грузиться в автобус, извиняясь, друг другу уступая право пройти первым и лучшие места.
Но тут подходит экскурсовод, что-то им говорит на французском, и они начинают всё также бестолково выгружаться.
Экскурсовод куда-то исчезает.
Бойкая старушка подходит ко мне, достаёт бумажку с Tere, здоровается со старым знакомым и что-то спрашивает на французском.
Я молча показываю рукой на автобус. Французы обсуждают между собой полученную информацию и посылают ко мне другую старушку. Она знает язык жестов для глухонемых и на нём у меня что-то спрашивает.
Он мне понятен не больше французского. Я молча показываю рукой на автобус. Старушка сообщает радостную новость остальным, они подходят со своим Tere, благодарят меня и начинают погрузку, мешая друг другу изо всех сил.
Появляется экскурсовод, командует всем выходить и по-эстонски набрасывается на меня.
- Ты зачем издеваешься над пожилыми людьми? Это не наш автобус. Мы заказывали автобус на 20 человек, а этот на 45. Совести у тебя нет и тому подобное. Я молча показываю рукой на автобус. Экскурсовод крутит пальцем у виска. Я опять молча показываю рукой на автобус.
Французы выгрузились и угрюмо смотрят на меня. Я молча показываю на автобус. Пальцем у виска начинают крутить все, а экскурсовод кроет меня чистейшим русским матом.
Наконец с выпученными глазами возвращается водитель автобуса и сообщает французам, что карета подана, можно загружаться.
Проходя мимо меня, французы стыдливо опускают глаза. Экскурсовод стоит красная, как революция. Я молча показываю ей на автобус.
- Как ты узнал, что это наш автобус?
- За лобовым стеклом маленькая Эйфелева башня, а чехлы на креслах трёхцветные, как французский флаг.