«Пусть эта запись будет по поводу мокрого снега»
Длина
Высота
Ширина
- И всё-таки, Николай Васильевич. Куда мы направляемся?
- Тут неподалёку. Место силы.
- Не то, чтобы я каким-то образом жалуюсь, но мои пальцы и щёки замёрзли. К тому же ветер и высокая влажность.
Мы шли проторенной тропой через микрорайон к железной дороге, обнесенной металлическим забором. Ночь. Закрыв глаза, можно ощутить пульсацию города, треск электричества в проводах. Свернули направо и поднялись на рельсы.
- Ты смотри по сторонам и назад тоже. Может поезд подкрасться, да так что и не заметишь.
Перешли через мост над самой дорогой и оказались на той стороне. Ветер усиливался, и идти становилось ещё сложней. Потом спрыгнули в рыхлый снег и оказались у белой каменной стены. Вроде бы центр города, но даже здесь можно оказаться в абсолютно непонятных местах, словно не отсюда.
Он огляделся, бережно достал бутылку из внутреннего кармана. Хлебнул пива, затем предложил мне, но я отказался.
Железная дорога была прямо над нами, в метрах пяти, трасса же наоборот оказалась где-то сбоку и ниже. Так что это место больше напоминало мёртвую зону, откуда и куда не доходили звуки.
- Летом я часто сюда заходил. Покурить, поразмыслить надо всяким. Тут короче каменная приступочка, чтобы удобно сидеть. Но сейчас все снегом занесло. Так что постоим… В ногах правды нет же? - он улыбнулся и хитро подмигнул.
- Но нет её и выше.
- Аминь.
- Аминь.
- Ты кстати как, Рустам Муратович? Не ведёт?
- Да ну ты брось. Пару чашек кофе точно с толку не собьют. В конце концов, мы же профессионалы!
***
- Я тут вот над чем размышлял…
- Это новость. И над чем?
- Смотри. Стоим мы тут на рельсах, потираем руки на холоде. Шутки шутим, а где-то люди в других городах, столицах…
- Ну-ка, ну-ка.
- Дела там мутят, карьеру. В барах сидят, дорогой алкоголь пьют, социализация. Проекты, планы, встречи, маркетинг – прям красота. А мы тут… - мысли сбивались и никак не хотели упорядочиваться – Представь, о чём нам с ними разговаривать?
- Да ни о чём. В этом и суть! Они нас не поймут, мы их тоже.
- А если попробовать наладить контакт; раньше же дружили как-никак. Точки соприкосновения. Рассказать о жизни… - я всё не унимался.
- Рустам Муратович, мне кажется, ты в край ёбнулся. – он достал сигарету – Что ты им расскажешь? Про бесконечные зависоны в подъездах, гаражах, дачах, балконах, крышах, дворах?
Они уже не наши друзья, просто знакомцы. Это ни хорошо и ни плохо – это никак.
Я открыл рот, чтобы возразить. Сказать что-нибудь жизнеутверждающее, вроде «все люди –братья», «дружба на века» и прочее. Но промолчал.
- Поэтому не хрен себя жалеть и сравнивать. Как-то там завидовать. Что ты на концерт не попал или в баре не бухнул. Важно то, что есть только сейчас и что тебе пока есть с кем и есть что. – окурок описал дугу в красивом полёте и с шипением погас в сугробе.
Я ничего не понял из его слов, но кажется, что они достучались до сердца.
***
- Пошли уже, по идее мне надо уже дома быть. Завтра в дорогу.
- Заебал, не торопи. Постоим ещё.
Мы еще минут десять тёрли о всякой ерунде. Я в порыве чувств, пытался выразить своё восхищение тем, как он посвятил себя театру и актёрскому ремеслу.
Кофе хоть и казался не таким крепким, даже прозрачным, но держал радикально…
- В этом и есть величие того, чем ты занимаешься, Николай Васильевич. Это свобода! А что такое свобода, знаешь? Это осознанная необходимость. Ты как тот канатоходец, который пока на высоте, приковывает взгляды не только толпы, но и Бога. Бросает вызов. Типа вот он я стою и это моё дело заявить о себе. Пусть он и упал, но это не умаляет его достоинство и отвагу. Понимаешь?
- Ну тебя малость понесло, но вроде понимаю.
- Поэтому делай всё так, чтобы остаться сиять в вечности, а не как они – я махнул рукой куда-то в сторону, где видимо, стояли эти «они».
***
- Потопали? Я уже допил.
- Может так пойдём? всё равно же выйдем на дорогу – я указал на очень узкую дорожку вдоль белого массивного забора.
- Ну пойдём, что нам, пацанам.
Так мы шли пока…
***
Женщина, прислонив голову к стеклу, равнодушно смотрела в окно. Перекрёсток, мост. Слева тянется замерзшая река, скорее канал, куда сливают нечистоты со всех окрестностей. Над водой железная дорога и огромные металлические конструкции и трубы, причудливо переплетенные. Жуткое место. Там наверно только собаки и бомжи обитают.
Вдруг из-за одной из труб теплотрассы с облезлой обшивкой стекловаты показался совсем молодой человек. Белая куртка, красный шарф. Он еле-еле забрался на эту трубу. Встал, огляделся, а затем присел и помог второму забраться туда же. На втором наоборот была смешная полосатая шапка и очки. Потом как, само собой разумеется, спрыгнули на обочину к стоящим машинам.
Цепь фонарей вдоль дороги причудливо изгибалась и плавно уходила вверх, в сторону старой части, где на самой высокой точке блестела миллиардами огней телевизионная вышка.
Как маяк для одиноких потерянных душ – туда и пошли.