ВАСИЛИЙ ТЁРКИН: 9. ДВА СОЛДАТА
«В поле вьюга-завируха,
В трёх верстах гудит война.
На печи в избе старуха,
Дед-хозяин у окна.
Рвутся мины. Звук знакомый
Отзывается в спине.
Это значит – Тёркин дома,
Тёркин снова на войне.
А старик как будто ухом
По привычке не ведёт.
– Перелёт! Лежи, старуха.–
Или скажет:
– Недолёт...
На печи, забившись в угол,
Та следит исподтишка
С уважительным испугом
За повадкой старика,
С кем жила – не уважала,
С кем бранилась на печи,
От кого вдали держала
По хозяйству все ключи.
А старик, одевшись в шубу
И в очках подсев к столу,
Как от клюквы, кривит губы –
Точит старую пилу.
– Вот не режет, точишь, точишь,
Не берёт, ну что ты хочешь!..–
Тёркин встал:
– А может, дед,
У неё развода нет?
Сам пилу берёт:
– А ну-ка... –
И в руках его пила,
Точно поднятая щука,
Острой спинкой повела.
Повела, повисла кротко.
Тёркин щурится:
– Ну, вот.
Поищи-ка, дед, разводку,
Мы ей сделаем развод.
Посмотреть – и то отрадно:
Завалящая пила
Так-то ладно, так-то складно
У него в руках прошла.
Обернулась – и готово.
– На-ко, дед, бери, смотри.
Будет резать лучше новой,
Зря инструмент не кори.
И хозяин виновато
У бойца берёт пилу.
– Вот что значит мы, солдаты,
Ставит бережно в углу.
А старуха:
– Слаб глазами.
Стар годами мой солдат.
Поглядел бы, что с часами,
С той войны ещё стоят...
Снял часы, глядит: машина,
Точно мельница, в пыли.
Паутинами пружины
Пауки обволокли.
Их повесил в хате новой
Дед-солдат давным-давно:
На стене простой сосновой
Так и светится пятно.
Осмотрев часы детально,–
Всё ж часы, а не пила,–
Мастер тихо и печально
Посвистел:
– Плохи дела...
Но куда-то шильцем сунул,
Что-то высмотрел в пыли,
Внутрь куда-то дунул, плюнул,
Что ты думаешь, – пошли!
Крутит стрелку, ставит пятый,
Час — другой, вперёд – назад.
– Вот что значит мы, солдаты.—
Прослезился дед-солдат.
Дед растроган, а старуха,
Отслонив ладонью ухо,
С печки слушает:
– Идут!
– Ну и парень, ну и шут...
Удивляется. А парень
Услужить ещё не прочь.
—Может, сало надо жарить?
Так опять могу помочь.
Тут старуха застонала:
– Сало, сало! Где там сало...
Тёркин:
– Бабка, сало здесь.
Не был немец – значит, есть!
И добавил, выжидая,
Глядя под ноги себе:
– Хочешь, бабка, угадаю,
Где лежит оно в избе?
Бабка охнула тревожно.
Завозилась на печи.
– Бог с тобою, разве можно...
Помолчи уж, помолчи.
А хозяин плутовато
Гостя под локоть тишком:
– Вот что значит мы, солдаты,
А ведь сало под замком.
Ключ старуха долго шарит,
Лезет с печки, сало жарит
И, страдая до конца,
Разбивает два яйца.
Эх, яичница! Закуски
Нет полезней и прочней.
Полагается по-русски
Выпить чарку перед ней.
– Ну, хозяин, понемножку,
По одной, как на войне.
Это доктор на дорожку
Для здоровья выдал мне.
Отвинтил у фляги крышку:
– Пей, отец, не будет лишку.
Поперхнулся дед-солдат.
Подтянулся:
– Виноват!..
Крошку хлебушка понюхал.
Пожевал – и сразу сыт.
А боец, тряхнув над ухом
Тою флягой, говорит:
– Рассуждая так ли, сяк ли,
Всё равно такою каплей
Не согреть бойца в бою.
Будьте живы!
– Пейте.
– Пью...
И сидят они по-братски
За столом, плечо в плечо.
Разговор ведут солдатский,
Дружно спорят, горячо.
Дед кипит:
– Позволь, товарищ.
Что ты валенки мне хвалишь?
Разреши-ка доложить.
Хороши? А где сушить?
Не просушишь их в землянке,
Нет, ты дай-ка мне сапог,
Да суконные портянки
Дай ты мне – тогда я бог!
Снова где-то на задворках
Мёрзлый грунт боднул снаряд.
Как ни в чём – Василий Тёркин,
Как ни в чём – старик солдат.
– Эти штуки в жизни нашей,–
Дед расхвастался, – пустяк!
Нам осколки даже в каше
Попадались. Точно так.
Попадёт, откинешь ложкой,
А в тебя – так и мертвец.
— Но не знали вы бомбёжки,
Я скажу тебе, отец.
– Это верно, тут наука,
Тут напротив не попрёшь.
А скажи, простая штука
Есть у вас?
– Какая?
– Вошь.
И, макая в сало коркой,
Продолжая ровно есть,
Улыбнулся вроде Тёркин
И сказал:
– Частично есть...
– Значит, есть? Тогда ты – воин,
Рассуждать со мной достоин.
Ты – солдат, хотя и млад.
А солдат солдату – брат.
И скажи мне откровенно,
Да не в шутку, а всерьёз.
С точки зрения военной
Отвечай на мой вопрос.
Отвечай: побьём мы немца
Или, может, не побьём?
– Погоди, отец, наемся,
Закушу, скажу потом.
Ел он много, но не жадно,
Отдавал закуске честь,
Так-то ладно, так-то складно,
Поглядишь – захочешь есть.
Всю зачистил сковородку,
Встал, как будто вдруг подрос,
И платочек к подбородку,
Ровно сложенный, поднёс.
Отряхнул опрятно руки
И, как долг велит в дому,
Поклонился и старухе
И солдату самому.
Молча в путь запоясался,
Осмотрелся – всё ли тут?
Честь по чести распрощался,
На часы взглянул: идут!
Всё припомнил, всё проверил,
Подогнал и под конец
Он вздохнул у самой двери
И сказал:
– Побьем, отец...
В поле вьюга-завируха,
В трёх верстах гремит война.
На печи в избе – старуха.
Дед-хозяин у окна.
В глубине родной России,
Против ветра, грудь вперёд,
По снегам идёт Василий
Тёркин. Немца бить идёт».
Александр Твардовский.
01.07.2019