*Вцепившись в занавеску всеми четырьмя лапами со стороны окна, кот Баюн перекрестился хвостом и им же смахнул со лба внезапно выступившую испарину. "Хоспаде, помилуй", — пробормотал он трясущимися губами. — "Чертовщина какая-то". Он попробовал повторить за Оле Лукоем: "SuspendSetStatePowrprof", — но видимо от волнения перепутал порядок слов, и в следующее мгновение его уже засасывало в вентиляционное отверстие на кухне. Баюн истошно заорал, но заклинание пескометателя было настолько сильным, что Андросидоров даже не всхрапнул.
*Сидоров наконец-то получил возможность встретиться с Сидоровой. Две недели разлуки были трудными, но необходимыми.
Они сидели в большом и не очень уютном ресторане быстрого питания, основанным, судя по портрету, Троцким, и не сводили взгляда друг с друга. Кругом было много народа, поэтому выражать чувства было не кстати.
Сидоров смотрел на Сидорову, медленно глотая бав... пиво "Сибирская шапка" и закусывая его острыми крыльями с чесночным соусом. Сидорова тоже мелкими глотками отхлёбывала пиво и с нежностью смотрела на Сидорова. "Похудел-то как", — грустно думала она. — "Совсем отощал на этих своих магазинных пельменях".
Внезапно произошло непредвиденное. Каким-то абсолютно незаметным движением руки Сидоров вдруг задел пластиковый стакан с зелёным гербом, и тот упал на стол. Содержимое стакана со скоростью селевого потока потекло по столу и пролилось на любимое платье жены.
В голове у Сидоровой стали мелькать кадры из сериалов, в которых женщины в подобных ситуациях проявляли свою сущность во всей красе. Сидорова лихорадочно перебирала варианты. "Вылить мой стакан пиво ему на голову или на брюки? Глупо. Я люблю пиво, а брюки тоже придётся стирать вместе с платьем. Нет, не годится... Вскочить, стукнуть его сумочкой по голове, закричать "ты испортил моё новое платье и жизнь" и демонстративно уйти? Ещё более глупо. Во-первых, у меня нет сумочки: у меня рюкзак. Во вторых, платью уже 4 года, и вообще, мы счастливы в браке. А ещё я не хочу оставлять ему своё пиво. Нет, с рюкзаком и истерикой ни разу не вариант!.."
В этот момент Сидоров прервал мысли Сидоровой словами: "Прости меня, я это сделал не нарочно".
— Ещё бы ты сделал это нарочно! — хладнокровно произнесла Сидорова.
В её голове прозвучал голос Ефима Копеляна: "Сидорова, любимая жена Сидорова. Характер нордический, выдержанный. Обладает стойкостью, несгибаемой волей и железной логикой..."
*Сидоров посмотрел на часы. 22:00. Им овладело лёгкое беспокойство. Что-то было не так с этим миром. Тараканы в голове не топали, не шипели, не хихикали. Кот Баюн нажрался "Вискаса" и задрых на шифоньере. Оле Лукойе прислал странную СМС: "Мимими" и отключил телефон. Серенький Волчок многозначительно не подавал признаков жизни. У Сидорова сжалось сердце, и он зажмурил глаза. Вдруг чьи-то когти проклацали по деревянному полу и остановились возле кровати. Незнакомый тоненький детский голосок пропищал ему в ухо:
— Извините, Серенький Волчок в командировке, а я ещё маленький, до вашего бочка не дотянусь.
Сидоров приоткрыл один глаз и увидел умилительную мордаху, вымазанную молоком.
— Я Волчок-стажёр, — представился серенький малыш. — У меня зубы молочные, поэтому я не кусаюсь. Я пою колыбельные песенки.
Стажёр вежливо откашлялся и ("если позволите, я начну") запел... Сидоров растаял от умимимиления, и счастливо улыбаясь, безмятежно, как панда, заснул.
*Однажды Сидоров задумался о приобретении Сидоровой, или как это там называется у обычных людей... Жениться, в общем, решил. А то уж слишком тоскливо и страшно стало вечерами: то Волчок Серый укусит, то бабайки за ноги из-под кровати хватают, то домовой с котом Баюном в догонялки ночами бегают. А уж про тараканов, которые что ни ночь, отчебучивают всяческую лабуду, вообще зла не хватает. Ну, не лабуду, конечно, а ламбаду или таракантеллу. С каждым днём перспектива обзавестись существом, которое можно класть на край кровати вместо себя, становилась всё отчётливее и радовала Сидорова. Зато очень беспокоила всю окружающую его волшебную живность. Собравшись на кухне, тараканы, бараны, Серенький Волчок, Оле-Лукойе, Морфей, домовой, кот Баюн провели общее собрание. На повестке дня было два вопроса: Какого чёрта? и Что делать? Собрание было таким шумным, что шкафные скелеты из квартиры Петрова начали барабанить костяшками в стену. Общее собрание перешло на шёпот, отчего половина баранов и домовой тут же уснули. Однако кворум был, и решение приняли большинством голосов.
Следующей ночью Оле-Лукойе вместо положенной горсти сонного песка сыпанул Сидорову аж целых три горсти, чтоб уж наверняка. Кот Баюн свернулся у Сидорова на подушке, тщательно разложив пушистый хвост на его лице, изображая волосы гипотетической Сидоровой. Серенький Волчок пристроился на краю кровати и принялся интенсивно сопеть Сидорову в ухо, отчего Сидоров ёжился и хихикал во сне. Тараканы писклявыми голосами всю ночь пели "Барби-гёрл". Домовой периодически стаскивал с Сидорова одеяло, и бабайки тут же начинали хватать спящего за пятки.
Сидоров проснулся в холодном поту, с больной головой и диким насморком от простуды и аллергии на кошачью шерсть. После работы он отправился не домой, а к Петрову пить пиво и заодно договориться о субботнее-воскресной рыбалке. Об этом азбукой морзе сообщили скелеты Петрова. Все облегчённо вздохнули. План сработал: Сидорова откладывалась на неопределённый срок.
*Серенький Волчок пришёл к Сидорову в необычно приподнятом настроении, сел на диван, закинув ногу на ногу, оперся одной передней лапой (?) на подлокотник, чем сразу стал похож на Шарикова, и сказал: "Я себе имя поменял". "Чойта?" — спросил ошалевший от наглого поведения Волчка Домовой. "Да что такого? Куда ни плюнь — Волчок и Волчок. Мне вот белки Петрова географический атлас дали почитать, там я и выбрал имя". Бараны в несвойственной им манере стали похрюкивать, а Кот Баюн, прищурив один глаз, гнусаво спросил: "И какое же это имя?" "А такое. Увидел я, что в Тверской области есть город Вышний Волочёк, и понял, что это знак, ниспосланный мне свыше"... Домовой невежливо перебил Волчка: "С шестого этажа, что ли? Это ты зря. Ихнему попугаю верить нельзя. Врёт, падла, как сивый мерин. И обзывается, к тому же", — обиженно закончил Домовой. "Вот точно, дурак ты! — констатировал Волчок. — Нет в тебе никакой оригинальной мысли! Одно самолюбие". "Да хватит уже трепаться! — завопили тараканы, оглушив Сидорова. — Жги давай, Серый, как терь тя звать-то?" " Волчок прищурил левый глаз, снисходительно окинул собравшихся правым, цыкнул зубом и горделиво ответил: "Серенький Волчёк". В комнате повисли тишина и молчание. В затянувшейся паузе, Домовой, кряхтя, притащил стремянку из прихожей, достал с верхней полки книжного шкафа словарь Ожегова и со всей дури треснул Волчка промеж глаз. "За что?" — завопил Волчок. "А не выёживайся!" — ответил Кот Баюн. Потом посмотрел на Сидорова исподлобья и буркнул: "Спи давай! А у нас сейчас будет воспитательное мероприятие". Проходивший мимо Сидорова с ремнём в руках Оле Лукойе швырнул в хозяина горсть песка. Сидоров хотел рявкнуть: "Верни ремень в джинсы, гад!", но не успел и отрубился.
*Страница Ольги Езовской:http://www.proza.ru/avtor/arlettzizu