В дом, где живут малыши, принято ходить с подарками. Будь Федька с Петькой обычными малышами, то и проблем бы не было. Но особенным детям и дарить надо что-то особенное.
О том, что у Альбины Пулько двое, как под копирку «сделанных» малышей Лена узнала на вечере встречи. Альбинка мало чем отличалась от тех оголтелых молодых мамаш, которые говорить могут только о своих чадах. Тем более, что повод особый — ей удалось родить не просто детей, не просто близнецов, а тех самый редких двойняшек. О всех вышеперечисленных подробностях чудесного оплодотворения Лена, как и все остальные одноклассники была вынуждена узнать из уст счастливой мамаши, которая в течение получаса просвещала присутствующих подробностями появления на свет одно- и разнояйцевых близнецов.
Первые 20 минут все старательно делали глубоко заинтересованный вид, кивали головами и даже опрометчиво задавали вопросы. Через полчаса мозги присутствующих даже ради приличия воспринимать мало кому интересную информацию отказались, но Альбинка отказывать себе в удовольствии изложения столь интимных подробностей не собиралась. Первым не выдержал Генка Бутко. Он звонко хлопнул широкой ладонью по столу и, растянув рот в улыбке, сказал:
— Ну всё понятно. Родила Альбинка в ночь, не то сына, не то дочь, без разрывов и растяжек однояйцевых близняшек.
Народ, как по команде весело и с облегчением рассмеялся. Альбинка сначала попробовала надуть губки, но быстро поддалась всеобщему веселью и тоже расхохоталась.
«Так что же дарить особенным детям?» — мучилась вопросом Рязанцева.
В детском магазине «Дочки-сыночки» выбор оказался огромным, такое изобилие поставило её в тупик. Перебрав кучу игрушек, она всё же вернулась к мягким плюшевым медведям. Такого медведя когда-то ей подарил отец. Даже через двадцать лет она хорошо помнила этот день. Вволю набегавшись с утра во дворе, она спала сладким детским послеобеденным сном. «С Днём рождения, дочка!» — услышала она голос отца, и почувствовала, как что-то мягкое уселось на живот. Лена медленно, наслаждаясь неизвестностью, чуть-чуть приподняла веки. В узкой щёлочке глаз прямо на неё смотрел жёлтый плюшевый медведь. Этот медведь стал ей другом на долгие годы. Девочка не выпускала любимую игрушку из рук, когда играла во дворе, усаживала медведя рядом за стол обедать и крепко прижимала, укладываясь спать. Они были одним целым. Со временем медведь поистрепался, из подмышечных медвежьих впадин бахромой торчали нитки и постоянно выбивались комки ваты. Первое время бабушка ещё штопала «оборвыша», потом края сочленений превратились в марлю, и скрепить их ниткой уже не удавалось, можно было только пришить лапу к животу, но Лена не позволила. Смириться с тем, что мишка превратиться в инвалида она не могла. В очередной день рождения отец подарил ей нового медведя — коричневого с чёрными пуговками глаз. Медведь импортного производства грозно рычал при перевёртывании и вращал глазами, но променять старого, хоть и потрёпанного друга на нового «крутого» Лена отказалась. Нелюбимый коричневый медведь был посажен родителями на подоконник и оттуда с подоконника высокомерно смотрел на добродушно улыбающегося ему жёлтого мишку на диване. Ребята во дворе с любопытством разглядывали новую игрушку в окне, восхищались и называли Лену дурой, отказываясь играть с ней, пока она не принесёт нового говорящего «РРРРР» медведя. Однажды она не выдержала, стянула медведя с подоконника, разрезала ему ножницами живот и вытащила рычащую коробочку.
— Вот вам, — Лена протянула кулачок к носу Юрки — самого противного из всей компании мальчишки. Тот отпрянул. Лена разжала пальцы — на ладошке лежал пластмассовый цилиндрик. Все выжидательно молчали, и тогда она оттянула свободной рукой Юркин карман на штанишках и затолкала туда ненавистную коробочку. — Рычите.
— Дура, — услышала она за своей спиной Юркин голос и, гордо подняв голову, скрылась в дверях дома.
Разорванный медведь так и пролежал до вечера на диване. Мать хотела наказать дочку, но отец неожиданно вступился:
— Всё правильно, мы — русские своих не бросаем. — И пропел басом: — «Не нужен нам берег турецкий…».
Наказание ограничилось собственноручным заштопыванием вспоротого медвежьего живота. Прокалывая иголкой толстую ткань игрушки, Лена плакала. «Он же тоже человек» — нашёптывала совесть. Она затянула узелок, отрезала нитку и прижала несчастного медвежонка к груди. Теперь у неё было два друга…
Отрывок из книги "Последний звонок". Читайте на Литрес, Ридеро, Амазон и Букмейт. Подписывайтесь на мой канал "Елена Касаткина" на ЯндексДзен.