Летучка проходила в напряжённой нервной обстановке в просторном актовом зале Управления МВД города Протасовичи. Перед собранием всего личного состава следователей и оперативников выступил лично начальник Управления и несколько минут поднимал боевой дух своих подчинённых.
То, что в последнее время творится в их городе, уже давно вышло за рамки обычных разборок между преступными группировками — это война!
Действия, переходящие за рамки закона! Пусть они там хоть все друг друга перережут, перестреляют, взорвут — как говорится, туда им и дорога, но!..
— Противоправные действия творятся безнаказанно и нагло на территории, вверенной нам с вами нашим государством, для защиты мирных граждан города Протасовичи, для охраны их жизни и здоровья! Остановить кровавый беспредел должно стать делом чести и принципа каждого следователя, каждого оперативника, стажёра, статиста, эксперта! Иначе, мать вашу, вы годитесь только носки вязать и продавать у дороги! Или зарабатывать другим способом! Востребованным на окружной трассе!
Личный состав с непроницаемо-каменными лицами внимал начальству, наблюдая, как дрожит вода в бутылках минералки, которая в обязательном порядке всегда стояла на длинном столе переговоров.
Понятно, с чего начальство бьёт копытом и роет землю рогами: с тех пор, как мочканули Журавля и Романова прошло уже несколько дней, а расследование не продвинулось ни на шаг, наоборот, запуталось в паутине таинственных происшествий и непонятных вещдоков.
Одно накладывалось на другое: цинично, посреди бела дня взорвали Пака, дерзко и даже, рисуясь перед камерами, расстреляли Старика.
Ситуацию держит под своим контролем сам губернатор — у областного Управления есть все основания как следует взбодрить Викентьева. Да ещё санитарный врач области потребовал провести проверку по факту поджога сухой травы на поле рядом с городом.
Оказывается пожар едва не повлёк за собой экологическое бедствие районного масштаба! Оказывается, чрезмерное использование химических удобрений бывшим колхозом спровоцировало такую катастрофическую задержку испарения воды из почвы, что под неглубоким верхним слоем земли образовалось несколько естественных резервуаров, постепенно превративших поле в настоящее болото. А из-за пожара вся эта отрава вырвалась наружу и вполне могла смешаться с чистыми источниками питьевой воды — а вот тогда не поздоровилось бы самому санитарному врачу, допустившему такое загрязнение экосферы у себя под носом!
Поле принадлежало району, а не городскому округу, но так как на месте преступления первыми оказались ребята из ГИБДД города Протасовичи, которые вели преследование убийц Старика, а потом вызвали оперативную группу из МВД города Протасовичи — то областное Управление на них и повесило проведение предварительного следствия, чем здорово повеселило коллег из районного центра — Загорновска.
После летучки, а лучше и точнее сказать головомойки у начальства, оперативники спешили разъехаться по делам службы — у каждого было в работе по нескольку заданий от следователей и дознавателей.
В постоянной беготне световой день пролетал, как одно мгновение и считался удачным, если, исколесив полгорода, удавалось переделать хотя бы половину от того, что было запланировано с утра. Остатки суток с головой накрывали бумажной волокитой — рапорты, отчёты, журналы, новые планы, уже на завтра. Романтика опасной и интересной службы умело маскировалась в бесконечной рутине текучих срочных дел.
Денис застёгивал на ходу куртку, наступая на пятки своим сослуживцам.
— Варламов, как там твой огрызок? — донеслось от кабинета Дивенкова.
— Всё в порядке, Николай Михайлович! — отрапортовал тот, едва не споткнувшись, от неожиданности.
Казупица давно ждал его в машине, но он протолкался в оружейной комнате. Напарнику хорошо: свой дом — есть место для специального сейфа, и можно держать табельное оружие под рукой, Денис не мог себе этого позволить и раньше, когда жил с Маргошей, а теперь, с Иришкой и братом, подавно.
— А ну зайди! — не отставал Михалыч.
Пришлось задержаться.
— Обрисуй ситуацию, — потребовал начальник.
— В субботу пойдём сдавать анализы и обходить специалистов, кого успеем, а пока сидит дома. Под внимательным присмотром. Жена с тёщей глаз не спускают.
— Это хорошо, — покивал Дивенков и покосился в сторону.
Денис тоже туда покосился — там у следователя стояла небольшая ширма, отгораживая импровизированную зону отдыха от рабочей зоны. За ширмой был небольшой кухонный стол, чайник и крохотный холодильник.
— Разрешите идти?
— Не разрешаю, — Дивенков поднялся из-за стола и добавил громко. — Мне лично эта ситуация с твоим братом не нравится в корне. Я его видел голодного и избитого. Тринадцатилетнего мальчишку, чуть не попавшего в лапы преступной группировки! Твои жена и тёща присматривают на ним — а я за тобой, учти, до тех пор, пока своими глазами не увижу здорового пацана!
— Понял, товарищ майор, — недоумевал Денис. За что такая выволочка?
— И вот ещё что, Варламов, — начальство двинулось к выходу из собственного кабинета. — Впредь, я попрошу свои семейные конфликты не выносить на обсуждение коллектива!
Денис хлопал глазами.
— К тебе пришли, поговори с человеком.
Дверь за следователем захлопнулась.
Из-за ширмы выпорхнула Мэри, Серёжкина мать, и уселась на мягком кресле для посетителей, небрежно закинув ногу на ногу.
— Приве-е-ет, — пропела она, явно довольная услышанным разносом пасынка.
Денис отметил, что из любви к комфорту она выбрала себе место, очень удачно позволяющее ему разговаривать с ней с позиции силы. Кресло следователя было не таким мягким, но оно было выше, свет из окна затемнял его лицо, а вот лицо собеседника чётко обрисовывалось, а главное, человек, сидящий в кресле за столом старшего следователя, позиционировался, как главный в этом кабинете — скоро Мэри поймёт ошибку.
Денис расположился с удобством, глядя свысока (в буквальном смысле) на торжествующую женщину.
— Ну, и что ты здесь забыла? — поздоровался он. — У твоего сына домашний арест. Благодари бога, что его не забрали в Центр временного содержания несовершеннолетних правонарушителей — а вполне могли! И в больнице могли оставить, а потом отправить на принудительное лечение! Чем ты недовольна? Ты хотела поставить крест на его дальнейшем образовании? Чего ты сейчас хочешь от меня?
Конечно, он утрировал, но Серёжка, действительно, очень удачно избежал нежелательных последствий при аресте Кунцева Ростислава. Счастье, что Дивенков, оказался рядом.
Мэри перекинула ноги, приподняла брови, скромно опустила глаза.
— Ты не перевёл деньги, а у меня скоро платёж, — не стала она тратить время на излишние реверансы и лицемерно интересоваться здоровьем сына — вот ещё, нежности какие!
С места старшего следователя Денис видел чуть полноватые стройные ножки в туфлях на шпильке, которые беззаботно покачивались перед его глазами. Суперкороткая юбка не скрывала природных достоинств красивой женщины — никаких следов целлюлита, длинные гладкие голени, обтянутые прозрачной лайкрой, колени с зазывными ямочками. Под расстёгнутой курточкой блузка с трудом выдерживала натиск щедрого изобилия природных даров.
«Пятый размер, — определил Варламов боковым зрением, так как не сводил глаз с лица наглой бабы. — Специально для меня вырядилась.»
Стараясь не менять выражения лица, он достал из кармана смартфон, включил запись разговора и аккуратно положил гаджет на полочку под крышкой стола.
— О чём это ты? — притворился он чрезвычайно натурально.
— Я хочу продолжить наш договор, — Мэри затеребила ремешок сумочки. — У меня ипотека, а твой отец тебя просил заботиться о нас с Сергеем.
— Он просил помогать Серёжке, а не обеспечивать весёлую жизнь тебе и твоим ё… бойфрендам. А заботиться о собственном сыне ты должна была сама. Извини, но обычно так бывает — заботятся родители. А я помогал финансово, и даже могу запросить в банке историю денежных переводов за все пять лет нашего договора. Сейчас ситуация изменилась, и продолжать наше соглашение не вижу смысла, по крайней мере, до тех пор, пока Сергей находится со мной. Говоря юридическим языком, наш договор потерял силу. — Чуть насмешливо он развел руками.
— Но я все ещё его мать! — вскинулась Мэри, уже не обращая внимания, как выглядят ее ноги. — И могу отобрать его у тебя в любой момент!
— А он тебе нужен? Посмотри правде-то в глаза! — разозлился Денис. — При такой замечательной матери он предпочитал жить в шалаше у речки! Ты, вообще, беспокоилась хотя бы иногда, где ночует твой ребёнок, пока ты собираешь у себя свою кодлу?! Вот за что я себя ругаю — за то, что раньше не приезжал и не проверял лично, как ты выполняешь свои обещания. Надо было раньше его забрать к себе.
— Ха! Ну давай, попробуй! — разъярённая неудачей, Мэри подалась вперёд. — Правда будет на моей стороне! Мне поверят, а я скажу, что ты его у меня украл — так что, придётся тебе его вернуть обратно! Полицейский занимается киндэппингом — вот и посмотрим, у кого начнётся весёлая жизнь!
Денис, не торопясь, выключил телефон и снова поднял голову.
— Ты дура или как? Ты о чём сейчас споришь? Твой сын чуть не загремел в наркологическую клинику, а ты пришла требовать с меня деньги! Ты что же, думаешь, я стал бы их тебе перечислять, если бы Сергея приняли в Центр временного содержания?! Я уже не говорю, что только из-за тебя он почти скатился на второй год в школе. Да как он, вообще, дожил у тебя до тринадцати лет?! Заберёшь обратно? Да хрен я его теперь кому отдам! Как бы это ни пафосно звучало, но я обещал отцу, что брата не оставлю, а свои долги я привык платить! И, чтоб ты знала, я уже начал процесс, — соврал он на голубом глазу.
— Какой процесс? — густо подведённые глаза подозрительно засверкали.
— Лишение тебя родительских прав — вот какой, — охотно объяснил он. — ты может забыла, где я работаю? И кем? Да я на раз докажу, что тебе нельзя его доверить — вот, пожалуйста, особо и напрягаться не придётся — это всё о нашем договоре.
Он включил перед ошарашенной женщиной запись разговора.
Мэри вскочила, как ужаленная, покачнулась на высоких шпильках.
— Тебе это с рук не сойдёт! — прошипела она злобно. — Ты мне за всё заплатишь! Сговорились тут!
Резким движение она закинула сумку на плечо и посмотрела на Дениса так, что он почти почувствовал, как задымилась на нём одежда, а потом вылетела из кабинета, отчаянно вихляя бёдрами.
Денис вышел вслед за ней. Бывшую любовницу его отца провожали восхищёнными взглядами все, кто в этот момент оказался на её пути. Перед ней расступались, на неё оглядывались.
Зачарованные и затуманенные взгляды, которые согрели бы ей сердце и растопили душу в другое время, в другом месте, в данный момент выводили из себя:
«Уставились! Цирк нашли!»
Охранник с автоматом на груди заботливо придержал перед ней тяжёлую входную дверь.
Хмурый Денис взглянул на часы и заторопился к выходу.
— Это кто же тут у нас такой сердцеед?
Мимо Варламова прошла Лазарева Наталья, помощник дознавателя, как всегда, с кучей бумаг в руках. Мимоходом нарочно задела плечом. И чёрт бы с ней, но беда была в том, что в свободное от службы время Натали увлекалась гонками на мотоциклах и прекрасно знала Маргошу. Денис был в курсе, что девушки общались, хоть и не были подругами.
— Она не старовата для тебя? — насмехалась Лазарева.
Варламов решил не отвечать, тупо проигнорировать подколки и поскорее нагнать упущенное время. Прав Михалыч — сто раз прав! Нельзя переносить семейные и просто личные разборки на рабочую территорию — это повезло, что «важняк» оказался таким деликатным. А Лазаревой-то чего неймётся?
— Натали, ты вроде шла куда-то, — напомнил он девушке. — Так и иди себе с миром. Мне тоже надо уже убегать.
— Весь в работе, прям, аки пчела, головы некогда поднять! — язвила Натали, покрепче ухватив свои папки. По своим делам не спешила, Денис копчиком почуял, что имеет она какой-то бубновый интерес за галстуком форменной блузки. И действительно, желчная усмешка сошла с её губ. Лазарева быстро оглянулась по сторонам, небрежно оттеснила Дениса в сторонку и понизила голос.
— Варламов, ты знаешь, что Ритка беременна?
— Угу, — коротко ответил Варламов, не стал отпираться. Взгляд в сторону не отводил, рассматривал длинные стрелы ресниц из меха многострадального пушного зверька.
— И чего думаешь делать? — не отставала Натали. — Разводиться ты собираешься?
— А вот тебя это никак не касается, — сообщил ей Денис. — С чего это я должен разводиться? У неё там и без меня хватает всяких претендентов! О чем это, стесняюсь спросить, я должен думать? Это пусть она думает! И ее ё**ри!
Наташа не обратила внимания на мат, в их работе это была важная составляющая служебного сленга.
— Она говорит, это твой ребёнок.
Лазарева осудила и приговорила неумолимым взглядом, но Денис стойко и даже с некоторым спокойствием его выдержал. Он был уже не так доверчив и наивен, каким был всего какой-нибудь год назад.
Недолгие отношения с Маргошей оплели сердце прочной паутиной сомнений, взрастили в душе семена подозрительности, пробудили глубинные инстинкты предубеждений, снабдили нервную систему дополнительным внутренним стержнем, выкованным в горниле постоянных разборок и жалких попыток изменить характер своенравной девушки — и теперь при слове «Маргоша» невидимая броня выставлялась, как естественная защита организма.
Без брони было нельзя, никак нельзя!
Стоило чуть опустить её — и поднимала свою голову недовольная змея, свернувшаяся на сердце.
Временами Денис начинал забывать о присутствии ядовитого монстра в своей грудной клетке, но в такие моменты, как этот, гадюка напоминала о себе, а укусы её были болезненны по-прежнему, как и тогда, уже почти пять месяцев назад.
Денис одарил девчонку угрюмым взглядом, усмехнулся криво, жалостливо:
— Она любит поболтать и, вообще, очень общительная.
Аккуратно отодвинув Лазареву в сторонку, он вышел из Управления. Можно не сомневаться, что сегодня же Маргоша будет в курсе его взглядов на их дальнейшие взаимоотношения.
Да, собственно, и прекрасно! Должна же она узнать, в конце концов, что на ней свет клином не сошёлся, и кроме неё на нём ещё полно народа, есть и женщины.
— А ты чего расселся?! — Денис растолкал задремавшего в машине Лешку Казупицу. — Трогай давай!
— Вот хамьё молодое! — обиделся Лёшка, зевнул со сладким хрустом в челюстях и вырулил с парковки. — Господи, как же я спать хочу! Светка вчера подорвалась в деревню — мелкий там заболел, закашлял, а тёща в истерике, приехал оттуда в третьем часу, так ты не представляешь, как тесть умудрился загрузить мне багажник — всю дорогу чуть ли не на брюхе полз, а потом ещё целый час разгружал. Тебе, кстати, картошка нужна? Мешок могу дать, банки всякие с вареньем-компотами-грибами, только сам будешь таскать, у меня со вчерашнего хрустит в пояснице, и плечи болят. А у них там этих домашних заготовок — как на серийном производстве! С прошлого года остались. Возьмёшь? А я потом ещё привезу, тёша только рада будет освободить место в погребе. Видишь ли, тесть у меня бывший агроном, под работу на огороде у него подведена научная основа — почти до ноября всё плодоносит и колосится. Ну так берёшь или нет?! Ещё уговаривай его!
— Беру! Беру! — заверил Денис, почувствовав себя кормильцем большой семьи.
* * *
В коридоре Бюро судебно-медицинской экспертизы Департамента здравоохранения города Протасовичи, несмотря на прохладную весеннюю погоду на улице, гудели кондиционеры и зверски воняло хлоркой, за которой тянулся ядовитый запах лимона. Однако, даже плотная химическая завеса не смогла перекрыть омерзительно-сладкое зловоние, от которого внутренности резко подскакивали и закручивались в узел прямо у горла.
— Ну и вонища! — Казупица заметно побледнел и поторопился прикрыть нос и рот огромной клетчатой тряпкой, которая когда-то служила ему рубашкой, теперь же выполняла роль носового платка.
Нос Дениса оказался менее чувствительным к отравляющему веществу дизенфектанта, а через несколько минут и вовсе перестал замечать — так, незначительное неудобство, не более того.
Точно такого же мнения придерживалась пушистая кошка, задремавшая на единственном стуле у входа, рядом на полу серыми копилками сидели два подросших котёнка и с интересом рассматривали нежданных гостей, которых ни капли не боялись.
Из дальней двери высунулся человек, плотно укутанный в длинный клеёнчатый фартук, упакованный в огромные резиновые перчатки, забронированный плотным респиратором. Вслед за работником морга из закрытого помещения в коридор вырвалась свежая порция сбивающего с ног специфического запаха.
— Вы к кому? — прогудел санитар сквозь фильтры маски.
— Полиция, — Денис развернул корочку и спрятал обратно.
— Это вам к Серафиму Марьяновичу надо, только он очень занят сейчас, мы все сейчас заняты, — человечек заторопился, замялся, сделал движение, словно хотел перерезать себе горло, но спохватился и опустил руку. — Оба врача работают, ещё одного санитара вызвали — аврал, короче…
Мужчина скрылся за дверью, не потрудившись договорить, вместо него к полицейским вышел плотный пожилой дяденька, в просторной синей медицинской пижаме, поверх формы он был облачён в одноразовый халат на завязках, фартук, маску и прозрачные очки. Сбоку на очках прилепился маленький кусочек чего-то розоватого с крохотным сукровичным потёком, но доктор этого не замечал.
— Чем могу помочь, господа? Простите, в кабинет пригласить не могу.
Сквозь прозрачный пластик на Дениса смотрели хмурые глаза человека, которого оторвали от срочного и важного дела.
— Прошу сюда, пока там готовят следующего пациента, у меня есть немного времени, — патологоанатом развязал фартук, стянул перчатки, выбросил в контейнер одноразовую защитную одежду. В маленькой раковине, притаившейся в углу помещения долго мыл руки, обильно намыливая их и обрабатывая щеткой.
— Вы, вероятно, по поводу нашего ночного инцидента, так были уже ваши коллеги, как сообщили рано утром о похищении, так все сразу и приехали: полиция, пожарная служба, — доктор недоумённо развёл чисто вымытыми руками, поворачиваясь к полицейским.
— А зачем пожарная? — осведомился Казупица.
— Да полная чушь, вообще! — выразил врач своё отношение к ночному происшествию. — В предсекционном зале полетела проводка, может, были искры, наверняка и звуки — вспыхнуло, короче, а санитар — мальчишка совсем — кинулся гасить голыми руками, что-то там себе напридумывал, жуткостей каких-то, и от страха упал в обморок. Пожарные не нашли никаких следов поджога и самовозгорания, по их мнению, что-то коротнуло — единичный случай, но оказалось в щитке вылетело несколько пробок, на которые ночью, естественно, никто не обратил внимания — пожара-то не было. А вот тем, кто пришёл утром на работу, досталось по полной программе. Теперь вот в срочном порядке вскрываем всех, кто поступил в эту злополучную смену, моем, бальзамируем, частично отправляем в другой морг, но в основном размещаем по своим холодильникам — так что, это всё, господа. Простите, но мне уже пора.
— Ещё одну минутку, Серафим Марьянович, — остановил его Казупица. — Почему вы ничего не говорите о пропавшем трупе?
Пожилой врач нахмурился, из-под кустистых седых бровей Лешку и Дениса пробуравил недовольный взгляд.
— А! Вы уже наверняка всё знаете, — пробормотал он себе под нос, подумал немного, тяжело вздохнул, подвигал пучками бровей. — Ну что ж, однако, не хотелось бы, чтобы пресса раздула это до скандала.
— А вы видите здесь прессу? — Денис нарочито внимательно оглянулся.
— Давайте пройдём вот сюда.
В небольшой комнатке с кухонной мебелью он тяжело опустился на стул, молча сделал приглашающий жест полицейским.
— Да, странное происшествие. Дело в том, что один труп действительно бесследно пропал. Тело девочки-подростка. И вскрыть его никто не успел. Как будто отводил нам кто-то глаза от него — брали на стол других, а её обмыли и поместили в холодильник, хотя обычно так не делаем, замораживаем только после вскрытия, а вот вчера всем казалось это единственно правильным. Простите, я закурю, — доктор достал из шкафчика пачку сигарет, зажигалку и с наслаждением затянулся, выпуская дым к потолку. — Не беспокойтесь, здесь очень мощная вентиляция.
— Серафим Марьяныч, у нас давно готово! — в дверь просунулась голова в защитном обмундировании.
— Да-да, я скоро, — обернулся врач.
Голова скрылась. Патологоанатом снова с жадностью затянулся сигаретой.
— Знаете ли, мы, работники таких вот скорбных мест, весьма суеверны, у нас множество всяких примет, особенно у санитаров и особенно у ночных дежурантов, а Игорьку кто-то из дневных сдуру или ради прикола — не хочется думать, что со зла — пожелал спокойной смены.
— А что, нельзя было? — поинтересовался Денис.
— Ни в коем случае! — воскликнул Серафим Марьянович, всплеснув руками. — Ни «до свидания», ни «спокойной ночи», ни «до встречи», ни «до завтра» говорить нельзя! Самое безобидное — «пока», иначе всю смену не будет покоя, а следующий день и вообще может окончиться как-нибудь трагически! А ему пожелали — и вот вам, пожалуйста: Игорька нашли без сознания, лежащего на полу холодной комнаты в одном белье. Что там на самом деле случилось это только он сам вам сможет рассказать. Утренняя смена санитаров, обнаружила, что температура предсекционного зала, обычно три-четыре градуса, поднялась до двадцати восьми — там жара стояла! Ну и соответственно: запах, вздулись и протекли трупы, пролились некоторые дезинфектанты, санитарам пришлось сначала полностью вымыть и обработать зал, мне и стажёру нарушить обычный график лабораторных исследований и в срочном порядке проводить вскрытия, чтобы можно было забальзамировать и заморозить тела.
Доктор удивлённо посмотрел на остаток фильтра от сигареты и поспешно достал новую.
— Так что там с трупом девочки? — напомнил Казупица.
Серафим Марьянович недовольно покосился на него.
— Вам бы лучше не со мной, а с самим Игорьком поговорить, но все дело в том, что говорить-то он как раз не может, получил сильный ожёг щеки, задета верхняя губа, порезы на теле, незначительные, но всё же — в общем, досталось парнишке.
— А ожёг откуда? — удивился Денис. — Там же просто каротнуло.
— Не знаю. Я же говорю, там жара стояла под тридцать градусов, металлический шкаф свалили, хорошо он упал на подоконник, и жидкости не пролились, а слегка выплеснулись, но главное: сломали холодильное оборудование, дверца одной из ячеек вырвана, что называется, «с мясом», искорёжена и уже не поддаётся починке. Вероятнее всего загорелась проводка, а он кинулся её тушить — глупый мальчик. Ну и нарубил дров.
Доктор снова задумчиво затянулся.
— Так куда же, всё-таки, мог деться труп девочки? — проявил нетерпение Казупица. — Серафим Марьянович, соберитесь!
— Я только прошу понять меня правильно, господа, — патологоанатом рубанул ладонями воздух. — Потом вы сможете допросить Вахмистрова, а я могу лишь повторить то, что слышал от дневных санитаров.
— Это можете не сомневаться, с Игорьком побеседуем, — кивнул Денис.
— Девочка напала на нашего санитара, так он рассказал опергруппе…
— Он у вас тут грибов наелся или анаши накурился, санитар ваш?! Или бухал всю ночь?! — возмутился Варламов. — Мы с напарником эту девочку вчера собственноручно вытаскивали из разбитой машины — мертвее не бывает! А вы говорите, напала!
— Это Вахмистров так сказал, а не я, — возразил доктор. — Она была вооружена двумя длинными ножами, и это она его раздела, украла его форму, потому что в холодильниках тела лежат без одежды, и чуть не заколола. Кстати, по его словам, холодильник сломала она же.
— Бред какой! — разозлился Денис и Казупица был с ним согласен целиком и полностью.
— Всего хорошего, Серафим Марьянович. Думаю, вам уже известно, что по факту исчезновения трупа назначена проверка, а лично я проверил бы ещё ваших служащих на наркотики.
— И санитарное состояние неплохо бы здесь поднять на более высокий уровень, — добавил Денис. — У вас кошки в коридоре.
— Это Муська, — кивнул доктор, поднимаясь со стула. — А как прикажете бороться с крысами? Как ни укрывай, прогрызают любой пластик, а Муська со своими котятами почти всех извела. Говорите, проверки? Примем любую проверку. Смерть девочки констатировала служба Скорой помощи — вот пусть и отвечают, как могли спутать живого человека с мёртвым. А мы не проверяем и не должны проверять, у нас другие инструкции в работе — согласно приказу Министерства здравоохранения и социального развития «О порядке производства судебно-медицинских экспертиз», можете ознакомиться, пожалуйста! На каждое действие санитарной службы составлена Стандартная операционная процедура — всё по букве закона! — распалялся Серафим Марьянович. —
Доктор вывел полицейских в тот самый коридорчик и потыкал в стенды, которыми пестрели стены, обшитые коричневыми панелями с узором «под дерево».
— Не тем занимаемся, господа! — нос старого патологоанатома покраснел от негодования. — В Бюро Загорновска администрация района приобрела новые холодильные установки, а нам какой год не могут выделить средства даже на косметический ремонт и новые стеллажи, хотя Бюро одно на целый город, и мы регулярно подаём заявки. Морг чуть не сгорел из-за старой проводки — так нас уже в чём только не обвиняют! А как же нравственная сторона дела?! Наш штатный сотрудник в этой истории пострадал не только физически, кто возместит ему моральный ущерб?! Я уже не говорю о несчастных родственниках усопших, которых они не смогут похоронить на третий день, пока нет результатов экспертиз, так как я вынужден буду заниматься проверками и ловлей крыс в подвалах! Не смею более задерживать, молодые люди!
Гордо вскинув подбородок, рассерженный дед удалился за стальную дверь, выпустив оттуда облако воздуха, смердящего разложением. Напарники поторопились выбраться на свежий воздух.
— Навестим Вахмистрова? — предложил Денис.
— В другой раз, — не согласился Казупица. — Давай лучше посмотрим, куда делась девчонка…
* * *
— Вот это всё, что нам предоставил ЕЦХД (Единый Центр Хранения и обработки данных), — Денис задвигал мышкой, на мониторе замелькали снимки городских улиц, перекрёстков, несметное множество подъездных дверей, аллеи окружающих город лесопарков. — Нигде нет этой девчонки, товарищ майор, мы все глаза сломали.
— Но из морга она ушла, — задумчиво протянул Дивенков.
— Ушла, — подтвердили напарники.
— И ни одна камера её не увидела, — рассуждал следователь.
— Проследили выход из морга и все улицы обшарили в этом районе — нигде она не появлялась.
— И всё же, за собой она оставила след, — тихо сам с собою вёл беседу майор.
— Какой? — оперативники переглянулись и уставились на Дивенкова.
Тот прервал рассуждения и поднял взгляд, словно только что увидел перед собой усталые лица двух своих подчинённых.
— Вполне очевидный, — объяснил он оперативникам и прогнал с глаз долой. — Можете быть свободны.
Приятели с наслаждением вдохнули сладкий весенний воздух: ароматный, свежий, дурманящий головы тем, кто несколько часов подряд просидел перед экраном монитора, пытаясь отыскать иголку в стоге сена, и так приятно было вдохнуть его полной грудью, размять затёкшие мышцы, а всех преступников вместе с ворохом служебных бумажек оставить за порогом Управления.
— Когда картошку заберёшь?
— Давай завтра, мне ещё в магазин надо успеть.
— А вот забрал бы продукты и сэкономил бы кучу денег.
— Да мне одежду надо купить Серёге, не хочу тащиться через весь город к его мамаше — пусть утрётся. А то обнаглела совсем. Хотя съездить туда всё равно придётся. В течение этого месяца надо успеть.
— Успеешь, — серьёзно обнадёжил напарник. — Собрать показания пары-тройки соседей — как нечего делать.
Близкому другу, Лёшке Казупице, не нужно было ничего объяснять, он и сам обо всём догадался; как настоящего друга его не надо было просить о помощи, он готов был её оказать в любой момент и не считал это услугой, просто подставлял плечо — для чего же людям плечи, если не поддерживать друг друга в трудную минуту! Крепким сдержанным рукопожатием на прощание лишь подчёркивается взаимная верность и надёжность каждого сказанного слова.
В машине Денис раздумывал над словами следователя:
Девчонка оставила за собой след, очевидный и вполне заметный. Что же это? Что объединяет события в морге и на федеральной трассе, где были расстреляны и она, и Старик?
Денис вспоминал вчерашний день, каждую подробность, шаг за шагом. Первое, что они увидели, подъехав к месту аварии, — это, как горит поле. А пожар у фабрики? Взрыв в доме Пака?
Ну конечно! Это же было очевидно с самого начала, как можно было это упустить из вида? Не проглядели, нет, просто не связали одно происшествие с другим!
Он набрал номер.
— Товарищ майор, это огонь! Пожар! Она оставляет после себя пожар!
— Точно, Варламов! — Дивенков не удивился позднему звонку. — Ты догадался, кто она? Почему её не увидели камеры слежения?
— Потому что она — дух! — осенило Дениса. — Камеры не могли её увидеть.
— Запоминай, Варламов, — голос следователя тревожно зазвенел. — Без моей команды не сметь её задерживать — она вооружена и опасней любого серийного убийцы! Если чего узнаешь или увидишь, сразу же звони!
— Понял, товарищ майор, — Денис положил трубку на сиденье.
Руки на руле дрогнули, возбуждение от прикосновения к необъяснимому, непонятному, чуждому, сверхъестественному нахлынуло, как проливной дождь и окатило волнующим нетерпением.
Подумать только, возможно они столкнулись с существом из другого мира — да как в такое можно поверить! А ведь что-то такое Дивенков говорил ещё тогда, когда они втроем поглощали пироги у Лёшки в саду.
«Иногда эти твари к нам проникают».
Что он, Денис, знает о джиннах? К своему стыду он вынужден был признать, что почти ничего: они выполняют желания своего хозяина и привязаны к какому-либо предмету. К лампе. В сказках об Аладдине это маленький масляный светильник. А у нас какой? Электрическая настольная лампа? Нет. Джинны же древние существа и предмет должен быть такой же древний, типа того колокольчика, может это он и есть. Или…
Несмотря на прохладу весеннего вечера, врывающуюся в раскрытое окно, Денис ужасно вспотел, а затем с ног до головы покрылся торопливыми мурашками и снова покрылся испариной, мысли в голове скакали вприпрыжку и чуть ли не выскакивали за пределы черепной коробки, буквально выполняя желание хозяина пораскинуть мозгами, и выдавали ему одно озарение за другим.
Конечно! Как же он сразу не понял?! Старик был её хозяином, значит у него в руках и был тот предмет. Старика убили, предмет соскочил с пальца, а он, Денис Варламов, его подобрал с ковра машины! С тех пор прошло два дня: весь вчерашний и весь сегодняшний…
Надеясь на чудо, на какую-нибудь дырку в шве, куда мог завалиться вещдок, он хлопнул себя по карману, но чудеса на этот вечер исчерпали свой лимит, в кармане было пусто.
Поглядывая на габаритные огни идущей впереди машины, он обшарил соседнее кресло, включил дополнительную подсветку, чтобы рассмотреть покрытие под ногами, но тут же выключил, потому что не стало видно дорогу, попытался одной рукой проверить задние карманы на джинсах, но чуть не вильнул колесом в овражек и на этом временно прекратил поиски.
Вот он дурак безголовый! Он же ночевал дома, значит на нём другие джинсы, значит кольцо спокойно ждёт его в комнате.
Руки чесались позвонить Дивенкову и сообщить о своей догадке, но во-первых, такие разговоры не для телефонного трёпа, а во-вторых, придётся тогда признаться, что забыл сдать вещдок, да и вообще, возможно, потерял его и загубил расследование, не успев толком начать его…