Глава 62. ПОСЛЕДНИЙ ОСТРОВ
«Если действительно невозможно,
чтобы время существовало и мыслилось без «теперь»,
а «теперь» есть какая-то середина,
включающая в себя одновременно и начало и конец
— начало будущего и конец прошедшего,
то необходимо, чтобы время существовало всегда».
Аристотель. «Физика», Книга VIII
- Мы ничего не напутали с картами? – встревоженно спросила Га; в ответ Соломон покачал головой. – Но почему же этот берег вовсе не похож на Серебряный порт? Бухта, холмы, устье реки… Где корабли, дома, люди?
- Похоже, мы перепутали острова, - мрачно заметил Егор.
- Не думаю, - Артур вглядывался в безлюдный берег. – Мы доверились мудрости Соломона и удаче юной Га. Мы там, где должны быть.
- Мы в нужном месте, - подтвердил Мерлин. – Без всякого сомнения.
- Сойдем на берег и все выясним, - решительно предложила Медуза.
- Так и сделаем, - согласилась Га. – Оба якоря отдать! Шлюпки на воду!
Заскрипели валы кабестанов, якорные тросы заструились в клюзы. «Морская ведьма» стала на рейд в тихой бухте. Спустили на воду обе шлюпки. Га решила не оставлять вахтенных на борту: якоря держали прочно, бухта надежно защищала от внезапных штормов, нежданные гости могли нагрянуть разве что с берега, куда и высаживалась теперь команда брига.
В одну шлюпку спустились сама Га, ее отец, король Артур и чародей Мерлин, а затем скользнули три безмолвные тени – монахи Шаолиня. В другой шлюпке разместились Соломон, доблестный Садрутдин и джинн Марид, могучий Мимир, древний Ильмаринен и зеленокожая Медуза. Всхлипнули весла, вспугнув любопытных рыбешек у прозрачной поверхности воды. Лодки устремились к берегу.
Га уселась на жесткую скамью шлюпки и глянула вверх. Стройный корпус «Морской ведьмы» нависал величественным монументом. Доски обшивки почернели от ветра, солнца и морской соли, совсем как кожа девочки-дороги. Две крепкие мачты чесали клотиками космы низким облакам, веки амбразур были прикрыты в дреме. Пронзительная грусть коснулась груди: девочке показалось, что она прощается с бригом навсегда.
Шлюпки быстро достигли мелководья, матросы осушили весла, Мимир и Марид в несколько рывков вытащили суденышки на белый песок пологого пляжа. Команда рассеялась по берегу. Осмотрелись, прислушались. Журчали о камни воды реки, шуршали о песок морские волны.
- За холмами гудит водопад, - сказала Га.
- Не похоже, - покачал головой Артур. – Гул такой, будто галопирует кавалерийская лава.
- Это не вода, - подтвердил Ильмаринен. – Словно пчелы жужжат на медоносных лугах.
- Или шумит торговый люд на площади, - вслушался Садрутдин.
- А может, пастухи перегоняют стада коров? – спросил Егор.
- Скоро узнаем, - тихо сказал Соломон. – Гул приближается.
Над далекими холмами зачернела тонкая полоса, затем разлилась и покатилась неумолимой лавиной – все ближе и ближе к песчаному берегу. И вот уже можно различить на склонах холмов отдельные фигурки людей… Нет, вовсе не людей! Странные существа смешались в этом живом потоке.
- Глядите! – воскликнул Ильмаринен. – Вон те раздутые каменные мешки с тонкими длинными шеями, маленькими головами и стальными зубами, - это же абаасы, злые духи болезней!
- А вот и прекрасные девы-кровопийцы баваан ши, - сказал Мерлин. – Те, что в длинных зеленых платьях пританцовывают на оленьих копытах.
- Ну конечно! – хмуро улыбнулся Артур. – Псы-гримы, как же без них? Размером с теленка, глаза полыхают синим огнем на угольно-черных оскаленных мордах.
- А рядом четырехглазые псы-гармы, - прогудел великан Мимир. – Их шерсть измазана кровью жертв.
- Над полчищами парят орлы-анзуды, - указал Марид. – С львиными головами и когтями, что способны разорвать само небо!
- А вон многоглазые угри-шогготы, - добавил Садрутдин. – Блестящие, зловонные, бесформенные, окруженные паром. Беспощадные порождения морских глубин.
- Это гаки! – впервые заговорил один из монахов. – Вечно голодные скелеты, обтянутые кожей.
- И злобные кумо, - поддержал второй монах. – Вон те огромные, в рост человека, пауки с огненными глазами на женских лицах, с острыми, как лезвия, жалами.
- А вон там быстроногие и бесшумные ырки!– признал Егор. - Светятся кошачьи глаза на их темных лицах, а тела покрыты язвами и трупными пятнами.
- Неуклюжие многоглавые гидры, - прошипела сквозь зубы Медуза. – Переваливаются на коротких толстых лапах и хлещут шипастыми хвостами. Даже дыхание, даже кровь их ядовиты и смертельны для человека.
- Задевают макушками облака великаны-нефилимы, - проговорил Соломон. – Видите огненные диски на могучих шеях? Нефилимы поклоняются солнцу. Выжженная, безжизненная земля остается за их спинами.
- Всех и не сочтешь, не перечислишь, - прошептала в испуге Га. – За что нам это наказание? Почему все они ополчились на нас?
- Потому что мы очень близко к цели, - сказал Соломон. - Чем ближе к вершине, тем тяжелее дышать. В любой дороге наступает момент, когда битва неизбежна, мой юный капитан. Так приготовимся же к ней!
Га обернулась и охнула от неожиданности. Соломон вновь предстал во всей своей красе. Он величественно застыл в серой хламиде до пят, дважды перепоясанный узорчатым шарфом. На его плечах снова лежала парчовая мантия, застегнутая на правом плече золотой брошью, а голову вновь украшала трезубая корона. Те же нити белого жемчуга по груди, тот же золотой скипетр, увенчанный драгоценной чашей.
Преобразились и другие члены команды.
Доблестный Садрутдин облачился в одеяние песочного цвета и сотканный из множества металлических чешуек сложный доспех. Он вооружился длинным копьем и небольшим круглым щитом из хорошо выделанной темной кожи. За поясом грозно ожидала битвы короткая бронзовая булава-шестопер.
Марид оброс мехом, на шее его тяжело болталась золотая цепь. Руки-лапы вытянулись до колен. Растянутая до ушей пасть щетинилась опасными белыми клыками.
Медуза сбросила оливковый загар и снова блистала зеленой кожей. И кроме этой зеленой кожи не было никакой другой защиты под полураспахнутым пушистым салатовым халатиком. Зато в левой руке Медуза сжимала короткий изогнутый лук, а за спиной два колчана оперились стальными стрелами.
Трое монахов-теней не изменились. Все те же желтые рубахи с широкими рукавами, широкие штаны, круглые лица, тугие косы. Каждый был вооружен гибкой бамбуковой тростью.
Древний Ильмаринен тоже оброс мехом. Но не своим, как Марид, а мехом звериных шкур, из которых были пошиты его шуба с капюшоном, шапка и штаны. Невеликий старец щурил глаза, всматриваясь в горизонт. Через его шею смешно, по-детски, был перекинут канатик с меховыми варежками. От обнаженных ладоней шел пар, а меж пальцев серебрились крупинки льда.
Мимир снова вырос, раздался в плечах и теперь вполне мог сравниться ростом с грозными нефилимами. Его голову украшал чуть съехавший набок рогатый шлем, а могучую грудь защищали кожаные доспехи, прошитые металлическими пластинами.
Величественно вздернул подбородок король Артур. За его спиной развивался синий атласный плащ, ослепительно блестели на солнце серебряные доспехи и драгоценные камни в зубцах короны. Ветер трепал его седую бороду, правая рука в кольчужной перчатке покоилась на эфесе длинного меча.
Рядом застыл Мерлин, сухой высокий старик с длинной белой бородой. Мерлин, как и прежде, был облачен в черные атласные, штаны, черную рубаху с белыми отворотами рукавов и черный плащ с серебряными переливами. Губы волшебника шевелились, ладони его пылали, правая – красным пламенем, левая – синим.
Тихо подошел отец и положил дочери руку на плечо. Не было у Егора никаких волшебных одеяний – те же парусиновые штаны да рубаха и короткая абордажная сабля в правой руке. Не умел землепашец обращаться с оружием, держал саблю неуклюже и вовсе не грозно. Га испугалась – не столько за себя, сколько за своего отца. Она хотела было скомандовать отступление к шлюпкам, даже обернулась посмотреть, далеко ли оставлены лодки, но Егор покачал головой.
- Не успеем, дочка, - сказал он печально. – Тут нужен другой приказ.
- К оружию! – звонко выкрикнула Га и выхватила из-за зеленого пояса-ленты подаренного ей Венсом Алексея.
Запылал, обжигая лоб, алый цветок в волосах.