2019 г. Дневниковые записи 29 Мои славные друзья
Продолжение
5 мая 2019 г. Стоит кому-то перестать притворяться, как жизнь может стать невыносимой. Притворство может быть способом цивилизованного общения.
Встреча в магазине с дивной девушкой, мы разговорились. Я жаловалась на своего провайдера. Она дала мне телефон другого провайдера. Я спросила её имя. Её зовут Лидия. Так звали мою бабушку. У неё удивительной прелести личико, она тепла, добра, очень обаятельна. Я сказала ей, что она похожа на француженку. «А у меня половина татарской крови», - сказала Лида.
«Если бы все люди на земле были такими, как Вы, я бы успокоилась за род человеческий», - заметила я. Лида выразила сомнение по этому поводу.
По радио начинают терзать рассказами о войне с Германией. Когда я думаю о погибших, я плачу.
Читали по радио стихи Иона Лазаревича Дегена. Они меня потрясли глубиной и выразительностью. Он весь продырявлен пулями, ему ампутировали часть ноги. Он после войны решил стать врачом и спасать руки и ноги людей. Он это решение осуществил. Прожил он 92 года.
Одна моя подруга не любит людей, ненавидит, говорит, что она готова никогда их не видеть, что раньше люди были другими, а сейчас по улицам ходит быдло, и ей противно их видеть.
«Я хорошо отношусь к людям, я их жалею, они мне интересны», - сказала я. Надо было добавить, что не все плохи, что встречаются чудесные, добрые люди. Не успела сказать это.
Позже она спросила меня, отчего у неё такое отношение, она сама этим не довольна. Я ответила, что вероятно, это превнесение какого-то отрицательного элемента в её сознание. «Я раньше обнимала весь мир, я всех любила", - сказала подруга. Люди меняются с годами. Но, размышляя в этом плане о себе, я подумала, что, как бы я не менялась, стержень моего сочувственного отношения к людям не меняется.
Я полна раздумий о жизни вне тела. ТАМ тоже есть тело. Ничего мне не открыто о посмертии Людвига Н., Юры Разыграева, Таси Ш, моей сестры, В.Г Черкаева (Одика), Тани Конд., Лены Талесник. Боря Талесник несколько раз снился мне положительно.
Как я могла себе наметить такую страдальческую жизнь… и так много крестов?
Погибли люди в Шереметьево.
На небо смотрю я часто, фактически всегда, выходя на улицу.
6 мая. По радио звучит выразительный голос артиста Павла Сбойщикова.
Писатель Алексей Помяловский писал о бурсе.
Алексей Николаевич Толстой сказал о Блоке: «Он слышал сотни голосов… Он — Поэт...».
Была на танцах. Устала. Женщины готовят выступление в ЦСО. Я танцую одна поодаль.
Лена Л. (с балетных занятий) подарила мне два пальто — серое и тёмно синее в хорошем состоянии. Надо моё красное красивое пальто подарить М. С. (подарила)
7 мая. Дождалась дня своего появления на свет Божий.
Позвонили некоторые знакомые, подруга приехала и помогала восстановить интернет. Мы съездили на телефонный узел, я подала заявку на мастера. Я сейчас без интернета. Занимаюсь другими делами.
После клуба поэтов мы гурьбой пошли в Кулинарию — кафе. Я купила курицу-гриль, Наташа Ф. её разделала моим ножом, всем досталось по куску. Сергей Т. сказал тост, назвав меня менестрелем. Все угощали друг друга. Две женщины решили меня покормить. Одна заказала мне овощное рагу, другая дала 100 р., я купила еду с собой, пригодиться на завтрак.
Подруга говорила мне позже: «У тебя же есть деньги...». Я ответила, что если у человека есть добрый порыв, то дар его надо принять с благодарностью. Владыка Антоний сказал своему другу Вере Александровне Рещиковой о её дочери Ирине: «Дай ей дать».
Я, как сокол, наблюдаю за собой, за другими, приводящими меня в восторг или производящими отталкивающее впечатление.
Аня Хор. подарила мне два прекрасных французских крема. Учительница танцев подарила мне большую коробку конфет. Юра Григорьев - очень тихий и тактичный человек подарил мне свою книгу стихов, написав о глубочайшем очаровании моих стихов. Я благодарна всем.
Новая знакомая моя Ирина В. после моего выступления сказала мне: «Я ошеломлена Вами, откуда Вы такая взялись?». Мы с ней быстро перешли на «ты». Шли под руку. Она сказала, что жила в разных городах и в разных местах Москвы. Звала меня погостить на даче. У неё милое лицо.
Мой друг по телефону поздравил меня и пожелал немного любви: «Ну куда ж без неё?». Это уже невозможно. Не влюбляюсь.
Мне много ценного подарили.
В 2014 г. я написала на листочке: «Размышления о славе и гениальности. Зачем человек хочет быть известным? Это жажда поклонения или бессмертия? Как достичь гениальности в любом действии? Спешка, суетливость нам мешают, видимо».
8 мая. Интернет наладил мастер Алексей из МГТС.
А. Грина читали по радио. Один знакомый заметил А. Грину, что ему надо стать писателем. «Я понял, чего я жажду. Душа моя нашла свой путь» - такова была реакция Грина.
Господь осыпал меня благодеяниями. Укрепи мои нервы Своей благодатью, Господи, Сокровище смиренных!
Наташа Ф. подарила мне стихи Вадима Шуляковского. Они магически на меня действуют. Поэт не только вестник Бога, но и маг.
Прочитала удивительные стихи А.А. Ахматовой о Борисе Анрепе. Я их раньше не знала.
А. Таль на фейсбуке написал мне: «Галина, поздравляю с появлением на свет». Я ответила: «Я появилась и благодарю».
Серёжа Хал., сын моей приятельницы прислал мне фотографии юности. Удивительное лицо у отца Алексия, сына моего друга художника Олега Гостева. Олег болен. Это у него на даче произошла моя первая встреча с моим будущим мужем Н.П. Ларским.
Книги мне подарили чудесные. Сидела в парке и читала о В.В. Набокове. Гром вдали рокотал. Мальчик разгуливал в ледяной воде, мама его была на берегу.
Об Александре Блоке:
К. И. Чуковский свидетельствовал: «Порою, когда он говорил о России, мне казалось, что и Россию он чувствует всем телом, как боль». 22 апреля 1917 года в записной книжке Блок будет успокаивать себя: «Всё будет хорошо. Россия будет великой». Но тут же с отчаянием добавит: «Но как долго ждать и как трудно дождаться».
Последним воплем отчаяния стала прочитанная Блоком в феврале 1921 года речь на вечере, посвящённом памяти Пушкина. Эту речь слушали и Ахматова, и Гумилёв, явившийся на чтение во фраке, под руку с дамой, дрожавшей от холода в чёрном платье с глубоким вырезом (зал, как и всегда в те годы, был нетопленый, изо рта у всех явственно шёл пар).
Блок стоял на эстраде в чёрном пиджаке поверх белого свитера с высоким воротником, засунув руки в карманы.
Процитировав знаменитую строку Пушкина: «На свете счастья нет, но есть покой и воля…» — Блок повернулся к сидевшему тут же на сцене обескураженному советскому бюрократу (из тех, которые по язвительному определению Андрея Белого, «ничего не пишут, только подписывают») и отчеканил: «... покой и волю тоже отнимают. Не внешний покой, а творческий. Не ребяческую волю, не свободу либеральничать, а творческую волю — тайную свободу. И поэт умирает, потому что дышать ему уже нечем: жизнь для него потеряла смысл".
Снимала Наталья Бородинова на выставке моего друга, очень хорошего живописца Олега Мстиславовича Кротова. Олег и я.