ЭТО, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, ЖАРЫ
Но есть ли смысл вдаваться в «корни» названия, если того поселения больше не существует? Кролевец, когда-то радовавший глаз, приткнувшись в густом лесу у дороги, стерт с лица земли.
На месте бывшего фольварка мы обнаружили остатки фундамента, черепки домашней утвари и осыпавшиеся вырытые углубления – цепи траншей, что уходили в глубь леса. А вдоль оборонительного вала валялись отстрелянные гильзы...
Это, конечно, не со шведских баталий, это амуниция более ранних сражений, оставивших неизгладимый след на лепельской земле.
Где-то здесь окапывались в начале минувшей войны пограничники, отошедшие с бывшей советско-польской границы, чтобы в составе Лепельской группы войск дать отпор наседавшим немецким танкам.
«Возраст» окопов и траншей уже не определить. Они могли быть выкопаны еще в Первую мировую войну. На отстрелянных гильзах читается год выпуска – 1916, а буковки латинского алфавита указывают на западную принадлежность. Возможно, таким оружием были оснащены кайзеровские войска, непродолжительное время господствовавшие в крае. Но могли быть и польские легионеры, стремившиеся восстановить рубежи Речи Посполитой.
Глоток свободы, что подарила белорусам ленинская власть, было уже не отнять. Идея свободной жизни захватила жителей. Она отчетливо проявилась в период немецкой оккупации. Проникнутые непокорным духом, белорусы уходили в леса и создавали никому не подотчетные анклавы, не подчиняясь насильственному управлению.
Именно здесь проходила черта противостояния – граница свободной лесной зоны, которую контролировала Лепельская партизанская бригада. В противовес ей гитлеровцы пытались создать свой подконтрольный анклав – Лепельскую народную республику при участии Русской освободительной армии (РОНА) во главе с немецким приспешником Брониславом Каминским. Могла быть их застава.
Вся история Лепельщины пронизана летописным прошлым, означенным святым намерением - защититься от врага, уберечь свои корни, свои дома, свои семьи. Люди уходили в леса сообща, с родными и близкими, не сожалея о накопленном добре. Крестьяне покидали отстроенные хаты, расставаясь с имуществом, – настолько силен был порыв «разобраться» с врагом. Надо было отстоять главное - землю!
…Мы приехали еще в одно знаменательное место. Это Жары.
Есть просто Жары. А есть еще Двор Жары. Что подразумевалось под словом «жары», наверное, не скажет никто. Если учитывать, что поселения привязывались обычно к водоемам, и от них получали названия, то здесь это «правило» не проходит – здесь нет ни речек, ни озер. Может, оттого и «жары», что ознаменованы солнцепеком – открытым пространством.
А может, потому, что становились ареной наиболее жарких баталий?
Мистическое слово «жары» здесь приобретает недвусмысленный смысл. Оба населенных пункта подверглись карательным воздействиям: частично были сожжены. За что? За те же освободительные мотивы – не подчиняться давлению!
Где-то здесь навеки остался лежать родственник нашего коллеги – популярного лепельского блоггера Валадара Шушкевича. История, услышанная от матери – ее брат был убит фашистской миной при атаке партизанской заставы, заставила его примкнуть к нашей экспедиции и заняться расспросами: слышал ли кто-нибудь о Михаиле Прусском?
О, сколько их – жертв той войны?
На одной из памятных стелл читаем: «10 октября 1942 года фашистскими карателями сожжено и замучено 79 жителей…»
ТРЕТЬЯ СТЕНА - ДУДЧИНА
Изучая материалы Лепельского уезда в Государственном архиве Латвии, я напал на след третьей стены, называлась она «Дудчиной». В 1891 году под таким названием фигурировал фольварк на территории Вороньской волости. Волостной старшина указывал ориентиры фольварка – они совпадают с координатами нынешних Жар (напомним, есть еще «деревня-спутник» - Двор Жары, о которой скажем ниже).
Однородность Жар с лепельскими "стенами" зримо улавливается - конфигурация та же. Деревня вытянута в длину, словно по струнке, то есть, устроена точно так же, как Матюшино и Юрково: словно оградительное сооружение. Только ориентация другая: поясом с востока на запад.
Но почему название «Дудчина Стена» исчезло? Его заменили «Жарами» потому, что «стена» перестала играть роль? В мирное время поселение разрослось настолько, что старое название стало не актуально?
А может, Стена была все же в другом месте? Интересно, что местные жители даже не слышали ничего подобного. Но "тень" жива - в названии "Дутчино". Такое поселение до сих пор существует - в двух верстах от Жар-стены, чуть юго-восточнее.
К сожалению, проехать в ту сторону на машине мы не смогли. Деревенские дороги местами настолько безобразны, что вызывают нарекания. Мы по-прежнему сосредотачиваемся на устройстве благоустроенных шоссе в городах и между ними, а деревни и села заброшены, особенна печальна судьба удаленных от магистралей сельских мест. В большинстве своем они либо чуть дышат, либо покинуты жителями. Впору составлять отчет, подобный тому, что сделали грозновские наблюдатели 456 лет назад! Поэтому я был несказанно рад, когда услышал и собственными глазами увидел реконструкцию дороги к Стайску – давно забытому ответвлению от Минско-Лепельской трассы на восток. Хорошее начало!
Но что значит Дудчина-Дутчино? В честь чего или кого?
Одним из старейших памятников российской культуры является Дудин монастырь на Оке, возведенный сотни лет тому назад. Предания приписывают его основание Иоанну Грозному. Как известно, московский царь, овладев задвинской территорией, тоже уповал на церковную содержательность, и даже отстраивал на одном из ушачских озер собственный город, в противовес «литовскому».
«Монастырских» следов в Жарах мы не обнаружили, однако не исключено, что в этой местности располагалась церковная пустынь. В подтверждение версии можно привести такой факт – неподалеку, в Мосаре, до сих пор стоит остов заброшенной иезуитской церкви…
«Всплывает» еще одна версия. Есть такое местечко – Dudy (Дуди) над рекой Дудянкой, правом доплыве Немана. И было оно в 1608 году собственностью Кароля Ходкевича – того самого воеводы виленского, что воевал со шведами, а некто из Ходкевичей ставил "лепельские стены".
На снимке: памятник жертвам войны в Жарах.
29.06/19