СУИЦИД
Это было его окончательным решением... Ему больше не хотелось жить. Сузив петлю, натянутую на шею, он взглянул на находящуюся под ногами табуретку. Теперь его от смерти отделял всего шаг, один лишь шаг… Господи, как же порой тяжело сделать один шаг! Как же трудно завершить путь длиною в жизнь всего одним шагом. Он некогда слышал, что при смерти вся жизнь человека перелистывается у него перед глазами, сродни киноленте. «Моя жизнь могла бы стать самой печальной кинолентой, которую мне когда-либо пришлось смотреть,» подумал он…
И вновь, опустив голову, он взглянул на табуретку, и сделал шаг вперёд, ещё более приблизившись к смерти. Слёзы, капающие из глаз, стекали по щекам и исчезали в пустоте под его ногами. В этих каплях он видел себя – совсем скоро он тоже провалится в эту пустоту, навсегда распрощавшись с жизнью.
Его сильно трясло, дрожали руки, стучали зубы. Он никак не мог понять, что именно побудило его принять это страшное решение, отчего он хотел наложить на себя руки. Немного подумав, он шепнул про себя: «И вправду, люди, решившие покончить с собой, на самом деле любят жизнь больше остальных. Но за что, почему жизнь так жестока с нами?!»
С рождения по сей день жизнь при каждой возможности хлестала его своим беспощадным кнутом, разрушая мечты и лишая его возможности радоваться жизни от всей души. Материальные трудности, склоки в семье, нескончаемая череда неудач – всё это довело его до белого каления. Жить такой жизнью у него не было уже ни сил, ни желания – к этой жизни его больше ничего не привязывало. «Для кого и для чего я должен жить?» раздумывал он, разыскивая ту соломинку, за которую он мог бы удержаться и жить дальше.
У него перед глазами предстали родители, братья и сёстры, друзья, жена, сын… Близкие люди, которым он отныне не был нужен. Люди, которые были полностью равнодушны к нему. Никто его не понимал – точнее, не хотел понимать. И у каждого из них была своя правда…
Родители вырастили его, научили совершать первые шаги по жизненному пути, и позднее потребовали у него улететь из родного гнезда и летать, махая собственными крыльями, не задумываясь о том, что он пока ещё птенец, у которого ещё не окрепли маленькие, хрупкие крылья, и улететь далеко он не сможет. Но ведь обязательство родителя – не только растить своё чадо и выпускать его на свободу из родного гнезда. Родитель должен заботиться о своём отпрыске и помогать ему взлетать на неокрепших крыльях, указывая ему правильное направление в жизненном пути. Ведь в душе у каждого человека живёт вечный ребёнок с неокрепшими крыльями, на каждом шагу нуждающийся в ласке, заботе и помощи… И этот ребёнок, живущий в его душе, нынче сокрушён… Этот птенец с неокрепшими крыльями беспомощно чирикал, но его зов никто не слышал, не хотел слышать...
Его братья и сёстры, так же, как и он, улетели из отцовского гнезда в различных направлениях, и теперь каждый из них был погружён в личные заботы. Братья и сёстры, некогда поддерживающие друг друга, играющие с утра до вечера в весёлые игры и не желающие расставаться друг с другом ни на минуту, теперь жили каждый в своём гнезде, заботясь уже лишь о собственных детях и вконец позабыв друг о друге. Родные братья и сёстры, живущие в одной семье, в одном доме, как жемчужины, нанизанные на ниточку в ряд, сейчас оборвали эту ниточку и жили врозь. И место прежней поддержки заняло полное равнодушие и неучастие в судьбе друг друга. Время окончательно и бесповоротно охладило некогда пылающие родственные отношения.
В жизненном пути он повстречал множество людей, некоторых называл друзьями, позднее осознав, что большинство из них – отнюдь не друзья, а всего лишь попутчики до определённого пункта назначения. Ведь дружба – это своего рода любовь, бескорыстная, взаимная любовь… Это взаимопонимание двух людей, принятие друг друга таким, какие они есть, привязанность друг к другу от всей души, и нахождение рядом с ним не только в радостные, но и печальные и трудные моменты. Он даже не знал, были ли у него друзья, понимающие и любящие его, готовые оказаться рядом в любой момент. Его друзья, некогда произносящие во время каждого застолья хвалебные тосты в его честь, и постоянно околачивающиеся вокруг него, окончательно разбежались кто куда – видать, дружба для таких людей состояла только лишь из застолий и веселья. Такие люди неспособны понимать, что друг – это тот, кто рядом с тобой как твоё дыхание, даже находясь на другом конце света. Друг – это тот, кто готов подставить плечо и не дать тебе упасть, протянуть тебе руку и вытащить из бездны. Друг – это тот, кто прибежит первым по первому твоему зову… Так что же поменялось – время, или друзья, не выдержавшие испытание временем?
За всю прожитую жизнь в его сердце несколько раз воспылало чувство любви. Его первая любовь… С первой любовью были связаны незабвенные, самые весёлые и самые грустные воспоминания ранних лет. Затем появилась другая… И вновь – разлука, каждый последовал по своему пути, и вновь очередная остановка. Наконец, он обрёл долгожданную любовь, и воссоединился с любимой. В первую пору всё было так прекрасно… Ласковые слова, подарки, романтические встречи, сказочные бессонные ночи до самого утра… Жили душа в душу. А теперь эту женщину, некогда понимавшую каждое его слово, чувствовавшую каждый его вздох, словно подменили. Беспрерывные склоки, беспричинные скандалы, бесконечные претензии… Это ли любовь?! Нет, это не могло быть любовью. Любовь – это священное чувство, которое воспламеняется лишь раз и пылает навеки. Любовь не может ни умереть, ни погаснуть, ни исчезнуть. Любовь или есть, или её нет. Любовь – это страсть, привязывающая человека к жизни, рождающая в нём желание бессмертия. Но если это так, то отчего эта страсть канула в Лету? Отчего же женщина, некогда готовая пожертвовать ради него своей жизнью, стала столь чуждой для него? Женщина, руки которой обжигали его пальцы своей неослабевающей теплотой, горячее дыхание которой палило ему лицо, окончательно превратилась в холодную льдину. Что же поменялось – время, или любимая женщина, отказавшаяся противостоять трудностям времени и обвиняющая его во всех грехах?!
На мгновение на его лице появилась улыбка – он вспомнил день рождения сына, его крохотное, чистое, невинное лицо. Он хорошо помнил, как впервые сжал в ладонях маленькие, нежные ручки малыша. Малыш крепко ухватился своей крохотной ручонкой за его палец и не отпускал. Как сладко выглядел этот младенец в те мгновения… Теперь его больше всего терзали именно мысли о сыне. Он покидал этот мир, даже не успев объяснить сыну смысл жизни, не научив его толком встать на ноги… Именно это и удерживало его от последнего шага. Отныне у его дитя не было никого, об кого он мог бы опереться на извилистых дорогах жизни, кто бы показал ему верный путь, поддержал его в сложные моменты… Рассчитывать в этом на людей, столь равнодушных к нему, не имело смысла. В его отсутствии его сына ожидали неимоверные трудности. «Кто же будет заботиться о нём, когда меня не станет? Как сложится его жизнь? Наверно, он возненавидит меня за это, будет проклинать меня, за то, что я бросил его на произвол судьбы, и скорее всего, будет считать меня трусом. Но ведь я не трус! Будь я трусом, то не решился бы наложить на себя руки… Но если я не трус, и не боюсь смерти, то почему же я боюсь жизни, боюсь прожить её? Неужели настолько легко и просто сдаваться, опустить руки в борьбе за жизнь?! Неужели я настолько бессилен, безволен?! Что же мой сын будет думать обо мне? Я знаю – со временем, повзрослев, он тоже переменится, как время, встанет в один ряд с равнодушными людьми, и погрузившись в личные заботы, окончательно позабудет обо мне. Увы – он тоже переменится, как и все…»
Он вспомнил давнишнюю беседу с неким стариком… Старик сказал ему приблизительно следующее: «Если ты не будешь любить жизнь, то и жизнь никогда не полюбит тебя!» Что же старик хотел донести до него этими словами?! Как может человек не любить жизнь? Он очень любил жизнь, любил жить – но эта любовь оказалась невзаимной. Жизнь всегда оборачивалась к нему спиной. Но почему? Может, в словах старика кроется какой-то иной смысл? Может, старик говорил о какой-то божественной любви? Может, он имел в виду потусторонний мир, рай и преисподнюю? Ведь говорят, что самоубийство считается самым большим грехом перед Господом, и самоубийцы за свой поступок горят в вечном огне преисподней. Допустим, это так – но для чего же эти страдания, которым мы подвергаемся в этой жизни?! Может, Господь уже в этой жизни готовит нас к адским мучениям? Неужели нам не дано прожить в этой жизни по-человечески? Может, этот мир и есть – рай и преисподняя? Может, мы появились на свет в этом мире, покинув какой-то иной мир, и за грехи или благодеяния, совершённые в том мире, в этом нам достаются райские удовольствия или адские мучения?! Чем же я согрешил, хотелось бы знать? Вероятно, в том неизвестном мире я был самым грешным творением Господа, и поэтому был подвержен адским мучениям на протяжении всей своей жизни. Интересно, прекратятся ли эти мучения после моей смерти, или я буду подвержен ещё более жестоким, ужасным истязаниям за то, что наложил на себя руки? Как говорится, из огня да в полымя? Может, жизнь существует только в этом мире?! Может, после смерти я появлюсь на свет заново, и буду приговорён к более мучительной жизни? Может, это своеобразное испытание, и тех, кто достойно выдерживает его и выживает, Господь одаривает счастливой, беспечной жизнью? Значит, безвольные трусы не нужны и самому Господу, и старик своими словами хотел донести до меня именно эту суть…
На самом деле, он взобрался на табуретку не по своей воле. Да и не жизнь вынудила его стоять на этой табуретке. Взобраться на эту табуретку его вынудили окружающие его родные люди. Люди, равнодушные к нему, неспособные и не пожелавшие понять его. Теперь он стоял на шаговом расстоянии от жизни и смерти, и искал причину, которая могла бы вернуть его от этого последнего шага. Ведь самоубийцы любят жизнь больше, чем все остальные… Теперь он просто ждал… Решение было окончательным. Людям, вынудившим его взобраться на эту табуретку, предстояло опустить его с табуретки живым, или снимать с петли его бездыханное тело… «Самоубийцы любят жизнь больше, чем все остальные…» - шепнул он в который раз.