Гл.2
Люба, жена Ивана Игнатова, вновь расплакалась. Она совершенно не могла и слова произнести. Извинялась, обещала успокоиться, но ничего у неё не получалось. Пришлось ждать, где-то до получаса, как не больше. Ну а как не поговорить с супругой убиенного, это же обязательно положено.
- Я знаю, что он мне изменял. Всю жизнь. Но я привыкла. - наконец, женщина собрала всю свою волю в кулак. - Обидно, конечно, но что поделаешь? Уходить от него сразу надо было, когда ещё ребятишки не появились на свет, или только одна Олеська когда родилась. А что потом? Уже поздно. Подарила ему двоих детей, отец-то он был замечательный, наши сынок и дочка ни в чём не нуждались. - немного помолчав, Люба тяжко вздохнула и продолжила: - Пусть бы до сих пор гулял, но только бы был жив. - всхлипнула она. - Любила я его, понимаете? Сколько раз собиралась развестись, но потом сама осознавала, что не смогу без него. Может, он пользовался этим, Бог ему судья, но что сейчас об этом воду в ступе толочь?
- Говорят, что вы слышали, как собаки лаяли ночью, это так? Получается, вы не спали? Вспомните, тут важна каждая деталь. Возможно, разговор какой-то доносился из-за ворот или гул транспорта, например? - спросил Таничев.
- Нет, никто тут не ездил, это точно. Во всяком случае, в то время, когда я проснулась. А собаки гавкали, да, это так. Но такое ведь не первый раз. Им как побрехать, так и мёду не надо.
- А вы от этого и проснулись? - допытывался Таничев. - Что, больно громкий лай был, а вы в окно даже не выглянули?
- Я проснулась... в общем, в туалет. А удобства у нас в доме, на улицу мы не выходим. А если бы знала, отчего собаки взбесились, то я бы, конечно, даже на крыльцо выбежала. Но как всё предугадаешь заранее? Это деревня, тут не только собаки гавкают, но и коты орут, петухи кукарекают. Для нас такое в порядке вещей. Если за всем этим наблюдать каждую ночь, то и спать тогда некогда. И почему вы со мной разговариваете, вроде я в чём-то виновата? - её глаза снова наполнились слезами.
- Нет-нет, что вы? Просто я пытался хоть за что-то уцепиться. Вы же заинтересованы в том, чтобы нашли убийцу вашего мужа? Ну вот, киваете, значит, хотите. Потому и расспрашиваю подробно, со всеми деталями, так сказать.
Никто ничего не сообщил, что бы могло пригодиться следствию. Многие слышали собачий лай, но на этом и всё. Только время потеряли до самого обеда, а потом опера завернули в участок к Якову Трофимовичу, но его там не оказалось.
Участковый был уже дома. Он разогревал борщ и голубцы с картофельным пюре. Пообедали, запили компотом из ягод и фруктов, что произрастали во дворе Якова Трофимовича, а после обменялись мнениями по поводу убийства. Опера посетовали, что ничего конкретного нарыть не удалось, а Яков Трофимович немного порадовал, замаячила незначительная зацепка.
- Хлопцы, а ко мне нынче наведывалась одна селянка, вот она и шепнула мне на ушко, будто уверена, что Ваньку Игната прибил Антоха Заярный. Мол, Ванька гулял с его жинкой или клеился к ней, а та отказала, но всё равно Антону такое не пришлось по душе и он, при всём честном народе, обещался комбайном Ваньку переехать.
- А за что переезжать?... Это я рассуждаю. - промолвил Майчук. - Тут слухи двоякие: гуляла - не гуляла. Кабы точные сведения, а то ведь ничего не понятно.
- Действительно! - поддержал его Таничев.
- Да всякое случается. Может, Антоха затаил обиду, а потом напился, глаза кровью налились и вперёд. Бывает, что ревность необъятна и ужасающие преступления совершались на этой почве. Не мне вам упоминать, сами с усами.
- Согласны, Трофимович. - улыбнулся Таничев. - Ты же своих, как облупленных тут знаешь, а мы кто такие? Чужаки, правильно? Скажи, пожалуйста, где нам найти этого Антона?
- Только в бригаде. Уборка закончилась, диски уже протянули по стерне, теперь совхоз к пахоте готовится, вот и Антон в том числе. За ним трактор закреплён, Т-4.
- А далеко до той бригады? - спросил Майчук.
- В аккурат семь километров. Лично измерял. - гордо ответил участковый
- Ого пиляшить сколько по такой жарище! - тут же возразил Майчук, да и Таничеву идея не очень понравилась.
"Тот Антон не останется же ночевать возле сельхозтехники, в любом случае, вечером домой вернётся. Вот тогда и можно будет его допросить. Неужели срочность такая, переться неизвестно куда?"
Но также Таничев понимал, что срочность, действительно, имеется, с них же и спросят, почему до сих пор преступление не раскрыто?
"Благо дело, что уехали подальше, а так бы начальство уже двадцать пять раз на дню поинтересовалось, как продвигается следствие? Да и перед участковым, и перед людьми деревенскими не хочется в грязь лицом ударить. Потом все так и будут думать, что в нашей стране везде милиция так работает, ибо совсем не видно от неё никакого старания и стремления."
- Подскажи, Трофимович, как попасть в ту бригаду, мы и пошагаем не спеша. - уверенно заявил Таничев. Майчук жалобно глянул в его сторону, но тут же потупил взгляд, без всяких возражений.
- Зачем пошагаем? Я вам мотоцикл сейчас предоставлю. Не свой, конечно, у меня нету, а вот у соседа есть. Я уже не выйду в участок, сейчас посуду помою и стирка у меня собралась кое-какая, а вы проведайте Антошку, что он вам запоёт? Свидетелей полно, как он Ваньке грозился.
- А если к вам в участок ещё нагрянут какие-либо свидетели, а вас там нету? - забеспокоился Таничев.
- Не волнуйся, Андрюша. Хутор у нас невеличка, все в курсе, где стоит мой дом, даже собаки с котами. Кому надо, тот постучится. - и участковый повёл их к своему соседу, на ходу предупреждая оперов, что тот ему задолжал, как земля народу, а долг, как известно, платежом красен. - Я слышал, он со смены прикатил рано утречком. В городе на заводе трудится. Сколько у нас тут натикало? - участковый вскинул руку и посмотрел на часы. - Ага, второй час... Думаю, что соседушка уже отоспался, потому можно смело давать ему любое задание.
- Вовка! Вставай, лежебока! - крикнул он через забор. - Тебя ждут великие дела, слышал, Вовка?
На пороге тот час появился мужчина средних лет, низкий и слегка полноватый.
- Да ладно тебе, Трофимыч, я уже давно на ногах. - он с любопытством разглядывал незнакомых мужиков, пытаясь угадать, что этой своре от него понадобилось?
- Вот и хорошо, что на ногах, а не на рогах. - улыбнулся участковый. - Вовка, свези-ка этих молодых людей в бригаду. Им Антоха Заярный нужен.
- А я тут при чём? - Вовка остановился на пол-пути к калитке и надул губы. - Им надо, так пусть сами к нему и добираются.
- Эй, ты поостынь, паря. - сделал ему замечание Яков Трофимович. - Это тебе не просто праздные зеваки, а люди из УГРО, понял теперь?
- Так бы сразу и сказали, а то ведь мой мотоцикл не водой заправляется, а бензином. - на всякий случай намекнул Вовка.
- А ты знаешь, сколько стоят те гарбузы, которые ты украл на совхозном поле? Свозишь молодых людей в бригаду и я забуду, что ты пытался обворовать родимое хозяйство. Да, вовремя тебя задержали и отобрали сворованные бахчевые культуры. Честно говоря, директор хотел тебе руку пожать за такую трудоёмкую работу, а ну-ка! Всю ноченьку по полю на коленках проползал! - засмеялся участковый, а Вовка ещё сильнее нахмурился. - И кабы не я, то сидеть бы тебе, Вовка, если не на нарах, то пятнадцать суток точно. А ты вот - свободой наслаждаешься, ещё и обиду на меня затаил. Неблагодарный ты, Вовка, должен тебе сказать, неблагодарный.
- Да чего вы сразу начинаете, Трофимыч? Я всем доволен и ни от чего не отказываюсь. Сейчас выгоню мотоцикл и сразу поедем.
Домчали быстро, с ветерком. Вовка всю дорогу сохранял молчание, лишь по приезду обронил сквозь зубы:
- Вот и бригада. А вон и Антоха возле своего трактора крутится. - он указал рукой в нужном направлении. - Ступайте и беседуйте с ним, а я вас тут подожду.
Антон Заярный тоже заметил, что Вовка кого-то подвёз и направился к ним навстречу, чем слегка удивил Таничева и Майчука.
- Ну наконец-то! - заговорил Заярный, вытирая руки о грязное полотенце. - Вы же из комиссии?
- Нет, мы из милиции?
- Откуда-откуда? - сразу затормозил Антоха.
- А чего, не ждал? - передразнил его Майчук.
- А зачем вы мне нужны, чтобы я вас ждал?
- О какой комиссии речь? - на вопрос вопросом ответил Таничев.
- Насчёт моего трактора. - он развернулся в сторону старенького Т-4. - Его списывать надо, а не пахать на нём.