Его называли отцом многомоторных аэропланов, родоначальником бомбардировочной авиации, пионером в области теоретических разработок и строительства вертолётов (геликоптеров), он прославил русскую, императорскую школу авиастроения на весь мир. Подобными эпитетами был удостоен величайший русский авиаконструктор – Игорь Иванович Сикорский.
Родился будущий гений в Киеве, в 1889 году, в семье известного российского психотерапевта Ивана Сикорского, родовые корни которого брали начало в Польше. Под впечатлением рассказов родительницы о полётах человека на воздушном шаре, проектах летающих устройств Леонардо да Винчи, будущий авиаконтсрутор с малых лет мечтал о покорении неба. Точнее сказать, стал одержим идеей строительства воздухоплавательных аппаратов.
После посещения с отцом в 1908 году Германии и личного наблюдения за полётами графа Цеппелина на дирижабле, первых увиденных аэропланов, он решил заняться созданием летающего объекта собственной конструкции.
В проект была заложена возможность аппарата взлетать и садиться без разбега, висеть неподвижно в воздухе и перемещаться в любом направлении, то есть совершать перемещения в пространстве изначально недоступные для аэроплана. Данные Господом таланты пытливого исследователя, неординарного инженера проявили себя весьма скоро. Уже в 1909 год в сарае своего дома Игорь Иванович создаёт своё первое детище – геликоптер, который мог поднимать только собственный вес в девять пудов (1 пуд = 16 кг.). Вскоре появляется ещё один прототип по той же соосной схеме (два винта вращающиеся в разные стороны, как у сегодняшних вертолётов семейства «Камов»).
Отсутствие на тот период времени разработанных теоретических основ в области строения геликоптеров, а также не достаточная мощность существовавших авиадвигателей, вынудили его на время приостановить свои новаторские поиски и перейти к проектам проектирования и строительства аэропланов.
Спустя три года в небо России поднимается первый в мире двухмоторный аэроплан «Гранд». В октябре 1913 года авиаконструктор представляет государственной комиссии свой шедевр – четырёхмоторный аэроплан «Илья Муромец». Он стал первым в мире пассажирским самолётом, был оснащён отдельным от кабины комфортабельным салоном. Спальными комнатами и даже ванной с туалетом. На нём имелось отопление (выхлопными газами двигателей) и электрическое освещение. 12 февраля 1914 г. на нём поднялись в воздух 16 человек, общим весом 1 300 кг.
Император Николай II неоднократно посещал завод И. Сикорского. И однажды даже совершил полёт на борту самолета вместе с приехавшими с ним членам Государственной Думы. За заслуги в авиастроении царь лично наградил выдающегося конструктора Орденом святого Владимира 4-й степени. Из именного Императорского фонда Государь выделил И. Сикорскому 100 000 рублей на усовершенствование модели. Однако начало Первой мировой войны помешало этому перспективнейшему проекту и в целом дальнейшему развитию гражданской авиации.
Большевистский государственный переворот и начало распространения богоборческой власти не позволили Игорю Сикорскому продолжать дело всей жизни. Отрешённые от реалий жизни постоянными забастовками, митингами, расправами над неугодными представителями «старого режима» — спецами, революционеры не были способны к созидательной работе и не могли создать условия для производства авиационной техники. С 1917 года завод, на котором функционировало конструкторское бюро И. Сикорского, — закрыт. В период «красного террора» Авиаконструктору, как истинному монархисту, православному гражданину, стали поступать угрозы физической расправы. Окончательное решение Игорь Сикорский принял после предупреждение одного из рабочих завода, который не побоялся прийти домой авиаконструктору и сказать, что его имя уже числится в расстрельных списках ЧК. В России у него остались жена, отказавшаяся эмигрировать, и маленькая дочь.
В 1919 году вместе с русским музыкальным гением — С. Рахманиновым он навсегда покидает родину. Поначалу останавливается в Париже и воссоздаёт своего «Илью Муромца» для воздушных сил Антанты. А затем переезжает в США, где в трудных, послевоенных условиях вынужден был заниматься выживанием, не предавая забвению свою мечту о создании неслыханного по возможностям летательного аппарата. В 1923 году он находит единомышленников среди русских эмигрантов и открывает маленькую самолётную компанию «Сикорский Аэроинжениринг Ко.». Фирма конструировала и продавала легкие бипланы, содержа самую себя. И однажды, не без Божьей милости, в работе фирмы произошло важное событие – предприятие посетил С. Рахманинов и провёл с Игорем Ивановичем пятнадцатиминутную беседу. Сикорский рассчитывал, что Рахманинов пожертвует ему около 200 долларов, но вместо этого получил чек на 5 000 – просто, огромные по тем временам деньги. Это пожертвование Сергей Васильевич посвятил своему брату – авиатору Николаю, погибшему в годы войны. Когда экономическое состояние компании И. Сикорского стабилизировалось, он вернул Рахманинову деньги и даже добавил проценты. Через некоторое время он вызывает из Совдепии дочь и двух своих сестёр, а вскоре женится во второй раз на русской эмигрантке Елизавете Семёновой. В этом втором браке у него родятся четверо детей.
Первый самолётом, построенным на американской земле, на заводской территории в г. Стратфорде, стал двухмоторный С – 29. Модель получилась удачной и востребованной, и в компанию стали поступать регулярные заказы. В 1924 году имя талантливейшего русского авиаконструктора приобрело известность в США и Европе, а Советская Россия назвала его политическим предателем. Убеждённый православный монархист Игорь Иванович отверг заманчивое предложение Сталина, написавшему ему лично письмо со словами «возвращайтесь, вы нужны родине».
Трудами Игоря Ивановича в Стратфорде сформировалась большая русская община. Обездоленные, нищие и гонимые беглецы из Советской России старались селиться именно в этом городе. При заводе была возведена церковь в честь Святого Николая, а пост архиепископа Западной Канады получил первый русский священник Антонюк. Благодаря щедрым пожертвованиям И. Сикорского были построены русская школа, клуб, оперный театр, основаны Пушкинский и Толстовский фонды.
И всё же тема геликоптера никогда не покидала его. В 1938 г. он посетил германскую вертолётостроительную фирму Фоккер и прибыл в США с принятым решением возвратиться к мечте своей юности. К тому времени были созданные фундаментальные труды в области вертолётостроения. Теоретические наработки по технологии, аэродинамике и двигателестроению позволили реализовать свою мечту в проектировании одновинтового вертолёта VS – 300. Правительство США выделило на эти разработки 3 миллиона долларов и 20 мая 1940 года состоялась премьера первого вертолёта И. Сикорского. Аппарат передвигался во все направления за исключением вперёд. Но Игорь Иванович, который сам управлял геликоптером, заявил, что все недочёты легко исправит. Доработанная версия получила аббревиатуру R-4. Американское правительство, не сомневаясь в успехе талантливого конструктора уже на этапе лётных испытаний заказало партию машин в 400 единиц, которые успешно применялись в годы Второй Мировой войны. Вертолёт И. Сикорского получил мировой патент и стал классическим образцом для всего вертолётостроения. Следующие 25 лет своей жизни И. Сикорский посвятил производству авиационных машин именно такого класса. Он разработал вертолёты-амфибии, вертолёты-краны, двухэтажные вертолёты и другие модели около 50-ти типов, из которых явился автором 10 проектов.
Не менее значимыми в судьбе Игоря Ивановича стали монархические страницы его жизни. Он унаследовал свои убеждения от отца Ивана Алексеевича, в свою очередь тоже сына священника. После революции 1905—1907 гг. Иван Сикорский принял активное участие в монархическом движении, сотрудничал с «Союзом русского народа», вступил в Киевский клуб русских националистов, был избран почётным членом Патриотического общества молодежи «Двуглавый орёл». Полемизируя с лидером украинского движения М. Грушевским, Иван Сикорский пришёл к выводу: «От Архангельска до Таганрога и от Люблинского Холма до Саратова и Тамани живет одна и та же (в главных чертах) русская народность. Дробление на великоруссов, малороссов и белорусов связано с несущественными и второстепенными, притом скорее лингвистическими, чем антропологическими особенностями, которые притом нередко и отсутствуют… этнографический термин «украинцы», за отсутствием самого объекта, т.е. этнографически особого народа, не имеет основания существовать, а обозначение территории именем «Украина» потеряло свою первоначальную административную надобность, а потому самый термин представляется безполезным, подобно наименованию «Священной Римской империи» или «Московского государства»».
Православные, монархические взгляды отца горячо перенял и младший сын, начав свою публицистическую деятельность в 1923 году в нью-йоркском журнале «национально-монархического легитимного органа» «Державная Русь». В статье «К убийству Государя и Его Семьи» Игорь Сикорский, отмечая величие духа Николая II и его беззаветную преданность России, писал: «Пусть мученическая кровь Государя и Его Семьи заставит русских людей одуматься, сбросить со своих глаз ловко наброшенную пелену обмана. Пусть поможет нам всем познать истину, объединиться и дать отпор проклятым силам зла и лжи, доныне угнетающим Россию».
Аналогичные по содержанию статьи и воззвания, проникнутые неугасимой любовью к Святой Руси и упованием на скорое возрождение поруганной Отчизны, писал И. Сикорский и в 1930-е годы для другой монархической газеты — «Воскресение России», выходившей под девизами «За Веру, Царя и Отечество!» и «Мы — русские! С нами Бог!».
В 1950-е годы Игорь Иванович состоял в Российском политическом комитете в Нью-Йорке, в программе которого отмечалось, что «государственное единство России, в ее естественных, исторических границах, составляет одну из главных основ российского национального сознания».
Патриотическая деятельность И. Сикорского не ограничивалась только публицистикой. В 1927 г. он предложил эмигрантской монархической организации «Союз Русских Государевых Людей» план высадки вооружённого десанта на территории СССР. Согласно плана, предполагалось перебросить из Болгарии на Дон, на 25 самолётах собственной разработки, 3000 монархистов, с целью организации восстания в казачьих регионах, последующим свержением большевиков и восстановление Российской империи. На реализацию проекта требовалось от 3 до 5 миллионов долларов, но изыскать указанную сумму не удалось, и от идеи десанта пришлось отказаться.
Объективности ради, необходимо отметить, что среди первопроходцев в вертолётостроении России значится – Алексей Васильевич Черёмухин. В 1916 г. 22-х летний прапорщик, получает звание военного лётчика, и до конца войны совершает более сотни боевых вылетов. После окончания войны поступает в институт ЦАГИ, где начинает работать под руководством профессора Н. Жуковского. С 1927 года он возглавляет отдел автожиров и геликоптеров, в котором разрабатывается экспериментальный аппарат ЦАГИ 1-ЭА. В июле 1930 года геликоптер совершает первый полёт в ходе которого поднимается на высоту в 30 метров и пролетев пару километров, производит успешную посадку. Работы над аппаратом продолжались до 1934 года. За это время удалось поднять экземпляр на высоту в 605 метров, который оставался не превзойдённым до 1936 года. В то время официально зарегистрированный рекорд высоты полёта на подобного рода аппаратах не превышал 18 метров и принадлежал итальянскому авиаконструктору Гарадино Асканьи.
Но, так как разработка ЦАГИ 1-ЭА была секретной, регистрация рекорда и получение патента не представлялась возможным. Вскоре работы были свёрнуты по причине не перспективности и в интересах развития самолётной программы страны. В 1938 году И.А. Черёмухин была арестован и в дальнейшем работал в лагерной «шарашке» под руководством известного авиаконструктора А. Туполева.
Для чего украинство присваивает Игоря Сикорского?
Американское вертолётостроение создавалось русскими людьми на русские деньги.
Скудная сума украинской национал-патриотической истории, набитая лишь всевозможными упырями и предателями, остро нуждается в «брендовых именах». Потому все чаще звучат заявления об «украинскости» Гоголя, Булгакова, Ахматовой, Айвазовского, Чайковского, причём говорят об этом не клинические свидомиты, а довольно респектабельные люди, вроде министра иностранных дел Климкина, подавшего в отставку.
Естественно, что формировать новый исторический миф нации одними петлюрами, бандерами да мазепами тяжело, ибо имена эти для мировой истории и культуры не значат ровно ничего.
Потому одним из тех, на кого положили глаз украинские исторические приватизаторы стал великий авиационный конструктор Игорь Иванович Сикорский.
Найдены две точки современной украинизации Сикорского: его рождение в Киеве и жизнь в эмиграции в США, где к его славе уже примазалась тамошняя шароварная диаспора.
Вопрос национальной принадлежности, столь важный для мифотворцев применительно к Игорю Ивановичу, естественно, нелеп, ибо он – человек всей планеты.
Тем не менее, напомним, что отец конструктора, Иван Алексеевич, тоже уроженец Киевщины, попович, был известным психиатром, и его умения весьма пригодились бы для излечения нынешних обитателей украинского парламента или Украинского института национальной памяти. Сын священника, выпускник Киевского университета св. Владимира переезжает в столицу империи и представляет эту империю на различных международных кафедрах.
В Киеве он, член Общества русских врачей, помимо титанической работы (к примеру, основал журнал «Вопросы нервно-психической медицины и психологии»), был активным членом Киевского клуба русских националистов и членом Киевского губернского отдела Союза русского народа. 12 ноября 1910 года на собрании, посвящённом выборам в Городскую думу, профессор Сикорский произнес известные слова: «На Киев смотрит вся Россия. Петербург никогда не имел значения руководителя национальной жизни России. Москва после 1905 г. также утратила нравственный авторитет в глазах национально-русского общества. Значение центра русской национальной жизни начинает переходить к Киеву, и на киевлянах лежит высший долг перед городом и родиной: мы должны укреплять возникшую здесь русскую твердыню. Пора нам сказать: мы – сыны великого народа и здесь в историческом Киеве, хозяева – мы! Городское управление матери городов русских должно быть русским… Мы должны решительно сказать: мы – русские, и Киев – наш…» Так что не зря он попал в поле зрения петлюровской контрразведки в 1919 году, когда и умер.
Мать будущего конструктора – Мария Стефановна Темрюк-Черкасова – тоже не этническая украинка. Так что след родителей, особенно отца, явно в мировосприятие «украинства» не вписывается.
Сам Игорь Иванович после окончания 1-й Киевской гимназии отправился, как его старший брат, в петербургский Морской кадетский корпус, потом учился в парижской технической школе де Лано и закончил киевский Политех. Здесь, в киевских куренёвских мастерских, он создает первые, ещё не взлетевшие модели геликоптеров, аэросани и первые аэропланы.
Здесь Сикорский получает своё первое прозвище – Русский Фарман, по аналогии с французским авиастроителем.
Получив официальное приглашение стать инженером Руссо-Балтийского вагонного завода, Сикорский туда едет со своей командой, и выбор столичных инвесторов оправдался. За два года Сикорский создал для России первый гидросамолёт, первый самолёт-разведчик, первый самолёт, проданный за рубеж. Его С-10 составил основу морской авиации Балтийского флота, а С-6 побил мировой рекорд скорости.
И наконец, вершиной периода его «русского конструкторства» стали первые в мире уникальные тяжёлые бомбардировщики «Русский витязь» и «Илья Муромец». За эти машины Сикорский получил орден Святого Владимира, а император передал ему золотые часы.
Революция 1917 года нанесла российскому авиастроению такой же урон, как и Евромайдан самолётостроению украинскому. Сикорский революцию не принял и уехал.
Но, уезжая в эмиграцию, он ехал не к вышиваночным диаспориянам, а к тем русским, что уже осели в Штатах, в частности к герою Первой мировой Виктору Утгофу, с которым был знаком еще по Кадетскому корпусу и который передал сарай под ангар для первых моделей, создаваемых теперь в США и для США. А еще помогал Сергей Рахманинов, отдавший товарищу пять тысяч долларов в созданную фирму Sikorsky Aero Engineering Corporation.
Так что американское вертолётостроение создавалось русскими людьми на русские деньги…
Американский период конструкторской деятельности Игоря Ивановича тщательно описан и известен. Здесь он воплотил свою мечту, создавая самолёты-амфибии и вертолёты, которые долгое время считались лучшими в мире.
Находясь в Штатах, Игорь Иванович оставался русским и православным, возглавлял литературное пушкинское общество, был близок к монархистским организациям, построил Николаевскую церковь горда Стратфорда. Здесь, где находилась корпорация Сикорского, где предоставлялась работа русским эмигрантам, концентрировалась значительная и деятельная часть русской колонии.
Сикорского помнили даже в СССР, «признавая, что лучший вертолётостроитель мира родом из России», да, собственно говоря, эффективность вертолётов во время войны в Корее заставила советское руководство уделить машинам особое внимание. В 1979 году «Мосфильм» даже снял художественно-биографический фильм «Поэма о крыльях» о Сикорском и Туполеве, где первого сыграл Юрий Яковлев, а второго Вячеслав Стржельчик.
Возвращение имени произошло уже после развала Союза. И было совершенно естественным, что имя Игоря Ивановича ценили в Киеве, где появилась улица Сикорского, была выпущена монета, а Политех получил имя конструктора и выпускника, а еще и памятник, который открывал в том числе и экс-мэр Нью-Йорка Рудольф Джулиани.
Оспаривать принадлежность Сикорского к Киеву никто никогда не собирался, и любой шаг в сторону увековечения его памяти приветствовался как в России, так и в США.
Но память очень часто становится инструментом идеологии. Сикорский понадобился для того, чтобы его имя залить в фундамент украинского национального сознания. Естественно, без детализации, о которой мы напомнили читателю. Идеологии нужны выборочные сведения: родился в Киеве – значит украинец, построил вертолёты и жил в США – тоже, значит, великий украинец.
Но «титульной нации» Сикорский оказался не близок: голосуя в 2016 году за новое имя международного аэропорта Борисполь, нация отдала предпочтение Мазепе. И лишь стараниями влиятельных киевлян имя Игоря Сикорского получил аэропорт Жуляны.
По той же причине в центре Киева, на улице Ярослав Вал, 17Б в страшном запустении находится дом Сикорских, где должен быть музей национального героя. Но деньги выделяют на истуканов УПА или мемориалы «Небесной сотне». Может, это и хорошо, что пока ограничиваются лишь формальной приватизацией имени конструктора и не вмешиваются в его биографию.
Ведь может случиться как с Гоголем, который в издании «Тарас Бульба» (украинское издательство «А-ба-ба-га-ла-ма-га») получил «правильное» для свидомых ушей звучание. Вдруг исследователи Вятровича «докажут», что Сикорский финансировал ОУН и хотел построить личный вертолет для Бандеры?