Что значит для России, для библиотек, для молодёжи 150-летие со дня отмены крепостного права?
...А будет ли по-настоящему отмечена эта дата, вспомнится ли на государственном уровне? Смотрите: в 2005 году 100-летие событий 1905 года осталось почти без всякого общественного внимания (за исключением, конечно, 100-летия существующей теперь вновь Государственной Думы). 300-летие Полтавской битвы в прошедшем, 2009 году превратилось в какой-то фарс на фоне конфликтных отношений между Россией и Украиной. При этом в ряде столичных и питерских музеев прошли интереснейшие выставки к этим датам, но это стало событием только для посвящённых.
Не так же ли получится в марте 2011 года? Документ об освобождении крестьян о крепостной зависимости - Манифест "О всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей" - вышел 19 февраля 1861 года (по новому стилю - 3 марта), а оглашён он был некоторое время спустя - в начале Великого поста. Кто будет "заказчиками" празднования (или дискуссии?) - непонятно. Конечно, появятся вставки - и в музеях, и в архивах, и в библиотеках. Но насколько это будет интересно людям? Можно вспомнить предыдущие крупные юбилеи - 50-летие и 100-летие этого события. В 1911 году с датой повезло - Россия находилась в тот момент также на пике реформ (столыпинских), перекличка била в глаза. Та Россия, которая появилась благодаря Великим реформам (земства, культурные и просветительские общества), отмечала полувековой юбилей с размахом. Заметными центрами мероприятий были и библиотеки, где не ограничились выставками (например, в Пушкинской библиотеке в Москве прошёл вечер с участием историков, публицистов, общественных деятелей). Но всего через шесть лет оборвалось поступательное развитие пореформенной России, и наступили советские времена.
Как раз к 1961 году, после всего лихолетья, стало опять возможно как-то отметить уже столетие крестьянской реформы. Официально, впрочем, ничего особенного не было - учебники и подготовленные идеологической системой специалисты продолжали утверждать, что крестьянская реформа являлась всего лишь "ограблением крестьян", которым дали волю без земли, как за 50 лет до того писал руководитель большевиков, не думая, что его писания станут вскоре советской Библией, которую надо обязательно цитировать в любой научной статье... Серьёзные учёные оживились, провели дискуссии о "времени революционной ситуации в России" и исторических путях развития сельского хозяйства. Но эти работы читали лишь историки. А что же культурная интеллигенция? Как-то мало шестидесятники XX века задумывались о шестидесятниках XIX -го. Мешали ходульные стереотипы сталинских времён, укоренившие отношение как к пресным вещателям истины даже к совсем молодым Добролюбову и Писареву. Вообще же 1961 год для СССР - это Гагарин, Титов, обещания через 20 лет жить при коммунизме, моральный кодекс его строителя, кукуруза и вынос Сталина из Мавзолея. Аналогии напрашивались, но в том обществе не было принято их проводить.
А что сейчас? Постсоветские реформы, становление гражданского общества уже давно сменились контрреформами - как уже не раз в истории. Похоже, самый неблагодарный для юбилея момент.
И всё же - о чём должны мы помнить? О 186 годе как о моменте смены эпох, одном из поворотных моментов в развитии нашей страны. До этого - " страна рабов, страна господ", как назвал Россию Лермонтов всего за двадцать лет до реформ. Россия, казавшаяся в Европе тёмным дремучим лесом, как бы застывшая в развитии. Страна лишь с одним свободным сословием - дворянским, изъяснявшимся по-французски, и многомиллионными "Стёшками и Палашками" (Белинский, "Письмо к Гоголю"), отцов и матерей которых ещё продавали, как товар. Крепостное право казалось и передовым людям в России, и в Западной Европе видом рабства, сравнимым с рабством на Американском континенте. Не всё, конечно, было так просто: собственно крепостными являлись далеко не все крестьяне, были государственные и какое-то количество "вольных хлебопашцев", было казачество. Кроме Скотининых, Ноздрёвых и Собакевичей имелись и передовые помещики, ведшие хозяйство "по английской методе". Да и крепостное право XIV-XIX веков - его "второе издание" в европейской истории - было не только в России, но и в Польше, Чехии, Венгрии, восточной части Германии, Литве, Латвии и Эстонии, Молдове и Валахии... И всё же трудность общественного развития в России усугублялась тем, чего не было у большинства этих стран и народов, - самодержавием, отсутствием самоуправления, независимых городских общин и самостоятельного купечества, буржуазии. Холоп был "хлопом" и в Польше, но там не было "государевых рабов" и "слова и дела государева". Дрались магнаты и шляхтичи за власть (куча-мала), и независимость в конце-концов потеряли, но с точки зрения самосознания в Польше было легче - не было раболепства.
Но ещё нигде в Восточной Европе не было триединства "Самодержавие. Православие. Народность." Церковь тоже подстраивалась под помазанника Божьего лишь в России (после Византии). И это триединое давление не позволило и после 1861 года как-то ограничить самодержавие и подчинение светским церковных властей.
Но после смерти Николая I, при поражении в Крымской войне все понимали, что "преобразования необходимы" (И.С.Тургенев). Появилась гласность. Первая российская эпоха гласности, когда это слово было не менее популярно, чем после 1985 года. Впрочем, реформы готовились келейно, с минимальным привлечением общественности, цыканьем в адрес любой инициативы на местах (как с инициативой тверских дворян освободить крестьян без выкупа). Негласно готовилось и обнародование "Манифеста..." (а также "Положения..."), это породило много слухов о том, что от крестьян скрыли "настоящую волю". сюда надо добавить медленное осуществление выхода крестьян из помещичьего хозяйства в интересах большинства - непрогрессивных - помещиков. Отсюда и известное выражение, что "реформа для проформы", и недовольство "половинчатостью" реформы наиболее радикально настроенных представителей российского общества. Другое дело - какую альтернативу видели они, наиболее радикальные? "Крестьянскую революцию". Но это утопия. Самоорганизация крестьянства через общину. Но чем это отличалось от позиции славянофилов? Видимо, реальностью могло быть только такое проведение преобразований, какое было. Хотя, конечно, если бы удалось освободить крестьян, убедив помещиков сразу дать им землю, то могло состояться российское фермерство, массовое и тогда позже не получившее бы от бедноты ярлыка "кулаки".
За крестьянской реформой последовали другие, иногда менее, иногда более последовательные. В конечном счёте все они - земская, городская, судебная, образовательная, финансовая, военная - сделали Россию частью европейского пространства, где в XIX веке ширилось признание основополагающими ценностями представительной власти, гражданских прав. Пусть земства сперва работали так, как показано у Толстого в "Анне Карениной", но они имели возможность "саморазвиваться". Произошло начало "догона" самых развитых стран мира, который с переменным успехом шёл до 1917 года, а затем произошла деформация и сформировалось иное общество, как многим казалось тогда - общество будущего и как оказалось - тоталитарное общество. В советское время период 1861-1917 годов определили как "эпоху капитализма", которую мы, так сказать, счастливо миновали. Ныне мы ещё даже далеко не целиком восстановили те общественные достижения и тот уровень предпринимательства, что получили тогда за несколько десятилетий...
И всё время движемся в общественной жизни зигзагами. Реформы Александра I - "моровая полоса" при Николае I. Великие реформы - контрреформы времён Александра III . "Оттепель" - "застой". Перестройка и демократизация России - нынешняя "суверенная демократия".
Но как бы мало ни уделяли внимания 150-летию отмены крепостного права в России официально, можно многое сделать на местах - совсем в традиции пореформенных земств и тех же общественных библиотек. Что представить в библиотеке? Панораму жизни России эпохи преобразований. Это и "обличительная" литература (начиная с "Муму" Тургенева), в том числе произведения Григоровича, Писемского, Помяловского, Некрасова, Островского,"Губернские очерки" Салтыкова-Щедрина. И - шире - литература вообще о жизни России в то время, включая "Обрыв" Гончарова, "Дым" Тургенева, ту же "Анну Каренину", а также произведения популярных когда-то, а ныне забытых Боборыкина, Мордовцева. Получатся и картина постепенного обеднения, заката дворянских усадеб, и свидетельство новых земельных и имущественных отношений, и перемены в психологии крестьян, и помыслы образованного общества. Добавим ещё книги о "провозвестниках освобождения крестьян", как их определяли ещё плакаты 1911 года, - Тургеневе, Гончарове, Дружинине, Кавелине, Чернышевском, Некрасове, Чичерине... В плане исторической литературы этим годам не повезло, зато сколько мемуаров! Хотя бы "На заре жизни Водовозовой. Наверняка это будет интересно для школьников - посмотреть на перемены в обществе глазами юной девушки. Есть также воспоминания Слепцова, Шелгунова, Антоновича, Софьи Ковалевской, "Дневник" одного из самых видных людей в команде реформаторов - Д.А.Милютина.
Увы, увы... Сейчас XIX век, пожалей, вообще самый непопулярный период в отечественной, да и в мировой истории, и в целом в нашем обществе, и среди школьников тоже. Это и не предшествующие века с рыцарскими подвигами, авантюрными похождениями, мистическими тамплиерами и Нострадамусом, звоном булата и клинков,каравеллами и галеотами с сокровищами, блеском дворов. И не ХХ век, ещё находящийся у нас в непосредственной или генетической памяти. Долгое время XIX век ощущался как век величайшей литературы, но теперь литература стала занимать явно меньше места в жизни. И иименно через возрождение интереса к литературе, думается, возможно поднять интерес подрастающего поколения и к реформам 1860-х годов в России. Думайте, находите!