Моя жизнь на «заимке», как я называю дом, в котором поселилась, началась зимой. Необычайно снежной и мягкой была та зима. Лесные лыжи пришлись, как нельзя, кстати, так же, как и не по- сибирски мягкая, без трескучих морозов, погода. На что я надеялась, оставшись на зимовье без топлива? Даже и не задумывалась. После пережитого потрясения от потери любимого, кардинальные перемены спасали меня от депрессии и отчаяния. Рухнуло всё, как мне казалось тогда. Остаться в расцвете лет вековухой, заживо похороненной под обломками несостоявшихся надежд – участь незавидная. Прежняя жизнь закончилась, а в другой всё должно быть по-другому: место жительства, окружение, вид деятельности. Абсолютно всё, чтобы как можно меньше было соприкосновений с прошлым и связанной с ним болью.
Вот уж перестройка, так перестройка! Страна перестраивалась, менялись и перекраивались судьбы людей разными способами. Я вдруг обнаружила, что живу совсем в другой стране, в каком-то другом, незнакомом слое реальности.
Оказавшись вне городской суеты, законов, условностей, привычек, комфорта, я стала думать и действовать по-другому, словно не впервой было мне колоть дрова, топить печь, убирать со двора снежные сугробы. Никогда не предполагала, что в колодец за водой придётся ходить на лыжах! Мой внутренний мир изменился до неузнаваемости во второй раз за последние четыре года. А может, я просто получила другую душу?
Те перемены, которые заложил в меня, пришедший из другой жизни любимый, описанные в рассказе "Встреча через пространство и время", дополнились переменами, которые я организовала после его ухода.
В километре от моего дома находилась доживающая свой век деревушка с тремя дворами старожилов. Приняли новую поселенку по-разному. Кто-то настороженно, кто-то с интересом. Живущим вдали от большого скопления людей и цивилизации, каждое новое лицо несёт свежую информацию о мире, новые впечатления. Даже если новый человек будет сидеть тихо, как мышь, прокравшаяся в дом, где живёт кошка, насочиняют, чтобы поразвлечься такого, что хоть книжку пиши.
Вот и я время от времени узнавала про себя весьма интересные подробности.
И что якобы у меня в городе "крутая крыша", и что я здесь вроде шпиона, для пригляду за местными лесорубами. Всё это рассказывалось со знанием дела и обрастало новыми подробностями, доходящими аж до мистических толкований моего появления здесь. Эти пересуды и слухи развлекали обе стороны. Со мной почтительно здоровались при встрече, поглядывая украдкой с загорающимся огоньком любопытства в глазах. Мне же доставляло удовольствие наблюдать за хитроумными наблюдателями. Театральная сцена отдыхает.
Дрова в мой двор подбрасывала бригада лесорубов из соседнего посёлка - группа «Лесоповал», как я их называла. Нашинковав сушняка, они сгружали чурбаки под старой ивой на углу огорода, когда возвращались вечером из леса. Сердобольные русачки дивились на сумасшедшую городскую, поселившуюся в заброшенном доме на краю тайги. Семи чурбаков хватало на сутки. Разбивать их приходилось при помощи двух топоров, которые всё время соскакивали с топорища.
В доме 8-15 градусов по Цельсию. Эту температуру я поддерживала сознательно, главное, чтобы вода не замерзала. Утром приходилось из постели вылезать прямо в горнолыжный комбинезон, и весь день ходить в нем. Это было удобно, потому что то и дело надо было отправляться то за дровами, то снег убрать, то по воду. В самом доме было не намного теплее, чем на улице, поэтому можно было не раздеваться. Переодевалась я, когда ложилась спать, протопив вечером печь. Мыться приноровилась тоже возле печи, нагрев воды пару вёдер. Но зато какой кайф испытываешь, когда освободившись от комбеза, вымоешь волосы и всё тело, разотрёшься полотенцем! Здесь уж джакузи отдыхает.
Неожиданно городской гламур превратился в гламур сельский, а творческий бомонд в сказочный бомонд духов и сущностей, в которых превращались благодаря этим духам, такие рукотворные создания, как снеговик, например.
Однажды, это было в конце января, стояла солнечная погода, я вернулась с лыжной прогулки по лесу. Разогрелась так, что захотелось снять комбез и посохнуть на солнышке. Так и сделала. Обнажившись по пояс, подставила лицо и грудь яркому и не по- зимнему тёплому солнышку.
Напротив крыльца стоял большущий снеговик, мой друг и товарищ по зимовью. Я подобно скульптору работала над созданием этого снежного мужчины. Он был могуч и красив. Глаза из черных угольков, нос из ярко-оранжевой морковки, ресницы из тонких веточек, и улыбающийся рот из ягод калины. Одет он был в снежную шубу и валенки.
Насладившись лаской тёплых солнечных лучей, я повернулась, чтобы подставить им спинку и тут же увидела удивлённо глядевшие на меня глазки моего снеговика. Едва заметила этот удивлённый взгляд, как один глаз-уголёк вдруг выпал и покатился к моим ногам. Снежный мужчина почти ослеп от вида обнажённой женской груди.
Такое совпадение рассмешило меня до слёз. Я хохотала, вставляя глаз-уголёк и успокаивая смущённого снеговика. Потом мы с ним часто вспоминали этот случай, пока он не растаял, превратившись в ручеёк до следующей зимы.
продолжение http://www.proza.ru/2019/07/02/1252