В карантине, цикл Очерки о тюрьме

В СИЗО (следственный изолятор) можно попасть по-разному, но в основном приезжают туда стандартным путем: "автозек" доставляет новых постояльцев, перевозя их из ИВС (изолятор временного содержания). Первым делом вновь прибывших распихивают по суперузким помещениям - "стаканам» (метр на полтора), причем частенько в один "стакан" могут засунуть и больше двух человек. Там узники томятся какое-то время, в зависимости неторопливой работы скрипучей бюрократической машины. Бывает, пройдет час, два, три..., арестант начинает уже подумывать:"А не забыли ли обо мне?", когда неожиданно лязгнет массивная дверь, и грубый резкий голос крикнет: "Иванов (Петров, Сидоров) на выход!" Заключенный уже знает, что все команды надо выполнять быстро: руки держать постоянно за спиной, при выходе из камеры вставать лицом к стене. И поэтому все происходит слаженно и четко: клиента отводят в специальную комнату, где еще раз подтверждают его данные, после чего начинается обыск: стандартная унизительная процедура (кстати, больше всего моральное унижение от обыска испытывают заключенные-женщины, это мне поведала одна из них, но об этом потом). Закончив обыск, вконец измотанного зека отводят в КАРАНТИН.
КАРАНТИН - это обычная камера, только сильно запущенная - постоянно в ней никто не живет, и поэтому создавать уют некому. Держат в КАРАНТИНЕ обычно недолго - два-три дня, если нет никаких неожиданностей, например - праздники, как получилось в моем случае. Праздники, а потом выходные - в итоге, в КАРАНТИНЕ я пробыл пять дней. Именно здесь человек может почувствовать себя настоящим арестантом, и попытаться приспособиться к новым условиям. А это не всегда легко. Я не знаю, специально ли так делается (скорее всего, нет) но после ИВС, условия КАРАНТИНА кажутся раем. Еще бы: дали настоящие матрасы, подушки (правда, без наволочек), и в отличие от изоляторского одноразового питания, здесь кормят три раза в день. Я лишь могу догадываться, какие чувства испытывают большинство заключенных, попадая сюда, но мной тогда овладела такая усталость, что кроме, как лечь и уснуть - я и думать не мог (так будет еще много раз, по пути моего передвижения в лагерь).
Камеры КАРАНТИНА бывают разные - они могут быть маленькими, такими, что там едва поместится шесть человек, а могут быть просто огромными - человек на двадцать. А условия - это как повезет. Я считаю, что в этот раз мне повезло - большая (на 20 человек) камера, а нас всего пятеро. Большая, это значит, что в ней по периметру помещается 10 двухъярусных "шконок» (металлические сооружения, сильно напоминающие орудия пыток) плюс проходы между ними, плюс "параша" или, как ее теперь называют "дальняк» (обычный унитаз, какой стоит в общественных туалетах, на него еще забираются с ногами), плюс раковина-умывальник рядом с "дальником". Посередине помещения располагался длинный-длинный стол (потом, приглядевшись, я понял, что это два узких стола сдвинуты торцами), и две длинные скамьи по обе стороны этого сооружения. Камеру освещали две лампочки-"трехсотки", которые не выключались ни днем, ни ночью(это одно из тюремных правил). Окно закрыто большим железным щитом снаружи, кроме того, в нем укреплена толстенная решетка с облупленной краской. В "хате" - "подвальный" свет, причем ситуацию усугубляет темно-зеленый цвет, в который выкрашены стены.
Вот такими были эти "гостеприимные" апартаменты, в которых нам предстояло провести пять дней.
Когда я зашел в этот номер, то увидел, что кроме меня там есть еще один человек - здоровый мужик средних лет, явно не случайный гость в этих краях. Я тут же вспомнил его - мы приехали вместе из ИВС, и когда мент уточнял наши данные, он назвал его Константином Ткачевским (какая благородная фамилия - она абсолютная противоположность тому, кто ее носит). Ткачевского видимо, закинули сюда только-только передо мной, и он уже вальяжно расположился на нижней шконке Я бросил свой матрас рядом.
...Через некоторое время народу прибавилось - в гости к Хозяину заехали - Колек Пантелеев (мяксинский убийца), Мамонт - "контрактник", вдвоем с другом, убивший своего собутыльника и Колян - молодой "браток" одной городской группировки. Такие вот разные люди собрались здесь не по своей воле, и были вынуждены найти общий язык друг с другом. Большинство находилось в крайне подавленном состоянии - четверым светил огромный срок, а пятый - Колян- "братишка" уже получил свои четыре года строгого режима, и теперь готовился ехать на зону. Наказание отмеренное ему, казалось Коляну неимоверно большим - целых три дня он пролежал на кровати, ни с кем не разговаривал, только изредка вставляя в беседу пару фраз. Поднимался он только для того, чтобы перекусить, в общем, сильно переживал человек, и не мудрено на воле осталась молодая жена, и разлучаться с ней на столь долгое время ни как не хотелось. С Коляном получилась вообще, забавная история - обвинялся в вымогательстве (что не удивительно), и первый раз был посажен в тюрьму еще три месяца назад, но через два месяца был выпущен под подписку до суда. А вчера был суд, и ему дали четыре года... Хотя он и его жена рассчитывали на условное наказание. А чтобы понять, как это - побывать в подземелье, получить надежду и вновь потерять ее - нужно подобное пережить. Как бы то ни было, а СИЛА ВОЛИ, СИЛА ДУХА в тюрьме главное. Сильный духом человек способен выдержать любые условия и любые испытания. Это я понял и прочувствовал сейчас, а тогда я лишь предполагал это, и сильно голову такими мыслями себе не забивал, а плыл по течению, руководствуясь своим образом жизни, способностью обучаться и анализировать.
Все мы, кроме Кости Ткачевского (опытного зека с 17-им стажем) были наивные "первоходы", на зоне не разу не бывавшие. Но, спросите любого - и вы увидите, что каждый имеет какие-то знания об этом мире (у всех разные, разумеется), а по другому и быть не могло. Слишком уж криминализировано наше общество, и крепко связано с преступным миром. Причем до такой степени, что он неизбежно вторгается в нашу жизнь. Поэтому, и мы - те, кто попал сюда в первый раз - так или иначе сознавали, что теперь нам придется  жить немного по другим законам, и усваивать новые правила. Те правила и нормы, которые соответствуют этому миру.
Итак, нас было пятеро, была пятница, вечер. Впереди - ждали своего наступления выходные, а за ними праздники - понедельник, вторник(день города), получалось что по жилым следственным камерам нас раскидают только в среду.
Мы призвели подсчет нашему экономическому благосостоянию (думаю, излишне напоминать, что больше всего ценится в местах лишения свободы чай и сигареты) - получилось, что мы располагали 4-мя пачками сигарет и 50 граммами чая. Что ж, это было не плохо, кроме того, Колян - "братишка", видимо подозревал, что его могут на суде "закрыть", повинуясь какому-то необъяснимому чувству, купил себе 20 БИЧ-пакетов (так называются супы быстрого приготовления, вермишель). А на вопрос, почему не подготовился - более основательно, сказал, что надеялся на освобождение - такая вот логика.
Как раз принесли ужин (около шести часов вечера) - уха (картошка, перловая крупа и немного рыбного мяса), на ужин в тюрьме дают только ее, и едят уху, только тогда, когда есть нечего. Но мы так устали, что дружно проигнорировали эту мерзость, и, подкрепившись хлебом, приготовились ко сну. Спать пришлось в одежде - ни простыней, ни пододеяльников не выдавалось, а поэтому вместо одеял использовали собственные куртки. Стоял ноябрь, близилась зима, и с улицы чувствительно потягивало морозом, особенно под утро. Но в эту первую ночь, растянувшись на мягком матрасе (в изоляторе временного содержания приходилось спать на деревянных нарах) я уснул сразу.
Скажу прямо, основную часть времени в карантине, мы провели в состоянии некоего анабиоза, время от времени оживляясь и отвлекаясь от невеселых мыслей (так называемых "гонок"). Поэтому, рассказывая о последующих событиях, я буду останавливаться только на самых ярких моментах. Потому что, как сказал Костя Ткачевский, переворачиваясь на бок - "Зек должен быть толстым и ленивым".

Суббота (день первый)
Первым делом в тюрьме - это завтрак. Он сразу после подъема. А подъем ровно в шесть. Но как подъем? Хочешь - вставай, а хочешь - продолжай валяться дальше. В этот раз первым проснулся и принял у баландера шлемки через "кормушку" Колек из Мяксы, точнее он и не спал - все "гонял", бедолага.
А потом проверка, где-то в восемь часов (по-разному бывало) вот тут уже надо вставать - иначе возможны варианты. Но вообще-то менты на нашей череповецкой  тюрьме вполне лояльны, и сильно не прессуют. Но ради воспитательных целей могут сделать вещи. Так и получилось в нашем случае.
Когда прозвенел звонок на проверку, мы даже не пошелохнулись, и несчастный Колек еле-еле успел нас разбулить перед тем, как ключ повернулся в замке "робота". Сонные, небритые мы кое-как встали рядом со шконками(сколько раз мне придется проделывать тоже самое?). В камеру вошли люди в зеленой военной форме, возглавляла делегацию плотная женщина - капитан. Бегло взглянув на нас, она мастерски обнаружила несъеденный завтрак, небрежно припрятанный Кольком, металлическим голосом сказала: - Это выбросить!
Оказывается еду надо уничтожать сразу, а мы этого не знали.
-Надо было ознакомиться с правилами содержания.
В принципе, она была права, еще бы были эти правила, а они почему-то отсутствовали, да и черт с ними - читает их только тот, кому конкретно оторвало голову.
В итоге, первый тюремный завтрак мы пропустили. Но это нас не смутило - на фоне общей обстановки это было такой мелочью, что задумываться и переживать по этому поводу, было совсем бы глупо.
Потом нас сводили в баню. Баня находится в отдельном помещении на улице, во дворе тюрьмы. Там нам выдали по черному маленькому куску мыла, и завели в раздевалку.
Почему стандартную душевую назвали баней - непонятно, наверное, для большей солидности.
После помывки сразу же заварили адского напитка - чифира, который профессионально делал Константин. Колек - мяксинский бедолага, видимо, здорово стимульнулся, так как скорчил унылую физиономию, и загундел.
- В этом году, у нас в Мяксе (поселок городского типа), одна сплошная невезуха. Постоянно случаются различные несчастья - то один умрет, то другой, а теперь вот меня посадили.
После этого, Колек, чуть что начинал рассказывать всякие страсти, происходящие у них в поселке. И на самом деле - послушать его, и кажется, что Мякса - это вроде кошмарного города из романов Стивена Кинга. Постоянно, все истории заканчивались чьей-то смертью: одного убили, другую сожгли, третий сам разбился на мотоцикле, а четвертый замерз на рыбалке.
      Сам же Колек обвинялся по статье 105 - умышленное убийство. Он, вместе со своим другом, влились в гости к одному своему знакомому мужичку, и решив немного обогатиться за его счет - убили его. Все это, разумеется, проходило в пьяном угаре. По своему внешнему виду, Колек никак не тянул на убийцу - молодой, почти еще мальчик, с грустными глазами, он скромно, и по-детски наивно, рассказывает - Вован его руками задушил, и мы его в ванную понесли, чтобы сделать так, мол, он ванную принимал и сам захлебнулся.И вот несем мы его, как вдруг я смотрю - он глаза открыл!!! Я испугался, схватил шнур и додушил его.
Больше всего мне понравилось это его "додушил" - молодец, ничего не скажешь, не растерялся!
- После этого мы его в ванную положили.
- Что, прямо в одежде, что ли?
- Нет, раздели. В одну руку бутылку пива сунули, а в другую чинарик.
Я представил себе эту картину. Должно быть, довольно живописно.
-Нет, все равно, было видно, что это мы его задушили. Он весь посинел, а на шее полоса от шнура...
Задушив несчастного, друзья прихватили ценные вещички и отнесли к Вовану домой. Потом вернулись, взяли диван, и потащили его.
- Только мы его не донесли - уж больно тяжелый был. Мы его так во дворе и оставили...
Взяли их на следующий день. Еще бы, весь двор видел, как они заходили и выходили от потерпевшего. Вована взяли спящим на его же квартире, а через некоторое время повязали и Колька.
Теперь, вероятно, он протрезвел и осознал весь этот ужас и ... мальчики кровавые в глазах. А когда он рассказывал, страх отпускал его, и он испытывал облегчение. Костя, тут же стал этим пользоваться. Когда было скучно, Константин говорил, почесываясь: "Колек, приколи чего-нибудь". Колек стесняясь спрашивал: "Чего приколоть-то?"
-Так, за Мяксу, че-нибудь. Че, там у вас в Мяксе было то, а? Приколи...
И Колек прикалывал, он сидел в одном положении на шконке, и монотонно бубнил.
-...А потом его нашли мертвым...
Так нередко заканчивался этот рассказ. Наблюдать за ним, было довольно занимательно. Когда Колек ничего не рассказывал, он просто спал, или лежал с закрытыми глазами - очень переживал человек.
Самым спокойным был Константин. Конечно - все это для него уже пройденный этап, и он знал, как суметь отвлечься от мрачных размышлений. Это ему здорово удавалось, по крайней мере, спал он по 16 часов в сутки мертвым сном. Вот, что значит профессиональный заключенный, когда нечего делать - он спит.
Константин также был убийцей - убил топором приятеля, который приставал к его жене. От его рассказа, я невольно поежился - сколько раз в своей жизни я мог оказаться в такой ситуации.

Воскресенье (день второй)
Не спали всю ночь, вели разговоры. Особо себя проявил еще один убийца - Мамонт. Очень чудной человек. Как оказалось он был солдатом - "контрактником", корректировал минометный огонь. Имел награды. Также были и ранения. Последнее сразу бросалось в глаза - Мамонт (просто фамилия у него  Мамонтов, а не потому что большой) - сухонький, тщедушный человечек с большими черными глазами. Одна половина его лица выглядела просто ужасно - последствия пересадки кожи, в связи с одним из ранений - кожа почти просвечивала, а шрамы поражали своим уродством. К тому же, Мамонт явно "подганивал"(это означает, что с головой у него было не все в порядке, и он частенько нес всякую ерунду - никогда не знаешь, что ожидать от таких типов).
В тот день Мамонт отдыхал на своей даче, вместе с добрыми соседями - Димоном и Владимиром. Первый - демобилизованный десантник, а второй просто бомж. Отдыхали так они не первый день, а, наверное, десятый или пятнадцатый. Пили, популярный среди "синих дынь"напиток "Троя" - спирт косметического предназначения - очень убойная штука. Но в тот день, этот чудо-напиток сыграл с ними злую шутку. Как обычно, никто не помнил с чего все началось. Но в итоге Мамонт и молодой "десант" Димыч буквально растоптали несчастного бомжа. Когда опомнились стали прятать труп - вырыли яму, и затолкали туда останки. Потом Мамонт привез целую машину навоза, и завалил место погребения. Так сказать, для быстрейшего усваивания. Сейчас трудно судить, как это преступление вышло наружу - ясно одно - кто-то из участников проболтался. Через четыре месяца к Мамонту домой нагрянул убойный отдел. А на следующий день Мамонт показывал оперативникам и съемочной группе "12-го канала" место захоронения. Откапывать и доставать труп, опера заставили самого Мамонта. Вот, что он рассказывал по этому поводу.
- Мы яму-то малую вырыли, Это по сути, и не яма была, а воронка. Так вот, в эту воронку мы покойника вниз головой и сунули, "кормой" к верху. Даже как-то не по божески получилось. Я его доставать стал, а он уже почти разложился - он ведь дерьмом доволен был. Я его за руки хвать, потянул - руки оторвались, за ноги схватил, потянул - ноги оторвались, так по частям и пришлось доставать.
Потом, в течении всего дня Мамонт все не мог успокоиться, и постоянно выкрикивал различные бессвязные реплики, вконец утомив всех нас.

                Понедельник(день третий)
Сегодня закончились сигареты. Как мы не экономили, но все рано или поздно кончается. Наступило общее уныние. Чтобы как-то развеяться решили сходить на прогулку.
На прогулку зеков водят в специальные прогулочные дворики. Обычно это каменная или металлическая коробка. Причем они бывают разных размеров. А так - тюрьма - это единый слаженный организм, каждая камера контролируется как администрацией, так и самими заключенными. Все камеры имеют друг с другом пути сообщений, они называются "дорогами". "Дороги" бывают воздушными, канализационными, любыми. Суть "дороги"очень проста. Распускается на нитки какая-либо вещь, плетется из нее канатик, к концу канатика привязывается спичечный коробок. После чего коробок бросают в унитаз, причем надо бросить так, чтобы он вошел в нужную трубу - максимальное количество путей сообщения(то есть труб) три. Потом включается напор воды, уносит "коня"(так называется канатик) в нужном направлении. Теперь нужно уведомить о запуске тех, кому "конь" адресован. Если соседям, то достаточно постучать в стену(три раза - вызываю на разговор, два раза - "забирай коня", один раз - "атас!" или "палево" - очень простая система). Разговор ведется также через "парашу". Собеседники общаются друг с другом выкрикивая фразы в канализационный сток - слышимость изумительная. Когда соседи уведомлены о "запуске"- они ловят "коня", то бишь коробок, привязанный к канатику, вытаскивают его и закрепляют у себя. Размеры канатика делаются с запасом метров на пять, то есть пять метров постоянно лежат у тех кто "запускает". Все - дорога налажена. Если нужно отправить "маляву"(записку) или любую другую вещь(которая может пройти по канализационной трубе), делается герметичная упаковка, обычно материалом для этого служили целофановые обертки бич-пакетов - чрезвычайно удобная штука, нужный предмет особым способом привязывался к "коню", и теперь достаточно постучать два раза, и соседи со своей стороны заберут канатик вместе с предметом к себе. Этот принцип - канализационной дороги - в череповецкой тюрьме она основная. Тогда как в "вологодском централе" для сообщения друг с другом в стенах камер делаются специальные отверстия - "кобуры", а "конем"является палка с намотанной на нее тряпкой. Предмет или "малява" заворачивается в тряпку и с помощью специально выбранного позывного типа: "Уру-ру, 6. 0."(6-0 6-0) вызывается абонент и передается "конь". Милиция с "дорогами" поделать ничего не может - стоит "кобуры" заделать - зеки тут же, пока цемент не застыл - расковыряют вновь, а нужно - сделают новую "кобуру".
А в череповецком сизо "кобур" нет, здесь используют в основном канализацию. Воздушные "дороги", то есть через решетку возможны не везде - на многих окнах стоят "намордники", поэтому остается "дальняк".
Конечно,то, что я рассказал это лишь вершина айсберга, как в любом деле здесь есть свои сложности и свои нюансы.  Но в настоящее время эта "дорога" себя оправдывает. Благодаря "дороге" живет тюрьма. Она вся оплетена, как паутиной, тысячами таких канатиков. Милиция регулярно нарушает сообщения, из-за "дороги" наказывают карцером, но "дорога"моментально восстанавливается. В тюрьме нельзя сказать - это не мое дело, здесь все в беде, и есть такие законы-"понятия", и одно из "понятий" "общее", то есть все то,  что является нужным для всех заключенных. Тюрьма - это прежде всего, коллектив, объединенный этими строгими законами, благодаря которым, в целом, облегчается жизнь всех заключенных. Те, кто идут против этого (отморозки) быстро ставятся  на место, а могут получить что-нибудь и похуже. Тяжело рассказывать о тюрьме, не вспомнив о "дорогах", даже невозможно, потому как эти понятия неразделимы.
Бывает, что невозможно передать "маляву" адресату с помощью обычной "дороги". На этот случай ест универсальный способ сообщения - на прогулке.
В череповецком СИЗО 13-ть таких двориков,на прогулку выводят этажами - сначала первый этаж, потом второй, и т.д. Каждый раз во двориках происходит растасовка - никто не знает, где окажется в этот раз, и кто будет у него соседом. Но в большинстве случаев выпадает нужная комбинация, и тогда один человек берет "маляву", встает на плечи другому, хватается рукой за прутья металлической решетки, которой дворик покрыт сверху, и "запуливает" ее соседям - очень ответственный момент. Здесь требуется сноровка, внимательность, и точная организация. "Дорога" - это очень и очень серьезно. Впоследствии, я видел, как из-за нее ломались судьбы людей. "Дорога" - это огромная ответственность, которая ложиться на всю камеру в целом, и на того, кто принимает или "запускает" "маляву" в частности.
Ну вот. Значит мы решили прогуляться, и вышли подышать свежим воздухом, вышли все вместе (оставить в камере могут только больше одного человека, впрочем как и вывести). Только во дворике захлопнулась дверь, как в металлическую стену,  всю исцарапанную всякими надписями, забарабанили соседи. Оказалось, что соседями по прогулке были соседи и по камерам. Наш карантин имел номер 5.9(пять девять), а рядом с нами прогуливалась камера(шесть ноль) 6.0 .
- Вы почему на запрос не отвечаете? - спросили у нас.
- А, мы никакого запроса не слышали.
- Да, вы че, мы вам вчера весь день "маяковали"(слово "стучать" употреблять не рекомендуется). Когда "домой" придете - слушайте внимательней.
- Хорошо.
Придя "домой" мы действительно услышали три удара в стену. "Вызывают" на разговор...
Через пять минут соседи "запустили коня", а еще через три минуты мы уже освобождали от герметичной оболочки адресованную нам "маляву".
В ней описывалась общая структура, указывалось какие "хаты" являются "общими", какая "хата" - "обиженка", какая - "мусорская", и где, в каких "хатах" сидят девки, и где малолетки. В общем все. Указывались основные правила, а в конце нас просили написать имена и фамилии, а также кто из какого города...
Все, теперь нас приняли в тюремное "братство". Мир "съежился", каждое слово обрело все, а каждое действие требовало четкости.
В принципе,тюремный этикет это всего лишь обычные правила вежливости, просто спрос за них особый. И это необходимо, контингент не привык следовать каким-то правилам и законам. Получается парадокс - криминальный мир отвергает законы общества, чтобы жить потом по тем же законам. Только с более строгой ответственностью.

Вторник (день четвертый)
Ночью неожиданно распахнулась дверь, и к нам в камеру втолкнули маленького большеголового пацаненка - азербайджанца. Это было более чем странно - редкий случай, чтобы ночью раскидывали по "хатам".
Дежурный гладкий капитан сказал:
- Маленький! Русский язык понимает плохо!
Этот дежурный капитан так-то был неплохим парнем - делал поблажки нам там, где другой бы мог "прессануть". Например, разрешал делать накидки на "шконки", чтобы свет лампы не падал нам прямо в глаза.
Азербайджанец, действительно действительно плохо говорил по-русски. Он стоял набычившись, затравленно глядя на нас большими выпученными глазами. На нем был спортивный костюм, и модные кроссовки.
"Малолетка - подумал я - лет семнадцать, не больше."
Постепенно завязался разговор, так как никто не спал все приняли в нем участие. В карантине мы полностью перешли на ночной образ жизни, а спали днем. Сигареты, чай, печенье  у нас были - я и Колян-"братишка" получили передачи.
Оказалось, что азербайджанца зовут Руслан. Он сын торговца арбузами, по его словам папа - большой начальник. А на вопрос: что же Руслан такого натворил, что папа его не смог отмазать. Руслан, коверкая слова сказал:
- Русского убил, зарэзал!
Руслан явно воспитывался в националистической семье. Позже выяснилось, что Руслан занимался спортом - в одной из секций каратэ, и там подвергался нападкам и издевательствам своих "однокашников". Конфликт принял острую форму, в результате которой один из задир стал трупом, тоже 16-летний пацан, как и Руслан.
- Этот надолго - пробормотал Константин, переворачиваясь на бок.
В его взгляде и в интонации откровенно прозвучала вражда по отношению к Руслану.
С самого утра Руслан стал безбожно "косорезить" - первым делом он съел весь "положняковый сахар", который выдавался на всех. Костя просто взорвался - видно сахар был его больным местом.
- Ах, ты чурка ebanутая! - орал он на зашуганного Руслана.
Дело закончилось тем, что Руслану трудно было, что либо объяснить: во- первых - нерусский, а во-вторых - упрям дальше некуда; таких в тюрьме не любят и называют их "быками".
В конце концов, Костя успокоился, и, садясь на шконку, пробормотал:
  - Ох, нелегко тебе будет на малолетке...
Это слова дошли до Руслана, и подействовали. Он стал маленькими тихо сказал:
-Я жэ маленький, я ничего не знаю. Ты расскажи мне, Костя...
 - Как же тебе рассказать, если ты по-русски не понимаешь ни хрена?!
Все-таки основные азы, удалось кое-как объяснить, только вряд ли они могли принести Руслану большую пользу.

                Среда(день последний)
После проверки нас повели в баню, а потом сказали, что нас раскидают по следственным, то есть "жилым" камерам после обеда.
На обед давали "замечательный" борщ с картошкой и капустой, и "рагу"- картошку и капусту. 
  Руслан не то не другое есть не стал.
-Что я, козел?
Костя, который вовсю уплетал капусту, поперхнулся - "козел" - очень оскорбительное слово, а по словам азербайджанца выходило, что "козлы" все, кроме него. Но наказывать его за это не стали, он ведь еще ничего не знает, и научат его потом - хотя, может, и не самым лучшим способом.
Мы разделили поровну оставшиеся сигареты. На кануне по тюрьме разносили "гуманитарную помощь", которые различные организации присылают в следственный изолятор. К нам  в камеру "заехало" 20 пачек "Примы", очень хорошее подспорье в трудную минуту.
Через некоторое время нас действительно разбросали по разным камерам. Со многими я потом еще встретился.